Текст книги "Ангел без нимба, крыльев и... совести (СИ)"
Автор книги: TazmaniaDevil
сообщить о нарушении
Текущая страница: 28 (всего у книги 36 страниц)
Парамедики удалились, везя каталку с моей Нэт, а Дерек начал набирать номер в телефоне.
– Лурдес? Добрый вечер! К тебе скоро привезут девушку с огнестрельным ранением. Ее зовут Нэтали Александра Лоуренс. Сделай все, как следует, – сказал он в трубку и добавил, – Позаботься о ней.
Я поднялся с пола и начал искать глазами Дэниэла. Он стоял в стороне ближе к балконной двери и что-то объяснял полицейскому, который в свою очередь что-то записывал в блокнот.
– Дэниэл, – позвал я его, – Нам пора. – Но мистер Смит еще не дал показания, – запротестовал полицейский.
Я уже собирался высказать все, что по этому поводу думаю, но к нашему разговору подключился все тот же агент ФБР.
– Офицер, отпустите молодых людей. Их показания косвенные. Кроме того, расследование этого дела попадает под юрисдикцию ФБР, – сказал он. – Это с какой такой стати? – возмутился полицейский. – Из-за него, – ответил агент, указывая на брюнета в наручниках, который стрелял в Нэтали, – Это Дэмиан Роберт Бриджесс – федеральный преступник и террорист.
Полицейский, чертыхнувшись, захлопнул блокнот и направился на выход.
– Мистер Смит, уделите мне минутку. Мне нужно забрать некий файл с вашего компьютера. Мисс Лоуренс оставила его для нас, – сказал он Дэниэлу. – Да, конечно. Компьютерная прямо по коридору, направо. Мимо не пройдете, там раскуроченный кодовый замок. Просто зайдите под пользователем «Гость». Все открытые части жестких дисков доступны, но для принадлежащего Нэтали нужен пароль, – ответил Дэни, почему-то посматривая на свой телефон. – Она позаботилась об этом, – сказал агент и показал листок бумаги Дэниэлу. – Тогда я не возражаю, – ответил Дэни, развернулся ко мне и сказал, – Поехали.
Мы быстрым шагом вышли из квартиры, спустились на стоянку и уже бегом добрались до машины. Когда обе двери закрылись Дэниэл спросил:
– Куда? – В Калифорнийский медицинский центр, – ответил я, и он вдавил педаль газа.
Через пятнадцать минут мы бросили машину на стоянке больницы, влетели в главный вход и подбежали к стойке ресепшен.
– Нэ.. Нэтали... Лоуренс?! – задыхаясь, спросил я. – Что? Я не понимаю вас, – удивленно ответила молодая медсестра, смотря на меня большими глазами. – Нэтали Лоуренс. Где она? – немного восстановив дыхание, повторно спросил я. – Минутку, я посмотрю, – ответила она и начала стучать по клавиатуре.
Дэниэл стоял рядом со мной и нервно посматривал на телефон.
– Ее приняла доктор Лурдес Гонзалес. Она сейчас в операционной, на третьем этаже, – сообщила девушка.
Я рванул к лифту. Дэниэл поспешил за мной.
– Но вам туда нельзя! – крикнула нам вдогонку медсестра, но нам было уже все равно, двери лифта закрылись.
Мы вышли на третьем этаже и направились к большим прозрачным дверям, над которыми было написано «Операционные», но нас остановил непонятно откуда взявшийся охранник.
– Молодые люди, вы куда? – строго спросил он. – Там моя девушка, – сказал я, пытаясь его обойти. – Вам туда нельзя. Сейчас вы ей не поможете. Дайте врачам сделать свое дело, – спокойно сказал он. – Но, – возразил я. – Присядьте вот здесь и ждите. Когда все закончится, врач выйдет к вам и все объяснит, – ответил он, указывая на небольшой холл ожидания, и добавил, похлопав меня по плечу, – Парень, я все понимаю, но сейчас тебе остается только ждать.
Так или иначе, он был прав. «От меня больше ничего не зависит...» – пронеслось у меня в голове, и я рухнул на небольшой диванчик, стоявший вдоль стены. Дэниэл опустился рядом и периодически смотрел на свой телефон.
– Что ты постоянно там высматриваешь? – не выдержал я. – Я...– начал он, отвел взгляд, но продолжил, – Помнишь тот чип, что я разрабатывал?
Я кивнул.
– В общем... Не знаю как и почему, но Нэтали, судя по всему, имплантировала его себе. Я понял это, когда ее увезли. Метка начала перемещаться, – сказал он и показал мне экран, где голубая точка зависла на карте ЛА по адресу, где находился госпиталь. – Зачем она это сделала? – удивленно спросил я. – Понятия не имею. Может просто хотела послать сигнал «SOS», – ответил Дэниэл. – А как он работает? – заинтересовался я. – Ну, он привязывается к ДНК и жизненным показателям носителя и отслеживает его местоположение и состояние здоровья. Когда маяк активировался маркер был зеленым, что говорило о том, что она в порядке, но теперь сменился на синий, а это... – начал рассказывать он. – Хватит! Я понял, – оборвал я его, – Сейчас она не в порядке.
Он кивнул и опустил голову.
Операция шла уже второй час. За это время никто так и не мог внятно нам сказать, как обстоят дела. Немного успокаивало, что индикатор на экране телефона Дэни все еще светился и не менял цвета.
Мы все еще сидели на том же месте в ожидании вестей, когда к нам пришли ребята и сели рядом, ничего не говоря. Последним в холл вошел Митч.
– Что вы здесь делаете? Как вы нас нашли? – спросил я. – Я им позвонил, когда отходил за водой, но ничего не рассказывал, – сказал Дэниэл. – Ты в своем уме, Хоуинг? Мы по-твоему бездушные куклы? Должны были улететь, когда здесь творится такое? – воскликнул Митч, явно нервничая. – Господи, ты весь в крови! Вы пострадали? – продолжал истерить он, осматривая нас с Дэни.
Только сейчас я понял, что руки, майка и джинсы перепачканы кровью.
– Это не моя... – тихо ответил я и начал оттирать руки. – А чья? – удивился он. – Нэтали... – все так же вполголоса ответил я.
Митч замолчал и опустился на диван, рассматривая меня. Минуту посидел, а потом вскочил и начал ходить взад-вперед.
– Митчелл, сядь!.. Пожалуйста!.. – рявкнул я на него.
Он встал, как вкопанный, и уставился на меня.
– Прости... Я не должен был на тебя кричать... – извинился я, понимая, что он ни в чем не виноват. – Ничего... Просто, я не могу вот так сидеть и ничего не делать, – ответил он и направился прочь по коридору.
«Ну, вот! Еще и Митча обидел...» – подумал я и уткнулся в свои ладони. От них все еще пахло медом и ванилью, но запах смешался с металлическим запахом крови и от этого стало невыносимо больно где-то внутри, за ребрами... Оказалось, что боль все это время была там, но разум или адреналин блокировали ее. Я тонул в ней. Мысли о том, что Нэтали не справится, что все закончится вот так, в холодных стенах больницы, захлестнули меня, стирая грани реальности. Я даже не заметил, как начал рыдать.
– Скотт! Скотти! – позвал меня голос Митчелла, возвращая в этот мир.
Только сейчас я заметил, что все ребята сидели вокруг меня. Кирсти и Ави обнимали меня за плечи в двух сторон. Кевин сидел на корточках напротив меня, положив руку мне на колено. Эстер же стояла чуть в стороне и беззвучно плакала, прикрыв рот пальцами, ее за плечи обнимал Дэни. Митч стоял рядом, теребя в руках какую-то тряпку и упаковку влажных салфеток.
– Тебе нужно переодеться и умыться, – решительно сказал он, взял меня за руку и потащил куда-то по коридору. – Нет, – засопротивлялся я, – Вдруг я пропущу, когда выйдет врач. – Не упрямься, Хоуинг! Ты сейчас похож на серийного убийцу. Тебе нужно привести себя в порядок или ты хочешь предстать в таком виде перед доктором, напугав его до чертиков? – жестко отчитывал меня Митч.
Я кивнул, и мы вошли в уборную. Наскоро умывшись и оттерев руки от крови, я быстро сдернул с себя окровавленную майку и надел ту, что принес Митчелл.
– Так-то лучше, – сказал тихо Митч, стоя за моей спиной и рассматривая меня в зеркало. – Спасибо... – ответил я, встретившись с ним взглядом. – Это мой способ бороться с паникой, – сказал Митч, словно оправдываясь за свои действия, и бросая мою испорченную майку в мусорку. – Нет, – сказал я, вынул ее из корзины и сжал в кулаке, – Мне нужно помнить... Пока все не закончится.
Митч кивнул, и мы пошли обратно к ребятам. Опустившись на то же место, я снова сел в ожидании новостей, сжимая окровавленную майку и безмолвно молясь, чтобы все было хорошо. Так прошел еще час...
На часах, висевших в маленьком холле для ожидания, было уже без пятнадцати двенадцать, когда, сидевший все это время рядом со мной, Дэниэл выдохнул тихо: «Нет...», – вскочил с места, запустил свой телефон в стену и рухнул обратно, вцепляясь себе в волосы. К нему тут же подлетел Митч. Я не сразу понял, что произошло, поскольку двери, отделяющие операционные от остального коридора, открылись и из них вышла латиноамериканка лет сорока в синей униформе и цветастой хирургической бандане.
– Здравствуйте, – произнесла она, – Мне нужны родственники или близкие Нэтали Лоуренс.
На ватных ногах я поднялся со своего места и хрипло сказал:
– Я ее бойфренд. У нее никого из родственников нет... – Как вас зовут, молодой человек? – спросила она. – Скотт Хоуинг, – ответил я. – Я – доктор Лурдес Гонзалес, хирург проводивший операцию. Мы можем переговорить наедине? – спросила она.
Я кивнул. Мы отошли в дальний угол холла, к окну. Сердце бешено колотилось.
– Давайте присядем, – предложила она, и мы сели на такой же диванчик. – Пуля, ранившая мисс Лоуренс, нанесла серьезные повреждения. Она пробила лопатку прошла между ребрами и повредила подключичную артерию, поэтому было столько крови, – сказала она, кивнув на майку в моих руках.
Я посмотрел на ткань, раскрыв ладонь, и снова ее сжал.
– Мы сделали все возможное, но мисс Лоуренс потеряла слишком много крови... Мистер Хоуинг... Скотт. В двадцать три тридцать сердце мисс Лоуренс остановилось. Все реанимационные мероприятия не принесли результата. Она умерла. Мои соболезнования, – сказала она, но последние слова я услышал словно из-под воды.
Мир потерял свои краски. Ребята на другом конце холла стояли и смотрели на нас, словно с черно-белой фотографии, по их лицам текли слезы. Звуки, все это время окружавшие меня, стихли. Доктор Гонзалес все еще что-то говорила, положив мне руку на плечо, но я ее не слышал. Лишь одна фраза заполнила все мое сознание: «Она умерла...»
Я встал с дивана и на негнущихся ногах пошел прочь. Ребята попытались меня остановить, но я вырвался и продолжил путь. Коридор, лестница, главный холл, улица...
Сначала я просто шел, потом побежал. Без цели, без маршрута. Просто подальше от места, где все мои надежды погибли на операционном столе...
Не знаю как, наверное, мое подсознание вело меня, но я оказался на подъездной дорожке нашего дома...
Долго смотрел на темные окна, в надежде, что вот-вот и где-нибудь зажжется свет, и я войду и увижу ее сидящую на диване, уткнувшуюся в экран ноутбука... Простоял так минут пятнадцать и, наконец, увидел слабый свет где-то внутри дома и рванул к входной двери. Долго пытался выудить ключи из кармана, открыл ее, вошел внутрь и крикнул на весь дом:
– Нэтали!..
Но ответом мне была лишь тишина. Послышались тихие шаги, и из нашей спальни вышел Митчелл.
– Скотт. Слава богу, с тобой все в порядке, – тихо сказал он.
Я долго смотрел на него, а потом упал на колени, уткнулся в ладони и разрыдался. Боль, заполнившая меня, стала моим миром...
Теплые худые руки обняли меня, тихий родной голос пытался успокоить, но ничего не помогало. Хотелось кричать, чтобы стало легче, и я кричал, но легче не становилось. Вскоре сил уже не осталось...
Митч помог мне подняться с пола и отвел в спальню. Снял с меня обувь и укрыл пледом. Я обнял подушку Нэтали, все еще хранившую запах меда и ванили, и провалился в сон без сновидений, надежд и веры в то, что когда-нибудь все будет хорошо...
Проснулся я от того, что кто-то был в комнате. За окном был день. Я повернул голову и посмотрел на вторую половину кровати – там было пусто...
– Скотт, ты проснулся? – услышал я голос Митча.
Приподнял голову и увидел, как он перебирает вещи Нэтали. Обратив внимание, что я смотрю на него, он тихо сказал:
– Нужно что-то подобрать для... – и отвернулся, роняя вешалки, которые только что держал в руках.
Подняв их, он положил их на кровать и опустился на нее рядом.
– Почему так? Скотт? – тихо спросил он.
Я не знал, как ответить на этот вопрос. Мы долго молчали.
– Митч, я хочу ее увидеть, – тихо сказал я, не узнавая собственного голоса. – Мы можем поехать в больницу, – ответил он.
Я кивнул, поднялся с постели и побрел в ванную. Ноги безумно болели, но эта боль не шла ни в какое сравнение с болью, что теперь стала смыслом моей жизни.
Кое-как приведя себя в порядок, я вернулся в комнату и обнаружил на кровати черные майку с цифрой девятнадцать на груди и джинсы. «Откуда Митч ее откопал? Я уже и забыл про нее», – подумал я и надел вещи. Долго выбирал какую кепку надеть и вспомнил, как мы с Нэтали почти поругались из-за них. Снял с держателя джинсовую с «California Vintage», подумав, – «Она ей так нравилась...», – надел ее задом-наперед и пошел на кухню.
Митч уже хлопотал перед плитой.
– Тебе нужно поесть, – сказал он.
Но, честно говоря, только от вида еды к горлу подкатил комок.
– Митчи, мне совсем не хочется, – сказал я. – Тогда хотя бы попей кофе, – уговаривал он меня.
Я сел за стол, и Митч поставил передо мной кружку с горячим напитком, источающим бодрящий аромат. Сделав пару глотков под пристальным взглядом брюнета, я сказал:
– Поехали.
Он кивнул и вызвал такси. Через десять минут оно просигналило, и мы вышли к машине. Путь до больницы занял целую вечность, как мне показалось, но, наконец, автомобиль остановился у главного входа медицинского центра. Мы вышли из такси и вошли в главный холл. У стойки ресепшен я увидел ребят и доктора Гонзалес.
– Я договорился обо всем и позвонил всем, – сказал Митч.
Я благодарно кивнул ему, и мы молчаливой процессией пошли за хирургом коридорами больницы. Вошли в большие металлические двери, с холодной надписью «Морг» над ними, и прошли в небольшую комнату.
Под операционным светильником, на металлическом столе лежало тело, накрытое простыней.
Доктор подошла к изголовью и отогнула ее. Я подошел ближе и посмотрел на лицо лежащей девушки. Каштановые волосы были распущены и разметались по холодному металлу, глаза были закрыты, через всю левую сторону лица тянулся еле заметный синяк, на, все еще розовой, нижней губе была небольшая запекшаяся ранка. Лицо было бледным, не было того легкого румянца, но все равно казалось, что она всего лишь спит.
Я аккуратно достал из-под простыни прохладную руку, опустился рядом на корточки и поцеловал ее пальцы.
– Привет, любимая... – тихо сказал я.
Мне все еще казалось, что она спит... Что сейчас она поднимется и с криком: «Попался!», обнимет меня, но этого не произошло.
– Я хотел тебя забрать отсюда... Но не успел... Ангелы пришли за тобой раньше. Прости, я опоздал, – тихо сказал я.
Позади меня послышались всхлипы. Я поднялся и аккуратно положил руку под простыню. Развернулся и пошел на выход. Мысли о том, что я больше никогда не смогу прикоснуться к ней, поцеловать и обнять, заполнили мою голову. Не знаю, что мной двигало в тот момент, но у самых дверей я развернулся и рванул обратно, сгребая с холодного стола для вскрытия тело любимой и крепко сжимая в своих объятиях, словно пытаясь отогреть и вернуть к жизни.
– Мистер Хоуинг, – тихо сказала доктор, – Отпустите ее. Это больше не она. Нэтали умерла. – Нет! Нет! Нет! Вы все врете! Она просто спит! – кричал я, сквозь слезы.
На мои крики из боковой двери вышла девушка в белом халате, сняла трубку с, висящего на стене, телефона, набрала номер и что-то сказала в микрофон. Через пару минут в комнате появились двое крепких ребят в фиолетовой униформе и оттащили меня от стола, вырывая из моих рук тело Нэтали. Я сопротивлялся и пытался вырваться, но они потащили меня прочь.
– Нет! Нэтали! Верните ее! Верните ее! – кричал я.
Они на секунду остановились, и один из них достал шприц и сделал мне укол. Тело перестало меня слушаться, мир поплыл перед глазами и жутко захотелось спать. Я отключился.
Пришел в себя уже дома в своей кровати. Все еще надеясь, что все, что произошло, лишь кошмарный сон, я тихо позвал:
– Нэтали...
Но ответом мне была тишина.
– Нэтти! – уже громче вновь позвал я.
Дверь в комнату тихо открылась, я приподнялся на локте, ожидая увидеть ее, как всегда растрепанную и в моей майке, но в комнату вошел Митчелл.
– Ты как? – тихо спросил он. – Плохо... – впервые в жизни сказал я и рухнул обратно на подушки, закрывая глаза. – Мы пока поживем у тебя? У нас в квартире разгром, да и возвращаться туда я, честно говоря, не хочу, – спросил Митч.
Я просто кивнул, поскольку отлично понимал друга. На его месте я бы просто спалил это место.
– Дэниэл сейчас подыскивает нам новую квартиру. Нам обоим тяжело находиться там, – говорил Митч, присев на край кровати. – Оставайтесь столько, сколько нужно, – тихо сказал я и отвернулся, уставившись в стену.
Митч еще немного посидел, но вскоре поднялся и пошел к двери.
– Что решили с туром? – спросил я. – Эстер обо всем позаботилась. Его перенесли на неопределенный срок, – ответил он и скрылся за дверью.
Из коридора донеслись тихие всхлипы. По моим щекам тоже бежали слезы. Вот так, разделенные стеной, мы каждый по-своему переживали горе, которое внезапно ворвалось в наши жизни. Для Митчелла Нэт тоже была не чужим человеком.
Он еще пару раз заходил ко мне и предлагал поесть или хотя бы попить. Я кивал, Митч приносил поднос с едой, но через пару часов забирал его с остывшей и нетронутой едой. Потом пришел Дэниэл, он тоже заглянул ко мне, но, так ничего и не сказав, ушел.
Так прошел понедельник... И вторник.
Я лежал на кровати, обнимая подушку Нэтали, плакал, засыпал, просыпался, выпивал стакан воды, заботливо оставленной Митчем, и снова по кругу.
К позднему вечеру вторника слез уже не осталось. Голова раскалывалась. Обнаружив, что воды в графине на тумбочке уже не осталось, я поднялся и поплелся на кухню. Заполнил его и уже собирался возвращаться обратно, как мой взгляд упал на початую бутылку виски, стоявшую на столе. Прихватив ее, я вышел в гостиную и пошел к себе, но мое внимание привлек шум какой-то работающей техники. Оглядевшись, я заметил синий свет индикатора ноутбука откуда-то из-за дивана. Преодолев несколько метров комнаты, я подошел к нему и уставился на крышку лаптопа, где был наклеен коричневый мультяшный тасманский дьявол из «Луни Тьюнз».
– Его Дэниэл принес. Он был в вашей машине, когда он ее пригнал сюда, – послышался голос Митча за моей спиной.
Я кивнул в знак благодарности, присел, отсоединил его от питания и поднял с пола. Собрав все свои «трофеи», я направился обратно в спальню. У самой двери меня окликнул Митч:
– Скотт. – Что? – остановился я. – Завтра похороны. Ты пойдешь? – спросил он. – Нет, – твердо ответил я. – Но... – начал Митч. – Если я увижу, как ее тело поглотит печь крематория, то поверю, что ее больше нет... – тихо сказал я, толкнул дверь комнаты и скрылся за ней.
====== Жизнь после тебя ======
Chris Daughtry – Gone Too Soon
POV Скотт
Утром, проснувшись с головной болью, то ли от слез, то ли от выпитого виски, я сполз с кровати и поплелся на кухню, поскольку вода в графине снова закончилась. Заглянув в аптечку, выудил оттуда обезболивающее и вновь наполнил его водой. Присел на стул, налил в стакан жидкость и бросил таблетки в нее. Наблюдая за тем, как пузырьки, отрываясь от поверхности белых дисков, несутся к поверхности и исчезают, достигнув края, создавая легкое шипение, я думал: «Почему человечество не придумало обезболивающего, способного вылечить душевную боль? Или еще лучше, какой-нибудь препарат, который не позволял бы любимым умирать...»
Когда таблетки растворились, я выпил содержимое стакана залпом и, прихватив графин, поплелся обратно в свою комнату. Остановившись в гостиной, прислушался к звукам в доме.
Было тихо словно в могиле...
«Какой сегодня день?» – задал я вопрос сам себе. «Кажется, среда... Ах, да... Это же сегодня... Наверное они уехали на...» – даже мысленно я не мог произнести это слово.
Новая волна боли накрыла меня, и, обливаясь слезами, я снова скрылся в своем «убежище».
Открыл ноутбук Нэтали и по десятому кругу просматривал видео с наших концертов, проматывая выступления и останавливаясь лишь на рабочих моментах, где в кадр попадала она – живая, смеющаяся и жизнерадостная или серьезная и занятая. Временные метки уже, буквально, клеймом отпечатались в моей памяти. Час пятнадцать – она вылезает из под стола, на котором стоит микшер, с провадами в зубах и строит смешную рожицу – это, кажется, снимал Кевин. Три сорок три – Нэтали собирает аппаратуру, а Митч берет у нее шуточное интервью, и она, сначала серьезно отвечает на вопросы, не прекращая скручивать провода, но потом они начинают прикалываться, и весь звуковой ряд запоняет смех – ее и Митчелла, картинка немного дрожит. Два восемнадцать, это снимал Ави – Нэт сидит в очках и паяет микрофон Кирсти, потому что я в очередной раз, в попытке помочь, уронил бокс с ним. Материт меня на чем свет стоит, но на вопрос: «Но ты же все равно любишь Скотта?» – немного задумывается, и отвечает: «Конечно, люблю! Но я когда-нибудь выверну ему руки из задницы и приделаю на нужное место».
Я, сидя по-турецки, обнял ее подушку, уткнулся в нее лицом и понял, что она больше не пахнет медом и ванилью... Новая волна боли накрыла меня. Я отшвырнул подушку, нажал на паузу и почти бегом направился в ванную. Открывая флаконы с различными лосьонами, гелями для душа и кремами, вдыхал запахи, но ни один не обладал таким нужным, родным ароматом. Обреченный я опустился на пол и осмотрел ванную комнату. Когда мой взгляд упал на полку в душевой кабине, сердце чуть не выпрыгнуло из груди. Я поднялся с пола и, сделав всего один шаг, протянул руку к заветному флакону. Открыл крышку и вдохнул аромат, прикрывая глаза. На какую-то долю секунды мне показалось, что она стоит рядом... Но реальность жестока!
Я снял с себя одежду и забрался в душ, сжимая флакон с гелем для душа. Впервые за последние два дня. Пар и аромат меда и ванили заполнили маленькое помещение душевой кабины, не надолго давая передышку измученной душе.
Когда кожа на пальцах уже сморщилась, а от пара невозможно было разглядеть что-либо даже на расстоянии вытянутой руки, я вышел из душа, на ощупь взял с полки чистое полотенце и насухо им вытерся. Не одеваясь и бросив свою одежу, так и лежать на полу ванной посреди открытых флаконов, вернулся в комнату и раскрыл шкаф. Надел свежее белье и долго смотрел на свои вещи, но нашел огромную майку с воющим волком, которую она мне давала, когда я впервые ночевал у них с Дэни и натянул ее на себя. Шорты пришлось надеть свои. Влажное полотенце развесил на спинке стула. Порывшись еще в гардеробе Нэтали, я вытащил черную толстовку со знаком радиации и вместо подушки сжал в своих объятиях, возвращаясь к просмотру видео. Четыре ноль три...
К вечеру я услышал возвратившихся Митчелла и Дэни, которые что-то вполголоса обсуждали. Через пару минут в мою дверь постучали и, не дожидаясь ответа, они оба вошли.
Митч был в черной рубашке и джинсах, а Дэниэл в черном строгом костюме.
– Привет, Скотти, – тихо сказал Митчелл. – Привет, – ответил я.
Дэниэл все это время молчал.
– Мы вернулись, – констатировал факт Митч. – Вижу, – ответил я. – Церемония была очень красивой. Ты ведь не против, я взял то темно-синее платье с серебристыми крыльями на спине и капюшоном для нее? – спросил он.
Я отрицательно помотал головой.
– Она была как принцесса, – со слезами на глазах, продолжал он рассказ. Дэниэл обнял его за плечи.
Уставившись в одну точку, я слушал его.
– Я взял на себя ответственность и принес... – сказал Митч и поставил на стол черную урну расписанную серебром.
Я перевел взгляд на эту вещь, а потом посмотрел на парней взглядом: «Что это? Зачем вы это принесли сюда?»
– Ты обещал ей, – сказал первую за три дня фразу Дэниэл, и они вместе покинули мою комнату.
Я долго смотрел на пузатый сосуд и, наконец, не заметно для себя, произнес эти слова:
– Ее больше нет...
Осознание этого окончательно раздавило меня. Слез больше не было. Просто, пропало желание дышать... Жить дальше...
Я уставился, бездумно, на черную урну и так и сидел, пока организм не взял свое и не заставил меня уснуть.
К полудню следующего дня Митч зашел в мою комнату. Я не спал, просто лежал уставившись в потолок.
– Скотт, вставай, – сказал Митчелл. – Зачем? – спросил я. – Хотя бы для того, чтобы поесть и привести себя в порядок, – ответил он. – Зачем? – повторил я вопрос. – Через два часа приедет адвокат. Он огласит завещание, – сказал Митч. – Какое еще завещание? – удивился я. – Нэтали. Она его оставила, – сказал Митч. – Кто оставляет завещание в двадцать три года? – задал я вопрос, не ожидая ответа. – Тот, кому не плевать на близких людей, – все же ответил Митч с упреком и вышел из комнаты.
Я еще некоторое время лежал, раздумывая над его словами, но потом все же поднялся, сел на кровати и уставился на свое отражение в зеркале шкафа. Из него на меня смотрел мужик с недельной щетиной, опухшим лицом, синими подглазинами и растрепанными волосами.
«Если бы Нэт меня сейчас увидела, то прибила бы нахрен», – подумал я, поднялся с кровати и направился в ванную.
Принял душ с ее гелем, побрился, расчесал и уложил волосы. Вернулся в комнату, надел зеленую майку, джинсовую рубашку и темные джинсы и пошел на кухню.
– Так-то лучше. Есть будешь? – раздраженно спросил Митч, посмотрев на меня. – Да. Только немного, – ответил я и сел за стол.
Он подошел к плите, поднял крышку со сковороды и начал накладывать мне омлет. В каждом его движение читались раздражение и злость.
– Митчи, ты на меня за что-то обижен? – спросил я брюнета. – Нет, – резко ответил он и поставил передо мной тарелку. – Тогда почему ты так себя ведешь? – поинтересовался я. – Как так!? Как так? – закричал он, швырнул кухонную лопаточку в раковину и отвернулся к окну, складывая руки на груди.
Я встал, подошел к нему и обнял за плечи.
– Прости, если я чем-то тебя обидел, но мне так тяжело... – сказал я, утыкаясь ему в плечо. – Ты ни в чем не виноват. Я понимаю тебя, но ты просто не представляешь как мне тяжело. Я только что потерял лучшую подругу, а теперь наблюдаю, как лучший друг гробит себя, – ответил он мне, сквозь слезы. – Нам всем тяжело... – сказал я.
Он кивнул. Мы еще какое-то время простояли вот так, молча и в обнимку.
– Сядь и поешь, а то остынет, – наконец, выдавил он из себя.
Я кивнул и вернулся к столу.
Через час подъехали остальные. Поздоровавшись, мы расселись кто куда. В гостиной повисло горестное молчание. Ждать нам пришлось не долго. Буквально, через десять минут в дверь вошел Дэниэл в сопровождение невысокого мужчины в деловом костюме с портфелем.
– Здравствуйте, дамы и господа. Меня зовут Стив Блэк. Я представляю интересы мисс Лоуренс, – представился он.
Прошел к креслу, присел, открыл портфель и вынул оттуда папку.
– Насколько я понимаю, здесь присутствуют все лица, упомянутые в завещании? – поинтересовался он у Дэниэла. – Да. За исключением Саманты Пирс, но она несовершеннолетняя и ее интересы представляю я, как опекун, – ответил Дэниэл и прислонился к арке, ведущей в прихожую, складывая руки на груди. – Хорошо. Тогда приступим, – сказал он, раскрыл папку, взял оттуда пару листов бумаги и начал зачитывать, – Я, Нэтали Александра Лоуренс, находясь в здравом уме и трезвой памяти, завещаю...
Согласно ее завещанию, все авторские права на программное обеспечение, что она разработала для группы, переходили ко мне. Остальные программы с ноутбука Нэтали, должны быть переданы Дэниэлу. Каждому было что-то завещано из ее личных вещей, в память о ней. Все остальное имущество она распорядилась распродать или отдать на благотворительность. Вырученные деньги должны быть положены на ее счет, который в свою очередь переходил к Саманте, по достижению ею совершеннолетия. Опека над ней до этого дня оставалась так же за Дэниэлом.
– Кроме того, мисс Лоуренс оставила письмо вам всем. Она настаивала, чтобы я зачитал его вслух, – сообщил он, закончив оглашение завещания, и добавил, – Мне очень неудобно, поскольку обращения достаточны личные, но я попробую, – и начал читать:
«Дорогие мои, замечательные!
Если сейчас этот мужик в деловом костюме читает это вам...» – адвокат смутился, но продолжил, – «значит, все пошло не так, как я планировала. Что ж хреново, но суть не в этом. За это недолгое время каждый из вас стал для меня не просто другом, а родным человеком. И если вы хотите, чтобы я покоилась с миром, а не шастала за вами по пятам, в виде унылого приведения или того хуже – полтергейста, пообещайте мне следующее:
Кевин, продолжай заражать всех позитивом и оставайся собой, что бы не случилось».
Битбоксер улыбнулся и опустил голову, скрывая скупые мужские слезы.
«Кирстин и Эстер – продолжайте присматривать за этими тремя остолопами. Будут бедокурить – разрешаю рукоприкладство».
Блондинка, нервно хихикнув, посмотрела на шатенку, и обе кивнули.
«Эстер, к тебе у меня есть личная просьба. Забудь и живи дальше, радуйся жизни и хотя бы иногда отпускай самоконтроль. Безрассудство тоже полезно. Для здоровья и личного счастья».
На этот раз Каплан отвернулась к окну, пряча слезы.
«Авриэль, знаю, что возможно пожалею о своих словах, но присмотри за Самантой. Да, и имей ввиду, я и оттуда исполню свою угрозу, если ты себе позволишь лишнего».
Бас ухмыльнулся, опустил взгляд и уставился на свои руки, сцепленные в замок.
«Митчи, моя Королева, позаботься о наших мальчиках. Я знаю, что они оба могут быть невыносимы так, что прибить обоих хочется на месте, но ты уж наберись терпения».
Брюнет прерывисто вздохнул, смахнул пальцем слезу и кивнул кому-то невидимому, смотря в потолок.
«Дэниэл, я знаю, что не честно получилось, просила помочь с опекой, а теперь получается повесила ее на тебя, но так получилось. Надеюсь, что ты не бросишь Сэм, хотя бы в память обо мне. Это не надолго, да и ребята, я думаю, если что помогут тебе».
Шатен опустил взгляд, смотря на носки своих ботинок, и как все кивнул.
«Скотт... Тебе я не знаю, что сказать... Чтобы ты не переживал? Глупо. Чтобы ты забыл? Вряд ли. Могу сказать только: «Прости. Я люблю тебя. Ты лучшее, что было в моей дурацкой жизни». И еще. Не вздумай бросить петь!»
Как я чувствовал себя в этот момент? Как будто, еще один вздох, и боль, которая, казалось, притупилась, после того, как я все же осознал, что ее больше нет, разорвет меня изнутри. Я уставился на журнальный столик, и слезы одна за другой стекали по щекам.
Адвокат же продолжал читать:
– Вы все, пообещайте, что не смотря ни на что, вы не бросите друг друга! Я люблю вас. Простите, что причинила боль. Навсегда ваша Нэтали», – закончил он и добавил, – Здесь еще наставления для мисс Пирс, но я думаю, смысла зачитывать нет. Мои соболезнования.
