Текст книги "Ангел без нимба, крыльев и... совести (СИ)"
Автор книги: TazmaniaDevil
сообщить о нарушении
Текущая страница: 34 (всего у книги 36 страниц)
– Не вздумай! – резко повернувшись к нему, от чего чуть не вывалилась из гамака, сказала я, – Пойми, это всего лишь свадьба!
– Как это просто свадьба! – возмутился он, не понимая. – Пойми, самое важное во всем этом – это ты и Дэни. Ваши чувства и намерения, а не то, какими цветами будут уставлены столы, и кто будет в этот момент рядом. Я почти уверена, что Дэниэл будет рад сделать этот ответственный шаг, как в фешенебельном зале, окруженный бесчисленными гостями, так и на берегу океана, где будете только вы и мировой судья, – пыталась я объяснить ему свое отношение к его заявлению.
Митч молчал, смотря на загорающего на лежаке Дэни. Через пару минут он наконец-то сказал:
– Наверное, ты права... – и одарил меня своей лучезарной улыбкой.
Остальное время мы провели почти в молчании, перекидываясь парой-тройкой фраз, пока к нам не вышел Скотт, неся на руках Мэриэнн.
– Спешу вам сообщить, что мы голодны! И когда я говорю «мы», я имею ввиду нас обоих, – показывая на малышку, возвестил он, – И если нас всех накормит чудесная тетя Лурдес, то этой юной леди нужна ее мамочка, – уже откровенно сюсюкая, закончил он и передал мне дочь. Митч расплылся в блаженной улыбке, смотря на нее. – Ладно, идите поешьте, – сказала я, пристраивая Мериэнн к груди. – Дэни, милый, обедать! – возвестил Митч, скрываясь за раздвижными дверями.
Шатен сонно сполз с лежака и направился в сторону дома, отсалютовав мне с легкой улыбкой.
Пока Мэриэнн тихо причмокивала, получая свою порцию «обеда», я думала, что как не тяжело мне это осознавать, но многие моменты их жизни для меня теперь будут лишь яркими вспышками воспоминаний, которые я никогда не переживала...
Комментарий к Чужие воспоминания Знаю, что мало, но объединить две главы, эту и следующую, ну вот никак не получается.
====== Долгий путь домой ======
Chris Daughtry – Home
POV Героиня
Вопрос, который задал Митч по поводу моего возвращения, терзал меня все чаще и чаще, пока я оставалась на этом ранчо. Особенно тяжело было, когда Мэриэнн болела. Каждый раз я боялась, что это что-то серьезное, учитывая, где мы были и то, что с момента рождения ей не было проведено ни одного нормального обследования.
Ребята приезжали по мере возможности, и по закону Мерфи, в самые тяжелые моменты, когда Скотт или хотя бы кто-нибудь из близких людей были нужны мне больше всего, этого не происходило. А на все мои вопросы «Когда это, к чертовой матери, все закончится», я получала все тот же неизменный ответ.
Конечно же, я не была на свадьбе Дэни и Митча. Хотя свой «медовый месяц», а точнее неделю, они провели рядом со мной. И даже сделали импровизированную церемонию специально для меня на пляже. Священником выступал Скотт, а после этого мы устроили вечеринку с поеданием разных вкусностей и танцами.
Каждый раз после их отъезда, казалось, что и жизнь исчезала из этого дома вместе с ними. Снова начинались серые будни. Работа, сон, еда. Единственной отдушиной были Мэриэнн и короткие переговоры со Скоттом по спутнику. Малышка на удивление росла здоровенькой, несмотря на обычные детские болячки, вроде режущихся зубов, ветрянки и элементарной простуды. Скотт постоянно меня успокаивал, либо при разговоре через ноутбук, либо лежа рядом. Говорил, что это рано или поздно закончится, что мы будем вместе, и больше не будет этих миль, разделяющих нас, что мы вернемся в наш дом или купим новый, что Саманта будет жить с нами и помогать с Мэриэнн, и я больше никогда не буду одна. Это помогало, но ненадолго, поскольку очередная длительная разлука просто уничтожала во мне надежду на чудо. Чудо стать вновь «живым», свободным человеком. Таким вот образом мы дожили до первого Дня рождения Мэриэнн. На празднике были все, даже Дэрек удостоил нас своим присутствием, немного испортив всем настроение.
Следующий год прошел по тому же сценарию. Работа, короткие встречи с ребятами, тихое отчаяние от того, что весь этот ад никогда не кончится, потом ремиссия.
Человек – удивительное существо! Он привыкает ко всему, если это необходимо, если другого выхода просто нет… Он привыкает к боли, переставая ее замечать, привыкает к одиночеству, к безысходности. Ему остается только два варианта: либо сложить лапки и плыть по течению, ожидая, что все само собой разрешится, либо прекратить мучения любым известным ему способом.
Я плыла по течению, вот только без надежды. Ребята приезжали все реже. Под конец третьего года, пребывая в этой зоне отчуждения, Митч и Дэни перестали приезжать из-за ребенка, который недавно у них родился. Мальчика назвали Майклом Грегори Грасси-Смитом, в честь их отцов. Уж не знаю, как выглядела суррогатная мама, но мне казалось, что малыш принял что-то по чуть-чуть от каждого отца, судя по фото, которые привозил Скотт в редкие посещения. Он приезжал все реже. Популярность группы росла, было запущено множество каких-то параллельных проектов, и это занимало почти все их время. Да и сам Скотт изменился, стал взрослее что ли… Все меньше времени проводил у нас, ссылаясь на жуткий график.
Единственное, что не менялось – его безоговорочная любовь к дочери. Они могли часами возиться в песке, носиться по дому или играть в какие-то безумные игры. Но перед его отъездом все заканчивалось одинаково, заплаканное лицо Мэриэнн по поводу его отъезда, тихое шушуканье ее со Скоттом, потом колыбельная в исполнении папы. И вот уже спящий ребенок сопит на моем плече, бережно переданный мне, и дежурный поцелуй на прощание...
Секс, конечно никуда не исчез из наших отношений, но согласитесь сложно сохранить страсть, или вообще им заняться, если между вами засыпает маленький комок с копной русых волос...
С каждым днем я понимала, что все меньше надежды вернуть нашу прежнюю жизнь. Пока в одно прекрасное утро все не изменилось...
– Лурдес, ты не видела вчерашние отчеты по последним тестам с нейроинтерфейсом? – кричала я, поднимаясь по лестнице к ее комнате, – Мне кажется, я забыла...
Я замерла на пороге от увиденной картины. Всегда сильная и грозная доктор Гонзалес сидела и ревела, сжимая какой-то конверт. На кровати лежал почти собранный чемодан и дорожная сумка.
– Лурдес, что случилось? – тихо спросила я, оглядывая полупустое помещение.
Она оторвала взгляд от стены и впервые за все это время одарила меня счастливейшей улыбкой.
– Все... Закончилось! – радостно сообщила она. – Что закончилось? – не понимая, что происходит, смутилась я. – Я возвращаюсь! – выкрикнула она. – А я? А мы? Что будет с нами? – испуганно спросила я. – И вы! Задание завершено! Проект сворачивают! – выдохнула она облегченно, протягивая точно такой же пакет мне. – Здесь документы: твой восстановленный номер социального страхования, паспорт, бумаги для Мэриэнн и чек, – объясняла Лурдес, утирая слезы счастья. – К полудню сюда приедет группа свертывания и нас отсюда вывезут до Каракаса, а там лети, куда душа пожелает, – уже немного успокоившись, говорила она.
Я словно во сне пялилась на желтый конверт с гербом США, все еще не веря в то, что это происходит.
– Нэтали, очнись! – встряхнув меня, Лурдес уставилась мне в лицо, – Беги, собирай вещи! Мы убираемся отсюда!
Я, словно ополоумевшая, ринулась в свою комнату. Не задумываясь над порядком, закидывала вещи в чемоданы. Только когда первая волна радости схлынула, я присела на край кровати и все же распечатала заветный конверт и заглянула внутрь. Все было так как сказала Лурдес, за некоторым исключением, в нем лежал контракт и письмо:
« Нэтали!
Я не люблю быть должным. Прости, что все это так затянулось. Надеюсь, все еще можно исправить. Тебе предлагают работу в новом исследовательском институте биоинженерии в Сан-Франциско. Посмотри контракт – вдруг это покажется тебе интересным. Чек ты можешь обналичить в ближайшем офисе Bank of America. Это, конечно, не состояние, но на первое время хватит. По поводу твоего, так сказать возрождения, настоятельно рекомендую не возвращаться к прежней жизни, людям, но скорей всего ты меня не послушаешь. С точки зрения безопасности, материалы проекта рассекречены, но тем не менее в подробности лучше не вдаваться. Желаю вам удачи!
С уважением, Директор ФБР Дэрек Винсент Соул»
Улыбнувшись посланию, я сложила документы обратно в пакет и пошла вниз. Пройдя через гостиную, вышла на террасу, где за столом сидела Мэриэнн и что-то сосредоточенно рисовала.
– Милая, чем занимаешься? – спросила я, присаживаясь рядом и заглядывая в листочек бумаги. – Не подсматривай! – возмутилась она, – Это для папы. У него завтра День рождения, и он обещал потом приехать. – Угу, – кивнула я головой и спросила, – А как ты смотришь на то, чтобы мы поехали к папе и поздравили его прямо в сам День рождения? – А можно? – с восторгом в глазах, уточнила она.
Я кивнула головой и сказала:
– Беги, собирай свои игрушки в рюкзак. Мы едем к папе, насовсем!
С диким писком мое растрепанное русоволосое чудо унеслось в дом, а я поднялась наверх, чтобы закончить сборы.
В двенадцать тридцать по полудню к ранчо подъехал внедорожник и несколько грузовиков. Нас погрузили в автомобиль и тут же увезли, а рабочие и техники остались демонтировать и собирать оборудование. Мэриэнн, буквально, прилипла к окну. Ведь за ее недолгую жизнь она впервые выезжала куда-то дальше ранчо.
В Каракас мы прибыли за два часа до вылета в Хьюстон. Наш водитель вручил нам билеты и, коротко попрощавшись, покинул нас. Мэриэнн, вымотанная долгой дорогой, сопела на моих коленях.
– А куда ты потом? В Хьюстоне? – поинтересовалась я у Лурдес. – В Даллас. У меня там дочь... И внуки. Двойняшки, – улыбнувшись, ответила она. – У тебя есть дочь? – удивилась я. – Да, – коротко ответила она. – И ты молчала? – не отставала я. – А ты никогда не спрашивала, – ехидно улыбнувшись, ответила она.
Действительно, все это время, что эта женщина была рядом со мной, я не разу не поинтересовалась, кто она вообще такая, воспринимая ее не более, чем надзирателем. А судя по ее реакции сегодня утром, она, похоже, тоже была точно такой же пленницей обстоятельств.
– И сколько им, твоим внукам? – спросила я. – Семь месяцев. Вот, дочь передала фотографию через связного агента, – ответила она, протягивая мне слегка мятый снимок.
Так мы провели следующие часы до отлета, болтая. Впервые за все время, что знали друг друга, не было той напряженности, которая сквозила в каждом слове совсем недавно.
Вскоре объявили посадку. Мы направились к терминалу, прошли таможню и заняли свои места в самолете.
Недалеко от аэропорта Хьюстона, мы нашли офис банка, обналичили чеки и вернулись обратно. Купив билеты на свои рейсы, мы горячо распрощались с Лурдес, поскольку на ее самолет уже объявляли посадку. Она поспешила к своему терминалу, а мы направились в зал ожидания. До рейса на Лос-Анджелес было еще два часа.
Мэриэнн, больше утомившись ожиданием, нежели самим перелетом, всю дорогу спала. Самолет приземлился около шести вечера по местному времени. Пробираясь сквозь толпу вечно торопящихся куда-то людей, я невольно улыбнулась. Воспоминания теплой волной накрыли меня, возвращая в то время, когда я впервые прилетела в этот город.
– Мама, – хныкала Мэриэнн, – Возьми меня на ручки, мне страшно.
Улыбнувшись, я подняла ее на руки, поправила лямки рюкзака и неспешно пошла к стоянке такси.
Буквально на минуту я остановилась примерно на том месте, где высокий блондин в кепке сбил меня с ног, и тихо шепнула дочери на ухо:
– Здесь мама и папа в первый раз встретились.
Она заулыбалась, крутя головой, пытаясь понять, чего же такого замечательного в этом месте.
Выйдя на парковку, я вертела головой в поисках свободного такси, когда Мэриэнн, буквально, завизжала мне в ухо, показывая пальчиком куда-то в сторону:
– Мама! Смотри, там папа!
Несколько прохожих обернулись на нас. Я опустила ее руку и посмотрела в нужном направлении. На большом рекламном щите красовалась афиша сегодняшнего концерта группы.
Тихо ругнувшись:
– Хренов трудоголик. Даже в свой День рождения… – я направилась к ближайшему такси.
Мэриэнн нахмурила бровки и укоризненно сказала:
– Это плохое слово, мама! – Знаю, милая, знаю. Мама не будет больше ругаться, – ответила я, сажая ее в машину.
Попросила водителя отвезти в, ближайший к концертному залу, отель. План, как сделать нашему папе сюрприз, был уже в моей голове.
Мне каким-то чудом удалось купить один из последних билетов на шоу. И к назначенному времени я и Мэриэнн, при полном параде, уже шли к широко открытым дверям концертной площадки.
Концерт начался, толпа бесновалась. Чтобы никто не задел Мэриэнн, я взяла ее на руки, потихоньку пробираясь к первым рядам, иногда злобно шипя на особо рьяных поклонников, что-то вроде «пропустите женщину с ребенком».
Продвижение к ограждению у сцены не особо легкое задание, если каждый так и норовит тебя оттеснить назад. Наконец, вспомнив былые времена, немного поработала локтями. Так что почти к окончанию концерта мы добрались до места назначения. Мэриэнн пыталась перекричать толпу, привлекая внимание отца с моих рук, махая своим рисунком, который она предусмотрительно прихватила с собой. И вот зал немного стихает, вместе с ним и Энни, испуганно оглядываясь по сторонам. К установленному на штативе микрофону подходит Ави и начинает говорить:
– Все вы знаете, что у нашего Скотта сегодня День рождения! – его взгляд блуждал по живой массе людей, пока не остановился на мне. Он застыл с широко раскрытыми глазами и смотрел на меня. Видимо не контролируя себя, он сказал прямо в микрофон: – Кажется, я вижу приведение...
По залу пробежала волна непонимающего гула, а остальные солисты устремили свои взоры по направлению к нам.
Скотт, буквально, минуту смотрел на нас, открывая и закрывая рот, словно рыба, выброшенная на сушу, потом он быстро сообразил, что все-таки происходит, расплылся в улыбке и сказал в микрофон.
– Нет, Ави, это не приведение. Разрешите представить, моя дочь и будущая супруга! – сделал знак охраннику, и тот пропустил нас в зону безопасности.
Мы поднялись по небольшой лесенке, подошли к нему, и Мэриэнн, каким-то невообразимым образом оказалась на его руках, суя ему под нос подарок. Остальные еще сомневаясь в реальности происходящего, за исключением Митча, осторожно подошли к нам.
Вспомнив, что они все-таки на сцене, ребята начинали последнюю песню. Скотт, все также с Мэриэнн на руках, перемещался по сцене. Толпа ликовала, подпевая. А он, кажется, просто светился от счастья, периодически оглядываясь на меня.
Когда песня закончилась, зал хором cпел «Happy Birthday» для Скотта. Он в свою очередь поблагодарил всех за поздравления, венчая свою речь фразой:
– Сегодня, мой самый счастливый День рождения! Ведь я получил самый лучший подарок! – посмотрел на меня и поцеловал Мэриэнн.
====== Сказки о любви ======
Mikky Ekko – Who Are You, Really?
POV Героиня
Сказать, что после моего возвращения жизнь превратилась в чудаковатый ситком про жизнь знаменитостей, все равно, что не сказать ничего. После концерта и заявления Скотта репортеры атаковали нас, стоило только покинуть закулисье. Всех, включая и поклонников, интересовало кто я такая, чей это ребенок и вообще «какого хрена происходит», но бросив несколько незначительных фраз по этому поводу и воспользовавшись услугами охраны, мы все вместе покинули концертную площадку под вспышки камер и крики толпы фанатов. И да простят меня все эти счастливые или разъяренные люди, я честно отвыкла от такого внимания, да и Мэриэнн это немного напугало. Она мертвой хваткой вцепилась в ворот отцовского свитшота и отпустила только, когда позади черного минивена перестали сверкать вспышки. И вот тут началось что-то невообразимое, гробовое молчание, которое повисло с момента ухода со сцены, сменилось миллионом вопросов «Как?», «Где?», «Почему?», визгом, писком, слезами радости и сюсюканьем, сами понимаете не со мной. Мэриэнн качевала по рукам ребят, знакомясь и получая обнимашки-целовашки от потрясенных участников группы. Лишь Ави замкнулся в себе, сидя в уголке дальнего сидения, периодически поглядывая на меня. Его можно было понять... Он проявил признаки жизни только после того, когда Мэриэнн перебралась к нему на колени, покинув объятия Митчелла, и заглянула ему в лицо. – Мамочка, а почему этот дядя такой грустный? – спросила она, поворачиваясь ко мне и кладя ладошку на его щеку. Ави вздрогнул, посмотрел на девчушку тяжелым взглядом, отчего Мэриэнн округлила глаза, но внезапно обнял ее и поцеловал в лоб. – Дядя просто еще не может поверить, что твоя мамочка здесь, – ответил он, прижимая ее крепче, и улыбнулся ей, переводя взгляд на меня. Я улыбнулась ему в ответ, а дочь запищала, что он ее сейчас раздавит и вырвавшись из его объятий переползла на колени Скотта, который все это время втихаря сжимал мою руку и глупо улыбался. Как оказалось, ребята запланировали вечеринку в честь дня рождения блондина, так что мы отправились на нее, благо она проходила в каком-то отеле. Толпа друзей, новых и старых, ждала всех нас, кому-то Скотт меня и Мэриэнн представлял, кто-то просто обнимал всех нас и говорил, что это просто чудо какое-то, кто-то старался к нам просто не приближаться, это по большей часть были дамы, злобно зыркавшие в мою сторону. Простите девочки, что испортила вам планы. Если бы я тогда обратила на это внимание... К одиннадцати Мэриэнн начала капризничать. Громкая музыка, толпа народа и масса впечатлений были слишком большим потрясанием для малышки. Митчелл великодушно предложил забрать ее к ним с Дэни домой, тем более его сын Майкл отказывался засыпать без папиной колыбельной и реально довел няню до нервного срыва, судя по тому, что брюнет периодически переходил на итальянский, громко разговаривая по телефону, который не замолкал с момента нашего прибытия. Когда Мэриэнн, уже клюя носом в плечо Митча, покинула вечеринку, я немного расслабилась, поскольку появилось немного времени вспомнить, что я не мама, а женщина, причем очень любимая, да и мистеру Грасси я могла доверить самое ценное в моей жизни, порой мне казалось, что из него мать лучше, чем ваша покорная слуга. Скотту это тоже немного развязало руки и он позволил себе немного впить, что честно говоря пошло ему на пользу. Блондин словно вытянутая струна был в безумном напряжении, словно готовый защищать самое дорогое до последней капли крови, грози ему опасность. Я, видя это, всучила ему бокал с чем-то горячительным, заставила его залпом выпить коктейль и утянула его в более или менее тихое место. – Так, Скотт, расслабься! Я рядом! Мэриэнн жива и здорова, и, наверное, сейчас знакомится с новым другом или разматывает последние нервы Митчу, – сказала я, заглядывая в бездонную синеву его глаз. Он усмехнулся и посмотрел на меня. На секунду мир исчез... Словно не было толпы всех этих снующих взад-вперед, беснующихся на танцполе и лезущих к нам с вопросами людей. – Дыши... – тихо сказала я, крепко сжимая его кисти в своих руках. Он глубоко вздохнул, прикрывая глаза, снова посмотрел на меня, выдыхая, и одними губами прошептал: «Ты рядом...» – сжимая меня в объятиях.
Остаток вечера Скотт провел почти нормальным человеком празднующим свой день рождения, лишь изредка посматривая на меня с нежностью и металлом во взгляде на очередного его нового знакомого, который просто хотел узнать, кто я. Мне же предстоял самый тяжелый разговор с человеком, который безропотно доверял мне и которого я обманула, по сути. Пробежав глазами по толпе, без проблем нашла одинокую фигуру, ссутулившуюся на краю барной стойки, протиснулась сквозь танцующих и уже изрядно поднабравшихся людей, присела на соседний стул.
– Ты так и будешь строить из себя обиженку? – спросила я. Да, бокал с коктейлем дал мне немного смелости и наглости, чтобы позволить начать этот разговор.
Ави усмехнулся.
– Я понимаю, что было не честно... Поступать так... Но ты должен понять – так было нужно... Кроме того, это не зависело от меня... – глупо-тупо начала объяснять я.
Ави молчал, уставившись на дно почти полного стакана.
– Как Саманта? – зашла я другой стороны. – Хорошо, – сухо ответил он, все еще смотря в свой стакан. – Так ты все же не оставил попыток получить свой клон меня? – шуточно толкнув его в плечо, спросила я, но реакция была диаметрально той, что ожидала!
Ави вскочил со стула и, гневно посмотрев, на меня закричал:
– Да, как ты могла!.. Даже подумать!.. Что я!.. Я на твоем погребении поклялся, что никогда!.. – на его глазах выступили слезы. Он смотрел на меня с таким отчаяньем... Все, что мне пришло в голову, это обнять его крепко-крепко, за плечи... Не знаю почему?.. Просто наверное вспомнила уроки Лурдес, когда человек находится в панической атаке. И он просто начал рыдать в моих объятиях, содрогаясь от каждого вздоха. – Тихо! Тихо! Тихо! – говорила я ему в ухо. Через пару минут он успокоился, крепко меня обнял, потом отстранился и сел рядом, снова принимая отрешенный вид. – Мы встречаемся, – четко произнес Ави и тут же добавил, поворачиваясь ко мне, ожидая агрессии, – Ей – восемнадцать!
Я на минуту потеряла дар речи, потом вернулась в исходную позицию, повторила его жест со стаканом и ответила:
– Вы уже взрослые люди – сами разберетесь. – Она учится. Во Франции. В художественной школе, какого-то там известного мастера, – продолжил он говорить о Саманте, но голос его изменился, наполнился какой-то нежностью и тоской. – Скучаешь? – спросила я. – Конечно. Мы в последний раз виделись, когда мы с ребятами были в туре по Европе. Почти месяц назад, – ответил Ави и добавил, – Но не так, как я тосковал по тебе, потому что она хоть и далеко, но жива и здорова. – Ну, я тоже не призрак, – сказала я. – Я вот еще сомневаюсь, – ответил он и посмотрел на меня хитрыми глазами. – А ты обними меня и удостоверься, – предложила я с легкой улыбкой.
Ави встал со стула посмотрел на меня пристально и заключил меня в объятия.
– Мир? – поинтересовалась я. – Мир, но я на тебя все еще обижен. И это цветочки, по сравнению с тем, что тебя ждет от Сэмми, – усмехнулся он. – Она уже знает? – спросила я. – Я ей звонил. Она чуть не бросила все и не рванула в аэропорт, плюнув на экзамены, но я ее успокоил, и прилетит Сэм через неделю, – ответил он, выпуская меня из объятий. – Похоже, я была не права в отношении вас, – сказала я и добавила, – Меняю угрозу на: «Обидишь – прибью!» – Так! Не начинай! – ответил он, закатывая глаза, а я ехидно начала хихикать, что закончилось дружным смехом. Вскоре к нам пробрался Скотт. Остаток вечера мы провели за барной стойкой, травя байки, они из своей жизни, я из своей. Домой мы приползли уже под утро, поскольку после вечеринки ребятам приспичило погулять по ночному Лос-Анджелесу и встретить рассвет на пляже. Ох, уж мне эти романтики! В общем в квартиру Скотта мы ввалились часов в шесть утра и упали замертво, уже не от алкоголя, который выветрился во время прогулки, а от усталости. Как позже я уточнила, Скотт отказался от аренды нашего старого дома, по всем понятным причинам, и уже пару лет жил один в центре ЛА, хотя чаще его можно было наблюдать в милом домике в стиле хай-тек на побережье, который Дэни приобрел для своей семьи. У него была даже своя комната в нем. Часам к двенадцати следующего дня пусть и большую, но все же холостяцкую квартиру блондина заполнил дружный детский писк и почти переходящий на ультразвук визг Митчелла. В тот момент мы все трое поняли, что все – отдых закончился! Через пару недель я, Мэриэнн и Скотт перебрались в новый дом на побережье, с закрытой территорией для людей, которым меньше всего нужны лишние глаза и вспышки фотокамер, подстерегающие на каждом шагу. Эти пятнадцать дней для меня стали адом. Я никогда не любила особого внимания к моей персоне, оставаясь за экраном ноутбука, ну или, в крайнем случае, объективом камеры, а тут ни из квартиры не выйти, ни в магазин не сходить, ни элементарно ребенка на прогулку вывести. Худи с капюшоном, темные очки и всяческие головные уборы стали неизменным атрибутом гардероба даже в тридцать градусов жары. За это время я, прежде чем идти в какое-либо заведение, изучала в первую очередь все запасные и пожарные выходы, чтобы если что, по-быстрому сбежать от надоедливых репортеров и фотографов. Сложней всего все это было объяснить трехлетнему общительному ребенку. И тем не менее, каждый раз интернет пополнялся нашими новыми снимками и обсуждениями, то очередной реплики мой дочери и восхищением ее развития, то моей татуировки во всю спину. Все было проще, когда мы все вместе выходили куда-либо. Ребята очень тактично, и в то же время безапелляционно, отсекали надоедающих фанатов и репортеров. После переезда, по совету Эстер, мы провели пресс-конференцию, напомнили всем кто я и объяснили, почему меня и дочь так долго скрывали от публики тем, что я работала на закрытом правительственном проекте, что в целом не было ложью. Кому-то этого было достаточно, кто-то все еще пытался выудить какую-то дополнительную информацию, но в мире шоу-бизнесса подробности личной жизни звезд быстро теряют свою актуальность, стоит кому-нибудь из них родить или выкинуть что-нибудь неординарное. И спасибо им всем, поскольку я теперь знаю, как это – быть на их месте. Жизнь потекла своим чередом. Скотт на концертах и интервью, я дома занимаюсь воспитанием и образованием нашего дитяти. Предложение отдать Мэриэнн в детский садик, было отметено после нескольких собеседований в «престижных заведениях». Коллегиально мы решили, что до школы мы всеобъемлюще сможем подготовить дочь самостоятельно. Я со стороны точных и гуманитарных наук. Скотт со стороны эстетического развития. Кроме того у нас целых четыре человека на подхвате и каждый привносил что-то свое. Попутно я бралась за небольшие проекты для группы, в плане оптимизации сайта, программного обеспечения для концертов и периодически осуществляла консультации с ученым, которые теперь занимались этой адской машиной, что перечеркнула три с лишним года моей жизни. Дни шли за днями, недели за неделями и все чаще на наших дружеских посиделках и в интервью звучал вопрос: «Когда свадьба?» Скотт сначала говорил, что еще рано, пусть поутихнут новости о моем возвращении, потом отшучивался, что нам и так хорошо. А я не настаивала. Свидетельство о браке никогда для меня не было важным. Я не мечтала о белом платье и приеме с несколькими сотнями гостей. Всегда считала это расточительством. Нам и правда было хорошо вместе. Для дружной и любящей семьи не требуется подтверждение этого статуса государством или церковью. И все бы ничего, если бы через полгода все не поменялось... Сначала я случайно узнала, что Скотт продолжает снимать ту квартиру в центре, когда позвонил его арендодатель и сообщил, что будут устанавливать новую систему безопасности. Он объяснил, что иногда просто нет сил добраться до дома после концерта или работы в студии и ему нужно место для творчества, поскольку Мэриэнн мала и у нее режим. Я почти поверила… Вскоре Скотт сообщил, что расторг договор, и я успокоилась. Мы сделали для него комнату со звукоизоляцией в нашем доме. Через девять месяцев мне начало казаться, что все чего-то не договаривают, рассказывая об очередном концерте или поездке. Я списала все на паранойю, которая всегда была неотъемлемой частью меня. Поскольку на прямые вопросы: «Что происходит?», меня всегда успокаивали, что все хорошо. Я чуть не отправилась к психоаналитику, сомневаясь в своем рассудке... Еще через пару месяцев мне начало казаться, что Скотт все меньше бывает дома, что все меньше уделяет времени мне, но все исправляло его общение с дочерью. Он часами мог слушать ее рассказы о прошедшем дне, читать с ней книги и энциклопедии, объясняя ей что-то непонятное. И та нежность, с которой Скотт смотрел на нее, на меня... Да, и в постели все было более чем отлично! Но жуткое предчувствие чего-то неотвратимо плохого не оставляло меня. Я дала себе зарок, что не буду лезть в прошлое, которое было без меня. Пока я официально была мертва. Даже попытку рассказать о том, как Скотт переживал мою смерть, пресекла, по двум причинам. Во-первых, знаете ли, погано слушать, как было больно, трудно любимому человеку по твоей вине, а во-вторых, он же все же известная личность. У него могли появляться новые знакомые, в том числе женского пола. Он мог где-либо появляться в их обществе, а зная прессу, из этого могли раздуть не просто общение, но и целый роман. Все изменило одно «прекрасное» утро. После недолгих противоборств с Мэриэнн по поводу умывания и чистки зубов, завтрака и некоторых обязательных дел по дому, дочь отправилась смотреть свои мультфильмы, а я засела за очередные отчеты, которые прислали из науно-исследователького института, который занимался био-компьютером. В общем, обычный день. За исключением, того что через какое-то время комнату огласил истошный вопль: « Папа!» Зная, что Скотт в другой части страны и физически просто не может быть в Лос-Анджелесе, я выглянула из-за угла кухни. На экране телевизора, вместо рисованных героев мультсериала, шла какая-то программа о светской хронике. Диктор что-то говорил о какой-то дочери медиамагната, с которой неоднократно был замечен известный певец Скотт Хоуинг, что как к этому ко всему относится его будущая жена, что может быть вся эта шумиха с новой семьей была просто маркетинговым ходом, что эта девица неоднократно заявляла о серьезности отношений с молодым шоу-меном. Я не могла поверить во все, что говорили с экрана. Мне было просто страшно подумать, что все через что мы прошли – не важно, маркетинговый ход... Мэриэнн, видя мою реакцию, начала задавать вопросы, на которые я не могла дать ответ. Кто эта тетя? Что значит серьезные отношения? Почему на фото папа обнимает эту тетю? Я, нацепив улыбку, тихо объясняла дочери, что тетя просто знакомая, что он с ней просто дружит, а обнимает потому что хорошо ее знает, как дядю Митчелла, хотя в своем сознании не могла самой себе объяснить все это. Первым порывом было либо сбежать, либо уничтожить что-нибудь прекрасное, например лицо этой «тети», но разум все же взял свое и предложил дождаться Скотта и выяснить, наконец, что за хрень вылилась на нас с дочерью с экрана телевизора. Переключив канал на мультики, вернулась в кухню, забрав у Мэриэнн пульт, и попыталась продолжить работу, но хорошего из этого ничего не вышло. К вечеру Скотт должен был вернуться. Я надеялась на конструктивный диалог двух взрослых людей. Уложив Мэриэнн пораньше, уселась в гостиной, каждую минуту смотря на часы. В десять двадцать раздался звонок в дверь, от которого я вздрогнула. Скотт не мог звонить! Очухавшись от неожиданности, пошла открывать непрошеному гостю. На пороге стояла девушка. Стройная, почти миниатюрная, с копной рыжих волос, уложенных в причудливую модную прическу. Лицо ее мне показалось смутно знакомым, если бы не слишком яркий макияж. – Чем могу помочь? – спросила я. – Я к Скотту. Он дома? – спросила она. – Нет. Он в отъезде, – ответила я. – Я могу его подождать? – уточнила она и, не дожидаясь ответа, прошествовала в гостиную, усевшись в кресло. – Вообще, я не давала разрешения. Будьте любезны, покинуть мой дом, – напряглась я. – Не на долго, – сказала она. – То есть? – не поняла я.
