Текст книги "Вкус моря на губах (СИ)"

Автор книги: Тенже

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 7 страниц)

– Минуточку! – поднял ладонь Брэйт. – Как это вяжется с тем, что вы были согласны отпустить его одного домой, в Океанию? Или он мне что-то неправильно объяснил?

– Правильно. Одно дело – жилой комплекс в закрытой зоне Океании. Крайне низкий процент преступности, привычная обстановка, бывшие сослуживцы, приятели, представители социальных служб, которые в любой момент придут ему на помощь. Я первый приветствовал решение Випера вернуться домой. Перемены должны пойти ему на пользу. Ему надо возвращаться к обычной жизни. Другое дело – отъезд неизвестно куда. Не забывайте – жизнь в Океании и жизнь в колонии, или неблагополучном районе второй столицы различаются, как небо и земля.

– Не спорю…

– Не забудьте о том, что господин Випер никогда нигде кроме Океании не жил. Короткий отпуск – не в счет. Да и в отпуска он, по большей части ездил в компании.

– Все-то вы о нем знаете… – пытаясь потянуть время и разобраться в собственных запутанных мыслях, отметил Гепард.

– Разумеется. Я же его лечащий врач.

Заявление озвучили таким высокомерным, поучительным тоном, что утихшая было злость разгорелась, как костер на ветру. О Руфусе вроде бы и заботились, но слишком уж контролировали каждый его шаг и так уверенно вели его к светлому будущему – «мы лучше знаем, как нужно» – что поневоле возникало желание перегадить продуманные планы благодетелей.

«От правильно сделанного добра не хочется забежать на край света».

Решение пришло внезапно. И Брэйт, сознавая, что собирается взвалить на себя неподъемную тяжесть – он все-таки спасатель, а не нянька – проговорил:

– Что ж… Вас я выслушал и все понял. Теперь мне надо задать пару вопросов Руфусу.

– Я вас провожу.

«Проконтролировать хочешь? Контролируй. Мне скрывать нечего. Если Гадюка согласится, тебя все равно придется ставить в известность».

За время его отсутствия в палате произошли изменения. На столике появился поднос с соком, двумя стаканчиками йогурта и воздушным пирожным. Руфус по-прежнему спал, перевернувшись на спину и скинув плед на пол. Гепард присел возле кровати, и, не обращая внимания на покашливание врача, запустил руку под выбившуюся из штанов Гадючью футболку. Почувствовал дрожь пробуждения, поймал недоумевающий сонный взгляд зеленых глаз и улыбнулся:

– Надо поговорить.

Рыжий зевнул, потянулся и кивнул, приглашая его продолжить речь.

– У меня идея возникла… это не отменяет моих приездов, если ты останешься тут, в санатории. Знаешь… – взгляд врача жег спину. – Ты запросто можешь перебраться ко мне в Нератос. Пару недель поживем в моей старой квартире… пару или меньше – пока снимем что-то более приличное, устраивающее нас обоих. Днем, я, конечно, на работе… но теперь у меня не смены, а нормированная рабочая неделя. По вечерам и выходным я буду в твоем распоряжении. Чтобы помочь социально адаптироваться.

«По ночам» Гепард предусмотрительно опустил – как сложится, так и сложится. И затаил дыхание, ожидая ответа. Тут уже не знаешь, что лучше: молить богов о том, чтобы рыжий помнил все, до последней мелочи, или, наоборот – забыл, как жадно его разглядывала гаражная тусовка.

– А ты суп будешь варить? – заинтересованно спросил Руфус. – Тот, с макаронами?

– Буду, – выдохнул Брэйт. – Все буду. Что скажешь – то и буду. И квартиру по твоему вкусу подберем, не сомневайся.

– В Нератосе есть наша высотка. С бассейнами. Я могу подать прошение в министерство…

– Да! Это замечательный выход! Думаю, тебе не откажут.

– Если только не откажут вам, – холодно проговорил врач. – Вы что, считаете, что мы отпустим господина Випера с первым встречным?

– Вам придется потрудиться, чтобы мотивировать отказ, – ухмыльнулся Гепард. – Я, конечно, не его бывший муж, но и не первый встречный, и не маньяк из подворотни. Объясните, куда и во сколько должен явиться мой адвокат? Я позабочусь о характеристиках с места работы и хорошем адвокате, не сомневайтесь.

– Не сомневаюсь. Мне надо обсудить ситуацию с руководством.

– Обсуждайте, – великодушно разрешил Брэйт. – А я пока рыжего полдником накормлю.

Заключение о состоянии здоровья произвело на него такое сильное впечатление, что он попробовал покормить Гадюку с ложечки – чтобы тот не напрягался лишний раз. Такая забота рыжему почему-то не понравилась, и йогурт оказался на подушках, и это еще было как-то объяснимо, а вот почему упало на пол пирожное – нет.

– Только давай обойдемся снисходительной жалости…

– Давай, – согласился Гепард и пошел в ванную за полотенцем, чтобы оттереть пятна йогурта с джинсов.

С оставшимся стаканчиком Гадюка справился сам.

– Ты мало поел, – размазывая белые потеки по ткани, отметил Брэйт. – Они еще принесут, если попросить?

– Принесут. Они все время мне предлагают что-нибудь съесть. Но мне не хочется.

«Дома супом откормлю. Рыбу давать не стану, только мясо…».

Поварские планы разрушил, казалось бы, невинный вопрос:

– Ты все там же живешь, рядом с гаражами?

Сразу вспомнились собственные вещи, нашедшие места в квартире Андриана. Приметы совместной жизни – две зубные щетки в одном стаканчике, синие и оранжевые упаковки бритвенных станков, бокал и пивная кружка на кухне, «застолбленные» полки в шкафу…

– Да, – солгал он, понимая, что неприятного разговора с Андрианом не избежать. Оставалось надеяться – сожитель… уже бывший сожитель не станет закатывать скандал и отпустит его с миром. А сослуживцы не доложат Гадюке о том, как он провел последние полгода.

После неудачного полдника они вернулись к фонтану. На этот раз рыжий на руки садиться не захотел, а Гепард не осмелился настаивать. Они болтали о чепухе. Вернее, болтал Брэйт, а Гадюка слушал, и время от времени задавал вопросы. Рассказы требовали определенного контроля над собой – приходилось прикусывать язык, чтоб не ляпнуть «а мы с Андрианом». По-хорошему, следовало признаться, объяснить рыжему, как обстоят дела, но трусливая часть души нашептывала: «Потом… сейчас он сгоряча заявит: «Я не буду к тебе переезжать» – и все… Ищи рыбку в море. Потом, дома, в спокойной обстановке покаюсь».

В половину шестого их позвали на чаепитие в одну из беседок. Проголодавшемуся Гепарду достались булочки с фруктами, а Гадюка, осмотревший и отвергнувший сладкое, съел два бутерброда с копченой рыбой. К концу трапезы в беседку явился врач, напомнивший Руфусу о каких-то процедурах. Брэйту же достался совет убираться восвояси – мол, дальнейшее времяпрепровождение пациента расписано по минутам и до самого сна ему будет не до гостей.

– Хорошо, – с напускной кротостью ответил он. – Прежде чем я уеду, принесите мне список документов для оформления временного опекунства. Чтобы мне завтра не пришлось срываться с места и подвозить недостающие бумажки. И выдайте свежее приглашение. Или поставьте отметку с печатью на этом – как тут у вас принято?

Требуемые бумаги Брэйт получил у ворот санатория. Прощаться с провожавшим его Гадюкой пришлось под присмотром врача, и поцелуй – ну как же без прощального поцелуя? – вышел привычно целомудренным, ничем не напоминающим единственный взрыв страсти в темной прихожей.

И уже усаживаясь в машину, Гепард вдруг задумался – а возникнет ли у рыжего желание заниматься с ним сексом? Не в первый же день, а хотя бы через пару месяцев? Или ему сейчас вообще неинтересны подобные забавы? Мало ли какие осложнения случаются после удара по голове…

«Расспросить бы врача, но… А, в Пламя все эти вопросы. Если не захочет, не сможет… дождусь, пока с ним будет все в порядке и отвалю в сторону по-тихому».

Внутренний голос, услышавший заявление «отвалю по-тихому», скептически хмыкнул. Брэйт поморщился и напомнил себе, что пока Гадюка заперт в санатории, который и штурмом не возьмешь. И для того, чтобы выяснить «захочет-не захочет», его надо оттуда вытащить. А чтобы вытащить, нужно действовать. И кое-что сделать прямо сегодня.

История пятая. Гепард. Возвращение в Нератос

Злость и страх

(вычитка моя)

Более скверного воскресного утра за последний десяток лет Гепард припомнить не мог. Башка трещала, как с похмелья, хотя виной тому было не выпитое спиртное, а скоропостижный развод с Андрианом и надзор за генеральной уборкой в старой квартире, которую осуществили трое туземцев, присланных комбинатом бытовых услуг. Пепел и Пламя, сколько же ненужного барахла можно выгрести из тесной «двушки»! И это еще на антресоли не полезли, иначе б уборка на трое суток затянулась…

Брэйт вздохнул и пнул коробку, наполненную относительно ценными вещами, которую требовалось вынести в гараж – ну не выкидывать же два мотка проволоки, старую настольную лампу с хорошим патроном и работающим выключателем, треснувший термос и четыре обрезка коврового покрытия? Он сделал глоток кофе и покосился на телефон. Адвокат не перезванивал. В общем-то, понятно – выходной. Но заявлять: «Я тебе ничем не могу помочь, пока они не дали официального отказа» – это наглость. А проехаться на Мелену, поддержать морально?

– Хоть бы проверил, точно ли все документы в этом списке… – пробормотал он и закурил очередную сигарету. – Если сейчас Вольдемара придется второй раз напрягать…

С оформлением бумаг повезло – сегодня в штабе дежурил старый знакомец, супруг одного из работников секретариата. И характеристику состряпал по быстрому: с настоящими подписями и печатями – доступ к заранее заполненным бланкам у него имелся, и справки оформил…

От раздумий Гепарда оторвал звонок:

– Слушаю.

– На всякий случай возьми копию лицевого счета в домоуправлении, – посоветовал адвокат. – Чтоб было ясно – ты один живешь, никаких племянников или троюродных братьев на горизонте не мельтешит.

– Да я приютский, какие братья?

– Все равно возьми. Не переломишься. И звони, если откажут. Только пусть они тебе официально отказ оформят. Слова я оспорить не смогу.

– Понял. Позвоню. Спасибо. И это… извини, что разбудил.

– Это моя работа, – кисло ответил адвокат и нажал на отбой.

Копия лицевого счета обошлась Гепарду в пятьсот кредитов – совсем ошалели в домоуправлении! Ну, тоже разбудил, ну, предложил бутылку… это же не повод так задирать цены!

Укладывая добытую справку в папку, он мысленно костерил соседа и, по совместительству, заместителя директора занюханной конторы. Костерил так, что тому начало икаться прямо в пустом кабинете. Удовлетворенный Брэйт посоветовал соседу выпить воды, прижал к себе драгоценную папку и пошел к машине – на санаторском пропуске было написано: «Воскресенье: с 11-00 до 16-00». Не хватало еще попасть в какой-нибудь тамошний перерыв, а потом заработать отказ из-за нехватки времени. Так и будешь «приходить завтра» сорок раз…

На этот раз он ехал быстро. Прохладный ветер, врывающийся в узкую щель приоткрытого окна, выметал осадок разборок с Андрианом.

– …не без причин же ты уходишь в ночь? Скажи уже правду! Я ведь через пару дней все узнаю. Кто тебя поманил? Змеюка тот рыжий, по которому ты стаканы грыз?

– Откуда ты?..

– Добрые кеннорийцы доложили. Гепард, ты словно мальчик невинный, о разговорах за спиной не подозревающий… Я б и не хотел, да узнал. Расписали в подробностях и как ты в Океанию мотался, и как его к себе привозил… Что, он про тебя вспомнил и позвал? А ты и рад?

– Рад. Андриан… Я не могу тебе сейчас все объяснить. Я сам еще ничего не знаю. Но я должен уйти.

– Иди, – покачал головой любовник. – Я тебя не держу. Насильно мил не будешь.

Джинсы, заляпанные йогуртом – Брэйт так и не переоделся после визита на Мелену – почему-то навели Андриана на мысль о перетрахе в неприспособленном для этих целей месте:

– Боги, где он тебя натягивал? В кустах или в кладовке какой-то, что ты себе все штаны обкончал, а замыть потом негде было?

Говорить правду, что Гадюке сейчас не до секса, и будет ли этот секс когда-нибудь вообще – неизвестно, Гепард докладывать не стал. Скривился, всем своим видом показываю нежелание обсуждать тему, и перевел разговор на вещи:

– Я сегодня самое необходимое заберу, а остальное – потом. Пусть полежит… тебе не помешает?

– Переживу, – пожал плечами уже бывший любовник и пошел в кухню, чтобы достать из холодильника пиво.

И, вроде бы, все обошлось… Но, боги, отчего же на душе так паскудно?

У ворот санатория Гепард вспомнил советы адвоката и начал демонстрировать максимальную корректность: вежливо поздоровался с охранниками, подоспевшему врачу улыбнулся – может и без души, но как уж вышло… И, получив предложение пройти в кабинет: «Там нас ждут господин Випер, главврач и начальник Службы Безопасности», даже выдавил из себя:

– Жаль, что приходится беспокоить занятых людей в выходной. Но спокойствие Руфуса для меня важнее.

Врач хмыкнул, вызывая мысль о припрятанном козыре, и как выяснилось, не зря. Вещая часть организма – зачесавшаяся задница – почувствовала грядущие неприятности.

Бумаги у него забрал седой «безопасник», просмотрел небрежно, почти без интереса, а потом задал вопрос:

– А почему нигде не упоминается, что вы состоите в гражданском браке с Андрианом Цвейгом? Руфус, вы в курсе, что ваш предполагаемый опекун проживает не по адресу указанному в документах, а в другой квартире, с постоянным сожителем? Вот вчерашний ответ на мой запрос, взгляните… вам будет полезно знать всю информацию, не только ту, которую считает нужным сообщать ваш… друг.

Гадюка покосился на окаменевшего Брэйта и потянулся к паре листков, сколотых скрепкой.

– Не хочу обвинять вас в мошенничестве или корыстных намерениях… – «безопасник» смотрел на Гепарда в упор, не мигая, как змея. – Но, согласитесь, ситуация странная. Вы рветесь взять на себя обязательства, от которых иногда уклоняются близкие наших пациентов. И я…

– Это правда? – негромко поинтересовался Руфус, отрываясь от листков.

– Я не знаю, что там написано, – слова едва выговаривались под пристальными взглядами. – Если там о нас с Андрианом… Да, было. Я вчера хотел тебе сказать, но… как-то не получилось. Вещи я от него забрал. Мы разошлись. Разговор состоялся вчера вечером, почти ночью. В моей квартире мы не жили, не думай, я не собирался привозить тебя туда, где…

– Надо было сказать, – поморщился Гадюка. – Сюрприз не из приятных.

– Ты со мной не поедешь? – наплевав на врачей, на «безопасника» и на отсутствие официального вердикта, прямо спросил Брэйт.

– Я должен подумать.

О, это заявление врачам понравилось! Они захлопотали вокруг Руфуса – «сок-чай-полежать», а «безопасник» попытался выставить Гепарда на стоянку, к машине. Хвала богам, рыжий смилостивился и велел не выгонять – мол, в любом случае им надо переговорить, пусть под рукой будет. В результате Брэйта отвели в одну из беседок, снабдили стаканом минеральной воды и даже пепельницей, и пообещали позвать, когда Гадюка захочет его увидеть.

Высидев полчаса, он перемахнул через перила, скользнул в кусты и отправился на поиски рыжего. То, что санаторские здания вписывались в лесной массив, играло ему на руку – лишние встречи с персоналом были не нужны. Внутренний компас повел его к фонтану, и надежда оправдалась: Гадюка сидел на той же самой лавочке, подтянув колени к подбородку и обхватив их руками. Гепард подошел так, чтобы сразу попасться на глаза, и громко откашлялся. Руфус взглянул в его сторону – рассеянно и без интереса.

«Не заорал «пошел вон», и хорошо…».

– Позволь мне объяснить? Можно?

Рыжий спустил ноги с лавочки и пожал плечами. Брэйт приблизился практически вплотную, сел на песок и прижался щекой к Гадючьему бедру. Разрешение объясниться он вроде бы получил. А что говорить – придумать не мог. Как опишешь дикую тоску одиноких вечеров, желание напиться вдрызг, потому что, похоже, тебя променяли – с каждой выпитой рюмкой все уверенней кажется, что променяли – на другого, более привычного и, наверное, более достойного? Как докажешь, что кто-то рядом – неважно, Андриан, Стефан или Михаэль – возней под боком и разговорами отгонял призраков несбывшегося? Как, если не хватает слов?

– Побоялся, что ты не захочешь ко мне переезжать, если узнаешь. Не думал, что они пронюхают… Я с ним разошелся, правда! Даже без особого скандала. Мы как съехались без страстей, так и разбежались. Я собирался тебе в удобный момент рассказать, уже по итогам. Ну сам подумай, не шлюх же мне было каждый вечер вызывать? Так никакой зарплаты не хватит…

Рука легла на затылок, взъерошила волосы, и Гадюка проговорил:

– Не оправдывайся. Это жизнь.

– Но ты злишься… и не хочешь ехать.

– Просто… как ведро воды на голову.

– А если бы я вчера сказал? Что надо сначала уйти от любовника, и все прочее… ты бы согласился, чтоб я собирал документы?

– Наверное, нет.

– Вот и пойми, как лучше… – подставляясь под ласкающую волосы руку, выдохнул Брэйт. – И так плохо, и так нехорошо.

– Согласен, – в голосе рыжего появились знакомые безжизненные интонации.

– Я – это меня, конечно, не извиняет – но я почему-то думал, что ты к бывшему мужу вернулся, и с ним…

– Я его последний раз в кабаке на дне рожденья видел… когда в окно выкидывал, – Гадюка рассмеялся.

Рассмеялся? Гепард поднял голову, увидел знакомые ямочки на щеках и очень заинтересованно спросил:

– А про окно можно поподробнее?

– Господин Випер!

И понеслось… Приплелись и корыстные намерения: оказывается, у Руфуса на счету в банке лежала кругленькая сумма, и желание воспользоваться беспомощным положением – будто рыжий слабоумный невинный подросток, которого Брэйт собирается затащить на сеновал и обесчестить, и еще какая-то ерунда… Гепард просто не успел понять, какая именно – Гадюка сощурился и медленно поинтересовался у начальника Службы Безопасности:

– Какие-то формальные препятствия моему отъезду имеются?

– Нет, – сникнув, ответил тот. – Препятствий нет, но…

– Вы можете связаться с моим нотариусом. Я отдавал распоряжение известить Брэйта о моей смерти. Только его, и моего бывшего супруга. Думаю, это достаточное доказательство того, что он мне не чужой, и мы знакомы не первый день.

– Я знаю об этом распоряжении. Только благодаря нему мы вообще…

– Я хочу, чтоб вы оформили документы, – повысил голос Руфус. – Мы уедем сегодня.

Седой ожег Гепарда злым взглядом и тут же повернулся к вновь заговорившему Гадюке.

– Кстати, насчет корыстных намерений… Денег у меня нет, точнее, они есть на счету, а доступа к ним нет. У карточек срок вышел, пока я по больницам валялся. Новые пришлют где-то через пару недель. Так что пока я буду жить за твой счет, Брэйт.

– Прокормлю, – в обещании смешались облегчение и надежда: Руфус доверился, а значит – простил.

Документы им выдали через час. Гепард сложил Гадючьи вещи в сумку с эмблемой санатория – пожиток набралось немного, сплошь казенное барахло – повесил ее на плечо и спросил:

– Будешь еще с кем-то прощаться?

– Нет, – покачал головой рыжий. – Я уже зашел, к кому хотел. Поехали.

Стоило им проехать за шлагбаум, как с Руфусом произошла разительная перемена. Он зажмурился, помассировал виски, вытащил из кармана флакон с таблетками, проглотил пару капсул и сообщил:

– Я попробую подремать. Голова болит сильно.

Гепард глянул в зеркало – рыжий расположился на заднем сиденье – и поймал мутный, почти бессмысленный взгляд. До него дошло – Гадюка «держал лицо» перед врачами. И ведь продержался же, и ходил, и разговаривал так уверенно, что Брэйт почти забыл о скверном диагнозе.

– Поспи, конечно! Там плед есть, укройся. Может быть, воды? Хочешь, остановимся в городе, я тебе что-нибудь куплю – кофе, сок… или мороженое?

– Ничего не хочу! – вяло огрызнулся рыжий и улегся на сиденье, подсунув под щеку согнутую руку.

– Не хочешь – как хочешь. Спи.

Пришлось ехать медленнее и особенно осторожно проходить повороты – чтобы драгоценный пассажир не упал с сиденья. Из-за этого поездка затянулась и к Вратам «Мелена-Нератос» Гепард прибыл слегка раздерганным – он не смел курить при Руфусе даже в форточку, и только тоскливо косился на пепельницу, предвкушая возвращение домой, на кухню.

На контрольной площадке его остановили патрульные – взмахом жезла и коротким свистком. Он припарковался, проклиная очередную задержку, вытащил из кармана документы и опустил стекло, не собираясь выходить из машины. Рыжий спал, и Гепард искренне понадеялся, что патрульные не станут его будить. Почему они вообще прицепились, кстати? Не ехал – полз, габаритные огни включил, машина чистая…

Причина выяснилась пяток минут спустя. Гадюку все-таки разбудили, вернее, он сам проснулся, видимо, отреагировав на голоса, и один из патрульных, небрежно козырнув, тут же проговорил:

– Добрый день, господин Випер! Как вы себя чувствуете? У нас есть врач, вам не требуется его помощь?

«Привет из санатория!» – понял Брэйт, и попытался убедить себя, что медики и седой «безопасник» искренне беспокоились о здоровье рыжего. И, сделав над собой усилие, улыбнулся патрульным – они ведь не при чем.

Сонный Руфус растерянно посмотрел на патрульного, перевел взгляд на Гепарда и неожиданно спросил:

– А куда мы едем?

Вопрос произвел эффект разорвавшегося заклинания. Брэйта без разговоров сковали путами и даже не удосужились зачитать права, а к машине притащили сразу и врача, и психолога. От суеты и шума Гадюка проснулся окончательно, и объяснил, что он знает, куда его везут, едет с Гепардом по собственной воле, без всякого принуждения, а вообще он хотел спросить, куда они приехали и сколько еще добираться до Нератоса, потому что он не прочь отлить. После этого путы с Брэйта все-таки сняли, а рыжего двое патрульных, врач и психолог сводили в туалет.

Покинув негостеприимную Мелену, они безостановочно миновали вторую контрольную площадку и въехали в пригород Нератоса.

– Надо в магазин завернуть, – стараясь удержать ровный тон, проговорил Брэйт. Его так и подмывало заорать и выругаться, но он напоминал себе, что рыжий ни в чем не виноват – оговорился, со сна, бывает, и не такое ляпнешь…: – Я планировал на ужин курицу-гриль и салаты. Заранее не стал покупать, чтоб кура горячая была. Тебя это устроит?

– Мне все равно, – пожал плечами Гадюка, снова улегся на сиденье и уснул.

Возле магазина Гепард покурил, немного успокоился и затарился разнообразными готовыми блюдами из отдела кулинарии, – курица, салаты овощные, салаты с морепродуктами – подумал, добавил в тележку торт, фрукты, килограммовый брикет мороженого и десяток упаковок с орешками.

«Надо определить, что он лучше ест. Нет, я его и спрошу, конечно, но меня терзают смутные подозрения, что словами правду не выяснить».

Доставив пакеты с продуктами и спящего Гадюку к подъезду, Брэйт кинул неприязненный взгляд на гаражи. Бывшие и не бывшие сослуживцы восседали на табуретках и перевернутых ящиках, пили пиво и резались в карты. Мелкий ледяной дождь им нисколько не мешал – один из гаражей пустовал и служил местом для коллективных посиделок.

– Руфус! Мы приехали. Ты до квартиры дойдешь? Хочешь, я тебя донесу?

– Я не паралитик, – сонно пробормотал рыжий. – Дойду. Б-р-р-р… Как тут холодно!

– В квартире топят, – попытался оправдаться Гепард. – Я тебе сейчас чаю горячего сделаю. И одеяло дам.

Он довел Руфуса до двери, спиной чувствуя жадные взгляды: понять можно – уверены, что наблюдают измену Андриану.

«Ничего, сейчас я вас разочарую. И объясню, по каким правилам мы будем жить… и только попробует мне кто-то слово против сказать!».

Ему даже хотелось, чтобы кто-нибудь из сослуживцев нарвался на драку или скандал. Злость, вызванная путами у Ворот Мелены, искала выход. И требовалось выплеснуть ее на стороне, чтобы не задеть рыжего словом или жестом – ему нужен комфорт и покой.

Правда, тот по-прежнему пребывал в заторможено-сонном состоянии. Улегся на диван, позволил укрыть себя пледом и одеялом, попросил выключить звук в телевизоре – Брэйт нашел канал «Путешествия по колониям» – и закрыл глаза.

– Я сумку и еще один пакет из машины принесу. А потом ужинать будем. Договорились?

– Не хочу ужинать, – ответил Гадюка и натянул одеяло на голову, отсекая возможность переговоров.

К гаражам Гепард подошел, печатая шаг, и не отвечая на приветствия – я не желаю, чтоб вы здравствовали – заявил:

– Слушаем внимательно, потому что второй раз повторять не буду. С Андрианом я разошелся. Это первое. Второе: Руфус будет жить в этой квартире, пока мы не переедем в их высотку с бассейнами. Тот, кто позвонит в мою дверь, и попросит ненужное ему дерьмо, чтобы попялиться на моего гостя, получит в зубы. Тот, кто попробует прицепиться к Руфусу, съязвить, как-то его задеть – может считать себя покойником. Я не шучу, мужики. Я вас предупредил по-хорошему. Расскажете это тем, кто на смене. Вопросы есть?

– Есть, – откладывая карты, отозвался командир подразделения. – Твой Руфус сам за себя постоять не может, что ли? Съязвить в ответ, например?

– Сейчас – не может. Он только что из… считай, из госпиталя.

– Он без браслетов?

– Без, – стараясь унять неконтролируемую волну раздражения, огрызнулся Брэйт.

– А что с ним случилось?

– Не твое дело!

– Не психуй! – повысил голос командир. – Сядь, выпей сто грамм, выкури сигарету и успокойся! Не мое дело – это когда ни о чем не предупреждают. Когда выдвигают такие требования, да еще таким тоном… И – нет, я не хочу с тобой мериться крепостью щитов. Мне лень. Но я должен знать, что с твоим гостем. Он выглядит вполне так очень… не похож на умирающего.

– Травма головы. Все понятно?

– Он буйный?

Гепард едва не врезал по табуретке со стаканами.

– Нет. Можешь не беспокоиться, он вас не тронет. И мы здесь долго не задержимся. Завтра поедем подавать прошение о квартире.

– Удачи, – не отводя от него внимательного взгляда, пожелал командир. – Если что-то будет надо – кричи, звони…

– Сами справимся.

Уже подойдя к машине, Брэйт подумал, что надо было сказать «спасибо» за предложенную помощь, но возвращаться не захотел – если еще раз позовут выпить сто грамм, рука сама к стакану потянется, а надо рыжего ужином накормить. Вернее, уговорить, чтоб он поел. А такие разговоры лучше вести без выпитой натощак водки – слова проще подобрать.

Улещать и упрашивать сонного, лениво щурящегося Гадюку пришлось долго. Тот отверг курицу, понюхал и забраковал салат, и только после безысходно-идиотского: «Ну, в честь встречи… вроде как ради новоселья!», согласился съесть кусок торта, но не вставая с дивана. Гепард сервировал маленький столик: десяток темно-оранжевых мандарин, наполнивших комнату цитрусовой свежестью, чашку чая, положил на блюдечко увесистый кусок бисквитно-кремового великолепия с кокетливой розочкой, и поставил все это добро рыжему под руку – авось, хоть половину, да слопает.

Расчет оправдался. Когда поужинавший на кухне Гепард вернулся – тащить курицу в комнату и жевать ее в одиночестве ему показалось неуместным – ни торта, ни пары мандарин не было. Руфус снова заснул, свернувшись клубком и натянув плед на голову. Брэйт облегченно улыбнулся, сбросил тапочки и подошел к дивану босиком, стараясь не потревожить спящего. Спящего, чей статус невозможно определить каким-то словом – ни друг, ни любовник, но ни в коем случае не гость, потому что…

Объяснить самому себе, кем ему приходится Гадюка, Гепард не успел. Пальцы левой ноги вляпались во что-то прохладное и скользкое, он машинально отдернул ступню, ушибся об диван и повалился на пол, успев извернуться и избежать соприкосновения со столиком. Приземление дало ответ сразу на два возникших вопроса. Холодное и скользкое оказалось не… впрочем, неважно, что Брэйту померещилось в первый момент. Это был кусок торта, целый, нетронутый кусок торта, убранный под диван на блюдечке – зря он подумал, что Гадюка его вместе с блюдцем и съел.

Подавив желание выругаться, он посмотрел в глаза Руфусу – тот, разбуженный его падением, выпутался из пледа и с интересом рассматривал испачканную кремом ногу – не заметил ни капли раскаяния, но все-таки спросил:

– Зачем под диван-то спрятал? Сказал бы, что не хочешь.

– Я тебе раз десять говорил – «ничего не хочу», – пожал плечами тот. – А потом понял, что от тебя просто так не отвяжешься.

Укорять и стыдить разбазаривающую продукты рыжую скотину Гепард не стал. Допрыгал на одной ноге до ванной, отмылся, вернулся в комнату, выбросил торт и поинтересовался:

– Может, ты на кровать переберешься? Раз уже поужинал… Я тебе телевизор в спальню перенесу, если хочешь. И чистое постельное белье застелю. Комплект есть запечатанный, ты не думай…

– Я не думаю, – зевнул Гадюка. – Постели. А я пока в душ схожу.

Простынь Брэйт заправил, стараясь не оставить ни складочки. Подушки взбил, одеяло хорошенько встряхнул – менять пододеяльник пришлось бы обязательно, прежний испачкался в крем – оглядел кровать с чувством выполненного долга, а потом увидел вернувшегося из ванной рыжего и пропал. Сочетание ошейника и небрежно застегнутой пижамной куртки подействовало на него, как добрая порция афродизиака. Мягкая полоса кожи с трезубцем будоражила, вызывая странные мысли о символах рабской покорности, а видневшаяся в вороте родинка на ключице манила, требовала, чтоб к ней прикоснулись губами и…

– Плед тоже принеси, – попросил нырнувший под одеяло Гадюка. – Холодно.

– Сейчас.

Притащив рыжему плед, он нарвался на вопрос: «А ты где будешь спать?» и, пожав плечами, ответил:

– На диване, где еще? Ты крикни, если что понадобится. Я сплю чутко. Встану, принесу.

– Если просто спать, то можешь со мной, – неожиданно разрешил Гадюка. И, в ответ на удивленный взгляд, пояснил: – Холодно же! С тобой теплее.

Ошалевший от радости Брэйт пробормотал: «Конечно-конечно…» и стремительно вполз под одеяло – как лепрекон, пытающийся добраться до золота. Он успел облапить обтянутое тканью бедро, попутно уговаривая себя не накидываться на рыжего, залез под куртку и прикоснулся к гладкой теплой коже.

«Не накидываться! Я же не животное! Не… я не…».

Под колено попалось что-то упругое и противящееся нажиму, но отстраниться Гепард не успел – нога преодолела сопротивление, и в кровати стало мокро. И приятно запахло цитрусовыми – это выяснилось, когда он откинул одеяло и осмотрел раздавленный очищенный мандарин.

– А! Вот он где! – нисколько не смутившись, и вроде бы как и обрадовавшись, сказал Гадюка. – Я его потерял.

– Давай договоримся, – хмуро сказал Брэйт, у которого после неожиданной встречи с цитрусом исчезли почти все плотские желания. – Я тебя больше не заставляю ни завтракать, ни обедать, ни ужинать. А ты не тащишь продукты в постель. Лады?

– Лады, – согласился Руфус, замотался в одеяло и сполз с кровати на палас, намекая, что неплохо будет, если кто-то сменит простыню, и добавил. – Я его правда хотел съесть. Но он куда-то делся.

Одеяло съезжало с плеча, утаскивая за собой пижамную куртку, рыжий обиженно ежился и смотрел такими честными глазами, что желание вернулось с утроенной силой.