Текст книги "Тяжела и неказиста... (СИ)"

Автор книги: Terra

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 10 страниц)

Пролог.

«Тяжела и неказиста жизнь простого программиста».

Эта фраза для меня чаще всего сразу же перетекает во вторую: «Я не волшебник, я только учусь». Учёба, чтоб её! Там-то я и получаю процентов восемьдесят своих проблем, остальные же двадцать мне подкидывают моя девушка и родители.

А вот сегодняшнюю проблему я получил в наследство от своего хорошего друга Санька, с которым мы, кстати, учимся на одном факультете. Ему подвернулась халтурка, но он внезапно заболел. В итоге Саня позвонил мне и назвал адрес счастливого лоха…эмм…то есть счастливого обладателя сломанного ПК. И вот теперь я стою в этом долбанном подъезде и уже минут пять звоню в квартиру, где меня, по-видимому, не особо ждут. Даже обидно – тащился в другой конец города в такую погоду и всё зря. Я с досады пнул ногой в дверь, и, о чудо, она открылась. Я неуверенно зашёл за порог, заглядывая внутрь: никого нет, видимо, дверь просто забыли запереть. В квартире было темно, я сделал ещё пару шагов вперёд, и металлическая дверь позади меня с грохотом захлопнулась. Решив, что это знак – назад дороги нет, я медленно пошёл вперёд по коридору. И тут, словно привидение, передо мной возник здоровый мужик:

– Чего это ты тут в темноте бродишь? – послышался щелчок, и прихожая озарилась светом.

Передо мной стоял усатый дядька в пушистом махровом халате и красных тапках, его лицо раскраснелось, а на коротко стриженых волосах блестели капли воды, видимо, он только что вышел из ванны. Причём дядька это был непростой, но и не золотой, хотя чем чёрт не шутит. Этого типа не очень приятной наружности я сразу же узнал, так как его лицо висит у нас в туалете. К нему ещё прилагался календарь и надпись: «Директор завода «Апар»: Е.В. Александров. Голосуй за своих!». А вообще, по слухам на этом мужике держалось половина нашего города, и это без преувеличения.

– Если ты к Серёжке пришёл, то его дома со вчерашнего дня нет, – продолжил он.

– Нет, я по поводу компа.

– Ааа, – протянул Александров, – программер что ль? Так бы и сказал, ну пойдём, раз пришёл.

В итоге Александров показал мне комп, глубокомысленно заявив, что его клинит, да ещё и палёным периодически снизу тянет, и отчалил восвояси. При более близком знакомстве с этим чудом техники, включающем в себя ползание на карачках под столом (а моя девушка ещё удивляется, почему это у меня так быстро джинсы протираются) обнаружилось, что лучше всего будет просто переустановить винду. Кстати, самому компьютеру было не меньше семи лет, что меня немного удивило, с его-то деньгами мог бы приобрести более мощную во всех отношениях машину. Пока винда грузилась, я со скукой рассматривал интерьер. Всё-таки эта рухлядь с некогда белой, а теперь пожелтевшей пластмассой с выпуклым экраном и шариковой мышью смотрелась довольно экстравагантно на фоне евроремонта.

Включив и тут же выключив плазму, я тяжело вздохнул и вышел в коридор. Дверь напротив была чуть приоткрыта. Вообще-то я не страдаю особой любопытностью, но так как заняться было особо нечем …в общем, я заглянул в щель. На столе тускло горела лампа, освещая лишь небольшую часть комнаты, на стуле стоял открытый ноут, а рядом на диване лежал парень, причём он был полностью одет, включая легкую куртку и ботинки. Наверное, это и был тот пресловутый Сергей, о котором упоминал хозяин квартиры. Видимо, лишний раз не хотел показываться бате в невменяемом состоянии, поэтому быстро проскользнул в квартиру, пока последний был в ванне, а спьяну и дверь забыл закрыть. Только вот зачем в таком состоянии ему потребовался ноутбук? Я осторожно открыл дверь и зашёл в комнату. Парень храпел в две ноздри, отросшие чёрные волосы скрывали половину его лица, правда, перегаром от него не воняло. Кто знает, может он просто накурился. Я присел на корточки, всматриваясь в экран. Так… что тут у нас? Включена аська…мигают непрочитанные сообщения…ладно так уж и быть, чувак, твои письма читать не буду, не беспокойся, дрыхни дальше, пусть земля, то есть кровать тебе будет пухом. Что тут ещё… порнушка на рабочем…при чём папка так прямо и называется. Но папка под интригующим названием «Мазня» меня заинтересовала больше, и зря, там оказались какие-то уныло-депрессивные картины неизвестного мне художника, правда, в искусстве я полный профан. Я закрыл папку, на рабочем столе ничего интересного больше не было. Тут я, наконец, понял, что усыпивший мою бдительность храп исчез. Во рту почему-то пересохло, я медленно повернулся и, даже не успев вступить в мирные переговоры, получил чем-то тяжёлым по голове. Последнее, что я увидел, перед тем как потерять сознание, были прищуренные в презрении зелёные глаза.

***

Мужик стоял рядом с диваном, на котором я лежал, и огорчённо шевелил усами. Спросите как это? Усов у меня нет, так что показать вам это я не смогу, но поверьте очевидцу, именно так он и делал.

– Отец, что тут думать, дай ему на лапу, и пусть валит!

– Ты его чуть не убил!

– Но не убил же! И он сам виноват, нахуя было лезть туда, куда не просят.

Я сел, потирая затылок, тут они и заметили, что я пришёл в себя.

– Эй, парень, ты как? – обеспокоено спросил Александров.

– Голова болит, – хрипло ответил я.

– Голова не жопа, завяжи и лежи, – ехидно отозвался с кресла мой несостоявшийся убийца.

– Дел наделал – теперь молчи, – рявкнул на него Александров.

Честно говоря, в голове у меня всё смешалось, но единственная чёткая мысль, которая была у меня в мозгу – это то, что я должен доустановить винду. О чём я сразу же и поведал хозяину квартиры.

Он удивлённо вытаращился на меня и почему-то тихо спросил:

– Парень, а как тебя хоть зовут?

– Костя.

– Костя, ты точно себя хорошо чувствуешь? – ещё тише поинтересовался он.

– Бывало и хуже, – особенно с похмелья, но это, конечно, я ему не сказал. Я встал и нетвердым шагом отправился в соседнюю комнату, где грузился комп. Почему-то в тот момент я не чувствовал злости к своему обидчику, если только чуть-чуть, где-то на периферии сознания. Тогда я ещё не знал, какая головная боль меня будет мучить всю следующую неделю, когда я окончательно приду в себя.

Глава 1.

Не люблю собственную внешность, и обычно, если какая-нибудь очередная подружка по переписке просит прислать свою фотку или описать себя, я ей обычно пишу:

«Колючее платье, пуговкой нос, люблю пошнырять я – что за вопрос!»*

Или так:

«В больших сапогах, в полушубке овчинном, в больших рукавицах…а сам с ноготок!»**

После этого мне уже мало кто пишет. Ну, а если серьёзно, то я действительно не люблю свой нос «пуговкой» и, скажем так, не очень высокий рост. Да, я в детстве мечтал стать ходячей каланчой с горбатым носом, но моим мечтам, к сожалению, не суждено было осуществиться. Единственное, что мне в себе нравится – это серо-голубые глаза и своё худощаво-спортивное телосложение, которое, кстати, не нравится моей девушке. И так как комплекция у неё в разы больше моей, то она попросту боится в один прекрасный день меня раздавить. Но, тем не менее, она иногда любит на досуге пересчитывать мои рёбра. А вообще я – обычный парень. Живу с родителями, но они редко заглядывают в мою комнату, называя это предоставление мне самостоятельности. Да я, в общем-то, и благодарен им за это. Родных братьев и сестёр у меня нет, и помимо меня с родителями в квартире ещё обитает представитель семейства кошачьих по кличке Тигр. Все знакомые до сих пор недоумённо интересуются, почему я назвал белоснежную короткошёрстную кошку таким странным именем. С Тигром у нас нежная любовь, и она часто ночует у меня в ногах или рядом с подушкой, поэтому я часто просыпаюсь с шерстью во рту. Вот и сейчас, перед уходом в институт я стоял у зеркала в прихожей, мимо, периодически задевая меня то ногой, то плечом, бегали из комнаты в комнату родители, панически собираясь на работу, а я пытался очистить свою темно-синюю водолазку от белой шерсти, что мне, естественно, плохо удавалось.

Понедельник – день тяжёлый, и это чистая правда, так как нужно тащиться к первой паре. Я бы, конечно же, лучше с удовольствием поспал лишний часок другой, но вчера я торжественно пообещал Саньку, что приду. У нас первой парой лаба по электротехнике, и мы с ним делаем её в паре, а так как две недели я там не появлялся, то Саня отдувался за двоих.

Я вышел из подъезда, на ходу доставая из кармана пачку лёгкого Бонда. Вообще, никотиновая зависимость у меня пока не особо наблюдалась, в день я выкуривал около трёх сигарет и то, в основном, с кем-нибудь за компанию. Но в последнюю неделю я стал курить больше, ноющая головная боль не проходила, и я словно подсознательно пытался заглушить её сигаретами, что не особо помогало. На улице только-только начинало светлеть, фонари тускло освещали улицы, шёл мелкий снег и почти тут же таял, касаясь мокрой земли. Я выкинул окурок и включил плеер. В ушах тут же зазвучала медленная мелодия, причём неизвестной мне песни. Затем последовали слова:

«Только не уходи,

Шёпотом попросил,

Снова твои шаги

Услышу...»

Я остановился на светофоре, заторможено глядя на красный свет. Что это за песня? Я вообще из русского мало что слушаю. Красный начал моргать, сменяясь на жёлтый, и я вспомнил, что давал на несколько дней плеер своей девушке, естественно, она записала туда свою любимую музыку. Тут пошёл припевчик:

«Осень уже в пятнадцатый раз,

А ты ещё не любила…»***

Я усмехнулся, переходя дорогу, по-видимому, весёлый меня сегодня ожидал денёк.

***

На пару я почти не опоздал. Саня, как увидел меня, облегчённо вздохнул и тут же сунул мне под нос схему.

– Её нужно собрать, – строго сказал он.

Я покорно кивнул. За соседней установкой стоял Лёха, в более узких кругах известный как вудипекер или просто Вуди из-за тату на руке в виде дятла. В этих схемах он разбирался лучше всех в группе, остальные же, в основном, собирали их методом тыка.

Я набрал проводков из коробочки, положил перед собой многострадальный листок с начерченной схемой и уставился на установку словно баран на новые ворота. В этом полугодии я на этой лабе в первый раз что-то делаю. Саня же, подлый трус, не захотел рисковать своим здоровьем и со словами:

– Мне нужно в предыдущей лабе дочертить векторные диаграммы, – оставил меня у установки, а сам сел за парту и с умным видом достал чертежи.

Я озадачённо покрутил в руках коричневый проводок и с полным безразличием ко всему миру начал прикручивать его к установке. Сбоку послышалось мерзкое хихиканье. Я обернулся, справа от меня стояли Яло и Машка. Они многозначительно посмотрели на свою испещренную проводками установку и на мою с одним полуприкрученным проводом. И нагло так улыбнулись:

– Учись студент, пока мы живы!

Мужское самолюбие кувалдой ударило меня по многострадальной голове, поэтому я, потеряв остатки разума, сказал:

– Спорим, что я эту схему за пять минут соберу?

– Спорим, – елейно произнесла Маша, протягивая мне руку.

Итак, сделка состоялась. Я сто раз пожалел, стараясь как можно быстрее собрать эту схему. И почти за пять минут мне это удалось, только вот я был почти на сто процентов уверен, что собрал её неправильно, поэтому для надёжности позвал Вуди. Увидев творение рук моих, он в ужасе округлил свои и без того огромные глаза, сказав только одну фразу:

– Паяльник мне в жопу! – по которой я понял, что спор я проиграл.

С помощью подсказок Вуди я удачно собрал схему и даже понял, где ошибся в прошлый раз. Препод проверил и разрешил снимать показания.

Машка и Ольга закончили раньше меня и теперь разбирали установку. Тут Ольга, будто невзначай, произнесла:

– Кстати, забыла сказать, мне вчера позвонили с деканата и попросили записать в журнал новенького, так что я думаю, он уже сегодня должен придти на пары.

Паха, стоявший за соседней установкой, разочарованно протянул:

– Ну вот, ещё один мужик в нашем мужском коллективе.

Оля фыркнула, подув на свою рыжую отросшую чёлку:

– А мы что, получается, не входим в коллектив?

Паха невозмутимо пожал плечами, даже не посмотрев в её сторону.

Яло прищурилась, покидала вещи в сумку, остервенело схватила куртку и выбежала из аудитории.

– Викторова, блин, не тупи! – только и успела крикнуть ей в след Машка, но от Яло уже и след простыл.

Ольга – староста нашей группы, девушка вполне интересная и адекватная. Но как только дело касалось Пашки, она начинала психовать по малейшему поводу. Кстати, Викторову первым стал называть Яло именно Паха, теперь же большинство пацанов из группы так её и зовут.

Тут дверь без стука открылась, и в аудиторию вразвалочку зашёл парень, не спеша подошёл к преподавателю и, слегка наклонившись так, что длинная чёрная чёлка закрывала часть его лица, что-то начал тихо ему говорить. Каюсь, память на лица у меня была фиговая, но эта его манера двигаться, его манипуляции руками, когда он говорил, были мне знакомы. Я нахмурился, почесав затылок, рядом Машка с придыханием произнесла:

– Какой красавчик! Вот бы с нами такой учился!

Тут парень выпрямился и начал разглядывать присутствующих, будто искал кого-то. Вскоре его взгляд остановился на мне. И тут осознание того, где я его видел, пыльным мешком ударило меня по башке. Ну, а так как в последнее время это самая уязвимая часть моего тела, то я опять сморозил глупость. Считаете, что это недостаточный аргумент? Ну и зря.

– Бля, этот придурок! – от злости я чуть ли не кричал, и, похоже, вся аудитория меня услышала.

На секунду на его лице было удивление, затем он усмехнулся и протянул:

– Ааа, вор, это ты.

– Я не вор, – возмутился я.

– А я не придурок, – он сделал несколько шагов вперёд.

– Ты ударил меня по голове!

– Любопытной Варваре на базаре нос оторвали, – спокойно сказал он. – Так что ты ещё легко отделался.

– У меня из-за тебя уже неделю башка трещит, – процедил я.

– Кажется, я уже давал совет по поводу твоей головы.

– И какой же?

– Завяжи и лежи.

– Издеваешься, ублюдок? – я сжал руки в кулаки.

Тут препод ударил ладонью по столу:

– Скворецкий, Александров прекратите немедленно. Хотите драться – идите на улицу.

Я выдохнул, прикрыв глаза, затем медленно развернулся, взял свои вещи и вышел из кабинета, в его сторону я больше не смотрел.

***

– Ты чего так взбесился-то? – Саня сбросил пепел и затянулся.

– А ты как поступил, если бы тебя трахнули по голове и даже не извинились, – я кутался в свою лёгкую чёрную аддидасовскую куртку и с раздражением смотрел на спешащих студентов.

Саня усмехнулся:

– А хрен знает.

– Да ты б его так раскрасил, что он бы потом месяц на ногах стоять не смог, – констатировал я.

– Наверное, ты прав, но хорошо, что ты так не поступил, иначе его папаша тебя со свету сжил бы.

– Да ну, у него батя – хороший мужик в отличие от этого ублюдка.

– Не знаю, мне он показался нормальным пацаном. Когда ты ушёл, он со всеми познакомился, и мы решили сегодня вечером отметить появление нового чела в нашей группе.

– Да? И где будем пить, на чьи деньги?

– Бухло с Серёги, хата с меня, – Саня прицелился и кинул окурок в урну, но, как всегда, не попал.

– Я не пойду, – твёрдо сказал я.

Он хлопнул меня по плечу:

– Пойдёшь-пойдёшь. Я же тебя знаю. Ты слишком любопытен, чтобы не пойти.

***

И что я тут делаю? Я тяжело вздохнул, расхаживая по Сашкиной комнате. Его мать часто работала в ночную смену, так что, если мы обычно хотели где-нибудь собраться, то выбор выпадал на квартиру Санька.

Чёрт! Ещё и припёрся сюда самым первым. Я раздражённо заглянул за штору – на улице уже почти стемнело, где-то вдалеке виднелись желтоватые огни автострады. На подоконнике стоял плюшевый розовый медведь. Я удивленно взял его в руки.

Тут в комнату зашёл Саня:

– Вот ты где, пойдём, там девчонки пришли.

Я усмехнулся, теребя в руках игрушку:

– Я думал, что парни отличаются от девушек тем, что они не хранят дома розовых мишек.

Саня закатил глаза, выхватив у меня из рук игрушку:

– А я всегда думал, что мы отличаемся наличием или отсутствием кое-чего в трусах.

– Или кое-чего в мозгах, – улыбнулся я.

– Идём, остряк, я не знаю, что им сказать.

– Сгони их на кухню и покажи холодильник, – авторитетно заявил я.

– Зачем это? – с подозрением поинтересовался Саня.

– Закуску нам хоть сделают, – устало ответил я, выходя в коридор. Саня кинул мишку на кровать и словно хвостик последовал за мной.

***

– Бля, Скворецкий, где ты снова ползаешь? Если опять с мишкой обнимаешься, то я могу его тебе подарить! – на всю квартиру орал дебил, откликающийся на имя Саня.

– Уже телек посмотреть нельзя? – я вышел в коридор. Рядом с Саней стоял Александров, в руках он держал несколько пакетов. Увидев меня, он вопросительно приподнял бровь и улыбнулся:

– С мишкой?

– Если не сделаешь лицо попроще, то получишь по нему, – честно предупредил я.

– Отлично, вижу, вы уже подружились, – криво улыбнулся Саня. – Значит, поможешь Серёге разобрать пакеты.

– А девушки у нас на что? – я скрестил руки на груди, опираясь плечом о косяк двери.

– Девушки заняты, они в комнате стол накрывают.

– А ты?

– А я тоже занят, – Саня взял трубку от телефона и ушёл в свою комнату.

Я тяжело вздохнул и взял у Александрова несколько пакетов. Мы зашли на кухню.

– Будто это не обычная пьянка, а событие века какое-то, – недовольно протянул я, поставив пакеты на пол.

– А ты, как я понимаю, не рад появлению нового человека в группе?

– Почему же, я просто счастлив. А теперь, если не возражаешь, я немного занят, – я надел наушники и включил плеер, сделав звук как можно громче, лишь бы с этим новым, а точнее, очередным членом в группе не разговаривать. Он же недовольно нахмурился и открыл форточку, доставая из заднего кармана чёрных узких джинс сигареты. И как они только туда поместились? Я покачал головой и отвернулся, начав выкладывать содержимое пакетов на стол. Через минуту любопытство меня замучило, и я всё же обернулся посмотреть, чем он занимается. Недокуренная сигарета тлела в пепельнице, Александров же пялился на меня и нагло ржал.

Я нахмурился, снимая наушники:

– Что ты…

И тут я понял, что плеер орёт у меня чуть ли не на полкухни, причём припев уже знакомой мне песни:

«Осень уже в пятнадцатый раз,

А ты ещё не любила…»

Я непроизвольно улыбнулся, а ведь я был так зол, что даже не обращал внимания на то, что орёт у меня в ушах. Этот идиот, наконец, отсмеялся и подмигнул мне:

– Ну что, Костечка, неужели ты и правда ещё не любила?

Расслабленность в эту же секунду сменялась злостью. Как же меня достал этот ублюдок!

– Нет, Серёжа, – сладко пропел я и со всей силы ударил его коленом в пах.

Он согнулся пополам от боли, но всё же продолжал смотреть на меня. И к моему большому удивлению его глаза смеялись. Мазохист что ль?

– Вот урод, – сквозь зубы прошипел он.

Я лишь хмыкнул, выходя из кухни. Своё любопытство я удовлетворил сполна.

________________________________________________

* Пьер Гамарра «Ёжик»

** Некрасов отрывок из стихотворения «Крестьянские дети»

*** Китай – Осень

Глава 2.

– Интересно, а где наш новенький? – как бы между делом поинтересовалась Машка.

– Сергей-то? – переспросила Яло.

Я поморщился. Это имя, словно по ушам, резануло. Вот с детства его терпеть не могу. Помню, по телеку шла реклама жевательных конфет. Счастливые дети хавали их за обе щеки и кричали: «Все любят Мамбу!», а в самом конце показывали наглого, довольного жизнью пацана и он, мерзко улыбаясь, говорил: «и Серёжа тоже!». Ууууу…я терпеть этого Серёжу не мог, даже с телевизором дрался. Хотя, тут уже в чём-то мои родители виноваты, может, покупай они мне Мамбу каждый день, сейчас бы я был белым и пушистым и боготворил бы всех Сергеев. А так, моральная травма на всю жизнь в виде непереносимости этого, как наверняка многие думают, прекрасного имени.

А вообще, я человек дружелюбный и неконфликтный, чаще всего мне на всё бывает пофиг. А тут уже две недели с того идиотского случая я злюсь на Александрова, вроде и логично злюсь-то, ведь он, как-никак, по голове меня жахнул. Но опять же неизвестно, как бы я на его месте поступил, если бы на мой ноут покусилась бы чужая, а главное, незнакомая со мной рука. Так что это всё моя, оставшаяся с детства, непереносимость Сергеев, определенно.

Тут из оправдания самого себя самому себе же меня вывел голос Машки:

– А откуда он к нам пришёл-то?

– С мехмаша, – равнодушно ответила Ольга.

– Странно, а с чего это вдруг? Специальности у нас несхожие, ему же дофигища предметов дополнительно сдавать придётся.

Я напрягся, дело здесь, определённо, было нечисто.

Яло фыркнула:

– Да ладно, забей, это его проблемы. Или ты на него запала, а?

– Всё может быть, – Машка задумчиво крутила ручку между пальцев. – Только вот всё равно интересно.

– Возьми да и спроси.

– Не, неудобно как-то будет, – Машка отложила ручку, положив подбородок на согнутую в локте руку.

– Знаешь, после того как ты напилась у Сани и на всю квартиру горланила: «Ну где же ты, студент, игрушку новую нашёл…»*, тебе уже всё можно, впечатление вряд ли испортишь.

– Да ну, причём тут впечатление…просто, не знаю, я когда его вижу, внутри аж всё переворачивается, чего-то я его даже как-то побаиваюсь.

Яло в изумлении округлила глаза, чуть наклонилась к Машке и быстро прошептала, точнее даже прозудела:

– Неужели влюбилась?

И к моему огромному удивлению, Маша покраснела, а ведь за два года, что мы с ней знакомы, я никогда за ней такого не наблюдал.

Оля широко улыбнулась:

– Маня, так это же прекрасно!

– Да ну тебя, – Машка начала оглядываться по сторонам и наткнулась на лишние уши, а точнее на мои лишние уши. К сожалению, я не успел «сделать лицо»: ничего не слышу, ничего не вижу, в долг не даю.

– Скворецкий, а Скворецкий! – как-то совсем не по-доброму протянула Машка.

– Эээ, – глупо выдал я.

Тут и Ольга повернулась в мою сторону:

– Маш, надо его наказать.

Нет, ну нормально?! Разве я виноват в том, что у меня хороший слух.

– Ты мне спор проиграл, – по-деловому начала Машка.

– Ты бы о нём ещё бы через год вспомнила, – мрачно пробубнил я, не ожидая уже ничего хорошего.

– Ну, так что, ты будешь исполнять мои желания или нет?

– Я тебе не золотая рыбка. Поэтому только одно желание, – подытожил я.

– Нет, так не честно, хочу два! – Машка потрясла меня за плечо, проникновенно заглядывая мне в глаза.

– Ладно-ладно, – не люблю, когда девчонки так смотрят.

А Машку словно подменили, теперь же в её глазах танцевали чертята.

– Ну что ж, первое желание: узнай, почему Серёжа перевёлся с мехмаша, что он обо мне думает и…

– Эй, это уже и так два!

– И…– будто не слыша моих возмущений, протянула Машка, – хочу, чтобы ты открыл портфель, что стоит на первой парте, и всем показал его содержимое.

– А последнее желание чисто из вредности, да? – я скрестил руки на груди.

Маша лишь картинно пожала плечами:

– Кто знает, кто знает.

– Ладно, Мария Васильевна, как скажете, только после этого можете на меня больше не рассчитывать.

– Ох, и мелкие нынче мужики пошли, – будто невзначай протянула Ольга.

– Ну я пошёл, – я сосредоточенно смотрел на портфель, будто в нём крылся смысл всей моей жизни.

– Иди-иди, – Маша покровительственно кивнула.

Я тяжело вздохнул, вся проблема заключалась в том, что чемоданчик, а не портфель, как выразилась Машка, принадлежал Вуди, сейчас его не было в кабинете, но если он вернётся и увидит, как я копаюсь в его чёрном чемоданчике, то от меня и мокрого места не останется. Поэтому его имущество мне совсем не хотелось трогать. Хотя, не буду спорить, мне было слегка любопытно, что, помимо тетрадок, там хранит Вуди, а то, что там было что-то ещё, я почти не сомневался.

В аудитории, помимо нас, была ещё одна группа, правда, человек там было мало. Я прочистил горло, положив руку на чемодан:

– Может, сыграем в игру? Вы правильно отвечаете на три вопроса и получаете приз, – я хлопнул по вудиной собственности.

– Эй, мы так не договаривались! – крикнула Машка. Ольга же нахмурилась, глядя куда-то за мою спину. Только не Вуди, пожалуйста. Я обернулся, на пороге стоял Александров, фу, пока пронесло. Нет, я не трус, просто хорошо знаю вудины кулаки по собственному печальному опыту. Тогда мы выпили вместе, его телефон лежал на столе, а мне приспичило позвонить… что было дальше, я даже вспоминать не хочу.

Александров тем временем повесил своё пальто на вешалку, я равнодушно отвернулся.

– Ну что, кто-нибудь хочет сыграть?

– Во что? – он остановился рядом со мной.

– Всё просто – отвечаешь на три вопроса и получаешь приз.

Александров закатал рукава своей чёрной рубашки, словно землю копать собрался, а не на вопросы отвечать, и спокойно спросил:

– В чём подвох?

Машка хотела что-то выкрикнуть, но Оля закрыла ей рот ладонью.

– Не хочешь – не отвечай, тебя насильно никто не заставляет.

– Ладно, задавай свои вопросы, – он улыбнулся, скрестив руки на груди. Сначала я хотел проучить Машку и на глазах у всех спросить, что он о ней думает, но в последний момент пожалел её нервы.

– В чём измеряют давление?

– В Паскалях.

– Кто придумал язык Паскаль?

– Вирт, – без колебаний ответил он.

– Какого чёрта ты перевёлся к нам с мехмаша? – не выдержал я.

– Это тоже входит…

– Да, отвечай.

Он нахмурился, но тут же ответил:

– Из-за отца. Это всё?

– Да, чемодан твой, – я пошёл к своей парте.

– И что же там?

– Открой и посмотри, – я пожал плечами. Он недоверчиво посмотрел в мою сторону, но всё же открыл, несмотря на крики Машки: «не делай этого», и вытащил оттуда…

– Паяльник? – удивлённо произнёс он, словно не веря своим глазам. Я усмехнулся, теперь ясно, что Вуди хранит внутри своего саквояжа, видимо, халтурит после учёбы.

Тут и Вуди собственной персоной подоспел, вместе с ним зашло ещё пару человек из нашей группы. Увидев, что кто-то позарился на его добро, Вуди сначала офигел, а потом озверел. Прикиньте, какой спектр эмоций всего за секунду!

– Какого хера?

Александров предусмотрительно положил паяльник обратно и обернулся.

– Я тебя спрашиваю! – Вуди подлетел к Александрову, словно ястреб к воробью, и схватил его за грудки.

– Ясно, это и был подвох, – пропыхтел мой несостоявшийся убийца.

Вуди отпустил его и уже вроде как успокоился, но тут внезапно обернулся и с силой ударил Александрова в челюсть.

Я вскочил с места. Пацаны же облепили Вуди.

Александров стоял, держась за учительский стол, а у меня так некстати проснулась совесть. Пока парни пытались утихомирить Вуди, я подошёл к пострадавшему.

Он поднял лицо, на скуле начал проявляться синяк:

– Теперь мы в расчёте, не так ли?

Я лишь отрицательно покачал головой.

– Если хочешь меня выжить, то я не переведусь, теперь не переведусь, – твёрдо сказал он и прошёл мимо меня.

***

Я вышел на улицу, спиной ко мне на ступенях, в числе многочисленных студентов стояли Ольга и Александров, оба курили.

– Ты не злись на Костю, он не специально, просто Машке проспорил. И на Вуди тоже не злись, он невменяемым становится, когда без спросу его вещи берут.

– Ты себе не ту специальность выбрала, нужно было на юрфак идти. Адвокатом бы стала. А со Скворецким я сам разберусь, – холодно сказал он.

– Да брось! Не ужели ты, и правда, на Костю обиделся? Он же не со зла, не скрою, он иногда и меня тоже выбешивает своим идиотским юмором и чрезмерной любопытностью, но, несмотря на это, он всё равно замечательный!

Я широко улыбнулся, от слов Ольги на душе стало очень легко. И я вклинился между ними, как ни в чём не бывало:

– Какой сегодня день замечательный. Оль, а давай встречаться!

Девушка мягко улыбнулась, будто знала, что я у них за спиной всё это время стоял:

– А как же Катька?

Я подмигнул Ольге:

– Ну, я и её, и тебя любить буду.

Викторова засмеялась:

– Дурак ты, Костя.

Я улыбнулся, пожав плечами, а затем махнул рукой и спустился по ступенькам:

– Пока!

– Эй, Скворецкий!... – крикнул мне вслед Александров.

– Нам не по пути, – в ответ выкрикнул я, не оборачиваясь. Домой я пришёл в весьма приподнятом настроении.

***

Вечером я вспомнил про то, что последний, но самый главный для Машки вопрос я так и не задал Александрову. Поэтому я полез «вконтакт», чтобы раздобыть номер его аськи. Но написать я ему всё же решил со своего запасного номера, которым пользовался очень редко.

Bubuka (19:15:10 11/11/2009)

Хай, чувак!

249542945 (19:15:19 11/11/2009)

Ты вообще кто?

Я напечатал первое, что мне пришло в голову:

Bubuka (19:15:32 11/11/2009)

Ты что, я ж любовь всей твоей жизни..

249542945 (19:15:38 11/11/2009)

Скворецкий?

Я подавился чаем:

Bubuka (19:15:47 11/11/2009)

Александров, ты меня пугаешь..

249542945 (19:16:09 11/11/2009)

Из всех моих знакомых, только ты обладаешь таким идиотским чувством юмора.

Всё, мне некогда.

Я разочарованно написал что-то ещё, но он мне так и не ответил.

– Вот, уродец! – я прищурился, ставя кружку на стол. Но уголки губ сами почему-то поползли вверх. Ну ничего, я ему ещё покажу идиотское чувство юмора.

Тут Нокия, лежавшая на столе, завибрировала, я взял трубку:

– Да?

– Костян, привет, помнишь меня ещё?

Я усмехнулся:

– Здорова, Мих, дааа… тебя-то забудешь.

На том конце связи послышался смех:

– Ладно, тут такое дело, не хочешь сегодня с нами в бильярд сходить?

– С нами – это с кем? – я безвольно водил мышкой по экрану.

– Да там девушка моя и ещё пару пацанов. Вы, кстати, с Катькой-то это ещё того?

– Ага.

– Вот и её с собой бери, всё моей не так скучно будет.

– Ладно, во сколько?

– В половину девятого в холле, пойдёт?

– Пойдёт.

Я улыбнулся: день сегодня был неплохим, и вечер сулил интересную компанию.

***

Мы с Катюхой почти не опоздали. К сожалению, ключевое слово здесь – почти. Тяжело дыша, мы ввалились в холл местного развлекательного центра. Итак, вся честная компания ждала нас у гардероба. Миха стоял со своей девушкой возле огромного зеркала и тискал её, наблюдая за своими же действиями в отражении. Ещё пару пацанов сидели на диванчике, их я видел в первый раз, наверное, сокурсники Михи. Ещё один парень сдавал куртку гардеробщице. Его вид меня больше всего позабавил: узкие красные штаны, белая спортивная кофта на молнии, кеды, да ещё и волосы смешно уложены – спереди был хохолок, а сзади они ровно спадали по шее. Короче, всем своим прикидом он мне петуха напоминал. Рядом с ним стояла высокая, симпатичная брюнетка. Как только парень получил номерок, он развернулся и подошёл к парням, сидевшим на диване, они благодушно подвинулись (честно признаюсь, я бы не подвинулся), и он сел рядом. Брюнетка примостилась на подлокотник, положив ногу на ногу, оголяя тем самым свои симпатичные ножки. Но сейчас речь, к сожалению, не о них.

Парень тем временем раздраженно поёрзал на диване и посмотрел в сторону Михи:

– Ну, и где там твой друган, может, без него пойдём уже?

– А вот и мы! – громко провозгласил я. Кстати, хохластого парня украшала очень важная деталь, которую я заметил только при близком рассмотрении – пластырь, закрывающий правую скулу.