Текст книги "У Фольксхалле поезд не останавливается (СИ)"

Автор книги: Тайсин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 7 страниц)

– Куда теперь?

– Прямо! – Стивен распахнул дубовую дверь.

Гарри прошел мимо большого желтого почтового ящика с черной совой, шагнул через порог и оказался в чуде.

Огромный круглый зал. Два, а то и три квиддичных стадиона влезли бы сюда без труда. Золотые шары в воздухе. Полки вдоль стен, улетают вверх, далеко, невозможно высоко, почти сходятся в точку. Коричневые, золотые, разноцветные корешки книг. А в самом центре, в пустоте купола – висящая ни на чем гроздь комнат и площадок, соединенных мостиками и лестницами, прямыми, витыми, вниз, вбок…

Откуда-то с высоты упал в финте Вронского парень на метле, выхватил книгу с нижней полки и унесся ввысь, лавируя между переходами.

Гарри задохнулся.

– Здесь можно летать?!

– Увы, – сказал Стивен. – Нам вон туда, видишь колонны?

Гарри не видел. Но, приглядевшись, заметил промежутки между стеллажами там, где, похоже, начинался купол. Действительно колонны. Обманчиво маленькие.

– Вот это и есть Пояс. Пошли. Полетаем.

Гарри развернулся – и не увидел метлы. Стивен расстилал на мраморном полу потертый узорчатый коврик.

– На метле, – ответил он на взгляд Гарри, – будешь летать сам. Терпеть их не могу. А пока у тебя нет метлы – становись.

Гарри встал.

И они полетели.

– Это читальные залы, – сказал Стивен, когда они поднялись до одного из них. Комната, шкафы, стол, за шкафом еще один, лампы зеленого стекла.

– Ага, – сказал Гарри. Он стоял очень прямо, старался не шевелиться и смотрел во все глаза.

– Да ты не волнуйся, – хмыкнул Стивен. – Тут можно по воздуху ходить, ковер догонит. С метлой попробуй такое проделать!

Гарри фыркнул. Он ни капли не боялся упасть, еще чего. А вот врезаться в какой-нибудь мостик… Ковер лавировал виртуозно, доски пролетали в дюйме от виска, но ковром управлял не сам Гарри, и это нервировало.

– Ты тоже ходишь? – спросил он. – По воздуху?

– Конечно! Но не бегаю. Некоторые бегают, но я все же слишком британец, чтобы бегать.

Гарри представил себе бег в воздухе.

Он обязательно попробует. Совершенно точно.

– Когда берешь книги, – говорил тем временем Стивен, – и особенно когда возвращаешь, идти нужно в Каталог на нужный индекс. Вон он, в центре, видишь?.. Эй, Гарри, смотри, пока я добрый. Я, можно сказать, спасаю тебе жизнь! Если не вернешь книги куда положено, тебя сожрут гарпии из гильдии и кости выплюнут. А потом оживят, и по новой!

– Ты так говоришь, – улыбнулся Гарри, – будто с тобой такое уже проделывали.

– А то, – Стивен преувеличенно содрогнулся. – И не раз! Так что смотри в оба. Сейчас развернемся, увидишь Каталог получше. Он в самом центре. Позвоночник, можно сказать.

Комнаты и лестницы вдруг разошлись, и перед Гарри возникла самая большая из картотек. Древесный ствол из ящиков, уходящий в купол. Проход, над которым висели Гарри со Стивеном, вел к полукруглой стойке. За ней спиной к ящикам сидел мужчина в черной мантии, что-то писал, а ящики открывались сами, и карточки слетались к его рукам, как воробьи.

Мужчина поднял голову и зыркнул в сторону Гарри. Тот поклонился на мгновение раньше, чем Стивен, кланяясь сам, нажал на его плечо.

– Начальник Каталога, – шепнул Стивен, уводя ковер выше. – Я не думал, что он сегодня будет на «С», здесь Марта обычно по пятницам… Как тебе?

– Ух, – сказал Гарри.

– Вот именно. Так что – сожрут, не смей сомневаться!

Гарри кивнул.

– А за квиддич в зале – еще и не воскресят.

Гарри изобразил саму невинность, но Стивена, похоже, не обманул. Нет, он, разумеется, не собирался играть здесь в квиддич, не дурак же. Но… но мысль пробегала. Да у всех пробегала наверняка! Иначе бы не запрещали.

Они поднимались все выше мимо пустых читальных.

– Наслаждайся, – говорил Стивен. – Занятия начинаются двенадцатого, с понедельника набегут докторанты, особенно свежие, к семинарам готовиться, а потом и студенты. Будет не протолкнуться.

– Ты здесь давно? – спросил Гарри. – С прошлого года, да?

И получил заинтересованно-веселый взгляд.

– Не, с этого июля. Столпотворений в библиотеках я по работе навидался. Придешь книгу в себя приводить, а ее из рук рвут и глядят так, будто по твоей вине небо рушится, – Стивен пожал плечами. – Студенты!

– А ты разве сам не?.. – удивился Гарри.

– Вот еще! – фыркнул Стивен. – Я независимый работающий маг. Увидел приглашение Гейдельберга в группу и не смог устоять. Ты же и сам не смог! Тоже голову ломал над плохими копиями в детстве?

– Ага, – соврал Гарри.

О том, что Гриндельвальд оставил тридцать томов хитро зашифрованных дневников, Гарри не знал до четвертого августа, когда Герм вернулась из Оксфорда с рекламным листком Гейдельбергской группы расшифровки. Сначала Гарри рассмеялся. Потом подумал. Потом Джинни уехала в Хогвартс, а он пошел к Артуру узнавать насчет паспорта.

Стивен вздохнул.

– Я в детстве мечтал, что вот посмотрю на оригинал – и сразу пойму в чем секрет. Даже теорию придумал.

– Какую?

– Идиотскую, разумеется, – махнул рукой Стивен. – Какую же еще. С этими дневниками «вдруг» не получится, ни у кого. Ну вот, почти добрались.

Впереди, стиснутая полками, росла колоннада.

Коврик опустился между двух колонн. Пока Гарри трогал одну (мрамор), Стивен поднял коврик и столкнул в воздух.

Гарри недоуменно проводил его взглядом.

– Полетел к ближайшей стопке, – пояснил Стивен. – Понадобится – призовешь, прилетит какой свободен. Не отвлекайся. Мы на Поясе. Здесь вход в комнаты исследовательских групп. Нашей повезло, у нас много места, и терраса есть!

У ближайшей колонны стояли стол и стул. Наверное, упомянутая терраса. Гарри повертел головой. Вправо и влево тянулся узкий низкий коридор с полом – шахматной лентой: золотистые квадраты света перемежались с квадратами тени. У некоторых колонн тоже стояли столики. Или скамейки. Или даже фикус.

– Странные колонны, – пробормотал Гарри. – Сверху вон какие, а снизу…

– Снизу они тоже «вон какие», – хмыкнул Стивен. – Только до их низа еще шестьдесят девять футов.

Гарри присвистнул.

– Ага. Тут все переделали, чтобы работать можно было. Дверей и комнат в проекте вообще не предусматривалось, понятное дело. Пошли.

Проход вел не в комнату, а на лестницу, довольно крутую. Стивен, а за ним и Гарри, взбежал по ступенькам. Через два пролета лестница закончилась, и они шагнули в залу. Пространство раздвинулось: потолок поднялся, стены отдалились, впереди и вовсе оказалась колоннада. И мертвый неправильный город за ней.

Гарри отвернулся – к столам, книгам и живым людям.

Людей, не считая их со Стивеном, в комнате оказалось шестеро. Двое парней не подняли голов от чтения, один копошился в столе – Гарри его не видел, но слышал. Еще трое сидели за одним столом и смотрели на Стивена усмехаясь.

– Тебя, Стиви, только за смертью посылать, – протянул по-английски один из троих, в центре. – Это наш новенький?

Местный Малфой, определил Гарри. Разлива где-то позапрошлого года. Внешне на Драко парень не походил совершенно, но манера речи – и двое приятелей – были один в один. Гарри даже умилился. Немного.

– Гарри Эванс, – представился он. – Очень приятно.

– Возможно, – кивнул парень. – Джон Латимер Третий.

«Третий – это имя или фамилия?» – хотел спросить Гарри, но все же удержался. Пусть его, после Драко даже дразнить неинтересно.

– Дэвид Мелтон, – представился «Крэбб».

– Ричард Хэйнс, – сказал «Гойл». – Очень приятно, в самом деле.

– Не беспокойся, Гарри, – улыбнулся Стивен. – Джон отличный парень, но как слышит не оксфордский выговор, так сразу раздражается. Он привыкнет. Где профессор, а, Джон?

Джон Латимер чуть поморщился. Почему-то Гарри сомневался, что он отличный парень.

– Профессор ушел домой. Сказал, что новенький – на твоей ответственности.

– Как это? – удивился Стивен. – Сказал же, подождет до полшестого.

– Полшестого, милый Стиви, истекло пять минут назад. Тебе очень повезло застать нас, мы тоже собирались уходить.

Джон поднялся:

– Вот. Мы уходим. Увидимся завтра. Ты же работаешь завтра?

– Конечно! Последние спокойные дни, ты что.

Джон хмыкнул, миновал Гарри, не удостоив его взглядом, и удалился. Его свита поспешила следом.

– Тьфу, – расстроился Стивен. – Извини, что-то я увлекся экскурсией. Профа упустили.

– Да ничего, – сказал Гарри даже с облегчением. Ему не хотелось признаваться неведомому профессору, как мелки его знания в расшифровке дневников Темных Лордов. – Разберемся.

– Конечно разберемся, но… Ну ладно, – встряхнулся Стивен. – Займешься делом, там посмотрим. Давай я тебя остальным представлю.

– Эй, – крикнул он в зал на латыни. – Вы что сидите? Мы же в шесть собирались выпить!

– То в шесть, – отозвался один из парней в углу. Но они все же встали и приблизились.

– Тео Брах, – представился отозвавшийся, крепко сбитый блондин.

– Он из Черного Леса, – зловеще протянул Стивен.

– Шварцвальд, – кивнул Тео. И добавил по-немецки: – Как торт.

Гарри осторожно ответил на рукопожатие. Торт? Какой еще торт?

Темноволосый и большеносый Даниэль Миллс мягко сжал его ладонь, назвавшись так тихо, что Гарри его еле расслышал.

– Я из Лондона, – добавил почти шепотом.

– Очень приятно, – ответил Гарри. – Я тоже!

Ну, почти.

– А вот и наш повод выпить! – воскликнул Стивен.

Третий незнакомый парень вылез-таки из стола и подошел к ним.

– Фриц Мазер, – сказал «повод», решительно сдавив пальцы Гарри. – Я, – продолжил он по-английски, – завтра уезжаю домой в Вену, поэтому повод действительно есть. В самом деле, пойдемте сейчас. Вам завтра работать, мне тоже вставать рано.

– Ничего, если ты завтра здесь обустроишься, Гарри? – спросил Стивен.

– Разумеется, – отмахнулся Гарри.

– Тогда вперед! – призвал Стивен и устремился к двери.

Комментарий к 2 октября 1998 г. Берлин

Да, библиотека находится в Берлине, это будет объяснено.

========== Письма ==========

Из письма Гарри от 2.10.1998

23:15

…ты знаешь, Герм, я понял, сливочное пиво – это фигня. И даже местное белое. А вот темное… Меня до сих пор немного качает, а мы уже с час как пришли. Хотя наливают здесь… Впредь буду умнее. Но как я мог подумать, что нормальная кружка – это почти две пинты?! В обед мне принесли куда меньше. Хорошо, что Стивен живет через дверь, а то бы я точно заблудился.

Вот он выпил больше меня, а был трезв и свеж, и обул меня в дартс, как котенка, несмотря на все наши тренировки на Гриммо. Но я всё же не опозорился и тому очень рад.

Ага, здесь играют в дартс. Мы были в маггловском английском пабе. Сначала, конечно, в немецком. И потом в немецком, потому что австрийских пабов тут нет. (Тео говорит, что их вообще нет.) Потом в ирландском, Стивен же ирландец. И под конец в английском, из-за меня и Даниэля.

Пиво неожиданно улучшает мой немецкий. Особенно «Пауланер Мюнхен».

«Пауланер Мюнхен» лучше «Гиннесса», это точно. Хотя Стивен ворчал и говорил, что то был не «Гиннесс» вовсе.

…да ты не волнуйся, я не собираюсь напиваться каждый день. Каждый день я собираюсь читать книжки и летать на метле. За книжками! Ты только представь, это же не библиотека, а мечта раздолбая, то есть меня. Но тебе тоже бы понравилось, я уверен. Здесь можно и пешком ходить.

У меня в группе есть Малфой. Передай Рону, его теория о вездесущности хорьков пока подтверждается. Более того, это вообще-то ваш хорек. Почти. Он оксфордский, Джон Латимер Третий. Если ты про него чего услышишь, напиши, а? Чем-то он мне не нравится. Наверняка просто потому что хорек, но ты же знаешь моего Хмури. Прежде чем ты спросишь: все хорошо и очень интересно. Я рад, что поехал. Привет Рону. Посылаю вам дух пива со всей моей любовью.

Гарри

Тетрадь связи с агентом Аспидом

02.10.98

23:00

Дорогой Центр, только полученное мною хорошее воспитание не позволяет мне выругаться на этих страницах, как последний из грузчиков флота Ее Величества. Поэтому будьте любезны вставить худшие из ругательств Вашего арсенала вот сюда:

_____!_____!_____!_____!_____________!!

И будьте уверены, мысленно я проговаривал слова гораздо грязнее, чем все те, что Вы способны измыслить.

Извольте ответить, дорогой Центр, что мистер Гарри Поттер, герой всея Англии, Шотландии, Ирландии и островов, не забывая также и об Уэльсе, делает в Берлине, в библиотеке Гейдельбергского университета, в одной группе с упивающимися, на территории вверенной мне операции? И каковы будут инструкции? Должен ли я посвятить Героя в детали и отдать операцию в его исключительно умелые руки? Вы только намекните, я давно хотел уйти на покой и в строй вернулся лишь из уважения к Вам. Должен ли я оберегать драгоценного Героя, чтобы он не влетел в сферу интересов моих клиентов, насколько сие вообще в человеческих силах? Или же Вы предпочтете, чтобы я упаковал нашего Героя и со всем тщанием переправил в Англию?

Жду Вашего ответа, дорогой Центр.

Со всем уважением, Ваш покорный слуга,

Аспид

PS. Клиенты однозначно не контактируют с нежелательными персонами. Они действительно заняты только тем, чем заняты: копаются в дневниках Гриндельвальда. Уверены ли вы, что у вас не пропадали темные артефакты того периода?

========== 3 октября 1998 г. Лондон ==========

Кингсли Шеклболт накопил много привычек. Завтракать в кабинете – со времен аврорской юности, когда после ночной смены ел и шел домой спать. Носить портфель – с маггловского министерства. Никому не доверять заботу о себе – с гражданской. Все привычки прекрасно сочетались: в портфеле он носил на работу завтрак, собственноручно приготовленный дома, и банку Ассама. С тех пор как Кингсли учуял в поданном на совещании чае слабый оттенок легкого «склоняющего к согласию» зелья, он стал приносить заварку с собой. Подлившего зелье, разумеется, нашли тут же, но Кингсли ничуть не сомневался, что он такой инициативный в министерстве не один. Поэтому заварка никогда не покидала портфеля, а портфель министра Кингсли признавал только самого министра и умел кусать посторонних (а если посторонние не отступались, у портфеля было припасено кое-что посерьезнее укусов).

Личный секретарь министра Перси, лишенный ответственности за чай, поначалу обижался, потом смирился с причудой начальника. Вскоре про нее стало известно всему министерству, и на портфель в кабинете перестали обращать внимание. Всем же известно, что там заварка министра и печенье министра. Ничего интересного.

Но, кроме заварки и печенья, Кингсли держал в портфеле то, что нигде больше держать не мог, потому что никакому другому месту не доверял: Дамблдорово наследство.

И сейчас министр Кингсли чуть не разлил на него утренний чай.

Убрав завтрак, вызвал секретаря.

– Перси, как Артур сегодня? На работе?

Перси вздохнул.

– Да, министр. Папа вышел, но…

– Я понимаю, – улыбнулся Кингсли. – Я к нему зайду, пожалуй. Чаю с ним выпью.

Плечи Перси заметно расслабились.

– Спасибо, министр. У папы не самый важный пост, но в нынешней ситуации даже за отдел Ограничений будут биться, и…

– Он знает, насколько активно под него копают? – спросил Кингсли.

Перси кивнул. Сказал с горечью:

– Но ему все равно. Я предупреждал, конечно, что после долгого отсутствия… что его заместитель… Но он отмахивается. Они для него все – прекрасные люди.

– Я решу этот вопрос, Перси, – сказал Кингсли. – Мне твой отец нужен на его месте. Здесь слишком мало людей, достойных доверия.

«Пафосно, Шеклболт, – подумал Кингсли, выпроводив благодарного до слез секретаря, – но для Перси в самый раз».

Вышел из кабинета через скрытую дверь и прошествовал к лифту, здороваясь со всеми встречными, стараясь найти хоть слово лично для каждого. Министр приветлив. У министра всегда хорошее настроение. Министр никуда не спешит и во все вникает. И знает мелкие детали вашей жизни. И – да, министр идет пить утренний чай к давнему другу. С портфелем, разумеется. Не друга же на заварку обкрадывать.

На втором этаже, в забытом всеми скромном отделе «Ограничений по применению волшебства к изобретениям магглов» появление министра произвело фурор. Все семеро сотрудников смотрели на Кингсли, будто никогда не видели его так близко.

Джонс Аткинс, честолюбивый заместитель Артура, слегка позеленел.

«Да, с твоим начальником министр чаи пришел гонять. Пук пикси тебе, а не начальника отдела!»

Артур осунулся и потускнел, но был рад видеть Кингсли. Они обнялись в дверях кабинета, – Джонса перекосило, довольно отметил министр, – закрыли дверь и синхронно наложили защиту от прослушивания.

Кингсли сел к столу, вынул заварку. Артур вытащил из ящика электрический маггловский чайник с обрезанным проводом, наполнил водой, щелкнул тумблером. Чайник загудел.

– Как Молли? – спросил Кингсли.

– Лучше. Перси с Одри первого числа к нам переехали. Когда дом полон, она почти как раньше… В Лондон со мной и Одри вот аппарировала, по магазинам…

Артур потер глаза и махнул рукой.

– Ты понимаешь.

Кингсли кивнул. Он понимал. Он видел Молли после похорон Фреда.

Заворчал чайник. Артур достал ситечки и заварил чай в чашках.

– Что случилось? – спросил он, когда чай настоялся. – Ты же не пришел спасать меня от моего заместителя в самом деле!

– Где Гарри, Артур?

– В Берлине. Помогает проекту группы Гейдельбергского университета. В Связях, в Образовании висит завлекающая бумажка. Решил отдохнуть, сменить обстановку. Я полагаю, он имеет на это право. А в чем дело?

Кингсли моргнул.

– Ты… Мерлин, Артур!.. Крокер не посылал тебе сводок? Ты не знал, что в Берлине упивающиеся?

Артур аккуратно поставил чашку на стол. Прищурился.

– Я получал сводки. Но этого в них не было. Кто?

– Троица подручных Селвина.

– Суд их оправдал за отсутствием состава.

– Потому что прямых доказательств нет! Но там же косвенных – хоть лопатой. Была бы у старшего семья попроще, посадили бы.

– Не этим составом, – качнул головой Артур. – Что они делают в Берлине?

– Расшифровывают дневники Гриндельвальда, представь себе. И в той же группе, куда уехал отдыхать Гарри Поттер!

– Они наверняка держат связь с Селвином. Я немедленно напишу Гарри…

– И он уедет? – Кингсли в такой исход не верил совершенно. – Ну-ну.

– Разумеется, он не уедет, – вздохнул Артур. – Кингсли, ты должен был мне рассказать немедленно! Подожди-ка… – Он прервал себя и поднял ладонь. – Прости идиота. Тебе об упивающихся сообщил Крокер? Пришел и лично ввел в курс дела, мол, вот он я, такой осведомленный и незаменимый?

– Именно.

– Мерлин, нас и так осталась четверть состава на артефактах и треть в разведке… А они еще и не работают, а глупостями занимаются.

– Карьерой, – поправил Кингсли. – Тебя не было почти три месяца. Похоже Крокер решил, что дорога к креслу главы Отдела Тайн открыта. Он плохо меня знает, чтобы так под тебя копать, разумеется. Но, признай, со Скримджером бы сработало.

– Возможно, – жесткий взгляд Артура говорил об обратном. – Беда с моими заместителями – что с тайным, что с явным. Заразились амбриджитом, а где новых брать?.. Так. Я напишу Гарри и пошлю агента. Гарри, конечно, не уедет, но ему понадобятся помощь и защита. Может, из немецкого аврората…

– Не нужно, – сказал Кингсли. – Я уже послал агента, и лучшей кандидатуры ты не найдешь. Но теперь он зол до дыма из ноздрей, из-за Гарри. Нужно решить, что мне ему ответить.

– Лучше я не найду? – повторил Артур. И просиял. – Аспид жив?

– И убийственно вежлив. Я тебе зачитаю, ты сам поймешь.

Кингсли достал Дамблдорово наследство, открыл на середине.

Артур наклонился ближе.

– Настоящая, действующая Тетрадь Связи? Можно?..

– Конечно, – сказал Кингсли, передавая ему тетрадь.

Артур аккуратно взял ее, оглядел обложку, пролистнул страницы.

– Изумительно. Чистые листы, обычная тетрадь, никакого магического фона. Кто ее заклинал? Сам Альбус?

– Кто ж еще. Для Аспида – на его крови, для себя – на главу Ордена Феникса. Не представляю, что мы будем делать, когда тетрадь закончится. Новую я не сделаю. Аспид-то может на чем угодно писать, ему только формулу пробормотать и крови капнуть, а я – только тут.

– Пока время терпит, – сказал Артур. – Раз ее заклинал еще Альбус, а ты открыл всего лишь на середине, Аспид не слишком многословен.

– Это когда он не злится, – Кингсли забрал у Артура тетрадь и тихо прочел последнюю запись.

Артур крякнул.

– Эк он тебя… Знаешь, я впервые слышу его слова напрямую, не в пересказе Альбуса. Жаль, запись увидеть не могу. Может, удалось бы почерк узнать.

– Может, – согласился Кингсли.

Он знал, что они оба подумали: «Вряд ли». И еще: «Жаль, что выжил не Северус». У запасливого Дамблдора было два шпиона. Аспид начал работать – и как работать! – когда Снейп еще в школу бегал. И до его уровня Снейп никогда так и не поднялся. Живой Аспид был много полезнее, а Снейпа Кингсли никогда не жаловал. Но… Но перед мертвыми не извинишься, а Кингсли даже реабилитировать Снейпа не смог.

– Что мне ему отвечать?

– Второй вариант, разумеется, – удивился Артур. – О чем же тут думать. Гарри я писать не буду, если они не связаны с Селвином. Пусть Аспид сам разбирается – внезапный ввод нового игрока ему только помешает. Он давно там?

– С конца июня.

– И до сих пор так мало?

– Он отрабатывал вариант Селвина. Получается, они на самом деле расшифровывают дневники.

– Да, – задумчиво сказал Артур. – Я проверю, не пропадали ли действительно в моем невыразимом хозяйстве артефакты Гриндельвальда. Вряд ли, но…

– Но нужно проверить, – кивнул Кингсли и встал. – Пойду я, пожалуй, работать. Рад был повидаться, Артур.

– Взаимно, взаимно… Кингсли, – окликнул его Артур почти у дверей. – Ты подумай об одной интересной вещи. Этих мальчиков оправдали. И все же они поехали в Берлин, копаться в старых дневниках. И Селвин здесь ни при чем, Аспид не ошибается.

– Кто-то послал их в Берлин.

– Вот именно, Кингсли. Но кто?

========== 3 октября 1998 г. Берлин ==========

Проснулся Гарри в восемь, по будильнику, в сером полумраке. Вылез из постели, зевая, включил лампу. Электричество удобнее магии, подумал сонно, закутываясь в халат. На «Люмос» ему с утра вечно не хватало дикции. Убрел в ванную, чуть не забыв палочку. И забыв мыло. Пришлось возвращаться. То, что можно было использовать «Акцио», он понял только после душа.

«Кстати, Гарри, – подумал он, глядя на себя в зеркало: еще без линз, с всклокоченными волосами и уже проступающим сквозь маскировку шрамом. – Ты молодец, в таком виде бегать по публичным коридорам, да еще и мыло забывать. А если бы на тебя натолкнулся Стивен? Или Даниэль? И заметил, что у Гарри Эванса глаза почему-то зеленые, а не черные? Хмури не одобряет».

Шрам маскировать и линзы вставлять нужно в комнате. Следовательно… следовательно нужно зеркало. Маггловское, чтобы не трепалось. И умывальник.

Как трансфигурировать умывальник – это Гарри хотя бы приблизительно себе представлял, а вот зеркало… Надо спросить у управляющего. Может, у него завалялось лишнее. Точнее, спросить у Стивена, как это спросить у управляющего.

С положенными черными глазами и без шрама, и даже с волосами чуть менее буйными Гарри вернулся в комнату, оделся, взял куртку и рюкзак и направился вниз. Подниматься наверх еще раз не хотелось.

Гостиная пустовала. Он бросил вещи на диван у входа и ушел на кухню. Вчера ему объяснили, что все масла, кофе, чай («какой найдешь, Гарри»), яйца и хлеб – общественные. Нужно просто класть в копилку пять марок каждую неделю, и управляющий всё купит. Гарри намеревался сотворить на завтрак яичницу.

На кухне шкварчало, кипело и пахло – кофе, мясом, розмарином и хлебом.

У правой – «никаких зелий» – плиты стоял Стивен в черной майке и джинсах, дирижируя кофейником и двумя сковородками. На одной жарилась яичница – два желтка в кусках хлеба, на другой – три котлеты. Яичницу он переворачивал левой рукой, а котлеты – правой. Когда Гарри подошел ближе, забурчал кофейник. Стивен снял его невербальной «Левиозой», прежде чем Гарри дернулся помочь, и кофейник уплыл на стол. Гарри повернул ручку конфорки.

– Спасибо! – улыбнулся Стивен. – Наливай себе кофе, я с запасом сделал.

Гарри поблагодарил.

– Я еще яичницу хотел…

– Сковородки внизу, – Стивен мотнул головой в сторону шкафа. – Еще одна осталась. Яйца знаешь где. Становись рядом.

Гарри оглядел плиту, на которой зелья варить было можно, с настороженностью. Впрочем, плита была чистая…

– Да не бойся! Зелья тут сейчас варит один Даниэль, ну и я иногда, а мы аккуратисты. С этой плиты есть можно!

– Я, пожалуй, всё же поем более традиционно, – фыркнул Гарри и полез за сковородкой. И даже чуть не передумал: плита показалась ему гораздо чище.

– Мы же маги, – пробормотал он, накладывая двойное очищающее: от масла и от окалины. – Сложно, что ли, убрать?!

– Некоторым сложно. Тем кто привык, что за ними всё подтирают благодарные за их существование родственники, – сказал Стивен. С граном яда в голосе. И ответил на недоуменный взгляд Гарри: – Да жил тут парень, надоел мне страшно. Хотел у профа постдок делать, но сбежал домой, месяца не прошло.

– А что так? – Гарри налил в сковородку оливкового масла, уменьшил огонь до среднего и начал разбивать яйца.

– Профу не понравился. Никому вообще-то, но с профом они сцепились. У него тоже была Великая Идея. Сам понимаешь, две Великие Идеи в одной группе не уживутся.

– Ага. Хорошо, что у меня нет Великой Идеи.

Стивен хмыкнул. И то верно, у Гарри не было никакой идеи, не то что Великой.

– А у тебя есть?

– Конечно, – сказал Стивен и выключил газ. – У меня очень простая Великая Идея: всё гораздо проще.

– Проще? – переспросил Гарри.

– Именно. Пока не знаю как. Но проще.

Яичница отправилась на тарелку, а котлеты – на доску, к разрезанному хлебу и помытому салату.

– Обед? – поинтересовался Гарри.

– Ага, – ответил Стивен, за пару движений собирая бутерброды. – Мой, Даниэля и твой.

Гарри вытаращился на него.

– Ты можешь отказаться, тогда я твою долю с удовольствием съем, – сказал Стивен. Завернул бутерброды, отложил. Сел и начал нарезать яичницу на квадратики. – Но сегодня столовая не работает, и рестораны рядом с Бранденбургскими тоже. Да и погода поганая, снег будет. Так что не ломайся.

– Я не… – ошарашенно начал Гарри. Спохватившись, вспомнил о завтраке и еле успел спасти его от обугливания. – Спасибо большое. Но тебе не нужно было… Я бы разобрался!

– Фигня, – махнул вилкой Стивен. – Вы с Даниэлем вчера ничего не купили, потому что я всех пить уволок. А сегодня мне захотелось котлет. Делать одну котлету – извращение, не находишь?

– Можно же заморозить…

– Можно. И проклятиями защищать. А у меня проклятия плохо выходят, я лучше угощу. Ты не думай, здесь не всегда так тихо, это народ после пятницы отсыпается. На неделе за свою еду нужно драться!

– Тогда с меня завтрак завтра, – решительно сказал Гарри. Муку он в шкафу вроде видел. Ну и не может же быть, чтобы в городе было закрыто вообще всё! – Блины тебя устроят?

– Вполне, – Стивен посмотрел на него с интересом. – А ты умеешь? Настоящие?

– Это какие? – Гарри очистил сковородку, оставил ее остывать, сел с тарелкой за стол и налил себе кофе. – Бретонские или американские?

Стивен отсалютовал ему кружкой.

Поели они быстро и выдвинулись в путь. На улице стало посветлее, но ненамного. С серого глухого неба мелко моросило. Гарри надвинул заклятую от дождя шапку на уши и поднял шарф повыше.

– Мерзля, – фыркнул Стивен. Он ни шапки, ни шарфа не надел. – Ты же британец, неужели тебе на континенте холодно?

– Мне и в Британии иногда холодно, – признался Гарри страшным шепотом.

Стивен фыркнул.

Интересно, подумал Гарри, на каком факультете он учился? Наверное, на Гриффиндоре, но тогда он старше, чем кажется. Или в Равенкло. Нет, всё же… Гарри гадал всю дорогу до метро и когда они уселись в теплом вагоне, спросил.

Стивен расхохотался.

– Парень, я из Северной Ирландии! Из Дерри! Какой еще Хогвартс! До нас эти ваши письма не долетают, совы согласны с ИРА, не иначе, а в Уснех нас не берут. Ирландскую школу, – пояснил он, заметив недоумение Гарри. – На дому я учился, как все. И в ученичестве потом, когда в Манчестер удрал. Так что с систематическим образованием у меня швах, но я не горюю.

Еще бы! С четырьмя-то, как минимум, языками… И естественной, как дыхание, беспалочковой невербалкой. Якобы систематическое образование Гарри смотрелось рядом как-то бедно. Ну и ладно. Зато с проклятиями у него полный порядок!

– Мое систематическое, – сказал Гарри, – было тоже каким-то не слишком систематическим, знаешь.

– Что-то слышал, – осторожно отозвался Стивен. – Крупная была заварушка?

Вопрос вышиб из Гарри воздух.

Надо же, для него – Вторая Магическая, большие буквы и одна и та же дата смерти на памятниках, а для кого-то – заварушка…

– Крупная, – ровно сказал Гарри. – Это верно.

– Понял, – кивнул Стивен. – Нам выходить.

Они пересели на линию до «Под Липами», и Стивен – явно чтобы загладить неловкость и сменить тему – начал рассказывать про Берлин. Про разодранный город, до сих пор до конца не сросшийся.

– …Если аппарировать с запада на восток, можно убиться. А если наоборот – попасть в подвалы Штази. Это госдеп Восточной Германии, там подвалы эти давно замурованы, никто не найдет. Несколько придурков в прошлом году так пропали, аппарировали на спор, местные авроры так их и не нашли. Призраков, наверное, прибавилось.

– …О да, их очень много. В берлинском аврорате специальный отдел есть по их упокоению. Гитлера никто не видел, но говорят, где гитлеровский бункер был, иногда видят детей Геббельса. Стоят и поют. Хором. Врать не буду, сам не встречал, хотя специально ходил. Ты что, не знаешь, кто такой Геббельс?!

– …Вот будет погода, пройдемся как-нибудь пешком до работы, представишься Фридриху Великому. Памятнику, а ты что подумал? Он хранитель нашей части Берлина. Я читал, Хранители по ночам ходят по городу, проверяют, всё ли в порядке, и маг может их увидеть, но только Рождественской ночью. Доживем до Рождества и проверим…

За разговором они добрались до библиотеки очень быстро. И на этот раз до рабочих комнат направились по лестнице из холла. «Нужно же тебе оба пути показать», – пояснил Стивен.

К счастью, лестницы выше шестого этажа двигались, иначе до цели они бы доползли только к обеду. Двадцать этажей! Нет. Только на метле. Только через центральный зал. Каменные коридоры навевали на Гарри тоску своей одинаковостью.

В комнату они вошли в половине десятого. И Гарри тут же натолкнулся на очень знакомое выражение глаз на совсем незнакомом лице.

– Гарри Эванс, – протянул по-английски плотный, в полноту мужчина в темной мантии, и Гарри захотелось зажмуриться.

«Наша новая знаменитость».

– Наше новое… приобретение. Я – профессор Майкл Кольбе. Вы будете меня называть профессор Кольбе. Идите-ка сюда, герр Эванс, и расскажите нам – на латыни, чтобы все поняли, – какие новые умения вы нам принесли.

Гарри вздохнул. И пошел – рассказывать.

– …Нет, я не знаю древнегреческого. И старогерманского. И немецкого тоже не знаю. Я только латынь – ну, вы слышите как. Нет, Волапюка тоже не знаю, про него даже не слышал, честно говоря. И про Пасилингву. Да, вы совершенно правы, мой английский тоже далек от совершенства.