Текст книги "По вере его (СИ)"

Автор книги: Terra 33

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 9 страниц)

Впервые такой – особой – улыбкой его одарили даже не за согласие участвовать в неком проекте, а за разрешение на пару дней обосноваться у него в кабинете.

– Вы даже не представляете, скольких трудов мне стоило уговорить Миру пустить меня на кухню кафе, – устало вздохнула Лис, когда они прощались в воскресенье. – Для неё это святая святых, и такой криворукой девице, как я, там делать нечего. И не важно, что мне достаточно было всего лишь тихо посидеть в сторонке. Знаю, что так никто не делает, – негромко, будто оправдываясь за будущие неудобства, продолжила Лисанна после небольшой паузы. – Я спрашивала у своих однокурсников. Все только недоумённо пожимают плечами: зачем? А я не могу иначе. Вернее… Нет-нет, могу! – она замотала головой, обхватив себя руками. – Конечно, могу. Но получается не то, совершенно не то…

Нацу и до этого не собирался ей отказывать – с него не убудет, потерпит некоторое время чужое присутствие – а теперь и вовсе не помышлял о чём-то подобном. Слишком живы были воспоминания о том, как призывала своё вдохновение Люси: зелёный чай в белой фарфоровой чашке, мятные карамельки, усаженная рядом с компьютером непонятная плюшевая игрушка синего цвета с крыльями, которую она упрямо называла котом. Нацу посмеивался над этими чудачествами любимой девушки, но втайне следил за тем, чтобы указанные вещи всегда находились на своих местах, особенно кот, который, словно живой, мог исчезнуть в самый неподходящий момент. Если Лисанне для создания проекта тоже нужно что-то особенное, он с удовольствием ей поможет – некрасиво лишать человека источника вдохновения из-за собственного упрямства, надуманных страхов или непонимания. Поэтому он просто спокойно уточнил:

– Если я заеду за вами в половине девятого, это не будет слишком рано?

– Нет, что вы! – расцвела улыбкой Лис. – Я ранняя пташка.

Девушка и правда не доставила ему никаких неудобств: расположившись в зоне отдыха, она тут же склонилась над альбомом и даже, кажется, ни разу не посмотрела в его сторону. Нацу сначала чувствовал некоторую неловкость, но потом дела захватили его с головой, и лишь принесённый Джу кофе заставил вспомнить про гостью. Которая порадовала его известием, что портрет почти готов.

– А я думал, нужно будет специально для него позировать, – удивился Нацу.

– В этом нет необходимости, – заверила его Лис. – Мне не требуется портретное сходство.

– Тогда в чём смысл?

– Смотрите, – Лисанна, решив, что легче показать, чем долго рассказывать, повернула к нему альбом. – У каждого человека своя стихия, которая отражает его внутреннюю сущность. И у вас это…

– Огонь…

Нацу внимательно рассматривал рисунок. Портретом его можно было назвать только с большой натяжкой – всё пространство листа занимали кирпично-рыжие языки пламени, за которыми скорее угадывались, чем реально проступали отдельные черты: прямой нос, чуть прищуренные глаза, открытая, заразительная улыбка. Последнее особенно удивило: сейчас ему было совершенно не до веселья. Очевидно, проскользнувшее по его лицу недовольство не укрылось от художницы, поэтому она начала торопливо объяснять:

– Для проекта мне нужно увидеть человека в разной обстановке – на работе, дома, среди коллег и родных. Люди так часто носят маски, что порой забывают, какие они есть на самом деле. Но человек не может постоянно притворяться и рано или поздно покажет себя настоящего, хоть на долю секунды. Мне надо лишь оказаться в этот момент рядом. Вы действительно именно такой, Нацу. Яркий, горячий, энергичный. Не важно, чем вам приходится заниматься, это обязательно проявляется, пусть и в разной степени.

В этом он вынужден был согласиться с Лис – живой характер и неуёмный темперамент с раннего детства не давали ему спокойно сидеть на месте. Второго такого любителя проказ нужно было ещё поискать. Взросление и перенесённые несчастья, без сомнения, наложили свой отпечаток, но до конца так и не вытравили из души жажду приключений. Которая потом довольно удачно помогла ему реализоваться в бизнесе – каждый новый контракт становился своеобразной битвой, испытанием на прочность. Ему важен был даже не столько результат сделки, сколько процесс её подготовки: знакомство с людьми, выбор стратегии, внимание к мельчайшим деталям. Однажды подобная заинтересованность уберегла его от мошенников: заметив в черновом варианте договора странный пункт, на первый взгляд казавшийся вполне нормальным, Нацу обратился за разъяснениями к юристу, а потом, прислушавшись к своей интуиции, и в полицию. Последнее оказалось совсем не лишним, потому что выяснилось – он не первый, кто мог потерять фирму таким способом. Авантюристы колесили по всей стране, используя хорошо продуманную и отработанную схему, выбирая в качестве жертв начинающих, не имеющих достаточного опыта предпринимателей. Эта афёра, благодаря Драгнилу, стала для них последней, а Нацу не только сохранил компанию, но и приобрёл хорошего друга – Грей Фуллбастер был третьим по счёту офицером, к которому он, уже почти потерявший надежду на понимание, решил обратиться за помощью. В отличие от своих коллег, Грей не стал отмахиваться от назойливого посетителя, внимательно выслушал, послал запросы, просмотрел документы – в общем, вполне ответственно подошёл к выполнению возложенных на него государством обязанностей, за что получил устное поощрение от начальства и вполне материальное от того самого бизнесмена. Фуллбастер, обиженный в лучших чувствах (идеалы, заложенные в Академии, ещё не успели поблёкнуть и покрыться пылью), от души попотчевал дарителя хуком справа. Нацу в долгу не остался. После чего пришедшие к согласию молодые люди, потирая пострадавшие челюсти, направились в ближайший бар отмечать начало дружбы. Через несколько месяцев Грей, получив серьёзное ранение, вынужден был оставить службу в полиции. Драгнил предложил ему занять место начальника Службы Безопасности компании. Фуллбастер покривился для проформы, но согласился: «Должен же хоть кто-то за тобой приглядывать. А то опять вляпаешься во что-нибудь».

С тех пор они зажигали уже втроём (Джерар периодически вырывался к ним на выходных), и тогда улыбка действительно не сходила с его лица – он умел радоваться жизни несмотря ни на что. Возможно, Лис смогла это почувствовать и отразила в рисунке. Тогда ему стоит извиниться.

– Вы не первый, кто так реагирует, – попыталась успокоить его Лисанна. – Я уже привыкла.

Но Нацу больше не хотел её огорчать и прислушивался к просьбам, какими бы нелепыми они на первый взгляд не казались. Поэтому сегодня он снова разрешил ей посидеть в его кабинете, тем более что это был последний день пребывания Лис в Магнолии – она улетала завтрашним утренним рейсом домой. Следующий визит планировался на середину осени (мистер Штраус собирался приехать по делам и мог захватить с собой дочь), тогда же Лисанна обещала привезти эскизы для дипломного проекта. А сейчас намеревалась просто порисовать. Нацу не хотел мешать её планам (у него самого было много работы), но энтузиазм внезапно иссяк – вместе с пастой в ручке. Расценив это как своеобразный знак судьбы, он решительно отложил в сторону бумаги и предложил Лис прогуляться. Та неожиданно легко согласилась, лишь слегка скорректировав их маршрут – у неё заканчивался альбом, и в дорогу обязательно нужно было купить новый.

Торговый Центр, куда они заглянули, встретил их вялой суетой – как-никак середина дня, середина недели. Нужный им отдел оказался на втором этаже. Нацу предложил Лис подождать её снаружи – какой смысл ему топтаться рядом? Только отвлекать будет. Лисанна не стала настаивать и, пообещав закончить с покупками как можно скорее, убежала в магазинчик.

Ждать было не утомительно, просто немного скучно. Да и тело после долгого сидения в офисе требовало движения. Нацу прогулялся вдоль разномастных витрин, обогнул кадку с искусственной пальмой и замер, прикипев глазами к яркой вывеске бутика женской одежды…

Конец сентября выдался холодным, несмотря на сухую солнечную погоду – ночью изрядно примораживало, покрывая лужицы тонким, весело похрустывающим под ногами ледком. Люси старательно куталась в тёплый шарфик, но ни он, ни перчатки не спасали. Пришлось зайти в Торговый Центр погреться – домой совершенно не хотелось. Они посидели в кафе, а затем бесцельно бродили по этажам, держась за руки, как школьники. Пока не наткнулись на этот магазинчик.

– Давай зайдём. Всего на минутку, – попросила Люси. Нацу пожал плечами – ему было всё равно.

Они оказались единственными покупателями. Симпатичные продавщицы, изнывающие от безделья, тут же предложили свою помощь, но Люси, поблагодарив, вежливо отказалась и медленно пошла вдоль стойки с блузками.

– Присмотрела что-нибудь? – поинтересовался Нацу, когда она вернулась назад.

– Да, есть парочка весьма неплохих.

– Примерь, – не сказать, чтобы ему так уж нравилось ходить по магазинам, но уж полчаса подождать терпения бы хватило.

– Мы пришли сюда не за этим, – возразила Люси. – И потом… Здесь такие цены… Моей зарплаты не хватит и на половину кофточки.

– Зато моей хватит, – парировал Нацу и, желая предотвратить дальнейшие споры (даже после трёх месяцев отношений ему всё ещё не позволяли делать дорогие подарки), попросил: – Просто примерь. Пожалуйста.

Люси, вздохнув, ушла в примерочную. Она успела лишь снять пальто, когда на талию легли мужские руки, крепко, но нежно прижав девушку к своему хозяину.

– Нацу, что ты делаешь?

Он заговорчески подмигнул её отражению в зеркале:

– Неужели непонятно?

– Нас могут услышать, – кто бы сомневался в том, что его «жертва» не попробует оказать сопротивление? Но тем слаще будет победа.

– Мы будем вести себя очень-очень тихо.

Нацу легонько прикусил мочку порозовевшего от смущения ушка, с удовольствием услышав в ответ на свои действия судорожный вздох, и развернул Люси лицом к себе; одна его рука по-прежнему обнимала её за талию, а вторая, очертив плавный изгиб бедра, беззастенчиво забралась под юбку.

Это было так необычно – ощущать под ладонью вместо нежной кожи шероховатую ткань, ласкать сквозь тонкую преграду, не имея возможности прикоснуться к желанному телу. Люси горячо дышала ему в шею, изо всех сил сдерживая стоны. И всё же сорвалась – в самом конце. Нацу подождал пару секунд и отстранился, с жадностью охватывая взглядом открывшуюся картину: румянец на щеках, приоткрытые влажные губы, дрожащие ресницы, готовые упасть с них маленькие прозрачные капли…

– Ты такая красивая после оргазма.

– И поэтому ты решил соблазнить меня в магазине? – не открывая глаз, улыбнулась Люси. – Как я теперь выйду из этой несчастной кабинки? Мне ужасно стыдно.

Покинуть примерочную всё же пришлось (не могли же они остаться в ней навсегда), а смущённое покашливание с другой стороны шторки и заданный несколько нервным голосом вопрос «Простите, может, вам нужна помощь?» заставил сделать это максимально быстро. Нацу, выписывая чек, с трудом сдерживал смех – настолько обескураженными выглядели девушки-консультанты, явно не ожидавшие, что заглянувшая к ним странная парочка хоть что-нибудь возьмёт. Люси, в отличие от продавщиц, его щедрости не оценила – уже в дверях она трагическим шёпотом начала ему выговаривать:

– Зачем ты купил эти блузки? Я же ни одну не примерила. А если они не подойдут?

– Ничего страшного, оставим их как память. Кажется, я видел в кладовке пустую коробку. Назовём её Сокровищницей эротических приключений и будем пополнять время от времени, – попытался перевести всё в шутку Нацу.

– Я сгорю от стыда прежде, чем она наполнится хотя бы на четверть. А ты разоришься, – Люси показала ему язык и пошла в сторону эскалатора, а он не мог сделать и шага, поражённый внезапно свалившимся на него озарением. Как можно было не понять этого раньше? Быть таким глухим, слепым, бесчувственным, пугливо прячась за пустыми отговорками и даже самому себе не признаваться в столь очевидных вещах? Но больше ждать нельзя. – Нацу, что с тобой? – Люси, заметив его отсутствие, вернулась и теперь с тревогой вглядывалась в его лицо. – Ты обиделся? Прости.

– Я люблю тебя, – выпалил он и повторил, задыхаясь от нахлынувшего восторга – такой безумной радостью загорелись широко распахнувшиеся карие глаза, что ответ был уже и не нужен: – Я тебя люблю.

Они целовались у всех на виду, не обращая внимания на чьё-то сердитое бурчание и завистливо-любопытные взгляды, забыв про лежащие на полу пакеты с покупками, до краёв переполненные своим счастьем.

– Вот вы где! А я вас уже обыскалась, – Лисанна, смеясь, дотронулась о его плеча, заставив вздрогнуть от неожиданности, и расстроено вздохнула: – Ну, вот, кажется, я вас напугала, извините.

– Ничего страшного, – Нацу с трудом отвёл взгляд от места, где впервые признался любимой в своих чувствах. – Просто задумался немного. Если с покупками закончено, предлагаю идти в парк.

Лис кивнула. Он пропустил её вперёд, но, не выдержав, обернулся. Взгляд неожиданно выхватил в толпе знакомый тоненький силуэт и бесконечно родную улыбку. Сердце болезненно трепыхнулось в груди, зачастило, сбилось с привычного ритма, отдаваясь неприятной пульсацией в висках. Нацу, глубоко вздохнув, на миг прикрыл глаза – видение растворилось так же быстро, как и появилось, напомнив о данном Люси обещании. И, кажется, сейчас самое время его выполнить.

Парк, в отличие от Торгового Центра, оказался многолюден – хорошая погода выгнала на улицу даже заядлых домоседов. С трудом найдя тихий уголок, Нацу предложил своей спутнице присесть и, устроившись рядом, без долгих предисловий сказал:

– Лис, выходите за меня.

Девушка молча подняла на него глаза. Она вообще была непривычно тихой, за последние полчаса не произнеся ни слова. Это слегка озадачивало, поэтому следовало поторопиться с объяснениями.

– Думаю, мне стоит быть максимально откровенным с вами после такого предложения. Мира наверняка рассказывала вам о Люси, вернее, о том, что случилось с ней. С нами.

– Мне очень жаль.

– Да. Я знаю, что за подобное не благодарят, но всё равно спасибо. Она была всем для меня, и представить кого-то другого рядом с собой вместо неё… я бы никогда не смог. Но Люси хотела бы, чтобы я продолжал жить полной жизнью, если её вдруг не станет – так она написала в своём дневнике. И меня не покидает чувство, что вы та, кто поможет мне примириться с моей потерей. Понимаю, это не совсем то признание, которое хочет услышать любая девушка, когда ей делают предложение. Вместо него я обещаю, что сделаю всё возможное, чтобы вы ни разу нее пожалели о своём выборе. Не отвечайте мне сейчас. Вы говорили, что приедете в конце октября. Обдумайте всё до нашей новой встречи.

– Я согласна, Нацу.

Теперь уже он ждал объяснений, и Лис не заставила себя ждать.

– Вы близко знакомы с моими братом и сестрой, и можно с уверенностью сказать: если вы знаете их, вы вполне можете представить и всех остальных членов нашей семьи. И я имею в виду не внешнее сходство или характер, а их отношение ко мне. Быть младшим ребёнком в семье не всегда хорошо. Мои родители, многочисленные тёти и дяди, Мира, Эльфи, даже их мама и её новый муж… Поверьте, я люблю всю эту разношёрстную компанию, но порой их забота душит меня. Принимать человека таким, какой он есть, не пытаясь ежеминутно влезать в его жизнь – талант, которым мои родственники не обладают. Вы другой, Нацу. Мне хватило нескольких дней, чтобы это понять. Да к тому же я не столь романтична, как может показаться на первый взгляд – брак, основанный на понимании и взаимном уважении меня вполне устроит, если он даст мне возможность остаться собой и заниматься любимым делом. А чувства… Они ведь могут прийти со временем.

– Значит, супруги-друзья? – хмыкнул Нацу. – Понимающие, поддерживающие и предельно честные друг с другом. Похоже, мы просто идеальная пара.

– Совершенно верно! – весело рассмеялась Лис, доверчиво вкладывая свою руку в его ладонь.

========== Глава 8 ==========

– Да вы с ума сошли! – Мира с возмущением смотрела на сидящую напротив парочку. Как им вообще такое в голову могло прийти?! Ладно эта вертихвостка, молодая и глупая, но Нацу! От него она подобной глупости никак не ожидала. Единственное, что пока не позволяло ей выставить этого паршивца из дома – его спокойный и уверенный взгляд. Значит, намерения у него весьма серьёзные. Но от этого они не становились более привлекательными.

Эльфман тихонько сидел в сторонке, стараясь даже дыханием не выдать своё присутствие – Миражанна в гневе была довольно крута. Он честно не понимал, что так разозлило сестру. Нацу ему нравился – состоятельный, уверенный в себе мужчина, заботливый и внимательный – не раз ведь самолично наблюдал, как тот и с Люси, и с Лис общается. Сестрёнка будет с ним как за каменной стеной. Рановато, конечно, они свадьбу играть надумали, хоть бы полгода выждали, так ведь мало какие обстоятельства могут быть. Вдруг случилось что-то из ряда вон, из-за чего надо так спешить?

– Ты не дослушала, – словно прочитав его мысли, сказала Лисанна.

Миражанна перевела полный тревоги взгляд с «жениха» на «невесту» и обратно. Чем ещё они хотят её «порадовать»?

– Присядь, пожалуйста, – попросил Нацу (услышав новость, Мира подскочила, как ужаленная) и снова заговорил лишь после того, как исходящая праведным гневом будущая родственница устроилась в кресле, недовольно поджав губы. – Ты ведь и правда не дослушала. Мы не собираемся бежать в мэрию прямо сейчас. Лис необходимо закончить Академию, я же хотел официально просить у мистера Штрауса руку его дочери – сама понимаешь, делать это нужно лично, а не по телефону. Так что свадьба состоится лишь через год. Но скрывать наши с Лис отношения от её родных всё это время было бы неправильно, поэтому теперь вы знаете.

На это заявление возражений у Миры не нашлось, да и перспектива того, что обозначенное событие случится не сию секунду, а через двенадцать месяцев, немного успокоила её, но просто так сдаться было не в характере Миражанны Штраус.

– Интересно, что скажет отец, когда узнает, – коварно усмехнулась она – мистер Штраус весьма настороженно относился к каждому представителю мужского пола любого возраста, находящемуся в менее чем десяти метрах от младшей дочери, а тут кто-то собирается жениться на ней! Нацу ждут очень тяжёлые времена.

– Не волнуйся, папа уже в курсе, – беззаботно улыбнулась Лисанна. – Мне удалось отговорить его от идеи немедленно прилететь в Магнолию, зато в октябре у тебя появится возможность увидеться со всем семейством Джонатанов – дядя Сэм и тётя Эмми случайно оказались рядом с папой во время нашего разговора и решили в обязательном порядке познакомиться с Нацу. И, кажется, они хотят захватить с собой дядю Артура с тётей Мэг. И Корнуэлов. На счёт Адамсов не уверена – было плохо слышно, – Лис, состроив милую мордашку, поднялась с дивана и направилась на кухню, откуда через мгновение донеслось негромкое пение и весёлое дребезжание чашек. Мира, проводив её глазами, снова повернулась к Нацу. Страдальческое выражение лица, появившееся у неё при перечислении готовящихся нагрянуть родственников, тут же сменилось на строгое – мисс Штраус решила до конца играть роль заботливой старшей сестры.

– Если бы я не знала вас обоих, то обязательно надрала бы тебе уши, – для завершения образа чопорной директрисы приюта, не раз отчитывающей его за по её меркам недостойное поведение, Миражанне не хватало только очков в классической роговой оправе и Библии подмышкой. – Впрочем, расслабляться я бы не советовала – тебя ждёт потрясающий квест под названием «Знакомство с семейством Штраусов». Поверь мне на слово, это покруче любого ужастика. Не боишься?

– Нисколько, – душераздирающий вздох Эльфмана на заднем плане мог бы поколебать и не столь уверенного в себе человека, но Нацу лишь спокойно продолжил: – Ты вправе сердиться на меня, Мира. Будь я на твоём месте, то поступил бы так же. Лис заслуживает счастья. Дай мне шанс доказать, что я её достоин.

– А если она передумает? – привела последний аргумент Миражанна. – Если полюбит кого-то? Если…

– Я её отпущу.

– Не дождётесь! – донеслось с кухни. Потом послышался грохот, звон и немедленное извинение без малейшего раскаяния в голосе «Ой! Прости, сестрёнка!». Мира бросилась на выручку своей посуде, но на пороге оглянулась, желая оставить в их разговоре последнее слово за собой:

– Хорошо, будем считать, ты меня убедил. Но я всё ещё зла на тебя, поэтому десерта ты не получишь.

Выглянувшая из-за её спины Лис виновато пожала плечами, демонстрируя расколотое на две неравные половинки блюдо для пирога. Нацу немедленно прикрыл сцепленными руками нижнюю часть лица, чтобы спрятать улыбку: похоже, без десерта сегодня останутся все.

*

Локи сидел на скамейке в скверике, где они впервые встретились с Люси. Несмотря на раннее утро, город уже дышал полной грудью, приветствуя очередной день, но сюда, на скрытую за разросшимися кустами сирени и акации аллейку, долетали лишь короткие, ничего не значащие отзвуки: шорох шин, обрывок разговора, резкий, недовольный визг клаксона, перестук каблучков, лай собаки. Звуки разрывали дремотную тишину и тут же уносились прочь, подхваченные прохладным, едва ощутимым ветерком, как мелкие камушки, слизываемые с кромки прибоя морскими волнами. Солнце ненавязчиво грело макушку, вызывая почти забытое желание нашарить в кармане мелочь и понестись вприпрыжку до ближайшей лавчонки сладостей за лакричными палочками – что ещё нужно для счастья семилетнему мальчишке? Может, и правда рвануть? Локи, усмехнувшись, откинулся на спинку скамьи, прикрыв глаза: что за странные мечты его начали посещать? То на крыше посидеть, то на лифте покататься, теперь вот палочки. Это на него так последняя подопечная влияет что ли?

Последняя. Ангел с удовольствием покатал на языке это слово, с опаской прислушиваясь к осевшему в гортани послевкусию. Облегчённо выдохнул: нет, всё в порядке. Он опасался, что его накроет воспоминаниями, заставив испытать сожаление и желание остаться, но ничего подобного не случилось. Правда, по краю сознания, совсем коротко, мелькнула мысль: не навестить ли? В последний раз. Но Локи отогнал её как ненужную – есть вещи, которые не стоит делать.

– Доброе утро! – раздалось рядом. Ангел окинул цепким взглядом приветливо улыбающуюся ему девушку и, не поздоровавшись, спросил:

– Ну?

– Всё будет хорошо, – довольно уверенно отчиталась Люси и на скептически приподнятые брови уже более подробно пояснила: – Я знаю, Нацу очень сложно, но он старается. Я верю в него.

Локи лишь кивнул: молодец, постаралась на славу. Ну, а то, что даже сильнейшие духом иногда сдаются, девушке знать не обязательно – свою-то миссию она выполнила. Дальше от неё ничего не зависит.

– У тебя есть немного времени, чтобы попрощаться, – равнодушно бросил он, смотря в сторону. Нестерпимо хотелось остаться одному, чтобы избежать так раздражающей его ненужной суеты – даже в посмертии люди оставались людьми, со всеми присущими этому биологическому виду слабостями. Все вели себя по-разному: плакали, молились, закидывали его вопросами, начинали рассказывать о своей жизни, за излишней болтливостью или привычными действиями пряча страх перед ожидающей их неизвестностью. Редкие уходили, сохраняя молчаливое достоинство. Обычно он говорил что-то ободряющее, едва ли вслушиваясь в произносимые слова, но сегодня даже такой малости делать не хотелось – ему никто не посмотрит вслед, почему бы в таком случае не побыть немножечко эгоистом? Локи не боялся. Это было всего лишь желание сохранить с трудом обретённый душевный покой. Которым он абсолютно ни с кем не хотел делиться.

– Локи, – неожиданно раздалось сбоку, – как ты смог остаться?

Раздражение заклокотало внутри, грозным цунами сметая хрупкие ростки безмятежности, поэтому ответ прозвучал резче, чем хотелось бы:

– Оно того не стоит.

– Почему?

– Потому что… – Ангел на мгновение замолчал, точно давая Люси шанс добровольно отказаться от знаний, что заведомо несут в себе лишь разочарование и боль. – Потому что у людей слишком короткая память. Что стоят все их слова и клятвы, если через месяц они уже и не вспомнят, как тебя зовут? Где та вечная любовь, о которой сложено столько стихов? Это всего лишь сладкая сказка, а мы, глупцы, продолжаем в неё верить даже после смерти.

Ком в горле заставил поперхнуться уже не нужным воздухом. Локи устало опустил веки: всё-таки сорвался, неосторожно раскрывшись перед чужим человеком. Как же глупо… Было не стыдно, скорее досадно. Как после нелепого промаха, совершённого по вине не так сложившихся обстоятельств – вроде и не виноват, но всё равно неприятно.

– Она забыла тебя, да? – прикосновение прохладных пальцев к руке заставило его вздрогнуть. Первым желанием было отшатнуться, любыми силами избежать физического контакта, но тело, словно в насмешку, не слушалось, наслаждаясь давно позабытым ощущением живого человеческого тепла. Лёгкие неожиданно обожгло осенней сыростью, в носоглотке засвербело от приторного ванильного аромата, живот скрутило фантомной болью – до закипевших под закрытыми веками слёз. Переливчатый женский смех звонким эхом вспугнул успокоившееся было сердце, пуская его в галоп за улетающими в небытие осколками памяти.

Они были женаты всего месяц. Маленькая квартирка почти под самой крышей, незаконченные полотна на полу вдоль стен, заставленные геранью подоконники, грандиозные планы на будущее. В тот вечер по дороге домой он зашёл в пекарню за свежими круассанами – зарплата мелкого клерка в адвокатской конторе не позволяла пока делать жене дорогие подарки, но на такие приятные сюрпризы её вполне хватало. А на соседней улице напоролся на нож уличного грабителя и долго смотрел, как перемигиваются высоко в небе холодные сентябрьские звёзды, стискивая слабеющей рукой пакет с пахнущими ванилью булочками.

Он и мысли не допускал о том, чтобы оставить любимую женщину одну – пусть хоть так, издалека, присматривать и оберегать. Поддерживать, убеждая вновь взяться за кисть. Радоваться первой успешной выставке. И с болью замечать, как некогда близкий человек вычёркивает его из своей жизни: подарки, совместные фото, приятные мелочи, бывшие когда-то частью их жизни – всё это бесследно исчезало, освобождая место новому, яркому и живому. Локи смирился, но понять и простить так до конца и не смог.

– Она ещё жива?

– Да, – горло саднило после долгого рассказа, отчего голос был хриплым и казался чужим. – На днях справляла своё восьмидесятилетие. Трое детей, семь внуков, два правнука. Вполне довольна своей жизнью. Ты твёрдо решила? – он не имел права её отговаривать, но всё же задал этот вопрос в надежде, что девушка не станет повторять его ошибку.

– Не волнуйся за меня, – улыбнулась Люси. – Я просто хочу, чтобы Нацу был счастлив. А со мной или с кем-то другим – это не важно.

– Тогда мне пора.

Они поднялись со скамейки. Ангел собирался всего лишь кивнуть девушке на прощание, но та неожиданно крепко обняла его, по-дружески коснувшись губами щеки:

– Спасибо за всё, Локи. Обещаю, я никогда тебя не забуду.

Ангел немного смутился от такой вольности, но всё же позволил себе осторожно приобнять её в ответ. Всего лишь на пару мгновений – дольше тянуть с прощанием не было смысла. Локи, поправив очки, сунул руки в карманы и, насвистывая, неторопливо пошёл прочь, решив напоследок устроить себе небольшую прогулку по городу.

Люси неотрывно смотрела ему вслед. И лишь когда Ангел достиг конца аллеи, она громко, с чувством крикнула:

– Удачи!

Локи, не оглядываясь, поднял руку, отсалютовал ей и растворился в воздухе.

*

– Здравствуй, – тёмно-синие ирисы с жёлтыми прожилками легли на землю рядом с могильной плитой. – Прости, что не приходил. Я… просто не мог.

Солнечный луч запутался в густой листве ближайшего дерева, заставив её бросить резную тень на серый камень, нашёл в ней прореху, просочился в тонкую щель и, довольный, успокоился, пригревшись на человеческой щеке. Нацу не обратил на него внимания, продолжая скользить взглядом по тонкой вязи букв, складывающихся в любимое имя.

– Мне так много нужно рассказать тебе. О нашем рисунке на стройке, твоём дневнике. О Леви – она хочет переехать в нашу квартиру, завтра я помогу ей перевезти вещи. О Грее и Джу, хотя о них ты знаешь, это я был слепой и ничего не замечал. О Лис. Она бы тебе понравилась.

Ворвавшийся на поляну ветерок беззаботно пошелестел коротко скошенной травкой, игриво пощекотал за воротом рубашки и, расхрабрившись, дунул что есть мочи, разбудив стоящих на страже древесных исполинов. Те сердито зашелестели листвой, призывая озорника к порядку. Ветер, устыдившись, шмыгнул к ногам человека, словно ища у него защиты, и затих.

– Я очень скучаю, милая. Иногда мне нечем дышать, будто весь воздух закончился. Когда Лис рядом, становится немного легче, но этого чертовски мало. Мне так тебя не хватает.

Тихий оклик заставил Нацу поднять голову, увиденное – замереть, чтобы не вспугнуть прекрасное видение.

– Люси…

И время будто замерло, давая насладиться последней встречей.

– Не уходи. Ты нужна мне.

«Не уйду, – пообещал любимый голос. – Я всегда буду с тобой. Вот здесь, – узкая ладошка легла ему на грудь. Нацу накрыл бледные пальчики своей рукой. Он не почувствовал прикосновения, но на душе стало легче, словно с плеч свалился многотонный груз. – Просто помни обо мне. И верь – всем сердцем – что когда-нибудь мы обязательно будем вместе».

– Буду, любимая, обязательно буду.

Люси улыбнулась ему – счастливо и необычайно тепло – рассыпаясь золотистыми искорками. Нацу долго ещё стоял у могилы, вспоминая её слова. Они наполняли его смирением и уверенностью, что обещанное однажды – в следующей ли жизни, в другой вселенной – исполнится. Нужно лишь верить – сильно, искренне, с надеждой.

Ибо каждому человеку даётся по вере его.

Назад к карточке книги "По вере его (СИ)"