Текст книги "Необычайные похождения царевича Нараваханадатты"
Автор книги: Сомадева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 21 (всего у книги 37 страниц)
Волна вторая
Женился сын повелителя ватсов, царевич Нараваханадатта, на Аланкаравати и с молодой женой веселился в отцовском доме – то слушал пение и наслаждался плясками ее служанок, то тешился веселыми пиршествами со своими министрами. Однажды пришла к нему Канчанапрабха, мать Аланкаравати, и, приняв его приветы и угощения, сказала: «Приходи теперь в наш дом, посмотри на город славный Сундарапуру, развлекись с Аланкаравати в садах тамошних!» Выслушал он ее, молвил: «Так тому и быть!» И, уведомив отца, с женой, с министрами, с Васантакой-шутом взошел на совершенный воздушный корабль, созданный волшебным могуществом тестя, и отправился дорогой небесной. Вот стоит он на воздушном корабле и с небес смотрит вниз – земля-то вся будто холмик, а моря – канавки.
Долетел он с женой, тещей и прочими до Гималаев, звенящих песнями киннари и украшенных хороводами небесных дев. А с Гималаев увидел много чудес юный Нараваханадатта, а среди них и сам город Сундарапуру. Город этот с многочисленными дворцами, золотые стены которых были выложены самоцветами, хоть и стоял на вершине Гималаев, а своим блеском заставлял вспомнить сверкающую вершину горы Меру.
Спустился царевич с небес, сошел с воздушного корабля и вместе с Аланкаравати и другом Васантакой вступил в столицу тестя, горячо им встреченный, и казалось, будто сам город с развевающимися флагами и колышущимися стягами плясал от радости при виде своего повелителя. Провел царевич целый день в палатах тестя, словно на небе, наслаждаясь разными божественными развлечениями, устроенными искусством тестя.
На следующий день сказала теща его, Канчанапрабха: «Есть в этом городе изваяние владыки Самосущего, супруга Умы, и оно дает избавление и радость, если на него посмотреть. Отец Аланкаравати разбил там большой сад, устроил пруд для священных омовений, который по праву зовется Гангасарой, ибо свят он так же, как священная Ганга. Ступайка туда, поклонись Шиве!» Как сказала ему теща, так Нараваханадатта и сделал – отправился с милой подругой Аланкаравати и со всеми прочими, кто с ним был, в тот сад, посвященный Шарве. Там омылся он в Гангасаре, поклонился супругу Умы и бродил с Аланкаравати среди златоствольных деревьев с ветвями, усыпанными самоцветными камнями, с гроздьями цветов из жемчугов, а у цветов тычинки их были из кораллов. Гулял он и у прудов со спусками из яхонтов да лалов, а на прудах росли золотые лотосы, и на берегах были разбросаны беседки, увитые лианой, исполняющей желания. Развлекались они там божественным пением и музыкой, беседами и забавными выходками Марубхути. Целый месяц веселился в этих садах Нараваханадатта и развлекался всем, что было создано волшебством тещи. А потом одарила Канчанапрабха и зятя своего и его министров одеждами и украшениями, которые впору богам носить, и полетела с ним снова на воздушном корабле в Каушамби, и возвращение Нараваханадатты было истинным праздником для его родителей.
Там перед повелителем ватсов и Васавадаттой наказывала Канчанапрабха дочери: «Смотри, никогда не причиняй горя мужу ни гневом своим, ни ревностью. От этого, дочка, греха случается мучительная разлука. Когда-то возревновала я мужа своего, а теперь жжет меня горе – ушел он в лес!» Вымолвив эти слова, обнялась с дочерью Канчанапрабха, и глаза ее были полны слез, и после этого взвилась она в небо и улетела в свой город.
На следующее утро, когда были уже завершены все утренние дела и Нараваханадатта совещался с министрами, некая красавица прибежала к Аланкаравати с криком: «Спаси меня, божественная, боюсь я, защити меня! Там снаружи стоит брахман, который собрался меня убить. В страхе перед ним, ища защиты, прибежала я к тебе!» «Не страшись, – отвечала ей Аланкаравати, – и расскажи, что случилось и кто тебя хочет убить?» И та начала торопливо рассказывать:
«Имя мое Ашокамала, из этого города я и дочь кшатрия Баласены. Была я девушка добродетельная и, соблазнившись моей красотой, посватал меня у отца брахман Хатхашарман. «Не хочу я такого урода в мужья, а отдашь – убегу я из его дома» – так объявила я батюшке. Тогда, слыша мои такие слова, сел Хатхашарман перед батюшкиным домом голодать до смерти, и мой отец, опасаясь быть повинным в смерти брахмана, отдал меня ему. А тот брахман со мной, его не желавшей, совершил свадебный обряд и увел к себе, а я его бросила, ушла к одному сыну кшатрия, но заносчивый Хатхашарман, опьяненный богатством, разорил его дочиста. Ушла я тогда к другому сыну кшатрия, а Хатхашарман однажды ночью подобрался и спалил его дом. Тогда бросил меня второй сын кшатрия, и ушла я к третьему. Хатхашарман и его дом спалил. И третий сын кшатрия меня покинул, и стала я бесприютной изгнанницей – словно овца, в страхе бегущая от шакала, спасаюсь я от Хатхашармана, ни на шаг не отстающего от меня. Здесь нашла я прибежище у твоего слуги, могучего раджпута Вирашармана, согласившись стать его рабыней. Узнав про это, измученный разлукой и утративший на меня надежды Хатхашарман безумный отощал так, что, остались лишь кожа да кости. Когда раджпут Вирашарман хотел ради того, чтобы оберечь меня, запереть Хатхашармана в тюрьму, то остановила я Вирашармана, а сегодня выходила я из дому, да, слава богу, заметила, что Хатхашарман, кинжалом вооруженный, хочет меня убить. Тогда-то я сюда и кинулась! Сжалилась надо мной привратница, открыла двери, и вот я пред тобою, а тот брахман стоит снаружи!»
Пока она это все рассказывала, велел Нараваханадатта привести пред его очи Хатхашармана. В гневе смотрел брахман на Ашокамалу испепеляющим взглядом, и было лицо его искажено, и держал он в руке кинжал, и все тело его содрогалось от ярости. Обратился к нему Нараваханадатта: «Что же ты, недостойнейший из брахманов?! Из-за чего ты хочешь убить эту женщину и поджигаешь чужие дома? Почему ты погряз в грехе?»
Отвечал на это царевичу брахман: «Ведь она мне законная жена. Она меня покинула, ушла к другому. Как мне это стерпеть?» В отчаянии воскликнула, это услышав, Ашокамала: «О повелители стран света, скажите слово свое – разве не были вы свидетелями того, как он меня против моей воли потащил на алтарь и на мне женился? И разве не кричала я тогда, что не буду жить в его доме?» Тогда прозвучал голос с небес: «Все, что сказала Ашокамала, чистая правда! Не принадлежит она к роду человеческому. Послушайте же
рассказ об Ашокамале
Есть доблестный царь видьядхаров, которого зовут Ашокакара. Не было у него сына, но волей судьбы родилась у него дочь, которую нарекли Ашокамала, и стала она в отцовском доме расти. Когда же достигла она девичества, то, чрезмерно гордая своей красотой, ни за кого, кого бы ни предлагал ей отец, не хотела она пойти замуж. Разъяренный упрямством Ашокамалы отец проклял ее: «Ступай живи среди людей. Только и будет у тебя своего, что твое имя. Насильно возьмет тебя в жены безобразный брахман. Покинув его от ужаса, ты одного за другим трех мужей сменишь. Тебе, преследуемой уродом-брахманом, даже рабство станет сладостью, и ты окажешься рабыней у могучего раджпута, но и у него не избежишь преследований брахмана, и вот когда он тебя заметит и погонится, чтобы убить, а ты, спасаясь от него, бросишься в царский дворец, только тогда ты избавишься от проклятия». Вот эта-то Ашокамала и есть та самая видьядхари, отцом проклятая и родившаяся среди людей под тем же самым именем. А нынче пришел конец проклятию, тяготевшему над ней, и примет она снова свой настоящий облик. Потом станет она супругой царю видьядхаров Абхиручиты и, помня о проклятии, будет счастливо жить». Вот так прозвучало в небе божественное слово, и тотчас же Ашокамала пала наземь бездыханной. При виде этого и у Аланкаравати, и у Нараваханадатты, да и у всех, кто там был, слезы полились из глаз, и Хатхашарман, ослепленный страстью, почувствовав, что печаль в нем одолела гнев, тоже зарыдал. Но вдруг глаза его наполнились радостью и широко открылись.
«Что это значит?» – воскликнули все. И тогда брахман промолвил: «Вспомнил я прежнее свое рождение! Каково оно было – слушайте, я вам поведаю
о Хатхашармане
Стоит на Гималайских горах прекрасный город, называемый Маданапура[351]351
Маданапура – мифический город.
[Закрыть], а правит там царь видьядхаров Праламбабхуджа. Родился у него сын, нареченный именем Стхулабхуджа, и со временем царевич вошел в пору юности. Случилось так, что в дом к его отцу пожаловал другой царь видьядхаров, по имени Сурабхиватса, вместе со своей дочерью. Вот Сурабхиватса и говорит: «Вот дочь моя Сурабхидатта. Готов я выдать ее за сына твоего Стхулабхуджу. Пусть он, добродетельный, сегодня же и сделает ее своей женой». Выслушал его Праламбабхуджа и согласился на это. Велел он позвать сына и ему все это сообщил.
Тогда Стхулабхуджа, чванившийся своей красотой, говорит ему так: «Нет, батюшка, не стану я на ней жениться. Не так уж она красива!» «Да что тебе, сынок, делать с чрезмерной красотой? А девушка-то из хорошего рода. Отец ее тебе отдает, и я на это согласен. Не следует тебе перечить!» – так увещевал отец Стхулабхуджу, да тот никак не поддавался, и тогда отец разгневался и проклял его: «Чтоб не чванился ты своей красотой, родишься ты теперь среди людей и лик твой будет безобразен и весь ты будешь уродом! Достанется тебе в жены Ашокамала, тоже живущая под проклятием, и ты возьмешь ее силой. Будешь ты мучиться от разлуки с ней, а она, не желающая тебя, тебя отвергнет. Она будет любить других, а ты от горя отощаешь и, ослепленный страстью, будешь поджигать дома и совершать разные иные злодейства». Когда Праламбабхуджа кончил произносить проклятие, к нему в ноги пала рыдающая Сурабхидатта и взмолилась: «Прокляни и меня тоже. Пусть судьба наша будет единой. Да не будет супруг мой терзаться один из-за моего греха». Умиленный этими словами Сурабхидатты, утешил ее Праламбабхуджа и определил, когда будет конец его проклятию: «Как только Ашокамала избавится от своего проклятия, так и с сына моего спадет проклятие и вспомнит он свое прежнее рождение, обретет свой настоящий облик, и, помня о проклятии, избавится от гордости, женится на тебе, и будет жить с тобой счастливо». Вот так сказал он Сурабхидатте, и она кое-как успокоилась.
Так вот, знай, что я и есть тот самый Стхулабхуджа, освободившийся от проклятия. Видел я беду великую от греха гордыни. Разве видел кто явно или неявно, чтобы гордецов почитали? Но кончилось сегодня проклятие, тяготевшее надо мной». И с этими словами избавился от человеческого облика Хатхашарман и снова обратился в юного видьядхара. Силой своего волшебства взял он тело Ашокамалы, и бросил его в воды Ранги, и с помощью того же волшебства принес из Ранги воды, и оросил палаты Аланкаравати. Затем поклонился он Нараваханадатте, будущему своему повелителю, и, взвившись в небо, отправился к тому, что ему было предназначено.
Все были еще радостно изумлены этим происшествием, когда Гомукха рассказал историю
об Анангарати
«Есть на земле город, по заслугам названный Шурапура[352]352
Шурапура – мифический город.
[Закрыть], и правил когда-то в нем весьма неразумный царь Махавараха. Не было у царя никакого потомства, кроме родившейся по милости Гаури, которой царь усердно поклонялся, у его супруги Падмарати дочери, имя которой было дано Анангарати. Со временем достигла она юности, и стала от красоты своей заносчивой, и не хотела никого себе в мужья, хотя и сватались к ней многие цари. «Только тому я отдамся, кто герой, красавец и кому ведомо какое-либо прекрасное знание», – решила она.
Вот пришли однажды туда, услышав об Анангарати и желая к ней посвататься, четверо молодцов из южных краев, обладающие всеми желанными для нее качествами. Объявили пратихары[353]353
пратихара – церемониймейстер, один из наиболее высоких придворных чинов.
[Закрыть] об их приходе, ввели к царю, и спросил их Махавараха в присутствии дочери: «Что вы за люди, как кого зовут, какого роду-племени и какое кому ремесло ведомо?» Выслушали они такой царев вопрос, и каждый из них ответил. Первый сказал: «Имя мое Панчапхаттика. Шудра я, и есть у меня ремесло – что ни день, тку я пять пар одежд, а из них одну даю брахману, вторую – богу, третью – сам ношу, четвертую – жене, коли будет, а пятую продаю и покупаю, что нужно для жизни». Другой сказал: «Знаю я разные языки, и имя мое Бхашаджня. Вайшья я. Ведаю, как говорит всякий зверь-и всякая птица». Третий заговорил: «Имя мое Кхадгадхара, и я кшатрий и живу своим мечом, а не чем иным». И тогда молвил четвертый: «Имя мое Дживадатта, и я брахман. Даровала мне Гаури искусство оживлять мертвых женщин».
Так вот шудра, вайшья и кшатрий каждый отдельно хвалил свою красоту, мужество и умение, а брахман говорил только об умении да мужестве, о красоте умолчал. Тогда Махавараха-царь сам сказал пратихаре: «Помести их каждого для отдыха в отдельный покой». И тот выслушал эти слова и, сказав: «Так повелел царь!» – отвел их.
Спросил Махавараха дочь свою любимую Анангарати: «Кто, доченька, из этих четырех тебе по душе?» «Шудра-ткач? Что толку в его добродетелях? Вайшья птичьи языки знает – ну и что из этого? – отвечала отцу Анангарати. – Из этих четверых, батюшка, никто мне не нравится – по касте я кшатрия. Как же стану я женой шудры или вайшьи? Третий – добродетельный кшатрий, той же варны, что и я. Да он бедняк, жизнь свою продает и услужением живет. Как же я, царская дочь, стану ему женой? Да и четвертый, брахман Дживадатта, тоже мне не по сердцу. Безобразный он, отступился от своей кармы, невежествен и вед не знает. Его бы тебе наказать надо, а ты меня ему в жены с чего-то прочишь! Ведь ты, батюшка, раджа, а раджа и Варну и ашраму защищает. Царь, правящий законом, выше царя, правящего мечом!» Вот так и по-иному выговаривавшую ему дочь отпустил царь в ее покои, а сам занялся омовением и прочими делами.
На другой день те четверо вышли из дома и пошли, любопытные, бродить по городу, как вдруг слон Падмакавала, обезумев, порвал цепи, вырвался из стойла и стал топтать народ. Увидел слон четверых молодцов и кинулся на них, желая их убить, а они кинулись на него каждый со своим оружием. Но находившийся среди них кшатрий Кхадгадхара отстранил троих других и один на один вышел на единоборство со слоном. Одним ударом Кхадгадхара отсек яростно ревущему слону хобот, словно стебель лотоса. Ловко проскочив у слона между ногами, нанес доблестный кшатрий второй удар слону в спину. А третьим ударом отсек он слону две ноги, и тогда, издав яростный рев, упал слон и издох. Все люди, видевшие такую доблесть, возрадовались, а когда дошла весть о таком подвиге до царя Махаварахи, тот немало подивился.
На следующий день отправился царь верхом на слоне на охоту, и с ним отправились четверо молодцов – Кхадгадхара и другие. Вот царь с войском своим немало уложил тигров, газелей и прочих, как вдруг набросились на него яростные львы, разбуженные трубными звуками слонов. Налетает один лев, а Кхадгадхара точным и ловким ударом рассекает его надвое. Другой накидывается, а храбрец, левой рукой схватив его за лапы, раскручивает и так оземь швыряет, что у того дух вон. Да и вайшья Бхашаджня, и брахман Дживадатта, и шудра Панчапхаттика каждый по льву таким-то образом наземь уложили. Так же эти четверо молодцов пешие у царя на глазах во время охоты много сразили львов, да тигров, да прочей дичи, и, когда кончилась охота, вернулся царь в свой город радостным и довольным, а те четверо молодцов пошли в дом к пратихаре.
Царь же вошел в антахпур[354]354
антахпур – женская часть дворца, гарем.
[Закрыть] и, хотя и был усталым, тотчас же велел позвать дочь свою любимую Анангарати и рассказал ей о том, какую каждый из тех четверых молодцов во время охоты проявил невиданную доблесть, и она тому очень удивилась. «Что же, дочка, Панчапхаттика и Бхашаджня тебе по касте неровня, Дживадатта хоть и брахман, но изменил своей карме и безобразен, но что ты скажешь о кшатрии Кхадгадхаре – что в нем за грех? И хорош собой, и ростом вышел, и сила у него, и мужество! Он слона сразил бешеного, скольких львов мечом рассек! Коли не нравится тебе, что беден он и в услужении живет, то я его быстрехонько таким господином сделаю, которому прислуживать будут. Коли он тебе, доченька, по сердцу, выбери его себе в мужья». Вот что сказал отец дочери своей Анангарати, и вот что она ему на это ответила: «Вели их всех сюда привести, батюшка. Спросим звездочета, а там уж посмотрим, что он скажет».
Молвила она такие слова, и тотчас же царь велел привести тех молодцов и, когда они пришли, спросил с почтением у звездочета: «Посмотри, кто же из них Анангарати предназначен, да коли есть день подходящий, то скажи нам, мы в тот день и свадебку устроим». Выслушал звездочет, что спрашивали, у звезд стал спрашивать, долго считал да прикидывал, да и говорит царю:
«Не гневайся, божественный, на меня, коли все по правде скажу. Никто из этих четырех твоей дочери в женихи не годится, и на этом свете не будет у нее свадьбы, ибо она видьядхари, из-за проклятия родившаяся среди людей, а проклятие ее окончится через три месяца. Но вот если она, три месяца прождав, не уйдет в свой мир, тогда быть ее свадьбе в этом мире».
Все, кто слышал слова звездочета, поверили им, и стали те четыре героя ждать, когда три месяца пройдут. Когда же миновало три месяца, велел царь привести пред свои очи тех молодцов, и звездочета, и Анангарати и, заметив, что дочь его еще краше стала, возрадовался царь. Ну, а звездочет-то посмотрел на нее, да и понял, что настало время, о котором он предсказывал. Царь ему говорит: «Ну, три месяца-то прошли, сказывай, кто ей в женихи годится!» И только лишь молвил царь эти слова, как вспомнила Анангарати свое прежнее рождение, закрыла полой сари лицо и покинула смертное тело. «Что такое!» – вскрикнул царь, сам открыл ей лицо и увидел, что она мертва. И лежит, словно лотос, морозом убитый, и улетели пчелы ее глаз, и навсегда выпорхнул лебедь ее речи, и увяла лилия ее лица. И тогда от горя, словно от удара палицы, поразившей его, рухнул царь без памяти на землю. И мать ее, царицу Падмарати, сраженную горем, покинуло сознание, и упала она во всех своих украшениях, словно лиана в цветах, растоптанная слоном.
Вся челядь стала рыдать, и те четверо молодцов тоже, и тогда пришел в себя царь и сказал Дживадатте: «Никто другой здесь помочь не может, только тебе случай выдался. Говоришь ты, что мертвых оживлять можешь. Так коли есть у тебя такая сила, оживи мою дочь, а коли оживишь, то отдам я тебе ее в жены!»
Выслушал Дживадатта царевы слова, попрыскал на царевну водой наговоренной да пропел стих:
Но не помогло искусство Дживадатты и не ожила Анангарати, и удрученный брахман проговорил: «Даровала мне живущая в горах Виндхья богиня искусство, да бесплодно, видно, оно. Теперь стану я для всех посмешищем. Что мне жизнь?» Берет Дживадатта большой меч, чтобы отсечь себе голову, как вдруг с небес раздался голос: «Не спеши, Дживадатта, а лучше послушай. Та, которую звали Анангарати, – девушка из видьядхаров, и из-за отцовского проклятия пришлось ей жить среди людей. А сегодня пришел тому проклятию конец, и ушла она в свой мир, покинув земное тело и приняв свой настоящий облик. Ты же ступай и снова поклонись богине, живущей в горах Виндхья, и благодаря ее милости достанется тебе эта красавица видьядхари. Ни тебе, ни царю не надо о ней горевать – вернулась она теперь к небесному блаженству». На этом и замолчал голос с неба.
Устроив обряд сожжения тела дочери, перестал горевать царь и с супругой ушел во дворец. Да и те трое молодцов как пришли, так и ушли, а Дживадатта отправился умилостивить подвигами своими богиню, живущую в горах Виндхья. Явилась она ему однажды во сне и сказала: «Обрадовал ты меня! Послушай, что я тебе расскажу. На Холодных горах стоит город, а зовется тот город Вирапура. Правит в нем царь видьядхаров по имени Самара, а жена его Анангавати родила ему дочку Анангапрабху. Из-за красоты небывалой да юности безмерно горда была Анангапрабха и никого не хотела в мужья. Рассердились на нее родители, разгневались, да и прокляли: «Ступай-ка поживи среди людей, и не будет тебе супружеского счастья, а когда исполнится шестнадцать лет, вернешься сюда. А супругом станет тебе смертный, безобразный обличьем Кхадгасиддха[356]356
Кхадгасиддха – обладающий мечом; здесь – другое имя Дживадатты, полученное им в другом перерождении.
[Закрыть], обреченный проклятием из-за любви к дочери пророка на жизнь среди людей. Вот и ты из-за нежелания своего среди смертных будешь жить. Придется тебе с ним разлучиться, ибо тебя похитит другой – это Кхадгасиддхе наказание за то, что в прежнем рождении он восемь раз чужих жен похищал, а теперь ему самому восемь раз горе почувствовать придется. Вот и ты в этом рождении испытаешь горе от восьми рождений, а раз ты среди людей родишься, то и все свои знания утратишь. От общения с грешным и сама станешь соучастницей его грехов – ведь женщины, сходясь с грешным супругом, делят его грехи. Не помня о прежних своих рождениях, и ты будешь сходиться со многими мужчинами за то, что ты отвергала достойных женихов. Тот самый Маданапрабха, летящий в небесах, равный тебе и просивший тебя в жены, будет твоим мужем, когда станет на земле царем, а затем кончится проклятие твое, и вернешься ты в свой мир, – и Маданапрабха снова обратится в видьядхара и станет тебе достойным мужем».
Вот так-то проклятая родителями родилась Анангапрабха на земле в облике Анангарати, а сегодня вернулась она к ним. Поэтому подымись, отправляйся в Вирапур и, одолев в бою ее отца, возьми ее, равную тебе и родом и званием. Возьми меч, что я тебе даю, и, пока держишь ты его в руке, никто не одолеет тебя ни на земле, ни на небе». С этими словами исчезла богиня, а он проснулся и увидел, что держит в руке меч. Встал тогда Дживадатта, поклонился Амбике, жительнице Виндхийских гор, обрадовался случившемуся и благодаря ее милости избавился от тяготы подвижничества.
С мечом в руках помчался Дживадатта путем небесным и, пройдя Гималаи, достиг наконец города Вирапура и жившего в том городе царя видьядхаров Самару. Одолев его в честном бою, женился он на отданной ему отцом Анангапрабхе и стал вкушать небесное блаженство.
Так жил он у тестя своего Самары, и вот через какое-то время сказал он тестю и своей возлюбленной Анангапрабхе: «Вернемся на землю – соскучился я по ней. Ведь всему живому родина дорога, будь она даже и неприметным местом». Услышал это тесть и согласился, но с трудом согласилась Анангапрабха – знала она, что с ней случится.
Вот Дживадатта усадил на колени себе Анангапрабху и спустился на землю. Заметил он красивый холм и сказал жене: «Устал я, Анангапрабха, давай отдохнем здесь!» Согласилась она, и силой своего волшебства добыли они и еды, и питья, и всего прочего, а когда утолили голод и жажду, то Дживадатта, судьбой побуждаемый, спросил ее: «Не споешь ли ты мне, милая, сладкую песенку?» А она в ответ на это запела славу Шиве, и звуки ее песни навлекли на него сон.
Как раз в это время той дорогой ехал уставший от охотничьей потехи и измученный жаждой царь по имени Харивара, и его словно газель заманила мелодия песни, и, сойдя с колесницы, он пошел один. Сначала приметы на дороге предсказали ему счастье, а затем увидел царь Анангапрабху, истинное воплощение красоты бестелесного бога любви, и тогда поразили его и ее красота и ее пение, и Мадана пронзил своими стрелами его беззащитное сердце. Да и она при виде такого красавца попала под стрелы бога, вооруженного луком из цветов и цветочными стрелами, и тотчас же подумала: «Кто бы это мог быть? Или это сам бог любви, бросивший свой лук? Или, может быть, Шарва[357]357
Шарва – «убивающий стрелой», «разрушитель», одно из имен Шивы.
[Закрыть], обрадовавшийся моей песне, явился передо мною во плоти?» Вот так размышляя, спросила она, охваченная страстью: «Скажи мне, кто ты и как попал сюда?»
Рассказал ей тогда раджа, как он попал в эту глушь, и спрашивает ее: «А ты, красавица, кто такая? И скажи мне, лотосоликая, кто это здесь спит?» И ему, спрашивающему, ответила она коротко так: «Я – видьядхари, а это – супруг мой Кхадгасиддха, обладатель волшебного меча. Только увидела я тебя, как тотчас разгорелась в сердце моем страстная любовь к тебе. Пока не проснулся он, поспешим в твой город, а там я тебе все подробно расскажу».
Услышав это, сказал раджа: «Так тому и быть!» – и обрадовался, словно стал повелителем трех миров. Только подумала Анангапрабха: «Возьму я этого царя на колени к себе и полечу небесной дорогой!», как утратила свое волшебство из-за того, что мужа обманула. Вспомнила она тут об отцовском проклятии и погрустнела. Заметил это Харивара и, спросив ее о причине этого, сказал: «Не время горевать – проснется твой супруг. Случилось все так, как судьба того хотела. Не следует горевать, милая! Кто может убежать от своей судьбы или избавиться от тени? Пойдем дальше». Взял ее на руки и, радостный, словно досталось ему богатство несметное, встал на свою колесницу, летящую быстро, как мысль, и вместе с милой прибыл к себе в город, и все его подданные смотрели с восхищением на него и на красавицу. И в городе, носившем то же имя, что и он сам, зажил с Анангапрабхой счастливый Харивара-царь. Да и Анангапрабха горячо любила его, только утратила она свою силу, и снова стало тяготеть над ней проклятие.
А пока все это шло, проснулся на том холме Дживадатта и увидел, что нет ни Анангапрабхи, ни меча: «Куда Анангапрабха делась? Куда исчез меч? То ли она, взяв меч, улетела, то ли их обоих кто-то похитил?» В смятении, мучимый огнем любви, Дживадатта, то так прикидывая, то этак, провел на холме целых три дня, а потом еще десять дней скитался по лесам. Но нигде не увидел он даже следа ее. «О злая судьба! – рыдал он. – Как смогла ты похитить и меч мой и мою дорогую Анангапрабху!» С такими рыданиями, без питья, без пищи, скитаясь, дошел он до одной деревни и вошел во двор к богатому брахману.
Красивая и хорошо одетая хозяйка, которую звали Приядатта, его приветила, и усадила, и тотчас же велела служанке: «Быстро омой ноги Дживадатте! Вот уже тринадцать дней, как он скитается без еды и без воды, в разлуке с женой!» Услышав это, удивленный Дживадатта подумал про себя: «То ли пришла сюда сама Анангапрабха, то ли йогини?» Когда омыли ему ноги и отведал он угощения, то спросил с большим почтением Приядатту: «Скажи мне, откуда ты все знаешь, что со мной случилось? Потом скажи мне, куда делись моя возлюбленная и мой меч?»
Так отвечала верная супругу Приядатта: «Даже и во сне не помыслю я о другом мужчине, кроме мужа, и на всех других мужчин смотрю, как на сыновей и на братьев, и ни один гость не уходит из моего дома непопотчеванным. Благодаря этому обрела я такую силу, что знаю я, что было, что есть и что будет и что Анангапрабха твоя уведена царем Хариварой, которого, пока ты спал, судьба привела к тому месту. Был он увлечен ее пением и увез с собой в город, названный его именем. Для тебя она недостижима, ибо царь этот весьма могуч. Да она, распутница, сама его бросит и уйдет к другому мужчине. А меч, который был тебе ниспослан богиней, чтобы добыть Анангапрабху, после того как ты обрел ее, вернулся к богине. Что же, забыл ты о том, как богиня явилась к тебе во сне и рассказала о проклятии, тяготевшем над Анангапрабхой? Как же ты не понимаешь, что этого не миновать? Разорви эти греховные узы, приносящие тебе чрезмерно много горя! Что тебе, брат, в этой грешнице, путающейся с другими, обреченной на земную жизнь, утратившей свое волшебство из-за того, что тебя предала?»
Когда Приядатта сказала все это, оставил он мысли о покинувшей его Анангапрабхе, и преисполнился Дживадатта отвращения к этой распутнице и так сказал Приядатте: «Истинно, матушка, устранили слова твои нашедшее на меня помрачение. Не страсть, а добродетель – вот клад общения с верными карме. Горе-то случилось со мной из-за грехов в прежнем рождении, так чтобы смыть их, пойду скитаться я, отбросив ревность, по святым местам. Стоит ли гневаться мне на других из-за Анангапрабхи? Ведь тот, кто в себе гнев одолел, одолел всю вселенную». Пока он все это говорил, вернулся домой супруг Приядатты, благочестивый и приветливый к гостям, устроил Дживадатте угощение и утешил его. Отдохнув же и попрощавшись с ними обоими, отправился Дживадатта по святым местам.
Обошел Дживадатта все на земле святые места, бродя в одиночестве по лесам, терпя всякие лишения и питаясь одними плодами и кореньями, а когда он их все обошел, то начал совершать жестокие подвиги, постясь и проводя ночи на ложе из жестких стеблей травы куши, чтобы снискать милость богини, живущей в горах Виндхья. Была Амбика довольна его подвигами и, явившись ему во сне, сказала так: «Встань любезный. Вы – четверо моих слуг: Панчамула, Чатурвактра, Маходара и ты, четвертый, лучший из всех, которого зовут Викатавадана. Пошли вы однажды на берег Ганги и увидели, что там купается Чапалекха, дочь мудреца Капиладжаты, и одолела вас всех страсть, и стали вы ее домогаться. «Уходите отсюда, я еще девушка», – сказала она вам, и троим этого было довольно, а ты, четвертый с силой схватил ее за руку. Тогда начала она плакать и закричала: «Батюшка, батюшка, спаси меня!» Пришел на этот крик бывший там же неподалеку разгневанный мудрец, и при виде его ты ее отпустил, а он всех вас проклял: «Все вы, грешные из грешных, родитесь теперь среди людей!» Тогда вы все взмолились, и мудрец положил предел проклятию: «Когда вы все будете свататься к царевне Анангарати, а она уйдет в видьядхарское царство, троим из вас настанет избавление. Но ты, Викатавадана, получив ее в жены и утратив ее, перенесешь после этого тяжкое испытание и только лишь после того как ты долго будешь поклоняться богине, избавишься от проклятия. Все это потому, что ты коснулся Чапалекхи. Большой лежит на тебе грех – грех совращения чужих жен!»
Так-то вот вы, мои слуги, были прокляты тем мудрецом, и по этой причине родились вы, четверо, в Дакшинапатхе – Панчапхуттика и Бхашаджня да Кхадгадхара – вот уже трое, да ты четвертый – Дживадаттака. После того как Анангарати вернулась в мир видьядхаров, первые трое сюда пришли и по моей милости уже избавились от проклятия. И твоим подвижничеством я довольна, настает и для тебя избавление от проклятия. Пройди теперь через испытание огнем и избавься от своего тела, и тогда разом спалишь ты грех, который мог быть утолен только за восемь рождений». С этими словами, назначив испытание, исчезла богиня.
И тогда Дживадатта, спалив свое грешное смертное тело, избавился от долгого проклятия и снова стал лучшим среди ганов. Если уж так божественные существа мучаются от греха любви к чужим женам, то что говорить о простых смертных!
А пока все это происходило, Анангапрабха жила в городе Харивара[358]358
Харивара – мифический город.
[Закрыть]. Стала она самой главной среди жен царя Харивары, а раджа только о ней одной день и ночь думал и все бремя государственных дел возложил на министра Сумантру. Однажды пришел к царю из Мадхьядеши новый учитель танцев – Лабдхавара, и Харивара, убедившись в его искусстве, велел ему обучать обитательниц гарема искусству музыки и танца. И такого искусства достигла Анангапрабха, что когда она танцевала, то другие жены ей завидовали. А от частых встреч, от занятий танцем влюбилась Анангапрабха в учителя танцев, а учитель танцев, увлеченный ее красотой и грацией, ни с кем больше не танцевал. Однажды в зале для танцев Анангапрабха, когда остались они наедине, охваченная страстью к учителю танцев, сказала ему: «Не могу без тебя оставаться даже на миг. Если раджа узнает про это, не простит он мне. Так уйдем отсюда туда, где царь нас не найдет. Есть у тебя верблюды, кони, золото и прочие сокровища, что царем даны, искусством твоим обрадованным, а у меня – украшения. Так поспешим отсюда туда, где мы смогли бы жить без страха!» Обрадовался учитель танцев ее словам и согласился. Тогда переоделась она в мужское платье и с любимой своей служанкой пришла в дом к учителю танцев, а он, навьючив на верблюда все свое богатство и сев вместе с ней на коня, отправился в путь. Так покинула она счастье сначала видьядхарское, а теперь царское – тьфу на изменчивую душу женщин!
