Текст книги "Без надписи на предплечье (СИ)"
Автор книги: SuddenMe
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 7 страниц)
Гермиона замерла перед зеркалом со шпилькой в руках. Это было уже слишком. Но стоило храбро смотреть правде в глаза: ей нравился Драко Малфой. Она хотела секса с Драко Малфоем. И её расстроил тот факт, что танцевать с ним она будет всего один раз. А ещё она вспомнила, что обручена с прекрасным человеком, Роном Уизли, который её любит, и на душе стало совсем тоскливо. Она почувствовала себя просто отвратительно. Стоило им не переписываться и не видеться несколько месяцев, как она тут же влюбилась в другого. Все её «можно любить друг друга и без соулмейтинга» ничего не стоили. Она и сама недорого стоит. Даже платье – и то, дороже.
В дверь постучали.
Гермиона воткнула последнюю шпильку и поспешила открыть.
И замерла с открытым ртом: ну почему именно сейчас Малфой решил заявиться.
Она смерила его взглядом. Он был, как и положено, в трауре. И наглухо застегнут. Он молчал и смотрел ей в глаза, молчание затягивалось.
– Я решил, что каблук будет для тебя непривычным, и нужно немного походить, чтобы освоиться, – буднично сообщил он.
– Ну, в целом, да…
– Если ты готова, можем пойти погулять по оранжерее. Оттуда близко до салатовой гостиной, где тебя будет ждать матушка.
– Да, можно… Так это она… – Гермиона кивнула на букет, видимо, в голосе слышалось разочарование, потому что Малфой улыбнулся.
– Нет, это лилии. Моя матушка выглядит по-другому, – как маленькому ребенку объяснил он.
Гермиона за это пихнула его в плечо.
– Постарайся не бить гостей, это неприлично.
– Уверен, что хочешь говорить о приличиях? – Гермиона повесила на запястье кружевной кисет и книжечку.
– Можем и поговорить, если других тем не придумаем.
Малфой взял ее под руку и медленно повёл по коридору. При каждом шаге он опирался на трость и довольно заметно хромал.
– Нужно залечить ушиб.
– Не нужно.
– Как ты будешь танцевать с больной ногой?
– Не переживай. Почему ты все время за меня переживаешь?
– Потому что с тобой все время что-то случается.
– Последние два месяца со мной случаетесь исключительно вы, мисс Грейнджер. Не находите не логичным сначала причинять мне боль, а потом переживать из-за этого?
– Вы сами с собой случаетесь, мистер Малфой. Я не стала бы причинять Вам боль без вашего разрешения.
– Бить меня дубовой тростью я разрешения не давал.
– Не убила же я тебя ей! – Гермиона вырвала руку. – Ты специально не залечил ушиб, чтобы изводить меня?
– А если так, что станешь делать?
– Напомню тебе, что я тебе тоже кое-чего не разрешала!
– Как и я тебе, – голос Малфоя стал опасно ласковым, и она поняла, что сейчас он вывернет все по-своему. А значит, надо поступить так, как он не ожидает.
– Ну, в таком случае, мы квиты, предлагаю больше не возвращаться к этому вопросу, – с достоинством произнесла Гермиона.
Малфой пожал плечами и кивнул. Если он и был разочарован, то умело скрыл это. Он снова предложил ей руку, и они медленно пошли дальше. Малфой молчал, глядя исключительно вперёд.
– Я, конечно, сказала, что мы не будем возвращаться к этому вопросу… – Гермиона вздохнула, почувствовав, как напрягается рука, на которую она опиралась. – Но каким пунктом кодекса при этом следует руководствоваться?
– Не знаю, – выдохнул Малфой облегченно. – Там есть два подходящих: триста пятнадцатый и три тысячи двадцать шестой. Либо я должен на тебе жениться, чтобы ты могла избежать позора, либо забыть и никогда не вспоминать. Выбирай.
– То есть, тебе все равно?
– У обоих вариантов есть свои плюсы и минусы. Но, как джентльмен, я предоставляю право выбора даме.
– А если я выберу пункт триста пятнадцать?
– То разочаруешь меня.
– Значит, для тебя все же есть разница.
– Я не говорил, что ее нет. Но пока что никто не выбирал другой.
– Ты не в первый раз в такой ситуации?
– В такой идиотской – в первый. Я привык оскорблять девушек на более близком расстоянии, – Драко мягко негромко рассмеялся.
– Я не считаю себя оскорбленной.
– Тогда забыть и не вспоминать.
– А есть правило, в котором бы говорилось о том, что такая ситуация возникла в результате магического эксперимента?
Малфой задумался, открыл стеклянную дверь и пропустил Гермиону в оранжерею.
– Не думаю, что есть что-то подходящее. Когда мне исполнится сорок, я добавлю этот пункт. И, пожалуй, запрещу такого рода открытки.
– Если доживешь.
– Доживу. Я нашёл способ убрать метку.
– Расскажешь? – Гермиона тут же забыла о предыдущей теме.
– Это сюрприз.
– Ну хоть намекни.
– Не-а. Иначе ты сразу догадаешься, и это испортит весь сюрприз.
– А если это будет неприятный сюрприз?
– А если вечером чай с сахаром выпить – солнце не взойдёт.
– Ладно, – Гермиона сделала вид, что обиделась.
Поняла, что это слишком похоже на флирт, и тут же перестала. Теперь нужно было быть очень осторожной. Иначе Малфой может догадаться о ее внезапных чувствах, а этого допустить нельзя.
– Миона! – голос Джорджа раздался за спиной неожиданно.
Если бы Малфой не придержал Гермиону за локоть, она наверняка бы не устояла на ногах и рухнула в ближайшие заросли. – Я как раз тебя ищу. Нарци… Миссис Малфой ждёт тебя в салатовой гостиной.
– В таком случае, препоручаю вас, Гермиона, мистеру Уизли. И займусь другими гостями, – ласково проговорил Малфой, развернулся на каблуках и скрылся в зарослях.
Джордж смеялся, закусив кулак, чтобы не было слышно.
– В той стороне нет выхода, – шепотом сообщил он Гермионе.
– Ну, может, в оранжерее есть кто-то ещё? – также шепотом спросила Гермиона.
– Нет тут никого. Это он так эффектно удалился. Павлин неощипанный. Пошли, а то Нарци беспокоится.
Миссис Малфой была в ослепительно-чёрном платье. Оно как будто поглощало свет вокруг себя. Никакого беспокойства она не выражала, а спокойно пила чай из белой изящной чашки. Увидев Гермиону, она вскинула брови, как будто была удивлена. Но быстро справилась с собой и пригласила ее присесть для серьезного разговора.
Гермиона сначала внутренне напряглась, но потом выяснилось, что леди Малфой всего лишь решила посвятить ее в свежие сплетни, чтобы Гермионе было комфортно и понятно, что будут обсуждать окружающие. По сути, речь шла о всякой ерунде, кто, что, кому сказал, и что при этом имел в виду, кто за кем ухаживает, и какая доля наследства недавно почившего Лорда Барберри кому достанется, старик не оставил завещания. Политику, экономику и прочие важные темы на балах не обсуждают, это неприлично. Вот и весь серьёзный разговор. Поблагодарив миссис Малфой за вводный экскурс в мир магической элиты, Гермиона собралась уйти. Но Нарцисса ее остановила. Она старалась не выдать беспокойства, но от Гермионы не укрылось то, как бледные пальцы нервно сжали платок.
– Я не знаю, что задумал мой сын, – наконец произнесла миссис Малфой. – Но я прошу вас, мисс Грейнджер, если Вам будут задавать странные вопросы, прикиньтесь дурочкой.
– Я не совсем понимаю…
– Сейчас мы с Вами пойдём в зал, полный людей, у которых есть либо имя, либо деньги, а чаще всего – все вместе. И поверьте, им всем будет очень интересно, почему открываете бал Вы, а не одна из их дочерей.
– А действительно, почему? – Гермиона не знала, как задать этот вопрос, и такую удачу нельзя было упускать.
– Официальная причина – Вы героиня войны, и мой сын благодарит Вас за свидетельство на суде в нашу пользу. Но реальность такова, что официальные причины нужны, чтобы скрыть настоящие. А их знает только Драко.
– Хорошо. Я все поняла. Спасибо за совет и предупреждение. Оно действительно очень кстати.
– В таком случае, мы можем идти к гостям. Вас проводит Джордж. А я буду на положенном мне месте, в дальнем конце зала. Желаю Вам приятного вечера.
Гермиона тоже пожелала миссис Малфой приятного вечера и в сопровождении Джорджа отправилась в бальный зал.
– Ты какая-то грустная. Как будто не на Винтажный бал собралась, – заметил Джордж, когда они шли по очередному коридору.
– Все неожиданно усложнилось.
– Да ну? С виду кажется наоборот.
– И что кажется с виду?
– Что вы с Малфоем весьма увлечены друг другом.
– О, прекрати! Ты вчера был против. Даже против того, что мы друзья.
– А теперь передумал. Знаешь, почему я здесь?
– У вас романтическая связь с Нарциссой.
– Это у меня романтическая связь с Нарциссой. А у неё – с Гидеоном Пруэттом.
– Имя мне смутно знакомо…
– Это мой дядя. Они с Фабианом были близнецами, как мы с Фредди. И умерли в первой войне. Нарци была влюблена в Гидеона. А я очень сильно на него похож. Настолько сильно, что иногда она путает имена.
– Ты уверен, что я должна это знать?
– Дослушай. Так вот, она ему так ничего и не сказала. Братья Пруэтт были убиты, а Нарцисса Блэк стала леди Малфой.
– Ты намекаешь на то, что все могло бы быть по другому? Считаешь, что я… Я невеста твоего брата! – Гермиона задохнулась от возмущения.
– У меня есть причина.
– Какая?
– Не могу сказать. Потому что я не знаю, что происходит. Все же считают, что я попрощался с крышей из-за того, что я работаю на Малфоя, и ничего мне не говорят. Но моё личное впечатление от ситуации таково, что вы с Малфоем друг к другу неравнодушны и, как минимум, должны выяснить отношения.
– Ты работаешь на Малфоя? – Гермиона так удивилась, что мгновенно забыла о собственных отношениях с Драко.
– А где, по-твоему, я работаю?
– Ну, в аврорате, например, раз идею с магазином бросил.
– Да! И Малфой гоняет бравого аврора в рождественский вечер за какими-то ведомостями, – Джордж громко рассмеялся. – Ну ты даёшь, Миона! Я личный охранник Нарциссы. Правда, Драко периодически превращает мой приезд в Мэнор в приключение. Но я дал непреложный обет защищать ее даже ценой своей жизни в течение одного года, и Малфой мне платит за это тысячу галеонов в месяц, плюс проживание и содержание.
– Как Драко смог уговорить тебя на такое? – Гермиона была поражена до глубины души.
– Он меня не уговаривал. Просто дал объявление в газету и ждал. Естественно, желающих было мало, и все претенденты скорее годились в разбойники, чем в защитники. Я пришёл к Нарци как всегда, но тут неожиданно вернулся из Лондона Малфой. И Нарци соврала, что я по объявлению. Он окинул меня взглядом и принял.
– Даже не знаю, что сказать…
– А ничего не говори. Наша связь с ней – это большая тайна. То, что Малфой рассказал тебе, – это просто вершина доверия.
– Ты так считаешь?
– Знаю. Этот его Кодекс – воплощение приличий. Он лучше удавится, чем поступит вразрез с ним. В семейные тайны посвящают только очень близких людей. А я – всем тайнам тайна.
– Я не считаю, что он относится ко мне как-то по-особенному, – на всякий случай сказала Гермиона.
Предупреждение миссис Малфой о реальной причине ее присутствия, возможно, распространялось и на Джорджа.
– Ну-ну, – протянул Джордж, и они смешались с толпой в огромном сверкающем рождественскими украшениями зале.
Бал и правда был великолепен. Это было настоящей сказкой, наверно, так выглядел бал Золушки или Спящей красавицы. Гермиона поделилась этой мыслью с Малфоем во время первого танца, и он выразительно фыркнув, сообщил что проверит напитки на сонное зелье и попросил не терять ни головы, ни обуви. Романтичного в этом танце не было ничего. Это был официальный танец двух публичных персон. И Гермиона была расстроена этим, хотя виду и не подала.
Шеклболт почти весь танец с Гермионой рассказывал анекдоты и сам над ними смеялся. Гермиона ему улыбалась и была рада, когда танец закончился. Александр Сальгари оказался бойким старичком, каким-то дальним родственником Забини. У него были такие же, как у Блейза, синие глаза и с годами не потерявшая очарования улыбка. На вид ему было лет девяносто. Но сам он признался Гермионе, что ему сто девять. Месье Сальгари был высоким, худощавым и совершенно седым. Он бодро отплясывал, непрерывно отпуская комплименты, перемежающиеся с хорошо завуалированными намеками, на более близкий, чем танец, контакт. И Гермионе приходилось делать вид, что она не понимает, что он имеет в виду.
Грэг танцевал молча, дав Гермионе время отдохнуть. До перерыва оставалось ещё два танца. А она уже хотела сбежать с этого бала куда подальше. Слава Мерлину, дальше с ней танцевали по очереди два француза, которых она либо не заинтересовала, либо они просто пришли на бал ради танцев.
В перерыве Гермиона пыталась найти Малфоя, но Месье Сальгари нашел ее первый, и, так как следующий танец был с ним, решил рассказать о своих путешествиях по Индии. Рассказ был занимательный, но Гермиона продолжала искать глазами Драко. Тот, как назло, не находился. Во время танцев она его видела, но вот на перерыве он пропал из зала. Гермиону кольнула игла ревности. За полчаса можно было успеть много чего. Еще ее нервировали косые взгляды, которые бросали на нее время от времени окружающие. Но общество Александра Сальгари, видимо, отбивало у них желание к ней подойти.
Наконец, перерыв закончился. Танцы продолжились: Месье Сальгари, Джордж с байками о школьных временах, француз по имени Этьен и жаркий шепот о розах и вине, Нотт и детальный разговор о погоде, Профессор Слагхорн и «ах, как я рад, мисс Грейнджер…», снова Джордж, и, наконец, перерыв.
Ноги гудели. Гермиона и не представляла, что танцевать будет так тяжело. И Малфой, которого она видела во время танцев, снова испарился. Она запомнила девушку, с которой он танцевал последний танец, и поискала глазами её. Девушки в зале тоже не находилось. Учитывая намеки Сальгари и Этьена, у неё практически не возникало сомнений о том, чем молодые люди занимаются в больших перерывах между танцами.
В конце концов, Гермиона решила прогуляться в конец зала к миссис Малфой. Взглядов со всех сторон стало меньше, но все равно периодически краем глаза она замечала шепчущихся по углам девушек, которые выразительно на нее посматривали. Нарцисса Малфой сидела в компании Джорджа и пила чай. Сама Гермиона уже выпила пару бокалов белого вина, но постоянное движение не давало ей опьянеть.
– Как Вам бал, мисс Грейнджер? – с улыбкой поинтересовалась Нарцисса.
– Прекрасно, просто прекрасно, – Гермиона снова огляделась. – Вы не видели Драко? Он, вроде, говорил что-то о репортерах…
– Репортеры будут в самом конце, перед демонстрацией. А Драко… Если Вы очень аккуратно, не поворачивая головы посмотрите на шторы на балконе второго этажа, Вы заметите его руку на перилах.
– О…
– Думаю, он будет рад Вам в этом убежище.
– Я не уверена, что он там один.
Нарцисса и Джордж рассмеялись. Нарцисса, как и положено, смеялась тихо и мягко, Джордж, возможно, ему тоже было так положено, ржал, как конь, запрокинув голову назад и показывая зубы.
– Мой сын, мисс Грейнджер, весьма четко обозначил свою пару на этот вечер, не разочаровывайте его, – Нарцисса высокомерно окинула Гермиону взглядом.
Аудиенция была окончена, а вместе с ней и перерыв.
Снова последовали танцы. Началось все, конечно же, с Месье Сальгари. Затем, аж на три танца, Гермиону спас Мистер Лавгуд, который всегда был для нее приятным собеседником. Весь семнадцатый танец Гермиона снова хотела проклясть Месье Сальгари, уже распускавшего и язык и руки. От этой участи его спасло лишь то, что было уже около двух часов ночи, и Гермиона не хотела выяснять отношения до утра. Последним партнером для танцев снова был француз, его звали Людовик, и он уверял, что его кровь голубее неба, а вот сам он – нет, и готов это доказать. Причём, он так крепко прижимал Гермиону к себе, что она чувствовала его недвусмысленную готовность и напряженно размышляла о том, как отделаться от такого предприимчивого ухажера.
Вопрос решился сам собой, когда после танца за спиной раздался стук трости о мраморный пол. И очень кстати появившийся Малфой вежливо увел Гермиону к журналистам.
Журналисты, которых, вероятно, тщательно отбирали для интервью, были немного скованы, и потому на первых парах вопросы были простыми. В основном, отвечала на них миссис Малфой. Гермиону спрашивали о том, понравился ли ей бал и на такие же нейтральные темы. Только один журналист задал вопрос о том, как она прокомментирует свой наряд. На который Драко с ласковой улыбкой палача ответил, что платье является одним из подарков к ее предстоящей свадьбе. Гермиону этот ответ вполне устроил, и она не стала ничего уточнять. Джордж на заднем плане закашлялся, но узнать, что его так удивило, она не смогла. Потом ее сфотографировали вместе с Малфоями. Отдельно с Драко. Отдельно с министром, ещё какими-то важными гостями, и миссис Малфой объявила о том, что в завершении бала гостей ждёт сюрприз. Пока она говорила, Драко утащил Гермиону на второй этаж.
– Бал был великолепен, не так ли? – спросил он, подводя Гермиону к зазору между бархатных штор.
– Да. Хотя ноги гудят.
– Можешь снять туфли, если хочешь, – голос Малфоя снова стал привычно спокойным.
– Это будет неприлично.
– Мы все же говорим о приличиях, я и правда настолько скучный собеседник?
Малфой подошёл совсем близко, и Гермиона чувствовала его дыхание над ухом.
В зале, наконец, все разошлись к стенам, и погасло освещение. В окна полился лунный свет, и в нем стали видны танцующие пары. Со всех сторон раздавались вздохи и возгласы восхищения. Гермиона зачарованно наблюдала за кружащимися призрачными парами. Но все это в миг отошло на второй план, когда рука Малфоя скользнула с ее талии вверх по спине, пальцы погладили шею и зарылись в волосы. На пол упала шпилька, потом ещё одна, Малфой методично расплетал ее прическу.
– Драко… Что ты делаешь? – Гермиона собрала все силы, чтобы задать этот глупый вопрос.
Сердце билось, как сумасшедшее, дышать стало тяжело. Это странное занятие, которое придумал себе Малфой, казалось ей куда более интимным, чем все, что у неё когда-либо было с мужчинами.
– Вынимаю эти отвратительные заколки из твоих великолепных волос, – шепотом ответил блондин, наклонившись к самому ее уху. И Гермиона просто застыла, боясь пошевелиться. Нужно было срочно это прекратить, но прекращать не хотелось.
Тёплые пальцы продолжали свое занятие, пока копна тяжелых кудрей не упала на плечи.
– Ненавижу, когда ты заплетаешь волосы, – тихо проговорил Драко, и его рука снова вернулась на ее талию. А потом к ней присоединилась вторая, заключив в объятья.
Гермиона нашла в себе силы развернуться в его руках. Лица она разглядеть не смогла, но прекрасно знала, что он смотрит на неё. А потому подняла руки и обняла его за шею, положив голову на плечо. Пальцы коснулись тонкой ткани рубашки, пиджак он, наверно, снял, пока Гермиона смотрела на бал. Так они простояли несколько мучительных минут. Гермиона понимала, что это единственная ночь, когда они вот так будут вместе, и ещё понимала, что между ними ничего не будет. В мире за шторами у них есть пары. А принципы не растворяет даже такая непроглядная темнота. Драко, наверно, тоже это знал, потому что прижимал ее к себе все сильнее, и от этого становилось ещё больнее и тоскливее. Внезапно в зале внизу зажегся свет, и объятия блондина ослабли.
– Пора идти… – очень тихо произнес Драко. – Около полудня мы возвращаемся в школу. И там нас ждёт то ещё представление.
Гермиона кивнула, отстраняясь и пытаясь сдержать слёзы. Ещё не хватало разреветься непонятно из-за чего.
– Ты все-таки решила развить во мне комплекс неполноценности, – улыбнулся Малфой.
Улыбка вышла грустной, но Гермиона оценила его попытку.
– С таким самомнением тебе не будет лишней пара комплексов.
– Пара у меня уже есть. Не смей плакать из-за меня.
Малфой надел пиджак и подхватив трость, стукнул ее об пол, приказал приученному появляться на этот звук эльфу отвести мисс Грейнджер в ее спальню. А сам, нацепив любимую ласковую улыбку, ушел провожать гостей.
========== глава 7 ==========
– Как ты можешь? После всего, что между нами было?!
Гермиона открыла глаза.
– Я любила тебя! Ни с кем не гуляла!
Гермиона осмотрелась. Она лежала в собственной кровати в комнате для девочек в Хогвартсе.
– Всю юность на тебя потратила!
Гермиона вскочила. Отдернула полог балдахина и осмотрелась ещё раз.
Около двери, выглядывая в узкую щелочку, стояла Ханна Эббот. Вопли, которые разбудили Гермиону, доносились из гостиной.
– Да кому ты нужен, кроме меня?!
Гермиона узнала голос, как можно было не узнать Панси Паркинсон.
– Ханна, что происходит? – шепотом спросила Гермиона, вылезая из постели.
– Малфой бросил Паркинсон, – ответила Эббот, не отрываясь от наблюдения.
– А как я здесь оказалась?
– Часа три назад эльфы перенесли. Ой, Забини появился. Ой, что щас будет.
Гермиона осмотрела себя: она была в своей пижаме. Рядом с кроватью нашёлся её чемодан. Открыв его, она убедилась, что все вещи на месте, и даже открытка Малфоя приколота к крышке. Последнее вызвало облегчение. Быстро надев первое попавшееся платье, Гермиона присоединилась к Ханне.
Малфой сидел откинувшись в кресле, вытянув и скрестив ноги, и изучал свою трость. Панси нависла над ним разъяренной фурией, Блейз застыл рядом с ней, видимо, не придумав эффектной позы.
Панси больше не кричала, потому что слушала Малфоя, который ласково что-то говорил. Увы, говорил он тихо, и слов было не разобрать.
– Но как же наша сказка?! – снова взвыла Панси.
Гермиону совершенно не устраивало ничего не слышать, да ещё и стоять, склонившись в три погибели, поэтому она вышла в гостиную и как раз успела на окончание речи Малфоя.
– Таким образом, мы приходим к логичному выводу, что я не являюсь Каем. Впрочем, ты вольна оставаться Гердой, я не вправе тебе запрещать, – скучающе вещал Малфой.
– Это из-за неё?! – Панси увидела Гермиону и ткнула пальцем в её направлении. – Она тебе сказала?
– Показывать пальцем невежливо, – напомнил Малфой.
– Невежливо? Тебя только это и интересует! Вежливо! Прилично! Ходить с правой ноги! Держать левой рукой! Кто тебе наплел, что я изменяю! Ответь мне!
– Успокойся, это я ему сказал и повторил не один раз, – обреченно вставил Блейз.
– Ты с ума сошёл! – Панси метнулась к Блейзу и дернула его за рубашку так, что ткань затрещала. – Кто тебя просил? Ты топографический кретин?
– Нет, причем здесь это вообще? – обалдело спросил Забини.
– Панси не знает, что значит «топографический» – пояснил Малфой.
– Какая разница, какой ты кретин? Ты только что лишил меня мечты всей жизни! Ещё чуть-чуть, и он бы оттаял!
– Да не оттаял бы он, ты посмотри на него! – заорал в ответ Блейз.
– Говорить о присутствующем человеке в третьем лице невежливо, – снова напомнил Малфой. – И кстати, Блейз, раз уж ты появился, я требую сатисфакции.
– Ты точно псих! Я с тобой драться не буду! – Блейз попятился и уперся в спинку дивана.
– Тогда контрибуций, – Малфой поднялся с кресла и лучезарно улыбнулся.
– Ты… Ты что, хочешь меня ему продать? – дрожащим голосом спросила Панси, отпуская рубашку Блейза.
– Ну что ты. Конечно, нет. Тебя я подарю, – Малфой шагнул к Блейзу, поднял его безвольную руку и, вложив в ладонь чёрную коробочку, сжал вокруг неё блейзовы пальцы. – С рождеством, Забини. А вот за моральный ущерб ты мне должен четыре тысячи галеонов.
– Сколько? – снова взвилась Панси. – Я, по твоему, так дёшево стою?
Блейз же, как во сне, открыл коробочку и достал оттуда гладкое золотое кольцо.
– Драко, ты что, серьёзно? – тихо спросил он.
– Да. И насчёт четырёх тысяч – тоже.
Панси, увидев кольцо, села на диван и закрыла лицо руками.
– Ещё бы чуть-чуть… – глухо произнесла она.
– Чеком возьмёшь? – Забини смотрел на Малфоя не мигая и, кажется, был до глубины души изумлен.
– Конечно, нет, – Малфой фыркнул. – Уверен, если ты хорошо подумаешь, то припомнишь, что у тебя есть кое-что стоимостью в три с половиной тысячи. А пять сотен я, так уж и быть, тебе прощу.
– Какие же вы оба гады! – взвыла Панси.
Гермиона не понимала, что происходит, но Панси ей было очень жалко, поэтому она скользнула на диван и обняла ее за плечи. Некоторое время Панси даже рыдала на ее плече.
– Малфои так просто не сдаются? – вздохнул Забини, стаскивая со среднего пальца чёрный перстень с рубином.
– Зачем проигрывать, если можно выиграть, – пожал плечами Малфой. – Радуйся, что цена была такой низкой.
– Я ценю. Спасибо.
– Только как другу, – Малфой надел на палец перстень и, полюбовавшись им, ушел, постукивая тростью.
Гермиону он проигнорировал, это было обидно и странно.
– Ты? Как ты смогла? – Панси вдруг очнулась от скорби и, отпихнув Гермиону, уставилась на нее, как на прокаженную. – Как ты получила это платье?
– Ну, – Гермиона посмотрела на своё платье, пытаясь припомнить, где его купила. – На распродаже в торговом центре…
– Да не это! Жемчужное платье!
– Какое? – Гермиона ничего не понимала. И это начинало напрягать.
Ситуацию спас Забини, он протянул ей газету и конверт, которые лежали на столе.
– Это тебе пришло вчера вечером. А в газете все прочтешь. Раз уж Драко тебе не сказал.
Гермиона развернула ежедневный пророк и сразу же увидела себя. Они с Малфоем украшали первую страницу под заголовком «Винтажный бал: любовь или скандал?».
Гермиона быстро пробежала глазами статью. Статья была целиком о ней: точнее, о жемчужном платье, которое было пошито на заказ для Авроры Малфой, основавшей традицию рождественских балов в Малфой-Мэноре. Для читателей автор статьи не поленился дать подробную историческую справку. Традиция, связанная с этим платьем, выглядела дико, но, видимо, как и все традиции, имела большое значение не только для самих Малфоев, но и для сплетников Лондона. Жемчужное платье, по словам журналиста, было ничем иным, как эстафетной палочкой, которую жены главы семьи передавали друг другу от свекрови к невестке. Слова Нарциссы на балу обрели новый смысл, вопросы Панси – тоже. И Гермиона с ужасом поняла, что Рон, увидев эту статью, решит, что она выходит замуж за Малфоя. Это и был тот самый подвох. То, чего она боялась.
Гермиона на негнущихся ногах покинула гостиную. Единственное, чего ей сейчас хотелось, – узнать, зачем Малфой так с ней поступил. Неужели разрушить её жизнь было для него так необходимо.
Малфой нашёлся сразу же. Он стоял, прислонившись к стене недалеко от входа в гостиную, и рассматривал набалдашник трости. Наверно, это был его обычный способ коротать время.
– Что это такое? – как можно спокойнее спросила Гермиона, протягиваю ему газету.
– Это утренняя газета, Гермиона. Почему я все время должен объяснять тебе такие простые вещи?
– Я спрашиваю о том, что написано в статье!
– А… Это мой рождественский подарок.
– Скандал на всю магическую Британию? Это, по твоему, подарок? А если Рон прочтет её?
– Я очень надеюсь, что он ее прочтет. Иначе все старания впустую.
– Ты… Ты все это затеял, чтобы поссорить меня с Роном?
Гермиона задохнулась. Слабая надежда, возникшая вчерашней ночью, то тепло и уют, которое она чувствовала в объятиях Драко, – все рушилось на глазах.
– Ты знаешь, к чему все идет, Гермиона. Не притворяйся, что не знаешь. Остался последний шаг, который невозможен в данных обстоятельствах. Ты знаешь, что начав – я не остановлюсь. Я знаю, что начав – ты себе этого не простишь. А значит, пора заканчивать. Уизли явится не позднее сегодняшнего вечера. Возможность определиться с привязанностью я считаю превосходным подарком. А ты?
– Драко, это скандал на пол-Британии.
– Я привык все делать с размахом.
– А если я выберу Рона?
– У любого выбора есть свои плюсы и свои минусы.
– Я тебя разочарую, – утвердительно произнесла Гермиона.
– Посмотрим.
– Почему меня перенесли эльфы?
– Эльфы переносили меня. Не бросать же тебя там. Пришлось срочно отбыть. Я, знаешь ли, не терплю матушкиных обмороков. А она, уверен, собирается пролежать в нем пару дней, не меньше. А теперь, если это все вопросы, мне пора.
Малфой оттолкнулся от стены.
– Ты правда продал Панси Блейзу?
Гермиона понимала абсурдность вопроса, но сложить эту часть мозаики было сейчас очень важно. Так важно, как будто это её только что продали за перстень с рубином.
– Ты меня монстром считаешь? Блейзу я подарил свое помолвочное кольцо как символ того, что отказываюсь от претензий на руку и сердце Паркинсон. А насчёт продал. Слизеринцы всегда считают кто, кому, сколько, чего должен. Это что-то вроде вопроса факультетской чести. Взять деньгами – высшее проявление дружбы и любви.
Гермиона кивнула, переваривая информацию. И не сразу заметила, что Малфой не сдвинулся с места. Она проследила за его взглядом и вспомнила, что помимо газеты Забини отдал ей конверт, и сейчас он привлек внимание Малфоя.
На конверте в графе отправитель значилось имя Гарри Поттер. Теперь было кристально ясно, что Малфой действительно после своей выходки ждет появления Гарри и Рона.
– Мой друг, я самый счастливый человек на свете! – в коридор вывалился Забини и, увидев Малфоя, тут же кинулся его обнимать.
– Счастье – не повод нарушать личное пространство, – Малфой пытался высвободится из объятий, но Блейз держал крепко.
– А я без повода, – Забини громко рассмеялся.
– Я тебя прокляну сейчас без повода, – Малфой фыркнул, поправил мантию и ещё раз выразительно посмотрел на Блейза.
Гермиона тем временем распечатала конверт и достала плотный лист, который оказался свернутой в двое колдографией. На ней Гарри и Симус Финниган раскачивались и пели в обнимку с бокалами в руках. Хотя звука и не было, песня угадывалась по движениям. Они поздравляли Гермиону с Рождеством. Гермиона улыбнулась.
А потом колдографию вырвали из рук.
– Пьяный Поттер – это просто возмутительно, – высокомерно заявил Драко.
– Эй! – возмутилась Гермиона. – Отдай!
– Нет, – Малфой аккуратно складывал фото вчетверо.
Гермиона попыталась забрать, но Малфой поднял руку над головой.
– Ты что? – Гермиона попыталась дотянуться до колдографии и даже пожалела, что оставила палочку в комнате.
– Скучаю по Поттеру. Буду смотреть на него вечерами, – Малфой спрятал колдо за спину и теперь пятился, не давая Гермионе его забрать. Игру прервал Блейз, который ловко выдернул сложенный листок у Малфоя из пальцев и вернул Гермионе.
– Спасибо, Блейз. Ты очень мил, – засмеялась Гермиона, разворачивая фотографию.
Малфой отреагировал на выходку Забини неожиданно резко вжав того в стену и приставив к горлу палочку.
– Драко ты что, озверел? – промямлил ошарашенный Блейз.
– Какого черта ты влез? – прошипел Малфой, чем изрядно удивил Гермиону.
Она внимательно уставилась на фото, чтобы понять, что конкретно возмутило блондина. Пара, целующаяся на заднем плане в правом верхнему углу, показалась ей знакомой. Она присмотрелась. И в неверном свете свечей узнала Рона. Он, сидя за столиком, страстно целовал какую-то девушку. В груди свернулся болезненный комок, мешая нормально дышать.
– Если сейчас она заплачет, я растворю в твоём теле все кости, – шипение Малфоя вырвало ее из оцепенения.
– Прекрати, он не виноват, я бы все равно увидела, – Гермиона подняла глаза от колдо.
