Текст книги "The lust (СИ)"

Автор книги: StrangerThings7

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 16 страниц)

Чон отшатывается назад, глубоко дышит, даже стаскивает с себя пиджак и швыряет его в угол комнаты.

– Я не верю, ты лжешь мне. Ты горел ночью в моих руках, сгорал со мной вместе. Как ты можешь сейчас говорить такое? – Чонгук зарывается ладонями в свои волосы и смотрит на парня. Юнги видит исказившееся болью любимое лицо, видит, как тяжело Чонгуку держать себя в руках, как он мечется по комнате раненным зверем, но продолжает лгать.

– Я не люблю тебя, и ты должен знать правду. Он подарил мне новую жизнь, он всегда был рядом, защищал от тебя и заботился, я не хотел этого признавать раньше, но сейчас я уверен – я люблю его. Прости меня, – Юнги опускает голову в пол и нервно теребит пуговицы на своей рубашке.

– Вздор, – переходит на крик Чонгук и снова подлетает к парню. Вжимает его в стену своим телом. – Ты лжешь мне, скажи, что ты лжешь! – шепчет Чонгук ему в губы. – Я знаю, что я был сволочью, я все знаю, но прошу тебя, дай мне шанс. Я буду вымаливать прощение за все, что натворил. И теперь все будет по-другому. Пожалуйста, котенок, не поступай так со мной, с нами. Я не смогу больше без тебя, скажи, что лжешь мне, прошу, – Чонгук касается его губ своими, но Юнги отворачивается.

Мин глотает застрявший поперек горла горький ком и до боли кусает свой язык – лишь бы не разрыдаться, лишь бы не дать Чонгуку усомниться в его словах. Старший фиксирует его голову в руках и, удерживая, впивается в губы жестким поцелуем с привкусом железа. Юнги мычит в поцелуй, пробует выбраться, но Чон сильнее вжимает его в стену и терзает губы. Делится своей болью. Мстит за «нелюбовь». Юнги расслабляется, отвечает, хочет запомнить, хочет забрать этот поцелуй с собой. Он не замечает, как в комнату влетает Техен, но видит, как тот с силой отталкивает от него Чона и, схватив Мина за руку, тащит в коридор.

Чонгук за ними не идет. Дверь захлопывается за Юнги, но он все равно все время оборачивается, ждет, надеется, что Чон выбежит. Но дверь так и остается закрытой для него, как и все дороги к брату. Юнги спотыкается, еле успевает за Техеном и просит его ослабить хватку, но Ким неумолим. Они выходят из здания, и Техен буквально швыряет Мина на заднее сиденье своего автомобиля и сам садится рядом.

Уже в машине Юнги прорывает, и он, больше не в силах сдержаться, начинает судорожно всхлипывать.

– Ты молодец, все правильно сделал, вот только сосаться с ним было необязательно, – насмехается Ким.

– Я ненавижу тебя, – хрипит сквозь удушающие рыданья Мин. – Ненавижу.

– Мне плевать, – спокойно говорит Ким и закуривает прямо в машине.

***

Чонгук так и стоит посередине комнаты, отказываясь верить в то, что ему сказал Юнги. Отказываясь принимать горькую правду. Вроде после стольких лет недопонимания они приняли друг друга, признались, а теперь Юнги одним щелчком закончил все то, что даже толком начаться не успело. Чонгук опускается в кресло и, откинув голову, прикрывает глаза. С Юнги всегда так. Чонгук каждый раз говорит себе, что больнее уже не будет, но этот хрупкий мальчуган доказывает обратное. Юнги, как профессиональный мясник – он голыми руками сдирает с Чонгука кожу живьем и оставляет его в этой комнате медленно умирать, истекая кровью.

Это оказалось больнее, чем Чонгук мог себе представить. «Я тебя не люблю» оказалось больнее всего, что до сих пор слышал или видел Чонгук. Эти четыре слова оставили Чонгука выжженным и опустошенным, химическая атака рядом не стояла. Этими словами резать можно. Весь фундамент, на котором всю жизнь твердо стоял Чон рушится и опадает крошкой под ноги.

Чон цепляется за подлокотники кресла, будто все, что творится у него внутри, реальность, будто и вправду пол перед ним сейчас разверзнется, и это болото поглотит парня, схлопнувшись над головой с мерзким звуком. Чонгук знает, что проебался. Своими поступками и действиями он сам же довел до того, что Юнги от него ушел. Мин его так и не полюбил. Тошнота подкатывает к горлу, хочется разодрать себе кожу, залезть внутрь и достать уже этот комок пропитанный болью, вырвать его с корнем и выбросить, потому что невыносимо. Потому что его легче ампутировать, чем терпеть. Это самая изощренная пытка из всех. Вот оно, значит, как бывает… Чонгук на собственной шкуре попробовал этот горький вкус «нелюбви», вкус “невзаимности” и Господи, как же его разрывает.

Чонгука колотит, раздирает и размазывает, как от самой тяжелой героиновой ломки. Хочется сделать себе больнее, хочется ткнуть себя же лицом в эту выворачивающую реальность и показать: смотри, сукин сын, смотри и наслаждайся тем, что натворил. Наигрался, развлекся? А теперь умирай, все для тебя и сегодняшнее представление тоже. Горечь от осознания разъедает сосуды и вены, натягивает в тугие узлы и без анестезии рвет нервы, хочется сдохнуть. Потому что впереди целая жизнь, потому что надо будет соскребать себя, собрать по кускам и притворяться жить, вот только Чонгук не хочет. Не хочет притворяться, толкать пафосные речи и призывать себя идти вперед. Он больше ничего не хочет. Юнги с его нелюбовью сломал ему хребет. Поставил на колени и заставил харкать кровью. Чонгук не оправится, потому что он не сильный нисколечко. Потому что это все маска и имидж, на деле все не так. Нелюбовь Юнги – это первая горсть земли брошенная на его гроб, где уже лежит изрешеченное пулями тело, контрольный выстрел сделал сам Мин, четко зная, куда стрелять, спустил курок. Чон рычит от бессилия и нежелания при этом смириться, смахивает со стола письменные принадлежности и, подняв с пола пиджак, идет к двери.

Минута слабости прошла. Юнги еще не потерян, Чонгук должен попробовать еще раз. Точно должен. Он проводит гостей, а потом поедет к Техену. Пусть Юнги повторит ему эти четыре слова, пусть скажет еще раз, пусть окончательно уничтожит его этими словами. Чонгук так быстро не смирится, он так не умеет, а еще он не умеет без Мин Юнги. На кону стоит не просто его счастье с одним конкретным человеком, на кону стоит его жизнь.

***

Техен грубо выдергивает Юнги из автомобиля и буквально волочит парня к дому. Только в гостиной Ким отпускает его и толкает к дивану.

– Я все сделал, как ты и хотел, я сказал ему, что не люблю его, отпусти меня, позволь уйти. Я не буду с ним, я уеду, обещаю, только отпусти меня, – умоляет его Юнги, пока старший, стянув с себя пиджак и жилет, опускается в кресло напротив.

– Ни в коем случае. Ты останешься со мной, этим и сладка моя месть. Завтра ты улетишь и больше никогда сюда не вернешься, но ты еще долго будешь под моим покровительством, во всяком случае пока окончательно мне не надоешь, – усмехается Ким. – А теперь будь хорошим мальчиком и иди ко мне, – Ким хлопает ладонью по бедру и подзывает парня.

– Ты сумасшедший, – еле шевеля губами, произносит Мин. – Ты хуже, чем он, ты хуже всех, кого я когда-то знал!

– Оставь эти милости на потом, подойди, эти брюки просто шикарно сидят на твоей заднице и дико меня возбуждают, – говорит Ким и не сводит взгляда с парня.

– Нет, – говорит Мин и встает на ноги. – Ты мне омерзителен! Катись к черту, психопат, – Мин идет к лестнице, но уже в следующую секунду падает и утыкается лицом в ковер.

– Пусти меня, урод, – кричит парень и пытается повернуться, но Техен сильнее вжимает его в пол и начинает, не расстегивая, стаскивать с него брюки.

– Ты с ума сошел, – все еще не веря в то, что задумал Ким восклицает парень. – Техен!

– Не строй из себя девственника, слушаться надо было. Если бы это был твой братец, ты бы сразу же раздвинул свои ножки, по первому же зову, а в чем дело сейчас? Ты ведь любишь погрубее, да? Он всю жизнь издевался над тобой, избивал тебя, а ты все равно готов лечь под него в любую секунду! Так сразу надо было мне сказать, что ты мазохист! Что тебя вставляет от грубости, а не строить из себя ангелочка! – шипит Ким ему в ухо и больно кусает мочку.

– Пожалуйста, Техен, я не хочу, – уже просит Юнги и чувствует, как страх подкатывает к горлу и парализует конечности.

– Главное, что я хочу, – хмыкает Ким. – А теперь расслабься, я все равно получу, чего хочу, но иначе тебе будет больно.

Юнги снова дергается, впивается ногтями в ладонь Кима и до крови давит на нее. Техен грубо выругивается и, схватив парня за волосы на затылке, бьет того лбом об пол. У Юнги перед глазами мутнеет, он несколько секунд часто моргает, пытается собрать сознание в единую картину, получается с трудом. Техен не шутит, если Юнги не поддастся, он его изнасилует, и Мин это начинает понимать, но ничего с собой поделать не может. Он не хочет Техена, более того – старший ему омерзителен. После всего того, через что прошел Мин за последние пару часов, он даже смотреть на него не может. Ким поворачивает Юнги лицом к себе, болючим поцелуем впивается в губы и до крови кусает, в отместку за подобие удара, которым Юнги пытался его наградить. Мин елозит по полу, выворачивается и сильно кусает держащего его за запястья парня в плечо, но Техен бьет прямо в челюсть, забрызгивает чужой кровью блестящий пол и рывком стаскивает с младшего брюки вместе с бельем. От заполнившей полость рта крови Юнги тошнит, он еле фокусирует взгляд на знакомой люстре на потолке и, собрав все последние усилия, пытается ударить Техена лбом в нос. Ким уходит от удара, бьет в отместку по почкам и, резко перевернув парня обратно на живот, расстегивает свои брюки.

– Техен, пожалуйста, – хрипит Юнги и размазывает по полу свою кровь и слезы. – Не надо, пожалуйста.

Техен только ядовито усмехается, впивается в чужую шею укусом и разводит ягодицы. Грубо пихает в парня пальцы, заботясь не столько о нем, а скорее о себе. Юнги дергается, кричит уже в голос и пытается скинуть с себя старшего, но бесполезно. Ким с силой тянет его за волосы на себя, заставляя до хруста в шейных позвонках выгнуться и толкается. Но Юнги сжимается, пытается отползти, и тогда Ким снова бьет его лбом о пол.

– Расслабься, – шипит Ким в ухо Мину и выворачивает ему руки.

Юнги не может. Он почти не соображает – в голове мини-взрывы, и все болит, его будто опустили под пресс и раскрошили. Он только хрипит и дергается от каждого прикосновения. Техен снова его растягивает, нарочно доставляет адскую боль и ни на секунду не разжимает чужие руки. Пристраивается и одним толчком входит до упора, вызвав у Юнги истошный вопль. Техен сразу выходит и толкается вновь, чувствует, что порвал парня под собой, но не зацикливается – благодаря крови теперь член Кима легко проскальзывает в Юнги. Мин царапает ногтями пол, рыдает навзрыд от разрывающей боли и с ужасом прислушивается к хлюпающим звукам позади. Юнги хочет умереть или хотя бы потерять сознание. Уйти от этой реальности, порвавшей в клочья его душу, а сейчас измывающейся над телом. Он не понимает, почему вообще все еще живет, почему его долбанное сердце никак уже не остановится, почему заставляет его раз за разом проходить через всю эту боль.

Он прикрывает глаза, уже почти не реагирует на боль и толчки, размазывающие его по полу. Юнги думает о глазах Чонгука. Именно о том взгляде, когда он смотрит с нежностью, любя. Его было так мало, но Мин запомнит их на всю, теперь уже точно короткую, жизнь. Об смс-ках с признаниями, о твердом «люблю» в Cypher. Мин думает о нем, и кажется, даже боль отступает.

Техен трахает размашисто и грубо, с каждым толчком вытягивает из него хрипы и стоны, пропитанные болью. Юнги теперь и сам весь концентрированная, пропитанная отчаяньем боль. Сделав еще пару толчков, Техен изливается в парня и сразу встает на ноги. Заправляет рубашку, застегивает брюки и, пнув Мина ногой в бок, идет к бару.

– На сегодня все. Если не хочешь, чтобы это повторилось – в следующий раз будь добр и сразу делай то, чего я хочу. Теперь иди к себе, видеть тебя не могу, – с презрением говорит Ким и наливает себе виски.

Техен видит, как подрагивают плечи уткнувшегося лицом в свои ладони парня, смотрит на то, что натворил и сразу отворачивается. Ким не понимает, что на него нашло, не понимает, почему за секунду слетел с катушек, но четко знает, что после сегодняшнего все изменится, все уже будет по-другому. Он заполняет бокал до краев и, не смея больше поворачиваться к размазанному по полу парню, залпом пьет.

Юнги кое-как натягивает на мокрые от крови и спермы ягодицы брюки и буквально доползает до лестницы. Держится о перила и с трудом поднимается наверх. Заваливается боком на кафельный пол в ванной и скулит. Обнимает себя сам поперек и сам пытается успокоить. Точно так же, как и делал раньше, когда еще будучи ребенком сам себя уговаривал собраться и быть сильным. Юнги всегда выживал один, ему не нужна была ничья ненависть и ничья любовь, тогда он со всем сам справлялся. А сейчас он застрял между двух огней, и его рвет между ними, разрывает и раскидывает. Больно настолько, что хочется вколоть себе тонну обезболивающего, но веры, что оно поможет уже нет. Кажется, уже ничто не поможет. Юнги и дышать больно, будто Техен переломал ему все ребра, и при каждом вдохе эти торчащие в разные стороны кости впиваются в легкие, не вдохнуть, не выдохнуть. Мин торчит почти час в ванной, приводя в порядок свое тело и лицо, но получается не особо. Крови больше нет, но было бы хорошо поехать в больницу, просить об этом Техена Юнги не хочет. Лучше сдохнуть. Оказав себе первую помощь, Мин натягивает на себя домашнюю футболку и шорты и ложится животом на кровать. Думать и жалеть себя сил больше нет, но так Юнги жить не будет. Это была последняя точка. Утром Юнги сбежит. Сменит имя, фамилию, личность, сменит все и исчезнет.

***

Уже почти полночь, Техен гостиную так и не покидал, пить больше не хочется. Он сидит на диване и смотрит на скомканный у края ковер, на кровь на полу и ненавидит себя. Осознание того, что он натворил приходит медленно, шаг за шагом просачивается в одурманенный местью мозг и наводит ужас на самого парня. Не надо было срываться на Юнги, не надо было вымещать злость на Чонгука на нем, но уже поздно. Ненависть к Чону ослепляет, делает чудовищем, и в глубине души Техену стыдно за то, что не сдержался, что уподобился своему врагу. Ким массирует виски, пытается сбросить с шеи стягивающиеся узлом невидимые пальцы ненависти и делает глубокий вдох. Вот только вместо кислорода в легкие поступает противная горечь сожаления, и Ким чуть не задыхается. Отвлекается на резко осветившие окно фары, горько усмехается, зная, кто его ночной гость. Техен встает на ноги, подходит к шкафчику у бара, достает свой любимый пистолет и, убрав за спину, идет к двери.

========== 18 ==========

Комментарий к 18

http://s010.radikal.ru/i312/1706/30/8b9c90c45395.jpg

Music: Jinco – Tokyo

https://soundcloud.com/alltrapnation/jinco-tokyo

***

– И почему я не удивлен? – Техен впускает Чонгука в дом и идет обратно к дивану.

– Я смотрю, ты приготовился? – усмехается Чон, взглядом указывая на пистолет за поясом Кима.

– Я всегда готов. К незванным гостям в частности, – издевательски тянет Ким.

– Где Юнги? – резко переходит к делу Чонгук и делает шаг к Техену.

Техен отшатывается назад и неосознанно тянется к придающему так нужную сейчас смелость пистолету за спиной. Чонгук это замечает, усмехается и проходит вглубь комнаты.

Застывает у столика, окидывает взглядом беспорядок в гостиной: смотрит на скомканный ковер, поднимает взгляд выше и замечает, уже подсохшую кровь на полу. Мгновенно мрачнеет. Несколько секунд молча все рассматривает и, резко повернувшись, подходит к Техену. Становится вплотную, ищет на нем раны, следы, что угодно, что бы указало, что кровь, размазанная по полу, принадлежит именно Киму. Не находит. Чувствует, как штормит внутри, и как заходится сердце истошным воем. Чонгук знает ответ, но все равно задает вопрос. Делает глубокий вдох и, стараясь не выдать голосом весь тот ад, который расползается внутри, чеканит каждое слово:

– Чья это кровь?

Техен молчит. Не уводит взгляда, не делает даже попытки двинуться, застыл, как памятник, и кажется, не дышит даже. Не прикрывает лицо, когда Чонгук, резко вскинув кулак, бьет по скуле. Не отодвигается и не защищается. Получает еще один удар и снова по лицу. Горько улыбается, обнажая покрытые красным зубы, сплевывает кровь, но все равно не отходит. Чонгук чувствует, как поднимается к горлу бурлящая и кипящая злость, как чудовище внутри просыпается и раздирает нутро, требуя выхода. Требует сломать, искромсать, уничтожить, потому что кровь на полу принадлежит Мин Юнги. Тому самому Юнги, который и есть весь смысл никчемной жизни Чонгука.

– Где он? – Чон резко за ворот рубашки притягивает Техена к себе, выжигает уродливые дыры на чужом искаженном болью, когда-то красивом лице, одним только взглядом.

– В рыцари записался? – хрипит Ким, пытаясь вдохнуть кислорода сквозь пережатую пальцами Чонгука аорту. – Защитник долбанный, – Ким никак не может перестать одаривать Чонгука кровавой улыбкой, и последний стирает ее кулаком с его лица. Разбивает чужие губы и вытирает костяшки о брюки.

– Тебе конец, мразь, – с нотками стали в голосе говорит Чон и бьет прямо в солнечное сплетение. Техен обхватывает себя руками, сгибается от прошивающей боли и выплевывает кровь на пол. Вытирает рукавом губы и дает сдачи. Целится в нос, но задевает скулу. Чонгук уворачивается, но Техен делает резкий выпад влево и метко бьет по почкам.

***

Юнги ворочается на постели. Он только задремал, как сквозь сон услышал голос Чонгука. Мин думает, показалось, морщится от все еще ноющей боли, поворачивается на бок и пытается попробовать отключиться. Снова слышит Чонгука. Юнги понимает, что это не сон и не игра его больного воображения. С трудом сползает с постели и идет к двери.

Картина, которую парень застает внизу, еще более расковыривает и без того воспалившееся сознание парня. Чонгук и Техен стоят против друг друга и оба с разбитыми лицами. У Юнги дежавю – так же они стояли во время «коронации» брата, но если тогда они уничтожали друг друга мысленно, то сейчас оба измазаны в крови. Юнги кажется, что он слышит треск, когда брат бьет Техена по ребрам, и не в силах больше стоять и смотреть на двух калечащих друг друга парней, с трудом начинает спускаться вниз. Оба парня настолько заняты друг другом, что Юнги они не замечают. Они стоят, вцепившись в друг друга взглядами, и сканируют, пытаются угадать следующий выпад противника.

Юнги подходит ближе и, остановившись в двух шагах от готовых вгрызться в горло друг друга парней, зовет Чонгука. Чон отвлекается, поворачивается к Мину и сразу получает еще один удар в челюсть. В отместку он грубым толчком отшвыривает от себя Техена, который, не удержав равновесия, падает прямо на диван, и идет к Мину.

– Что он сделал с тобой? – Чонгук протягивает руку и окровавленными костяшками касается синяка на скуле младшего. Проводит пальцами по разбитой губе и видит, как дрожат у младшего губы.

– Маленький, я убью его, только не плачь, умоляю. Я этого не вынесу, – Чонгук притягивает Мина к себе и сжимает в объятиях, вырвав у того стон боли. Чон сразу отстраняется, не понимающе смотрит на парня.

– Я отвезу тебя в больницу, – говорит Чонгук обеспокоенно. – Может, у тебя переломы. Иди в мою машину.

– Какая сцена, я бы разрыдался от умиления. Тот, кто сам избивал его – вдруг заступился. Какой абсурд, какое лицемерие, – Техен кривит рот в безумной улыбке. – Мы с ним играли просто. Типа ролевых, знаешь? Он любит грубость, от тебя заразился, вот я ему и подыгрываю в сексе, – уже громко смеется Ким. Чон подлетает к нему и, сомкнув руки на его горле, рывком поднимает с дивана.

– Я убью тебя, тварь. Буду убивать медленно и мучительно. Искупаюсь в твоей крови. За то, что пальцем его тронул, за то, что сделал ему больно, – шипит ему в губы Чонгук. Чона колотит от одной только мысли, что Техен мог так поступить с Юнги, что у него рука поднялась на младшего.

– Потише, – хрипит Техен. – У меня свои карты на руках.

– Чонгук, пожалуйста, отпусти его, – Юнги подходит и цепляется руками за запястья Чона. Просит ослабить хватку.

Чонгук отталкивает Техена, и тот снова падает на диван.

– Почему ты защищаешь его? – срывается Чон на Мина. – Почему ты вообще с ним после всего, что он с тобой сделал? Почему ты не позвонил мне? Юнги, какого черта происходит?

Чонгук закипает изнутри, с одной стороны хочется посадить Юнги в свою машину и уже уехать из этого дома, с другой, слишком много вопросов в голове Чонгука, чтобы не попытаться отыскать ответы хотя бы на половину из них.

– Потому что он защищает тебя, – превозмогая боль, смеется Техен. Чонгук в недоумении смотрит то на одного, то на второго.

– Потому что у меня есть кое-что, что положит конец твоему имени, а Юнги, как верный песик, готов терпеть все – лишь бы его любимому, – Техен кривит рот, – было хорошо. – Какая самоотверженность, какая отдача! А ради кого? Юнги, ради вот этого урода? – Техен поворачивает голову к Мину. – Он не стоит твоей любви! Не стоит ни одной слезинки, он вообще не стоит того, чтобы ты на него смотрел! – переходит на крик Ким.

Юнги шумно сглатывает, молит высшие силы, лишь бы эта сцена закончилась, лишь бы все прекратилось. Тело ломает от боли, а душа ноет от мук. Юнги хочет покоя, тишины, хочет оказаться за тысячу километров отсюда. Он устал.

– Что ты несешь? – Чон нагибается к Техену и всматривается в глаза, ищет там ответы на свои вопросы.

– У меня есть видеозапись вашего секса в Cypher, – усмехается Ким. – Горячая была ночка, однако.

Чонгук начинает понимать сразу же. За секунду выстраивает в голове картинку и достает из-за пояса пистолет. Юнги срывается с места и, не обращая внимания на боль, цепляется за руку Чонгука, не давая тому ее поднять.

– Пожалуйста, – дрожащими губами просит Юнги.

Чонгук смотрит на Мина разрываемый между желанием уже навечно заткнуть Техена и не делать больно Мину, и аккуратно снимает со своего запястья, вцепившиеся в него пальчики.

– Как романтично, – язвит Техен и уже сам целится в Чонгука. Юнги так и висит на руке Чонгука и с ужасом смотрит на Кима.

– Уберите оружие, пожалуйста, не надо крови, – просит он.

Но его никто не слушает. Парни прожигают друг друга взглядами и оба целятся в голову. Чонгук легонько отталкивает Юнги вправо и не снимает прицела с Техена. Юнги, не удержав равновесия пусть и от легкого толчка брата, падает пятой точкой на пол. Чонгук с сожалением смотрит на брата и извиняется, что не рассчитал свою силу.

– Давай закончим то, что начали, – усмехается Ким. – Положим всему конец.

Мин заворожено смотрит на дуло пистолета наведенного на Техена и еле сдерживается, чтобы не прикрыть глаза. «Эти идиоты убьют друг друга», – думает парень и судорожно решает, что делать. Не понимает, почему рядом нет ни Джина, ни Намджуна, как вообще их можно было оставить вдвоем в одной комнате.

– Хватит! – кричит Юнги, наконец-то, поднявшись на ноги. – Заканчивайте этот цирк.

Мин подходит к Чонгуку и становится спиной к Техену, прикрывая того от дула пистолета.

– Убери оружие, неужели нельзя решить все недомолвки без этого! – зло кричит Мин в лицо брату.

– Юнги, отойди, – ледяным тоном приказывает Чон.

– Да, малыш, подвинься, дай этому уроду заткнуть меня раз и навсегда, иначе я много чего могу сказать такого, что лично тебе не понравится, – смеется Ким.

– Заткнись, – приказывает ему Чонгук.

Техен опускает оружие и, откинув голову на спинку дивана, продолжает смеяться.

– О чем он говорит? – спрашивает Юнги, всматриваясь в лицо брата.

– Ни о чем, – грубее, чем хотел бы, отвечает Чонгук и убирает оружие за спину. – Мы уходим из этого дома, – старший хватает Мина под локоть и идет к двери.

– А запись… Чонгук, у него запись, – пытается образумить брата Мин.

– А у меня доступ к его счетам, – усмехается Чон. – Надо было тебе сразу мне рассказать, не надо было нести этот груз в одиночестве. Глупый ты ребенок, – Чон проводит костяшками пальцев по щеке брата и тепло улыбается.

Юнги не может скрыть ответную улыбку.

– Уходи! – выкрикивает Техен, так и сидя на диване. – Уходи к тому, кто трахнул тебя за клочок земли в Тэгу. К тому, кто вообще стал проявлять к тебе интерес только из-за спора. Счастья вам, – истерично смеется Ким и закашливается от боли, которой его парой минут ранее наградил Чонгук.

– О чем он говорит? Что за земля? – Юнги в недоумении смотрит на вмиг помрачневшего брата.

Чонгук не готов отвечать на вопросы Юнги. Он вообще не готов к этому разговору. Чон все надеялся, что возвращаться в тот вечер в своем кабинете, где они с Техеном заключили пари, ему не придется. Но пришлось. Ведь все тайное становится явным – это был всего лишь вопрос времени. И Техен, как личный палач Чонгука, вытащил его на эшафот и накинул на шею петлю. Осталось ее затянуть. А это уже сделает Юнги. Уже делает, смотря глазами, на дне которых медленно зарождается понимание того, что могут означать слова Кима.

– Это уже не имеет значения, – сбросив оцепенение, наконец-то, говорит Чонгук. – Главное – что сейчас.

Юнги чувствует, что Чонгук что-то скрывает, понимает, что это связано с ним, и видит, как брат увиливает от ответа.

– О чем он говорит? – повторяет свой вопрос Мин и впивается в черный омут напротив таким взглядом, что Чонгуку не выкарабкаться. Не солгать. Надо отвечать.

Чонгук давится вмиг потяжелевшим воздухом, пытается выбраться из того недавнего прошлого, куда его отбросило словами Техена, и судорожно ищет ответы на вопросы Мина. Он их и так знает. Но озвучить не может. Чонгук себе омерзителен. Но ему сейчас плевать на себя и свое состояние, ему на все плевать. Все, о чем он думает – это что будет с Юнги. Как этот малыш поднимет такое, как будет жить, зная, что тот, кого он любит, поставил его, как какую-то вещь, против куска земли.

По сосудам расползается липкий страх. Страх сломать человеку, которого любишь, и без того изломанную душу. Юнги может и сильный, но в то же время хрупкий совсем. Чонгуку бы у него учиться. Юнги, несмотря на всю эту хрупкость и почти что детство внутри, умудряется стоять на ногах после всего, что до сих пор с ним произошло, после всего, что натворил Чонгук. Но сейчас по-настоящему страшно. Кажется, младший в этот раз не справится, не сможет выстоять. Не выживет. Чонгук не хочет говорить. Он согласен сейчас пережить боль Юнги. Торгуется с высшими силами, просит поменять их местами, но кому он лжет. За последствия его поступков отвечает Юнги. Всегда отвечал. Чонгук делает глубокий вздох, выпрямляет будто вмиг деформировавшийся от взгляда Юнги скелет и, снова открыв рот, сразу же закрывает. Не может. Зато может другой.

– До вашей горячей ночи в Марриотт мы поспорили, кому ты дашь первым, Чонгук выиграл и получил мою землю в Тэгу, – усмехается Техен. – А я так и не получил тех акций, хотя трахал тебя два года подряд. Но что поделать, мы спорили на первую ночь, – добивает Ким.

– Юнги, – слышит Мин свое имя из уст брата.

Юнги видит, как брат шевелит губами и понимает, что тот что-то говорит, но младший слышит только обрывки, которые успели просочиться в только что захлопнувшийся над его головой вакуум. Отшатывается, когда Чонгук протягивает к нему руку. Отстраивает вокруг вакуума еще и стену. Вмиг опускает плечи, сутулится, будто слова Техена весят тонну, прогибается под их весом, чувствует, как эта тяжесть придавливает к полу. Делает несколько шумных вдохов подряд, пытается надышаться. Но не выходит. В голове пусто. Ни одной мысли, будто все они покинули Мина, оставив позади себя пустошь и перекати-поле, разгоняемые ледяными ветрами.

Юнги все понимает. И теперь точно знает, от чего эта рваная брешь в груди, и кажется, она теперь там навечно. Эта дыра не зарастет, ее больше не заполнить. Чонгук голыми руками сломал грудную клетку и вырвал оттуда то, что и билось-то только рядом с ним. То, что и так принадлежало ему с самого рождения. Не нужно было этого вандализма. Юнги бы и так отдал ему все ценное, что у него было. Вот только Чонгук решил взять именно так, острыми клыками впиваясь и раздирая плоть. Больше боли. Больше крови. Юнги не человек ведь вовсе. Он все переживет, он после всего снова соберется. Чего с ним церемониться. Подобие жизни, удостоившееся внимание короля. Выкарабкается, подставит другую щеку. Всегда ведь выживал.

Но кажется не в этот раз. Юнги теряется, словно он застрял на этой дороге в никуда, где позади одна ложь, а впереди мрак “вырви глаз”. Можно на ощупь идти дальше, можно притвориться, что ничего не произошло, или просто избавиться от всего, назвав это все прошлым. Можно. Наверное. Но не Юнги. Ему эту груду обугленной плоти с пола бы собрать и сбежать. Прихватить с собой все, что осталось от себя же и исчезнуть. Не видеть, не слышать, не дышать с ним одним воздухом. Это невыносимо. Осознавать то, что натворил Чонгук, то, сколько он ему врал – невыносимо. Значит, и любви не было. Значит была только одна эта сумасшедшая, скручивающая в узлы душу больная любовь Мина к брату. У старшего ее и не было. Потому что, когда любишь, так не поступаешь. Потому что нельзя собственными руками обескровить того, кто твой смысл. Юнги бы не смог.

Юнги отдается обнимающему его холоду. Остается один на один в этом мире и, кажется, умирает. Медленно, мучительно, как после самой тяжелой пытки истекает кровью, рвано дышит и умирает.

А кожа помнит все еще его прикосновения и зудит, и зудит. Юнги кажется, сколько бы он ни тер ее – не избавиться. Чонгук въелся под кожу, покрыл ее ожогами, и единственный путь избавиться – это ее сменить. Сбросить и отрастить новую. Юнги согласен на это, и он почти готов. Лишь бы позабыть его вкус на языке. Его оставляющие вспенивающие ожоги взгляды, когда все лицо, как клеймо. Юнги его вынет из себя, все, как всегда, все, как он любит, как привык – без анестезии, без должного потом ухода, оторвет от стенок сосудов, выкинет. До последней капли. Освободится. Потому что иначе пора на кладбище. Потому что после такого не живут.

– Юнги… – Мин точно вскроется. Господи, прямо сейчас же, достать бы чем полоснуть эти и так манящие синевой и проступающие вены, залить бы все вокруг своей кровью и прекратить слышать его. Лишь бы не слышать. Он прикладывает ладони к ушам и часто-часто мотает головой.

– Маленький, пожалуйста.

– Замолчи, – сперва шепотом, еле передвигая потрескавшимися губами. – Замолчи, умоляю, – скорее хрипит, чем говорит.

И внутри пусть замолкнет. Пусть перестанет долбиться о черепную коробку, перестанет рвать мозг, пусть уйдет, пусть оставит одного. Один на один со своим отчаяньем и болью. Юнги так привык, он так сможет.

– Люблю… прости… люблю…

Эти уже ненужные, призванные якобы облегчить разрывающую Юнги боль слова осколками вонзаются в плоть и превращают все нутро в мясорубку. Делают только хуже.