Текст книги "Необычайные похождения царевича Нараваханадатты"
Автор книги: Сомадева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 37 страниц)
Сомадева
Необычайные похождения царевича Нараваханадаты, сына блистательного царя Удаяны, с прибавлением многих забавных и к тому же поучительных историй о йогах и красавицах, о хитроумных плотниках и отважных мореплавателях, о крестьянах и царях, о мудрых и глупых, хитрых и простоватых, алхимиках и волшебниках, о воздушных кораблях и всесокрушающем оружии, а также с изложением великого и истинного сказания о битве между асурами, стоявшими за правду, и богами, неправедно с ними бившимися
Читателю-Переводчик
В сверкающей лазури дневного неба или в ночной тьме, при ярком сиянии солнца или под бледным мерцанием юного месяца, ладьей плывущего по звездным волнам, во всех направлениях летят воздушные корабли над Индийским океаном. А он из века в век, из тысячелетия в тысячелетие катит свои сине-зеленые волны. То они плавны и ласковы и о чем-то шепчутся с песком или со скалами, то вдруг вскипают бешеной яростью и мчатся, белогривые, за сотни километров, чтобы, доведя эту ярость до буйного кипения, ударить громовыми раскатами, вышвырнуть на берег могучие корабли, разломать мосты, смыть деревни и затопить города.
Прихотлива и своенравна океанская волна – то бежит она безобидной рябью, то переходит в мерную и спокойную зыбь, то бурно вскипает и, надев белый султан, растет, растет и растет и, буйно проносясь по бескрайнему океану, выплескивается на берег, выбрасывая на песок бесчисленные и причудливые дары глубин.
Так и в другом океане – океане человеческой мысли. Бегут перед глазами читателя «Катхасаритсагары» – «Океана сказаний», рожденного гением кашмирского поэта XI в. Сомадевы, одна за другой волны. И выносит одна из них трагическую эпопею о битве людей с богами, а другая – драматическое повествование о судьбе народного поэта и его творения. А вон бежит еще одна и рассыпается веселыми байками о глупом царе и хитром лекаре, о судьбе, улыбнувшейся крестьянину, анекдотами да побасенками о глупцах и неучах. Или ласково опрокинется на берег плавно бежавшая другая волна и блеснет под солнцем мудрой и всепонимающей улыбкой народной повести.
Так расстилается перед нами океан творческой фантазии народов Индии.
Поднимем же паруса и, укрепив мужество подобно древним индийским мореходам, отправимся в путь! Да сопутствуют тебе, друг-читатель, мудрость народа и радость познания!
Книга о Маданаманчуке
Те, кто без промедления вкусят сладость океана рассказов, возникших из уст Хары[1]1
Xара – «схватывающий», один из 1008 эпитетов Шивы.
[Закрыть], взволнованного страстью к дочери великого Повелителя гор[2]2
к дочери великого Повелителя гор – т. е. Уме, супруге Шивы, дочери Гималая, царя гор; поэтому ее зовут также Гаури и Парвати – оба эти имени образованы от слов, означающих «гора».
[Закрыть], – а сладость их воистину подобна животворной амрите[3]3
Амрита – напиток, дарующий бессмертие. Он был утрачен во время потопа, а это угрожало существованию мира и ослаблению власти богов. Тогда боги решили извлечь из океана золотой сосуд с драгоценным напитком и другие сокровища, также утраченные во время потопа, и призвали на помощь асуров, своих противников. Те согласились при условии справедливого раздела всего добытого. Согласно индуистским легендам, чтобы извлечь со дна океана сосуд с амритой и другие сокровища, нужно было вспахтать океан. Бог Вишну принял облик черепахи и опустился на дно океана. Тогда гора Мандара, которую использовали в качестве мутовки, оперлась на нее и перестала уходить в океанское дно. Вместо веревки, которой приводили в движение эту гигантскую мутовку, взяли великого змея Васуки. За один конец этой «веревки» ухватились боги, за другой – асуры. После их долгих усилий океан сначала отдал яд халахала, угрожавший всему живому. Но бог Шива проглотил большую часть яда, от чего горло его посинело (поэтому его часто называют Нилакантха, т. е. синегорлый). Остальной яд выпил змей Васуки. Затем океан отдал четырнадцать сокровищ: Чандру, т. е. месяц; Париджату, волшебное дерево, которое забрал себе Индра и посадил у себя на небе; Айравату, слона с четырьмя бивнями, также забранного Индрой; Камадхену, корову, дающую изобилие тому, кто ею владеет; Маду, богиню вина, доставшуюся богу Варуне в жены; Кальпаврикшу, дерево, исполняющее желания (пожелай-дерево); апсару Рамбху; коня Уччайшраваса, обладавшего способностью оживлять убитых в бою, забранного себе Индрой; богиню счастья Лакшми, взятую себе в жены богом Вишну; раковину Шанкха, звук которой возвещает победу и которая также досталась Вишну; палицу Гада, символизирующую власть, и волшебный лук Дхануш, забранные Вишну; драгоценные камни, врача богов Дханвантари, державшего в руках сосуд с амритой.
Здесь амрите уподоблено само повествование Сомадевы, которое как бы является изложением рассказа Шивы – Хары.
[Закрыть], извлеченной богами и асурами из глубин Молочного океана[4]4
Молочный океан – см. прим. 3.
[Закрыть], – те беспрепятственно обретут богатства и еще на земле достигнут сана богов!
Волна первая
Да охранит вас слоноликий[5]5
Слоноликий – эпитет Ганеши, сына Шивы и Парвати, изображаемого со слоновьей головой. По легенде, Шива, разгневавшись на сына за то, что он помешал ему войти в покои Парвати, когда она совершала омовение, оторвал тому голову. Чтобы утешить Парвати, Шиве пришлось посадить на плечи сына первую же попавшуюся ему под руки голову – голову слона. Ганеша – один из наиболее популярных у народов Индии богов. Он – бог мудрости, учености, знания, устранитель препятствий, предводитель ганов, составляющих свиту Шивы. Герои первой книги «Повести о царе Удаяне», т. е. первой книги «Океана сказаний», Мальяван, Пушпаданта и другие как раз и являются ганами.
[Закрыть], то вверх, то вниз качающий головой, словно отгоняя сонмы злых духов! Слава Каме[6]6
Кама – бог любви. О его происхождении и проделках рассказывается множество легенд. Он вооружен луком из стеблей сахарного тростника, стрелами, сплетенными из цветов; тетива его лука – жужжание пчелы. Его сопровождает супруга Рати (страсть). На знамени Камы изображено морское чудовище макара. Здесь имеется в виду конец одной из наиболее распространенных легенд о Каме. Пока бог Шива предавался аскетическим подвигам и был погружен в размышления, демон Тарака завладел всей вселенной. Встревоженные боги упросили Каму нарушить подвижничество Шивы и пробудить в нем любовь к Парвати, так как только сын Шивы мог справиться с Таракой. Кама смог только заставить Шиву прервать размышления, но и за это разгневанный Шива испепелил его взглядом.
[Закрыть], непрерывный поток стрел которого заставляет волоски на теле Шивы[7]7
Шива – один из богов индусской троицы; бог разрушения и созидания.
[Закрыть], слившегося в объятиях с Умой[8]8
Ума – супруга Шивы.
[Закрыть], трепетать от наслаждения!
После того как Нараваханадатта покорил видьядхаров и установил над ними свою власть, где-то по какому-то случаю великие мудрецы и их жены спросили, как он этого достиг. И тогда сам он рассказал о жизни своего отца, царя Удаяны, и о всей своей божественной жизни.
Слушай же теперь этот рассказ!
Заботливо взращиваемый своим отцом, повелителем ватсов, перешагнул Нараваханадатта предел восьмого года.
Царевич вместе со своими сверстниками, сыновьями министров царя Удаяны, одолевал разнообразные науки, наделявшие его необычайной мудростью, и резвился в садах, упражняя свое тело.
Божественная Васавадатта и царица Падмавати с равной любовью по-матерински заботились о нем и днем и ночью.
Славен был великий род, в котором родился Нараваханадатта, и уже с самого младенчества славился царевич добрыми качествами благородной души, а телом гибким подобен был упругому луку.
Его отец, блистательный царь Удаяна, повелевающий народом ватсов, проводил время в суливших быстрое достижение заветной цели мечтах о его свадьбе и всем, что с этим связано.
А тем временем послушаем-ка мы рассказ
о купце Витастадатте, почитавшем Будду, и о его сыне Ратнадатте, презиравшем за это отца
Стоял на берегу реки Витасты[9]9
река Витаста – в настоящее время р. Джелам, один из притоков Инда.
[Закрыть] город Такшашила [10]10
Такшашила – древний город Таксила, важный политический и культурный центр древней Индии. Находился в районе Равалпинди (Пакистан). Здесь в результате длительных археологических работ обнаружены кроме Таксилы еще несколько городищ.
[Закрыть], и его белокаменные стены отражались в струях Витасты, словно это во всей красе виднелся сквозь воду блистательный город Патала[11]11
Патала – последний из семи миров, населенный нагами, почему он называется также Нагалока. Патала, согласно мифологическим представлениям индусов, – красивейший и самый радостный из миров, а столица его – город Бхогавати («полный наслаждений») – неизмеримо богата, дворцы ее построены из драгоценных камней.
[Закрыть]. Правил в Такшашиле раджа Калингадатта, превыше всего почитавший Будду [12]12
Будда– основатель вероучения, названного по его имени буддизмом. Царевич Сиддхартха из рода Шакьев.
[Закрыть], и его подданные в большинстве своем были почитателями Победителя [13]13
Победитель – «джина», эпитет, прилагаемый к имени Будды или основателя джайнизма Махавиры.
[Закрыть]. Сверкающие многочисленные островерхие башни чайтий[14]14
чайтья – буддийский или джайнский храм.
[Закрыть], осыпанные драгоценными камнями, словно говорили, опьяненные гордостью: «Нет города, который бы сравнился с Такшашилой!» Раджа не только управлял своими подданными словно отец их, но и подобно наставнику одаривал своей мудростью.
Жил в том городе некий богатый купец, поклонявшийся Будде, а звали его Витастадатта. Был он щедр к буддийским монахам, а его юный сын Ратнадатта презирал за это отца, считая его грешником. Спрашивал его отец: «За что, сынок, ты меня осуждаешь?» И отвечал ему сын с отвращением: «Неправедной вере ты, батюшка, служишь! Отверг ты тройственную веру [15]15
тройственная вера – траивидья – имеется в виду либо брахманизм как учение, основанное на трех священных книгах древних индийцев – «Ригведе», «Яджурведе» и «Самаведе», либо ранний индуизм, основывавшийся на трех началах (прастханаграя) – упанишадах, Брахмасутрах и Бхагавадгите.
[Закрыть]. Ты гонишь от себя брахманов, привечаешь буддийских монахов. Зачем привечаешь ты всех этих из низких каст [16]16
…бритоголовых из низких каст – буддизм, отрицательно относившийся к кастовому делению, привлекал много последователей из низких, наиболее угнетенных каст. Для буддийского монаха бритье головы было обязательным.
[Закрыть], жадных и обривающих головы лишь ради места в обители, только стыд свой прикрывающих, устремляющихся в любое время к еде, презревших обряды омовения, очищения и другие? К чему тебе этот обычай, которому они следуют?» Возражал ему на это купец: «Не одна вера на белом свете, сынок. Одно дело вера высшая, другое – мирская. Говорят, что вера брахманская отвергает страсти и прочее, открывает истину, являет милость ко всем существам, а не порождает ложные споры о касте. А что до моей веры, то дает она всему сущему свободу от страха, и ты не должен порицать ее за пороки, присущие некоторым людям. Никто не спорит, когда нужно помочь, никому из живущих нечего бояться. Вот поэтому и стою я за эту веру. Она учит ненасилию, она дает освобождение – так разве вера моя неправая?» Ничего на это не ответил купцу сын, только еще пуще стал осуждать отца.
Пошел с горя купец к радже Калингадатте, наставнику в делах веры, и рассказал ему все. А раджа велел привести купеческого сына и, притворившись разгневанным, прикачал палачу: «Дошло до меня, что этот сын купеческий – злодеи и преступник, и без долгих размышлений его, изменившего родной стране, сегодня же надобно казнить!» Взмолился отец, и тогда раджа на два месяца отсрочил казнь, для того чтобы мог недостойный понять веру. «Когда срок кончится, тогда пусть снова его приведут ко мне», – и, сказав так, поручил он купеческого сына отцу.
Отвел отец того домой. Сын купеческий, перепуганный случившимся, думал: «В чем это я перед раджей провинился? Ведь безо всякой вины через два месяца мне придется умереть!» В таких вот мыслях, без сна и без пищи, проводил он дни и ночи.
Вот проходят два месяца, и снова отец привел его, мертвенно-бледного, к радже. Раджа, увидев его такого немощного, и говорит ему: «Что это ты так ослабел? Я ведь не запрещал тебе есть». Отвечал купеческий сын на это радже: «До еды ли мне было, раджа! С той поры, как услышал я твое повеление казнить меня, все жил в страхе и все думал о том, что вот-вот придется с жизнью расстаться!» Тогда раджа ему сказал так: «Вижу я, сынок, что приговор мой тебя научил бояться за жизнь. Вот так-то и живут все существа, страшась смерти! Есть ли какое иное средство спастись от смерти, кроме веры, скажи-ка мне? Вот и сделал я так, чтобы и веру тебе показать и вызвать желание спастись. Всякий разумный человек в страхе перед гибелью будет искать спасения. Не следует тебе осуждать веру отца» [17]17
не следует тебе осуждать веру отца твоего – в истории купца Витастадатты и его сына отразилась сложная и напряженная духовная жизнь Кашмира и Индии в целом последних веков I тысячелетия нашей эры. Множество религий, культов и верований приходило в столкновение между собой и претерпевало сложный процесс синтеза, в ходе которого выкристаллизовывается совокупность религиозных, философских, правовых и этических представлений, называемая ныне индуизмом.
Сомадева рисует столкновение брахманизма с буддизмом и другими верованиями не только в этом рассказе, но и во многих других на протяжении всего «Океана сказаний». Отдавая несомненное и решительное предпочтение шиваизму, он тем не менее озабочен тем, чтобы не только Шива, но и Брахма и Вишну были благосклонны к его главному герою – Нараваханадатте.
В «Океане сказаний» мы, таким образом, получаем наиболее широкую и подробную картину индуизма на его раннем этапе, когда он сосуществовал со многими племенными и местными верованиями и с той довольно многочисленной группой религиозно-этических учений, несших в себе зерна общественного протеста против феодальных порядков как, например, учения и культ натхов и сиддхов. Вот эта-то сложная многосторонняя идейная борьба и отражена художественно Сомадевой в его произведении.
[Закрыть]. Выслушал его купеческий сын и смиренно ответил: «В вере меня повелитель наставлял, и по его слову все я исполнил. Хочется мне, повелитель, чтобы наставил ты меня, как достичь освобождения!»
Запомнил раджа просьбу купеческого сына и, когда пришел день праздника, дал ему в руки сосуд, до краев наполненный маслом, и так ему сказал: «Возьми эту чашу и ступай по всему городу. Но смотри, сынок, чтобы ни капли из нее не пролилось. Если хоть каплю наземь уронишь, тотчас мои слуги тебе голову отсекут!» Вот так отправил он купеческого сына бродить по городу, а с ним нарядил слуг с обнаженными мечами.
Идет купеческий сын по городу, от страха дрожит, боится каплю пролить и, наконец, обойдя весь город, снова приходит к радже. Тот, видя, что не пролил масла купеческий сын, спросил его: «Ты видел кого-нибудь, пока по городу шел?» Отвечал на это купеческий сын, молитвенно сложив руки: «Коли правду сказать, божественный, никого я не видел и никого не слышал. Шел я по городу и из страха, что меч может опуститься, все только и думал, как бы не пролить мне масла». Тогда сказал ему раджа: «Ничего ты не видел, потому что думал лишь о том, как бы масла не пролить. Так же надлежит тебе сосредоточиться и на размышлении о высшем. Сосредоточенный человек, отбрасывая всякие внешние проявления, постигает сущность вещей. Того же, кто постиг ее, не поймает карма [18]18
карма – предопределение судьбы человека, выражающееся в том, что нынешнее положение его определяется добрыми или дурными поступками, совершенными им в предшествующих рождениях. Учение о карме присуще различным индийским религиям.
[Закрыть] в свои сети. Вот тебе и совет, как достичь спасения!» Кончил говорить раджа, и упал купеческий сын ему в ноги, поблагодарил и радостный пошел домой к отцу.
Так-то вот раджа Калингадатта наставлял своих подданных.
Была у него жена по имени Тарадатта, и была она из высокого рода. Гордился раджа, подобно тому как гордится хороший поэт своим красноречием, тем, что была она благочестива и добродетельна. Она же, обладательница качеств, достойных восхваления, была подобна амрите и неотделима от раджи, как от луны ее волшебное сияние, и жил он с ней счастливо, так же, как счастливо жил в небесах Индра[19]19
Индра – главный бог ведического пантеона, сокрушитель враждебных сил, родитель солнца, дневного света и зари. Своим оружием ваджрой (молнией) он разгоняет тучи и возвращает дневной свет. Персонаж многочисленных легенд, сказаний и фольклорных произведений.
[Закрыть], ваджры[20]20
ваджра – «молния», оружие Индры, шар, усеянный остриями, на короткой рукояти; иногда изображается как два трезубца, направленных в противоположные стороны и насаженные на одну рукоять.
[Закрыть] метатель, со своею супругою Шачи[21]21
Шачи – одно из имен супруги Индры, богини речи.
[Закрыть].
А уж раз попал сюда Совершитель ста жертв[22]22
Совершитель ста жертв – эпитет бога Индры. Предполагается, что совершить сто жертв (имеется в виду ашвамедха – жертвоприношение коня, символизирующее покорение всех царств мира) никакой человек не может, ибо такой акт ставит его на один уровень с богами. Именно поэтому Индра вступает в конфликт с каждым, кто пытается совершить сто жертв.
[Закрыть], то прослушайте рассказ
о Сурабхидатте, небесной деве
По какой-то причине на третьем небе[23]23
на третьем небе – по индусской мифологии третье небо – небо Шивы.
[Закрыть] случился большой праздник, и шел он целых три дня. Отовсюду собрались туда апсары[24]24
апсары – небесные девы; их повелитель – Кама, бог любви. Апсары обитают на небе Индры. Им не соответствует какая-либо категория мужских полубожеств. Они появились на свет во время добывания богами и асурами амриты из молочного океана. Несмотря на их красоту, ни боги, ни асуры, не захотели взять их в жены, поэтому было решено, что они могут быть женами для всех. Часто их партнерами в любовных интригах являются гандхарвы. Апсары – своеобразная мифологизация института гетеризма.
[Закрыть] поплясать, но не было видно среди них красавицы по имени Сурабхидатта. Мощью своего прозрения увидел Шакра[25]25
Шакра – эпитет Индры (см. прим. 19).
[Закрыть], как уединилась она в саду с каким-то видьядхаром. Разгневался враг Вритры[26]26
Враг Вритры – эпитет Индры; Вритра – предводитель дайтьев, враждебных Индре божественных существ, персонифицируемых в ведах в грозовые тучи.
[Закрыть]: «Ах они, грешники этакие, опьяненные страстью любовной! Одна своевольница о нас и не вспоминает, другой вступил в жилище богов, где его ноги и быть не должно! Однако разве виноват этот бедняга видьядхар? Ведь это она его завлекла сюда своей красотой! Кто может противостоять ласковым волнам реки Прелести, бегущей в берегах высоких и полных персей? Разве не сразила Шарву[27]27
Шарва – «разрушитель», эпитет Шивы.
[Закрыть] Тилоттама[28]28
Тилоттама – апсара, красота которой была использована Брахмой для того, чтобы посеять распрю между братьями-дайтьями (см. прим. 96) Сундом и Упасундом. В разгоревшейся ссоре братья убили друг друга.
[Закрыть], для совершенства красоты которой творец по зернышку, по крупинке отбирал все наилучшее? И разве не бросил Вишвамитра[29]29
Вишвамитра – древний царь, один из авторов ведических гимнов, сосредоточенных главным образом в III мандале «Ригведы».
[Закрыть] свое подвижничество при виде Менаки[30]30
Менака – апсара, которую Индра послал, чтобы нарушить подвижничество мудреца Вишвамитры. От Вишвамитры у Менаки родилась дочь Шакунтала, героиня нескольких эпических сказаний.
[Закрыть]? И разве не одряхлел Яяти[31]31
Яяти – царь Пратиштханы.
[Закрыть] из-за своей страсти к Шармиштхе[32]32
Шармиштха – дочь дайтьи Вришапарвана, бывшая рабыней Деваяни, жены царя Яяти, а затем и сама ставшая его любимой женой.
[Закрыть]? Не следует винить юного видьядхара – он ни в чем не повинен, ибо покорен красотою апсары, способной привести к своим ногам все три мира[33]33
Три мира – небо, земля и подземный мир. Имеется и другое деление, в соответствии с которым насчитывается 14 миров – семь верхних, считая первым землю, и семь нижних, находящихся под землей.
[Закрыть]. Так что повинна во всем только эта небесная дева, покинувшая богов и удалившаяся в этот сад!»
После таких размышлений, оставив в покое юного видьядхара, Индра, сам совративший Ахалью[34]34
Ахалья – супруга мудреца Гаутамы. Прельстившись ее красотой и будучи не в состоянии заставить ее нарушить верность супругу, Индра принял облик самого Гаутамы и сошелся с ней, за что и был проклят Гаутамой.
[Закрыть], проклял апсару Сурабхидатту: «О грешница, ступай к смертным! Будешь жить ты как дочь человеческая, из чрева рожденная. Лишь исполнив божественное предначертание, снова вернешься ты на небо!» А как раз в эту пору у Тарадатты, супруги раджи Калингадатты, случились месячные и апсара Сурабхидатта, обреченная Шакрой на земное существование, вошла в нее, и благодаря этому стала Тарадатта еще красивее телом. Тогдато и приснилось царице, будто огонь небесный вошел в ее чрево[35]35
…будто огонь небесный вошел в ее чрево – весьма распространенный в древнеиндийской литературе мотив, с помощью которого часто объясняется божественное происхождение героя.
[Закрыть]. С удивлением рассказала она супругу о чудесном сне, а он, довольный, сказал ей: «Верно, богиня, кто-то из небожителей, обреченный проклятием на земное существование вошел в твое чрево! Ведь все живые существа во всех трех мирах движутся под знаком доброй или худой кармы и соответственно вкушают добрые или худые плоды». «Истинно, – ласково вторила царица радже, когда он кончил говорить, – только от кармы зависит, будет наслаждаться человек добрым или худым плодом! Вот послушай-ка, я тебе расскажу
о царе Дхармадатте и его жене Нагашри
Был когда-то в стране Кошала[36]36
Кошала – страна, простиравшаяся вдоль реки Сараю (Гогра). Делилась на Уттара Кошала (Северную Кошалу) и Дакшина Кошалу (Южную Кошалу). Примерно соответствует Айодхье, царству Рамы.
[Закрыть] царь, а звали его Дхармадатта, и была у него жена, чтившая мужа, как некое божество, и имя ее было Нагашри. Прозвали ее по всей земле Арундхати[37]37
Арундхати – супруга мудреца Васишты; образец супружеской верности и добродетельной жизни.
[Закрыть] – «безустанная», ибо безустанно отражала она все угрозы ее добродетели.
Прошло время, и родилась у царя и царицы дочь, и той дочерью была я. И однажды, раджа, когда была я еще мала, вспомнила вдруг моя матушка о своем прежнем рождении и сказала супругу: «Вспомнилось мне, раджа, мое прошлое рождение: не сказать тебе о нем будет оскорблением нашей любви, а сказать – придется мне умереть. Вот и сокрушаюсь я: не скажу – у тебя сомнение родится, скажу – непременно умру!» «Милая! – отвечал раджа супруге, – я ведь тоже о своем прошлом рождении вспомнил! Ты расскажешь мне, а я тебе. Чему быть, того не миновать, и никто не может отвратить того, что должно случиться». Так-то вот подбодренная раджей сказала ему царица: «Коли ты настаиваешь, раджа, поведаю. В этой самой стране в прежнем рождении была я в доме брахмана Мадхавы примерной служанкой. Была я замужем, и звали моего мужа Девадаса. Был он хорошим работником у какого-то купца. Построили мы себе жилье и жили, питаясь тем, что приносил каждый из нас от своего хозяина. А всего-то в доме у нас было чашка да плошка, циновка да веник, да с мужем я – всего три пары. Жили мы мирно, счастливо, без ссор: богов, предков почитали, гостей потчевали, а что от них оставалось – сами съедали. Если бывало что-нибудь лишнее из одежды, отдавали нуждающемуся.
Случился как-то в нашей стране жестокий голод, и денег и еды с каждым днем становилось все меньше. Однажды сидим мы, отощавшие телом, изголодавшиеся, что-то едим, и вдруг явился откуда-то гость, уставший брахман. Отдали мы ему без остатка все, что у нас было, хотя уже сами чуть не умирали. Поел брахман и ушел, а жизнь тем временем покинула моего мужа, будто бы говоря: «Его гостю весь почет, мне же – никакого уважения!» Тогда сложила я мужу погребальный костер, и, когда взошла на него, спало с меня бремя несчастий[38]38
…когда взошла я на него, спало с меня бремя несчастий – погребальный костер, согласно древним поверьям, очищал жену умершего от прегрешений.
[Закрыть]. А потом родилась я в царском доме и теперь твоя жена. Так вот дерево добрых деяний рождает плод, о котором даже и не подумаешь».
Сказал на это раджа Дхармадатта: «Ведь я-то и был твоим супругом в прежнем рождении, тем самым, что у купца служил. Я и есть тот самый Девадаса. Мне тоже сегодня припомнилось прежнее рождение!» И тотчас же они, вспомнившие, кем были прежде, и друг другу о том рассказавшие, вознеслись на небо. А раз попали мать и отец мои на небо, то взяла меня к себе сестра матушки и стала меня кормить-растить.
Была я уже девушкой, когда остановился в нашем доме погостить некий пророк, и тетка велела мне прислуживать ему. Прислуживала я ему старательно, как Кунти[39]39
Кунти – супруга Панду, отца героев древнего индийского эпоса «Махабхараты».
[Закрыть] Дурвасасу[40]40
Дурвасас – мудрец, давший Кунти заклинание, благодаря которому она могла зачать сына от любого бога, поскольку ее муж Панду был бесплоден.
[Закрыть], и, довольный моим усердием, наградил он меня– потому и достался мне в мужья такой благочестивый человек, как ты. Добрые плоды получаются, когда веру уважаешь! Вот и я, подобно родителям моим, достигнув царского достоинства, вспомнила о прежнем рождении!»
Выслушав все рассказанное Тарадаттой, так сказал ей высокоблагочестивый Калингадатта: «Верно, порой и небольшая вера приносит большой плод. Послушай-ка старую историю
о семи брахманах, сожравших корову
Давно это было. В городе Кундина[41]41
Кундин – название сказочного города, не идентифицируемого ни с каким реальным населенным пунктом.
[Закрыть] у одного учителя-брахмана было в учениках семеро брахманских сыновей. Послал он их однажды к своему богатому тестю попросить корову, ибо был в великой нужде. Вот они всемером, с желудками, ссохшимися от голода, пошли в другую деревню и, как наставник велел, попросили у тестя корову. Тот пожертвовал им одну корову на бедность, но, будучи скупцом, не дал им, голодным, поесть. Взяли они корову и пошли обратно. Замучил их голод, и на полпути попадали они на землю: «Далеко-далеко отсюда дом наставника, а на нас беда свалилась. Нигде здесь пропитания не найти, и жизнь покидает нас. Да и корова в этом безлюдном лесу без воды подохнет, и учителю в том даже малой пользы не будет. Подкрепимся-ка мы ее мясом, а тем, что останется, и наставника спасем, ибо терзает его голод».
Так пораскинув умом, эти семеро однокашников зарезали корову по всем правилам как на жертвоприношении, сами поели, уделили долю богам и предкам, а что осталось, принесли учителю. Поклонились они ему и рассказали, как все было. А он, узнав от них, согрешивших, всю правду, обрадовался их правдивости и простил их.
Через несколько дней умерли от голода все семеро учеников и тем обрели спасение – благодаря любви к правде, в новом рождении могли помнить о своем прошлом. Как крестьянин, посадив малое зерно и полив его чистой водой, получает от него полный колос, так и все люди из самого малого зерна добродетели, орошаемого водой чистых помыслов, получают добрый плод. Но если, божественная, делают что-либо с нечистым помыслом, то и плод этого будет худой. Послушай-ка, расскажу я тебе еще
о нечестивом брахмане и добродетельном чандале
В стародавние времена в одно и то же время на берегу Ранги жили два человека, совершавшие подвижничество – отказались они от еды. Один из них был брахман, другой – чандала [42]42
чандала – рожденный от отца из варны шудр и матери из варны брахманов; принадлежал к числу наиболее низких каст.
[Закрыть].
Увидел как-то раз измученный голодом брахман пришедших на берег рыбаков и подумал глупец о них: «Эти подлые рыбаки самые богатые на всем свете. Каждый день ловят и едят столько рыбы, сколько хочется». Но иначе думал чандала, видя тех же рыбаков: «Тьфу на них! Убивают они живых существ и пожирают их мясо. Что мне смотреть на их подлые лица?» – с такой мыслью закрыл он глаза и погрузился в созерцание своей собственной души. Оба они – и дваждырожденный [43]43
дваждырожденный – эпитет брахмана, представителя высшей варны. Связан с тем, что помимо обычного рождения всякий брахман должен был пройти после соответствующей подготовки обряд инициации, считавшийся вторым рождением.
[Закрыть] брахман и самый последний из рожденных – умерли от голода. Брахмана сожрали собаки, а чандалу унесли волны Ганги[44]44
Брахмана сожрали собаки, а чандала унесли волны Ганги – согласно индусским верованиям, воды Ганга очищают от всех прегрешений и уносят к вечному блаженству. Поэтому-то часто встречается в произведениях индийской литературы стремление окончить жизнь именно на Ганге, чтобы после сожжения тела останки могли быть брошены в реку. Здесь же представитель высшего сословия брахман кончает свой жизненный путь самым жалким образом, так, как, согласно индусским представлениям, должен был бы окончить его чандала.
[Закрыть]. От недобрых своих помыслов родился брахман там же, в семье рыбака, но, раз совершал он подвиг на берегах священной Ганги, помнил о прежнем рождении. Чандала же, твердый в вере и чистый душой, там же, на берегу Ганги, родился вновь в царском роду и помнил о прежнем своем рождении. Ставший рабом брахман, страдая, терзался, а родившийся царем чандала радовался. Вот и говорю я, что коли корень древа веры здоров и помыслы чисты, то и плод будет здоровым – нет в том сомнения!»
После этого раджа Калингадатта поведал божественной Тарадатте еще одну историю, сказав при этом: «Вот что еще, божественная: сколько души в дело вкладывается, такой и плод будет. Ведь богатство идет следом за добродетелью. Слушай, расскажу я тебе интересную повесть
о царе Викрамасинхе и двух споривших брахманах
Есть в стране Аванти прославившийся по всей земле город Удджайини [45]45
Удджайини – один из наиболее важных и прославленных политических и культурных центров древней и особенно средневековой Индии; существует и в настоящее время.
[Закрыть] – жилище Махакалы [46]46
жилище Махакалы – в Удджайини находился храм Шивы в ипостаси Махакалы, Великого Времени, где во время храмовых празднеств и связанных с ними ярмарок устраивались театральные представления.
[Закрыть], сверкающее беломраморными дворцами, подобными вершинам Кайласы, собравшимися для поклонения великому богу [47]47
Великому богу – т. е. Махешваре, Шиве.
[Закрыть]. Город подобен беспредельному океану, и, когда сотни армий вступали в него, казались они реками, впадающими в тот океан, а водой в нем был Истинный повелитель [48]48
Истинный повелитель – здесь имеется в виду Шива как бог, эманацией которого является все сущее.
[Закрыть], окруженный дружественными ему царями.
Царствовал в Удджайини раджа Викрамасинха – истинный лев доблести, по заслугам так названный, ибо перед ним любой враг становился робкой газелью и не мог противостоять ему. А раз никто не мог противиться славному радже, не было и битв и не мог он показать ни ловкости во владении разным оружием, ни ратной доблести и очень оттого мучился.
Узнав об этом, сказал ему однажды во время беседы министр Амарагупта: «Не трудно царям причинить себе вред, если стремятся они укротить врагов с помощью высокомерия, порожденного или чрезмерной мощью, или упоением от мастерского владения оружием. Так вот, в давние времена асура Бана [49]49
Бана – имя одного из асуров, сына Кашьяпы, одного из прародителей мира.
[Закрыть], возгордившийся тем, что была у него тысяча рук, просил Шиву дать ему для битвы достойного врага. Бог согласился и дал ему в противники самого Вишну [50]50
Вишну – один из основных богов индуистского пантеона. Здесь он упомянут в положении подчиненном, поскольку Сомадева, будучи шиваитом, считает верховным богом только Шиву. См. также прим. 17.
[Закрыть], а тот и отсек асуру все его руки. Потому не сокрушайся, что нет войны! Никогда не следует жалеть, что нет противника! А если хочется тебе показать, как мастерски владеешь ты оружием, показать свое молодечество, то самое лучшее место для этого – лес. Покажи-ка все это на охоте. Царям надлежит проводить время на охоте, в разных телесных упражнениях и в подобных занятиях, иначе не преуспеть им в военных походах! Хищные звери стремятся опустошить землю, и потому царю следует истреблять хищников. Но и этим занятием нельзя увлекаться сверх меры – страсть к охоте погубила Панду и других царей[51]51
…страсть к охоте погубила Панду и других царей – имеется, в частности, предание о том, что отец Пандавов – Панду был проклят отшельником, принявшим облик антилопы, у которого Панду убил во время охоты подругу.
[Закрыть]». Кончил многомудрый министр Амарагупта, и сказал Викрамасинха на это: «Так тому и быть».
На другой же день покинул он город и отправился на охоту. Всю землю покрыли лошади, пешие воины, охотничьи собаки, и все четыре страны света были оплетены взлетавшими сетями и силками, а небо загудело от радостных кликов охотников. Ехал Викрамасинха на слоне, и, когда слон вынес его из города, увидел раджа в пустом храме, в безлюдье, двух людей, стоявших друг подле друга и о чем-то ожесточенно споривших. Поглядел на них раджа, но останавливаться не стал, а поехал в лес охотиться. Вот он мечами пронзает дряхлых тигров, средь гор-долин тешит слух свой львиным рыком.
Всю землю усеял он семенами своего мужества – сверкавшими словно зерна жемчуга костями львов, истребителей слонов. Вверх и вправо, вниз и влево метались газели, но легко и без промаха разил их раджа одну за другой и радовался всякий раз, как стрела настигала цель. Затемно закончилась охота, и Викрамасинха, все слуги которого утомились, а тетива лука умолкла, поздно возвращался в Удджайини. И у того же храма вновь увидел он тех же двоих, которых видел, отправляясь на охоту.
«Кто эти двое и о чем они так долго спорят? Наверно, они оба – соглядатаи и ведут такой долгий разговор, обсуждая какую-то тайну!» Рассудив так, велел он своему стражу схватить обоих и связать. Привели их на следующий день во дворец и спросил раджа: «Кто вы такие и о чем вы так долго толковали?» Тогда один из связанных, попросивших смилостивиться, заговорил: «Да соизволит повелитель выслушать то, что я расскажу. Жил в этом городе брахман Карабхака. Совершил он великое жертвоприношение богу Огня ради того, чтобы родился у него сын-герой, а я, махараджа, и есть сын этого брахмана, изощренного в знании священных вед. Еще был я ребенком, когда умерла моя мать, а за нею и отец, и хоть овладел я науками, но сбился с предназначенного мне пути. И стал я играть в кости да заниматься фехтованием. И то сказать: кто не собьется с пути, если в детстве лишен поучений наставника? Детство мое прошло, и однажды я, опьяненный силой своих рук, пошел в лес метать стрелы. В то же время из города выезжала в паланкине некая жена, окруженная многочисленными служанками. Вдруг откуда ни возьмись примчался слон, порвавший узы, и в ярости кинулся на женщину. В страхе разбежались все ее спутники, вместе с ее мужем убежали и евнухи – кто куда! При виде этого в смятении возмущенно подумал я: «Что же это все ее покинули, несчастную! Так я же защищу ее от слона, беззащитную! Разве не мужское дело защищать лишенных защиты?» Кинулся я с воплем на слона, а он, оставив женщину, бросился ко мне. Увел я слона далеко от перепуганной женщины. А когда попался мне на пути большой густой баньян, спрятался я за его висячий ствол[52]52
Спрятался я за его висячий ствол – баньян пускает воздушные корни, которые со временем, достигнув земли, укореняются там и превращаются в самостоятельные стволы.
[Закрыть] и, так легко сбив слона со следа, спасся, а он искрошил тот ствол в прах.
Тогда поспешил я к женщине и спросил ее, перепуганную, о том, как она себя чувствует. Она же, одолеваемая горем, увидав меня, отвечала: «Что уж говорить об этом, коли отдана я в жены трусу – в такой беде бросил он меня, а сам куда-то сбежал! Возвратилось ко мне здоровье, когда увидела я тебя целым и невредимым. Отныне не он мне муж, а ты, не убоявшийся за свою жизнь, чтобы вырвать меня из пасти смерти!
А вот и муженек мой со слугами явился. Ты ступай пока следом за нами – будет удобное время, скроемся мы куда-нибудь».
Согласился я на это – хороша она, да и сама отдается. Что из того, что она чужая жена? Таков путь зрелого мужа, не влюбчивого юнца! А тут подоспел муж, умолил простить его, и отправилась она с ним и слугами дальше. Я же шел всю дорогу позади, так, чтобы меня не замечали, и питался тем, что она мне тайно передавала. Красавица, притворяясь, будто после нападения слона все тело у нее ноет и всякая косточка болит, не позволяла мужу даже прикоснуться к ней. Какая женщина, охваченная страстью, испепеляемая пламенем любви, не попытается отомстить? Какая змея, исполненная ядом, не укусит?
Приблизились мы наконец к городу Лоханагара[53]53
Лоханагара – современный Лахор.
[Закрыть], где был дом ее мужа, промышлявшего торговлей, и остановились у храма, расположенного вне городской стены. Там-то и встретился я с этим брахманом, и с первого же взгляда почувствовали мы друг к другу привязанность – видно, помнит душа любовь к тем существам, которых любила в прежних рождениях. Поведал я ему свою тайну, а он, выслушав всю историю, вот что говорит мне: «Есть средство тебе помочь, и хорошо, что ты сюда пришел. Есть у этого купца сестра. Полюбила она меня и готова убежать отсюда, забрав свои сокровища. Если мы это сделаем, то благодаря этому осуществится и тобой желаемое». Так сказал мне брахман, а сам пошел к жене купца и ее золовке и условился, что и как надлежит сделать.
На другой день, как было условлено, привела та золовка жену купца в храм. Пока мы там были, переодела она своего возлюбленного, а моего друга, в платье жены купца, и, устроив все для нас, пошли они в город в дом купца. Я же с моей возлюбленной, переодетой в мужское платье, пошел прочь от города и после долгого странствия пришел сюда, в Удджайини.
Они в ту же ночь, когда все люди и слуги в доме спали, упившись на пиршестве хмельным, тоже бежали и после трудного и опасного пути тоже пришли сюда. Здесь мы и встретились. Так обрели мы наших юных возлюбленных, золовку с невесткой, полюбивших нас по своей воле. Опасаемся мы, божественный, где-либо поселиться – у кого сердце не тревожится от таких дел? Вот и рассуждали мы про то, где жить нам и чем жить, когда ты, царь, заметил нас издалека, а как увидел, то подумал, что мы соглядатаи и велел схватить нас и связать. Сегодня же божественный изволил спросить, и рассказал я всю нашу историю. Что далее с нами будет, на то воля царя!» Этими словами и закончил он свой рассказ.
Обратился раджа Викрамасинха к брахманам с такой речью: «Доволен я! Без страха живите в моем городе! Дам я вам достаточно денег» – и пожаловал им столько, сколько требовалось. Стали жить при нем брахманы вместе со своими супругами.
Таким-то образом цари бывают щедры даже к тем хитроумным, чьи дела не согласуются с добродетелью и чье единственное достояние – дерзость.
Как бы ни назывался этот мир, божественным или не божественным, но всегда и всякий в нем наслаждается плодами своей кармы, порожденной этим или прежними рождениями, доброй или недоброй.
Так что, божественная, и тот огонь небесный, который, как тебе приснилось, проник в твое чрево, непременно не простой огонь, а душа кого-то из небесных жителей, обреченная силой кармы на земное рождение!»
Услышала все это из уст своего супруга божественная Тарадатта и возрадовалась.
