Текст книги "I follow you (СИ)"

Автор книги: Squ Evans

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 7 страниц)

Навязчиво пахло цитрусом.

========== Часть 2 ==========

Голова гудела так, будто всю ночь меня ею били о стену. И, думаю, я был близок к истине. Первое, что я увидел, когда проснулся, была какая-то отдаленно знакомая стена. Или нет. Без понятия. Я присел и сжал голову руками, поморщившись от боли, которая через пару секунд пронзила еще и поясницу, отчего попытки присесть я все-таки оставил.

Я перевернулся на живот и с тяжелым вздохом опустил свою голову на подушку, только обратив внимание на алые разводы на ней. Значит, насчет разбитой головы я все же не ошибся. Я закрыл глаза, стараясь восстановить картину прошедшей ночи. Я, какой-то парень (не помню, вроде бы, звали Джон или Джеймс, что-то в этом духе), гей-бар, дешевая дурь. Судя по боли в заднице, я все-таки потрахался. Во рту был неприятнейший привкус металла и чего-то еще. Я приподнял голову и облизнул губы, замечая, что разбиты и они. Лучше не придумаешь.

Мне потребовалось десять минут на то, чтобы подняться. В первый раз я врезался лбом о спинку кровати и пролежал минуту лицом в подушке, жалуясь на собственную жизнь и скуля. Во второй раз боль в пояснице стала невыносимой, и я был вынужден лечь обратно. В третий раз мне удалось скинуть свою тушу с кровати и заставить ее подняться на ноги.

Я посмотрел на себя в зеркало и скривил лицо. Выглядел я, мягко говоря, хреново. Разбитое лицо в куче ссадин, сосульками висящие волосы, изрезанные больше обычного руки. Я был в одних трусах, за ночь сползших с бедер и открывавших половину задницы. Только если подтянуть трусы и спрятать свой зад я смог, то от всей красоты на лице и руках избавиться было проблематично. Пошатываясь, я вышел из комнаты и несколько раз моргнул, соображая, где я могу находиться. Деревянный пол отозвался тихим скрипом, и я зажал рот рукой, почувствовав тошноту, снова рвущуюся наружу. Я ввалился в первую попавшуюся комнату, на мою радость оказавшуюся ванной, и позволил вчерашней ночи полностью покинуть мой организм. Боль в голове сменилась отвращением к самому себе, и то лишь усилилось, когда в голове смутно всплыла картина того, как я точно так же прошлой ночью обнимался с унитазом, пока кто-то сзади кричал. Была другая обстановка, очевидно, меня все же вывернуло после секса. Я криво усмехнулся, смывая отходы, опуская крышку унитаза и садясь на нее, сжимая голову руками вновь. Та гудела не переставая и, как мне казалось, лишь усиливалась с каждой секундой. Того и глядишь взорвется.

– Полный пиздец, – мой голос казался мне чужим. Слишком хриплый, слишком скрипучий и мерзкий. Я столько раз напивался в хлам в студенческие годы, но никогда не чувствовал себя настолько дерьмово. Меня так унесло из-за наркоты или из-за дерьма, которое подавали в клубе?

О, отлично. Я вспомнил, что выпил дохрена водки, разбавленной всякой дрянью в гей-баре. Чудесные подробности моей увлекательной жизни.

Я потрогал свой затылок и, стиснув зубы, потянул корку на себя, быстро оставив это дело. Кажется, меня смачно приложили обо что-то. Или я сам. Опустив взгляд на свои руки, я попытался сосчитать новые царапины, напоминавшие больше нашествие пьянчуг из ирландского паба с разбитыми бутылками. Все-таки, придется переходить на перчатки.

Я посмотрел в сторону душевой, снова же, кажущейся мне отдаленно знакомой. Не моя, я терпеть не мог душевые кабинки и предпочитал им самые дешевые, но все же ванны. Я был не у себя дома однозначно. Оставалось надеяться, что я был не в доме парня, оставившего мне пару отметин по телу, и не у того, с кем вчера потрахался, обкурившись. Хотя нельзя было исключать, что это был один и тот же человек.

Кое-как поднявшись, упираясь в свои колени, я залез в душевую и прижался лицом к стене, пытаясь стащить с себя трусы. Во рту был омерзительный вкус, от которого хотелось как можно скорее избавиться, но мне было попросту лень повернуться в сторону раковины. На ней стоял стакан с зубной щеткой и пастой, причем в единственном экземпляре. Не думаю, что владелец будет счастлив, если я этим воспользуюсь. Я дотянулся до крана и включил воду, настраивая ее на самый холод. Мне казалось, что от моего тела повалил пар, как если бы я был каким-нибудь вулканом, который резко накрыл океан. Все раны разом заныли, зато сознание начало постепенно проясняться. Я так и не снял чертовы трусы.

Я подставил открытый рот струе воды, бьющей из шланга в лицо, и прополоскал его, сплевывая в сторону. Несколько раз. Пока мерзкий привкус не покинул меня окончательно. Нужно было поискать жвачку, а потом свалить, оставив на всякий случай какое-нибудь благодарственное письмо или что-то в этом духе.

Выбрался из душевой я более трезвым, хотя голова все еще гудела. Остатки геля были благополучно смыты с волос, и чертовы кудряшки снова закрыли обзор. Откинув их с лица, я в тысячный раз за месяц подумал о том, что отстригу их к черту.

Не придумав ничего умнее, я выдавил зубную пасту на палец и принялся старательно втирать ее в зубы и десны, тихо фырча от неприятного жжения. Я повторил процедуру раза три или четыре, пока не успокоился, решив, что запаха изо рта, кроме мяты, у меня не будет.

Я вышел из ванной и еще раз осмотрелся более трезвым взглядом. Вокруг практически не было мебели, ни единого ковра, ни единой картины или горшка с цветком. Не самое уютное место, которое меня, в принципе, не отталкивало. Я потряс ногой, избавляясь от последних капель воды, и направился обратно в комнату, из которой пришел.

Мне потребовалось примерно пять минут на то, чтобы понять, где я нахожусь. По правде говоря, глупостью и тугодумием я никогда не отличался, но запросто мог забыть, где живу. И где-то через полдня вспомнить, что все это время топтался у своего подъезда.

Конечно, дом Ильи ночью выглядел несколько иначе, или это уже играло мое воображение. Я не ощущал никакой паники, никакого испуга, только один вопрос: как я вообще умудрился здесь оказаться. Илья определенно не был похож на человека, по ночам посещающего гей-клубы, раздающего дешевую траву, а потом трахающего первого попавшегося под руку парня в туалете. Хотя и я не был похож на человека, который бы выслеживал кого-то, а потом тщательно пытался забыть, давая в зад в каком-то дешевом клубе. Я посмотрел на себя в зеркало. Нет, все же был похож именно на такого человека. Печальная картина из жизни Наполеона Соло под названием «До чего ты докатился, парень».

Я подошел к кровати, подхватил подушку с алым пятном на ней и стянул наволочку, подумывая о том, сколько будет стоить нормальное постельное белье, которое мне, очевидно, придется в благодарность ему купить. Или не в благодарность. Черт его знает. В любом случае, опять же, Илья не был похож на человека, который бы как-то воспользовался ситуацией, в которой я оказался.

Когда наволочка была благополучно выкинута в грязное белье, а я все же додумался надеть махровый халат, найденный в ванной комнате, я наконец обратил внимание на две пачки таблеток возле кровати, на которых лежала записка. Небрежно вырванная страница из, судя по размерам, блокнота, на которой не менее небрежным почерком было нацарапано: «Выпей и жди. И не смей приводить ко мне никого». Я вскинул брови, откладывая записку в сторону и кое-как опускаясь на кровать. Что я вообще натворил ночью? Пришел пьяный домой к Илье и повис у него на шее со словами «Доеби меня, как не доеб меня парень в клубе»? Скорее всего, первая часть моего предположения еще имела какую-то правдивость, но вот во вторую мне верить хотелось меньше всего. Хотя по пьяни я и не такое творил. Как-то раз я, неплохо так выпив, поджег волосы девушке, которая жила в одном со мной общежитии, посчитав, что так она станет по-настоящему горячей штучкой. Волосы потушить успели, а вот горбинка от сломанного носа до сих пор напоминала мне о том случае.

Внимательно изучив пачки таблеток (обезболивающее и от головной боли), я выпил по одной из каждой, запив водой, столь заботливо оставленной на тумбочке. Видимо, Курякин никак не мог решить, какие таблетки лучше подействуют на его долбанутого американского друга, который попадался ему на пути уже во второй раз и теперь точно казался ему алкоголиком. От осознания этого хотелось уйти. Желательно через окно. Желательно из жизни.

– Поздравляю, Соло, ты конченый неудачник, – прохрипел я самому себе и прокашлялся, надеясь вернуть голос. Не могло же меня так унести с пары стаканов алкоголя, даже если они были смешаны в итоге с дурью. Хотя, очевидно, могло.

Я дотянулся до часов на полке и посмотрел на время. Половина шестого вечера. Я еще и проспал у него целый день. Наверное, в этом были свои плюсы. Например, я, возможно, в первый и последний раз поспал на кровати человека, к которому испытывал такие чувства. Или то, что, по крайней мере, я проснулся не на помойке и не в квартире какого-нибудь сутенера-спидозника. И надо будет как-нибудь наведаться в больницу провериться. Не хотелось в итоге загнуться от венерического заболевания. В этом плане, признаюсь, я был слегка параноиком и бегал к врачу регулярно раз в три месяца. Просто на всякий случай. Особенно после того, как прочитал, что венерическими заболеваниями страдает практически каждый пятый житель страны. Жуть да и только.

Мораль: не читайте всякую дрянь в интернете, лучше смотрите видео про котят, играющих друг с другом.

Илья вернулся, когда на часах было без пятнадцати восемь. За это время я бесчисленное количество раз пытался взломать его ноутбук, но так и не смог подобрать пароль, более-менее пришел в себя, выпив еще пару таблеток, попытался отстирать наволочку от крови, но в итоге отправил ее обратно в корзину. Зато я смог пожарить яичницу для моего парня, которая, впрочем, к тому времени успела остыть и потерять весь вкус.

Я посмотрел на вошедшего в комнату парня и натянул рукава халата до самых кончиков пальцев, на несколько секунд ощутив себя крайне тупо в таком виде. Илья, молчаливо окинув меня взглядом, кивнул с тяжелым вздохом в сторону двери и бросил мне пакет на колени.

– Переоденься хоть, – я вскинул бровь. В его голосе проскальзывали нотки раздражения, и я не мог сказать, что это было неожиданно. – Что? Не смотри на меня так, я выкинул твои вещи и можешь за это не благодарить.

Моя одежда. Точно, вот что я забыл. Довольно странно забыть, что ты куда-то дел свою одежду, будучи в одних трусах. Я опустил взгляд на пакет и перевернул его, вытряхивая содержимое на кровать. Чего и стоило ожидать, это были самые дешевые джинсы и футболка, какие можно было найти. Я перевел взгляд на свои руки, на алеющие будущие шрамы на запястьях и выше.

– Хорошая шутка, большевик, – я расстегнул халат, откладывая его в сторону, как тут же получил по затылку широкой ладонью. В затылке незамедлительно отдалось гудящей, тянущей болью, которая практически сразу исчезла.

– Мог бы и «спасибо» сказать, ковбой. Без понятия, как тебя сюда занесло, но если еще раз появишься где-то непо…

– Уж извини, но ради тебя переезжать я не собираюсь, – я натянул на себя футболку, которая была на размер или два больше моего.

– Тогда тебе повезло, что я сейчас практически спокоен, потому что за вчерашнее я бы с радостью убил тебя, – Илья переминался с ноги на ногу так, будто это он был незванным гостем в моем доме, а не наоборот. Я откинулся на спину, надевая джинсы и, стиснув зубы до скрипа, терпя боль в пояснице, посмотрел снизу-вверх на него.

– Не напомнишь, что вчера было?

Илья нервно хохотнул, наклонился, беря своей длинной рукой меня за ворот и поднимая настолько близко к лицу, чтобы я смотрел прямо ему в глаза, без малейшего шанса избежать зрительного контакта. Будто я сделал бы это. Мысленно я обвел сегодняшнюю дату красным в календаре. Дело оставалось за малым: вспомнить, какое сегодня число.

– Я без понятия, как ты меня нашел, и хочу верить, что это было случайностью, – я слегка прищурился, глядя ему в глаза.

Нет, все же голубой цвет явно преобладал. Это было не бостоновское небо после дождя, скорее небо спустя около получаса после него. Более ясное, хоть и с небольшими, размытыми тучами. Я моргнул, рассматривая его лицо так внимательно, насколько это было возможным. Слишком близко. Я понимал, что это должно выглядеть устрашающе, если бы не выглядело настолько по-гейски. Или это я был слишком гейским в тот момент. Что вообще за фраза «по-гейски»? Ни разу не слышал аналог с гетеросексуальностью.

–..ты понял? – я очнулся, подняв взгляд, резко опуская уголки рта вниз и кивая, даже хмурясь для вида.

– Да-да, разумеется.

Илья со вздохом разжал пальцы, отпуская меня и присаживаясь рядом, подпирая щеку рукой.

– Да нихрена ты не понял.

И он был прав, он был чертовски прав. Я посмотрел на него, пытаясь понять, как он еще за шиворот не выкинул меня из своего дома. Наверное, это все те же таблетки. Я снова посмотрел на свои изрезанные руки, раны на которых покрылись тонкими жесткими корочками, и ощутил сильнейшее желание спрятать их. Но под рукой не было ни рубашки, ни куртки, ни чего-либо еще, что могло закрыть эту мерзость.

– Наполеон Соло.

– Да мне похуй.

Я усмехнулся, посмотрев на него, и подтянул одеяло, надеясь как можно незаметнее скрыть им свои руки. Ему необязательно представляться. Я и без этого знал его имя. Он посмотрел на меня и снова отвернул голову.

– Илья, – выдохнул он все же спустя время, почесав затылок, явно пытаясь придумать, что со мной можно сделать. – Можно вопрос? – он не дал мне даже секунды на раздумие, продолжая. – Как тебя сюда занесло?

– Если скажу, что обкурился в клубе и ничерта не помню, ты поверишь?

– Вполне. Извини, что избил.

Я вскинул брови, кивая самому себе. Что ж, на один вопрос у меня стало меньше. По крайней мере, вполне логично, что меня пару раз приложили о стену за вторжение в личное пространство. Видимо, Илья был человеком куда более совестливым, чем я, и решил меня, пьяного укуренного кретина, приютить на ночь, поняв, что в подобном состоянии я далеко не уйду. Это вполне было в его духе, как мне казалось.

– Да ладно. Я понимаю, – я прикоснулся к разбитой нижней губе и убрал руку обратно под одеяло, переведя взгляд на парня, сидящего рядом. Подумать только. Третий раз я был настолько близко к нему, да еще и разговаривал. Да еще и на его кровати. Да еще и после того, как он меня в каком-то роде спас. Я определенно видел порно, которое начиналось точно так же.

– Если бы ты не кусался, я бы не взбесился, – спокойно пояснил он, поднимая рукава черного свитера и показывая еще свежие полумесяцы на руке. Я смутно вспомнил свой сон, который выдало мое пьяное сознание, и криво усмехнулся, думая о том, что, благо, кишки я у него не выгрыз. – Надеюсь, так ты делаешь не со всеми пытающимися тебе помочь.

– Мне не так часто требуется помощь, так что можешь считать себя исключением, – Илья фыркнул, смотря на время и вытаскивая из заднего кармана пачку таблеток, отправляя одну себе в рот. – Ты…

– Я немного нервный. Пью таблетки, чтоб быть спокойнее. Вчера, вон, пропустил вечером, и в итоге сегодня ты с разбитым лицом.

– Типа как Халк?

– Типа как Халк.

Илья обвел языком губы и повернул голову, задавая вопрос, явно интересующий его долгое время. Об этом говорили его мечущиеся по моему лицу глаза. Или мне просто так казалось. Черт его знает.

– Слушай, ты ведь не бездомный и не алкаш. Слишком ухоженный для них. Что тогда с тобой вообще? Руки изрезанные, сам странный какой-то. Наркоман или просто дебил?

– Скорее последнее, – я пожал плечами, повернув к нему голову и склонив ее в бок. Почему-то мне ужасно хотелось, чтобы Илья как-нибудь снова пропустил прием таблеток, явно вызывающих привыкание. Тут не нужно быть медиком, чтобы это понять. – Я редко пью, если ты об этом. В клубах бываю и того реже. Просто, ну, ты ведь понимаешь, причины всякие бывают.

– Например?

«Ну, допустим, ты. Да, Илья, звучит мерзко и как-то тупо, но, вообще-то, так и есть. В принципе, если бы ты чаще смотрелся в зеркало, может быть, и понял бы,» – я пожал плечами, решив не озвучивать свои мысли, и поморщился, чувствуя, как в желудке все забурлило. Я только понял, что не ел практически двое суток. Илья, услышавший это, культурно промолчал, кивая, будто прочитав мои мысли.

– Некоторое лучше не знать, я понял. Хочешь есть?

Я кивнул, смутно начиная вспоминать, как добрался сюда ночью. Неудивительно, что после того, как абсолютно все песни в клубе начали напоминать мне одного конкретного «такого высокого и дьявольски красивого», я отправился на другой конец Нью-Йорка, превозмогая боль в заднице. Надеюсь, на него я не блевал, хотя это бы объяснило, за что он мне разбил лицо. Хотя, если бы меня кто-то начал кусать, я бы тоже пустил в ход кулаки.

Илья поправил штаны, поднимаясь на ноги, и вышел из комнаты, махнув рукой, чтобы я шел за ним. Гостеприимность человека, в чье личное пространство вторгся какой-то пьянчуга, не могла не удивлять. То ли он чувствовал, что я не смогу причинить ему вред, то ли таблетки заглушили его инстинкт самосохранения.

– Если это мне, то спасибо, но я не ем яичницу, – он отставил тарелку в сторону, открывая холодильник и вытаскивая из него проигнорированные мной ранее полуфабрикаты. У него явно сто лет никого не было, раз ни намека на нормальную еду я не видел.

Когда передо мной оказалась тарелка разогретых в микроволновке котлет, я вдруг решил, что было самое время включить свое актерское мастерство и попритворяться раненым воином. Поморщив нос с тихим шипением и положив ладонь на затылок, я закрыл глаза, тяжело вздыхая, но нужной реакции не получил.

– Ты есть будешь, нет?

– Сухарь, – Илья усмехнулся на мою реплику, вставая возле подоконника и упираясь в него руками. Стул был единственным во всей комнате. Илья явно никогда не ждал гостей.

– Мне проводить тебя до дома или сам доберешься?

– Отпустишь меня в ночь на другой конец Нью-Йорка в таком виде? – я опустил взгляд на котлеты перед собой, на секунду подумав, что достаточно голоден для того, чтобы съесть даже их. – В смысле, я, конечно, с разбитым лицом уже не такой красавец, но все еще привлекаю внимание.

– Петух.

– Извини?

– Ешь, говорю, молча. Посплю на диване, – нет, ну мы можем разделить кровать, я вполне не против. Я уже проверял, вдвоем мы чудесно на ней умещались.

Я отломил вилкой кусок котлеты и отправил ее себе в рот, думая уже в сотый раз о том, что выгляжу просто отвратительно. Избитый, хрен знает как одетый, еще и с гребаными неуложенными волосами я точно не тянул на красавца, на которого когда-то западала каждая вторая проходящая мимо девушка и каждый третий или четвертый парень. Наверное, все эти мысли шли откуда-то из моего детства (я уверен, психолог сказал бы обо мне именно так, начни я ему об этом рассказывать). Но, снова же, забивать себе этим голову мне не хотелось.

Расправившись с одним из самых невкусных ужинов на моей памяти, я отправил тарелку в раковину, несколько секунд раздумывая, стоит ли мне ее мыть. После чего уже выдавливая на ладонь гель и принимаясь разбирать гору немытой посуды, которую, очевидно, было лень мыть самому Илье.

– Спасибо за ужин.

– И за терпение.

Я все думал, не изменится ли мое отношение к Илье. В конце концов, я знал его исключительно по фотографиям, не таким уж редким встречам на улице, через слежку за ним и мелкие детали, найденные на просторах интернета. Он был все таким же хмурым, как при первой нашей встрече, все еще молчал больше, чем требовалось, от него все еще пахло цитрусом. На который, к слову, у меня аллергия. Какая чудная ирония.

Я посмотрел через плечо на него, рассматривающего потолок, словно видевшего его впервые. Мы слишком очевидно не сочетались даже в мелочах, которые можно было заметить у него дома. Он легко обходился малым количеством мебели, в то время как я ощущал себя крайне неуютно, если вокруг было слишком много свободного пространства. Вся его одежда была довольно однотипной: свитера, водолазки, футболки с длинным рукавом, футболки с коротким рукавом и джинсы. Ни намека на официальную одежду, ни намека на вещи, стоящие дороже пятнадцати долларов. Не удивлюсь, если некоторая часть из них будет из секонд-хендов, которые я, к слову, от всей души терпеть не мог. Мало ли какой кожной дрянью болел бывший владелец. Он слушал в основном только музыку, написанную и исполненную еще в то время, когда у его родителей и мыслей не было заводить ребенка, а я слушал все подряд, лишь бы хоть как-то совпадало с настроением. Судя по содержимому холодильника, Илья питался преимущественно полуфабрикатами и консервами. В общем, тем, что не надо долго готовить. В то время как я предпочитал торчать у плиты по несколько часов ради одного блюда, которое после съедал за два-три вечера. В лучшем случае, за неделю. Он в любой момент может сорваться, хоть и пытается это предотвратить, а я могу в любой момент случайно взбесить его просто потому, что мне может понравиться это делать. Он одиночка (или просто кажется мне таким), а я не могу находиться долго наедине с собой. И тем не менее, я все еще не ощущал никакого отторжения. Илья все еще казался мне чертовски привлекательным.

Я выключил воду и отряхнул руки, повернувшись к Илье и опершись ладонями позади себя.

– Спасибо за приют.

Илья посмотрел на меня, прекратив созерцать потолок, и вскинул брови, кивая:

– Ты уже благодарил. Не стоит дважды.

Я кивнул, отталкиваясь пальцами от столешницы и подходя к Курякину, который остановил меня, упершись пальцами мне в грудь. Он облизнул губы, явно раздумывая, стоит ли озвучивать вопрос. Такое выражение лица я встречал не впервые. Примерно также смотрят люди, которые не могут понять, стоит ли им послать куда-подальше наглого журналюгу или все же ответить на его вопрос.

– Скажи, ты ведь не бездомный?

– Нет.

– И не алкоголик?

– Я уже отвечал на этот вопрос. К чему ты клонишь? – я опустил взгляд на пальцы, упиравшиеся мне в грудь. Чертовски длинные и определенно музыкальные.

– Насколько я знаю, люди, напившись, бегут звонить бывшим…

– Или блюют в туалете.

– ..но ты пришел ко мне, – я почувствовал, как взгляд серо-голубых глаз начал сверлить меня. И я был вынужден поднять голову, решив, что это так Илья требует зрительного контакта. – Это правда совпадение?

Я усмехнулся, отводя от него взгляд, и облизнул губы. Если я скажу, что нет, то тогда в лучшем случае на следующее утро вылечу пинком из его дома, а в худшем – вылечу без передних зубов. Если скажу, что не помню, результат будет примерно таким же, как если скажу «нет». Если скажу, что да, то…

– Да, совпадение. Клуб находился недалеко от твоего дома. С таким же успехом я мог прийти в соседний дом, – я посмотрел на него и похлопал по запястью, улыбнувшись. – Не бери на себя так много. Это обычная случайность. – Я увидел, что он снова собирается что-то сказать и опередил, сжав запястье. – И то, что я был с тобой в одном вагоне метро, тоже случайность. Город, может, и большой, но мир-то маленький.

Илья, все это время не разрывая зрительного контакта, кивнул, на секунду подняв уголки рта вверх. Не поверил. Это видно и для этого не надо быть психологом.

– Скажи, паранойя не идет побочным эффектом от лекарства?

Илья промолчал, опуская руку и стряхивая с нее мои пальцы. Я понимающе кивнул, сдержанно улыбнувшись и похлопав его по плечу.

– Я посплю на диване. Неудобно быть гостем и занимать место лучше хозяйского, – тем более, когда из гостиной добраться до кухни намного проще, чем спускаться со второго этажа, рискуя быть замеченным.

– Меня не очень радует перспектива спать на… Ну, понимаешь, помыть ты себя не дал – я и не собирался, – и в итоге…

– Я сменю постельное белье, не волнуйся. Я уже достаточно напрягал тебя.

Вообще-то, я в какой-то мере был даже рад, что вчера довел себя до настолько дерьмового состояния. Кто знает, может, в таком случае я бы и продолжал наблюдать за Ильей исключительно из кустов. И продолжал бы думать, что в плане разговоров его хватает максимум на две реплики.

– Нам не стоит знакомиться ближе?

– Не стоит, – Илья кивнул, обходя меня стороной и выходя из кухни. А я за ним хвостом.

– А если, допустим, я все же решу познакомиться поближе?

– Тогда я выгоню тебя из дома, – он по лестнице – я за ним. Главное, не смотреть на задницу, а то споткнуться ненароком можно.

– Ты меня в любом случае завтра утром выгонишь.

– Могу выгнать прямо сейчас, – он свернул в спальню, а я свернул за ним. И вспомнил, что в заднем кармане его джинс лежит пачка таблеток.

– Но не выгонишь. Не позволит совесть, я правильно понял? – я протянул руку, пальцами аккуратно поддев торчащий уголок пачки и потянув на себя.

– Хорошо, ты меня раскусил, – его длинные пальцы сомкнулись на моем запястье. Я поднял взгляд одновременно с тем, когда он повернул голову. – Вздумаешь еще раз что-нибудь стащить, я переломаю тебе все пальцы. И вот здесь никакая совесть меня не остановит.

– А таблетки? – Илья фыркнул, отпуская мою руку и выкладывая из кармана пачку на стол.

– И они тоже, – он вытащил из шкафа сменное постельное белье и бросил мне в руки, кивая в сторону кровати, мол, выполняй обещание. Я, в принципе, этим и занялся, старательно делая вид, что не замечаю разводов на подушке. Илья, видимо, поступал точно так же.

Ночью мне не спалось. Возможно, дело было в том, что диван оказался слишком узким и жестким, а, возможно, я и без того достаточно спал. Или же во всем была виновата вернувшаяся головная боль, которую весь вечер перекрывало действие таблеток. В любом случае, долго рассматривать потолок я не хотел, и отправился бесшумным шагом на кухню в поисках таблеток в первую очередь для себя.

В темноте кухня больше не казалось такой пустынной, как когда-то давно. Давно. Говорю так, будто приехал домой после долгого отсутствия, хотя не был здесь меньше недели. Благо, об этом не знал Илья. Я приблизительно помнил, в каком ящике находились лекарства, потому проблем с их поиском не возникло. Снотворное я сразу отложил в сторону, посчитав, что, раз это, возможно, последняя ночь в этих стенах, я не должен тратить ее на сон, я вытащил пачку обезболивающего. Помня опыт прошлых лет, последствия похмелья у меня проходили с завидной быстротой, потому уже завтра я должен был быть в норме. Выпив таблетку, я отправил пачку обратно в ящик и принялся искать то, что принимал Илья.

В принципе, мне сложно было сказать, что вообще должны принимать люди с таким заболеванием, как у него. Или это было не заболевание, а обычные нервные срывы. Или они тоже считались заболеванием? Почесав затылок, я вытащил пачку успокоительного, прищурившись в темноте. Такие таблетки можно было купить в любой аптеке по смешной цене, отпускались без рецепта. Те таблетки, которые я видел у него прошлый раз, я сам когда-то пил и знал, что они из этой же серии. И если Илья их выпил и в этот раз…

Ну нет. Это плохая идея. И потому я бодрым шагом направился к лестнице. В конце концов, я любил плохие идеи, а плохие идеи любили меня. Будь они людьми, это были бы немногие, с кем у меня могли оказаться взаимные чувства.

В комнате Ильи было все так же спокойно, даже не смотря на стук колес за стенами дома. Через неплотно занавешенное окно слабо пробивался лунный свет. Кажется, на этой неделе должно было быть полнолуние. Интересно, влияло ли оно как-нибудь на Илью? Ну, мало ли, вдруг у него появлялись длинные клыки, и он шел пить чью-нибудь кровь. Или же он обрастал шерстью и бежал на охоту, чтобы поживиться человечинкой. Как я в том сне. Я мотнул головой, отгоняя эту мысль, и смотря на кровать. Илья был на месте, шерсти на нем замечено не было. И спал он в той же позе, свесив руку с кровати, только теперь уткнувшись лицом в подушку.

Я, стараясь не шуметь, приблизился к нему и опустился на корточки, проведя пальцами по русым волосам. Перед тем как лечь спать, он помыл их, и от них еще исходил тонкий аромат мятного шоколада. Я не удержался и зарылся в его волосы пальцами, слегка сжав их и слабо потянув на себя, тут же отпуская. Илья вздохнул во сне. Отпустив его волосы, я поднялся на ноги и поправил на себе футболку. Попытки скрыть руки ни к чему не привели, и я решил, что, раз шрамы на них не смущают Илью, то, в принципе, и меня не должны. Типа шрамы украшают мужчин, и все такое.

Обойдя кровать, я опустился на место рядом с Курякиным, словно так и должно было быть, и сложил руки на животе, перебросив ногу на ногу. В принципе, лежать с ним на одной кровати мне не в новинку (целый второй раз), потому ощущал я себя рядом с ним почти по-хозяйски. От таблеток, которые он принимал, сон был крепким, потому волноваться о том, что меня заметят, мне не стоило. По крайней мере, вероятность того, что Илья мог бы проснуться, была довольно мала.

Я закрыл глаза, глубоко вдыхая и выдыхая, расслабляясь. Илья тихо посапывал под боком, и это успокаивало. Стук колес лишь усугублял положение, и мне пришлось открыть глаза, чтобы не уснуть. Я перевернулся на бок и посмотрел на голую спину перед собой, только обращая внимание на родинки, расположенные сбоку практически в ряд. Протянув к ним руку, я, аккуратно ставя палец с одной родинки на другую, мысленно соединил их в одну линию. Илья не был бледным, но все же кожа была достаточно светлой, чтобы родинки на ней выделялись, напоминая небольшие кляксы, оставленные черной ручкой на тетрадном листе. И они определенно выглядели куда более привлекательными, чем полосы на моих руках.

Я подвинулся к нему ближе и вздохнул, продолжая рассматривать. Занятия в спортзале не проходили даром, и рельеф тела был очень даже приличным. Я уперся лбом в его плечо и тяжело вздохнул, уловив аромат цитрусов. Значит, гель он все еще не сменил. Хотя, в принципе, он и не должен был. Обычно цитрусовый запах раздражал, но в данном случае он только успокаивал. И еще больше нагонял сон. Я закрыл глаза, решив сосчитать до ста, как в тот раз, и после этого пойти обратно на диван.

Один, два, три, четыре, пять, шесть, семь…

– Хорошо, я давно должен был догадаться, что ты педик, – я с трудом разлепил глаза, и почувствовал, как внутри меня все рухнуло. Я осторожно опустил взгляд и резко откатился в сторону, завидев перед собой сонное лицо Ильи, во взгляде которого сонливость смешивалась с раздражением и недоумением. Я старательно пытался придумать отговорку, но стоило мне открыть рот, Илья меня опередил. – Ага, лунатик. Как же, – он перевернулся на спину и протяжно зевнул, зажав рот ладонью. – Как будто я не понял, почему ты так хромал, – возразить мне было нечего.

Илья снова зевнул и положил ладонь на лоб, прикрыв глаза.