Текст книги "Завтра будет иначе (СИ)"

Автор книги: Solter

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 13 страниц)

– Вань? – переспросил в трубку, тут же добавляя: – Что тебе говорит этот психолог?..

– А тебе-то что? – недружелюбно, как я и предполагал, ответил Ваня. Я уже подумал, что сейчас он отключится, но ошибся: – Рассказывает что-то. Мне не нравится, я не говорю с ним. Давит на мозги, а… Мама не слышит?

– Нет.

– Вот, а отказаться нельзя. В наушниках приходить не разрешает, я уже пробовал. А заснуть под его голос не могу. Скука.

– Сколько раз в неделю?

– Три. По полтора часа примерно, – недовольно ответил Ваня. – А недавно он вообще рассказывал мне о себе. Не знаю, это что было? Это принято так?..

– Может быть, он хотел установить с тобой контакт, – предположил я, кивая Лене и выходя из кухни, лучше, если она сейчас не будет слышать этот разговор. – Есть такая методика, но обычно ее применяют к людям за сорок, кризис среднего возраста, чтобы разговорить человека…

– У меня что, тоже кризис? – фыркнул мелкий. – Короче, ты что хотел?

– Узнать, как ты, – я поспешил обратно на кухню, потому что на такие вопросы отвечать был не готов, сам не знал, зачем мне узнавать, как он, и почему я вообще о нем беспокоюсь. – Сейчас дам трубку маме.

Вернув телефон, я поспешно ретировался в комнату, выдохнув, уже когда оказался за закрытой дверью. Не знаю, от чего я тогда так разнервничался, будто меня уличили в чем-то запретном, некрасивом или постыдном. Но успокоился довольно быстро, начав нервничать уже по поводу того, что происходит с Ваней. Такой подход психолога, который был им выбран, не давал результатов, хотя виной тому, скорее всего, упрямство мелкого, и вряд ли даже самый опытный специалист мог бы его переиграть. Только если бы доктор понравился Ване, тогда да, тогда бы он стал разговаривать. Но работал там, скорее всего, мужчина – женщинам доверяют в этом плане меньше, – а к мужчине у него наверняка отношение заранее негативное.

– Слава, а о чем вы говорили? – она зашла ко мне, когда я копался в интернете, вспомнив, что мне еще об этом писать курсовую.

– Про психолога, – не отрываясь от монитора, ответил я. – Похоже, там не все гладко. Я тут подумал… – я обернулся к ней, чтобы видеть реакцию на мои слова. – Может быть, ему не стоит некоторое время ходить? Или… я тут поищу пока кое-что, это же моя специальность, хорошо?

– Поищи, – обеспокоенно проговорила женщина. – Скажешь мне потом… А то я пока ничего не понимаю.

Я кивнул и отвернулся, внезапно подумав о том, что я бы и сам не отказался от того, чтобы пару недель поработать на должности психолога где-нибудь… Где-нибудь в Ваниной новой школе. Для курсовой это было бы очень полезно, личный опыт, реальные примеры, все дела. И за мелкого так было бы спокойнее, конечно, даже Лена не откажется…

Был бы способ.

Решив подумать над этим завтра, в университете, я немного успокоился. Наверное, получится достать какой-то документ в деканате, о том, что я практикант и все такое. Узнать точно стоит, а дальше уже буду смотреть по обстоятельствам. Может быть, руководство школы и не откажется принять неизвестно кого на пару недель в качестве стажера или еще как… абсурд, но там видно будет.

***

Удивительно, но на этот раз Рома приехал не просто вовремя, а заранее. Это был очередной его любимый клуб, и когда я подходил ко входу, увидел его машину на парковке, уже изрядно припорошенную снегом – сидит тут минимум минут двадцать, судя по этому. И напивается: столик прямо напротив двери, так что я сразу увидел и Рому, и три пустых бокала в его обществе.

– Что празднуешь? – спросил я, усаживаясь на диванчик рядом и бесцеремонно подвигая его задницу ближе к краю.

– Провожаю разум в отставку, – улыбнулся друг, трогая электронный звонок в центре стола. – Присоединишься?

– Нет, мой-то еще при мне. Но я составлю тебе компанию, только если ты не будешь спиваться, а начнешь говорить. Кажется, что-то там о Васе?

За что я его люблю больше всего – Рома очень умный парень, несмотря на то, что играет порой роль поверхностного богатого мальчика. Так и сейчас, он сразу же кивнул, заказав у подошедшей девушки еще парочку коктейлей, а потом повернулся ко мне, оперевшись на уже пустой стол локтями:

– О Васе… – чувствовалось, что говорить в отсутствии выпивки парню не очень удобно, но он все же старался, сказывались предыдущие три бокала. – Он был такой… Знаешь, наивный, будто девственник. Смотрел на меня, как на какую-то диковинку, я не могу описать, Мир, это надо чувствовать!.. Он… Реагировал на меня, понимаешь? Как другие не реагируют – он мог. Черт. Где этот гребаный джин-тоник?!

Я не понимал, но мне хватало того, что можно было видеть Рому. Нервничающего Рому, беспокоящегося Рому, такого, каким он не бывал почти никогда при мне. Это должна быть очень сильная эмоция – та, которая так его растревожила. Но я по-прежнему не мог поверить в то, что он действительно влюбился, а сам Рома на этом даже и не настаивал.

– Вот я и думаю, надо с ним встретиться, – продолжал он, глядя на меня так, будто искал подтверждения своим словам. – А то я терпеть не могу чего-то не понимать.

– Ты думаешь, он захочет тебя видеть? – серьезно спросил я. – Ведь из-за тебя он поссорился с лучшим другом.

– Вот я бы извинился… Может, прислать ему цветов в качестве извинения? Букет роз? Или он не любит розы?.. – увлекся Рома, придя в себя только после того, как нам принесли заказ. – Кстати, как там с Ваней? Все еще в той школе?

– Все еще, никуда он не денется оттуда до конца одиннадцатого класса, – поморщившись, ответил я, тут же прикладываясь к стакану. – Я с ним недавно разговаривал. Он ходит к психологу, и это хреново, потому что общего языка они найти не могут. Так бывает, когда пациент настроен враждебно, испытывает неприязнь, закрыт или уверен в том, что социум…

– Эй-эй-эй, ладно тебе! – остановил меня Рома жестом руки. – Давай по существу, окей?

– Ага, ну да, – спохватился я, вспомнив, что друг терпеть не может никаких профессиональных терминов из психологии, да и разговоров на эту тему вообще. – Короче, это ему не помогает. И я подумал, хорошо бы мне как-то там… Как-то попасть туда, хотя бы пару недель поработать вместе с этим их психологом.

– Да?

– Ага. Он же совсем один там, блин.

– Раньше ты о нем так не беспокоился, – заметил Рома, глядя на меня с легким прищуром.

– Раньше он был в порядке… более-менее. Все дело в этом.

– Ну да, ну да… – покачал головой он, а потом добавил: – И что, есть варианты?

– Немного. В деканате дали справку о том, что я могу проходить практику в течение месяца, но это просто подтверждение квалификации, не больше. Я бы туда за спасибо работать пошел, веришь, если бы только взяли, – я обреченно махнул рукой, а потом покосился на Рому: – Может быть, у тебя и в этой сфере есть полезные знакомства?..

Спрашивая это, я чувствовал себя немного неловко, испытывая ощущение, будто я в наглую использую своего друга для корыстных целей. Даже вопрос я старался задать в такой форме, чтобы Рома не воспринял это как прямую просьбу, и чтоб имел возможность отказаться, если захочет. С его помощью, конечно, шансов у меня гораздо больше, но и без этого я постараюсь справиться.

– Может, – неуверенно ответил он, подумав немного. – Скинешь мне, что это за школа, навскидку я сейчас сказать ничего не смогу.

– Ты у меня супермен, – откровенно улыбнулся я, чувствуя, что если Рома действительно захочет за это взяться, то решение проблемы уже у меня в кармане.

– В самом деле? – серьезно уточнил он. – Тогда я действительно пошлю Васе цветов. Так и напишу в записке, что от супермена. Думаешь, он поймет?

Проговорили мы в тот раз довольно долго, и немало выпили, так что я почти не помню, что делал – то ли советовал Роме забыть про Васю хотя бы до конца учебного года, то ли подбивал его отправить вместе с цветами еще и бутылку шампанского и открытку в виде сердечка. Что он в итоге решил – я узнал только утром, когда Рома прислал мне фотографию плюшевого слона в половину человеческого роста величиной.

Жаль мне не доведется увидеть реакцию Васьки на такой подарочек.

***

– Ну как, он перезвонил тебе? – вместо приветствия проговорил я в трубку, стоило только Роме позвонить вечером. – Что он сказал?..

Днем я успел отправить на его электронную почту адрес школы, ее официальное название и имя директора, этого должно было хватить для того, чтобы Рома смог что-то выяснить по своим «каналам»: через влиятельных знакомых его отца. Теперь оставалось только ждать и не торопить друга, а то из-за этого он иногда начинал психовать – так было, когда я неделю назад пытался выяснить результаты по Петровым. Теперь понятно, что это он из-за Васи переживал, и некоторое время не мог ни над чем работать.

Да и до сих пор его, кажется, не отпустило.

– Как бы он мне звонил? – недовольно ответил Рома сквозь доносящиеся щелчки клавиш – он что-то набирал на компьютере. – Мы же не обменивались номерами.

– И ты не догадался написать ему записку вместе со слоном?..

Ответом мне было молчание, он даже печатать перестал, раздумывая.

– Нет. Я не подумал, – Рома вздохнул, но расстраиваться не стал: – Завтра отправлю ему цветов, и тогда напишу. Я тебе вообще не поэтому звоню, зачем ты меня путаешь?.. Помнишь, я говорил, что проверю связь твоего папаши с Петровым Николаем?

– Угу, с совладельцем Лениной фирмы, помню, – я кивнул головой, не беспокоясь о том, что Рома видеть моих жестов никак не может. – И что, есть связь?

– Знаешь о теории пяти рукопожатий? Весь мир связан друг с другом… через пять рукопожатий, слышал такое?

– Что-то припоминаю.

– А, впрочем, неважно. Она тут вообще не действует, похоже. Вообще надо разбирать эту теорию, а то я так и не понял, по какому принципу… В общем, Мир!.. Что ты знаешь про детство твоего папаши?

– Э-э-э… – пробормотал я, не зная даже, что сказать в ответ. Что я знал?.. Ничего совершенно, я даже не бывал в его родном городе, а про детство и юность папа почти ничего не рассказывал, да я и не особо интересовался этой темой. Наверное, зря, как показывает практика.

– Неважно, – правильно понял меня Рома, не став ждать более внятного ответа. – Николай Петров и твой батя – они проучились в одном классе девять лет. Вот тебе и связь, все просто. Я же супермен. Надо было раньше узнать это, да?

– Да… – я пребывал в некой прострации, сопоставляя известные факты в одно целое, но все еще не получая внятной картины.

– Видел твое письмо, – продолжил Рома между тем. – Завтра гляну подробнее, и потом позвоню. А сейчас я должен заказать цветы, если ты не забыл.

Отложив телефон, я схватился руками за голову: совершенно ничего не понимаю, но и бросить все это тоже уже не могу.

========== Глава 16. Pov Ваня ==========

– Эй, Ваня…

– Да он в наушниках не слышит.

– Может, он заснул?

– Ага, или умер. Потыкай тогда палочкой.

Это мои соседи по комнате, оба Александры, потому одного называют Сашей, другого Саней, а я до сих пор путаю, кто из них кто. Они немного похожи внешне, волосы у обоих одинаковой длины и почти одного и того же темного цвета, но Саша повыше и покрупнее. Их разговор я слышу, конечно же, потому что, хотя и в наушниках, музыка играет достаточно тихо. Но реагировать не хочется, как и особо с ними разговаривать. А придется – по правоведению у нас одно задание на троих, большой проект, который сдавать через три дня. В предмете я не разбираюсь, но хоть что-то сделать придется.

Соседи у меня все же неплохие. Первые пару дней мы почти совсем не разговаривали, я видел, что они дружат давно, да и комната в собственном распоряжении их устраивала – моя кровать пустовала здесь с начала учебного года, и ее использовали как дополнительное место для захламления. Перед моим появлением все было убрано в шкаф и в тумбочки, но долго поддерживать порядок ни у кого не получалось, и склад хлама постепенно образовывался прямо посередине комнаты.

Потом отношения немного наладились, этому повлияли совместные задания: здесь было вполне нормальным давать один большой проект на комнату, почти по всем предметам так делали минимум раз в две недели. Молча заниматься одним и тем же делом не получалось даже у меня. Общие интересы у нас нашлись, но не так уж много, да и я явно показывал, что дружить ни с кем не хочу, так что разговаривали мы зачастую только по школьным делам, иногда решая, кто пойдет в магазин за общими покупками.

– Ваня! – на этот раз окрик уже громче, и притворяться дальше я не могу, слишком это выйдет подозрительно. Прослыть идиотом мне не с руки. Так что глаза я открываю, вытаскиваю наушник и вопросительно смотрю на обоих Саш.

– Мы пойдем в магазин сейчас, напишешь часть теории?

– Что тебе взять?

Вопрос Сани понравился мне больше, потому ответил я в первую очередь на него:

– Пиццу, с грибами, – рядом с супермаркетом была небольшая пиццерия, куда мы тоже наведывались регулярно, но там обычно никто не задерживался, брали с собой и ели уже в комнате. – Пусть только подогреют ее нормально, а не как в прошлый раз. А что надо написать?.. – наконец поднявшись, я поискал взглядом учебники и обнаружил их сваленными в кучу на ковре, рядом с чьим-то ноутбуком и блюдом с яблоками.

Саша объяснил, какой кусок информации поступает в мое распоряжение, и они ушли, оставив меня наедине с законами, кодексами и актами, в которых я ни черта не понимал, потому мог только механически переписывать текст из книг и распечаток, создавая презентацию на компьютере.

По правде говоря, я думал, что будет хуже. Думал, не приживусь в этой чужой школе среди совершенно незнакомых людей, ставящих себя выше остальных, выше обычных учеников, которые ходят в обычные школы, как и я раньше. Что сказать… отношение ко мне действительно было ожидаемым. Никто не носил меня на руках и не считал идеалом – да такого не было и раньше, хотя обычно я привык быть более-менее в центре внимания. Еще с девятого класса так повелось, что если я хотел прогулять какие-то уроки, большинство тянулось за мной и мы уходили все вместе. Первым начинал творить какие-то глупости, кидаться мелом в девчонок, например, или обстреливать снежками окна второго этажа, где находилась учительская.

Здесь же другие развлечения, в которых я не то, что не руковожу – вообще не участвую. Временами они собираются играть в покер, закрываясь в чьей-то комнате большой компанией. Не знаю, что там стоит на кону, меня туда даже в качестве зрителя никто не звал, хотя Саша посещал эти мероприятия с завидной регулярностью. Иногда, по пятницам, они ходили в кино, без разницы, на какой фильм, потому что все равно не смотрели, а только смеялись и обсуждали, мешая всем остальным. Ну и очень часто просто устраивали попойку, принося из магазина разнообразный алкоголь – большинство уже выглядело гораздо старше своего возраста, потому все это продавалось без проблем.

Пожалуй, полгода назад я тоже отдал бы должное этим развлечениям, но сейчас меня больше устраивал просмотр сериалов за ноутбуком. И учеба, заваливали тут по макушку, боюсь даже узнавать, как справляются остальные при их образе жизни. Двоечников почти не было.

Дверная ручка резко дернулась, и с той стороны послышался мат, дверь ведь не открылась. Я, наученный опытом, теперь все всегда закрывал на замок, и не зря – ломились явно не вернувшиеся Саши, слишком мало времени, да и они знали о моей привычке, нося с собой ключи.

– Са-а-аш! – позвали оттуда, и я беззвучно чертыхнулся, ну неужели неясно, что раз закрыто, значит, никого нет дома?

Я не ответил, прикрыв глаза и на время перестав набирать текст, чтобы не было слышно даже стука клавиш. За дверью постояли еще немного, я будто подсознательно чувствовал чужое присутствие, а потом раздались удаляющиеся шаги, и я облегченно выдохнул: можно спокойно продолжать.

К возвращению ребят я закончил только половину, слишком плохим было настроение, как и всегда в последнее время, но хоть что-то сделал, сейчас поем и продолжу – по крайней мере, так я думал, пока парни не зашли в комнату.

– Глянь, что это, – Саня помотал перед моим носом какой-то бумажкой. – Прилепили нам на дверь. И что хотели сказать – непонятно.

Безразлично взяв листочек, я замер, глядя на выведенные от руки буквы. «Мы всё знаем». И ничего больше, только три слова и полоска скотча, на которую листик и был прикреплен. Похолодев, я старался никак не выдавать своих чувств, отдал бумажку обратно и с трудом пожал плечами – тело будто в миг закостенело, не желая шевелиться.

– Хм… – выдавил я из себя, утыкаясь в монитор и делая вид, что дописываю предложение.

– Вот именно, – кажется, моего состояния они все же не заметили, разбираясь с пакетами, нагруженными покупками. – Спасибо хоть не маркером на двери, а то пришлось бы отмывать. И что они знают? Сань?

– Спроси у них, – отмахнулся сосед, падая на свою кровать и вгрызаясь в яблоко.

– Да у кого бы? – фыркнул Саша. – Ваня, как там?

– Ща, – я мотнул головой, показывая, что очень занят, а сам же тяжело нажимал пальцами на клавиши. Мысли не покидала эта фраза – «Мы все знаем». Судя по реакции Саш – о них знать было просто нечего, иначе настолько спокойными они бы не выглядели. Значит, это точно обо мне. Но откуда, откуда они могли узнать?! Кто им сказал, как?..

Я был достаточно осторожным в разговорах, чаще молчал, чем отвечал на вопросы. Никого не добавлял в друзья в социальных сетях, да и вообще почти не заходил туда, нечего мне там делать. Я закрылся со всех сторон, но они все равно знают.

Зажмурившись, я потер глаза, а потом поднялся и вышел в коридор, как сомнамбула дошел до туалета, уставился на себя в зеркало. Так и есть – взгляд потерянный, сам бледнее обычного, надо срочно привести себя в порядок. Они знают – это плохо, но не смертельно. Я же не сделал ничего ужасного, я ни в чем не виноват. От косых взглядов и разговоров это, конечно же, не спасет, но… Что – но? Кажется, мне снова пора менять школу. А может, уже страну?

***

Следующие три дня, до выходных, я ходил по школе, как на иголках, ожидая в любой момент тычка в спину, смеха или прямых наездов. Но ничего не было – никто на меня не обращал внимания, точно так же, как и до этого. Расслабиться я не мог, нервничал только сильнее, становясь каким-то параноиком: сидя на уроках на первой парте, я был уверен, что все смотрят только на меня; когда слышал где-то разговоры шепотом – казалось, что обо мне; если я заходил в класс, а там что-то обсуждалось, я уверен был в том, что это тоже про меня.

Но время шло, меня не трогали, только на дверях иногда попадались такие же клочки бумаги, с тем же текстом. Если я замечал их первыми – срывал и смывал в туалет, чтобы соседи о них не узнали, но успевал я не всегда, так что Саши по-прежнему были в курсе, что кто-то из учеников «все знает».

Конечно, они попробовали расспросить меня, решив, что раз они ничего не делали, то речь идет именно обо мне. Я пожимал плечами, делая вид, что мне это все совершенно не интересно, и в итоге удалось отвязаться, тем более что их голова была забита учебой, а моя еще и психологом.

Мы с Николаем привыкли друг к другу. Я приходил без опозданий, валился на диван и отворачивался к окну, а он разговаривал со мной. Иногда я отвечал, когда он спрашивал про учебу или мои отношения с соседями, но тема прошлого по-прежнему оставалась запретной, я просто замолкал на не нравившихся мне вопросах и считал количество оставшихся занятий. Их было немало – уже середина марта, так что осталась еще ровно половина. Мы не продвинулись, как я думал, нисколько, хотя иногда Николай делал какие-то записи на листах, вынутых из моей папки.

Я устал от этого, единственной причиной, по которой я не забил на посещения – мама, звонившая уже не каждый вечер, а через день. Наверное, я обидел ее, когда попросил звонить мне пореже, ведь те же Саши надо мной смеялись, считая меня маменькиным сынком. Неприятно, но так и было, судя по всему.

– Иван, – последний на неделе «сеанс» начался точно так же, как все остальные – с предложенного чая, от которого я отказался. – Не думаю, что я Вас расстрою, но с понедельника меня не будет, думаю, недельку или две.

Заинтересованно взглянув на него, я улегся на привычное место, закинув ноги на противоположный подлокотник дивана.

– Вместо меня будет временный человек, у него, конечно, нет моего опыта и знаний… Стажер, практикант из университета, но я уверен, что вы подружитесь. На всякий случай я оставлю Вам мой номер, чтобы Вы могли позвонить в случае чего… – он замялся, но все же продолжил: – Если этот человек будет давить на Вас, например. Его рекомендации, конечно, весьма хороши, но на практике, как Вы знаете, бывает иначе.

– Мм, – я кивнул, в душе даже радуясь тому, что произойдут хоть какие-то изменения, ведь от размеренного голоса Николая все время клонило в сон. Но с другой стороны – новый человек будет вести себя точно так же, пытаться разговорить, разобраться и помочь.

– Рад, что Вы не против, – проговорил Николай, разворачивая свое кресло к окну, чтобы нормально меня видеть. – А сейчас давайте поговорим о Вашем детстве. У Вас были домашние животные?..

***

В субботу утром мы создали небольшую пробку на улице, где располагалась школа. Потеплело впервые в этом году, и все собрались провести два дня с семьей, ну а из здешних учеников вряд ли кто-то пользовался общественным транспортом. Машину мамы я с трудом определил среди всех остальных, если бы не открытое окно со стороны водителя – искал бы ее еще очень долго. Пожалуй, надо было соглашаться на то, чтобы она заехала вчера вечером…

Когда я узнал, что Слава теперь работает вместе с мамой, помогая ей, это меня удивило и немало напрягло. Все-таки я не доверял ему, и мне казалось, что он хочет все там разрушить, испортить, и обязательно сделает это – намеренно или случайно. Но время шло, а дела были в порядке, положение даже немного улучшилось, и благодаря его помощи у мамы становилось все больше свободного времени. Она уже не так поздно возвращалась домой, как раньше, а на выходных и вовсе не ходила на работу – в офис ездил сам Слава, сидел там до обеда в субботу, отвечая на звонки, и этого хватало.

Мать была ему очень благодарна, а меня это злило, я сам не понимал, почему.

А еще она хотела сегодня взять Славу с собой. Услышав это впервые по телефону, я не смог сдержать реакцию и в довольно грубой форме высказал, что я думаю насчет этого. Мама обиделась, а я, буквально через минуту после разговора, пожалел о собственных словах, перезвонил и извинился. И был уверен, что Мирослав едет с нами, но его в машине не было.

– Слава отказался, он пишет курсовую, – в ответ на мой вопросительный взгляд, сообщила мама, ожесточенно сигналя застрявшему впереди водителю. – Он такой молодец, знаешь. И почему я раньше не предложила ему нормально со мной работать? Да когда же ты поедешь, идиот!

Водитель впередистоящей машины будто услышал этот окрик и, наконец, сдвинулся с места. Обогнали мы его быстро, мама вообще водила отчаянно, но всегда осторожно, а сейчас дороги были уже в полном порядке, так что случайных заносов можно было не бояться.

Мы заехали домой ненадолго, взяв вещи, и снова загрузились в машину – нас ждал загородный дом, арендованный на эти выходные где-то в Подмосковье, рядом с озером и лесом. Напрямую мне этого не говорили, но, похоже, мама решила, что природа и свежий воздух пойдут мне на пользу, а я и не возражал: хоть на некоторое время смогу расслабиться, забыть о дурацкой записке, время от времени появляющейся на дверях в комнату и про обоих Саш, мрачнеющих с каждым разом. Я не питал особых иллюзий на их счет. Если знает кто-то один, то вскоре узнают и остальные, это только вопрос времени.

– Вань, ты слышишь?..

– Ага… – похоже, мама что-то говорила, но я отвлекся, ее голос звучал фоном для мыслей. – Мы скоро приедем?

– Еще минут пять, и будем там, – согласно кивнула она, включая радио погромче – звучала одна из ее любимых песен.

Это оказались одни из лучших выходных, которые я только мог пожелать. Почти полное одиночество, только мама время от времени донимала расспросами о школе, узнавала, нашел ли я друзей, и все такое прочее. Но к вечеру даже она поняла, что лучше оставить меня в покое, и оставила, дав возможность самому прогуляться по лесу, слушая музыку в плеере. Лес пах хвоей и дождем, я почти физически ощущал, как что-то меняется у меня в голове от этого запаха, и от тех песен, которые звучали в наушниках. Что именно это было – не понять, не осознать, но оно было, и мне хотелось кричать от незнакомых и непонятных ощущений.

«Похоже, – думал я, в три ночи все еще сидя в кресле перед телевизором. – Надо признать, что жизнь не такая уж плохая, как я думал…»

***

За городом мне понравилось настолько, что мама, видя это, сама предложила задержаться еще на денек. Конечно же, я не был против, плевать на школу, здесь же так прекрасно, когда светит солнце, лучами застревая в ветвях сосен и прыгая бликами по воде озера – то, на что я готов был смотреть часами, не понимая, как мог раньше не замечать таких приятных глазу мелочей. Она сама позвонила администратору, предупредить о моем отсутствии, с этим не возникло никаких проблем, так что в воскресенье и понедельник я наслаждался бездействием, точно так же, как и мама, оставившая работу в будний день впервые за последние три года.

Было еще кое-что, что меня радовало – на этой неделе на одно посещение психолога вышло меньше.

В школу я вернулся во вторник утром, забежал в комнату за учебниками, и мое прекрасное настроение испортилось за пару секунд – на общем столе лежала очередная бумажка, очередное «Мы всё знаем», только теперь там еще и приписка была, появившаяся впервые: «Хватит молчать». Я смотрел на надпись больше минуты, сердце гулко билось где-то под горлом – неужели это значит, что скоро начнется что-то большее, чем простые записки?..

Из размышлений меня выдернул звонок – первый урок начался, а я все еще в комнате, и желания куда-то идти совершенно отсутствует. Ничего, пропустил целый день, так что сейчас один час погоды не сделает.

Скомкав злополучную бумажку в комок, я сунул ее в карман, решив выкинуть где-нибудь по дороге, а сам направился к буфету – в горле пересохло, и воду достать больше негде. Коридоры пустовали, но я все равно нервно поглядывал по сторонам, почти физически чувствуя чужие взгляды, которые мне по большей части мерещились.

– Мне полулитровую минеральную, – продавщица из-за прилавка тоже смотрит странно, будто обвиняет меня в чем-то, и я морщусь, опускаю голову пониже, занавешиваясь отросшими волосами.

– А ты почему не на уроке? – спрашивает она, и я тут же облегченно выдыхаю, понимая, что именно было причиной ее взглядов. – Держи.

– Мне плохо, я вот вышел за водой, – объясняю я, забирая прохладную бутылку. – Спасибо.

Вернувшись в коридор, отхожу подальше, садясь на подоконник, принимаюсь за минералку, все еще мысленно пытаясь определить, каким же образом ученики здесь могли узнать что-то обо мне. Не просто что-то – а именно то, что я пытался скрыть! Это же нереально, о таких вещах просто так не рассказывают… Да и кто мог?.. Злюсь, терзая неподдающуюся моим усилиям крышечку – левая рука все еще болит после того случая, если что-то ею делать. Черт, еще одна записка на дверях – и я сверну кому-то шею!

Чья-то рука смыкается на запотевшей от моих усилий бутылке, забирая ее, и я слышу характерное шипение из-под крышки еще до того, как успеваю поднять голову.

– Держи. Сильно болит рука?

Наверное, сегодня особенный день, планеты встали в ряд, иначе у меня нет больше объяснения тому, почему рядом стоит Слава и смотрит на меня, словно так и надо, настойчиво протягивая открытую воду.

– Рука? – бездумно переспрашиваю, все еще рассматривая его, как приведение. – Что ты здесь делаешь?! – я вскакиваю с подоконника, становясь напротив парня и даже не прикасаясь больше к бутылке.

– По делам, – коротко отвечает он, делая шаг ко мне, а я тут же отступаю, разворачиваюсь и стремительно направляюсь к своей комнате. Ну мало мне прежних проблем, тут еще и Слава нарисовался!

Кажется, он идет за мной, но мне плевать, сейчас я закроюсь в комнате, и ничего он с этим поделать не сможет, стоя по ту сторону. Но у двери я замираю, не успев даже взяться за дверную ручку – это уже почти не удивительно, но я все еще вздрагиваю при виде прилепленных на уровне глаз бумажек.

– Что это? – Слава отцепляет записку, держащуюся на полоске скотча, читает и смотрит на меня. – Вань?..

Молчу, потому что не знаю, что ответить. Мне так все это надоело… Надоело бояться огласки, надоело видеть эти бумажки на дверях, надоело слушать рассуждения Саш на этот счет – уверен, они подозревают меня в чем-то, но наверняка не знают всей правды. Пока – не знают. И сторониться всех я тоже устал.

– Давай зайдем внутрь, – предлагает Слава, смяв листик в ладони. – Я тебя послушаю.

***

И я рассказал ему все: про эти записки, про то, как теперь боюсь находиться в классе, как подозреваю всех и каждого и не могу понять, где они взяли информацию. Рассказал все, а потом, поддавшись эмоциям, признался, как хочу поскорее от всего этого избавиться, выкинуть это ужасное прошлое из памяти, забыть о нем навсегда, никогда больше не возвращаться туда мыслями.

Выговорился, и это было чем-то невероятным. Слава умел слушать, я подсознательно ощущал, что он понимает меня, что уж он-то никому не расскажет, что он… на моей стороне?.. Когда он сидел рядом, изредка подливая мне в чашку воды, казалось, что именно так и есть, потому что больше никого я не мог бы представить сейчас на его месте.

Когда я закончил, остался совершенно без сил, но чувствовал – стало гораздо легче.

– Ты это… Спасибо, что послушал, в общем… – было немного стыдно, я прятал взгляд от Славы, рассматривая ножку стула.

– Нет проблем, – отозвался он. – И, кажется, я знаю, что надо делать.

========== Глава 17. Pov Мирослав ==========

– Конец марта, начало апреля, где-то так, – я сидел в офисе Лены, ожидая конца рабочего дня и общаясь с Ромой по телефону уже, наверное, минут двадцать. За это время я успел узнать, что цветы он Васе не отправлял, постеснявшись, зато прислал еще одного слона, желтого, в пару предыдущему. И номер телефона не оставил, зато написал логин в скайпе и они даже один раз общались.

Я слушал это и не узнавал своего друга. Куда делась его раскованность и общительность – я ведь столько раз видел его в клубах, Ромке не составляло труда познакомиться с кем угодно и где угодно, даже в очереди в туалет. А тут он боится разговаривать с парнем, младше него на два года, если не больше! Не иначе, мир перевернулся.

– У тебя всего дней десять будет, ну, это изначально, – продолжал Рома. – Дальше уже как повезет, сам понимаешь, этого человека не за что увольнять. Можно, конечно, и уволить…