Текст книги "Осколки (СИ)"

Автор книги: Тенже

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 6 страниц)

Нагрузка на полицейских, врачей и пожарных в праздники возрастала вдвое, а иной раз и втрое. Спьяну было легко не только потеряться и замерзнуть, но и натворить глупостей, вытащив на свет старые обиды. Драки, взрывающиеся в руках фейерверки, перевернутые снегоходы – этого добра Тор накушался еще сержантом, и продолжал получать ежегодные порции, став офицером. Но громко не жаловался. Сам ведь выбрал такую работу? Сам.

Этот Йоль выдался удивительно спокойным – всего-навсего три потасовки, правда одна из них «стенка» на «стенку», угон снегохода компанией молодежи, изрядно перебравшей пива и ежегодная бытовая травма – фрау Мэритсдоттир ударила супруга сковородкой по голове. Повеселившим весь участок исключением было заявление о краже велосипеда – очень по сезону средство передвижения, что и говорить. Силы правопорядка в лице офицера Тора и сержанта Ярла отреагировали незамедлительно: с шутками и прибаутками отыскали велосипед в сугробе рядом с пивной, и доставили домой и велосипед, и залившего глаза владельца.

Удар судьба нанесла в конце февраля. В Женский День – праздник сестры Сугроба, Метели и Пороши, внучки Снежка и правнучки Ледника* – Тор выехал на работу на час раньше обычного. Он забрал из кондитерской заказанный торт, купил несколько бутылок морса и привез всё это добро в участок, где сержант Ярл уже расставлял по рабочим столам женщин орхидеи в прозрачных пластиковых коробочках. Торт оказался вкусным, и к обеду сотрудников полиции охватило необыкновенно нерабочее настроение – видимо, из-за передозировки взбитых сливок. Тор отпустил подчиненных и остался дежурить, напомнив Ярлу, что оторвет его от ублажения невесты, если на то возникнут обстоятельства.

Обстоятельства возникли на пороге кабинета в три часа пополудни. Тор снял ноги со стола и спросил у своего соседа:

– Что случилось?

Всегда аккуратный, щеголеватый и подтянутый учитель Варг, опасавшийся уронить свой авторитет в глазах школьников, сейчас походил на безумца – выпученные глаза, растрепанные волосы, криво застегнутая куртка, перчатки разного цвета.

– Маргрет пропала! Дочка пропала! – выдохнул Варг, съехал по косяку на пол и завыл. – Найди ее, умоляю! Всё отдам, Тор, только найди!

Вой офицер Одинсон оборвал крепкой оплеухой и приступил к допросу потерпевшего, одновременно поднимая на ноги сослуживцев и региональных спасателей. Поначалу дело не показалось каким-то особенным. Семилетняя девочка оделась и вышла гулять, пока папа демонстрировал маме супружескую доблесть. Второй раз за день. Ребенка натешившиеся родители хватились не сразу, полагая, что она сидит в детской и возится с подарком – двухэтажным кукольным домиком.

– Найдем, – утешил истерично всхлипывающего Варга Тор, и сказал неправду – как ни горько это было признать.

След Маргрет оборвался возле скал – собаки уселись на землю и заскулили. Прочесывающие местность спасатели, полицейские и добровольцы докладывали о неудачах. Спасательный вертолет прибыл на место происшествия уже в сумерках, и бесполезно жег горючее, нарезая круги над пустошью и скалами. Восемь часов поиска промелькнули, как восемь минут, и в души закралось отчаяние – прогулка в двадцатиградусный мороз могла убить ребенка за более короткий срок. К ночи отчаявшийся Тор поехал на поклон к ведьме – не до выкрутасов, лишь бы девочку спасти. И нарвался на отрицательное покачивание головой:

– Ничем не могу помочь, офицер. Ее мать приходила ко мне днем. Я сказала ей правду: Маргрет прошла туда, откуда не возвращаются.

Тор сдержанно поблагодарил ведьму за содействие полиции, выпил банку энергетического напитка и вернулся к скалам – лишний человек в цепочке не помешает. Утром, в сотый раз излазив скальный массив на четвереньках, и проверив все строения в деревне, спасатели и полицейские пришли в неутешительному выводу – семилетняя Маргрет пропала без вести. Скорее всего, каким-то образом вышла к побережью и упала в море, сорвавшись с обрыва. Или ее посадил в машину и увез какой-то чужак.

Разговор с родителями Тор взял на себя. А после беседы заехал в полицейский участок, выпил две чашки кофе и снова поехал на побережье, выполняя данное соседям обещание: «Я не буду прекращать поиски, пока не смогу сказать вам что-то определенное».

К ночи его выгнали домой – офицер Лилджасдоттир сообразила, что он провел на ногах больше суток. И изрядную часть этого времени – на морозе. Тор сначала слабо отбрехивался, не хотел ехать в пустой дом, и там таращиться в стену или телевизор, ожидая, пока кофе с энергетиком исчезнут из организма. Но коллега была неумолима:

– Прими горячую ванну и отоспись. Ты ничего не изменишь, если будешь сидеть в участке. Людей опросят без тебя. Но ты сам знаешь, насколько маловероятно появление свидетеля. Объявление повторяют по радио и телевидению. Очевидец бы уже пришел. И на скалы я тебя не пущу, не рассчитывай. Еще не хватает, чтоб ты на ходу задремал и с обрыва сверзился. Что, хочешь добавить работы и нам, и врачам? Мало того, что случилось?

Тор перестал спорить. Загнал в вездеход Эльвига – пес, временами игравший с Маргрет, участвовал в поисках наравне с хозяином – заехал в кафе, купил ужин на вынос, забрал в кондитерской коробку заказанных пирожных и двинул домой.

Горячий душ разморил тело, но сна не было ни в одном глазу. Тор жевал баранью отбивную и перебирал детали вчерашних и сегодняшних разговоров. Собаки скулили и выли у подножья скал. Девочка не могла провалиться сквозь землю. Если ее кто-то увез... вряд ли у скал разгуливал чужак. Чужака бы заметили. Значит, ему солгал кто-то из местных жителей?

Размышления прервал отдаленный шум мотора. Машина остановилась – похоже, возле его ворот. Тор задумался. Фургон? Небольшой фургон?

«Для почты – поздно. Доставку я вроде не заказывал. Сюрприз от поклонников в виде торта? Кто-то заехал расспросить, или рассказать то, о чем не осмелился упомянуть в участке?»

Телефон лежал на столе, не подавая признаков жизни. Большинство соседей и сослуживцев звонили, прежде чем постучать в дверь. Тор посмотрел на дремлющего у батареи Эльвига, которого впустил на кухню в награду за самоотверженный труд. Пес поднял голову, прислушался. Коротко зарычал, сорвался на визг и отступил в гостиную, куда ему было строжайше запрещено заходить. Видимо, тот, кто приближался к двери, пугал пса больше хозяйской трепки.

За окном заскрипел снег. Тор вскочил со стула, разгоняя холодный озноб, впервые пожалел, что у него в доме нет оружия, пробежал через холл и распахнул входную дверь, не дожидаясь стука. Гость отпрянул от ступенек, уходя от льющегося на лицо света. Обхватил себя руками за плечи и проговорил:

– Здравствуйте... Тор?.. Я...

Голос гостя был незнаком. Тор прищурился, всмотрелся в размытую полумраком фигуру. Впился цепким взглядом в лицо и, веря больше предчувствию, чем глазам, спросил:

– Локи?

– Ты не мог меня узнать... – это был уже шепот, горький, безнадежный. – Мать позвонила, да? Я уйду. Не говори ей, пожалуйста.

– Почему не мог узнать? – Тор спустился с крыльца и ухватил пятящегося Локи за локоть. – Я твои фотографии видел. Запомнил.

О череде похожих любовников и сексуальных фантазиях, он, конечно, и не заикнулся. Чтобы не спугнуть добычу.

Локи смотрел знакомо – боязливо, недоверчиво, почти как в детстве. Но сейчас чувствовалось – попробуй, замахнись. Вломит в ответ, мало не покажется.

– Пойдем в дом. – Тор закоченел мгновенно, до стука зубов – аукнулась дневная беготня. – Там поговорим.

– Ты один?

– Один. То есть, с собакой. Да заходи, холодно! Ты тоже...

Ни куртки, ни пальто на Локи не было. Джинсы, да свитер. Как бы не на голое тело надетый. Замерзнет же насмерть!

Сводный брат позволил затащить себя в холл. Оглядывался, принюхивался, как зверь, попавший в клетку, а услышав цоканье когтей Эльвига, едва не выскочил на улицу.

– Это собака... я говорил... – слова куда-то делись, словно не Тор сдал на отлично все зачеты по деятельности в кризисных ситуациях и регулярно демонстрировал высокие коммуникативные навыки.

Он рассматривал Локи, нагло, жадно – действительность превосходила все мечты. Именно эти глаза, это лицо... и тело... да, прежних любовников можно забыть.

– Ты что-то хотел?

Может, вопрос звучал глупо, но Локи явно не собирался говорить первым. Пришлось подталкивать, вынуждая ответить.

– Да... Я хотел тебя попросить... Мне сейчас больше не к кому обратиться. У тебя есть сарай или конюшня? Разреши мне там пожить, пожалуйста. И не говори матери, что я здесь, если она позвонит.

– А... – просьба была понятна только наполовину. – А почему в сарае? В доме живи. Матери не скажу, договорились.

– Я не один, – Локи опять обхватил себя руками. – Я... с животным. Это маленький жеребенок. Ему нужно в тепло. Я могу и так... мне нормально.

– Я вижу, – буркнул Тор. – Губы синие и трясутся.

– Перенервничал.

– Где жеребенок-то? – не то, чтобы Тору хотелось тащить в дом животное, но это невысокая цена, если к нему прилагается Локи.

– В машине.

– Куртку накинь, – кивнул Тор в сторону вешалки. – И пойдем.

По дороге к фургончику он задумался – может, Локи не солгал, и ему не холодно, а синие губы признак обращения в тварь? Не целиком, наполовину. Но тогда почему нос красный и сопли текут? Сомнительно, что у тварей есть сопли. Значит, врет.

Жеребенок лежал на полу, в куче тряпок – Тор осветил кузов прихваченным с полки фонариком. Рядом валялась расстегнутая сумка.

– Это мои вещи, – объяснил Локи. – Он мерз... я подстелил ему вещи и укрыл курткой.

Из-под голубых джинсов торчала серая нога с маленьким копытом. Жеребенок смотрел на Тора влажными темными глазами. Боязливо и недоверчиво. Точь-в-точь, как подошедший к порогу Локи.

– Он... – сводный брат замялся. – ...не совсем обычный.

– В чем проблема? – нахмурился Тор.

– У него восемь ног.

Сразу вспомнились все мифы, которые отец старательно вбивал в их головы. С языка едва не сорвался очень неприличный вопрос, но язык Тор вовремя прикусил.

Они помолчали – приличный вопрос никак не формулировался – а потом Локи вздохнул и укутал жеребенка, пряча ногу.

– Извини, Тор. Извини, что побеспокоил. Мы сейчас уедем. Ты просто про нас забудь.

– Куда? – обрел дар речи Тор. – Куда ты его собрался везти по морозу? Уморить хочешь? Тащи в гостиную. Я сейчас брезент с чердака принесу.

Они действовали слаженно и без суматохи. Тор загнал фургончик в амбар – подальше от любопытных глаз – а Локи устроил жеребенка в гостиной, на брезенте, поставил на плиту ковш с молоком и упаковал в пластиковый мешок свои тряпки, требовавшие стирки. Удивительно, но рычавший на Локи Эльвиг к жеребенку проникся отцовской нежностью. Лизнул в ухо, распушился и лег рядом, согревая и укоризненно посматривая на людей.

Пока Локи, переливший теплое молоко в чистую собачью миску, пытался накормить продрогшую животину, Тор сварил две чашки кофе и выставил на стол жалкие остатки ужина и коробку пирожных.

– Оставь, захочет – доест, – крикнул он. – Эльвиг молоко не тронет, он его не пьет. Иди сюда, мой руки и бери горячий кофе. И тоже поешь. Голодный, небось.

Локи застрял в двери кухни – прилип к косяку, не проходя к столу.

– Тор... ты очень добр. И мне... сразу хочу предупредить, у меня сейчас нет денег. Карточка заблокирована. Я не смогу...

– Платить за постой собрался, что ли? – усмехнулся Тор. – Деньгами не возьму.

– А что тебе надо?

Тор скользнул взглядом по шее и ключице – хороший свитер, правильный вырез – и туманно ответил:

– Договоримся. Пей кофе. Или тебе чай сделать?

– Всё равно.

Кофе Локи едва пригубил, от половины отбивной и булочек отказался, пирожное расковырял, съел миндальный орешек из сердцевины, а кусочки безе и крем старательно размазал по тарелке ложкой. Тору это напомнило детство золотое, когда мать впихивала в капризничавшего брата еду, и он впервые задумался – а не будет ли их связь считаться инцестом? Всё-таки росли вместе...

«Но я же знаю, что он мне не родной. Всегда знал. Вон, Варг с Аннекой с детства рядом – матери друг другу детей подкидывали. Варг вспоминал: неделю у матери жили, неделю у нынешней тёщи. А потом поженились, как в возраст вошли. И ничего, никто не обвиняет...»

От Варга Тор мысленно перешел к вчерашней пропаже, покачал головой и закрыл руками лицо. Появление Локи и очередной кофе взбудоражили, ему снова захотелось что-то сделать. Куда-нибудь побежать. Даже понимая бесцельность.

Локи расценил его жест по-своему.

– Я сбежал, но... я ничего ни у кого не украл, Тор. Слейпнир – мой сын. Я увез его, потому что отец начал кормить его гормональными добавками.

– Сын? А?.. Ладно. Но зачем добавками кормить? – странные факты отвлекли от тягостных дум.

– Он не растет, – Локи отодвинул тарелку с обломками пирожного. – Ему уже три года. Лошади в этом возрасте... гораздо крупнее. А он почти не вырос. И отец решил, что надо поторопить события.

– А какая ему разница?

– Он верит, что Слейпнир отвезет его в другие миры. Но при нынешнем размере...

Отпрыски, развлечения и планы родственников Тора ошеломили. Он до последнего надеялся, что восьминогий жеребенок – результат какого-нибудь генетического эксперимента. А тут такие страсти кипят...

Удивление выразилось зевком – неконтролируемым, широким. Тор прикрыл рот и извинился:

– Я вторые сутки не сплю. Ребенок пропал. Искали, весь участок перевернули, но...

– Сходи к ведьме, – посоветовал Локи. – Даже если ты их не любишь, не веришь...

– Уже был.

– Что она сказала?

– Сказала: «Маргрет прошла туда, откуда не возвращаются».

– Прошла или ушла?

– Прошла.

Локи сдвинул брови:

– Сегодня? Но сегодня обычный день... Ой, нет, подожди! Пропала вчера, в праздник Гоа?

Тор кивнул. Локи чуть скривился, словно у него после пирожного заныли зубы, но больше ничего не сказал. Только в глазах промелькнуло что-то непонятное – не алый огонь, скорее, сожаление. Тор почуял след. Для него самого разница между «прошла» и «ушла» была незначительной. А вот Локи уловил скрытый смысл.

– Ты догадываешься, куда она прошла? Объясни мне. Я должен знать правду. Это мой участок, мой дом. Я не хочу, чтобы люди пропадали бесследно. Я ничем не помог Маргрет и ее родителям, но я должен предотвратить повторение подобных случаев.

– Я не могу ничего сказать, – пожал плечами Локи. – Надо осмотреть место.

– Поехали, – поднялся Тор. – Дверь запрем. Эльвиг за твоим Слейпниром комнатным приглядит.

Он проследил, чтобы Локи надел куртку и закутал шею шарфом. Позволил взять какой-то пакет из сумки и потащил к машине.

У скал они оказались через полчаса – дорогу присыпало свежим снежком, и Тор, порадовавшийся исчезновению следов фургончика у дома, ехал осторожно, медленно проходя съезды и повороты.

– Вот здесь сели и заскулили собаки. Не залаяли, как положено. Точно здесь... вот эта скала.

– Выключи фары.

Тор поспешно повиновался. Локи долго всматривался в темноту, хмурился, потом открыл дверцу и вышел из машины. Пришлось последовать за ним, хотя прогулки по свежему воздуху опротивели.

– Стой тут. – Локи сделал несколько шагов, запрокинул голову. И заговорил на незнакомом языке – низким, изменившимся голосом.

У Тора по спине пробежали мурашки. Ночь, мрак... не надо забывать, что Локи, при всей его привлекательной внешности, то еще чудовище...

Земля под ногами ощутимо заколыхалась. Со скалы посыпались мелкие камни. Погрешить на землетрясение Тор не успел. Ближайший утес зашевелился, приоткрыл каменные веки и уставился на них светящимися зелеными глазами. Локи повысил голос, и, похоже, задал вопрос. Скала ответила ему шумом камнепада. Тор отступил к машине, взялся за дверку и мельком огляделся по сторонам. Знакомая, как свои пять пальцев, местность изменилась.

По правую руку от машины, как раз на том месте, где скулили собаки, стояла высокая каменная арка. Из проема лился свет – неяркий, но необыкновенно теплый. Возле арки зеленела трава, ее обнюхивала маленькая лошаденка. Тор присмотрелся внимательнее – нет, никаких отклонений нет, ног четыре штуки, шерсть белая, грива и хвост соломенные. Таких лошадок местной породы, похожих на пони, в каждой деревне пяток найдется. Белые не часто встречаются, но уникальным окрас не назовешь.

Вот скала, с которой разговаривает Локи, это чудо. А может, это не скала вовсе? Голова... Точно! Каменная голова, ушедшие в скалу плечи... и рука торчит – чуть слева. Страшно представить, как содрогнется и искорежится почва, если выветренные пальцы вопьются в землю, и исполин попытается выбраться на поверхность.

Локи об этом, видимо, не задумывался. Или не боялся. Еще немного поболтал с великаном, кивая ответным камнепадам, и повернулся к Тору:

– Тут есть проход в другие миры. Мне сказали, что он открывается очень редко. Вероятность пропажи кого-то еще крайне мала. Я могу показать тебе участок, который надо огородить, но подозреваю, что ограждение вызовет куда больше внимания и желающих проявить пьяную или юношескую доблесть.

– Арка – это проход?

– Ты видишь арку? – даже полумрак не скрыл округлившиеся глаза. – А что еще? Опиши мне окрестности.

Тор честно доложил о каменной голове с глазами, лошаденке и арке. И предложил:

– Давай попробуем туда пройти? Поищем Маргрет.

– Ни в коем случае! – вскинулся Локи. – То, что ты видишь арку, не значит, что ты сможешь сквозь нее пройти. А даже если и пройдешь... сомнительно, что сможешь вернуться.

– А ты? – Тор задал вопрос наобум, и попал в уязвимую точку.

– В принципе, могу... но это рискованно.

– Но там ребенок!

– А у меня здесь ребенок! – напомнил Локи. – И не один!

Но Тор уже учуял секундное колебание, отразившееся в глазах, в интонации, в паузе после слов «в принципе, могу». Он подступил к сводному брату и начал уговаривать, загонять в угол с тупым упрямством копытного животного, не понимающего отказов. Локи отступал, противился – «я так однажды зашел, и через полтора года вернулся!» – напоминал о Слейпнире. Но Тор был неумолим.

– Хоть загляни! Зайди, осмотрись. Вдруг она где-то рядом, не далеко ушла. Покричи.

– Она не услышит. Там всё по-другому. Я не смогу покричать. И, когда пройду, скорее всего, забуду, зачем шел. В том мире перестаешь быть человеком. Здешние воспоминания могут пробиться, а могут исчезнуть.

– Давай тебя привяжем? – предложил Тор. – У меня есть веревка. Минут через пятнадцать дёрну, если ты не вернешься.

– Не получится, – помотал головой Локи. – Веревка порвется, уже пробовали. Да и... не получится.

– Но ты можешь?..

– Помолчи, Тор! – в серых глазах неожиданно мелькнул проблеск алой ярости. Локи развернулся, пошел к арке. Тор поплелся за ним, и остановился после окрика: – Не двигайся! Не отходи от машины!

Лошаденка металась возле проема, рыла траву копытами. Локи ощупывал камни арки, ловил в ладони свет, принюхивался. Тору хотелось сказать что-нибудь еще, но он поостерегся открывать рот, чтоб не разозлить, не вызвать в полумрак синее чудовище.

Наконец Локи удовлетворил любопытство – даже травинку сорвал и в пальцах растер. Вернулся к машине, вытащил пакет, вытряхнул из него знакомые Тору сапоги, и начал обуваться, отдавая отрывистые указания:

– Сядь в машину и не высовывайся, что бы ни происходило. Из арки никто не выйдет, тебя не съест. Тут в округе тоже никого опасного нет. Если кто-нибудь начнет стонать или вздыхать, пропускай мимо ушей.

– Кто начнет стонать? – насторожился Тор.

– Духи скал могут баловаться. Слушай дальше, не перебивай. Не выходи из машины, не подходи к арке. Если ты в нее провалишься, вытаскивать тебя будет некому. Уяснил? Дальше. Если я не вернусь с рассветом, уезжай домой. Но поклянись, что никому не отдашь Слейпнира, пока я не приду и не заберу его из твоего дома. Ты будешь его кормить, и никому не отдашь, понял?

– Понял. Клянусь. А?..

– Не выходи из машины, – напомнил Локи, сунул ему в руки куртку, и пошел к арке.

Лошаденка встрепенулась и заржала. Локи приблизился к ней, пристроился бок о бок, и они слаженно вошли в залитый светом проем. Сводный брат растаял, как кусочек сахара, опущенный в горячий чай, а лошаденка тряхнула головой, потопталась и ушла в неведомый мир.

Тор несколько раз сглотнул, проталкивая застрявший в горле комок – теперь ему стало страшно. А если Локи и вправду пропадет на год? Не морковки с молоком жалко, жеребенка-то он прокормит. Но что с Локи будет там, в другом мире, где он теряет человеческие воспоминания?

Захотелось подбежать к арке, просунуться сквозь сияющую завесу – а вдруг пропустит? – и крикнуть: «Вернись, я передумал!».

– Нет, – одернул себя Тор, разгоняя страх и тишину звуком собственного голоса. – Он лучше меня знает, что надо делать. Я буду ждать его в машине.

Он таращился на арку, боялся заснуть – мало ли, как сложится? Если Локи выползет раненый, вытолкнет девочку... Тор включал печку, отогревался, через время распахивал дверь и глотал морозный воздух. Разговаривал сам с собой, вздрагивал от шороха камней – вросшее в землю чудовище иногда посматривало на него, пугая зелеными всполохами. К пяти утра Тор извелся, проклял себя и свою манеру втягивать в неприятности окружающих. Локи не нанимался никого спасать, сам пришел к нему, спасаясь от преследования, и что в итоге?

Мысли об отце, Слейпнире и гормональных добавках Тор пока прогонял. Слишком мало информации. Рано делать выводы, надо расспросить Локи, когда тот вернется... если вернется.

Движение в арке Тор заметил сразу. Рванулся из машины, спустил ноги на землю, но бежать поостерегся. Вгляделся до рези в глазах и чуть не взвыл. Это был не Локи. В арке топталась белая лошаденка. А у нее на спине кто-то сидел.

«Звереныш. Мелкий. Куница? Нет... лисенок? Подойди ближе, не видно!»

Лошадка словно прочла его мысли. Переступила световую границу, помесила истоптанный снег, заржала. И тут же в арке появился Локи. Пошатнулся, но удержался на ногах и сделал несколько шагов, направляясь к машине.

Тор забыл о запрете, сорвался с места – Локи нес Маргрет. На спине, позволяя держать себя за шею.

– Нашел! – крик спугнул лошадь с неведомым наездником. Они исчезли, растаяли, но Тор об этом не пожалел – ему было о ком побеспокоиться.

Маргрет захныкала. Локи обессилено опустился на колени, отцепил ее руки от шеи и позволил Тору подхватить их обоих – девочку на руки, себя под локоть.

– В машину! Я сейчас печку включу! Маргрет, ты в порядке? Локи?

– Лошадку хочу! – захныкала девочка, оглядываясь по сторонам. – Где она?

– Лошадка ушла, – быстро ответил Тор. – Её дома ждут. И тебя дома ждут. Сейчас мы отвезем тебя к родителям.

Трехдневный отпуск радовал больше чем благодарность, вынесенная начальством. Возвращение Маргрет, целой и невредимой, конечно, вызвало кучу вопросов, но Тор упрямо повторял, что нашел девочку у скалы, на месте пропажи. Сидела, мол, прижавшись к боку лошади – нет, чья лошадь не разглядел, обалдел настолько, что не до лошади было. Его версию подтверждала Маргрет, трещавшая, как сорока – она гуляла с лошадкой, каталась, и лошадка ее к дяде Тору привела. На этом примчавшиеся в дом Варга сослуживцы и начальство отстали, и Тор получил возможность вернуться к себе.

Там он убедился, что Локи никуда не делся – дрыхнет на диване в гостиной рядом со Слейпниром и недовольным Эльвигом – съел два пирожных, добрел до кровати и завалился спать. Безмятежное и бездумное состояние, в котором Тор был готов пребывать вечно, прервал стук в дверь. Интересным оказалось то, что тарабанивший во входную дверь Варг разбудил спавшего на втором этаже Тора, но не побеспокоил Локи, хотя гостиная располагалась на первом. Сводный брат избавился от шума простым способом – спрятал голову в диванные подушечки и закрылся пледом. Тор усмехнулся, не удержался, провел пальцем по полоске кожи между джинсами и свитером, полюбовался на мурашки и пошел принимать гостей.

Варгу и Аннеке он сразу сказал полуправду: «Сам бы я Маргрет не вернул. Мне помогли. Но этот человек не хочет, чтобы его имя упоминалось. Ни в полицейских отчетах, ни в разговорах с соседями». Счастливые родители выслушали его речь, дружно закивали, и поклялись молчать. А дождавшись вечера примчались выразить благодарность, надеясь что таинственный спаситель находится в доме Тора.

Визит решил проблему ужина – Аннека притащила два пирога, кучу пластиковых контейнеров с рыбой, мясом, грибами и флягу домашнего самогона. Тор сообразил, что на пирог с почками Локи точно не польстится, даже нюхать откажется, и повеселел. Бремя домашнего хозяйства таяло на глазах. На уборку можно было положить с перебором – какая уборка, когда жеребенок живет в гостиной? – а стирка... стирка – это нетрудно. Машинка постирает.

Плохо было то, что к еде прилагался поток благодарственных слов. Принимать их на свой счет Тор не желал – он ничего не сделал, только просидел в машине. Но разбудить и позвать Локи в кухню не решался. Кроме уговора «не сообщать матери», были предрассветные слова «наври что-нибудь ее родителям, меня не впутывай». Как теперь выкручиваться, чтобы не пожинать чужие лавры и, одновременно, не подгадить Локи?

Супружеская пара галдела наперебой, и Тор поднял ладонь, призывая их к молчанию, заглянул в гостиную, встретился взглядом с зевающим Локи, мотнул головой в сторону кухни и получил яростное шипение: «Нет!».

Пришлось выпроваживать гостей, обещая им, что еда и добрые слова найдут своего адресата. Справившись, Тор вернулся в гостиную, и на недовольное бурчание: «Что уже, по всей округе раззвонил?», пожал плечами:

– Дураков тут нет, Локи. Все понимают, что девочку спасло чудо. И ищут чудо в доме у единственного очевидца. Ничего удивительного.

– Я не хочу никому показываться и ни с кем говорить. Здешняя ведьма наверняка почуяла, что проход открывали... но пока никто не подтвердит, что видел меня собственными глазами, извещать об этом не будет.

– Кого извещать? – Тор принюхался и подавил любопытство. – Нет. Не говори сейчас. Нам надо многое прояснить. Я в душ на втором этаже, ты – на первом. А то, прости за прямоту, от тебя конюшней воняет. Да и я не лучше. Искупаемся, сядем ужинать и обо всем поговорим. Устраивает тебя такая программа?

– Устраивает, но... у меня нет чистых вещей.

– Подберу, – успокоил его Тор.

...Теплая вода смыла и липкую паутину дневного сна, и отголоски раздражавшего галдежа. Вымывшийся Тор пришел на кухню, с удовольствием осмотрел Локи. Тронул влажные пряди на шее, задел ворот великоватой футболки и спросил:

– Чай или самогон?

Самогон был предпочтительней. У пьяного Локи можно выпытать, спал ли он когда-нибудь с мужчиной, и, узнав ответ, разработать план. Но до этого придется выяснить массу других важных вещей.

– Чай. Тор, я хочу тебя попросить... мне надо пройти в эти ворота. Наверное, меня сюда привела сама судьба. Столько лет искать, и случайно наткнуться на короткий путь к саду... Невероятно! Я должен туда сходить. Ты присмотришь за Слейпниром?

– Я подумаю, – наслаждаясь просительными нотками в голосе Локи, ответил Тор. – Для начала объясни – что это за ворота, что за сад, откуда вчера взялась лошадь, и куда она делась.

– Делась? – Локи удивился. – Никуда не делась. По газону перед твоим домом бродит. Это мой зверь.

Тор нахмурился. Он помнил ведьмовские байки о двойнике-звере, которого остров дарит каждому ребенку. Видел в лавках мешочки с травами – их надо было класть под подушку, чтобы увидеть сон, в котором можно обменяться и ощутить себя в зверином теле. И сборы для настоев, чтобы посмотреть на двойника наяву. Понятное дело, эту гадость Тор никогда не покупал. Из-за нелюбви к колдовским штучкам.

– Погоди-ка... – Тор впервые связал легенду и свои видения, наполненные пушным круговоротом. – Ты видишь своего зверя? А чужих?

– И чужих, – кивнул Локи.

– Похоже, я тоже время от времени вижу...

– Не делай такое лицо. Это не трагедия, Тор. Это дар. Удел немногих.

– Я всегда хотел быть обычным!

– Я помню.

Замечание попахивало горечью, и Тор смутился – мигом вспомнил, как он утверждал свое право на нормальность, отыгрываясь на безмолвном сводном брате.

– Дар не исчезнет из-за того, что ты не желаешь его принимать, – спокойно продолжил Локи. – Хотя я не понимаю, почему это тебя беспокоит. Ты только видишь? Или можешь потрогать чужого зверя?

– Не знаю... – пробормотал Тор, припомнивший Сиф и рысь. – Я не пробовал трогать. Я... старался прогонять эти картины. И у меня получалось.

– Давай выйдем во двор. На минутку.

Тор честно осмотрел пустой заснеженный газон – ни лошади, ни следов... никакого подтверждения слов Локи, и, облегченно вздохнув, вернулся на кухню. Потроша коробки с припасами, он предположил:

– Может быть, я нормальный? Просто порчу кто-нибудь навел, и у меня случаются приступы.

Локи даже рассмеялся:

– Нет на тебе ни сглаза, ни порчи, Тор. Я бы заметил.

– Вот же ж!.. – Тор разложил еду по тарелкам, поставил на стол, посмотрел на самогон и решил флягу пока не открывать. Для начала надо разобраться с зоопарком.

– Я взял из пакета немного салата. Дал Слейпниру.

– И остальной скорми. Я траву не ем.

Локи опять рассмеялся – необидно, не зло – и Тор поплыл. Не удержался, протянул руку, приложил к щеке, погладил большим пальцем скулу. И всмотрелся в расширившиеся глаза. Локи не выглядел смертельно испуганным. А может, просто не понял намека. Принял жест за братскую ласку.

– Не отвлекаемся, – с трудом убрав руку, напомнил Тор. – Ты мне толком ничего не объяснил. Грубо говоря, та лошадь – твой спутник. Так?

– Да.

– Вы проходите в ворота вдвоем?

– Да. И я, и любой, кто сможет пересечь врата, выйдет в другой мир вместе со спутником. И утратит главенствующее положение в паре. Здесь, на земле, мы – хозяева положения. Зверь может сцепиться с другим зверем, подтолкнуть человека к конфликту... но человек – главный. Он способен подавить навязанное раздражение, примириться с недругом и заставить зверя принять нейтралитет. А там, в других мирах, человек становится тенью зверя. И только изредка влияет на выбор пути, действие... – на этот раз смешок был истеричным. – Представляешь, как расстроился наш отец? Поначалу он думал, что это какая-то ошибка, я что-то неправильно делаю – пряжки на сапогах застегиваю не так, к примеру. Потом решил, что я плохо тренирую сознание. А лет через десять стало ясно: здесь, на земле, рядом с ним живет потомок ледяных великанов, владелец волшебных сапог. Он вроде бы может пройти через ворота и вернуться обратно. Но на поиски яблок Идун его отправлять бесполезно. По мирам бродит кобыла, которой нет дела до чужих желаний и жадности. Она не хочет служить великой цели. Больше того, она однажды встретила в другом мире привлекательного жеребца, закрутила роман, и не возвращалась домой, пока не зачала и не выносила ребенка. И ни разу не подумала о том, что папа хочет волшебных яблок, чтобы вернуть себе молодость, а в идеале – стать бессмертным!