Текст книги "По вере его (СИ)"

Автор книги: Terra 33

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 9 страниц)

– Нет, благодарю, – качнула головой Люси.

На этом их разговор прервался – в комнату вошёл Драгнил. Мисс Локсар тут же оставила их одних. Хартфилия, подсев к столу, открыла блокнот с записями и включила диктофон. Интервью началось.

***

– Ты так и не сказала ему, что Леви МакГарден – не твоё имя и вместо тебя тогда должен был быть другой человек? – Локи задумчиво следил за прыгающим по дорожке воробьём. Птичка что-то периодически клевала, чирикала, словно разговаривая сама с собой, и с каждым новым прыжком оказывалась всё ближе к ним. Интересно, что случится, если воробей попробует поискать корм там, где сейчас находится его, Ангела, нога? Его тело почувствует, если птица клюнет или пройдёт сквозь него? Скорее всего, нет, ведь посланники Божии нематериальны. Когда-то это забавляло и даже в какой-то мере радовало Локи, но теперь…

Когда эти крохи прошлой, уже навсегда утерянной жизни, такие как сон, потребность в еде и воде, желание ощутить тепло или холод, или даже боль от удара клювом маленькой пташки стали так важны для него? Когда он понял, что постепенно утрачивает не только телесную, чувственную, но и обычную память о них? О том, что они когда-то были важны для него, были частью его существования, порой незаметные, но весьма необходимые? Согласился бы он остаться, зная, какова будет цена?

– Нет, – послышался тихий ответ. Ангел вздрогнул – так неожиданно это короткое слово легло на его размышления.

– Что? – переспросил Локи, внутренне содрогаясь от мысли, что на самом деле ответил он, а не его подопечная.

– Нет, – громче повторила девушка. – Тогда я ничего ему не сказала. Нацу ответил на все мои вопросы, спросил адрес, сказал, что заедет в восемь часов, и мы простились. Кстати, адрес я ему дала настоящий, – опережая собеседника, добавила Люси. Ангел только усмехнулся и, с облегчением проводив взглядом упорхнувшего воробья, поинтересовался:

– Ты же расскажешь, как прошло свидание?

***

Лежащий на столе телефон вдруг ожил и негромко запиликал, разбавляя нежную трель низким гудением вибрации корпуса. Через несколько гудков его накрыла широкая мужская ладонь. Словно сомневаясь, надо ли это делать, хозяин руки подержал немного аппарат на весу, а затем всё же поднёс к глазам, чтобы прочитать три слова, высветившиеся на экране: «Завтра наша помолвка». А потом медленно, как будто от одного неверного движения мобильник мог сломаться, вернул его на стол.

Забитая в память телефона «напоминалка» играла почти минуту, после чего аппарат замолчал. Воцарившаяся тишина после этого показалась ещё страшнее. Молодой человек, в одиночестве сидящий на диване, запустил пальцы в свои и без того всклокоченные розовые волосы, потом с силой потёр виски, резко поднялся и вышел из комнаты.

========== Глава 5 ==========

Два года назад

Ещё никогда раньше предстоящее свидание не вызывало у Люси столь сильного мандража, граничащего с истерикой. Ни в девятом классе, когда она впервые шла в кино с сыном их новых соседей, ни годом позже, начав встречаться с одноклассником, который ей безумно нравился, ни в любых других, пусть и редких, подобных случаях. И дело было не в сильной симпатии к Нацу или в том, что девушка так и не сказала ему правду. Просто ей было очень страшно: их встречи уже столько раз странным образом прерывались, словно сама Судьба делала всё возможное, чтобы не позволить им быть вместе. А, может, это было своего рода испытание? Сдадутся ли они, приняв неизбежное и попытавшись обратить свой взор на кого-то другого, или всё же предпримут ещё одну попытку, доказывая себе и другим, что достойны друг друга, несмотря ни на что?

Стоит ли говорить о том, сколько было перемерено нарядов, испробовано вариантов причёсок и набегано метров во время беспокойного метания по комнате? Думается, через подобное проходили многие из тех, кто собирался на свидание, независимо от возраста и пола, ибо подобрать галстук к рубашке не менее важно и сложно, чем серёжки или сумочку к платью. Хорошо, если рядом есть тот, кто может помочь советом, оценить уже созданный образ, придав уверенности в себе каким-нибудь мудрым изречением или дружеской шуткой. Более самостоятельные обходятся зеркалом и аутотренингом, вслух убеждая себя, что они самые красивые и уверенные в себе люди и у них всё обязательно будет хорошо.

В связи с исчезновением не вовремя решившей устроить свою личную жизнь подруги Люси пришлось довольствоваться вторым вариантом. Насколько это помогало? Если оценивать по пятибалльной шкале, выходило, что она едва-едва вытягивала на «троечку». Но даже несмотря на столь низкий рейтинг своих потуг взять себя в руки, отказываться от встречи девушка не собиралась: отец когда-то учил её, что любые препятствия в жизни надо преодолевать, как бы сложно это ни было, а Люси всегда следовала наставлениям любимого, хотя уже и покойного родителя. Поэтому, подойдя в очередной раз к зеркалу, она, прикрыв глаза, медленно выдохнула и, снова посмотрев на своё отражение, негромко, но чётко повторила навязшую в зубах мантру:

– У меня получится. Всё будет хорошо.

Раздавшийся сразу вслед за этими словами звонок в дверь положил конец всем её метаниям и сомнениям. Хартфилия бросила быстрый взгляд на часы: без десяти восемь. Это мог быть только Нацу. Девушка, не медля, пошла открывать, чтобы впустить своего гостя и больше не мучиться.

На пороге действительно стоял Драгнил, но выглядел он совсем не так, как представлялось Люси: вместо вечернего костюма на нём были тёмно-синие джинсы и белая футболка. Это было настолько неожиданно, что девушка даже растерялась и забыла не только предложить Нацу войти, но и поприветствовать его. Тот, подождав пару минут, решил действовать сам.

– Привет, – поздоровался он и указал рукой в пространство за спиной хозяйки квартиры, намекая, что не прочь войти: – Можно?

Люси, наконец, отмерла и шагнула в сторону, шире распахивая дверь:

– А-а… Д-да, конечно, прости, – щёлкнув замком, она повернулась к гостю и несколько удивлённо посмотрела на него, принимая протянутый ей большой букет синих с жёлтыми прожилками цветов: – Ирисы?

– Я подумал, что розы довольно банально, гвоздики – скучно, а орхидеи – слишком претенциозно. Но если тебе не нравится, можем заехать в магазин и купить любые, какие хочешь.

– Нет, что ты, – возразила Люси, ставя букет в вазу. – Они очень красивые. Просто это немного необычно.

– «Необычно» – моё второе имя, – усмехнулся молодой человек. – Если ты готова, нам нужно ехать, а то займут лучший столик.

– А ты поедешь… так? – нет, она не была ханжой, но идти в ресторан в джинсах и футболке… Это, по меньшей мере, странно.

– Там, где мы будем ужинать, не обязательно появляться во фраке, – успокоили её.

– Тогда, может, и мне переодеться? Не хотелось бы выбиваться из общего фона.

– Ни в коем случае, – Нацу протянул ей руку, приглашая следовать за собой. – Ты выглядишь великолепно.

Люси ничего не оставалось, как улыбнуться в ответ на комплимент, сказанный с искренним восторгом, и последовать за своим спутником.

Кафе «Эдолас», куда привёз её Драгнил, было небольшим, но очень уютным. И, честно говоря, осмотревшись и чуть привыкнув, девушка нисколько не пожалела, что их сегодняшний вечер пройдёт именно здесь. Всё: и мягкий приглушённый свет, и тихая музыка, и весь интерьер, начиная с обитых коричнево-золотистым, загадочно мерцающим гобеленом стен, украшенных нарисованными в незнакомой, но весьма приятной манере пейзажами в тонких, изящных деревянных рамах, и заканчивая убранством столов – создавало такую тёплую, домашнюю атмосферу, что оставалось лишь жалеть о том, что она не узнала об этом месте раньше. После отъезда из дома и смерти отца, оставшись совершенно одна в этом порой холодном и равнодушном мире, Люси всеми возможными способами старалась заполнить чёрную пустоту внутри. Любимые места, милые сердцу вещички, какие-то обязательные, наполненные особым (лично для неё) смыслом ритуалы и привычки – это лишь малая толика того, чем она пыталась согреть своё одинокое сердечко.

И ещё люди, конечно. Коллеги, знакомые, лучшая подруга. Но её тонкая, взращенная на родительской любви и человеческом тепле натура требовала гораздо большего – того, кому она сможет принадлежать без остатка, без оговорок, до конца жизни. И Нацу, как бы пафосно, ванильно-розово или странно это ни звучало, весьма подходил на роль того, с кем ей хотелось бы вместе отсчитывать уходящие годы и в старости рассматривать толстые семейные альбомы. Да, она пока слишком мало его знала, и это было всего лишь их первое свидание, и находилось ещё много всяких «но»… И всё же…

Как отказаться от того необъяснимого, сладкого чувства притяжения, что появилось уже едва ли не в первые минуты их знакомства? А ощущения, будто они знали друг друга всю жизнь – настолько легко им было не только находить темы для разговоров, но и молчать? И тепло в груди, когда случалось поймать внимательный, открытый взгляд серых глаз, и лёгкость, что дарила его широкая искренняя улыбка, и исходившая от молодого человека уверенность, наполнявшая каждую клеточку её тела спокойствием при их даже случайных прикосновениях – как не замечать этих тонких нитей, что уже начали связывать их? Хартфилия была не настолько наивна, чтобы верить в любовь с первого взгляда, однако уже одно то, что раньше ничего подобного ей переживать не приходилось, указывало на особенность происходящего.

По крайней мере, для неё. Сложно было сказать, что чувствовал или думал Нацу и по поводу их отношений, и по поводу самой Люси – у них пока не было возможности и повода поговорить об этом. А учитывая, кем в действительности оказался её новый знакомый… Она не могла и не хотела думать о нём плохо. Однако созданный им образ был настолько, мягко говоря, нетривиален и противоречив, что, подстёгивая природное любопытство и желание узнать Драгнила лучше, одновременно вводил её в некий ступор – Люси уже не ведала, что ожидать от него в следующее мгновение. И, наверное, именно поэтому и решила сейчас ни о чём не думать и ничего не анализировать, а просто наслаждаться прекрасным вечером.

Очевидно, её спутник думал так же – настолько беззаботной была его улыбка. Обведя взглядом зал, он, удовлетворённо кивнув: «Отлично, ещё не занят!», подвёл Хартфилию к одному из столиков – у стены, в своеобразной нише из кожаного диванчика, дождался, пока она сядет, и с комфортом разместился напротив.

– Ты часто здесь бываешь? – Люси хотела знать всё, что так или иначе касалось Нацу. Он напоминал ей любимую игрушку – калейдоскоп, с которой она часами развлекалась в детстве: стоило повернуть немного барабан, и в маленькое окошечко можно было увидеть новый, никогда не повторяющийся узор, складывающийся из кусочков разноцветного стекла. Драгнил был таким же: живым, ярким, каждый раз новым и непредсказуемым.

– Нравится? – вместо ответа спросил он. Хартфилия просто кивнула, пока не решаясь сказать вслух о своих ощущениях от этого места. – Мне тоже. Словно домой прихожу.

Эти слова приятно удивили и обрадовали – откровенностью и тем, как они совпали с её собственными чувствами, будто лишний раз подтверждая мелькнувшие у неё пару раз мысли о банальных половинках одного целого.

– Здесь действительно хорошо, – согласилась она. – Жаль, я не знала об этом кафе раньше – люблю такие места.

– Значит, не жалеешь, что мы не пошли в ресторан? – уточнил её спутник.

– О нет, нисколько! – засмеялась Люси, и в этот момент к их столику подошла высокая красивая блондинка в чёрном, чуть переливающемся платье, выгодно подчёркивающем её фигуру. Очень светлые, почти белые волосы свободно рассыпались по плечам, за исключением нескольких прядей, собранных в хвостик надо лбом, что придавало их хозяйке милый и немного смешной вид.

– Кого я вижу! Нацу! – незнакомка обняла и поцеловала в щёку привставшего при её появлении Драгнила. – Как давно я тебя здесь не видела. Совсем о нас забыл!

– Прости, – нисколько не смутившись такому вольному поведению со стороны девушки, ответил Нацу. – Обещаю больше так не делать. Кстати, знакомьтесь. Это Миражанна Штраус, хозяйка «Эдоласа» и мой хороший друг. А это… – он сделал небольшую паузу, словно не зная, как правильно представить свою спутницу. Хартфилия поняла намёк и назвалась сама:

– Люси.

– Зовите меня просто Мира, – новая знакомая крепко пожала протянутую ей узкую ладошку и снова повернулась к Драгнилу. – У вас свидание? Только, пожалуйста, не говори мне, что это не так! Ты разобьёшь мне сердце!

– Не скажу, – улыбнулся Нацу.

– Фух! – радостно выдохнула Штраус. – Вы уже сделала заказ? – получив отрицательный ответ, она буквально засветилась от удовольствия. – Отлично! Тогда я возьму на себя смелость угостить вас на свой вкус, хорошо? А пока шампанского за счёт заведения.

Мира упорхнула, а её место тут же занял официант, принесший бутылку и фужеры. И лишь когда они снова остались одни, Драгнил возобновил разговор.

– Так всё-таки, как тебя зовут – Люси или Леви? – он, сделав глоток, отставил бокал и, чуть прищурившись, посмотрел на Хартфилию. Впрочем, в его взгляде не было ни осуждения, ни недовольства, лишь любопытство и какая-то тёплая ирония – так обычно смотрел на неё отец, когда Люси рассказывала ему придуманные ею же небылицы о маленьких феечках в саду или добрых монстрах под кроватью, которые горели желанием с ней подружиться.

– Люси Хартфилия. А Леви МакГарден – это…

– Псевдоним? – подсказал Нацу.

– Нет, – качнула головой девушка. – Оно настоящее, только не моё.

– Прости, я не совсем понимаю…

Люси закусила губу: сейчас, немного обескураженный и чуть подрастерявший ту уверенность в себе, которая делала его и старше, и значительнее, Драгнил был таким милым, что ей потребовалось достаточно усилий, чтобы сдержаться и не потрепать его по голове, как свою любимую собаку, как Хартфилия делала, когда вынуждена была оставлять питомца дома одного, убегая в школу.

– Это долгая история, – предупредила она.

– Ну… – пожал плечами Нацу. – Мы ведь никуда не торопимся.

И Люси рассказала всё: и о Леви, и о её неугомонной любви к группе «Призрачный лорд» и Гажилу Рэдфоксу, и о просьбе МакГарден, и даже о том, кто, как и почему расстроил их вторую встречу. Потом как-то незаметно они перешли на обсуждение их музыкальных вкусов, потом на музыку вообще, закончив с основной частью ужина и пересев под этот разговор к бару. Там к ним периодически присоединялась Мира, работающая в этот вечер за стойкой. Кажется, пару раз они попеременно со Штраус утаскивали Драгнила танцевать. Нет, Люси не была пьяна в тот вечер. Она просто наслаждалась каждой минутой: музыкой, едой, общением, случайными и нарочными прикосновениями своего спутника, его взглядами и вообще всей этой тёплой, мягкой атмосферой, окутывающей её, как пуховый платок, всю, с ног до головы, осторожно проникая под кожу куда-то глубоко внутрь, отчего хотелось мурлыкать, петь, смеяться и плакать одновременно.

Домой они возвращались пешком – Нацу оставил ключи от своей машины у Миры с просьбой, чтобы на следующий день её брат, Эльфман, перегнал джип к офису компании. Они почти не разговаривали, так, перебрасывались редкими, почти ничего не значащими словами – кажется, они уже были просто переполнены событиями этого дня и даже немного устали от всего происходящего. Уже ступив на мост, Люси сняла туфли и пошла босиком, смело ступая гудящими от долгого хождения на высоких каблуках ступнями по остывающему асфальту. Драгнил, понаблюдав за ней пару минут, подошёл ближе, шутливо поклонился, спросив: «Вы позволите, мадам?», и подхватил её на руки. Она испуганно вскрикнула – от неожиданности – и закрыла глаза, сильнее прижимаясь к широкой груди и крепче обхватив молодого человека за шею.

Только когда её осторожно поставили на землю, Люси чуть отстранилась, но так и не смогла до конца разжать объятий. Потому что почувствовала на своих губах чужие губы. Это был первый настоящий поцелуй в её жизни – не по наличию вообще (самый первый был отдан тому самому однокласснику, что нравился ей), а по тем ощущениям – головокружительным, сладким, что он подарил ей. Инстинктивно она потянулась к Нацу, чтобы стать ещё ближе, насколько это было вообще возможно, и попыталась провести руками по его плечам и вверх по шее. Что-то мешало этому, и девушка разжала пальцы, выпуская то, что держала всё это время. Предмет с тихим стуком упал на землю, заставив испуганной птицей метнуться в сознании одну-единственную мысль: «Туфли. Любимые», и тут же был забыт, когда под ладонями Люси почувствовала сначала плотно обтягивающую крепкое мужское тело тонкую ткань футболки, потом горячую кожу и густые, немного жёсткие волосы. Она с наслаждением пропускала их сквозь пальцы, не в силах оторваться и от губ Драгнила. Он сам прервал поцелуй, тяжело дыша и не сводя с неё какого-то странного, серьёзного взгляда, от которого по спине вдоль позвоночника скатилась вниз холодная колючая волна.

– Идём… – обычно в таких случаях предлагают зайти на чай или кофе, но Хартфилия просто взяла Нацу за руку и повела за собой. Зачем придумывать какие-то причины и оговорки, если они оба знают, чем закончится этот вечер? Глупо лгать и притворяться. Люси и не стала – она уже взрослая девочка и сама может принимать решения относительно того, когда и с кем ей заниматься любовью.

Несколько показавшимися бесконечными лестничных пролётов, скрежет ключа в замочной скважине, тихий шёпот в темноте прихожей. И везде поцелуи: болезненно-короткие, тягуче-долгие, жадные, лёгкие, кры-ше-снос-ны-е… Ей с превеликим трудом удалось оторваться от уже ставшими необходимыми, как воздух, губ, чтобы на пару минут забежать в ванную. Когда она вернулась в комнату, Драгнил стоял у окна, смотря в ночную темноту. Люси подошла ближе, тихонько коснулась его плеча и тут же оказалась в плену сильных рук.

– Замёрзла? – Нацу заботливо обнял крепче, почувствовав мелкую дрожь, сотрясающую её тело.

– Нет, – она посмотрела молодому человеку в глаза. – Просто ты – первый…

Взгляд Драгнила тут же изменился, став внимательнее и серьёзнее.

– Если ты не хочешь…

Люси провела ладонью по его лицу. Глупый, если бы она не хотела, разве позволила бы ему быть сейчас с ней?

– Хочу.

Больше им не нужны были разговоры.

***

– Могу я вам чем-то помочь, сэр? – Юкино Агрия, продавец-консультант ювелирного салона «Созвездие» – одного из самых популярных и крупных в Магнолии, симпатичная платиновая блондинка с короткими, уложенными в модную причёску волосами и большими синими глазами, неслышно подошла к витрине, около которой стоял очередной посетитель. Хотя очередным он был более получаса назад, когда только переступил порог магазина и направился к стеклянному, ярко освещённому ящику, внутри которого на бархатных подушечках лежали обручальные кольца. Да так и стоял всё время, практически не шевелясь и не выказывая ни нетерпения, ни раздражения, как это иногда бывает, когда людям такого достатка приходится ждать, пока освободится консультант. А то, что это был именно богатый клиент, Юкино за несколько лет работы уже научилась определять, не заглядывая в чековые книжки. Надо просто быть более внимательной к деталям.

– Да… – тихий, надтреснутый, словно больной голос. Агрия ещё раз внимательно осмотрела посетителя, с неудовольствием отметив осунувшееся лицо и пустой, ничего не выражающий взгляд. До этого времени мужчина стоял к ней в пол-оборота и достаточно далеко, и она не заметила его странного вида. Но алкоголем от него не пахло. Тогда что привело его в это состояние? Впрочем, это не её дело, главное, чтобы покупатель не буянил и был в состоянии оплатит то, на что падёт его выбор. Со вторым она разберётся сама, а вот первое… Быстрый взгляд на охранника у входа, чуть заметный кивок. Тот сразу подобрался, тоже внимательно наблюдая за необычным посетителем. – Я хотел бы купить кольцо. Вот это, – мужчина указал на тоненький золотой ободок, украшенный тремя белыми камешками.

– Может, вам показать другие? У нас есть новая коллекция…

– Нет, – в голосе мужчины прорезались резкие нотки, и Юкино благоразумно решила не настаивать, только уточнила:

– Футляр?

– Да, любой. Вы принимаете чеки? – получив утвердительный ответ, покупатель черкнул названную сумму и, равнодушно сунув бархатную коробочку в карман брюк, кивнул: – Благодарю.

Проводив его глазами, Агрия опустила взгляд на листочек из чековой книжки, который всё ещё держала в руке. Под цифрами стояла широкая размашистая подпись: «Нацу Драгнил».

========== Глава 6 ==========

Два года назад

Небольшая уютная спаленка тонула в приятном полумраке, возникшего из сочетания мягкого света прикроватного бра и разгоняемой им темноты – за окном уже давно была ночь, по-летнему короткая, погружающая даже такой неугомонный город, как Магнолия, в сладкий, глубокий сон. Вся жизнь буквально замирала на несколько часов – не только машины и люди, но, кажется, даже парк и река застывали, словно по мановению волшебной палочки доброй феи, желающей уберечь свою крестницу от страшной участи, которая ждала девушку при близком знакомстве с веретеном. Как только небо на востоке начнёт менять глубокий синий бархат на более лёгкий голубой шёлк, город встрепенётся, как большой пёс, резко, одним движением сорвавшись в уже привычный ритм. А пока он спал и набирался сил перед новым, полным забот, тревог и чаяний днём.

Наверное, им тоже нужно было спать – календарь показывал, что до выходных осталось ещё несколько рабочих дней, но глаза почему-то упорно отказывались закрываться, внимательно рассматривая одни им видимые точки на обоях. Они оба молчали. Драгнил то осторожно, почти невесомо гладил девушку по плечу, то перебирал волосы. Люси же, положив голову ему на грудь, слушала, как спокойно и размеренно бьётся его сердце, в отличие от её собственного. Ещё час назад всё происходящее казалось ей абсолютно правильным, пожалуй, даже единственно верным, но сейчас…

Нацу, словно почувствовав её состояние, неожиданно негромко спросил:

– Что с тобой? Я чувствую, как ты напряжена. Жалеешь о том, что случилось?

– Нет… – голос предательски дрогнул, и она не решилась продолжить, чтобы окончательно не потерять самообладание.

– Тогда что? Скажи мне.

– Просто… – как лучше и правильнее подобрать слова? Люси никогда не думала, что сможет пойти на такое – на первом же свидании не просто будет целоваться, но и позволит молодому человеку нечто большее. Это было неправильно и, конечно же, характеризовало её не с лучшей стороны. Что теперь Нацу о ней подумает? Что она легкодоступная и недостаточно уважающая себя личность, поддающаяся внезапным порывам, без элементарных нравственных принципов?

Драгнил молча выслушал её сбивчивое объяснение и ответил спокойным тоном – так, будто они говорили о фильме, а не о моральном облике некой молодой особы:

– Ну, во-первых, я абсолютно так не думаю. А, во-вторых, это не первое наше свидание.

– Что?! – Хартфилия резко села, во все глаза смотря на своего собеседника. Она никогда не страдала провалами в памяти и уж свидания с Нацу запомнила бы обязательно. – Как это не первое?!

– Конечно, – поудобнее устроившись на подушке, продолжил тот. – Кажется, третье. Нет, четвёртое, точно, четвёртое, – сделав мысленные подсчёты, поправил себя Драгнил. – Одно было в галерее и парке, второе в том кафе на углу, третье – сегодня днём. Так что это четвёртое. Ты и сама сейчас со мной согласишься. Вот скажи мне, чем люди занимаются на свиданиях?

– Они… они куда-нибудь ходят. В театр, на выставки, в кино, кафе или рестораны. Иногда просто гуляют. Общаются. Много разговаривают, рассказывают о себе, о своей жизни и увлечениях, чтобы лучше узнать друг о… дру… ге… – Люси перечисляла и с каждым словом всё больше понимала, что описывает всё то, что они с Нацу делали при встречах. – Но… Да, я знаю, у нас было то же самое, но… – она старательно пыталась придумать хоть один довод в пользу того, что молодой человек был не прав, хотя и сама не знала, зачем. Не легче ли и правильнее было согласиться? – Но о свиданиях обычно договариваются заранее! – облегчённо выдохнула Люси, найдя, наконец, достаточно веский аргумент.

– Ты разве ничего не слышала про флэш-дейт*? – спросил Драгнил и в ответ на недоумённый взгляд девушки пояснил: – Флэш-дейт – это спонтанные, незапланированные свидания, весьма, кстати, популярные в последнее время. Просто люди решают, что именно здесь и сейчас у них будет этот самый флэш-дейт. Я не говорил тебе, потому что мне казалось, ты знаешь.

– Нацу… – устало вздохнула Люси. – Признайся, ты же всё это только что выдумал, да?

Драгнил сел, немного наклонился вперёд – так, чтобы своим лбом прикоснуться к её лбу, и тихо уточнил:

– Разве так важно, кто и когда придумывает новую традицию? В этот раз первооткрывателями будем мы. Согласна?

У неё просто не нашлось сил ответить ему «Нет».

***

Локи, наклонившись вперёд, опёрся локтями о колени и устало потёр переносицу. Сколько подобных историй он уже переслушал за свою ангельскую жизнь? Интересно, каково это – вот так раскрываться перед незнакомым и абсолютно чужим тебе собеседником? Рассказывать интимные подробности, выворачивать наизнанку тайники души, давать проникать в подчас самое дорогое, трепетно хранимое и оберегаемое, как некое богатство, не имеющее ни цены, ни аналогов в скудном предметном мире?

Ему самому не пришлось через это проходить – связь наладилась пусть и не сразу, но без подобного душевного стриптиза. Наверное, он и не смог бы вот так… Не потому что мужчина – у него были подопечные обоих полов, и подчас как раз представители, как их принято называть, сильной половины человечества раскрывались сильнее и ярче, словно смерть вместе с бренным телом помогала им избавляться и от навеянной жизнью ненужной шелухи предрассудков и условностей, наглухо закрывающей их истинную сущность. Скорее всего, дело именно в нём самом. Интересно, что было бы, не наладь он связь обычным способом? Смог бы вызвать достаточно воспоминаний, которые помогли бы протянуть нити до неё? Конечно, уже потом, когда его миссия была закончена, он делал это несколько раз – чтобы учиться работать с этой техникой, чтобы на своей «шкуре» пережить всё то, через что потом пройдут его подопечные, чтобы… Этих «чтобы» было много, и Локи безропотно выполнял всё, что от него на тот момент требовал наставник. Однако ни разу за всё время не настраивал нити по собственному желанию, из эгоистичного, свойственному любому человеку, хотения пережить светлые мгновения своей жизни ещё раз.

Ангел на пару секунд прикрыл глаза, вызывая в памяти нужные образы, чувствуя, как начинает зудеть левая ладонь – верный признак того, что нити появились. Теперь это происходило довольно быстро, сказывался опыт. Не было необходимости ни рассказывать о прошлом, ни сортировать воспоминания, достаточно лишь представить картинку – словно вынуть из футляра тот самый карандаш, которым в следующее мгновение проведёшь по бумаге, раскрашивая чёрно-белый рисунок. Или взять определённую книгу с полки. Легко. Просто. Привычно. Обыденно…

Локи осмотрел полученный результат и скривился, как от зубной боли. Потом перевёл взгляд на сидящую рядом девушку. Пожалуй, будет неправдой, если он скажет, что не завидует ей – таких сильных и крепких нитей не было ещё ни у кого из его подопечных. Золотисто-розовые, серебристо-голубые, мягко переливающиеся в свете вечернего солнца, они плотно обвивали тонкое девичье запястье и тянулись, переплетаясь, куда-то вперёд, постепенно теряясь в бетонно-стеклянных джунглях города. При этом они, насколько это можно было разглядеть сейчас, с того места, где сидели Люси и Ангел, нигде не разъединялись, как это иногда случалось. Оставалось надеяться, что и дальше нити не расползутся в разные стороны, позволив им с первого раза найти то, что нужно.

Наверное, уже можно было бы и остановиться, но Локи, чуть помедлив, всё же спросил:

– Хочешь ещё что-нибудь рассказать?

– Чем больше, тем лучше, так? – уточнила девушка, не открывая глаз.

– Не всегда. Помнишь ведь, что я говорил о воспоминаниях? – Люси кивнула. – Но у тебя пока всё идёт хорошо, – Ангел снова посмотрел на свою руку. Из ладони тянулись тонкие, матово поблескивающие, словно стальные, нити. Странно, но раньше они казались ему теплее, ярче. Почти живыми. Настоящими. Эти ниточки были не просто воспоминаниями.

Всё, что проживает человек – события, эмоции, мысли – проходя через его душу и сердце, оставляют там свой след, откладываясь в памяти мозаичными осколками, из которых можно при желании сложить картины прошлого. Но разве, коснувшись воды, мы останемся сухими? Кожа так или иначе станет влажной, покрывшись тонкой плёнкой соединённых между собой молекул водорода и кислорода. Немного жидкости крупными каплями скатится вниз или разлетится в разные стороны, если человек не захочет спокойно стоять и отряхнётся. От остатков влаги легко избавиться при помощи полотенца. И всё же малая толика этих самых молекул не покинет его тела, впитавшись, проникнув под кожу и став частью организма.

Человек не запоминает всего, происходящего с ним. Многое растворяется в водовороте жизни за ненадобностью, вытесняется более ярким и значимым. Но то, что остаётся, по праву может считаться уже чем-то большим, нежели рядовыми воспоминаниями о просмотренном накануне фильме или случайно услышанном разговоре. Это – уже часть самого человека, как рука, глаз или сердце, пусть и не столь видимое. Поэтому терять их особенно болезненно.

Нет, Локи не забыл событий и лиц – память была почти идеальной и, кажется, с каждым днём лишь сильнее проявляла картинки прошлого. Терялось нечто совсем другое, гораздо более важное и однозначно невосполнимое, то, чем была через край полна эта девочка, что сидела рядом с ним на скамейке. Человечность. Наверное, только сейчас, смотря на свою новую подопечную, он смог дать название тому качеству, что медленно, но неотвратимо покидало его, как пресловутая вода сквозь пальцы. Эта потеря ничем особым не грозила ему, кроме одного – превратиться со временем в бесстрастного Божьего посланника, не испытывающего ни любви, ни ненависти, что печальными глазами смотрел на него с фресок в Соборе, куда матушка водила маленького Локи по воскресеньям. Бестелесного и бесчувственного.

Не слишком ли высока цена? Ответ напрашивался сам собой. Для него – чересчур. Поэтому Люси будет последней. Потом он уйдёт, чтобы сохранить хотя бы жалкие крохи того, что пока ещё – слегка раздражающе и почти неощутимо – скреблось где-то за грудиной.