Текст книги "Без надписи на предплечье (СИ)"

Автор книги: SuddenMe

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 7 страниц)

– Я не поэтому спрашиваю… О боже… Я не хотела это скрывать. Но и рассказывать была не обязана!

Гермиона подавилась собственными словами. И с ужасом посмотрела на блондина.

– Если ты сейчас собралась расплакаться, то учти, что я все ещё считаю это крайне неприличным, – предупредил Малфой.

– Нет, я не собиралась. Я не знаю, что я собиралась. Лучше пойду, начну писать работу.

Гермиона встала и направилась к двери. Молясь, чтобы её выходка не отпечаталась в сознании блондина.

– Гермиона, – голос Малфоя заставил её вздрогнуть и остановиться. – Ты так и не пробовала сделать открытку?

Несколько секунд девушка соображала о чем речь, а потом вздохнула с облегчением.

– Я разобралась почти сразу, повода не было тебе показать, – она порылась в сумке.

И протянула Малфою бежевый прямоугольник. Он тоже протянул руку навстречу карточке, но пальцы застыли в паре сантиметров.

– Если я ее возьму, она будет реагировать только на меня, – предупредил он.

– Я знаю. Это тебе.

Малфой выхватил картонку и, со всех сторон осмотрев, прижал к губам, а потом уставился на неё с таким интересом, как будто впервые видел подобное чудо. Гермиона даже занервничала.

– Великолепно. Просто великолепно. Гермиона, ты… Ты что, превзошла меня?

– Нравится? – гордо спросила Гермиона, заглядывая через руку Малфоя.

– Ещё бы, – Малфой достал из стола штангенциркуль и начал замерять фигурки.

– Прямоугольник даёт лучшие возможности для перспективы. Ну и я решила, что рамка будет смотреться мило.

– Хм, я не воспринимал это как картину, скорее как набросок. Но ты, безусловно, права, так гораздо эффектнее. Ты, наверно, заметила, что на моей картинке ты всегда слева, а я справа. А на твоей наоборот… Это помогает определить авторство. Мне очень хотелось посмотреть, как выглядит моё изображение слева.

– У тебя что, нет таких других?

– Нет. Откуда бы? Матушка сочла это заклинание неприличным и поэтому ответной мне не прислала.

– О… Я думала, это довольно распространённая магия.

– Нет. Всегда существует возможность застать человека в душе или за каким-нибудь непотребством. Так что желающих ими меняться не может быть много.

– Что?!

Гермиона попыталась забрать картинку, но Малфой поднял руку над головой. Сделав зажатый в ней прямоугольник недосягаемым.

– Гермиона, ну в самом-то деле. Я джентльмен, неужели ты думаешь, что я буду использовать открытку, чтобы подсматривать за дамой. Тем более, чужой невестой.

– Кто тебя знает, – Гермиона, встав на носочки, попыталась дотянуться до открытки.

На самом деле она могла забрать её простым Акцио или попросить Малфоя отдать, но предложенная игра ей нравилась. Она напоминала о детстве и о рыжих бестиях близнецах, от которых после войны осталось лишь воспоминание и бледная тень вместо выжившего Джорджа.

– Меня много кто знает. Ты например.

Малфой перехватил картинку другой рукой и спрятал за спину.

Теперь он вертелся по комнате, все время поворачиваясь лицом к ней, а Гермиона, наоборот, пыталась оказаться у него за спиной. Малфой был ловким, и Гермионе никак не удавалось задуманное. Кроме того, очень мешал смех. Она и не помнила, когда последний раз так веселилась.

– Вот именно! Я знаю, на что ты способен.

– О, я оскорблен до глубины души.

– Для оскорбленного… У тебя слишком… Довольный вид!

– Это успокоительное и воспитание.

– Хреновое у тебя воспитание!

– Это у меня-то! – Малфой резко остановился и прижал к себе Гермиону за талию. – Да чтоб ты знала, моего воспитания на полшколы хватит.

– Как забавно ты произносишь слово «наглость»! – Гермиона ловко выхватила картинку из руки удивленного Малфоя и, пока он не передумал, схватив сумку, выбежала из комнаты.

Малфой за ней не погнался, так что она спокойно дошла до спальни. И только плюхнувшись на кровать, поняла, что держит в руках вовсе не то, что хотела отобрать.

Каким-то образом, подлец-Малфой смог поменять её открытку на белый конверт. На конверте незнакомым почерком было выведено её имя.

Вскрыв конверт, Гермиона достала глянцевую, сверкающую серебряной краской визитку.

На визитке чёрными идеальными буквами было написано:

«Леди Малфой имеет честь пригласить Гермиону Джин Грейнджер на ежегодный винтажный бал в качестве почётной гостьи. Малфой-Мэнор, 26 декабря, 8:00 РМ».

Ниже появилась приписка: «приглашение принято».

– Твою мать, Малфой! – выругалась Гермиона.

Приглашение было зачарованным. Взять его означало согласиться, и Малфой сжульничал.

========== глава 4 ==========

Комментарий к глава 4

Внимание: у работы повысился рейтинг и появились ещё некоторые метки, и наверно ещё появятся.

Двери закрываются. Будьте внимательны и осторожны. Следующая станция Драмиона.

Сначала Гермиона разозлилась, это было подло со стороны Драко – подсунуть ей приглашение таким образом. А потом ей вдруг стало очень смешно. Малфой наверняка сделал это, чтобы не получить отказа. Ему и в голову прийти не могло, что Гермиона и не подумала бы отказываться. Ведь приглашение на Ежегодный Винтажный бал Малфоев – это то, о чём мечтает каждая девушка, начиная лет с тринадцати. По версии светской хроники в Ведьмополитене, которую любила почитывать вслух Панси, бал в Мэноре – это самая крутая зимняя вечеринка в магической Англии. Статус мероприятия не поколебала ни война, ни приговор к Азкабану Люциуса Малфоя. Главной причиной была даже не подчеркнутая именными приглашениями элитарность, а дресс-код, который должен был соответствовать моде начала века. Гермиона вздохнула, не зная, как поступить: с одной стороны, Малфою надо высказать своё возмущение. А с другой стороны, это же Винтажный бал, и обижаться на такой восхитительный подарок на Рождество, пусть и преподнесенный столь дурацким образом… Гермиона повертела визитку в поисках дополнительной информации. Что-то подсказывало ей, что кроме подарка в приглашении спрятан подвох. Она попыталась вспомнить, должно ли по этикету приглашение быть на два лица, и, вроде как, её догадка была верной. Её приглашали одну. Зачем? А ещё эта приписка – «в качестве почетной гостьи». Что это значит? Винтажный бал – это танцы, без ужина. Значит, это не почетное место за столом. Что же тогда? В груди разлился липкий страх от воспоминаний о Малфой-Мэноре. Способен ли блондин пригласить её, чтобы заставить испытать по новой ужас и унижение. Гермиона сложила приглашение в конверт, задернула полы своего балдахина и, перелистав блокнот, достала открытку Малфоя. Возможно, по его поведению можно догадаться, что он задумал.

Девушка коснулась губами белого квадратика и замерла в ожидании. Контуры не заставили себя ждать, сначала проявилась она, сидящая на кровати без обуви и с картонкой в руках, а потом и Малфой. Со склоненной головой и растрепанными волосами, на удивление, длинными: челка в незачесанном виде, оказывается, доходила ему до подбородка. Гермиона даже не успела удивиться беспорядку в прическе блондина, когда на рисунке поступили подробности. По обнаженным плечам Малфоя стекала вода.

Руки сами резко перевернули открытку изображением вниз. И приспичило же Малфою пойти в душ именно сейчас. Гермиона скрестила руки на груди и воззрилась на квадратик.

– Чисто научный интерес, – сказала она сама себе и, наложив чары тишины, снова приложила открытку к губам.

На этот раз Малфой предстал, откинув голову назад. Запустив левую руку в волосы, он стоял с закрытыми глазами, прислонившись к стене душевой, капли воды стекали по его лицу, плечам, груди, кстати не такой уж узкой, как могло бы показаться. Видимо, вечно чёрные прямые пиджаки создавали такой эффект. Взгляд Гермионы медленно скользил вниз. Изучая рисунок, она успела задуматься о том, что же можно делать в душевой в такой позе, и тут же получила ответ: правая рука блондина сжимала у основания возбуждённый член. Изображение начало пропадать, и Гермиона закусила губу. Ей было жутко интересно продолжить наблюдение, но это означало прикоснуться губами к тому месту, где только что был изображен Драко Малфой, голый и возбужденный.

Мораль сдалась с одного «да, ну и что, никто не узнает», и Гермиона, поцеловав открытку снова, уставилась на контуры. В этот раз левая рука Малфоя лежала у него на шее, губы были приоткрыты, он слегка прогнулся в спине, а правая рука накрывала головку.

Десять секунд, и изображение исчезло. Новую картинку Гермиона рассматривала уже в одном нижнем белье, рассудив, что её одетый вид портит общую композицию. От изображения её самой в чулках и кружевном бюстгальтере, сидящей у ног Малфоя, продолжавшего сексуально изгибаться, лаская себя, сердце ушло в пятки, а внизу живота сладко заныло.

На следующей зарисовке занимались самоудовлетворением уже обе фигурки. Нарисованный Малфой, даже будучи статическим изображением, оказался невероятно сексуальным. А смотреть на себя рядом с ним – невероятно возбуждающим. Удовольствие простреливало острыми спазмами, предвещая скорый оргазм. С каждой новой зарисовкой Гермиона, забыв обо всем, ласкала себя все быстрее, представляя на месте своих пальцев ровный, перевитый тонкими венами член с рисунка. Оргазм накрыл внезапно, и некоторое время она восстанавливала дыхание. А потом снова поцеловала давно побелевшую картонку. Малфой стоял, опираясь левой рукой на стену, волосы скрывали лицо, а правая рука была выставлена чуть вперед под струи воды. Гермиона вздохнула, жаль, что его оргазм она пропустила. Наверно, он был красив в этот момент. Она посмотрела на себя, с удивлением обнаружила блаженную расслабленную улыбку и откинулась на подушки. Открытку она спрятала в блокнот и, протянувшись, закрыла глаза. Что бы сказала Джинни, если бы узнала, каким сексуальным может быть Драко Малфой. Хотя, это, конечно, был не он. Карандашный рисунок, пусть и очень детальный, сильно отличался от оригинала. Надо бы узнать, который час, возможно, Малфой ходит в душ примерно в одно и то же время. Это бы привнесло в ее жизнь хоть какое-то разнообразие, раз уж Рон торчит в своей академии.

Изменой подобные занятия Гермиона не считала. Можно же парням дрочить на порножурналы. Так почему ей нельзя делать то же самое?

Гермиона вспомнила свою единственную ночь с Роном. Это было просто ужасно. Он так переволновался, что у него постоянно падал и, в итоге, промучившись два часа, он уснул, так и не кончив. Она тогда просто довела себя до оргазма сама, представляя загорелого накачанного серфера, который продавал ей мороженое на австралийском пляже минувшим летом. А утром, глядя в глаза возлюбленного, не почувствовала ни единого укола совести. Девственность была потеряна не только в физическом, но и в эмоциональном смысле, и Гермиону это ничуть не смущало ни тогда, ни теперь.

Расслабленная полученным удовольствием, Гермиона не заметила, как задремала.

***

Разбудил её громкий скрип. Потом, судя по звуку, полог с кровати Паркинсон откинули, с нее встал кто-то довольно тяжелый, и голос Забини произнес:

– Мне пора в комнату, Драко наверняка уже заметил моё отсутствие.

– Лучше бы он заметил мое, – ответили ему голосом Панси.

И Гермионе стало жутко обидно. За свое вынужденное одиночество. И за недавнее одиночество в душевой Малфоя. Ведь он был не таким уж и плохим и вполне мог оказаться хорошим любовником. Хотя, не исключено, что Малфой – второй Рон. Гермиона фыркнула от этой мысли. В комнате все мигом стихло.

– Грейнджер? – позвала Паркинсон. – А ты давно здесь?

– Я спала, так что ваше присутствие заметила только сейчас.

– А. Ну, хорошо, – облегченно вздохнула Панси.

– Вы дверь заперли, или там на полу Ханна без сознания?

– Мы ограничились пологом балдахина и заклинанием тишины.

Гермиона привстала на локтях. Она ведь тоже накладывала шумопоглощающие чары. Они держатся полтора часа. Когда она пришла, комната была пустой. Значит, прошло не меньше двух часов. Гермиона взглянула на почти догоревшую свечу в изголовье. Часа три, не меньше. Крепко же она спала, раз не услышала приход возбуждённой парочки.

– Гермиона-Миона-Миона, – подал голос Блейз.

– Забини, ты находишься в женской спальне после отбоя, ты в курсе, что это нарушение дисциплины?

– Понял. Ты только скажи, ну, насчёт того вопроса.

– А ты потренируешься с младшими в трансфигурации?

– Не вопрос.

– Я посмотрю, что можно сделать, – соврала Гермиона. Прекрасно зная, что ничего подобного она не станет предпринимать.

– Спасибо.

– Исчезни уже отсюда, – Гермиона натянула на себя одеяло и, повернувшись на другой бок, снова провалилась в сон.

***

В следующий раз Гермиону разбудило осторожное постукивание по изголовью кровати.

– Ну что еще? – она высунулась из-за полога и столкнулась нос к носу со стоящим на одном колене Малфоем.

В свете люмоса он был очень похож на свою карандашную копию, особенно учитывая упавшую на глаза челку. Гермиона сразу отмела эти мысли и постаралась сосредоточиться. Малфой, на её памяти, в комнату девочек не заходил ни разу, даже Панси ждал на пороге.

– Извини. Я не могу найти Лонгботтома, и Профессора Спраут нигде нет, – шепотом сообщил блондин.

– Они вчера днём отбыли на конференцию в Париж, – сонно сообщила Гермиона. – Что случилось?

– Это катастрофа… – Малфой окинул взглядом её голые плечи. – Надень что-нибудь тёплое, только побыстрее. Я в гостиной подожду.

Гермиона проводила взглядом фигуру Малфоя и, когда за ним закрылась дверь, зажгла огарок свечи и принялась быстро одеваться.

– Что-то случилось? Я слышала голос Драко, – Панси откинула полог и тоже зажгла свечу.

– Катастрофа имени Невилла, – вздохнула Гермиона. – Хочешь с нами?

– О, нет. Вы с ним старосты, вам и расхлебывать.

– Спасибо, Панси, я знала, что ты любишь и меня тоже.

– Обоих обожаю, – Паркинсон задула свечу и исчезла за складками балдахина.

Малфой действительно ждал в гостиной, он был одет в квиддичную форму, только без факультетской мантии. И как Гермиона этого сразу не заметила.

– Драко, если ты разбудил меня из-за ерунды, то катастрофой для тебя стану я. И почему ты так одет?

– Не мог уснуть, летал, – коротко ответил блондин, а потом сделал шаг от стола, и Гермиона увидела ледяную веточку, лежавшую на куске чёрного бархата. Пламя камина играло на изогнутых шипах, окрашивая их кроваво-алым.

– Мамин Снежный Миндаль дал отросток этой ночью, на три дня раньше ожидаемого. Нам повезло, что эльфы его заметили. Она ещё Дамблдору его обещала, но сажать некому.

– О… Снежный Миндаль – это же очень редкое растение! – Гермиона подошла ближе и погладила веточку пальцем.

– Он даёт всего один годный для посадки отросток каждые восемь лет. И посадить его надо до рассвета.

– Это я знаю.

– До рассвета осталось часа полтора.

– Сколько?

– Во-первых, заметили не сразу, потом, пока срезали, там тоже свой ритуал, во-вторых, пока эльфы докричались до меня на летном поле. В третьих, я минут сорок искал Спраут или Лонгботтома.

– Ну, раз не нашёл, надо было просто пойти в теплицы и посадить его самостоятельно, – закатила глаза Гермиона.

– Я не знаю ритуал. А матушка, будучи уверена, что Спраут здесь, не прислала инструкций.

– Ну так послал бы… – Гермиона осеклась. – Я свяжусь с Невиллом. Жди здесь.

Гермиона вышла из гостиной и, собравшись с мыслями, отправила Невиллу сообщение с Патронусом. До Франции было, конечно, далеко, но она надеялась, что это будет быстрее, чем сова. И что Невилл не спит.

Потом она вернулась в гостиную, Малфой, встав на колени и положив подбородок на стол, гладил пальцами веточку. Увидев Гермиону, он резко встал и, похоже, смутился.

– Нужно посмотреть, может, у Невилла есть какая-нибудь книга на столе, – предложила Гермиона.

Следующие десять минут они, переругиваясь, в свете люмосов обыскивали стол Лонгботтома, книги не нашлось.

– Эй, посмотри! – Драко распрямился и водил палочкой по стене над столом.

Гермиона подняла голову, над столом красовался перекидной календарь с ледяным деревом.

– Посвети мне, – Малфой зажал свою палочку в зубах и, сняв календарь, начал просматривать месяцы. Остановился на июле и, вынув палочку изо рта, тоже засветил люмос.

– Посадка ростков Снежного Миндаля на июле, что может быть глупее, – раздраженно проговорил он.

– Думаешь, здесь полная инструкция?

– Не знаю. Хочешь, пойдем разбудим мадам Пинс. Нам как раз час остался, можем потратить его на объяснения.

– Ладно, пошли в теплицу, и будем надеяться, что Невилл пришлет ответ до того, как станет поздно.

Малфой возражать не стал. Он вырвал лист с июлем, и они быстро покинули комнату. Гермиона, уходя, бросила взгляд на кровать Забини, она была пуста.

– Где Блейз? – спросила Гермиона, когда они уже шли по коридору.

– Не имею не малейшего понятия. Мы в ссоре.

На лестнице второго этажа они внезапно столкнулись с Джинни.

– Что ты делаешь в коридоре после отбоя, Уизли? – ледяным тоном поинтересовался Малфой, осматривая Джинни с ног до головы.

Гермиона вздохнула. Джинни выглядела растрепанной, но счастливой, наверняка сбегала в Хогсмид и там до утра болтала с кем-нибудь из братьев, или, может, Гарри смог связаться с ней через камин, – с завистью подумала Гермиона.

– Тот же вопрос, Малфой, – с ненавистью произнесла Джинни.

– Я староста. Это во-первых, – голос Малфоя стал ласковым.

– Давай простим Джиневру в этот раз, мы спешим, если ты забыл, – Гермиона потянула блондина за рукав, и он, к её удивлению, легко подчинился.

– На этот раз, Уизли, – произнес он с такой снейповской интонацией, что Гермиона взглянула на него, желая убедиться, что рядом с ней все ещё Драко Малфой.

Но блондин по-прежнему был собой, хоть без укладки и черного брючного костюма смотрелся немного странно.

– Ты, кажется, спрашивала, где Забини, – произнес он, когда они вышли на улицу. Из-за снега, покрывавшего все вокруг, было достаточно светло, чтобы идти без дополнительного освещения. Они погасили люмосы и двинулись к теплицам.

– Вот можешь у своей подруги спросить. Не с мистером ли итальянское очарование она проводит ночи, – ехидно продолжил Малфой.

– Это исключено, – покачала головой Гермиона. – Они с Гарри соулмейты.

Малфой даже присвистнул.

– Если так, то везение Поттера просто феноменально. Впрочем, меньшего я и не ожидал.

– Можно я расскажу Джинни, что ты так считаешь?

– Если хочешь. Но я не могу скрыть своего удивления. Гермиона Грейнджер сплетница?

– Увидела тебя без укладки, и в голове как будто щелкнуло, – хихикнула Гермиона.

– Примерно то же самое я ощущаю, когда вижу те твои полосатые гольфы.

– В смысле?

– В смысле они ужасные. Меня так и тянет сказать тебе какую-нибудь гадость, когда ты в них.

– Серьезно? Вот уж не подумала бы, что слизеринскому принцу важны гольфы какой-то…

Малфой, видимо, угадал, какое слово хотела произнести Гермиона, потому что в последнюю секунду он резко развернулся и зажал ей рот рукой.

– Не надо, – прошептал он одними губами.

Гермиона и сама не знала, что на неё нашло. Ей вдруг захотелось скандала с Малфоем. Такого, как в школе, чтобы он выкрикивал оскорбления, а она могла ответить, но его жест как-то резко вернул из царства эмоций, заставив устыдиться своей выходки.

Драко убрал руку и пошёл дальше, Гермиона плелась следом, глядя себе под ноги.

Наконец, он остановился, засветил люмос и развернул лист календаря.

Неподалеку от них возвышались темными куполами на фоне светлеющего неба теплицы. Гермиона посмотрела под ноги. Снег был хорошо утрамбован, поэтому она сделала несколько шагов и остановилась, провалившись в сугроб по колено.

– Согласно древним поверьям… Что за бред? Ладно. Росток Снежного Миндаля должна посадить юная девушка.

Малфой посмотрел на Гермиону.

– А сажать так и так тебе. Разве что вместо меня был бы Лонгботтом.

Гермиона никак не отреагировала, лишь развернула начавшими замерзать руками чёрный бархат.

– Встаньте на колени лицом к югу. Выройте правой рукой лунку в снегу глубиной до земли и проведите пальцами три круговых линии по часовой стрелке вокруг нее, – монотонно продолжил Малфой.

Гермиона послушалась. Снег был холодным, и пальцы сразу окоченели. Колени, впрочем, тоже были не в восторге, но ради столь редкого растения Гермиона согласна была потерпеть.

– Поместите саженец в лунку и засыпьте тремя горстями снега с левой руки и пятью горстями – с правой… угу… Сделайте шесть круговых полос против часовой стрелки и уколите палец правой руки до крови о самый верхний шип саженца. Позвольте крови стечь по стволу молодого деревца.

Гермиона послушалась и сейчас. Больно не было, пальцы слишком замерзли. Капелька крови окрасила кончик ледяной веточки и заскользила вниз.

– Если вы всё сделали правильно, саженец сразу же даст два свежих листа.

Малфой практически вынул Гермиону из сугроба и, расстегнув куртку, засунул руки девушки под неё.

– По-моему, там чего-то не хватало, – грустно произнесла Гермиона, глядя на не подающую признаков жизни веточку.

– Или слишком поздно, – мрачно произнёс блондин. – Или место неподходящее. Или растение не сочло тебя достаточно юной. Тысяча вариантов.

Гермиона посмотрела на Малфоя. Он был явно расстроен неудачей.

Но в красных рассветных лучах его волосы казались розовыми, и это совершенно лишало образ серьезности.

Заметив внимание к себе, Малфой изогнул бровь.

– У тебя розовые волосы.

– Тяжело быть блондином на рассвете, – вздохнул он, отворачиваясь, но Гермиона все равно заметила, что он довольно улыбается.

– Хватит на меня пялиться, Гермиона. Мы здесь не для этого.

– Можно подумать, есть специальное место, куда люди ходят, чтобы пялиться на тебя.

– Вообще-то есть. Целый коридор в Мэноре увешан моими портретами.

– Кстати о Мэноре. Ты поступил подло и нечестно.

– Я знаю. Но иначе ты бы не приняла приглашения и очень расстроила этим матушку и меня. Но теперь твоё чувство ответственности не позволит тебе отказаться.

– Мне не позволит отказаться то, что это приглашение на Винтажный бал. Или ты думал, что я не знаю, что это такое?

– Честно говоря, именно так я и думал. Так что мне можно не вымаливать прощение?

– Я пока не решила. Для начала я хочу знать, в чем подвох. Почему приглашение на одну персону, и что значит почетная гостья?

Гермиона сверлила глазами задумчивое лицо Малфоя. Он молчал, рассматривая что-то на горизонте. Пришлось ощутимо ткнуть его в грудь пальцем, чтобы он обратил на нее внимание. Малфой от неожиданности отпустил её руки и даже отступил на шаг.

– Вернемся в школу. Глупо здесь стоять, – рассеянно произнес он.

– И вовсе не глупо, – Гермиона снова залезла в сугроб, встала на колени и наклонилась к саженцу, – Посмотри.

На самом верху веточки сверкали в лучах рассветного солнца два прозрачных листа. Они были такими тонкими, что рассмотреть их можно было только наклонившись очень близко.

Малфой опустился рядом. И счастливо выдохнул.

– Великолепно! Я считаю это знаком, – категорично сообщил он, от его задумчивости не осталось и следа. – Теперь ты обязана приехать на бал. И знаешь, что? Я приглашаю вас, мисс Грейнджер, встретить рождество в Малфой-Мэноре. Обещаю незабываемый вечер. Изысканный ужин, редкие старинные книги и зрелище, которое не видели в Англии уже полторы сотни лет. Утром можем покататься по территории поместья, а вечером – бал!

Малфой встал, отряхнулся от снега, снова вытащил Гермиону из сугроба и начал отряхивать от снега, как будто ей было лет пять от силы.

– Заманчиво. Но выдержать Панси столько времени я не готова даже ради столь редкого зрелища, – Гермиона с трудом отбилась от проявленной заботы.

– Панси не едет. Ни на рождество, ни на бал она не приглашена.

Малфой взял Гермиону под руку и повёл к школе.

– То есть, как?

– Матушка не хочет видеть ее на своем балу.

– А меня, значит, хочет?

– Тебя – да! И на балу, и гостьей в Мэноре. Только не говори, что ты так не можешь.

Драко остановился перед ступеньками.

– Винтажный бал – это восемнадцать обязательных танцев. Ты готова танцевать всю ночь? – он поклонился, протянув руку, Гермиона засмеялась, но вложила свои замерзшие пальцы в протянутую ладонь.

– Второй танец, кстати, ты танцуешь с нашим министром, – Драко положил руку на спину Гермионы и шагнул вперёд, вынуждая её сделать шаг назад, начиная тем самым вальс.

– А первый? – спросила она, пытаясь понять, как получилось, что они танцуют посреди школьного двора, ранним холодным утром, да ещё и без музыки.

– С хозяином бала, конечно. Как и положено почетной гостье, – Малфой немного ускорил движения, и теперь они кружились, все дальше уходя от парадных ступеней.

– Мне не нравится эта идея.

– Сейчас же тебя все устраивает.

– Подожди…

– Нужно больше спать, Гермиона, а не шататься по морозу со всякими пожирателями.

– А я ни с какими пожирателями и не шатаюсь. Мы с другом ходили выполнять ответственную миссию.

– Так и объясним директору. Которая, кстати, смотрит на нас из окна, – Малфой развернул Гермиону так, чтобы она тоже могла увидеть.

Девушка пробежала глазами по фасаду и действительно увидела в окне третьего этажа Минерву Макгонагалл, которая тщетно пыталась справиться с удивлением. Гермиона вернула взгляд к глазам Малфоя, его зрачки по-прежнему были шире, чем того требовало освещение.

– Драко, зачем ты пьешь успокоительное? С тобой ведь все в порядке.

– Далеко не все, – блондин грустно улыбнулся, продолжая кружить Гермиону все быстрее, Гермиона с трудом сейчас за ним успевала. – Принцев воспитывают танцевать на балах, а не воевать на стороне сумасшедших колдунов. А ты?

– Я?

– Я видел, как ты завариваешь успокоительный сбор вместо чая по вечерам, – танец постепенно стал медленнее. Видимо, в голове Малфоя все же играла какая-то слышная ему одному мелодия.

– Иногда мне кажется, что ты за мной следишь.

– Я просто умею смотреть.

– Значит, все про всех знаешь?

– А кто тебя интересует?

– Забини.

Малфой остановился.

– Почему все время он? Почему он всех так интересует? – в его голосе слышалась настоящая злость. – Даже тебя!

– Понимаешь, Забини…

– Не понимаю. Ты замуж летом выходишь, а туда же.

Малфой развернулся и зашагал к школе. Оставив Гермиону посреди заснеженного двора.

– Подожди!

Что угодно, но Малфой не должен был так уйти, только не сейчас, Гермиона это поняла с кристальной ясностью. Дружба с ним развивалась до того мелкими шагами, что любая ссора могла свести ее на нет раз и навсегда. А она уже привыкла к тому, что ей есть с кем обсуждать учебу, правильное составление списков и другие очень важные вещи, которые нагоняют на других тоску. Драко был резок, заносчив и очень злопамятен, но при этом умен, начитан и педантичен. И, кажется, он, понимал её с полуслова.

Малфой, к удивлению Гермионы, остановился и позволил себя догнать.

– Мне вовсе не нравится Забини, он, конечно, само обаяние, но для того, чтобы мне нравиться, нужно нечто большее.

– Серьёзно? Я заинтригован, – Малфой сменил гнев на милость, и Гермионе даже показалось, что в его интонации появились томные нотки. – Шучу, все знают, чтобы тебе нравиться – надо быть рыжим.

– Это неправда!

– А что ж ты так на меня смотрела у теплиц?

– Драко, выключи своё дурацкое обаяние, оно тебя портит.

Блондин задохнулся от негодования.

– Мужчину рода Малфой ничто не может испортить, – с достоинством произнес он, вскинув подбородок, и открыл перед Гермионой дверь.

– Я могу назвать как минимум одну вещь, которая испортила целых двух мужчин рода Малфой.

– Объективно ты, конечно, права. Но звучит обидно.

– Прости.

– Я знаю, что ты так не считаешь. Так считаю я, а ты просто хочешь выиграть в споре.

– Да, хочу. Должна же я иногда у тебя выигрывать.

– Буду чаще тебе поддаваться.

– Ой, когда ты мне поддавался?

– Думаешь, ты смогла бы забрать что-то из руки Ловца? Но… Вернёмся к Забини.

– Я кое-что знаю о нем и одной девушке.

– Некую тайну, – догадался Малфой. Гермиона почувствовала, как он сосредоточился на получаемой информации.

– Да. Но они оба тоже знают, что я знаю.

– Так?

– И Блейз пытается меня использовать. И, кажется, у него получилось.

– Как-то глупо не находишь? Шантажистом должна быть ты, а не он.

– Да, я знаю. Говорю же: так получилось. Сначала я прикрыла их, просто из жалости, а теперь я как будто соучастница.

– Совятня? – Малфой остановился и очень внимательно посмотрел на Гермиону.

А она не могла смотреть ему в глаза, просто кивнула и уставилась на расстегнутый ворот квиддичной куртки. Ей было так стыдно и она даже не могла объяснить из-за чего.

– И кого тебе было больше жалко в тот момент: Забини или Паркинсон? – голос Малфоя был хриплым.

– Тебя! Мне стало жалко тебя! Ты так сильно в нее влюблен… – слёзы потекли сами собой, и Гермиона не могла ничего с этим поделать.

– Я не должна была в это лезть и больше не лезла, но Блейз вчера попросил меня сделать так, чтобы ты не смог встретить с Панси рождество. А ночью они опять… Теперь ты понимаешь, что я не могу…

– Опять ты ведешь себя неприлично, – Малфой засмеялся, обнимая Гермиону. – И уже второй раз плачешь из-за меня, ещё немного, и разовьешь во мне комплекс неполноценности.

– Тебе что, все равно? – Гермиона подняла голову и начала вытирать слёзы руками.

Делать это было неудобно, потому что Малфой прижимал её к себе слишком сильно.

– Как мне может быть все равно? Я очень не хочу комплекс неполноценности.

– Я не об этом.

– Мне противно, – Малфой поморщился. – Но ты ошиблась, я в неё не влюблен и не был никогда, именно поэтому я и попробовал сделать её своим соулмейтом. Подумал, что если получится, то мы перестанем так сильно друг друга бесить.

– Зачем же ты начал с ней встречаться?

– Однажды утром она пришла и сказала, что готова даже на такие отношения, лишь бы быть со мной, а я, чтобы не выглядеть жалким неудачником, который в девятнадцать не может найти себе невесту, согласился. Но она не была готова.

– Что теперь делать?

– Скандал под рождество будет некстати. Так что мы порадуем Блейза и отпразднуем рождество в Мэноре. На балу, чтобы не возникло лишних сплетен, я при журналистах поздравлю тебя и Уизли с помолвкой, и ты пригласишь меня быть почетным гостем на вашей свадьбе. А по возвращении в школу, я сделаю Забини рождественский подарок. И за одно выставлю счёт за удаление рогов.

– Драко…

– Ну, что ещё?

– Зачем я тебе в Малфой-Мэноре?

– Нужно. Очень нужно. Пожалуйста, – Малфой перешел на быстрый шепот, вцепившись в нее, как утопающий в спасательный круг, в глаза он не смотрел, но интонации выдавали его смятение. – Хочешь, я тебе непреложный обет дам, что тебе не причинят вреда? Но ты должна быть там обязательно. Проси что хочешь, только приезжай.

– Настолько серьёзно?

– Да.

– Если это так важно, я поеду, конечно…

– Я обещаю, что это будет самое лучшее твое рождество! – Малфой отстранился как раз вовремя. Из-за угла появилась Макгонагалл и с решительным видом направилась к ним.