Текст книги "Город детства"
Автор книги: Светлана Бартенева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 7 страниц)
Вероника, не оглядываясь, пробежала дорожку до конца и проворно выпорхнула на улицу.
Преодолев все препятствия, Вероника перевела дух и огляделась. Напротив её белоснежной «Вольво» стояла новой модели «Волга» с поднятым капотом. Загорелый парень склонился над двигателем. Вероника могла видеть только его блестящую спину и потёртые рабочие штаны. Это был Ваня, двоюродный брат Ирины. Он работал в университете. Не кто-нибудь, доцент кафедры философии. Вероника попала в преподаватели не без его помощи. Собственно, он и познакомил её со своей сестрой, а та, в сою очередь, уговорила Веронику стать свидетельницей на свадьбе.
Чтобы не получить порцию новой болтовни, Вероника решила не отвлекать Ваню от работы. Но он сам поднял голову и подозвал её неопределённым взмахом руки. Вероника осталась стоять на месте. Ваня сам двинулся к ней вразвалочку, обтирая руки заляпанной тряпкой.
У парня было довольно симпатичное своеобразное лицо с серыми внимательными почти всегда чуть прищуренными глазами, над которыми нависали густые рыжеватые брови. Он небрежно поигрывал обаятельной улыбкой, как будто заигрывал с девушкой. Его и без того светлые волосы совсем выгорели на солнце и приобрели такой же рыжеватый оттенок, как и брови. Ваня жить не мог, не напуская на себя значительность и деловитость, как будто никто ни в чём не мог разобраться без него, и особенно Вероника. Девушки на него западали, но впечатление портил бегающий взгляд, что придавало ему некоторое сходство с Елизаветой Аркадьевной. Более чем средний рост Вероника готова была списать из его недостатков, это у неё была патологическая слабость к высоким мужчинам.
– Почему за воротами? – добродушно усмехнулась она.
– У гаражей скоро шарики развесят. И фонарики…Ну не глупость ли? Тётушка как придумает! Даже если я хочу переночевать, я должен оставлять машину на улице, пока все гости не разъедутся. У меня, видите ли, масло течёт. А то, что я вместо таксиста, с тех пор как Ирка подала заявление, это никого не волнует…
Ваня немного остыл, перевёл взгляд на Веронику и многозначительно приподнял одну бровь.
– Что за секреты в беседке? Новый свадебный проект?
– А ты ещё и за женщинами успеваешь подглядывать?
– Да плевать мне на ваши сплетни. Голова уже трещит от этой свадьбы.
Ваня вдруг переменился в лице и странно ухмыльнулся.
– У меня к тебе есть небольшая просьба.
– Я тороплюсь – довольно грозно предупредила Вероника.
– Что-то не очень похоже было, когда вы хихикали в беседке. Но просьба, в общем-то, не моя, а Романа. Он сам не решается с тобой заговорить.
– Я не замечала, что Роман страдает от излишней скромности.
Веронике не очень нравился Ванин тон.
– Только не ори сразу, выслушай… – он замялся, – Я дал Роману почитать твою диссертацию.
Веронику вмиг захлестнуло раздражение.
– Зачем? – выговорила она, с трудом сохраняя спокойствие, – Диссертация нужна была твоей студентке, если я правильно помню. Я тебе доверяла.
– Он так просил, ты не представляешь. Это что-то вроде свадебного подарка, – Ваня сохранял непринуждённый вид человека, видящего Веронику насквозь, явно маскируя неуверенность и какой-то свой промах, – Да что в этом страшного? Любой может ознакомиться с твоей диссертацией в библиотеке.
– Не любой, а только студент с читательским билетом.
– Не важно. Проблема для меня сейчас в том, как тебе её вернуть.
– Что значит – проблема? – Веронику эти игры начинали бесить.
– Роман не хочет её отдавать. Он говорит, что отдаст тебе её только в собственные руки.
– Пусть отдаёт, я жду.
– Вот он и просил, чтобы ты за ней завтра заехала к нему.
– Куда, на мальчишник?
– А что в этом такого? Свежее мнение тебе не повредит.
– Первый раз слышу, чтобы в чисто мужской компании, перед свадьбой понадобилась женщина. Ты его правильно понял?
– Слушай, он просил – я передал, – делано разозлился Ваня, изображая нетерпение, – Прихоть у него такая. Хочет извиниться и отдать диссертацию в собственные руки. Или хочет познакомить тебя с кем-то.
Ваня довольно по-дурацки усмехнулся.
– Сосватать тебя.
– Что?
– Да заскочи на чуть-чуть. Не съедят тебя там. Мальчишки умирают от любопытства и не знают, как к тебе подъехать.
– Интересно, что Роман задумал… А кто там будет?
Ваня передёрнул плечами.
– Я буду, Вадим, Артур… Кто обычно, вся компания. Вопрос в том, кто тебе нужен. Дима Казанцев будет, конечно.
Вероника среагировала скорее инстинктивно.
– Я уже столько о нём слышала. Что этот Дима из себя представляет?
– Ой, не надо о нём… Терпеть его не могу, – Ваня поморщился, – Строит из себя… Один тон, когда он с тобой разговаривает, чего стоит. Я на ступень ниже, что тут добавить?
– Но Роману он, кажется, нравится? – заметила Вероника.
– Роману?! – Ваня презрительно усмехнулся, – Ты это серьёзно? Они работают вместе. За этого Диму крайне выгодно держаться из-за папочки. Вот и вся примитивная логика.
У Вани был вид знатока человеческих душ.
В Веронике начало опасно оживать неуёмное женское любопытство. За свою жизнь она перепробовала на вкус многое из того, что находилось под общественным запретом, но до сих пор не поддалась ни одной вредной привычке. И лишь со своим любопытством никогда не могла до конца совладать. Оно частенько заводило её за пределы разумного. Она уже точно знала, что поедет к Роману. Возможно, ей удастся в спокойной обстановке до свадьбы взглянуть на этого загадочного Диму. Молодого человека, который не оставлял равнодушными ни красавиц накануне свадьбы, ни почтенных вдов в возрасте. К тому же, заставлял завидовать хладнокровных мужчин.
– Я постараюсь заглянуть к нему, – пообещала Вероника.
Ваня довольно, с видом победителя кивнул. Вероника махнула ему рукой, прыгнула в машину, и, не смотря на то, что обычно очень осторожничала за рулём, рванула с места и помчалась на приличной скорости.
2.
Вероника снимала часть трёхэтажного коттеджа на тихой, утопающей в зелени улице. Но обитала в основном на одном этаже. Поскольку Вероника имела ещё довольно смутное представление о своих дальнейших планах, о покупке или о строительстве собственного дома она пока не помышляла. Она переживала достаточно странноватый для себя период, находясь в каком-то зависшем состоянии. Вероника выжидала, если так можно выразиться. Она слишком долго упорно работала, и её бешеная целеустремлённость начала иссякать. Ей надоело упираться, она ждала удачи, сама себе в том до конца не признаваясь. Она ждала чего-то такого, что само вдруг свалится на голову. Может, какое-то заманчивое предложение?
Тем не менее, день до самого вечера был привычно разбит на временные блоки. Проторчав в университете намного дольше, чем предполагала (всем хотелось понять, что она из себя представляет, особенно коллегам), Вероника едва успела забрать платье у портнихи. Пролетев на скорости по супермаркету, она открыла калитку своего маленького дворика, когда уже смеркалось.
Ещё летний, но уже со сдвигом на осень, конец дня был так красив! Паук свил огромную кружевную паутину прямо над её крыльцом. В тёплом воздухе в каком-то прощальном танце кружилась мошкара. Вероника замерла и некоторое время разглядывала затихшие старые плодовые деревья, чёткими силуэтами вырисовывающиеся вдоль забора.
В последнее время её всё чаще посещали мысли о бесполезности собственной непрекращающейся гонки. Хотя, скорее это была уже не её прихоть, она попала в бурлящее течение, оно несло её само по себе, как-то ему сопротивляться означало выпасть из него или унестись в другую сторону.
Сбросив туфли у двери, Вероника прошла в комнату и зацепила за дверцу шкафа вешалку с длинным бирюзовым платьем. Появиться на свадьбе в горящих алых тонах выглядело заманчивым, но Вероника решила не рисковать. Бирюзовый цвет шёл ей, платье тонко скрывало недостатки и выгодно подчёркивало достоинства. Оно мягко облегало фигуру, сбоку проходил разрез, открывающий часть ноги при ходьбе, вырез на груди украшала эффектная вышивка из крупных цветов. Вероника редко шила платья на заказ, но этим впервые осталась довольна. Она ещё не выбрала подходящие украшения, у неё их попросту не было. Их покупку Вероника решила оставить на последний момент, тем более из всей окружавшей её суеты это казалось наиболее приятным.
Из ритма нельзя было выпадать. Следовало срочно хоть как-то позаботиться о еде. К Веронике обещала заглянуть супруга мэра. До этого визита она ждала ещё пару важных звонков. Привычное кружение.
Вероника была равнодушна к женской болтовне, но воспитана достаточно строго, поэтому на внимание, что бы оно за собой не таило, привыкла отвечать вниманием. К счастью она также прекрасно научилась сочетать приятное (да зачастую и неприятное) с полезным, и мало что могло испортить ей настроение надолго. Она пусть ещё расплывчато, но подумывала об открытии собственного кабинета и рассчитывала всеобщий интерес к своей персоне направить в оплачиваемое русло. После того как очень «большой» по местным меркам в столице человек разрекламировал её, проще говоря, собственноручно ввёл в городской «свет», она была нарасхват. Правда пока в качестве приятной собеседницы и украшения любого вечера.
Что касается супруги мэра, не в пример прочим высокопоставленным жёнам, она была молода, и, естественно, очень привлекательна. Но её портил нервный тик: она постоянно прикусывала нижнюю губу и морщила нос. Это подсказывало Веронике, что деньги мужа ожидаемого счастья ей не принесли и, вообще, ей очень одиноко. А значит, в ближайшем будущем она могла созреть до потенциальной клиентки. Вторым в списке был её десятилетний сын, вполне сформировавшийся двоечник и хулиган.
Это был привычный образ жизни Вероники. Она использовала каждую свободную минуту и вечно опасалась потратить время зря. Так и прошел последний перед свадьбой день, выдавший на финише рекордный результат выполненных задач.
Ближе к вечеру Вероника застряла в пробке и должна была признать тот факт, что родной город на дорогах постигла участь столицы, страдающей от перенаселения, и прочих крупных городов. Кто бы мог подумать?
На дороге же, прислушавшись, наконец, и к себе, оказавшись в вынужденном бездействии, она должна была признать, что ощущает непривычное беспокойство. Больше того, оно как-то стремительно начало переходить в возбуждение. Сердце прыгало, руки подёргивались, вцепляясь в руль. Предметы, за которые она пыталась взяться, летели в разные стороны.
Вероника работала над тем, чтобы избавить людей от их заблуждений по поводу действительности, но сама так и не научилась быть до конца честной с собой. Ей потребовалось время и несколько самообманов, чтобы признать, что истинная причина её странного состояния кроется в предстоящей поездке к Роману. Очевидно даже, что в её жизнь давно не вмешивался мужчина. Мужским вниманием она никогда не была обделена, особенно после того, как появились собственные деньги, но вот затронуть её душу… Это давно никому не удавалось, если кому-либо удавалось вообще.
Перед зеркалом Вероника тоже давно не крутилась. Всегда находилось что-то более важное, чем это восхитительное девчоночье занятие. Она была так поглощена завоеванием мира, что какие-то незначительные детали собственной внешности её мало трогали. В этот вечер в полумраке дома Вероника первым делом задержала взгляд на собственном отражении в массивном старом зеркале.
После долгого раздумья она надела шоколадно-коричневое довольно короткое платье. Оно создавало приятное ощущение раздвоенности: строгость и вместе с тем откровенно подчёркивало фигуру, просвечивалось сквозь вставки в некоторых местах, но не выдавало никаких секретов, сколько не вглядывайся, лишь местами обманчиво переливалось. Свой привычный «конский» хвост она распустила, тщательно расчесав волосы. На шею повесила золотой круглый медальон.
В самые худшие дни Веронике казалось, что красиво только её имя, холодное и величественное. Бесспорно, это была полная чушь. Она всегда оставляла за собой шлейф притягательности. Она была красива не как Ирина. Вероника не ослепляла и не сражала наповал, она была на любителя. И у этого любителя в будущем были все шансы превратиться в ценителя, так как она не раскрывалась сразу. У неё были тонкие, довольно правильные черты лица. Непонятного оттенка, ближе к зелёным, небольшие глаза восхищали силой взгляда и манили пляшущими в них восхитительными хитринками. Все противоречия и всё многообразие её натуры сменялись в них как в калейдоскопе. Вероника почти не пользовалась косметикой, но свои безупречной формы губы всегда сочно выводила яркой помадой. У неё были роскошные густые волосы, светло-русые с пепельным оттенком, и всегда здоровый свежий румянец. И упругая изящная фигура была великолепна. Но всё это было не главным. К Веронике тянула, как магнит, какая-то огромная внутренняя сила, которую почти все непроизвольно ощущали.
Не совсем уверенно застегнув лакированные чёрные туфли, Вероника вышла из дома, стараясь ступать легко и грациозно. Ноги отвыкли от таких высоких каблуков. Неизвестно откуда принеслось ощущение, что её ждёт приключение.
Вероника долго путляла среди совершенно одинаковых многоэтажек нового района, расползшегося по северной части города. Дома образовывали настоящий бетонный лабиринт и нумеровались в абсолютно непостижимом, неизвестно кем придуманном порядке. Она изрядно утомилась притормаживать и расспрашивать прохожих, которые сверху вниз недружелюбно посматривали на её копну волос и сверкающую машину. Наконец, пожилой мужчина с очаровательной толстой собачкой породы «шарпей» с улыбкой указал ей нужный номер дома.
Вероника выбралась из машины, запрокинула голову и обвела глазами новенькие панельные дома. Их крыши терялись в мутном небе. Они напоминали гигантские, словно готовые в любой момент повалиться набок, коробки с прорезями и вызывали головокружение.
Вероника, не спеша, растягивая минуты какого-то непонятного предвкушения, вошла в прохладный подъезд, с уже исцарапанными всевозможными глупостями стенами. Лифт видимо не работал, так же как и домофон. Во всяком случае, он не отзывался на нажатие кнопки вызова. Приятный сюрприз.
Покрутившись на замусоренной лестничной площадке, Вероника двинулась пешком на восьмой этаж.
Преодолев весь путь, она перевела дыхание и остановилась как вкопанная у обтянутой коричневым кожзаменителем двери. Сердце выпрыгивало и громко выстукивало куда-то в виски, не столько от подъёма, сколько от снова нахлынувшего волнения. Однако за дверью стояла подозрительная тишина. Вероника достала из сумочки измятую бумажку с нацарапанным на ней адресом и сверила номер квартиры. Ваня всё нарочно придумал, без сомнения. Он считал, что у женщин нет мозгов, это естественный закон природы, и не уставал это доказывать на практике. Но она всё же надавила на звонок.
Роман так резко распахнул перед ней дверь, как будто всё это время стоял по другую сторону, прильнув к глазку и держась за ручку. От неожиданности Вероника отпрянула назад и смутилась как девчонка. Роман был в светлой рубашке с расстегнутым воротом, отчего его и без того смуглое тело казалось особенно загорелым.
– Я думал, ты не решишься заявиться в мою берлогу – улыбнулся он, скаля роскошные блестящие зубы.
Вероника вошла в полутёмную, современно, хотя довольно стандартно оформленную прихожую с аркой. В квартире и в самом деле стояла поражающая тишина. Вероника сняла туфли, опасаясь, что её слишком быстро выдворят, и сразу показалась себе совсем низенькой, как будто спрыгнула с пьедестала на землю. Бросила беглый взгляд в зеркало – щёки раскраснелись, как у матрёшки, и бешено горят глаза. Она нерешительно двинулась вслед за хозяином, повесив сумочку на ручку двери.
Не успев подумать, что Роман в этот вечер почему-то один, Вероника оказалась в квадратной комнате с открытой балконной дверью. Деревянныё жалюзи почти не пропускали свет, комната освещалась одиноким, но безумно ярким лучом клонящегося к закату солнца, пробивающимся где-то сбоку, и тусклым круглым светильником. Кто на чём – на дорогих плетёных креслах с мягкими подушками, на каких-то восточных пуфиках, друзья Романа разместились вокруг низкого бамбукового стола с разноцветными стёклами вместо столешницы и молчали, как убитые. На столе среди пепельниц, полных окурков, только кружки с чешским пивом, запечатанная бутылка водки и красное бордо. Все как один оценивающе уставились на Веронику. Не хватало только залиться краской, как в детстве.
Вероника смогла, однако, с достоинством опуститься на принесённый из кухни стул. Роман поставил перед ней красивый розовый бокал на длинной кручёной ножке и сел напротив. Немного придя в себя, Вероника откинула волосы назад и более спокойно огляделась.
– Что всё это значит? – спросила она с искренним недоумением, и её голос прозвучал как прилетевший из потустороннего мира.
Роман рассмеялся.
– Не пугайся. Мы не тупо напиваемся, честное слово. Просто ждём одного моего приятеля. Он обещал нам шикарную баню у реки и живых раков, но опаздывает больше, чем на час. Мы ждём и слегка разминаемся. Присоединяйся. По-моему атмосфера подходящая.
Он хитро обвёл глазами комнату.
– Подходящая – для чего?
– Для разговора с интересным человеком, конечно, – невинно улыбнулся Роман.
Он начал откупоривать бутылку с вином. Его сильная рука легко закручивала штопор. Вероника не любила вино, предпочитала что-нибудь крепкое, но дело было в машине. Она была законопослушна и не собиралась добираться домой на такси. И чувствовала себя как школьница на первом свидании.
Между тем Роман представил ей собравшихся. В этом почти не было необходимости. Вероника знала всех, за исключением двоих.
Рядом с Романом важно, с видом старожила, сидел Ваня. Он привычно многозначительно поглядывал на Веронику.
По другую руку от Романа разместился Вадим. Этому высоченному с мощными, как глыба, плечами и великанскими руками парню предстояло стать свидетелем на свадьбе, а значит, в каком-то роде, её партнёром. Его каменное лицо имело почти всегда одинаково пренебрежительное выражение. Стрижка, что-то вроде «каре» закрывала уши, серые узкие глаза скучающе смотрели на Веронику: «кто такая, что в ней особенного и из-за чего столько разговоров».
С ещё одним приятелем Романа Вероника тоже была знакома. Его звали Сергей. Он совершенно терялся на фоне Романа и Вадима: более чем невысокого роста, с квадратным борцовским телосложением (кажется, он и занимался раньше борьбой, даже имел какие-то заслуги). Он постоянно сыпал дурацкими шуточками и сам же над ними смеялся. Однако, девушка, насколько Вероника запомнила, у него была красивая.
Наслышана Вероника была и про Артура, даже видела мельком несколько раз. Он встречался с Людой, младшей сестрой Ирины. По национальности он был наполовину армянин, и его маниакальная, по мнению Елизаветы Аркадьевны, ревнивость приписывалась именно происхождению. Люду все напропалую жалели, а Артура никто не воспринимал всерьёз, не исключено, что ещё и из-за возраста. Ему исполнился двадцать один год, но выглядел он младше. Только Роман относился к нему со своей обычной добродушной снисходительностью. И сейчас вид у мальчика был немного затравленный. Что касается Вероники, то она приняла бы его за самого обычного русского парня. Его слегка волнистые коротко подстриженные волосы были значительно светлее, чем у того же Романа. Большие карие глаза окружали феноменально длинные пушистые ресницы, какие-то совсем детские. И снова средний рост.
Незнакомого парня с рельефными накачанными мускулами, на которых просто невозможно было лишнюю секунду не задержать взгляд, представили как Олега.
Значит, получалось, что Дима сидел рядом с Вероникой, и всё это время она могла созерцать его аккуратный безупречный профиль. Когда их познакомили, он вежливо, но без малейшего интереса повернул к ней голову. Не исключено, что именно этого мгновенья Вероника с трепетом ждала весь вечер. Но ничего особенного с Вероникой не произошло. Во всяком случае, в этом парне не было ничего такого, от чего можно было бы потерять сознание. Умные холодные глаза смотрели как сквозь её лицо. Светлые соломенные волосы зачёсаны за маленькие уши, красивые подвижные брови, темнее, чем волосы, высокий лоб, эффектная ухмылка – ничего выдающегося. Может, обычный для Вероники дух противоречия?
Ничего интересного не случилось и дальше. Роман стал задавать ей приевшиеся за последнее время, будто из стандартного, составленного кем-то для всех жителей города, вопросы, сильно смахивающие на интервью для журнала: в какой школе училась, какой институт заканчивала, откуда знаешь того-то, где познакомилась с тем-то, где за границей была, где летом отдыхала… Реакция на ответы: «ого» и «круто».
Как показалось Веронике, Роман был единственным, кто интересовался её персоной. Парни, как по команде начали курить, и скоро комната «повисла» в сигаретном дыму. Никто, даже Ваня, не обратил внимания на то, что ей это неприятно. Ко всему прочему, Веронике показалось, что она производит на компанию впечатление кого-то вроде школьной директрисы.
Выпытывание Романа, между тем, выглядело не только странно, но даже неприятно. Сергей с Олегом лениво встряли пару раз, Дима и Вадим откровенно скучали, Ваня терпеливо исполнял роль двоюродного брата невесты, а Артур, судя по всему, мечтал поскорее убраться восвояси.
– Что с моей диссертацией? Я вообще-то за ней приехала, – не выдержала Вероника, расстроившись.
Роман метнулся в другую комнату и вернулся с увесистой голубой папкой.
– Извини. Вот он, – ткнул пальцем в Ваню, – бросал её где попало. Я не удержался и стянул. Не каждый день тебе попадается в руки настоящая диссертация. Тем более, женская. Знаешь, когда-то я мечтал стать психологом и всерьёз этим увлекался. Но меня убедили выбрать более практичную профессию, и я поступил в строительный на архитектурный. Я прочитал всё, даже самое нудное. Со многим бы поспорил. Логика у тебя железная. Мыслишь не как женщина.
Веронике пришлось сжать зубы, чтобы заставить себя промолчать. Только не спор. Они этого не заслужили.
Роман повёл бровью. Похоже, его не удовлетворило её молчание. Самое забавное, что её затянувшееся присутствие никого не удивляло, даже Артура. Только Ваня нервно ёрзал на месте.
– Глотни, – Роман кивнул на бокал, – чуть-чуть можно.
Вероника рассеяно взглянула на вино в бокале. Оно имело глубокий насыщенный рубиновый цвет. Ей захотелось пригубить, но снова вспомнилось о тайной гордости – машине, в вождении она не такой уж ас. Она решительно отвернулась от бокала.
– Женщина не курит – надо же! – сказал вдруг Дима и быстро затушил сигарету. Всё это время он дымил ей прямо в нос. – Извини.
– Ничего, я привыкла, – ответила она немного ехидно.
– Да, мы отвыкли от некурящих девушек в своей компании, извини, – поддержал Роман, – Они так смолят, похлеще нас. Надо отучить их, к чёртовой матери.
Дима даже не удостоил Веронику взглядом. Голос был приятный, но она не назвала бы его завораживающим или как-то так. Скорее наоборот, отрезвляющим, возвращающим в реальность. Кажется, она уже понимала, почему Дима так нравится женщинам: немногословный, загадочный, с красивым лицом – настоящий романтический герой.
– Могу я забрать папку? – спросила Вероника с лёгким вызовом в голосе.
Роман широко улыбнулся. Проводил её до двери, дежурно поблагодарив за оказанное внимание. Даже пытался поддержать, пока она застёгивала туфли.
Вероника чувствовала себя полной дурой. Не исключено, что Роман поспорил на что-то со своей компанией, и она была объектом спора. От его наглой физиономии всего можно было ожидать.
Выскочив на улицу, Вероника выругалась от души, напугав какую-то бабулю, вдохнула воздуха и немного постояла у машины, вертя в руках ключи с пультиком от сигнализации. Теперь она будет мучиться и гадать, во что её втянули.
К владениям Елизаветы Аркадьевны Вероника подрулила, когда уже совсем стемнело. На чистом небе не по-городскому ярко горели звёзды. Погода на свадьбе обещала быть прекрасной. По замершему «парку» время от времени проносился лёгкий ветерок, чуть притрагиваясь к листве.
За дорогу Веронике удалось немного восстановить своё душевное равновесие. А от вечернего цветочно-ветренного запаха стало вдруг так хорошо, словно именно здесь в эти самые мгновенья только-только начиналась жизнь, а всё прошедшее было репетицией, суммированием опыта. Она была молодой и открытой для чего-то неведомого, прекрасного.
У девушек всё оказалось полной противоположностью: играла незатейливая музыка, ярко горел свет, на маленьком диванчике лежало одно из бесчисленных платьев Ирины. Девушки набились в полукруглую комнату с высоким потолком, выходящую на полукруглый же огромный балкон, увитый цветами. На стеклянном столике с резными ножками сияли красивейшие фужеры из хрусталя. Названия вин словно придумывались для роскошных блондинок: «Голубые небеса», «Нектар любви»… Джин и пара ликёров – кажется, пытались делать коктейли. Центр стола занимала роскошная горка «Богемия» с россыпью орешков, разноцветных цукатов, конфет, фруктов и уже перемежающихся с ними фантиков.
Действующие лица с другой стороны тоже в представлении почти не нуждались. Сама Ирина кружила по комнате в розовом платьице с постоянно спадающими бретельками. На её шее болталась подвесочка из золота с ярким рубином. Ирина сразу же бросилась к Веронике.
– Ничего себе, ты опаздываешь! Я думала, ты совсем не явишься.
Удивительно, что Роман ей ничего не сказал. Странные у него предсвадебные фантазии. Вероника извинилась. Ирина, впрочем, тут же забыла об этом. Она схватила большой чёрный футляр и сунула его Веронике под нос.
– Ты только посмотри на это! Привезли наконец-то.
В футляре лежало великолепное ожерелье из жемчуга и такие же серёжки. Роскошное обрамление свадебного наряда.
Восхитившись украшениями, Вероника плеснула себе чистого джина, опустилась в глубокое кресло и с наслаждением вытянула уставшие ноги. Редкая возможность посидеть без движения.
Разговоры о нарядах свели Веронику с ума, мальчики и чудеса косметики её тем более не интересовали, поэтому она с чистой совестью положила на колени журнал с моделями свадебных платьев и ушла в себя.
Подруги Ирины относились к ней немного настороженно, некоторые даже враждебно. Впрочем, почти как большинство девушек, с которыми Веронике приходилось иметь дело. Очевидно, в ней за версту чувствовалось некоторое превосходство, нечто для них непостижимое и непонятное. Чаще всего, когда они выясняли, что Вероника до бесконечности, не перебивая, может выслушивать про их переживания, эта враждебность сводилась на нет и даже переходила, порой, в тесную привязанность. Вероника запросто превращала себя в подобие «свободных ушей», но всегда отводила черту, до которой сближалась. По-хорошему, она мало в ком нуждалась.
Алла и Надя были девушками Вадима и Сергея, соответственно. И Алла, без сомнения, могла бы составить конкуренцию любой модели с мировым именем своими ростом и фигурой. Её бёдра были немного тяжеловаты, но это уже с придирками. Черты лица слегка простоваты, но лишь на фоне ангельского личика Ирины. Естественно и умело осветлённые волосы до плеч, Алла расчёсывала на прямой пробор и подкручивала кончики внутрь. Косметикой пользовалась лишь натуральных светлых тонов. Не удивительно, что Вадим так высоко задирал нос, когда где-нибудь появлялся вместе с ней. Но, надо заметить, Алла и смотрела на всех точь-в-точь как Вадим: важно и надменно, из-под полуопущенных век. В этот вечер на ней было короткое светло-зелёное платье без рукавов по фигуре. Рядом с босыми ухоженными ступнями лежали красивые чёрные босоножки.
Надя проигрывала подруге в росте, но формы у неё были попышнее, и лицо отличалось большей миловидностью. Отросшую и немного потерявшую первоначальный вид стрижку Надя и не пыталась как-то укладывать, и тонкие заострённые каштановые пряди небрежно закрывали ей лоб и подчёркивали маленькие причудливой формы ушки. Из под прядей выстреливали безупречные полосочки бровей. Едва заметные коричневатые румяна ещё больше выделяли её резко очерченные скулы. На девушке были узкие белые джинсы с красивым ремнём и чёрная поблёскивающая маечка с глубоким вырезом. Не требовалось защищать диссертацию по психологии, чтобы понять – с Сергеем она потому, что у того водятся деньги. Но относилась она к нему демонстративно уважительно.
Младшая сестра Ирины Люда сидела в стороне от всех, во втором кресле и молчала. Вид у неё был отрешённый, впрочем, как и всегда, сколько Вероника видела её. Вообще-то, это была довольно красивая девушка, но, конечно, не в какое сравнение с Ириной не шла. У неё были идеально правильные черты нежнейшего лица. А фигура, пожалуй, даже лучше, чем у Ирины. В ней во всей чувствовалась какая-то утончённость, большая женственность, что ли, словно она вся из фарфора. И всё же не было того золота волос, пронзительной голубизны глаз, насыщенной яркой улыбки с влажным блеском белоснежных зубов, как у сестры. Рядом с Ириной ей, бедняжке, наверняка на всю жизнь были уготованы вторые роли. Хотя, нельзя было не признать, что Люда ничего подчёркнуто не предпринимала, чтобы выглядеть столь же ослепительно. Совсем не пользовалась косметикой, не следила за волосами – всегда распущенные они беспорядочно развевались и липли к лицу, одевалась с подростковой небрежной распущенностью в мешковатые нелепые вещи. Странный взгляд, как будто она где-то далеко, не в реальности, и чрезмерная несвойственная такой молодой девушке серьёзность притягательности ей тоже не добавляли. Оставалось загадкой, к кому её постоянно ревнует Артур.
Ксения, жена Вани, в столь блистательном благоухающем духами обществе выглядела засидевшейся домохозяйкой. Её и приглашали, как Вероника заметила, по большей части для того, чтобы быстро «сообразить» на стол. Зачем-то она упорно совсем коротко стригла свои тёмные волосы. От этого лёгкие отёки под глазами выходили на передний план. Суховатым телосложением и длинными ногами Ксения напоминала легкоатлетку. Но был у неё и свой козырь: совершенно обезоруживающая милая улыбка, от которой удивительно преображалось лицо, и начинали играть ямочки на щеках. Другие девушки относились к ней немного пренебрежительно, но Ксения не обращала на это никакого внимания и активно поддерживала шумный разговор.
Единственную для Вероники незнакомку звали Оля. Пожалуй, она производила даже большее впечатление, чем Ирина. Темпераментнее, колоритнее. Более броская. С какой-то вызывающей откровенной красотой. Вот уж кто был рождён для алого платья. Чёрные локоны её волос закрывали глянцевые покрытые ровным загаром плечи. Карие чуть раскосые глаза словно были нанесены страстным мазком художника. Большие соблазнительные губы она, явно зная, что мужчины теряют от этого над собой контроль, по привычке чуть выпячивала вперёд.
