Текст книги "The lust (СИ)"

Автор книги: StrangerThings7

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 16 страниц)

– Ногу убрал, – цедит сквозь зубы Юнги. Мин стоит на коленях в коридоре школы и пытается вытащить из-под подошвы чонгуковой обуви свою тетрадь.

– Надо же, звереныш зарычал, – хохочет Чонгук, его шавки вторят своему кумиру, и Юнги прикладывает ладони к ушам, чтобы не слышать заполнивший коридор звонкий смех подростков. Все ученики собрались вокруг двух самых известных братьев школы, только если на Чонгука смотрят с восхищением, то на Юнги с презрением.

Чонгук – звезда школы, любимчик учителей, объект обожания учеников. Все хотят быть в свите “короля” школы. Чонгук – единственный ученик в школе, на деяния которого закрывает глаза даже директор учебного заведения. Дело не только в щедрых отчислениях в фонд школы, которые каждый месяц исправно переводит секретарь семьи Чон, дело в самой фамилии.

Мин с трудом выдирает тетрадь из-под ног брата, точнее ее половину – остальное остается под подошвой обуви Чонгука. Юнги часто моргает, пытается отогнать набежавшие под веки слезы, но голову не поднимает.

– Что, пугало, ничего не скажешь? – старший зарывается ладонью в темные волосы и с силой тянет их назад, обнажая лицо брата.

Юнги на Чонгука не смотрит. Боится. Он знает, как у Чонгука отключаются все тормоза, стоит глянуть ему глаза в глаза. Чон сорвется, а Юнги не хочет, чтобы брат размазал его по стене школы перед всеми учениками. Лучше потом. Дома. Когда его криков никто не слышит, точнее притворяются, что не слышат, когда можно после “наказания” уползти к себе и зарыться в подушку, глотая слезы и кровь. Хоть стыдно перед одноклассниками не будет. Но это не все, чего боится Мин. В глазах Чонгука заворачивающаяся в спирали темнота, от которой у Юнги полыхают внутренности. Страшно настолько, что Мину кажется, если не отвернуться вовремя, то от него останется только каркас, скелет. Сама же плоть, не выдержав этот пронзительный взгляд, обуглится и осядет пеплом на пол. Чонгук словно смотрит не на человека, а внутрь, туда, куда даже сам Юнги пока не всматривался. Мин, если все-таки они сталкиваются взглядами, еле сдерживается, чтобы не пасть на колени и не сдаться. Глаза у Чонгука черные-пречерные, такие же, как и его сердце. Перед этой темнотой на ногах не выстоять. Юнги не видит его взгляда, но уверен, что это именно тот самый, призванный усадить Мина на место, заставить ползать перед собой. Чонгук всех подчиняет, это будто его хобби. Все перед ним ползают и боготворят, даже отец смотрит на сына с благоговейным трепетом. В этом городе есть только один человек, который пока держится. Да, сил выдержать взгляда у него нет, но лучше прикрыть глаза, чем сдаться, чем показать старшему, что он вышел победителем и здесь. Потому что стоит сдаться, и будет только хуже. Юнги это знает.

Чонгуку надоедает игра, когда брат больше не сопротивляется, и он, кивнув своим друзьям, вальяжной походкой идет на выход.

Через минуту коридор абсолютно пустой, а Юнги все так же сидит на коленях, собирает учебники и тетради в разорванный Чонгуком несколькими минутами ранее рюкзак и утирает без остановки текущие слезы. Теперь, когда он в полном одиночестве, можно и поплакать.

***

Юнги десять, и он уже не хочет жить. Все началось два года назад, когда убили его родителей. Отец Юнги был младшим братом нынешнего главы самого могущественного клана Кореи. Семья Чон официально курирует благотворительные фонды, под прикрытием которых они легализуют доходы от торговли наркотиками и проституции. У клана тесные связи с правительством. Организация опирается на ценности патриархальной семьи, по которым глава клана стоит на верхней ступеньке иерархической лестницы, ниже следуют его правая рука и три главных помощника. Власть передается от отца к старшему сыну. Если у главы клана нет сыновей, то власть передается самому доверенному лицу, которое до церемонии принятия власти должен быть официально усыновлен «отцом».

Отцу Юнги перспектива вечно быть в тени своего брата только потому, что тому повезло родиться раньше, не нравилась. Он пошел на сговор с другими группировками и организовал неудавшееся покушение на собственного брата. В клане такое не прощают. Отца и мать Юнги казнили по приказу главы клана. По негласному закону убить должны были и детей провинившегося, но Юнги, которому тогда было восемь лет, и его сестру Мону (семь лет) дядя помиловал и официально взял в свою семью. У дяди Хьюна дочерей нет, и видно, именно поэтому в новой семье к Моне сразу стали относиться хорошо и даже баловали. Мона – красивая девочка со светлыми кудрями и большими глазами, не оставляющими равнодушными никого. Юнги часто задумывался, что его родители умудрились одарить сестренку такой кукольной красотой, а главное, уже заметным хорошим ростом, а из него получился какой-то хилый и мелкий мальчуган. Оба брата Мина, особенно старший, удались как ростом, так и телосложением. Юнги обидно: будь он ростом и телосложением, как Чонгук, то хоть в одной драке он мог бы покалечить старшего. В новой семье Мону сразу назвали принцессой, и все, кроме одного человека, пытались угодить девочке. Юнги это только радует – он не хочет своей судьбы сестренке. Мин искренне любит Мону и будет защищать ее до последнего.

У Хьюна два сына, и именно старший из них личный дьявол Юнги. В семье Чон строго соблюдают традиции клана, и самая главная из них – не противоречить старшим, беспрекословно выполнять любые указания.

Чонгук – старший сын, наследник и будущий глава клана. Младший Чимин по закону автоматически станет правой рукой и доверенным лицом брата. Вот только по Чимину пока не скажешь, что он горит желанием заниматься делами семьи. Чимин о своих истинных желаниях и планах на будущее умалчивает, боится гнева отца. Нравится ему или нет, но рано или поздно он тоже будет официально представлять свой клан.

***

Юнги обнимает свой рюкзак, прижимает его к груди, чтобы учебники не вывалились, и идет к выходу. Он несколько минут стоит перед ждущим его мерседесом с водителем и уговаривает себя сесть в машину. Ехать в дом, где живет Чонгук, не хочется. Хотя дело не только в нем. Юнги в этом доме никто не жалует, и каждый при любой возможности пытается ему об этом напомнить. Будто он и забывал.

Мин открывает дверь и плюхается на заднее сиденье авто. «Я дал тебе выбор – стать достойным представителем своего клана или повторить судьбу своего отца», – любит напоминать ему Хьюн. По факту, никакого выбора Юнги не дали. Он никто в этом чужом для него доме. Тут два бога, и, если один из них появляется в особняке очень редко и почти не беспокоит Мина, то второй не дает ему прохода. Чонгук будто поставил своей целью довести Юнги. И самое страшное, что на него нет управы. Старший брат творит, что хочет, и ни его мать, ни его отец ему не перечат. Чонгуку 14, и он по сути вроде ребенок, но этого ребенка боятся все, и не только в его доме. Все знают, кто такой Чон Чонгук, и какое у него будущее, а портить отношения с будущим главой не хочет никто. Юнги официально носит фамилию Чон, хотя сам ее не принимает и не признает. В душе он отказался от фамилии отца и взял фамилию мамы. Юнги после смерти отца не хочет иметь ничего общего с этим кланом. Правда, его желания никого не интересуют.

Мин радуется дням, когда много уроков – чем меньше времени он проводит дома, тем лучше. Хотя Чонгук все равно его находит везде. Ему без разницы, где и с кем Юнги, если Чон хочет поиграть – он играет. После каждой его выходки Юнги запирается в своей ванной и плачет. Убежать нельзя – найдут и накажут, убить себя страшно, да и о сестре надо думать. Так, изо дня в день Юнги и живет, все надеясь, что настанет тот день, когда это все закончится. Мин надеется, что после коронации, которая ожидается, когда Чонгуку будет 20, старшему уже будет не до брата. А пока терпеть. Сжать зубы и терпеть. И где-то в душе надеяться, что придет спаситель.

От дум о своей горькой судьбе Мина спасает рисование. Юнги очень любит рисовать, он везде таскает с собой свой блокнотик в котором рисует все, что кажется ему интересным. Чаще всего Мин рисует незнакомца, которого придумал сам. Парень с заостренным подбородком и русыми волосами получается у Мина лучше всего. У него четко выраженные скулы, медового цвета глаза и пухлые губы. Каждую ночь Юнги засыпает с мыслями, что герой из блокнота оживет и придет спасать его из лап этого чудовища и из этой семьи. Это его тайна, никто не знает про придуманного Юнги незнакомца. А пока надо собраться, и как ни в чем не бывало войти в дом. Юнги делает глубокий вдох и, взяв в руки рюкзак, идет к дому.

Судьба сегодня не на его стороне. Вся семья, за исключением дяди, сидит за столом в гостиной и обедает. Юнги кладет рюкзак на кресло и, подойдя к столу и не поднимая с пола глаз, учтиво кланяется сперва Чонгуку, а потом матери (Суран) и брату с сестрой. Если Чимин, как и всегда, легонько кивает в ответ, то мать даже не меняет надменного выражения лица и взглядом указывает Юнги на стул. Мин проходит к столу и садится на свое место, справа от Чимина, рядом с сестрой. В отсутствии отца во главе стола сидит Чонгук, по правую руку его мать, а по левую Чимин и Мона.

У Юнги нет аппетита. Он никогда не ест за общим столом, скорее просто ковыряется вилкой в тарелке и ждет, когда можно будет выйти из-за стола. Потом Мин незаметно пробирается на кухню и, наспех собрав себе бутерброд, снова бежит к себе. В этой семье традиции свято соблюдаются, поэтому очередную пытку в час Юнги старается стоически перенести. Он не поднимает голову от тарелки и продолжает нарезать на кусочки стейк из лосося, ни один кусок которого он пока в рот не отправлял. Юнги кажется, что левая сторона его лица полыхает синим пламенем, и виной тому пробирающийся под кожу и подпаливающий парня изнутри взгляд черных глаз. Мин не дышит почти, молится про себя, чтобы хотя бы сейчас Чонгук его не трогал и оставил в покое, но высшие силы видно заняты более важными делами.

– Что не нравится? Ты к более изысканным блюдам привык? – ненавистный голос разрывает тишину. Чонгук откладывает свою вилку и продолжает смотреть на младшего.

Приемыш отца выбешивает. Чонгук его искренне ненавидит и считает, что этот мальчуган не имеет права носить их фамилию, жить в его доме и есть их еду. Чонгук никогда не обращал внимания на своего двоюродного братца, и все бы так и продолжалось, если бы дядя не предал клан. После того, как отец отомстил и привел этих детей в дом, Чонгук не разговаривал с отцом ровно три месяца. Тогда он и поставил цель выжить Юнги из своего дома. Этот мальчуган, смотрящий на него с ненавистью исподлобья, заставлял кровь Чонгука вскипать в венах. Чон еле сдерживает себя от того, чтобы не свернуть ему шею. Если Мона сразу влилась в семью и учтиво себя вела со всеми ее членами, Мин не смирился, он отвечал вызовом на вызов, он сопротивлялся, стоял на своем и всегда проигрывал. Все равно Чонгук втаптывал его в грязь, в его слезы и кровь, но взгляд не менялся. Чонгук уверен, что Юнги их ненавидит из-за своей семьи, что если Юнги не остановить сейчас, то он когда-то пойдет по стопам своего отца и тоже предаст клан. И именно поэтому, несмотря на все уговоры отца, Чон категорически отказывается брать Юнги под покровительство после передачи власти. У Юнги гнилая кровь и взгляд полный ненависти. Если с первым пока разобраться Чонгук не может, то стереть этот прошивающий насквозь взгляд будет целью номер один Чона. И он этого добьется. Он всегда добивается своего. Мин Юнги никто.

– Нравится, – еле слышно, не поднимая голову с тарелки, отвечает Мин.

– Я понимаю, что тебя не воспитывали, и чему может научить отец, предавший своего брата? Но, если ты сидишь за моим столом, будь добр, имей уважение и ешь мою еду! – от голоса Чонгука леденеют внутренности.

– Я не голоден, – треснувшим голосом говорит Мин и рвет на мелкие кусочки салфетку, зажатую в руках под столом.

– Подойди, – приказывает Чонгук.

Юнги прикрывает глаза, убеждает себя не делать глупостей и медленно поднимается. Все остальные продолжают обедать и ведут себя как и всегда, будто их это не касается. Юнги, еще во время первого конфликта с Чонгуком, запретил Моне вмешиваться. Мин хорошо знает этого урода. Если Юнги сопротивляется или не выполняет его указаний, он потом отыгрывается на сестре. Тут ей даже не помогает статус любимицы у Хьюна.

Каждый шаг дается с трудом. «Наверное так чувствуют себя приговоренные к казни», – думает Мин и останавливается слева от Чонгука. Чон берет свою тарелку с недоеденным стейком и, продержав несколько секунд на весу перед Юнги, разжимает пальцы. Тарелка с глухим стуком падает на толстый ковер, пачкая своим содержимым, как дорогой ковер, так и обувь Мина.

– Приятного аппетита, – ухмыляется Чонгук и ожидающе смотрит на брата. Юнги вздрагивает, нервно комкает подол школьной рубашки и не смеет поднимать взгляда.

– Раз уж ты не можешь вести себя за столом, обедать теперь будешь только так. Сядь и ешь, – отчеканивая каждое слово, говорит Чон.

Чимин шумно вздыхает и тянется к соку. Суран откладывает приборы и подносит салфетку к губам, а Мона впивается взглядом в свою тарелку. Юнги замечает повисшую на ресницах девочки слезинку. Юнги обидно и больно. Чонгук выше, сильнее и старше, и Юнги, к своему стыду, боится. Но так хочется попробовать. Хочется взять эту тарелку и разбить о голову Чона. Юнги думает, он привык к унижениям, но каждый раз, как по новой. Он снова, раз за разом проходит весь этот ад, когда непонятно чего хочется сделать больше: разрыдаться и попросить помощи, или вцепиться в чужую шею зубами и разодрать. Чонгуку чуждо все человеческое, скорее он самый гнусный представитель человечества, и вот так, стоя перед ним с опущенной головой, Мин впервые решает, что когда он вырастет, он убьет эту тварь. Избавит землю от его жестокости. А пока он еще маленький и слабый, пока он перетерпит.

Стук собственного сердца отдает набатом в ушах, Юнги кажется, что он сейчас оглохнет. Нарушать приказы Чонгука нельзя. Пока. Минимум, что за это сделает брат – изобьет до потери сознания, о максимуме Юнги думать не хочет. Становиться на колени и есть с пола тоже.

– Ну что, страшилище, ты оглох? – повторяет Чон и Юнги слышит нотки раздраженности, проскальзывающие в интонации брата. Мин не выдерживает и поднимает взгляд. Чонгук смотрит глаза в глаза, насквозь прошивает острым взглядом, под которым Юнги чувствует себя никем. Этот взгляд давит на плечи, заставляет медленно опуститься на ковер: сперва на левое колено, потом на правое.

Чонгук зарывается ладонью в чужие волосы и одобрительно поглаживает, будто перед ним на коленях не человек вовсе, а домашний питомец.

– Умница, – говорит Чон и встает из-за стола. За ним поднимаются и остальные представители семейства. Юнги так и остается стоять на коленях – Чонгук не разрешал подняться.

========== 2 ==========

***

Чонгуку 18 – он уже закончил школу, числится в лучшем ВУЗе страны, у него свой дорогой спортивный автомобиль, и он меняет девушек, как перчатки.

Юнги 14 – у него одни пятерки, первый друг, неправильная и несчастная любовь, и все еще огромное желание умереть.

Чонгук еще больше вытянулся, хотя куда больше. Он постоянно пропадает в спортзалах, его телосложению завидуют все парни, и оно сводит с ума не одну девушку.

Юнги такой же мелкий, болезненно худой и серый.

***

Во всем плохом, что происходило с Юнги последние годы, все равно был крохотный, но все-таки освещающий его темное царство лучик света – Чон Хосок.

Хосока перевели в класс Юнги три года назад. Он сразу же подошел к парте, за которой вот уже четыре года в одиночестве сидел Мин, и водрузил на нее свой рюкзак.

– Привет, – просиял Хосок и плюхнулся на стул рядом. – Я Хосок, но лучше зови меня Хоуп. Чувствую, мы подружимся.

Юнги замкнутый, привыкший к тому, что его обычно никто не замечает, подросток, стал расцветать рядом с Хоупом. Сперва, правда, было трудно. Хоуп без остановки тараторил, вечно на переменах пытался потащить привыкшего сидеть на подоконнике в коридоре Юнги во двор, много смеялся и всеми силами старался растормошить одноклассника. Юнги героически держался до последнего, на все вопросы Хосока коротко отвечал «да» или «нет» и всячески не поддавался на провокации. Но с Хосоком было сложно сопротивляться. Сперва Юнги стал выходить с ним во двор на переменах, потом Мин перестал шугаться эмоциональности Хоупа и искренне смеялся над каждой его шуткой. Последний барьер в завоевании внимания Юнги был разрушен, когда Хосок, отобрав мобильный Мина, скинул себе с него вызов.

Хосок – сын крупного местного бизнесмена и живет в роскошном особняке за городом. Юнги часто ходит к нему в гости, и они даже уроки делают вместе. Позвать к себе Хосока Юнги не может, но Хоуп и сам все понимает и не обижается. Теперь по вечерам, если Мин не нарывается на Чонгука, он спокойно часами общается по телефону с Хосоком или играет с ним в видео игры. Юнги стал часто пропадать у друга или просто гулять с ним, благо дома его никто и не ищет. Личный дьявол Мина дома почти не ночует. Он проводит ночи в лучших клубах города, приходит под утро и сразу едет в офис к отцу, учиться делам клана. Хотя чаще Чонгук вообще не приходит, ночует в одной из многочисленных квартир клана Чон и не появляется сутками. Юнги только рад, что брат вечно гуляет или проводит время с отцом и не вспоминает о его существовании. Мин всерьез начинает задумываться о продолжении образования и усиленно собирает информацию об обменных программах. Ему не хочется учиться в Сеуле, и он рассчитывает получить грант на образование в Европе. Пока он про это никому не говорит и максимум усилий направляет на учебу. Юнги думает, что родители не будут против, если он уйдет, а Чонгук, вообще, будет рад, если, как он говорит, «нахлебник» уйдет из семьи. Мин сбрасывает смс-ку Хосоку и предупреждает, что вечером ждет его в скейт-парке. Юнги проходит к скамейке во дворе школы и, открыв на телефоне свою любимую игру, ждет Мону. Сегодня семейный обед, и Мин решает дождаться сестру и поехать домой вместе. Юнги отвлекается от игры, когда слышит чей-то звонкий смех совсем рядом. Юнги поднимает голову и встречается взглядом с тем, кто так заливисто смеется. Лучше бы Юнги не смотрел: один взгляд и он пропадает. Незнакомое доселе чувство заполняет все нутро мальчика, и Мину страшно. Но страх не единственное чувство, заполнившее его изнутри. Юнги кажется, что такой улыбкой, как у того парня, можно осветить целый стадион глубокой ночью. От ее красоты и искренности внутри у Мина все сжимается, хочется подойти поближе, хочется, чтобы он улыбнулся так же и ему.

Юнги резко встает на ноги и быстрыми шагами идет к воротам. Только выйдя со двора и усевшись на заднее сиденье машины, он вспоминает, что весь путь до автомобиля не дышал. Образ смеющегося парня не уходит, наоборот, впечатывается в сознание, и Юнги не может понять, что же он все-таки чувствует. Мину кажется, он увидел ангела. Он еле сдерживается, чтобы не вернуться обратно во двор и не урвать для своей памяти еще одно мгновенье. Мона приходит минут через пятнадцать, и автомобиль вливается в бесчисленный поток машин, унося детей домой.

Весь обед Юнги, как и всегда, ковыряется вилкой в тарелке, он словно и не вернулся домой, словно все еще сидит на той скамейке и смотрит на того парня. Мин два раза даже пропускает, как его окликает Суран. Юнги благодарит маму за обед и поднимается к себе. Он долго лежит в постели и прокручивает в голове то короткое мгновенье, когда он увидел незнакомца. Сердце бьется в груди загнанной птицей, и Мин уже не может дождаться, когда наступит утро, и он снова увидит того незнакомца. Юнги ничего не рассказывает Хосоку, хотя друг замечает его растерянность и несколько раз спрашивает, все ли у него нормально. Следующим утром Юнги долго слоняется по коридорам школы и везде ищет того парня. Он даже не знает, из какого класса незнакомец, и учится ли он вообще в их школе. Может, просто к кому-то зашел. Когда последние крупицы надежды снова встретить незнакомца оставляют Мина, он встречает парня в столовой во время обеда. Мин нарочно садится за стол у самого входа и отмахивается на замечания Хосока, что они будто швейцары, сторожащие вход господам.

Паренек учится на класс выше – это Юнги понимает по его одноклассникам, двух из которых он знает. А еще Юнги понимает, что он окончательно и бесповоротно влюбился.

– Эй, ты чего летаешь? – с набитым ртом спрашивает Хосок.

– Ничего, – Юнги отвечает резче, чем хотел, и смотрит на рис в своей тарелке.

– Пойдем сегодня после школы в парк? Говорят, там концерт на открытом воздухе будет, – Чон тянется к бутылочке с соком и жадно пьет.

– Хорошо, – бурчит Мин и снова впивается взглядом в светлую макушку, хозяин которой активно жестикулирует руками и что-то рассказывает своим друзьям. У него даже голос, как у ангела. Юнги смотрит и, как губка, впитывает в себя каждый жест, каждое движение, а главное, этот ложащийся песней на уши голос.

Хосок прослеживает за взглядом Мина и снова смотрит на друга.

– Ты чего, влюбился что-ли? – смеется Хоуп.

– Нет! – выпаливает Юнги и резко поднимается. – Я наелся, пошли в класс.

Юнги даже не ждет Хосока и выбегает из столовой. Хоуп провожает друга взглядом и, встав, понуро плетется за ним.

Больше Хосок вопросов не задает. После уроков Юнги отпускает шофера и идет в парк, где Хосок носится со знакомыми ребятами, а Юнги, присев на скамейку, ест мороженое и думает о том, как же его угораздило. Он даже имени его не знает. Ничего. Но стоит незнакомцу появиться в поле зрения, как все вокруг замирает. Будто никого, кроме того парня, для Юнги не существует. Мин понимает, что это неправильно, что так нельзя. Нельзя влюбиться в человека своего пола. Не та страна и не та семья, где его могут понять. И ему страшно. Мин понимает, что это самая большая глупость, которую он мог сделать, но поделать с собой, точнее, со своим сердцем, ничего не может. Забыть его не удается.

Так Мин и живет следующие два месяца – лелеет и взращивает в себе любовь к парню, который даже взглядом его ни разу не удостоил. Юнги рано ложится по вечерам, чтобы быстрее наступило утро, а потом бежит в школу и везде ищет его. Он уже наизусть выучил его расписание и узнал, что парня зовут Шон. Каждый день Юнги проводит в трепетном ожидании случайного столкновения, а каждую ночь убеждает себя в том, что это неправильно и надо забыть о Шоне. Мин даже начинает приглядываться к одноклассницам, хочет проверить себя, вот только у всех девочек в голове Мина лицо Шона. Юнги смиряется и начинает вместо таинственного незнакомца отныне рисовать портреты Шона.

***

Мин сидит в огромной комнате Хосока на полу и проигрывает другу очередной раунд.

– Все! – Хосок отбрасывает джойстик и прислоняется к кровати. – Я больше с тобой не играю. Ты летаешь где-то, и я понимаю, что тебе не хочется говорить, но я твой друг и имею право знать.

Юнги тяжело вздыхает и тоже откладывает джойстик. Говорить Хоупу о Шоне он боится. Юнги стыдно, ему кажется, что друг выгонит его из дома и больше никогда даже здороваться с ним не будет.

– Все нормально, у меня в семье проблемы, – пытается отмазаться Мин.

– Не начинай, а. У тебя всегда были проблемы в семье. Я не хочу навязываться, но я думал, что мы друзья. Меня то, что ты скрываешь что-то, что тебя грызет изнутри, обижает. Прости за резкость, но тогда и я буду вести себя с тобой также, – Хоуп обиженно отодвигается от друга и впивается взглядом в гитару в углу.

– Хосок-а, есть вещи, о которых не расскажешь, – грустно тянет Мин.

– Да перестань! Ты убил кого-то? Я даже это пойму! Потому что я знаю тебя уже столько лет, и если ты убил кого-то – значит так надо было! – искренне негодует Хосок.

– Я влюбился, – не выдерживает Юнги и друг присвистывает.

– Я ее знаю? Кто она? Из нашей школы? Когда познакомишь? – без остановки тараторит Хоуп, а потом заметив подавленное настроение друга, замолкает.

– Это не взаимно? – вздыхает Хосок.

– Это парень, – говорит Мин и утыкается в изгиб локтя, боясь, что не выдержит осуждения во взгляде друга.

Юнги приходится все-таки поднять голову, потому что Хосок начинает истерично смеяться и биться в припадке на полу.

– И это твоя тайна? – Хоуп утирает рукавами кофты выступившие от смеха слезы.

– Ты что не понял? Он парень! – все еще не понимая реакцию друга, повторяет Мин. Хосок снова заливается смехом и даже опрокидывает пустые бутылки из-под колы со столика рядом.

– Послушай, – Хоуп подползает к все еще ошарашенному Мину. – Мне плевать на все эти предрассудки. Ты ведь не в меня влюбился? – подмигивает Хоуп и получает легкий удар в плечо.

– Ты серьезно? Ты все равно будешь дружить со мной? – переспрашивает Мин.

– Конечно буду, идиот! Пошли обедать, и все расскажешь поподробнее, – Хоуп встает и тянет за собой Юнги.

День, проведенный с Хосоком, официально отправляется в копилку лучших дней Юнги. Мин всю дорогу до дома напевает свою любимую песню и в сотый раз радуется тому, как повезло ему с другом.

Вот только стоит машине въехать во двор особняка Чон, как все прекрасное настроение Мина улетучивается. Перед особняком стоит желтый феррари Чонгука. Уже почти девять вечера, и Мин удивляется, с чего это брат вернулся домой, когда вечер только начался. Юнги минует пустую гостиную и старается незаметно пробраться на кухню за колой, потом можно запереться у себя и больше не спускаться. Юнги достает из холодильника две банки колы и, только закрыв дверцу, замечает прислонившегося к дверному косяку Чонгука. Чон видно только из душа – у него мокрые волосы, и одет он в одни спортивные штаны, висящие на тазобедренных косточках. Юнги залипает на подкаченной фигуре брата и несколько секунд не может отвести взгляда от мощной груди.

– Где ты шатаешься так поздно? – спрашивает Чон и пятерней зачесывает влажную челку назад.

– У друга, – отвечает Мин и пытается обойти преградившего выход брата. Чонгук хватает младшего под локоть и возвращает обратно на место.

– Что, вырос? Ни с кем больше не считаешься? Не думай, что я забыл о тебе, – шипит Чонгук и, отняв у Юнги колу, выходит из комнаты. Через минуту на кухню вбегает раскрасневшаяся Мона.

– Привет, – говорит Мин, но сестра не отвечает. Юнги уверен, что сестра плакала, это видно по покрасневшим глазам. Она наливает себе в стакан воды и жадно его опустошает.

– Все нормально? – не сдается Мин.

– Аха, – выговаривает девочка и убегает. Мин решает потом поговорить с сестрой и узнать, что с ней происходит.

Юнги снова выуживает со дна холодильника банку колы и плетется наверх. Комната Юнги через две комнаты от Чонгука, и, чтобы попасть к себе, надо миновать комнату брата. Дверь Чонгука открыта нараспашку, и Юнги, проходя мимо, старается смотреть на пол, лишь бы не заглядывать. Мин слышит незнакомый женский голос из комнаты брата и уже почти доходит до своей двери, как его окликает Чонгук. Юнги обреченно выдыхает и идет обратно.

– Ты меня звал? – Мин застывает у входа в комнату, не в силах оторвать взгляда от полуголой девушки, сидящей на постели брата. Чонгук, прислонившись к окну, курит сигарету. Девушка не стесняется Юнги и даже не пытается прикрыться. Наоборот смотрит на него со смешинками в глазах и поддается назад, покрывало сползает еще больше, обнажая красивое тело. Юнги краснеет, отворачивается и надломленным голосом спрашивает у брата, что он хотел.

– Я подумал сделать тебе приятное, показать, что такое красота, – смеется Чон. – Где ты еще голую женщину увидишь? Тебе ни одна добровольно не даст, – смеется Чонгук. – Ну же, подойди ближе, даже потрогать можешь.

Девушка вытягивает руку и пальчиком манит Юнги к себе. Мин отшатывается назад, словно она может до него дотянутся, и, резко развернувшись, бежит в свою комнату. Его не окликают, но он слышит мерзкий, пробирающийся под кожу смех. Юнги закрывает дверь и идет в душ. Мин окончательно убеждается, что он по мальчикам, потому что даже красивая голая девушка не вызвала в нем ничего, кроме смущения. Юнги надевает пижаму и только ложится спать, как в дверь стучат. Мин знает, кто это. И очень не хочет открывать, но Чонгук тогда просто выломает дверь. Он поднимается с постели и только поворачивает ручку, как Чон входит и, сильно толкнув плечом Юнги в сторону, проходит в комнату.

– Видно, давненько я тобой не занимался, что ты считаешь, что можешь вот так развернуться и уйти, – Чонгук смотрит глаза в глаза и усмехается, заметив, что Юнги взгляда не уводит. – Что, вырос уже? – шаг вперед.

– Думаешь наказывать больше не буду? – еще шаг.

– Или, может, защитой обзавелся, о которой я не знаю? – Чонгук стоит вплотную. Юнги чувствует его обжигающее дыханье на своем лице.

– Мне утром в школу, и надо выспаться, – Юнги сам удивлен тому, как твердо звучит его голос, и он не понимает, откуда вдруг взялась такая смелость. Но она моментально улетучивается, когда Чонгук хватает его за горло, бьет затылком о дверь позади.

– За такое поведение, будешь на коленях прощение просить, – шипит ему в губы Чон и сильнее давит пальцами на шею.

– Пошел ты, – хрипит Юнги и получает кулаком по челюсти. Чон бьет не жалея, словно перед ним не человек вовсе. Чонгук разжимает пальцы, и лишившийся опоры парень падает на пол. Юнги прикрывает руками лицо, и следующий удар он получает ногой по почкам.

– Извиняйся, – слышит он откуда-то сверху. Юнги теряется в пространстве, не может сфокусировать взгляд и цепляется пальцами о ковер, как о хоть какую-то опору.

Тело снова прошивает острая боль, и Юнги приходится обнимать себя за живот. «Хорошо, что Чонгук босой, иначе я бы уже был мертв», – думает Мин, пока Чон бьет его ногой прямо по рукам, обхватившим живот.

Юнги рвет на части от боли, он уже плюнул на гордость и, зарывшись лицом в ворс на ковре, плачет. Извиняться Юнги больше не будет. Пусть Чонгук его уже убьет. Он все эти годы терпит его унижения, но больше сил нет. Чонгук зарывается ладонью в чужие волосы и, приподняв голову парня, заставляет смотреть на себя.

– Ты в самоубийцы записался? Или рассчитываешь, что я сжалюсь? Надеюсь, что первое, потому что второго не будет, – Чонгук приподнимает парня на ноги за шкирку и снова бьет по лицу.

Юнги опять на коленях, сплевывает на ковер свою кровь и смотрит на голые ступни брата напротив. Мину кажется, что у него уже нет лица, и он даже прикоснуться к нему боится, кажется, что там одна обнаженная плоть, кровавое месиво.

Юнги сдается после третьего удара по почкам. Сворачивается на ковре в позу эмбриона и хрипит: