Текст книги "Вкус моря на губах (СИ)"

Автор книги: Тенже

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 7 страниц)

Гепард выглянул в окно, стараясь не шевелить занавеску. Обиженный любовник швырнул сумку с вещами в багажник такси, что-то сказал водителю и злобно осмотрел фасад гостиницы.

«Надеюсь, он не вернется, чтобы повторить претензии? Я и так уже все уяснил. Нет, не вернется. Уехал…».

Облегчение мешалось с разочарованием. Отпуск был испорчен. Собственно говоря, портиться он начал в тот самый час, когда Гепард поддался уговорам любовника и согласился провести эти десять дней на захолустном морском побережье. Его никогда не привлекали большие объемы соленой воды. В принципе, он понимал кеннорийцев, арендующих коттеджи в Океании – нагретый солнцем песок, купания, серфинг и все такое… Но это же не прогулки по заснеженному пляжу! И не трехкратное посещение музея-раскопа под открытым небом!

– Дернула нелегкая связаться с археологом, – пробормотал Гепард и покосился на ноутбук и стопку бумаг на столе.

Браться за отчеты, которые он клятвенно пообещал сдать после отпуска, не хотелось.

«Пойти погулять? А куда тут пойдешь? Спасибо, в музее уже были. В местном концертном зале тоже уже были. Топать на берег, нюхать тухлые водоросли, выискивать вкусные ракушки и всякий хлам? Увольте! Надо собирать вещи и валить домой…».

Громоздкие напольные часы – «это ретро-стиль, неужели ты не в силах оценить очарование обстановки?» – пробили шесть раз и умолкли. Гепард вспомнил об оплаченном ужине и повеселел. Кормили в гостинице отлично, и это, плюс приятный секс, помогло ему выдержать пять дней отдыха без свар и скандалов. Ну, без грандиозных свари и скандалов, мелкая грызня не в счет.

Отужинав, он перебрался в бар и воздал должное местной ягодной наливке, лениво разглядывая местных же шлюх. И если наливка была хороша, то шлюхи – совсем наоборот, что укрепляло желание исчезнуть с зимнего курорта, забыв неудачный отдых, как страшный сон. Допив очередную рюмку, Гепард отправился в номер, высчитывая разницу во времени между здешней колонией и второй столицей. По всему выходило, что он вернется домой около пяти утра и будет лелеять свою обиду в гордом одиночестве – вряд ли кто-то из приятелей и сослуживцев согласится дернуть по пивку и выслушать его рассказы в столь ранний час. Занятый подсчетами и раздумьями, он отпер дверь в номер и не сразу обратил внимание на беспорядок. А когда обратил, то настороженно замер. По стене ручьями текла вода. И плевать бы на то, что промокли кресло и гостиничный палас. Важно только одно: сырая серо-голубая куча мусора, лежащая на журнальном столике – это квартальные сводки и черновики его отчетов. Не говоря уже о мокром ноутбуке… одна радость, что выключен – может, еще просушить удастся?

– Дерьмо! – прошипел Гепард и нажал на кнопку вызова обслуживающего персонала.

Явившийся молодой человек обозрел водопад и столик с нескрываемым изумлением, и, запинаясь, проговорил:

– Видимо, протечка. У вас же за стеной ванная?

– При чем здесь «за стеной»?

– Я хотел сказать… значит, наверху, на третьем этаже, тоже ванная. И, видимо, кто-то из постояльцев…

Отодвинув лепечущего юнца с дороги, Гепард помчался на третий этаж, горя желанием намылить холку тому мерзавцу, который заставил его делать двойную работу. Он отсчитал двери, вышиб нужную, украшенную табличкой «не беспокоить», протопал по чавкающему от влаги паласу и ворвался в неожиданно прохладную ванную комнату. Номер был на порядок богаче его собственного – взору открылось не эмалированное корыто, а небольшой глубокий бассейн, сейчас заполненный доверху. На пол, из смесителя, метко зависшего между бассейном и раковиной для умывания, тугой струей лилась ледяная вода. А жилец и виновник безобразия…

Гепард остолбенел не больше, чем на секунду. Выучка взяла верх, и он, крикнув вбежавшим в номер туземцам: «Звоните в службу спасения! В нашу службу спасения!», столкнул с живота утопленника странный предмет – какую-то широкую ленту с карманами, не позволяющую телу всплыть. Блеск браслетов заставил его действовать быстрее. Шанс, что соотечественника, решившего покончить с жизнью таким редким способом, можно реанимировать, был крайне мал. Вода, успевшая протечь в его номер, намекала – тело лежит в бассейне гораздо дольше шести-семи минут, и, скорее всего, откачивать утопленника бесполезно. Да и переохлаждение наверняка сыграло свою роль… Но Гепард, проработавший в службе спасения около пятнадцати лет, знал, что надо цепляться за любую, пусть даже призрачную надежду. Он рывком вытащил холодное тело из воды, перегнул через край бассейна и надавил ладонью между лопаток, чтобы удалить жидкость из дыхательных путей. Утопленник ожил практически немедленно и вместо кашля или благодарности сковал его мощными путами.

Гибкий мокрый наглец выскользнул из-под обездвиженных рук, и Гепард встретился с негодующим взглядом ярко-зеленых глаз. А потом заметил столь же негодующе шевелящиеся жаберные пластины на шее мнимого утопленника, чересчур массивные – против обычных – браслеты, и не открыл рот от изумления только из-за пут.

Впрочем, путы «морской змей», невесть каким ветром – или волной? – занесенный в это колониальное захолустье, с него все-таки снял. После того, как вылез из бассейна и закутался в банный халат.

– С какой стати вы…

– Нет, это я должен спросить: с какой стати вы устроили потоп? Вы изгадили мой ноутбук и отчеты, над которыми я работал целую неделю! – Гепард знал, что лучшая защита – это нападение.

«Змей» переступил с ноги на ногу, заметил, что стоит по щиколотку в ледяной воде, и закрутил кран. В ванной стало тихо.

– Воду открытой зачем бросил? – бесцеремонное «ты» подчеркнуло: оскорбленная сторона требует ответа.

– Я оставил тонкую струйку, чтоб немножко добавлялось… соли переложил.

От бассейна действительно пахло морем. А Гепард думал – глюки на почве скверного отпуска.

– Я не знаю, с какой радости вода текла на пол, да еще так сильно! – нахмурился «змей», стягивая с крючка полотенце. – И немедленно задам этот вопрос хозяину гостиницы…

Надо было перестать беззастенчиво пялиться и поменять тактику: оскорбленная сторона становится союзником – да брат, сейчас мы вдуем этим туземцам… но Гепард не мог оторваться от созерцания сильной шеи, гладкой груди, подчеркнутой небрежно запахнутым халатом. И дело не в жабрах – в бездну морскую всю эту экзотику! – дело в красоте «змея». И в воспоминаниях – ведь ему удалось, пусть и мельком, углядеть, как это чудо смотрится в узеньких плавках… Аж в жар бросает, хотя ванная на ледник похожа.

Полотенце впитало влагу. Короткие волосы встопорщились и чуть посветлели – рыжий, но темно-темно рыжий… память услужливо подсунуло картину рассыпанных по плечам веснушек, и Гепард судорожно сглотнул слюну.

«Эх, что я ему сразу искусственное дыхание не начал делать? – тоскливо подумал он. – А сейчас попробуй подойти поближе… тут же получишь команду: «Обломись!». Эх…».

Зеленые глазищи сузились – судя по всему, рыжему не нравился его жадный взгляд, и следующей фразой будет что-то вроде: «Покиньте номер, вы мне мешаете. Администрация известит вас о причине недоразумения».

– Меня зовут Брэйт, – выпалил Гепард. – Я спасатель. Заместитель командира третьего поисково-спасательного отряда «Флагшток» в Нератосе. Я… я думал, что ты самоубийца.

– Какому идиоту может придти в голову топиться в ванной? – недоверчиво фыркнул «змей».

– Представь себе, и такое случается. Способ не самый распространенный. Около процента от общей массы самоубийств. В основном вешаются. Следующий пункт – травятся… Если ноутбук просохнет и включится, покажу тебе сводку по Южному округу за последний квартал.

– Вас вызывают к самоубийцам?

– Нас вызывают всегда, – объяснил Гепард. – Самоубийство, пожар, захлопнувшаяся дверь, и, конечно же: «Ах, мой котик влез на дерево и не может спуститься! А господа офицеры из соседнего подъезда послали меня на половой член, когда я попросил их помочь! Я уже позвонил в полицию и пожарным, но приезжайте и вы. Веселее будет».

«Змей» улыбнулся, взял с полочки широкий мягкий ошейник, украшенный эмблемой – трезубцем в двойном круге – и привычным движением застегнул его на «липучку», пряча жабры. Представляться он, похоже, не собирался. Гепард уже решился надавить и задать вопрос в лоб, как к нему подоспела помощь. В номер ввалились трое коллег и врач из колониального подразделения Имперской Спасательной Службы.

Мокрый и взъерошенный рыжий немедленно ощетинился еще сильнее – спасатели вытаращились на него, как на тринадцатое чудо Империи – но был вынужден назвать свое имя и место службы.

– Руфус Випер, подводный пловец, приписан к базе «Атолл» в Океании.

– Цель визита в колонию?

– Это не ваше дело, – холодно ответил рыжий. – Вас вызвали по ошибке. Я не обязан отвечать на дополнительные вопросы.

Напряжение, повисшее в воздухе, разрядил молоденький спасатель, наивно ляпнувший:

– Ну так интересно же, хаупт! К нам еще ни один змей никогда…

– Я хочу понырять, проверить одну карту, – чуть смягчившись, проговорил Руфус. – Здесь, недалеко от берега, должен лежать затонувший пассажирский круизный лайнер. Надо посмотреть – есть ли смысл получать разрешение и что-то поднимать на сушу.

– Но сейчас зима! – возмутился Гепард. – Ты псих, что ли? Как ты собираешься нырять? Вода ледяная!

– Мы сейчас выполняем задание в северных морях. Организм адаптирован к низким температурам. Я приехал на выходные.

Выслушавшие ответ спасатели загомонили. Рыжему предлагали содействие – любое, какое только потребуется, высказывали опасения, задавали вопросы… Гепард едва не почувствовал себя лишним, но потом, убедившись, что «змей» не желает ни помощи, ни общения, – по вполне выразительным гримасам – начал теснить коллег из номера, выставляя в коридор. Коллеги выходить не желали и тут, на его счастье, старший группы получил вызов от диспетчера.

Гепард быстро подписал акт о ложном вызове, пожелал спасателям удачи, шуганул путающийся под ногами гостиничный персонал и уселся на сухой стул, поджидая скрывшегося в другой комнате рыжего. Ожидание того стоило – одетым чудо-чудовище оказалось не менее привлекательно, чем в халате. Судя по шортам и футболке, адаптированный к низким температурам организм парился даже в прохладном номере. А Гепарду это позволило полюбоваться на голые ноги, покрытые золотистым пушком, веснушчатые локти, и – что немаловажно – оценить татуировку. Руфусу было не больше тридцати, а тату, являвшее собой стандартный узор с незнакомыми серо-зелеными дополнительными элементами, свидетельствовало о его принадлежности к старшему офицерскому составу.

– А чем вы занимаетесь в северных морях?

– Разминирование. Новая колония. Стратегически важный порт.

– А-а-а…

– Послушай, – Руфус опять нахмурился. – Мне жаль, что так вышло с краном и твоими бумагами… но я не вижу причин для дальнейшего общения. Если ноутбук сгорел, я куплю тебе новый. Вот, возьми визитку…

Гепард проследил, как рыжий лезет в сумку, забрал визитку и только тогда возразил:

– Нет уж! Позволь пострадавшей стороне определить компенсацию самостоятельно. Давай выпьем по рюмочке, пока будут убирать в номерах? Это для меня лучшее возмещение ущерба. Согласен?

– Я сейчас не пью.

– Просто поболтаем. Прогуляемся по морскому берегу?

– Я не люблю ходить по берегу. В воде интереснее.

– А я воду не люблю. Особенно холодную, – отозвался Гепард, ощупывая влажные брюки и рубашку – спасение утопающего даром не прошло. – Поэтому попробуем найти компромисс. Я переодеваюсь, заказываю себе выпивку, и мы устраиваем посиделки на твоем или моем балконе. По выбору. Идет?

Руфус крайне неохотно согласился – видимо, не смог придумать повода для отказа. Но балкон предпочел свой – то ли не хотел разгуливать по гостинице, то ли решил, что проще будет выставить гостя, чем уйти.

Заказывая выпивку и утепляясь, Гепард пытался понять самого себя. С какой стати он тратит время на заведомо проигрышный вариант? Рыжее чудовище нисколько им не заинтересовалось – и это вполне объяснимо. Красота и явная успешность Руфуса, принадлежность к редкой группе магов-амфибий, предпочитающих выбирать мужей и любовников в своем узком кругу, чтобы не служить экзотическими игрушками – все это работало против обычного, ну, немного симпатичного спасателя средних лет, смеющего клеиться к морскому божеству, бросившему незакрученный кран в колониальной гостинице.

– Так зачем я в это ввязываюсь? – тихо пробормотал он.

Ответа не было и это настораживало. Обычно Гепард заводил романы с гражданскими, избегая связей с сослуживцами, или военными, любившими помериться прочностью щитов. Выбирал доступный и сговорчивый объект – примером может служить поспешно отбывший археолог – включал обаяние на полную мощность и укладывал партнера в постель при первой или второй встрече. Легко сходился, легко расходился, в случае неотложной необходимости топал в бордель и снимал шлюху…

Рыжий «змей» не вписывался в стандартную схему. И вновь возникал вопрос «зачем?».

Неопределенность не помешала Гепарду провести встречу с блеском. Руфус, попивавший ледяную минералку, оттаял, слушая спасательские байки. Котики, песики, подгнившие доски самодельных дачных туалетов, жертвы экстремальных развлечений – вот тебе бы пришло в голову на спор сесть голой жопой на неработающий фонтанчик с питьевой водой? Да-да, мраморная чаша, из нее торчит железная трубка… то есть, когда мы приехали, она уже не торчала, она была надежно накрыта…

Смеялся рыжий замечательно. Так, что Гепарду хотелось вылизать появляющиеся на его щеках ямки. И только жесткий контроль, и предчувствие – вышвырнет, ох, вышвырнет… – заставляли держаться в рамках и не распускать руки. Но кое-каких успехов он все же добился. Минимальных, если смотреть с точки зрения его обычных темпов, и, судя по всему, гигантских, если помнить о том, кто такой Руфус. Во-первых, Гепарду было позволено перейти на дружеский уровень и называть рыжего Гадюкой, как это делают приятели и сослуживцы. Кличка вызвала у Гепарда легкую усмешку – гадюка и есть: холодный, изворотливый… а может и ядовитый… Во-вторых, он удостоился чести сопровождать Гадюку к месту погружения на заказанном катере. Не для того, чтобы чем-то помочь или участвовать. Нет. Сидеть и сторожить вещи, чтобы туземцам не пришло в голову свалить куда подальше вместе с гадючьим барахлом и катером.

Выход в море планировался рано утром, поэтому Гепард отодвинул на край столика ополовиненный графин с наливкой, помял и снова отложил пачку сигарет. Рыжий так морщился, когда ветер относил дым в его сторону, что с вредными привычками поневоле пришлось временно завязать.

Выведать о гадючьей жизни ему удалось немного. Тот скупо цедил отрывочные фразы: «Сейчас один… и квартира, и половина коттеджа на острове… Закрытый комплекс, при базе. Да-да, те Врата на Океанию, что по спецпропускам. Нет, я не бываю в Нератосе. Я редко отдыхаю вне Океании. Только если мы решаем понырять к какому-нибудь затонувшему кораблю… Да, это такое хобби».

Заметив, что рыжий наслушался баек и заскучал, Гепард начал собираться к себе. Обслуга уже навела порядок в номерах, заменив промокшую мебель и паласы. Тайна потопа была раскрыта – в гостинице постоянно менялся напор воды, от «еле-еле» до срывания кранов, а смеситель в ванной Гадюки изначально имел привычку зависать именно над полом, не желая фиксироваться ни над бассейном, ни над раковиной.

Они от души и хором высказали появившемуся администратору свое мнение об уровне сервиса, а Гадюка въедливо поинтересовался:

– У вас этот бассейн точно не протекает? Я могу спокойно лечь спать, не опасаясь, что меня вытащат из воды…

– Ты собираешься спасть в бассейне? – удивился Гепард.

– Мне сейчас удобнее в воде, – дернул плечом «змей». – Мы работаем полуторными сменами… организм перестроился, и я плохо себя чувствую, если долго торчу на воздухе. Закончим объект, и все вернется в норму.

– А норма это?.. – любопытство следовало попридержать, но вопросы так и срывались с языка.

– Норма расплывчата. Я могу и два и три дня не подходить к воде. Но вообще, если не работаю, три часа в день в море или бассейне обязательны.

– Угу.

Объяснение Гадюки вбило очередной клин в разделяющую их трещину. В пригороде Нератоса, где проживал Гепард, бассейна не было. К тому же, ветхие двухэтажные дома туземной постройки, в которых спасателям их отряда давали служебные квартиры, не отличались особой комфортабельностью ванных комнат. Вывод напрашивался сам собой – приглашать рыжего «змея» в гости не имело смысла.

Спал Гепард плохо, ворочаясь, ежечасно нащупывая телефон и всматриваясь в цифры будильника. Он боялся, что Гадюка отправится в море без него. По правде говоря, охранять вещи не требовалось – вряд ли бы кто-то из туземцев, в здравом уме, покусился на шмотки кеннорийского туриста, да еще и браслетчика, да еще и… именно поэтому опаздывать Гепард не собирался.

Предчувствие что выход в море подарит ему приятные минуты, оправдалось на все сто. Одеваясь в гидрокостюм, Гадюка неплотно прикрыл дверь каюты. Гепард, едва дыша от нахлынувшего возбуждения, наблюдал, как абсолютно обнаженный рыжий – ах, какая задница! – размазывает по телу пахнущий травами гель из увесистой банки, а потом наклоняется и… На этом моменте он прокололся и слабо застонал, скорее, замычал, но убираться от щели пришлось весьма и весьма поспешно – взгляд сверкнувших зеленых глаз не обещал подсматривающему ничего хорошего.

Минут через десять Гепард причислил себя к извращенцам – из-за того, что у него стояло на гидрокостюм, проводил тоскливым взором мелькнувший в воздухе моноласт и отправился в каюту, чтобы спокойно подрочить. Он провалялся на узкой откидной койке около двух часов, прихлебывая настойку из фляжки и размышляя о тщете бытия и недоступности желанного. А потом выполз на продуваемую ветром палубу и нос к носу встретился с Гадюкой. «Змей», ничего не видевший из-за подводных контактных линз, кое-как добрался до каюты и выдохнул: «Не пойдет».

– Что «не пойдет»?

– Объект. Слишком опасно. Надо будет другие карты проверить, – и через минуту, с заметной усталостью в голосе. – Выйди, мне надо переодеться. Там, на палубе посмотри. Я тебе сувенир принес.

Сувениром оказалось что-то лохматое, грязное, черное и обросшее неприятными на вид водорослями. Из мути торчала пара шипов, и это убедило Гепарда в том, что Гадюка не приволок ему череп утопленника… хотя как знать? Но, положа руку на сердце, ему было наплевать, что именно скрывается за комком грязи. Приятным оказался сам факт подарка. Рыжий о нем подумал… там, под водой.

Этой мыслью Гепард тешился недолго. Переодевшийся Гадюка велел туземцу двигаться к берегу, а его заставил его спрятать сувенир в пакет. Скороговоркой выдал инструкции – помоешь, намажешь бытовой кислотой на десять минут, снова помоешь, смажешь маслом, сунешь в морозилку на пару суток, а потом выковыряешь начинку и готово. На все дополнительные вопросы отзывался недовольным шипением – как есть змея – и, прибыв на сушу, задержался в гостинице только для того, чтобы собрать вещи.

Прощание вышло сухим и коротким. Гепард позволил себе невинный поцелуй в щеку, ощутил вкус моря на губах и настойчиво попросил Гадюку скинуть сообщение, когда у него будут выходные – встретиться, поболтать. Туманное «посмотрим» подарило ему надежду. И на этот раз, стоя у окна и наблюдая, как сумка с вещами летит в багажник такси, он отодвинул занавеску, помахал рукой и даже получил ответное поднятие ладони.

…Обработанный согласно гадючьим указаниям сувенир оказался крупной, красивой игольчатой раковиной. Гепард едва не рехнулся, выковыривая из нее замороженного обитателя, но все же справился с задачей и водрузил подарок на стеклянную полку «стенки», рядом с набором хрустальных бокалов и глиняной копилкой – самодовольным жирным котом. Пожалуй, если бы не раковина, встречу с рыжим змеем можно было счесть сном или галлюцинацией, навеянной чрезмерным употреблением туземной настойки. Потому что сообщения из Океании Гепард так и не получил. Как и ответа на свою просьбу о встрече, отправленную на гадючий номер.

А потом ему стало не до пустых страданий. В одном из курортных районов Хотоса случилось землетрясение, и Гепард, получив под начало четыре поисково-спасательные группы, отбыл на разбор завалов санаторно-гостиничного комплекса. К клубам пыли, висевшей в некогда чистом горном воздухе, и оседавшей на губах, изгоняя забытый привкус моря.

История первая. Гадюка – за полгода до знакомства с Гепардом

(Вычитка: B|ack Mamba)

Служебный автобус припарковался на площадке перед зданием Генерального Штаба. Гадюка пропустил вперед шумно галдящую молодежь, снял с полки сумку и выбрался на плац, щурясь от яркого солнца и судорожно вспоминая, не сунул ли он в какой-нибудь из карманов темные очки. Жаркий воздух заполнил легкие, оставляя в глотке неприятный осадок и заставляя с тоской вспомнить кондиционеры автобуса.

«И ведь такси сейчас не поймаешь – толчея на стоянке…».

– Ага! – в голосе мужа звучали нотки радости и предвкушения. – Сюрприз!

Сумка перекочевала из рук в руки – Менно любил проявлять публичные знаки внимания. Короткое объятье, прикосновение губ к уху, влажный вопрос:

– Добавим немного эротики?

Попытку высвободиться муж, как обычно, принял за согласие, поцеловал застывшего – не вырываться же на глазах у сослуживцев – Руфуса, вновь приник к уху и зашептал:

– А тот бугай, Артур… ох, как он глянул, когда мы сосаться начали… сразу ясно – он бы тебя нагнул и вставил… или наоборот попрыгал на твоей елде… тебе бы как больше хотелось, а, рыженький?

– Никак! – прошипел Гадюка и отпрянул в сторону. – Мен, нам надо поговорить!

– Что-то случилось? – муж мигом подобрался, словно дикий зверь, почуявший сталь капкана. – Неудачное погружение? Кто погиб?

– Нет-нет! Все прошло нормально… Мен, давай присядем в каком-нибудь кафе. У меня голова на солнце кружится. Слишком резкий перепад климата.

– Почему в кафе? Поехали домой.

– Нет! В кафе. Я не хочу разговаривать дома.

Менно нахмурился, но спорить не стал. Руфус пошел за ним к машине, машинально рассматривая коротко стриженые волосы на затылке мужа: и сюда уже седина добралась, а вроде недавно только на висках была… Впрочем, седина – достаточно ранняя – только подчеркивала сочную зрелость. Мужу месяц назад исполнилось сорок пять. Он не расплылся и не огрузнел, хотя давно уже не участвовал в рейдах и занимался канцелярской работой. Два часа в бассейне каждый день, тренажеры, зарядка, комплексы дыхательных упражнений, массаж, сауна по выходным… Менно привлекал взгляды и ровесников, и юнцов – не красавец, нет… В меру привлекательный, сильный, уверенный в себе мужчина с обаятельной улыбкой, заставлявшей – иной раз поневоле – улыбнуться в ответ. Собственно говоря, фасад был хорош. Вот только что за ним скрывалось…

Сумка отправилась на заднее сиденье автомобиля. Гадюка сел на переднее, включил кондиционер и прикрыл глаза.

– Поехали в гриль, к Бизону, – предложил он. – Возьмем отдельный кабинет, заодно пообедаем.

– Хорошо, – согласился муж.

«Удивительная сговорчивость… Пытается определить тему разговора? Будет тебе сюрприз».

В гриль-баре их встретили, как родных. Правда, Бизона поразило требование отдельного кабинета. Уж он-то знал, как Менно любит устраивать шоу на публике – сотни раз наблюдал кормление с рук и подхваченные языком капли соуса.

– Отдельный кабинет! – твердо повторил Руфус. – Пусть принесут фирменное блюдо. Мне – сок… тебе вино?

– Тоже сок.

Ледяной сок и минеральная вода появились на столе мгновенно. Официант-туземец откупорил бутылки, распечатал пакеты и удалился, повинуясь нетерпеливому жесту Гадюки. Менно откинулся на спинку диванчика и спросил:

– Ну и что случилось, рыжик? Ты мне изменил? И теперь не знаешь, как покаяться?

– Так! – стеклянная бутылка грохнула о столешницу. – Не будем тянуть кота за яйца. Я хочу развестись. Я тебе не изменял, не рассчитывай, что я сейчас начну рассказывать какую-нибудь страшно сексуальную историю. Я не изменял, но хочу развестись.

– Интересно… – муж улыбнулся – снисходительно и чуть оскорбительно.

– Я не шучу! – повысил голос Руфус. – И это не с пустого места выросло! Ты меня довел. Я больше не хочу с тобой жить.

– И чем же я тебя довел? – серые глаза мужа потемнели. – Говори, не молчи, надо разбираться!

– Разбираться? Хорошо, я согласен! Мне все равно надо высказать это вслух. Начнем с того, что если я еще раз услышу предложение: «Добавим немного эротики», меня вывернет прямо на плацу, на глазах у сослуживцев! Я устал смотреть на мир через призму твоих отклонений! Я не желаю слушать предположения о том, как и в каких позах меня мечтают отыметь мои товарищи по отряду, соседи, прохожие, продавцы в магазине, обслуживающий персонал в кафе, банковские служащие… всех не перечислишь! Я не хочу отвечать на бесконечные вопросы – кому из них я бы дал, а кому – вставил…

– Погоди, погоди… Ты так кипятишься, словно я тебя заставляю с ними трахаться. Рыжик…

– В том-то вся и беда… Ты считаешь, что раз ты меня не заставляешь с кем-то трахаться, то никакой проблемы не существует. Ты не понимаешь, как могут надоесть бесконечные разговоры о сексе и круглосуточно включенный телеканал порнухи. Ты с этого тащишься. А я – нет.

– Раньше ты охотно поддерживал эти разговоры… и – не ищи в моих словах чего-то меркантильного – в качестве приданого перевез в мою квартиру коробку шмоток и две коробки с дисками порнофильмов.

– Мне было девятнадцать лет! – процедил Гадюка. – Да, в то время я круглосуточно думал о сексе. И дрочил под кино, и кончал от твоих прикосновений, не особо прислушиваясь, что ты там бормочешь. Потом я, наконец, прислушался. И поначалу не нашел в этом ничего страшного. Ну, смотришь ты не на меня, а в телевизор. Ну, рассказываешь, что хотел бы посмотреть, как меня двое трахают… как я в рот у этого мужика беру, у того… Иногда мне все равно было. Иногда – заводило. Молодая сперма в голову била… а ты так красиво слова подбирал… а по телику страсти заманчивые показывают. Вот я и поддерживал беседу… я ж не святоша какой-нибудь.

Менно кивнул, принимая объяснение. Раздался осторожный стук в дверь, и в кабинет вошел официант с подносом. Гадюка принюхался к аромату запеченной рыбы и замолчал. Пока по столу расставлялись блюда и тарелки, они с Менно сверлили друг друга взглядами. И только оставшись наедине, заговорили:

– То есть, тебя это начало раздражать?..

– Слово «раздражать» здесь неуместно! – стискивая бокал с минералкой, зарычал Руфус. – У меня уже крыша поехала! Счастье, что мне удается это скрывать и от сослуживцев, и от психолога. Пока удается… Хотя в этом рейде я чуть не заработал отстранение. Спасибо твоим смскам! Все эти вопросы… дрочу ли я, может ли это кто-то увидеть, не зашел ли ко мне в отсек Артур, не подсматриваю ли я в душевой за Карлом, чтобы узнать размер его члена, не оттрахал ли меня командир после совещания… Сколько смс с просьбой заткнуться и не отвлекать меня этим бредом ты получил? Вспомни, что ты на них отвечал? «Ты сегодня какой-то злой, рыжик, я тебе попозже напишу». И через час очередная бредятина. «Ты уже пощупал за жопу стажера? Он отзывчивый?». «Как там новичок? Если б он знал, какие молодежные вещи мы с тобой делаем – обзавидовался бы». Мен, когда до тебя наконец дойдет, что куча народу, узнав о таких молодежных, как ты выразился, вещах, не обзавидуется, а сочтет нас больными на голову?

– Ты с кем-то об этом говорил? – во взгляде мужа появился алчный огонек. – Кому-то давал почитать смски?

– Никому я их не показывал! Еще не хватало позориться! Мен, это бесполезно… Ты меня слушаешь, но не понимаешь. И ищешь в моих словах повод для дрочки… Послушать, подрочить, притянуть меня к члену, чтоб я сосал, а самому начать вещать – как ты любишь мои губы, сколько литров спермы я уже проглотил, сколько бы это было бутылок, сколько баллонов… Да у меня твой член поперек горла встает, а свой падает, когда я себе баллоны со спермой представляю! А когда я прерываюсь и прошу заткнуться, в ответ одно: «Рыжик, ты сегодня злой, не хочешь меня разминировать по правилам».

В кабинете повисла напряженная тишина. Гадюка взял с блюда ломтик лимона и разжевал, наслаждаясь сводящей челюсти кислинкой. Менно молчал. Руфусу вспомнилось недавнее шоу «Дай мне пососать твой кислый язычок». В общем зале, под жадными взглядами окружающих… Он передернулся и подвел итог:

– Я ухожу, Мен. И ты не сможешь ничего изменить. Я ухожу, пока не превратился в шизофреника. Ты отбил у меня вкус к сексу – это раз. Ты сделал меня дерганым придурком – это два. Я шарахаюсь от мужиков, подозревая, что они все, поголовно, мечтают вставить мне в зад, пока я тебя трахаю. И не рассчитывай, я не рассматриваю их, грезя о групповухе! Эти мысли сами лезут в голову, ты слишком часто предлагал «а вот представь себе…», и я невольно это представляю. И держу дистанцию с окружающими – они вызывают у меня отвращение, потому что могут меня хотеть. Хотеть тебя, меня, хотеть групповухи…

– Вот как…

– Я дергаюсь, когда на телефон приходит сообщение. Если лицом к лицу тебя еще удается заткнуть, то прекратить поток смсок практически невозможно. В девятнадцать, в двадцать лет меня не напрягали предложения вообразить, что я отсасываю начальнику во время совещания, что я, не зная, как оправдать проваленное задание, предлагаю устроить общую потрахушку в кабинете. Но сейчас эти и другие идеи – а они прилетают в самый неподходящий момент – заставляют меня нервничать и срывать злость на сослуживцах. Мне уже тридцать два, Мен, я не испытываю потребности трахаться с утра до вечера. Я уже вообще не хочу трахаться! С тобой не хочу, а с другими… с другими, наверное, не смогу…

– Ой, сможешь ты с другими! Прекрасно сможешь. И тут же впрыгнешь к кому-то в постель, если уже не впрыгнул! – прищурился Менно. – То-то Артур так смотрел… было у тебя с ним? Признайся!

– Я командир десятки пловцов, – стараясь не сорваться на крик, напомнил Руфус. – Артур – мой подчиненный. Он холост, я женат. Я бы не позволил себе подобного сексуального контакта. Осложнение служебных отношений, риск заработать отстранение от должности… Ни Артур, ни остальные не стоят головных болей. Ты ищешь не на той глубине, Мен. Я тебе только что объяснил… пытался объяснить: мне не нужен ни муж, ни любовник. Я хочу остаться один. Пожить в тишине, ложиться в пустую кровать, просыпаться от будильника, а не от прикосновений… Припрет – подрочу под душем. Не впервой.

– Уходишь к своей левой руке? – усмешка Менно больше походила на оскал.

– Да. Раньше, в командировках, я считал дни до возвращения, предвкушал твои объятья, прикосновения, возбуждался от мысли, как я тебе вдую, или ты вдуешь мне – и так, и так хорошо… Потом мне стало все равно. Что вздрочнуть утром в койке или в душевой, что лечь с тобой в койку. А сейчас с левой рукой приятнее – она не имеет привычки комментировать мои действия, не излагает свои фантазии…