Текст книги "Бесстрашие (СИ)"

Автор книги: St_2001

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 6 страниц)

– Ну как?, – спрашивает меня Шона.

Члены фракции в ожидании глядят на меня. Ветер поиграл с ними, как и со мной; в их глазах адреналиновая лихорадка, волосы растрёпаны.

– А когда можно будет повторить?, – спрашиваю я, и мои губы расплываются в улыбке.

Слышу радостные возгласы бесстрашных после моего ответа..

– Глядите! Вот она!

Кто-то указывает мне за плечо. Я слежу за пальцем и нахожу маленькую тёмную фигурку, которая скользит по стальному тросу. Через несколько секунд я слышу громкий вопль.

– Спорим, она заплачет?

– Сестра Адама заплачет? Да ни за что! Ей изрядно достанется за это.

– Она молотит руками!

Когда Софи наконец замирает, я вместе с членами фракции иду её встречать. Мы выстраиваемся внизу и заполняем пустое пространство руками. Шона хватает меня за локоть. Я цепляюсь за чью-то руку – не знаю, кому именно она принадлежит, здесь слишком много переплетенных рук, – и поднимаю взгляд на Шону.

– Будь уверена, мы больше не станем звать тебя дружелюбной.

Входя в столовую тем вечером, я всё ещё пахну ветром. Мгновение я стою в толпе бесстрашных и чувствую себя одной из них. Затем Шона машет мне, толпа рассыпается, и я иду к столу, где Кристина, Ал и Уилл глядят на меня, разинув рты.

– Где ты была?, – спрашивает Кристина, – Что ты с ними делала?

– Софи… ну, помнишь, которая сидела несколько раз с нами в столовой? Она покидала лагерь с членами фракции и упросила их взять меня с собой.

– Похоже, ты им понравилась, – тихо говорит Уилл.

В ответ я просто улыбаюсь.

Уилл начинает что-то рассказывать, а я время от времени киваю, как будто слушаю, но думать могу лишь о небоскрёбе Джона Хэнкока.

========== Глава 12. Захват флага. ==========

Есть у меня теория, что самоотверженность и храбрость не так уж и различны.

Едва моя голова касается подушки, как дверь спальни открывается, и в комнату врывается толпа с фонариками. Я щурюсь сквозь темноту, пытаясь разглядеть, что происходит.

– Всем подъём!, – орёт кто-то.

За его спиной сияет фонарик, подсвечивая колечко в ухе.

Эрик.

Вокруг него другие неофиты из Бесстрашия и Четыре. Я смотрю на него и забываю, что переходники уже спешно покидают кровати.

– Ты что, оглохла, Фермерша?, – рявкает лидер.

Стряхнув оцепенение, я выскальзываю из-под одеяла. Хорошо, что я сплю в одежде.

– У вас пять минут на то, чтобы встретиться с нами у рельсов. Мы отправляемся на очередную экскурсию.

Я засовываю ноги в ботинки и, морщась, бегу за Кристиной к поезду.

Мы подбегаем к рельсам. Там валяется чёрная груда, среди которой я различаю длинные стволы и скобы спусковых крючков. Рядом лежат коробки с патронами.

– Нас что, заставят стрелять посреди ночи?, – шипит Кристина мне на ухо.

Я стою хватаю первый попавшийся маркер и одну коробку, которую запихиваю в карман, а оружие перекидываю за спину.

– Разбираем маркеры!, – кричит Эрик, – Патронами сегодня вам послужат нейростимуляторы!

После этих слов раздался смешок Дрю.

– Какие то проблемы, неофит?, – явно с обманчивым спокойствием спрашивает лидер.

Но Дрю не отличался особым интеллектом.

– Это же несерьёзно.

– Нейростимуляторы абсолютно не опасны для жизни и здоровья, – как ни в чём не бывало продолжал Эрик, – но боль от них точно такая как от огнестрела.

И вдруг выстрел.

Истошный визг и Дрю валяющийся на полу сжимая при этом свою ногу.

– Кто-то ещё чем-то недоволен?

В ответ была мёртвая тишина.

– Время?, – спрашивает Эрик у Четыре.

Тот смотрит на часы.

– С минуты на минуту.

Когда все оказываются в поезде, Четыре начинает инструктаж.

– Мы разделимся на две команды, чтобы сыграть в захват флага. В каждой команде будет равное количество неофитов из Бесстрашия и переходников. Одна команда покинет поезд первой и найдет укрытие для своего флага. Затем вторая команда проделает то же самое. Это традиция нашей фракции, так что советую вам отнестись к ней серьёзно.

– Мы с Четыре будем капитанами ваших команд, – сообщает Эрик, – Сначала поделим переходников.

Я откидываю голову назад. Меня определённо выберут последней.

– Лили, – говорит наш инструктор, при этом странно поглядывая на лидера.

Вагон наполняют скрытые смешки, а мои глаза расширяются от удивления.

– Выбираешь слабаков, чтобы было кого винить в случае поражения?, – спрашивает с ухмылкой Эрик.

– Что-то вроде того. Твоя очередь.

– Питер.

– Кристина.

– Молли.

– Уилл.

– Ал.

– Дрю.

– Следующие – неофиты из Бесстрашия, – говорит Эрик.

После распределения мы сразу встаём около своих капитанов.

Поезд готовится к спуску. Я полна решимости приземлиться на ноги. Но перед самым прыжком кто-то толкает меня в плечо, и я едва не вываливаюсь из вагона. Я не оборачиваюсь, чтобы посмотреть, кто это – Молли, Дрю или Питер. Какая разница? Прежде чем они повторяют попытку, я прыгаю. На этот раз я готова к импульсу, который придает поезд, и пробегаю несколько шагов, чтобы рассеять его, но удерживаюсь на ногах. Меня окатывает жаркая волна удовольствия, и я улыбаюсь. Это скромное достижение, но оно позволяет мне чувствовать себя бесстрашной.

Неофитка из бесстрашия касается плеча Четыре и спрашивает:

– Когда ваша команда выиграла, куда вы спрятали флаг?

– Если я тебе скажу, это будет нечестно, Марлен.

– Можем присмотреть место у карусели!, – кричит кто-то из незнакомых мне ребят.

– Ну так идёмте пока туда, – предлагает Уилл.

Никто не возражает и мы направляемся к болоту, которое когда-то давно было озером. Тишина в этой части города стоит жуткая. Трудно разглядеть, куда мы идём, поскольку перевалило за полночь и все городские огни погасли. Марлен достаёт фонарик и светит на улицу перед нами.

– Боишься темноты, Мар? – поддразнивает её неофит, предложивший идти к карусели.

– Хочешь наступить на битое стекло, Юрай, ради бога, – отрезает она и выключает фонарик.

Полоска земли вдается в болото, и из него вырастает гигантское белое колесо с десятками красных кабинок, висящих через равные промежутки.

Чёртово колесо.

Подходим к карусели. Некоторые лошадки поцарапаны и потрепаны непогодой, хвосты отломаны, седла потрескались.

Четыре достает флаг из кармана.

– Через десять минут вторая команда выберет место, – говорит он, – Советую потратить это время на разработку стратегии. Может, мы и не эрудиты, но интеллектуальная подготовка – один из важнейших аспектов вашего обучения.

Что толку в натренированном теле, если в голове полная каша?

Уилл пока берёт флаг у Четыре.

– Часть людей должна остаться здесь и охранять флаг, часть отправиться на разведку и найти укрытие другой команды, – предлагает Уилл.

Марлен забирает флаг у Уилла.

– Тебя назначили командовать, переходник?

– Нет. Но кто-то же должен.

– Возможно, нам стоит разработать оборонительную стратегию. Дождаться их и уничтожить, – предлагает Кристина.

– Так поступают только слабаки, – возражает Юрай, – Я предлагаю уйти всем, спрятав флаг как следует, чтобы его не нашли.

Все говорят одновременно, голоса становятся громче с каждой секундой. Четыре садится на край карусели, прислонившись к копыту пластмассовой лошади. Он даже выглядит почти умиротворенным, несмотря на пистолет на плече.

Чтобы я сказала, если бы могла перекричать этот птичий базар? Мы не можем действовать, пока не узнаем, где команда соперников. Они могут быть где угодно в радиусе двух миль, разве что пустое болото можно вычеркнуть. Лучший способ найти их – не спорить о том, как это сделать или сколько разведчиков послать. Лучший способ найти их – забраться как можно выше.

Я иду к чёртову колесу легкими шагами, прижимая маркер к спине, чтобы не гремел.

Когда я смотрю на это колесо с земли, у меня сжимается горло. Оно выше, чем я думала, такое высокое, что кабинок на самом верху почти не видно.

Неужели я действительно рискну жизнью ради этого? Ради победы в любимой бесстрашными игре?

Я смотрю на огромные ржавые опоры, которые удерживают колесо на месте, и с трудом различаю в темноте перекладины лестницы. Каждая ступенька шириной всего лишь с мои плечи, и перил нет, но подниматься по лестнице всё же лучше, чем карабкаться по спицам колеса. Я повисаю на нижней перекладине, затем подпрыгиваю, чтобы проверить, выдержит ли она мой вес.

– Лили.

Я оборачиваюсь. Четыре стоит за мной, перекинув маркер за спину, как и я.

– Да?

– Решил узнать, что ты надумала.

– Ищу место повыше. Не то чтобы я много думала.

Я вижу в темноте его улыбку.

– Хорошо. Я сейчас.

– Я справлюсь.

– Разумеется.

Я не слышу в его голосе иронии, но знаю, что она там есть. Должна быть.

Я лезу по лестнице, и через несколько футов он присоединяется ко мне. Он передвигается быстрее, и скоро его руки нащупывают ступени, которые покидают мои ноги.

– Скажи мне вот что, – тихо произносит он, пока мы поднимаемся, – Как по-твоему, в чём цель этого упражнения? В смысле, игры, а не подъёма.

– Научиться стратегии, командной работе…

Чем выше мы поднимаемся, тем ветер становится сильнее. Я прижимаюсь к белой опоре, чтобы не упасть, но так сложнее взбираться. Руки болят от перекладин, а ноги дрожат.

Но от высоты меня переполняет энергия; каждый орган, сосуд и мускул в моем теле поют на одной ноте.

– А скажи мне, какая связь между стратегией и отвагой?

Вопрос напоминает, что он мой инструктор, и я должна чему-то научиться.

– Она… она готовит нас к действию. Научившись стратегии, мы можем её использовать.

Только сейчас обращаю внимание на то, как парень дышит, громко и часто.

– Всё в порядке, Четыре?

Я продолжаю карабкаться, пока не достигаю платформы. Судя по затупленным концам металлических прутьев, раньше на ней были перила, но теперь их нет. Я сажусь и двигаюсь к краю, чтобы освободить место для Четыре. Не раздумывая я свешиваю ноги вниз. Инструктор, однако, садится на корточки и прижимается спиной к металлической опоре, тяжело дыша.

– Ты боишься высоты, – догадываюсь я, – Как тебе живётся в лагере Бесстрашия?

– Я не обращаю внимания на страх. Притворяюсь, будто его не существует.

Смотрю на город. Обзор заслоняет здание.

– Мы недостаточно высоко, – говорю я и смотрю вверх.

Надо мной путаница белых прутьев, несущие конструкции колеса. Если забираться осторожно, можно ставить ноги между опорами и поперечинами и оставаться в безопасности насколько это возможно.

– Я лезу дальше.

Я встаю, хватаюсь за одну из перекладин над головой и подтягиваюсь. Мои покрытые синяками бока раз за разом пронзает боль, но я не обращаю внимания.

– Бога ради, Фермерша!

– Ты не должен идти за мной. И, пожалуйста, можешь хотя бы ты меня так не называть.

– Да ладно, меня вот во время инициации Эрик называл Сухарём.

– Как мило. Он всем даёт глупые клички?

– Только любимчикам.

– Уверена ты был лучшим в своём потоке. Зачем Эрику было к тебе придираться.

– Я стал первым, как раз только потому, что он не давал мне спуску.

– Почему никто не наказал виновных?, – я всё таки задаю вопрос, что так долго меня мучил.

– Что?

– Почему никто не наказал виновных в происшествии с Эдвардом?

– А ты знаешь кто виновен?

– Все знают, – как-то уже не так уверенна произнесла я.

– Ну так просвети меня.

– Питер и Дрю. Только их двоих не было в комнате, когда поднялась паника.

– Я поймал Питера в тренировочном зале, как раз за несколько минут до происшествия. Он был со мной, Лили.

Только что весь карточный домик, что был так уверенно построен, рухнул в моей голове.

– Тогда остаётся только Дрю?

– Ты не обратила внимание на отсутствие ещё одного неофита.

– Что? О ком ты?

– Думаю сейчас без доказательств это неважно, Лили. Лучше упустить виновного, чем наказать неповинного, ты так не думаешь?

– Возможно.

Мои руки дрожат, я хватаюсь за очередную перекладину, нахожу, куда поставить ногу. Когда я снова смотрю на город, здание мне не мешает. Наконец я вижу внизу крошечный пульсирующий огонек.

– Видишь?

Я указываю на него.

Лицо Четыре расплывается в улыбке.

– Это в парке на конце пирса, – говорит он, – Вокруг открытое пространство, но деревья немного его маскируют.

– Отлично. Спускайся первым. Я следом.

Парень кивает и начинает спускаться. Я следом за ним спускаю одну ногу, опираюсь на поперечину. Каждая мышца в моем теле напрягается, когда я наконец бросаюсь к земле. Я в безопасности.

– Всё в порядке?, – спрашивает Четыре.

– Да.

– А он в тебе не ошибся, – говорит инструктор, странно ухмыльнувшись.

– Что? О ком ты?

Но парень проигнорировал мой вопрос.

– Идём, пора добыть флаг соперников и надрать зад нашему лидеру.

Кристина сидит на одной из лошадок. Наш флаг за её спиной, сияющий в темноте треугольник. Три неофита из Бесстрашия стоят среди других потёртых и грязных животных. На краю карусели сидит бесстрашная и почесывает четырежды проколотую бровь большим пальцем.

– Мы знаем, где они.

– Мы?

Кристина переводит взгляд с Четыре на меня.

– Да, пока вы все устраивали тут птичий базар, Лили забралась на чёртово колесо, чтобы поискать команду соперников.

– И что нам теперь делать?, – спрашивает один из неофитов.

Четыре смотрит на меня. Постепенно глаза других неофитов, включая Кристину, тоже обращаются ко мне. Я напрягаю плечи, готовясь пожать ими и заявить, что не знаю, но вдруг перед моим мысленным взором встает образ пирса, лежащего под ногами. У меня есть идея.

– Разделимся пополам. Четверо пойдут по правой стороне пирса, трое по левой. Команда противников в парке на конце пирса, так что группа из четырех человек атакует, а группа из трех прокрадется за спины соперников и добудет их флаг.

– Звучит неплохо. Давайте уже покончим с этой ночью!, – говорит Юрай.

Я иду по левой стороне. Ко мне присоединяются Кристина и Юрай.

Мне приходится бежать вдвое быстрее, чтобы мои короткие шажки поспевали за их длинными. На бегу до меня доходит, что только один из нас коснется флага, и неважно, что это мой план, и мои сведения привели нас к цели. Я прибавляю ходу, перекидывая маркер на грудь и держа палец на спуске.

Когда мы достигаем конца пирса, то снижаем скорость, чтобы наши шаги стали тише. Я ищу мигающий свет, но вдруг раздаётся хор криков, таких громких, что я даже подпрыгиваю. Слышу хлопки, когда нейростимуляторы вылетают из маркеров.

Юрай отстал, отбиваясь от заметивших нас соперников.

Я бегу за Кристиной. Флаг висит на ветке дерева, высоко над моей головой. Я тянусь к нему, как и Кристина.

– Да ладно тебе, Лили, – произносит она, – Ты и без того героиня дня.

Она снисходительно смотрит на меня, как взрослые порой смотрят на детей, когда те ведут себя слишком серьёзно, и сдергивает флаг с ветки. Не глядя на меня, она поворачивается и издаёт победный вопль. К ней присоединяется хор криков вдалеке.

Юрай хлопает меня по спине, но я пытаюсь забыть взгляд Кристины.

Но победные крики всё же становятся заразительными, и я вплетаю в них свой голос, спеша навстречу товарищам по команде. Кристина высоко держит флаг, и все толпятся вокруг неё, подпирают её руку, чтобы поднять флаг ещё выше. Я не могу пробиться к ней и потому держусь в стороне, усмехаясь.

Моего плеча касается чья-то рука.

– Отличная работа, – произносит Четыре, – Это был первый раз когда команда Эрика проиграла.

***

– Поверить не могу, что все пропустил!, – повторяет Уилл, качая головой.

– Ты выполнял очень важную работу – не путался у нас под ногами, – сияет Кристина.

Ал стонет:

– Ну почему я оказался в другой команде?

– Потому что жизнь несправедлива, Альберт, – отвечает Уилл, – Слушайте, можно я ещё разок взгляну на флаг?

Питер, Молли и Дрю сидят напротив членов фракции, в углу. Они тихо беседуют, украдкой поглядывая на нас, особенно на Кристину. В том, что не я держу флаг, есть своё преимущество – мне ничто не угрожает. По крайней мере, не больше чем обычно.

– Так значит, ты забралась на чёртово колесо, – Юрай пересекает вагон и садится рядом со мной.

Марлен следует его примеру.

Я молча киваю.

– Умно придумано. Меня зовут Марлен.

– Лили.

– Ага, я знаю, кто ты, – произносит она, – Первого прыгуна не так просто забыть.

Кажется, что прошли годы с тех пор, как я спрыгнула с крыши в своей жёлтой форме.

Если бы вся моя жизнь была такой – адреналин, дерзкие поступки и усталость, какую чувствуешь после тяжелого, но приятного дня, – я была бы счастлива.

========== Глава 13. Вороны. ==========

Нельзя быть полностью бесстрашным.

Потому что тебе не всё равно.

Потому что ты хочешь жить.

Неофиты из Бесстрашия и переходники были разделены на первой ступени, но с настоящего момента мы тренируемся вместе. Так сказал Четыре, прежде чем скрыться за дверью тёмного коридора.

– Ну что? Кто из вас первый по рангу?

Сперва вопрос Линн встречает тишина, но затем Питер отвечает:

– Я.

– Спорим, я тебя побью, – небрежно произносит девушка, поворачивая колечко в брови кончиками пальцев, – Я вторая, но спорим, любой из нас побьёт тебя, переходник.

– Я бы на твоём месте не был так уверен. Кто первый?

– Юрай. И я совершенно уверена.

Прежде чем Питер успевает ответить, Четыре открывает дверь и произносит:

– Линн.

Он подзываeт её жестом, и она идет к двери.

– Так значит, ты первый, – Уилл обращается к Юрайе.

– Ага. И что?

– Как по-твоему, это честно, что вы готовились всю жизнь, а мы должны научиться за несколько недель?

– Почему нет? Конечно, на первой ступени важно мастерство, но ко второй ступени подготовиться невозможно, – отвечает он.

Никто ему не отвечает. Мы молча сидим двадцать минут, затем дверь снова открывается, и Четыре называет новое имя.

– Питер.

Постепенно нас становится всё меньше, пока не остаемся только мы с Юрайем и Дрю. Каждая минута словно трёт кожу наждачной бумагой.

– Идём, Лили, – подзывает меня Четыре.

В комнате стоит откидывающееся металлическое кресло, такое же, как на проверке склонностей. На столе в углу экран компьютера.

– Садись, Лили. Слышала когда-нибудь фразу «встретиться со своими страхами лицом к лицу»? Мы понимаем её буквально. Симуляция научит тебя контролировать эмоции во время пугающих ситуаций.

Симуляции не реальны, они не представляют настоящей угрозы, так что, логически рассуждая, бояться мне нечего, но это инстинктивная реакция.

Четыре держит шприц с длинной иглой, опустив большой палец на поршень с жидкостью оранжевого цвета.

У меня пересыхает во рту. Обычно я не боюсь уколов, но этот шприц такой огромный.

– Мы используем усовершенствованную версию симуляции. Другая сыворотка, никаких проводов или электродов.

– Но как она работает без проводов?

– В сыворотке есть крошечный передатчик, который посылает все необходимые данные на компьютер.

Он вводит иголку в кожу шеи. По горлу разливается сильная боль. Мысли путаются. Я начинаю чувствовать признаки страха: учащённое сердцебиение, стеснение в груди, сухость во рту, затруднённое дыхание.

***

Я на сухой траве. Воздух пахнет дымом.

Что-то опускается мне на плечо и я судорожно пытаюсь стряхнуть незваного гостя. Это чёрная птица достаточно большого размера, которая смотрит на меня своим глазом-бусинкой. Я стискиваю зубы и снова бью ворону ладонью. Она запускает в меня когти. Я кричу, больше от досады, чем от боли, и бью её уже обеими руками, но она остаётся на месте.

Небо темнеет, как будто туча заслоняет солнце. Продолжая отбиваться от птицы, я поднимаю глаза. Стая ворон несётся на меня.

Я пытаюсь бежать, но ноги словно вросли в землю и отказываются двигаться, как и животное на моём плече.

Я кричу, когда птицы окружают меня. Их клювы впиваются в плечи, когти раздирают одежду. Из глаз брызжут слёзы, и я размахиваю руками. Кулаки задевают крепкие птичьи тела, но без толку. Их слишком много.

Я падаю на землю, закрывая голову руками. Вороны кричат надо мной.

Чувствую, как в траве кто-то ёрзает. Это одна из ворон пробирается мне под руку. Я открываю глаза, и она щиплет меня за лицо, клюёт в нос. Кровь капает на траву, и я всхлипываю, утираясь ладонью, но еще одна ворона протискивается под другую мою руку и вцепляется когтями в перед рубашки. Моё тело горит, и я не могу думать, не могу дышать. Я открываю рот, чтобы глотнуть воздуха, и в него набиваются перья.

Кажется прошли часы с тех пор, как я оказалась одна в поле. Вороны толкаются и клюются по бокам, прогрызая себе путь сквозь меня, и я не мешаю им.

***

Я открываю глаза и оказываюсь в металлическом кресле.

Птицы исчезли, хотя я все ещё чувствую их перья на затылке и когти в плече. Застонав, я прижимаю колени к груди, зарываясь в них лицом.

Рука инструктора касается моего плеча, но я отмахиваюсь.

– Не трогайте меня!, – всхлипываю я.

– Всё закончилось, Лили. Давай я провожу тебя в спальню, хорошо?

– Они не должны меня видеть… в таком состоянии…

– Пройдём через заднюю дверь.

Моё тело дрожит, и я чувствую такую слабость, что не знаю, смогу ли стоять, но я должна попытаться.

Четыре хватает меня за руку и выдёргивает из кресла. Я смаргиваю слёзы с глаз, вытираю щёки тыльной стороной ладони и позволяю отвести себя к двери за компьютерным экраном.

– Ты же не думала, что преодолеть трусость будет легко?, – спокойно спрашивает меня инструктор.

– Трусость – это то, как ты ведёшь себя в реальной жизни, а в реальной жизни никакие вороны не заклюют меня до смерти!

Он ничего не говорит, просто стоит рядом, пока я плачу.

– Рационально думать, невзирая на страх – главный принцип этой фракции. Вот что мы пытаемся вам тут втолковать. Если ты не способна этому научиться, тогда убирайся отсюда, – раздаётся голос у меня за спиной.

Эрик.

– Я пыталась. Но у меня не получилось. Не получилось.

Я на грани новой истерики

Четыре вздыхает.

– Как по-твоему, сколько времени ты провела в галлюцинации, Лили?

– Не знаю. Час?

– Пятнадцать минут. У тебя один из лучших результатов. Это что угодно, только не провал.

Инструктор чуть улыбается.

– Завтра у тебя получится лучше. Вот увидишь.

– Завтра?

– Вы будете проходить симуляцию до конца второй ступени.

– И все прошедшие инициацию преодолевают свои страхи? Или они так и не покидают нас?

– Иногда покидают. Иногда приходят новые, – в этот раз отвечает на мой вопрос лидер, – Невозможно абсолютно ничего не бояться, так что цель этого испытания ни в том, чтобы искоренить ваши страхи полностью, а в том, чтобы научить вас сдерживать их.

Я привыкла думать, что члены этой фракции совсем ничего не боятся. Но видимо то, что я считала бесстрашием – на самом деле умение контролировать свой страх.

– Как бы то ни было, твои страхи редко то, чем кажутся на симуляции, – добавляет инструктор.

– Что?

– Ну, ты действительно боишься ворон? При виде вороны ты с криками бежишь прочь?

– Нет. Но чего же я тогда боюсь на самом деле?

– Это можешь знать только ты, Лили.

========== Глава 14. Нападение. ==========

Люди не могут долго терпеть пустоту.

Моё левое плечо горит. Кристина уговорила меня вместе с ней сделать татуировку печати Бесстрашия – круг с пламенем внутри. Также она уговорила меня купить красивую чёрную блузку, в вырезе которой видны плечи и ключицы, а для полного образа ещё и подвела мне глаза чёрным карандашом.

– Поверить не могу, что ты сделала ещё одну татуировку.

На высказывание Уилла я лишь улыбаюсь. Но затем мой взгляд останавливается на Але, который шёл чуть дальше с Кристиной. На первый взгляд он кажется счастливым, но его улыбкам не хватает беспечности. Я беспокоюсь о нём.

– Ой-ой, – произносит Уилл, – Тревога! Лидер по курсу!

Видим у пропасти Эрика, окруженного группой бесстрашных, среди которых я узнаю Шону и Адама, брата Софи. Лидер смеётся так сильно, что хватается за перила, чтобы не упасть. Судя по бутылке в его руке и раскрасневшемуся лицу, он пьян. Всё таки и ему не чуждо что-то человеческое.

– Сейчас заставит нас соревноваться, кто первым струсит, – откликается Кристина.

– Фермерша!

Мы с Уиллом обмениваемся взглядами – наполовину удивленно, наполовину с опаской. Лидер отлипает от перил и подходит ко мне. Ал и Кристина, идущие впереди, останавливаются.

– Ты изменилась.

Его речь, обычно резкая, стала замедленной.

Его друзья продолжают развлекаться без него, в отличие от моих.

– Ты тоже.

Он действительно выглядит сейчас более расслабленным и юным. А ведь он и вправду ещё очень молод, всего лишь на три года старше меня.

– Сделала новую татуировку, – говорит, рассматривая моё плечо.

Я лишь молча киваю.

Он прихлёбывает из бутылки, наклоняется к моему уху и шёпотом произносит:

– Хорошо выглядишь, Лили.

Его слова застают меня врасплох, и сердце подскакивает в груди. Напрасно, ведь, судя по тому, как блуждает его взгляд, он понятия не имеет, о чём говорит. Я смеюсь.

– Будь добр, держись подальше от пропасти, ладно?

– Конечно.

Он подмигивает мне.

Я против воли улыбаюсь. Уилл прочищает горло, но я не хочу отворачиваться от Эрика, даже когда он возвращается к друзьям.

Ал тут же подходит ко мне.

– Что это было?

Он пытается говорить беспечно, но вопрос выходит достаточно грустным.

– Ага, нам всем хотелось бы это знать, – добавляет Кристина, – Что он тебе сказал?

– Ничего интересного. Он был пьян. Он даже не понимал, что говорит. Вот почему я и засмеялась. Видеть таким самого грозного лидера забавно.

– Конечно, – соглашается Уилл, – Это вовсе не потому…

Я пихаю Уилла локтем под рёбра, прежде чем он успевает договорить. Он стоял достаточно близко, чтобы услышать, как Эрик сделал мне комплимент. Не хватало только, чтобы он всем об этом растрепал.

***

Я дышу через нос. Вдох, выдох. Вдох.

– Это всего лишь симуляция, Лили, – произносит Четыре.

Он не прав. Предыдущая симуляция просочилась в мою жизнь, во сне и наяву. Внезапные приступы паники в ванной, за завтраком, по дороге сюда. И я не единственная, кто плохо себя чувствует, это очевидно.

И всё же я киваю и закрываю глаза.

На этот раз нет поля, нет ворон. Я нахожусь на дне ямы, рядом с пропастью, в кольце неофитов. Их руки сложены на груди, лица равнодушны.

Я ищу Кристину и вижу её среди них и вижу что-то перед собой – собственное тусклое отражение. Я касаюсь его, и мои пальцы встречают стекло, прохладное и гладкое. Я поднимаю глаза. Я в аквариуме. Я нажимаю на стекло над головой, чтобы проверить, можно ли открыть ящик, но оно не поддаётся. Я замурована. Моё сердце бьётся быстрее.

Кто-то стучит по стенке передо мной. Эрик. Он указывает на мои ступни, ухмыляясь. Ещё несколько секунд назад мои ноги были сухими, но сейчас вода стоит на полдюйма, и носки насквозь мокрые. Я приседаю, чтобы посмотреть, откуда берётся вода, но она словно прибывает ниоткуда, поднимаясь со дна аквариума.

Я смотрю на лидера, он пожимает плечами и присоединяется к толпе неофитов.

Вода поднимается быстро. Она доходит уже до лодыжек. Я снова колочу по стеклу кулаком.

– Эй!, – кричу я, – Выпустите меня отсюда!

Вода скользит по обнажённым икрам и я сильнее ударяю по стеклу.

– Выпустите меня отсюда!

Я смотрю на Кристину. Она склоняется к Питеру, который стоит рядом с ней, и что-то шепчет ему на ухо. Они дружно смеются.

Вода покрывает мои бёдра. Я больше не стараюсь привлечь внимание, просто пытаюсь вырваться на свободу. Лихорадочно колочу по стеклу, сколько есть сил. Отступаю назад и ударяю плечом о стекло.

Дышать тяжело, но я должна попытаться. Надо набрать побольше воздуха, сколько удастся за несколько секунд. Моё тело всплывает, невесомое в воде. Я подплываю к потолку и откидываю голову назад, а вода тем временем покрывает подбородок. Задыхаясь, я прижимаю лицо к стеклу, втягивая как можно больше воздуха. Затем вода покрывает меня, замуровывая в аквариуме. Я барахтаюсь в воде, ударяясь о стенки. Пинаю стекло со всей силы, но вода замедляет удар. Я кричу, и вода заполняет мой рот. Вода жжёт глаза. Бесстрастные лица неофитов и лидера глядят на меня. Им всё равно.

Я должна контролировать свой страх.

Я пытаюсь успокоится и толкаю стенку ладонью. Я что-то слышу. Треск. Когда я убираю ладонь, в стекле остаётся трещина. Я ударяю второй рукой рядом с первой, и новые трещины разбегаются по стеклу длинными искривлёнными пальцами. В груди печёт, как будто я проглотила огонь. Я пинаю стенку аквариума. Стекло разлетается вдребезги, и вода выносит меня вперёд. На воздух.

Я глотаю воздух. Руки трясутся. Четыре стоит справа и помогает мне встать.

Стараюсь как можно быстрее покинуть эту комнату и выйти в коридор. Дохожу до конца тоннеля, где растянута та самая сеть под зияющей дырой, совсем как в прошлый раз, когда я её видела. Я поднимаюсь по лестнице на деревянную платформу, где Четыре поставил меня на ноги, и хватаюсь за брус, к которому приделана сеть. Мне бы не удалось подтянуться на нём, когда я впервые попала сюда, но сейчас я делаю это легко, почти машинально и перекатываюсь на середину сети.

Сегодня вечером я хочу побыть одна. Более того, я хочу вспомнить, почему явилась сюда и почему так хотела остаться, что спрыгнула с крыши здания ещё до того, как узнала, что значит быть бесстрашной.

Я хотела быть как бесстрашные, которых я видела в школе. Хотела быть шумной, смелой и свободной, как они. Но они еще не были полноценными членами фракции. Они всего лишь играли в них. Как и я, когда спрыгнула с крыши. Я ещё не знала, что такое настоящий страх.

Мысленно я снова стою на краю той крыши.

Я открываю глаза. Нет, я ошиблась, я спрыгнула с крыши не потому, что хотела походить на бесстрашных. Я спрыгнула потому, что хотела признать ту часть себя, которую Дружелюбие требовало прятать.

Я поднимаю руки над головой и снова зацепляюсь за сеть. Вытягиваю пальцы ног как можно дальше, занимая побольше ячеек. Ночное небо пустое и тихое, и моё сознание тоже, впервые за четыре дня.

***

Я держу голову руками и глубоко дышу. Сегодня была та же симуляция, что и вчера. Кто-то держит меня под дулом пистолета и приказывает стрелять в моих родных.

Толкаю дверь и спешу по коридору.

Симуляции слишком сильно нас беспокоят. Дрю не спит, а тупо смотрит на стену, свернувшись в клубок. Ал каждую ночь кричит от кошмаров и рыдает в подушку.

Возвращаясь в спальню, я ожидаю увидеть то же, что вчера: несколько неофитов, лежащих на кроватях или глядящих в никуда. Вместо этого они толпятся на другом конце комнаты. Эрик держит в руках классную доску, которая повёрнута ко мне задней стороной, так что я не вижу, что на ней написано. Я встаю рядом с Уиллом.

– Что происходит?, – шепчу я.

– Ранги второй ступени, – отвечает он, – Что-то вроде промежуточного отчёта.

Эрик поднимает доску над головой и вешает на гвоздь. Когда он отходит, в комнате воцаряется тишина, и я вытягиваю шею, чтобы посмотреть, что там написано. Моё имя на первом месте. Головы поворачиваются в мою сторону. Я читаю список сверху вниз. Кристина и Уилл на седьмом и девятом месте. Питер пятый. Юрай второй.

– Отличная работа, Лили, – тихо произносит Уилл.

Я киваю, не сводя глаз с доски. Стоило бы радоваться, что я первая, но я знаю, что это значит. Теперь я – Эдвард. Теперь я могу остаться без глаза, а то и хуже.