Текст книги "Тяжела и неказиста... (СИ)"

Автор книги: Terra

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 10 страниц)

– Да, Кость, у тебя же вроде пятёрка была или четвёрка? – нахмурилась Крис, пытаясь вспомнить.

– Да ну, пятёрка из двух групп, по-моему, была только у Володьки, – вставила Лиля.

– Чего-то ты путаешь…– начала Кристина, но тут я её перебил:

– Может, всё-таки у меня спросите, мне как бы виднее.

– Ну что, Скворецкий, у тебя или у меня? – без предисловий спросил Александров.

– У тебя, – не задумываясь, сказал я, отлично зная, что никакой пятёрки у меня и в помине не было.

– Отлично, – кивнул он.

Крис с Тёмой и Лилей так и продолжили спорить насчёт оценок, я отмалчивался, а Александров почему-то улыбался.

***

– Да ты тупой, как сибирский валенок! – не выдержал я. Мы сидели уже несколько часов, и моё терпение подходило к концу.

– Это я тупой? Да просто ты не умеешь объяснять по-человечески!

– Ну, действительно, я ещё и виноватым остался, – я решительно поднялся.

На что он тут же схватил меня за край футболки и грубо потянул обратно, вниз.

– Давай попробуем ещё раз, – твёрдо сказал он и сразу невозмутимо добавил, – пожалуйста.

– Пожалуйста не булькает, да и в карман его не положишь, – проворчал я, но всё-таки снова открыл тетрадку в начале темы и задумчиво посмотрел на коряво написанный мною заголовок. Эх…почерк у меня, конечно, хреновенький.

Из самокритичной задумчивости меня вывело его мычание:

– Нууу!

Я сразу встрепенулся:

– Чё ну-то? Это я должен у тебя спрашивать: нууу? Я и так тут перед тобой почти три часа распинаюсь, а толку нуууль, – на его манер промычал я.

Александров закатил глаза и тяжело вздохнул, при этом сделав такое выражение лица, будто собрался просить богов дать ему терпения. Угу, лучше б мудрости и ума бы попросил.

– Ладно, – он кивнул, – значит, сначала приводим функцию к виду ДСНФ.

– Это ты уже сделал, слава богу, – вставил я.

– Тихо, я не с тобой разговариваю, – спокойно заметил он, при этом почесав чёрной гелиевой ручкой за ухом, – далее производим склейки…

– Угу, а это я сделал за тебя.

– Ну и хрен с ними, как их делать, я и так понял.

– Дальше давай метод импликантных матриц, – я нетерпеливо глянул на часы, мне сегодня нужно было успеть в ещё одно место.

– Эта та страшная табличка-то?

– Угу, – уныло отозвался я, перелистывая страницу. Действительно, либо с меня хреновый учитель, либо дискретная математика совсем не его стихия.

Снова на несколько секунд повисла тишина, он сосредоточенно вглядывался в тетрадку, будто стараясь разгадать очень умную и сложную загадку.

Я устало потёр лоб, а Александров неожиданно поинтересовался:

– Почему ты ушёл тогда?

Теперь же и я уставился в эту несчастную тетрадку, будто там содержались ответы на все вопросы, краем глаза я видел, что он тоже не смотрел на меня.

Но в любом случае, я не знал, как правильно ответить на его вопрос, если тут вообще был правильный ответ…

Дверь открылась, и в комнату зашла мама Александрова:

– Серёжк, там отец тебя зовёт чего-то.

Тут же с кухни, словно подтверждение, послышалось:

– Сергей!

Александров сразу же закрыл тетрадку, будто там содержалось нечто сокровенное, и быстрым шагом вышел из комнаты.

Как только дверь за ним захлопнулась, его мать произнесла:

– Кость, я хотела бы спросить у тебя про Лилю.

– Э…да? – я поднялся.

– Она хорошая девушка? Просто она первая, с кем Серёжка так долго встречается…

– Чуть больше месяца разве это долго? – удивился я.

Его мать смущённо развела руками:

– Ну, такой уж у меня сын.

Я медленно кивнул:

– Да, Лиля замечательная, и я думаю, что у них с Алек…ээ…то есть с Сергеем хорошие отношения.

Мама Александрова улыбнулась:

– Спасибо тебе, Костя, я рада, что вы снова стали общаться с Серёжкой.

– Почему? – удивился я.

– Ну, ты более рассудительный и не дашь наломать ему дров на горячую голову. Я понимаю, что Сергей уже взрослый, и мне не стоит так опекать его, но я не буду сильно волноваться за него, зная, что у моего сына есть такой друг как ты.

Теперь же я готов был провалиться сквозь землю. Если бы она знала реальное положение дел, то, скорее всего, и вовсе бы запретила близко подходить к её сыну.

Тут, к моему облегчению, вернулся Александров.

Я поспешно взял свои вещи:

– Ладно, пойду я, а то уже и так опаздываю.

Александров скрестил руки на груди, опираясь о косяк двери:

– Куда это?

Я осторожно протиснулся между ним и дверью и вышел в коридор:

– Да от бабушки надо кое-какие вещи забрать…

– Я от бабушки ушёл, я от дедушки ушёл, – задумчиво пробормотал он, – какие вещи?

Вот пристал-то!

– Диван, он уже старый, хотели его на дачу свезти, а ей новый купить, – я быстро надел кроссовки.

– И где бабушка живёт?

– Через двор.

– Отлично, нам по пути, – он тут же взял куртку.

– Сергей, ты куда? – из комнаты вышла его мама.

– До Лили и обратно, я скоро, – невозмутимо сказал он, я же едва заметно нахмурился, а он тут же вытолкал меня за дверь.

***

Начинало смеркаться. С серого неба неспешно падал снег. Мы шли молча, Александров засунул руки в карманы куртки и иногда смешно стряхивал снег с головы, а иногда морщился и дул себе на нос, пытаясь согнать, словно муху, особо надоедливую снежинку.

Когда до дома осталось совсем чуть-чуть, и я уже видел папину старенькую машину, припаркованную у бабушкиного подъезда, Александров нарушил молчание:

– Ты так и не ответил на мой вопрос.

Как назло, сзади неожиданно послышалось:

– Ух, догнала всё-таки! – Лиля обняла Александрова со спины и помахала авоськой с продуктами, – а я с магазина иду.

Александров невозмутимо кивнул, будто подсознательно ожидая нечто подобного, и легонько поцеловал свою девушку.

Я на несколько секунд отвернулся, делая вид, что смотрю в другую сторону.

– Хорошо, что мы встретились. Я как раз к тебе собирался, – Александров забрал у Лили пакет.

– Ладно, пойду я, уже отец подъехал, – я кивнул в сторону машины.

– Пежо что ль? – всматриваясь, поинтересовалась девушка.

– Да, – рассеяно подтвердил я.

Лиля хихикнула:

– Пошлое название, – и тут же сложила губки «бантиком» и протянула, – пиииижооо.

– У кого чего болит, – еле слышно пробурчал я, но тут же спохватился, – ладно, мне, действительно, пора.

– Может, помощь нужна? – спросил Александров, глядя на то, как мой отец открывает багажник и достаёт оттуда рукавицы и инструменты.

– Спасибо, мы сами.

– Кость, стой, совсем забыла, слушай, нужна твоя помощь. Мы завтра с Сержем идём на каток вместе с его сестрой и с нами, наверное, ещё пойдёт моя подруга – Наташа. В общем, неплохо было б, если бы ты там ей смог составить компанию.

– А, ну хорошо, без проблем, – я готов был сказать, что угодно, лишь бы побыстрее уйти от них и не видеть, с каким обожанием Лиля смотрела на Александрова.

– Созвонимся, – сказала девушка, взяла Александрова под руку, и они направились в сторону её подъезда.

А я недоумённо смотрел им вслед, рассеяно отмечая про себя, что они – красивая пара.

***

– Нет, я сказал: ты никуда не пойдёшь! – я показательно схватил Маринку за плечи, но она тут же легко вырвалась из моего захвата.

– Костик, ты меня обижаешь. Мы впервые видимся за месяц, а ты совсем не хочешь провести со мной время.

Я тяжело вздохнул. Сестру практически невозможно было переубедить.

– Я тебе русским языком повторяю: я иду не один, а с Александровым, его девушкой, подругой его девушки и его сестрой.

– Ты идёшь гулять с подругой девушки того красавчика, который как-то приходил к тебе домой?

– Просто помолчи, – взмолился я.

– Это ты молчи мужчина, твой день 23 февраля. В любом случае, сегодня я иду с тобой, и препираться бесполезно, – сестра вновь надела свою сиреневую шапочку и с гордостью посмотрела на себя в зеркало, – я же говорила тебе, что я её сама связала? – будто невзначай уточнила она, намазывая губы блеском.

– Угу, за десять минут ты это сообщила мне уже три раза, – я уныло кивнул и достал коньки с антресолей.

***

Погода, как назло, была замечательной: почти по-весеннему сияло солнышко, легкий морозец холодил руки, ибо я забыл взять перчатки.

Мы шли с Александровым в центре процессии, позади нас, весело смеясь, шагали Наташа и Лиля, а спереди – Маринка и Лизка, причём передвигались они очень медленно, ибо вдвоём были на каблуках, а на улице был гололёд. Тут Лиза поскользнулась, но в последний момент успела вцепиться мёртвой хваткой в Марину, и они вдвоём покачнулись, но всё же устояли.

– Осторожно, – буркнул Александров, он, по-видимому, как и я, сегодня был не в лучшем расположении духа.

Лизка тут же обернулась и прищурилась, сдувая прядку волос, так неудачно выбившуюся из хвоста:

– Лучше бы поддержал сестру!

– Да ну, Лиз, мужики нынче ни на что не годны, всё, абсолютно всё, держится на женщинах, – спокойно сказала Марина, даже не посмотрев в нашу сторону.

– И не говори, – Лиза неодобрительно покачала головой, – сама не понимаю, зачем мне вообще муж нужен: машину я водить умею, зарабатываю больше него, да и дома-то за всё время он ни разу и гвоздя-то не забил!

– Начинается…ладно, а детей вы от кого рожать будете? – вставил я.

– Ну, единственная от вас польза. И то сейчас половина мужиков даже на свою прямую обязанность не способна.

– Ага, пьянство, наркота – отсюда импотенция, – кивнула Лизка.

Тут Лиля на ходу обняла Александрова сзади за шею:

– Мой Серёжка не такой!

– Эх, твой Серёжка, – многозначительно хмыкнула Лизка, – да ладно, лучше промолчу я.

Александров только едва слышно пробубнил:

– Как же достали эти бабы…

– И не говори, – мрачно подтвердил я.

Лиля непонимающе посмотрела на Лизку, но та уже отвернулась и направилась дальше, держась за локоть Марины.

Я искоса посмотрел на Александрова, он щурился, покусывая нижнюю губу, и непроницаемым взглядом смотрел Лизке в спину. Тут стали слышны отголоски музыки, играющей на стадионе, мы, наконец, дошли до кассы.

Марина сразу же оживилась, услышав знакомую музыку:

– Ух…так это ж моя любимая! Юра – вумен, Вася – мен!

Лизка усмехнулась и стала подпевать, они пели практически хором, пока мы стояли в очереди, но громче всех всё равно горланила Маринка:

– Юра – вумен, Вася – мен, – далее уже продолжила на ломанном английском, – This is more than just a game. I can make you feel so right. Be my lady of the night.*

– Похоже, они спелись, – недовольно констатировал Александров.

– Да уж, и в прямом, и в переносном смысле, – подтвердил я.

Отстояв в небольшой очереди, мы всё же попали на каток. Наташа с Лилей тут же резво направились к скамейкам, видимо, им уже не терпелось покататься.

Марина с Лизой шли медленно и всё о чём-то шушукались, как я подозревал, они продолжали перемывать косточки либо нам, либо своим мужьям.

Я пошарил по карманам и неохотно поинтересовался у Александрова:

– Сигареты есть?

Он остановился, достал из кармана пачку Винстона и протянул мне, наши пальцы встретились, и от этого лёгкого прикосновения мне словно крышу снесло, я не мог отпустить его руку, а сжал ещё сильнее, слыша, как хрустит пачка. Он неосознанно облизнул нижнюю губу, но руку не убрал, а наоборот, большим пальцем слегка погладил внутреннюю сторону моей ладони.

Тут недалеко послышался Маринкин крик:

– Эй, чего вы там застряли?

Я неохотно убрал руку и, так и не взяв сигарету из смятой пачки, направился в сторону ждущих нас Маринки и Лизки.

Александров так и остался стоять на месте.

***

С катка я уходил в ещё более хреновом настроении. Лиля попросила меня научить Наташу кататься, но это ещё было довольно терпимо. Наташа оказалась девушкой весёлой и довольно привлекательной: аккуратный носик, светлые кудряшки, веснушки и всё такое, но Лиля с Александровым выглядели настолько счастливой парой, что на душе сразу стало как-то совсем гадко, и Наташин очаровательный носик и веснушки, к сожалению, не смогли спасти ситуацию. Мне просто напросто хотелось бросить всё и уже свалить куда-нибудь оттуда к чёртовой матери. Что я через час совместного катания и сделал.

Маринка уже нагнала меня возле автобусной остановки:

– Ой, какие мы невоспитанные, прощаться нас не учили.

Я прищурился:

– С кем надо я попрощался.

Маринка вздохнула:

– Кость, я же вижу, что что-то не так.

– С чего это ты взяла?

– Сбежал от красивой девушки, теперь стоишь тут и бесишься, да и вообще нервным ты каким-то стал.

Я неуклюже стряхнул снег с волос, шапку я сегодня тоже не надел и поморщился, понимая, что от Маринки я вряд ли что-то скрою.

– Кость, поделись со мной, – непривычно тихо сказала сестра.

– Со мной всё будет хорошо, правда. Я справлюсь с этой проблемой сам, – твёрдо сказал я.

– Ишь, какой самостоятельный нашёлся, – хмыкнула Маринка. – Ну ладно, смотри сам, хотя ты же знаешь, что в делах любовных я – специалист.

– В каких делах?

Она тут же приобняла меня за плечи, словно маленького, и улыбнулась:

– Ну, неужели ты думал, что я не замечу того, что ты влюбился.

Я стоял, не шелохнувшись, и смотрел перед собой. Влюбился? Да ну…

– И я даже предположительно знаю в кого, – продолжила Марина. Я почувствовал, как сердце стало биться быстрее. – Это ведь Лиля, да? – видимо, я слишком облегчённо вздохнул, что было моей ошибкой. С Маринкой вообще нельзя расслабляться.

– Что, нет? – удивилась она, – тогда, оо…неужели, боже, я, конечно, подозревала ещё тогда, но я думала..

– Мне совсем неинтересно, что ты думала, просто молчи, – устало сказал я и отвернулся от сестры, вглядываясь на дорогу в поисках автобуса.

– Кость, – Марина положила руку мне на плечо, – может, это, поговорим у тебя?

Я коротко кивнул.

***

Чайник весело посвистывал на плите, а Маринка молча разглядывала меня, будто впервые увидев, даже не отвлекаясь на свои любимые сушки, которые лежали в вазочке, на столе.

– Ну и что так смотришь? – не выдержал я. – Подробности всё равно я тебе рассказывать не буду…

– Ведёшь себя как ребёнок, – Маринка покачала головой и сняла чайник с плиты.

– Что-то я устал, – честно сказал я, не реагируя на её последнюю реплику.

Маринка налила себе чаю и передёрнула плечами:

– Почему у вас всегда так холодно?

– Форточку закрой, – фыркнул я.

Мне отчего-то стало очень весело, что мы забаррикадировались с Маринкой на кухне и пытались наладить разговор, хотя раньше у нас такой проблемы не было. Ибо она всегда мне сразу говорила правду-матку в лицо, особо не заботясь о моих чувствах. Но сегодня всё было по-другому. И это слегка пугало и веселило одновременно.

Марина быстро захлопнула форточку и с шумом отхлебнула горячего чаю, тут же поморщившись:

– Блин, кажется, язык обожгла.

Я вздохнул, откидываясь на спинку стула:

– Ну, говори уже, что хотела сказать…

– Милый, я ж боюсь задеть твою тонкую душевную организацию…

– Марин!

– Ладно, вы уже переспали? – тут же поинтересовалась она.

– Нет, – я немного помолчал, а потом добавил, – ну что, тебе легче стало?

– Отнюдь, лучше бы вы переспали, авось ты бы уже тут не страдал и не забивал голову всяким мусором.

– Ну, в общем-то, было уже несколько моментов, но я сбежал, – я двумя руками потёр лицо.

– Слушай, я б тебя на месте красавчика уже бы либо прибила, либо бы послала в глубокий игнор, – вздохнула Маринка.

Я хмуро кивнул.

– Знаешь, в конце концов, в твоём возрасте я экспериментировала только так.

– Ты спала с девушками?

– Нет, но зато целовалась, – быстро ответила сестра.

Я фыркнул:

– Всё ясно с тобой.

– Ладно-ладно, великой лесбиянки с меня не вышло, – Марина усмехнулась, – ну а ты что собираешься делать?

– Буду делать вид, что я не я и корова не моя.

– И, действительно, как это я не догадалась. Это ведь твоя любимая жизненная позиция.

– Окей, чтобы сделала ты? – недовольно поинтересовался я.

– Как я поняла, вы уже и так кучу говна друг другу натворили. Так сделай же теперь для него что-нибудь хорошее.

– Это типа, если бы он был старушкой, то я должен бы был помочь перейти ему через дорогу?

– Зная тебя, проще бы было, если бы он был старушкой.

Я не выдержал и рассмеялся.

– Ну, так что, понял? – не унималась сестра.

– Понял-понял, – я кивнул, – что-нибудь хорошее. Только честно скажу, я как его вижу, мне почему-то сразу же хочется сделать что-нибудь нехорошее.

Тут уже Марина рассмеялась:

– Ну а ты совмести как-нибудь.

– Хорошее с нехорошим?

– В общем, делай, что угодно, лишь бы в итоге он остался доволен, – Марина кивнула с видом знатока и засунула, наконец, в рот сушку.

А я довольно потянулся, почувствовав, как напряжение и усталость ушли на второй план, и появилось предвкушение. Теперь я хотя бы приблизительно знал, что мне делать дальше.

_______________________________

* Bad Boys Blue – You`are Woman

Глава 8.

Не успел я нажать на звонок, как дверь открылась, и на лестничную площадку вышла женщина средних лет в потёртой рыжей дублёнке. Её чёрные волосы были неаккуратно забраны в высокий хвост, перевязанный ярко-малиновой резинкой.

Увидев меня, она прищурилась:

– К нам? – меня обдало таким нехилым перегарищем.

Я же удивлённо застыл на месте, не зная, что сказать. Из ступора меня вывел голос Тёмыча, доносившийся из комнаты:

– Эй, дверь-то закрой!

– К тебе пришли! – проорала женщина ему в ответ.

Я, не мешкая, зашёл в квартиру.

В коридор через несколько секунд вышел Тёмыч:

– Здорова!

– Ага, слышь, это я, в общем, так спонтанно… – мне было неловко, словно я увидел то, что не должен был видеть.

– Да понял я уже, – кивнул Артём.

Тут из комнаты выглянула маленькая девочка лет пяти-шести.

– Тюш, ты скоро? – позвала она брата.

Артём тепло улыбнулся и взял девочку на руки:

– Познакомься, это Аня – моя сестра.

Девочка смотрела на меня очень внимательно своими карими глазками-пуговками и улыбнулась, смущённо скрывая голову у брата на плече.

Я улыбнулся:

– Привет!

– Пивет! – тут же ответила она, совсем не выговаривая букву р.

– Ладно, Нют, посмотри пока картинки в букваре, я скоро приду, – он потрепал её светлые косички и отпустил на пол. Девочка ещё раз изучающе глянула на меня и тут же, притопывая, убежала в комнату.

Я огляделся: когда-то красивые обои сейчас пожелтели и в нескольких местах сильно отставали от стены, под вешалкой, на которой висел какой-то хлам, стояли пустые бутылки от дешевого пива и несколько стекляшек от портвейна.

– Ну, я это…– я продолжил оглядываться и спросил то, что совсем не собирался, – э…а как ты тут живёшь-то, а?

– Снова ты меня в нокаут даже без предисловий, – констатировал Тёмыч.

– Ты говорил, что у тебя проблемы с родителями, но я не думал, чтобы так, – честно признался я.

– Я уже привык, если вообще можно привыкнуть к тому, как собственная мать спивается у тебя на глазах, – спокойно сказал он.

– А отец? – уточнил я.

– После его ухода мать и сорвалась…но нам помогает дедушка, так что не всё так плохо, как кажется.

– Прости, я…

– Забей, оно есть как есть, и не будем об этом, – чересчур быстро ответил он.

– Я ж за флешкой пришёл, – я, наконец, вспомнил цель своего, так сказать, визита.

– Ага, – Тёмыч стукнул себя по лбу, – сча принесу, – и скрылся в комнате.

Несколько минут я простоял в одиночестве, думая о том, какой же я идиот.

Все свои проблемы мне сразу же показались такими мелочными и пустыми.

– Держи! – Артём, наконец, вернулся.

– Ага, ну это, бывай тогда до понедельника.

Тёмыч нахмурился:

– Погоди-ка, ты чё, не знаешь?

– Чего? – тут же насторожился я.

– У Серёги завтра днюха, и он, как всегда, пригласил кучу народа.

– То вечеринка в честь новой девушки, то Новый Год, теперь день рождения, не удивлюсь, если он скоро всех созовёт на свою свадьбу, – пробурчал я.

Артём рассмеялся:

– Чувак, да ты ревнуешь.

Я лишь отмахнулся:

– В любом случае, я не приглашён.

– А ты, значит, расстроился? – хитро поинтересовался он.

– Ага, сейчас расплачусь, – я задорно улыбнулся.

А Тёма выпучил глаза, будто что-то вспомнив, и тут же сменил тему:

– Бля, слушай, у меня на Линухе чего-то компилятор не грузится, по идее он его родной – должен же ведь…

Хех, значит, плач у него ассоциируется с Линуксом, интересно.

Я тут же скинул кроссовки:

– Бедная Нюта, придётся ей изучить букварь от корки до корки.

– Заходи уже, остряк, – улыбнулся Тёмыч и захлопнул входную дверь.

***

Я лениво поднялся и потянулся, выключив питание компа. Был первый час ночи, и меня уже вырубало. Тут неожиданно на тумбочке завибрировал мобильник, на дисплее высветился неизвестный номер.

Я взял трубку:

– Да? – и душераздирающе зевнул.

– Нет, Скворецкий, – послышалось на том конце линии.

– И? – я сразу же понял, кто звонил.

– Сорри, это уже рефлекс.

– Александров, чё надо, я уже сплю.

– Ещё – нет.

– Уже – нет, – упрямо возразил я.

– И до этого – нет, – уверенно сказал он.

Я уже плохо понимал, о чём мы вообще говорим, но всё же раздраженно поинтересовался:

– С чего это ты взял?

– Под окном твоим стою, у тебя всё это время свет в комнате горел, – спокойно констатировал он.

– Ты…– я соображал, что на это вообще можно ответить, но в голове было пусто.

– Кхм…не хотел расстраивать тебя, конечно, но я всё же блефовал, – немного помолчав, продолжил он, – а ты, значит, действительно, не спал…нехорошо врать, Скворецкий.

Я раздраженно повторил:

– Чё надо?

– Да так, голос твой услышать захотелось, – я слышал улыбку в его интонации.

Я тяжело выдохнул, стараясь больше не раздражаться, понимая, что опять ведусь на его игру.

– Серёг, что ты хочешь? – устало поинтересовался я.

Он несколько секунд помолчал, а потом просто сказал:

– У меня завтра, а точнее даже уже сегодня день рождения.

Я сел на уже разложенный диван:

– Я в курсе.

– Кость, ты сможешь сегодня подойти к четырём ко мне домой?

Я смотрел в одну точку, не мигая:

– Да, – свой голос показался чужим.

– Отлично, – я снова слышал в его голосе улыбку, – до встречи, Скворецкий.

– Увидимся, Александров, – я сбросил вызов и быстро погасил свет, буквально подлетев к окну. Чуть отодвинув штору, я увидел, как тёмно-синяя Лада Калина отъезжает от моего подъезда.

Я хмыкнул, даже не зная, радоваться мне или огорчаться.

***

Я чуть сильнее сжал букет, и прозрачная обёрточная бумага тут же протестующе зашелестела. По дороге я купил ирисы, хотя изначально не собирался этого делать, но, увидев их, уже не смог пройти мимо.

Я слегка улыбнулся и нажал на звонок.

Через несколько секунд мне открыл именинник собственной персоной. Он был, по-видимому, в своих любимых, обтягивающих все косточки, чёрных джинсах и в серой жилетке поверх белой футболки. Увидев цветы, он удивлённо расширил глаза.

Я усмехнулся:

– Не хотел тебя расстраивать, конечно, – начал я, копируя его слова накануне, – но они не для тебя.

Он хмыкнул, пропуская меня внутрь, и громко сказал:

– Людмила Михайловна, к вам тут, кажется, кавалер пожаловал.

С кухни вышла его мама и улыбнулась, увидев меня:

– Костя.

– Это вам, – я передал ей букет.

Из комнаты в это же время выглянула Лиля, а Людмила Михайловна растеряно смотрела на букет и тут же притянула меня для лёгкого объятия:

– Спасибо, дорогой, они прекрасны.

– Ладно, раз все в сборе, пойдёмте в комнату, – провозгласил Александров.

– Как это все в сборе? – с подозрением поинтересовался я.

– Ну, мы сначала посидим вчетвером: только самые близкие для меня люди: мама, моя девушка и лучший друг, – спокойно сказал он, – а к вечеру подойдут остальные.

Тут на кухне что-то зашипело:

– Совсем забыла, я сейчас подойду, – мама Александрова тут же ушла на кухню.

– Я не знала, что он твой лучший друг, – заметила Лиля, с легкой неприязнью косясь на меня.

Да уж, похоже, это не только для меня открытие…

– Ну, только он может терпеть мои капризы, – улыбнулся Александров и притянул меня к себе за шею.

– Я? – на всякий случай уточнил я, глядя на него, мы почти касались носами.

Его лицо смеялось, но глаза оставались серьёзными, меня это слегка насторожило.

– Ага, – кивнул он.

– Видишь, Лиля, – траурно начал я, приобняв его за талию, – я всего лишь мальчик для битья.

– Разлепитесь уже, а, ради бога, – раздражённо заметила она.

Я отступил от Александрова на шаг в сторону, размыкая объятие, тут с кухни послышалось:

– Лиля, можешь помочь, пожалуйста.

Девушка тяжело вздохнула и, окинув нас напоследок недовольным взглядом, ушла на кухню.

– Итак, – начал я, – значит, ты пригласил меня, можно сказать, на обед знакомства твоей матери с Лилей, и захрена?

– Я подумал, что одному с ними мне будет скучно, – «Мы лишь массовка в его окружении» – тут же в голове всплыли слова Алисы. – А вообще, я знал, что мама обрадуется, увидев тебя, ей нравится думать, что у меня есть настоящие друзья, – закончил он.

– А сам ты что думаешь по этому поводу?

– Мы определённо не друзья, Скворецкий, – он внимательно посмотрел на мои губы, а потом будто очнувшись, слабо улыбнулся и ушёл в комнату. Я растеряно облизнул губы и так и остался стоять в прихожей, вообще не зная, какого чёрта я согласился участвовать в этой херне.

***

Обед прошёл на редкость удачно. Только вот Лиля большей частью молчала, то ли она немного стеснялась матери Александрова, то ли ей просто нечего было сказать. Я же даже слегка заигрался в лучшего друга Александрова, несколько раз хлопнув его по плечу и вечно говоря: « А вот мы с Серёгой…». Александров на это либо смеялся, либо отвечал, потрепав перед этим меня по голове, как большую собачонку. Его мать смеялась над нашими, несомненно, увлекательными рассказами из бурной институтской жизни. Так что время прошло очень быстро, и вскоре Людмила Михайловна ушла, а Лиля заперлась в ванной, чтобы переодеться, видимо, непосредственно для вечеринки у неё был заготовлен ещё один наряд.

– А где твой отец и сестра? – поинтересовался я.

– Неважно, – отмахнулся Александров, но я видел, что он был чем-то обеспокоен.

Тут в дверь позвонили, и мы вышли в прихожую, Александров открыл дверь.

С оглушительным: « С Днём Рож-де-ни-я!» в квартиру завалились: Тёмка, Крис, Наташа, Алиса, Миха, Ирка и ещё пара незнакомых мне личностей.

Все по очереди обнимали Александрова, а его подарки отдавали мне, будто я швейцар в гостинице.

Когда очередь дошла до Тёмы, он отдал мне пакет и прошептал:

– Ну что, ты у нас сегодня за хозяйку?

– А между глаз, – с нажимом сказал я.

Александров, похоже, услышал и толкнул меня в бок:

– Скворецкий, может, помочь?

– Куда это засунуть? – я кивнул на пакеты, которыми меня обвесили, большинство народа уже тем временем слиняло в комнату, в их числе был и Тёмыч, который, видимо, испугался моего хука справа, ну или слева, там бы уже как карта легла.

– Можешь забрать себе, – засмеялся он.

Я лишь неодобрительно посмотрел на него и скинул пакеты на пол.

– А это кто? – поинтересовался Александров у Алисы, указывая на двух незнакомых личностей.

– А…это немцы, – сказала Алиса таким тоном, будто это всё объясняло.

– Что ещё за немцы? – Александров скрестил руки на груди.

– Не ругайся, просто мне некуда было их деть, они к моей сестре по обмену приехали, – Алиса пожала плечами.

Тут послышалась непереводимая немецкая речь, ибо я из этого языка знал, к сожалению, лишь несколько слов: шайзе, швайн, капут, шнапс и ахтунг.

– Скворецкий, sprichst du Deutsch? – обратился ко мне с улыбкой Александров.

Я почесал затылок и вспомнил ещё одну фразу:

– Ich liebe dich.*

Немцы сразу же притихли и вылупились на нас.

Я лишь развёл руками:

– Это всё, что вспомнилось.

Александров прокашлялся и поинтересовался у Алисы:

– Насколько я мог понять, они чего-то про сувениры говорили.

– Ага, достали уже, зачем им сдались всякие побрякушки, – недовольно пробурчала девушка.

– Может, мне сходить, – предложил я, ибо в данной момент мне совсем не хотелось сидеть в компании.

– Куда ты пойдёшь-то? – поинтересовалась Алиса.

– Да к Крому сбегаю, там куча всякого барахла продают, я и короткую дорогу знаю, так что это не займёт много времени, – я быстро схватил куртку и напялил кроссовки.

– Я с тобой, – неожиданно сказал Александров. – Алис, вы с Лилей остаётесь за главных, мы скоро вернёмся.

– Окей, – Алиса удивлённо кивнула, а мы ушли.

***

Мы шли по разбитой дороге через частный сектор. С домов тянуло дымком, где-то в вдалеке лаяли собаки. Небо было чистым, голубым, к горизонту с малиновой прослойкой.

Александров молчал, впрочем, как и я, хотя эта тишина не давила, и я вполне комфортно себя чувствовал в его компании. Дорожка начала сужаться и нам пришлось идти рукав к рукаву. Тут Александров искоса глянул на меня и усмехнулся. Я же мысленно приготовился к какой-нибудь херне с его стороны. И он, оправдывая мои ожидания, с невозмутимым видом слегка толкнул меня корпусом на обочину. Я поскользнулся, размахивая руками, но всё же выкрутился и не упал.

– Что, снова война? – уточнил я, выравнивая корпус.

Он повернулся ко мне и стал идти спиной вперёд:

– Чего-то скучно стало.

– Ах, тебе просто скучно стало? – уточнил я, зачерпывая снег с сугроба.

– Ага, – Александров улыбался, неотрывно следя за моими манипуляциями, и сорвался на бег.

Я улыбнулся и побежал следом. В итоге этот придурок по пути чуть не сбил мимо проходящую бабушку, но всё же продолжил бег. Я же извинился за него также на бегу, на что старушка неодобрительно покачала головой, а я всё же догнал Александрова и засадил ему этот снежок за шиворот. Он смеялся, чертыхался, размахивал руками и зачем-то ногами, но всё же не смог избежать своей участи. Мы как раз к тому времени вышли из частного сектора, и дальше начиналась улица со старыми пятиэтажками.

– Пошли зайдём, я снег из куртки вытряхну, – Александров кивнул на ближайший дом.

Я кивнул, и мы подошли к подъезду, там стоял домофон. Александров снял перчатки и начал нажимать на определённые комбинации клавиш, решив его всё-таки перепрограммировать. Мы с Саньком тоже раньше такой мутью страдали, правда, это было несколько лет назад, когда домофоны в нашем городе только получали широкое распространение. Правда, мы больше пакостничали: сбивали все коды и номера квартир.

Через несколько секунд он поднёс ключ, и дверь радостно повизгивая, открылась.

На первом этаже был полумрак, с подвала, как есть, тянуло сыростью. Александров тут же стянул с себя куртку и протёр шею, убирая остатки мокрого, полурастаевшего снега из-под футболки. Я заметил снег и на его голове и тут же запустил руку ему в волосы, отряхивая их. Александров в одну секунду перестал суетиться и затих, неотрывно глядя на меня. А я ухватился за его пряди уже двумя руками, волосы у него были мягкие, не то что у меня, и буквально рассыпались между пальцев. И меня совсем повело, скрутило. Я обнял его скулы двумя руками и заглянул ему в лицо. Тень легла так, что я почти не видел выражения его глаз, не видел его настоящего, не знал, что в данную секунду творится у него в голове, и, наконец, не знал, чего он хочет. В ту секунду мне было очень важно понять: что он чувствует и чего желает. Поэтому спустя несколько мгновений я опустил руки и отступил на шаг назад.