Текст книги "Поруганные (СИ)"

Автор книги: Solveig Ericson

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 9 страниц)

– Вот еще одна причина, ради которой стоит жить, – прошептал он, когда поцелуй прервался, а потом потянулся ко мне всем телом, обхватил руками, и я узнал, как быстро снимается заскорузлый от холода джинсовый комбез.

Среди заснеженной ночи тело Малого казалось лихорадочно горячим и мягким как пластилин.

Когда мы подошли к институту, то огромная труба пыхала в небо клубами дыма. Горел крематорий. Но внутри меня ни грамма совести не поднялось против Малого. Он сегодня смог открыть мне глаза на то, что он всего лишь часть социума, который годами выстраивал свой быт, после того, как его членов бросили на выживание, обусловив ограниченные способы его достижения.

***

На улице шел дождь. Сплошная ливневая стена. Но мне это нравилось. Я стянул с себя куртку и бросил её тут же, на пороге, чтобы не испортилась, и шагнул под прохладные струи. Волосы тут же намокли и прилипли к плечам и спине.

Спустившись по широкой лестнице, я медленно побрел в неизвестном направлении. Я думал о том, как быстро меня заставила обелить этих ненасытных упырей симпатия к одному конкретному вампиру. Малой выглядел таким настоящим, понятным и располагающим к себе, когда как остальные казались воплощением ночных кошмаров. В них не было ничего человеческого, и не важно, когда они потеряли свою человечность: до жажды или уже годами позже. Малой еще очень молод по сравнению с другими кровососами и потеря человечности его ожидает впереди. Пока он может радоваться мелочам, но через десятки лет жажда сотрет все, что составляет его личность… Хотя, кто я такой, чтобы утверждать о неизбежности изменения сознания? Просто, глядя на остальных, я вижу лишь зверей, хищников, погрязших в инстинктах. А самый страшный, самый опасный хищник – это Влад…

– Далеко собрался? – донеслось сквозь шум дождя.

Я резко остановился, удивленно хлопая глазами, но, когда рассмотрел сквозь серую пелену силуэт Антона, удивление сменилось настороженностью. Он не уступал в жестокости Владу, я видел, с каким наслаждением он рвет чужие глотки.

– А тебя это колышет? – знаю, можно было бы не нарываться самому, но что-то мне подсказывало, что этот упырь все равно нашел бы повод надрать мою задницу.

Я скорей почувствовал, нежели услышал, как вокруг нас стали собираться обитатели института.

– А ты, как я посмотрю, стал очень дерзким, – его голос был чем-то средним между мурлыканьем и шипением. А может это шипел дождь, а вамп только мурлыкал. Кто разберет? – Думаешь, что раз забрался в постель Влада, то с тебя и взятки гладки?

– Что? – удивился я.

Антон уже начал кружить вокруг меня подобно волку. Я ощущал его гнев и горечь, как свои собственные, что меня не мало беспокоило, потому что я их в принципе не должен был чувствовать. Но я отчетливо понимал, что гнев направлен исключительно на меня, а горечь была адресована Владу, ведь он так легко выбросил его, забыл, как отжившую свое вещь.

– Что слышал, – оскалился вамп, – ты должен отстоять право ложиться с ним.

– Перед кем это? – хмыкнул я, подбираясь всем телом для защиты.

– Передо мной! – рявкнул Антон и ринулся на меня.

Он врезался плечом мне в живот и впечатал меня спиной в бетонную стену, выбив весь воздух из легких. Я с размаху ударился головой, только она на удивление осталась целой, правда на мгновение перед глазами стало чернее, чем в заднице негра. Антон не дал мне опомниться и, сграбастав за пояс брюк, швырнул меня еще раз об стену, развернувшись на сто восемьдесят градусов. Видно ему это показалось больше неинтересным, потому что он кинул меня в грязь. И зря сделал, хочу сказать вам, потому что у него были все шансы выбить из меня дерьмо, просто так вот долбя мной бетонный забор.

– Твое место в грязи, маленькая мразь! – зашипел он мне на ухо, схватив за волосы и уперевшись коленом между лопаток. А затем меня стали топить в лужи как котенка.

Признаюсь честно, я почти что отключился от нехватки воздуха, когда Антон решил перевернуть меня на спину, только эти упыри считают, что я совершил хитрый стратегический ход, прикинувшись шлангом. Пусть себе думают, мне от этого не тепло, не холодно. Но в тот момент у меня появился шанс решить исход битвы (читай избиение невинного агнца) в свою пользу, поэтому едва в глазах прояснилось, я всадил ему когти в горло, пробив кожу, мышцы и ухватив его за трахею.

И только потом я сделал судорожный вдох.

– Одно движение и я вырву тебе горло, – сообщил я ему, задыхаясь и кашляя, но усиленно пытался удержать скользкую плоть в руке.

– Сука! – выплюнул он, окрасив губы и подбородок красным, но атаковать все же не решился. Кровь смешивалась с дождем и текла нескончаемым алым потоком.

– Знаешь, в чем твоя ошибка? – спросил я, надавив сильнее и почувствовав, как когти заскребли по кости. – Вместо того, чтобы просто выдрать мне сердце, ты решил продемонстрировать свою силу, унизив меня.

Антон молчал, злобно раздув ноздри и сжав губы в белую тонкую полосу. Глазами он меня давно убил раз эдак мульон.

– Ну, что молчишь? Сдаваться будешь, или мы проверим, сможешь ли ты жить с вырванным горлом?

Он сглотнул, и кровь побежала быстрее. Бледные губы шевельнулись и снова плотно сжались.

– Не слышу? – переспросил я.

– Сдаюсь! – прохрипел он злобно.

– Все слышали?! – крикнул я в никуда.

– Слышали, слышали, – отозвался знакомый до дрожи голос.

Я не отрывал взгляда от лица Антона и поэтому видел, как он метнул отчаянный взгляд на Влада.

– Отпусти его, Ринат, ты победил.

Я с неохотой разжал пальцы, и Антон тут же вскочил на ноги, точнее попытался, но его повело в сторону. Кто-то из его дружков хотел подхватить побежденного вампа под руку, но тот отшатнулся, бросил последний гневный взгляд на Влада, развернулся и пошел прочь.

Я встал с трудом, все тело болело, а когда встретился взглядом с холодными насмешливыми глазами, Влад шутовски поклонился и сказал:

– Поздравляю, теперь ты мой официальный фаворит.

Вот повезло, так повезло.

Мне пришлось пойти за ним в его комнаты, не откладывая на потом. Я встал посреди комнаты, скрестив руки на груди, и смотрел на него в упор упрямым немигающим взглядом.

– Раздевайся, – сказал Влад, встав напротив меня, повторив мой жест.

– Не буду, – ответил я.

– Не зли меня.

– Мне не нравится то, что ты собираешься сделать.

– Я бы так не сказал, – ухмыльнулся он не хорошо, – в прошлый раз тебе весьма это нравилось.

– Я был… пьян! – я расцепил руки, сжав их в кулаки. – А сейчас трезв, и не хочу ЭТОГО!

– Почему? – спокойный вопрос и легкий интерес на красивом лице.

– Потому!

– Я не могу быть мягким с тобой, – это было самое близкое к извинению, что я когда-то слышал от него.

Но смутило меня не это, а то, что он догадался о причине моего нежелания. Если бы он был мягче в сексе, то возможно я и не сопротивлялся бы.

Он кинул меня на кровать и одним ударом в челюсть пресек все попытки вырваться. Пока я считал желтых птичек и яркие звездочки, альбинос содрал с меня брюки и перевернул на живот, чтобы потом резко вздернуть на четвереньки. Я вцепился руками в кованую спинку кровати, дабы не разбить об неё нос, а Влад прижался ко мне всем, уже обнаженным телом и зашептал на ухо:

– Запомни, только место рядом со мной спасет тебя от смерти. Сегодня ты вырвал у Антона право на мою постель, но он не единственный вампир, который имеет на тебя зуб, их больше полусотни, и если каждый будет бросать тебе вызов, ты, в конце концов, издохнешь. Здесь действуют законы Джунглей, Лягушонок, выживает сильнейший, а я -местный Царь Зверей, так что засунь свою гордость куда подальше и принимай свое положение с радостью.

«Закон Джунглей» в меня буквально вколотили, только я в жизни не подумал бы, что вколачивать его можно именно туда. Какой-то обходной путь, я бы сказал, извилистый и тернистый, но до головы он, все же, дошел. Я выучил этот урок и не пытался больше сопротивляться Владу, все мои ночи были перенасыщены им, и я, кажется, стал к этому привыкать.

***

Тяжелые свинцовые тучи в очередной раз разразились ливнем, вновь превратив едва подсохшую землю в вязкую серо-коричневую жижу, а день – в густые сумерки. Кажется грязь стала моей постоянной спутницей.

– Зачем мы здесь? – спросил я у Малого, стирая дождевые капли с лица, которое тут же залило новыми струями.

Ёж привел меня на опушку леса, деревья которого костлявыми стражами темнели на фоне сизого неба. Там уже собралась толпа возбужденных вампиров, я издалека учуял их бурлящую энергию.

– Сейчас сам все увидишь, – промямлил он, не глядя мне в глаза.

Я ухватил его ладонью за загривок и повернул лицом к себе.

– Зачем. Мы. Здесь?! – повторил я с нажимом.

– Влад просил привести тебя, – его виноватый взгляд удачно сочетался с печально повисшими и намокшими «иголками». Я раздражено выругался и отпустил парня.

– Что он еще задумал? Очередную битву за свое прекрасное тело? – прошипел я себе под нос.

– Ну, вот ты и сам признался, что мое тело прекрасно, – услышал я насмешливый голос за своей спиной.

Бухнуло ли в груди сердце? Бухнуло, еще как. И я мог бы соврать самому себе, что дело все в жгучей ненависти. Мог бы соврать, но не стал.

– Что на этот раз, Влад? – спросил я, уверенно разворачиваясь к нему.

Он пожал обнаженными плечами и развел руками, лицо… с таким лицом только в Аду обещания раздавать.

– Я просто хочу показать тебе, что ты такой же как и мы.

Черта с два я такой же…

– Каким же это образом? – вскинул я брови.

Влад улыбнулся мне, не размыкая губ так, что улыбка казалась нитевидной и ехидной, а потом кинул в сторону стоящих плотным кругом вампирам:

– Разойдитесь!

Вампы с явной неохотой повиновались, и я увидел людей, сидящих прямо в грязи в чем мать родила.

– И что это значит? – спросил я скучающим тоном, загоняя панику глубоко в себя.

– Антон!

Упомянутый вампир зашел внутрь круга, выдернул из кучи одного мужчину и потащил его к нам, ухватив за длинные спутанные волосы. Иногда мне казалось, что Владу и говорить не надо, достаточно только посмотреть, как его желание исполнялись. Я списывал этот странный невербальный контакт на долгое время, проведенное в обществе друг друга.

– Что ты удумал? – спросил я более нервно, чем хотел показать.

Влад перехватил человека из рук Антона и прижал к себе в странном неправильном объятье, поглаживая незащищенную шею мужчины ладонью. Бывший фаворит окатил меня взглядом, полным ледяного презрения, не такого конечно замораживающего, как у альбиноса, но весьма ощутимым, и криво ухмыльнулся. Ох, и не нравиться мне это.

– Посмотри на нас, Рин, – таким голосом мог и сам Мефистофель обещать Фаусту вечную молодость и возлюбленную в придачу.

Почему-то мне не хотелось отрывать взгляда от Антона, его ухмыляющаяся рожа сейчас казалась мне предпочтительней, нежели картина маслом «Влад и его снедь».

– Ринат. Посмотри. – В голос закралась угроза, но она была смешана с изрядной долей соблазнительного увещевания.

Я взглянул на «них». Влад улыбнулся, поймав мой взгляд своими волчьими глазами, и провел когтем по бьющейся яремной вене. Человек не шевелился, только смотрел отчаянными глазами в небо, словно ожидая спасения сверху. Эти люди вели себя как загнанные животные, осознавшие, что им уже не спастись: отчаянное сопротивление сменялось на апатию и вялость. Мужчина обмяк в руках альбиноса и только мелко вздрагивал от прикосновений. Он не отреагировал, когда острый коготь вспорол его кожу, пустив ярко алую струйку, только кадык дернулся и глаза закрылись.

Я втянул ноздрями воздух, наполнившийся ароматом пряного металла, и машинально облизнул пересохшие в раз губы. Я никогда до этого не брал кровь прямо из открытой вены, Влад всегда приносил мне её в кубках, наполненных до краев. И я занимался самообманом, позволял себе думать, что я не зверь, не животное, готовое разодрать глотку человеку, чтобы загасить собственный голод.

Сейчас же я понял, насколько ошибался, потому что готов был вгрызться в глотку этой жертве. Сжав кулаки и прожигая Влада ненавидящим взглядом, я боролся с собственной жаждой, стараясь дышать через раз.

– Отпусти себя, мальчик мой, почувствуй всю прелесть кормления, – ненавижу этот низкий тягучий голос!

– Отвали! – прорычал я сквозь плотно стиснутые зубы, чувствуя, как клыки нестерпимо зудят, и внутри горла что-то ужасающе вибрирует.

На это вампир только улыбнулся, рывком развернул к себе жертву и вонзил белые длинные клыки в окровавленную шею. Но он не стал насыщаться: сделав пару глотков, Влад отпустил мужчину и тот рухнул на землю. Я забыл о дрожащем обнаженном теле в грязи, когда альбинос сделал ко мне шаг. Я заворожено смотрел на тонкую алую струйку крови, протянувшуюся от уголка сомкнутых губ к твердой линии подбородка. Ливень очень быстро оставил о ней лишь воспоминание. Но я не успел пожалеть об упущенной возможности слизнуть её, потому что вампир резко обвил меня руками и поцеловал – грубо и до крови прокусив мне губы… Нет, это оказалась не моя кровь…

Меня затрясло, я замычал прямо в этот жестокий рот, который сейчас подарил мне частицу рая. Мои губы уже сами впивались в чужие губы, язык змеёй рыскал внутри, вылизывая кровь со слизистой. Восхитительно… Но мало!

– Еще! – потребовал я, отрываясь от опустевшего рта.

Прозрачные глаза холодно блеснули.

– Иди, возьми сам.

Меня отпустили, и мир сейчас казался не серым, а бордовым, сам воздух стал кровавым маревом. Я кинул взгляд туда, где всего пять минут назад лежала моя пища, но обнаружил лишь грязь. Обведя округу голодными ищущими глазами, я обнаружил мелькающие между деревьями обнаженные спины далеко в лесу. Глубоко в груди родился гневный рокот и поднялся по горлу, вырываясь на волю яростным рычанием. Тело дернулось, готовое сорваться в погоню за добычей, но чужие руки стальным захватом удержали меня на месте.

– Подожди, дай им уйти, – услышал я отдаленное, слабо понимая, что от меня вообще хотят.

Мое сознание отъехало, уступая место инстинктам, которые рвались догнать добычу. Догнать и растерзать, напиться крови. Монстр, родившийся во мне, разорвал жалкую хлипкую человеческую оболочку и с грохочущим ревом вырвался на волю. Во мне осталось лишь одно желание – ЖРАТЬ!

Нет, не во мне. Это был не я. Не я.

– Держите его!

Монстра сбили. Под спиной хлюпнула грязь, чьи-то руки держали крепко, не давая вырваться. Ярость ураганом рвалась из тела, заставляя неистово биться, чтобы добраться до врагов пастью с острыми клыками.

А потом Монстра отпустили. И он сорвался в гон, чтобы поймать и искупаться в крови своей добычи. Только это могло его успокоить, подчинить и упрятать обратно до поры до времени, потому что раз вырвавшись, он сможет снова найти путь на волю…

Лес отступал под натиском нечеловеческой скорости и силы, запах крови и чужого страха звал вперед, заставлял дышать всей грудью и работать разгоряченными мышцами. Бежать, бежать, бежать… Найти, впиться зубами в податливую плоть, прокусить её как масло… Масло?... Что это? Где Он узнал каково оно?... Неважно. Главное, что под кожей соленная, горячая кровь, которая сможет утолить жажду, насытить голод.

Под когтями рассыпается в щепки древесная кора, под ногами взрывается грязью земля, красные брызги взлетают перед глазами и с громким шорохом опадают вниз. Красное. Красное. Вокруг все красное. Особенно бегущие впереди двуногие твари. Удовлетворение, замешанное на нетерпение, вскипает внутри.

Нашел! Догнал!

Истошные вопли жертвы подстегивают жажду, трепещущее в руках тело раздувает ненасытное жерло голода. Монстр свалил свою добычу в грязь, открыл хрупкую шею, дернув за спутанные волосы и, наконец-то, прокусил синюю, бьющуюся чужой жизнью жилу. Пасть наполнилась жаром, красный сок хлынул в горло, лаская язык, губы. Тело Монстра содрогнулось дрожью удовольствия, алчущий рык заставил вибрировать всю грудь. Долгожданное насыщение вырывалось тихим скулением, глаза закатывались в экстазе…

Осушить. Вырвать кусок плоти.

– Какая чудесная картина, – посторонняя реплика сопровождалась громкими хлопками.

Монстр дернулся, отпуская добычу, и повернулся испачканной мордой к незваному гостю.

– Да-а, – прошептал гость, рассматривая приникшее к разжиженной земле чудовище своими холодными глазами с расширенными черными зрачками, – чудесная и возбуждающая.

Запах этого бледного полуобнаженного тела пробудил другой голод, который жаром расплылся в паху, скручивая внутренности в тугой узел. Монстр поднялся из грязи, забыв про безжизненное, опустошенное существо с разорванным горлом и двинулся к своей новой добыче. Хлесткий удар по лицу вырвал яростный рык у Монстра и он бросился на оказавшую сопротивление жертву. Новый удар, сильный и обескураживающий.

– Кто я? – выкрикнул беловолосый.

Монстр оскалился и прыгнул на него. Ударом ноги в живот альбинос свалил зверя в грязь.

– Кто я? – казалось, ответ на этот вопрос был жизненно необходим.

Чудовище умерило свою ярость и озадаченно моргнуло. Кто он? Кто?... Кто?... Высокое тонкое тело, с перекатывающимися мышцами под бледной кожей, белоснежные волосы, холодные глаза, но взгляд возбужденный; черная кожа штанов облепила длинные стройные ноги… наполовину расшнурованная ширинка….

– Влад! – выплюнул Монстр.

– Точно, и никогда не забывай, – красивые тонкие губы расползлись, зазмеились в улыбке, раскаляя желание обладать докрасна.

Монстр поднялся и настороженно двинулся к вожделенному объекту, ожидая очередной удар. Когда он вплотную подошел к Владу, то резко схватил его за мокрые пряди на затылке одной рукой, а другой прижал к своему голодному телу. Но вместо ожидаемого отказа хищные губы сами вцепились в мой рот болезненным поцелуем.

Где-то здесь я стал осознавать себя как себя, а не как Монстра, но мое сознание утонуло в новой жажде – жажде обладать Владом и подчинить его тело себе. Я притиснул его к дереву, продолжая кусать: губы, шею, гладкие плечи и упругие мышцы груди. Я спускался все ниже, кусая и вылизывая бледную кожу, зарываясь носом в живот и дурея от аромата его тела. Я слышал нетерпеливые вздохи Влада и его протяжный стон, когда я с силой сомкнул челюсти на его животе, одновременно срывая с него штаны, располосовав их когтями в клочья.

– Да-а, – раздалось протяжно над головой.

Я дернул альбиноса за бедра вниз, в грязь, к себе. Заставил его встать на четвереньки, задом ко мне. Высосанная кровь застучала африканскими тамтамами в висках и члене, когда я увидел упругие ягодицы, с перекатывающимися мышцами под лунной кожей. Словно в тумане я рванул собственные штаны и одним рывком насадил Влада на себя. Его спина напряглась, одна рука содрала когтями кору с дерева, вторая вонзилась в грязь и тихое хриплое «бля-а-а» – вот все, что я четко осознал, прежде чем погрузиться в новое кровавое марево.

И только дождь удивленно шелестел, наблюдая за безумием, которому отдавались два обнаженных тела перепачканных кровью и грязью.

***

– Ты сейчас ненавидишь меня.

– …да, ненавижу.

– Иначе было нельзя.

– … можно.

– Нельзя. И ты это знаешь.

– …

– Поговори со мной…

– … нет желания.

– …прошу…

– …

– Я хочу, чтобы ты понял меня.

– Но я не понимаю.

– Попробуй.

– … объясни мне, для чего ты все это устроил.

– … я не знаю…

– Тогда как мне тебя понять, если ты сам себя не понимаешь?

Растерянный взгляд серо-голубых глаз.

– Думал, что понимаю, но…

– … что «но»?

Тяжелый вздох.

– Не знаю… Когда ты появился здесь, я почувствовал Его запах на твоей коже, твоих волосах… Это было… больно. Я давно забыл эту боль, но твое появление воскресило её.

Я лежал на кровати, наблюдая за стоящим возле окна вампиром, и боялся даже вздохнуть, чтобы не спугнуть его откровения. После вчерашнего сумасшествия я проспал почти двенадцать часов, а когда проснулся, то обнаружил в комнате Влада.

Он повернулся к окну лицом и распахнул плотные шторы, впуская глубокие сумерки в комнату, но и этого света казалось много.

– Сначала я злился, что у тебя была возможность прикоснуться к Нему, меня выводило из себя, что ты узнал, каким Он может быть…

В разъяснении, кто такой «Он» я не нуждался. Влад говорил о Ликосе.

– Он знает, каким могу быть я…знает, каким я был раньше.

На улице снова зашелестел дождь, размывая картину за окном.

– И я захотел, чтобы и ты узнал, каким я был когда-то… До безумия.

– И вчера была демонстрация того, каким ты был раньше? – я нахмурился, не улавливая смысла.

Влад повернулся ко мне и губы его, всегда хищные и насмешливые, сложились в горькую ухмылку.

– Нет. Вчера была демонстрация моей монструозности во всей красе, я хотел, чтобы ты понял, почему я такой, какой есть.

Я сел на кровати, свесив ноги.

– Ты весьма преуспел в этом. – Настала моя очередь горько улыбаться.

– Я просто понял, что уже не помню, каким я был вначале.

Он сделал шаг ко мне и опустился передо мной на колени, положив руки по обе стороны от моих бедер.

– Я любил их, Рин. Они были всем для меня, но когда я слетел с катушек, самые близкие мне люди – отец и… брат – решили пристрелить меня как бешеного пса. Словно между нами не было того… – он опустил голову и я увидел выступающий позвонок чуть выше уровня обнаженных плеч. – Словно ничего не было, словно я для них ничего не значил. Для Него ничего не значил!

Я и не представлял, что когда-нибудь увижу его таким. Он был сломлен, точнее была сломлена та его личность, которой он некогда был, поэтому он не стал сопротивляться охватившему его безумию, позволив чудовищу доминировать и найти возможность выжить им обоим – Владу монстру и Владу человеку.

– Ты теперь знаешь, какого это – сопротивляться голоду. И ведь я, как и ты не просил, чтобы меня сделали чудовищем, меня просто стали поить кровью. Первый раз насильно, потом я уже сам не мог без человеческой крови, я просто не выжил бы. После глотка крови в организме что-то перестраивается на генетическом уровне, быстро и необратимо, пить кровь становится так же важно, как и дышать.

Он поднял голову и посмотрел мне в глаза, и они не были холодными, в них кружило отчаяние и отголоски безумия.

– Однажды ко мне в клетку кинули человека, у него была едва надрезана кожа рядом с сонной артерией, и мне этого хватило, чтобы сойти с ума. После того, как я его осушил, во мне умер тот Влад, которого когда-то любили брат и отец. Из меня вырвалось чудовище.

Я вздрогнул от того, насколько четко он описал мои собственные ощущения. И как я ни старался, но я больше не мог ненавидеть его. Ненависть в одночасье издохла во мне, оставив пустоту.

– Я убил отца, – мне было больно смотреть ему в глаза. Он признавался мне в том, что собственноручно лишил человека, который заменил ему родителя, жизни, а я смотрел в его глаза полные агонии, и мне было от этого нестерпимо больно. – Он пришел уничтожить меня, и я убил его, потому что хотел жить.

Прежде чем сообразить, что я делаю, я поднял руки и взял в ладони его лицо. Влад со свистом втянул воздух сквозь зубы и закрыл глаза. Напряжение сковало все его тело, он медленно выдохнул сквозь дрожащие тонкие ноздри, а потом снова взглянул на меня своими волчьими глазами. Только волк этот был ранен и медленно умирал, сдерживая скулеж от непереносимой тоски.

– Я потерял их, и вернуть уже не смогу, – сказал он, – но я не хочу терять тебя.

Пустота во мне заполнилась чем-то болезненно тянущим и от этого очень сладким и невесомым, словно открытую рану в груди овеял ледяной ветер, но мне от этого было только хорошо. Ощущения казались трудно сочетаемыми, но они были реальны. Я не ответил, я просто склонился и поцеловал его в твердые губы, которые дрогнули и стали мягкими, как подтаявшее масло. Влад со стоном прижался ко мне, и я потянул его на себя. Это был первый раз между нами, когда я задыхался от нежности, целуя длинную бледную шею, а Влад растекался по простыням от моих жадных, но бережно ласкающих, ладоней. Он снова отдался мне, но мы сделали это лицом к лицу, не разрывая взгляда, словно боялись потерять связь, соединившую нас и удерживающую на грани помешательства.

– Я никогда не оставлю тебя, Влад. Я готов умереть рядом с тобой, запомни это, – сказал я позже, прижимая его голову к своей груди и перебирая короткие белые пряди.

И я не лгал ему.

Глава 8

– Я хотел испачкать тебя.

– Зачем?

– Затем. – Сказал он и тяжело вздохнул. – С ангелами не спят.

Я рассмеялся. Смех вышел не веселым и хриплым.

– Ангел? Я? Влад, ты, кажется, бредишь. А? – я коснулся ладонью его гладкого прохладного лба. – Бывает у вампов простуда?

– Ангел, ангел, – Влад приподнялся на локтях и заглянул в глаза, нависнув надо мной. – Ты ангел, Рин, ты не такой, как мы.

Я уже хотел выдать очередную ехидную шуточку, но серьезный взгляд светло-голубых глаз заставил меня её проглотить.

– Ангел, – пробормотал я недовольно, потому что смутился впервые под его пристальным взглядом, – рухнувший с небес и разбившийся вдребезги.

Я мягко, но настойчиво отодвинул своего расчувствовавшегося любовника и поднялся с постели, делая вид, что усердно ищу свои вещи на полу (вещей тех было – одни штаны, да ботинки), чтобы не показать, как меня взволновал этот новый, более человечный Влад.

Он не должен быть таким, не должен… Иначе я не смогу довести дело до конца…

– Куда ты? – спросил он, когда я натянул штаны и направился к двери.

– Хочу поговорить кое с кем, – ответил я, не оборачиваясь.

Хватит с меня на сегодня Влада, его и так чересчур много.

– Секреты? От меня? Не стоит, Рин.

А голос – дикий мед, смешанный с битым стеклом.

Ну вот, опять угрозы. С таким Владом мне проще иметь дело.

Я повернулся к нему и с вызовом принял его напряженный хищный взгляд.

– Что ты, какие секреты? Я хочу заглянуть к Доку, разъяснить кое-какие вопросы, возникшие у меня по поводу строения и механизмов нашего организма.

– Я могу сам тебе все рассказать.

– Можешь, – ухмыльнулся я и вышел в коридор, – но я просто тащусь от научного подхода.

Закрыв дверь, я тут же прислонился к стене, прикрыв глаза. Я сейчас отсек Влада от себя физически, но у меня не получалось избавиться также легко от его образа, горящего белизной сильного жилистого тела под веками.

***

– Эй, док! – крикнул я, входя в жилые «апартаменты» нашего ученого мужа и не обнаружив там искомого вампа.

Где ж его еще искать, как не в лаборатории. Я прошел через гостевую и уже хотел повернуть ручку двери, ведущую в святая святых, как дверь сама распахнулась и я чуть не столкнулся с птичьей фигурой Дока.

Он испуганно воззрился на меня сквозь линзы очков.

– Ах ты ж! – буркнул он. – Напугал до потери пульса!

– Где он, Док? Где Франкенштейн? – попытался пошутить я и заглянул через его плечо в лабораторию.

– Э-э, – он суетливо подтолкнул меня обратно в гостевую и закрыл за собой дверь. – Ты что-то хотел?

– Да так, возникла сотня-другая вопросов, – ответил я, стараясь не выглядеть подозрительным. Хотя паранойя расцвела пышным цветом, обещая в скором времени заплодоносить.

Ученый вамп поправил на носу очки и указал на одно из кресел.

– Присаживайся тогда. Чай?

– Да, спасибо.

Пока Док заваривал очередной собранный им собственноручно травяной чай, я размышлял над его поведением, уж больно он нервозно себя ведет. Что-то он химичит там в своей лаборатории.

В дверь кто-то постучал, и она без промедлений приоткрылась, ровно на столько, чтобы кое чей, не в меру любопытный, нос смог протиснуться.

– О! А что это у вас тут за посиделки? – спросил Малой с сияющей улыбкой и распахнул дверь совсем. – А мне чаю?

Когда у нас с Ежом было по кружке в руках, Док сказал, что готов выслушать мои вопросы.

– Мне вчера один из местных вампов бросил вызов, – начал я.

– Да-да, я слышал, что Антон у нас теперь не в милости, – закивал он своей лохматой головой. – И?

– Во время драки он меня чуть было не утопил, я чувствовал, что задыхаюсь и почти уже распрощался с жизнью.

Док внимательно на меня посмотрел со своего места возле подоконника.

– Ринат, ты до сих пор думаешь, как человек. Твой мозг подает сигналы об опасности для человека, но суть в том, что ты – вампир, твоя физиология теперь другая. Ты бы не умер от нехватки кислорода, а впал бы в некое подобие летаргического сна, и то далеко не так быстро, как тебе показалось, – пояснил Док.

– Но я же терял сознание, – развел я руками, стараясь не расплескать чай, – как Вы это объясните?

Ученый вамп пожал плечами под застиранным, некогда белым халатом.

– Тебе нужны тренировки, ты должен понять вот здесь, – он дотронулся пальцем до своего виска, – что ты не человек, и тогда придут соответствующие рефлексы и реакции.

Я задумался, серьезно и надолго. А точнее завис, окончательно и бесповоротно.

– Эй, отомри, – толкнул меня Малой.

– Ты хотел еще что-то спросить? – поинтересовался Док.

– Хотел, – ответил я и поиграл бровями, мол, так легко вы от меня не отделаетесь.

Я завалил его кучей вопросов, Док улыбался, когда отвечал, а Малой только посмеивался над нами, потому что это превратилось в своеобразную игру «задай замудренный вопрос и получи на него честный ответ».

– О! Давно хотел спросить, – вспомнил я одну интересующую меня вещь. – А как вампирский яд поступает в кровь жертвы? Откуда?

– Здесь все просто, – стал оживленно объяснять Док. Я заметил, что он не устает говорить, когда дело касается явлений, бросивших вызов самой природе. Фанатик своего дела. – У нас во рту, под мягким небом, находятся железы, которые вырабатывают секрет, содержащий максимальное количество вируса. Эти железы соединены каналом с корнями верхних клыков. В самих клыках также есть каналы, по которым яд и впрыскивается в кровь человека.

Я все еще не до конца понял механизм впрыскивания яда.

– Получается, как только человек укушен, яд тут же стекает по каналам. А почему он тогда все время не капает с клыков?

– Потому что, когда производится укус, идет давление на клыки, кровь поступает в глотку, срабатывает глотательный рефлекс, ядовитые железы сокращаются и тогда яд через каналы поступает в вену укушенного.

– Ммм… – протянул я, задумчиво потирая подбородок и глядя на Дока.

– Эй! Не смотри так на меня, я не дам тебе заглядывать ко мне в рот, терпеть этого не могу, – белохалатный вамп выставил перед собой предупреждающе руки ладонями вперед и для пущей достоверности покачал седой головой.

– Ладно, – легко согласился я и развернулся к Малому.

Еж, увлеченный чаепитием, в этот момент поднял на меня довольный взгляд и, увидев мое выражение лица, подавился чаем.

– Что?! – возмутился он. – Не дамся! Это все равно, что холодными руками к яйцам прикоснуться!

– Да лааадно, – протянул я, – удовлетвори мое любопытство.

– Влад будет удовлетворять, – кинул он мне, вскакивая с кресла и юркнув в коридор.

– Вот мелкий засранец, – фыркнул я. Мне хотелось бежать за ним и осуществить это его «прикоснуться холодными руками к яйцам». – До встречи, Док.