Текст книги "Завтра будет иначе (СИ)"

Автор книги: Solter

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 13 страниц)

– За что?!

– У него и спроси, – буркнул Рома. – Мне он ничего не объяснил толком. Кажется за то, что я поцеловал тебя вчера.

Я бросил на Рому сердитый взгляд, он предусмотрительно отошел подальше.

– Я пытался объяснить ему, что был пьян и поступил глупо, когда полез к тебе перед окнами вашего дома. Да и вообще когда полез к тебе, но Ванька меня даже слушать не стал, заехал по мордям и ушел куда-то. Вот как ему теперь докажешь, что это в шутку было?

– Это я у тебя должен спрашивать как. Добавить бы тебе сейчас для симметрии.

Рома на всякий случай прикрыл целую часть губы ладонью.

– У вас это семейное, что ли?

– Вроде того. Ты на машине?

– Ну не на метро же.

– Тоже мне остряк.

Ромка извинился улыбкой, я улыбнулся в ответ. Полегчало.

Несмотря на то, что мне еще предстоял неприятный разговор с Ваней по поводу шуточных приставаний Ромы, мне стало гораздо легче. Скорее всего, он задержался в какой-нибудь компании и внезапное появление отца тут совершенно не причем.

– У него по-прежнему нет друзей? – осторожно поинтересовался Рома, словно прочитав мои мысли.

Я кивнул и прикусил губу изнутри. Только что додуманный мной аргумент в пользу того, что все хорошо, рассыпался как песочный домик с полпинка.

– Слушай, давай просто подумаем, куда он мог пойти.

Я пожал плечами.

Вася? Нет. Они совсем не общаются, да его и в городе нет. Насколько я понял из недавнего разговора Лены с Ольгой, малой уже за бугром, устраивается на новом месте. Лена? Ну, да, он вполне мог зайти к матери попрощаться, при их доверительных отношениях это нормально, но она не сообщала бы мне о командировке, если бы Ваня пришел к ней в офис – он мог бы сказать, когда вернется домой. Скорее всего, Лена тоже не дозвонилась до него…

И тут до меня дошло, что единственное место, куда он мог бы вернуться – школа. Он провел там не так много времени, но, после нашей совместной пьянки с его соседями, он достаточно сдружился с Сашами. Это место довольно далеко от дома, но, учитывая то, что пойти ему больше некуда, Ваня вполне мог бы поехать к ребятам.

– Он в школе.

– Уверен?

– Да. Больше вариантов нет.

Рома сочувственно посмотрел на меня, видимо понимая, что я хотел сказать «положительных вариантов больше нет». Отрицательных было навалом.

Рома не стал дожидаться, когда попрошу его отвезти меня в Ванину школу, предложив это первым. Мне потребовалось не больше пары минут на то, чтобы переодеться, найти ключи и спуститься к подъезду, где меня уже ждала блестящая красным глянцем «тойота».

Большую часть дороги мы ехали молча. Рома изредка бросал на меня косые взгляды, наверное, ждал, когда заговорю. Сказать было нечего, поэтому я отвернулся к окну, без особого энтузиазма, разглядывая рекламные баннеры вдоль дороги и белые разделительные полосы, нанесенные краской на асфальт. Когда машина остановилась на светофоре, Ромка вздохнул и похлопал меня по плечу.

– Не парься ты так.

– Не могу, – сказал я, обращаясь скорее к дорожному знаку, чем к другу. – Ты даже не представляешь, как я за него боюсь…

Рома улыбнулся, той самой редкой улыбкой, которая бывает лишь в те моменты, когда он не прячется ни под какими масками, а я покраснел, осознав, что это прозвучало почти как признание.

Загорелся зеленый, плавно качнувшись, машина двинулась вперед. Ромка выудил из кармана кожанки телефон, набрал какой-то номер. Видимо, сегодня Всемирный День Недоступности Абонентов, потому что трубку никто не взял. Задумавшись на минуту, Рома побарабанил пальцами по рулю, просчитал что-то, и снова взялся за телефон. Вторая попытка оказалась не намного удачнее первой. Дозвонился он почти сразу, но, перекинувшись парой фраз с человеком на линии, слегка нахмурился и попросил перезвонить «как только что-нибудь прояснится».

Я напрягся, предчувствуя неладное.

– Кому звонил?

– Да так… Дела, – отмахнулся Рома, убирая телефон в бардачок.

– А у тебя вилки в машине нет?

– Зачем это?

– Лапшу с ушей снимать буду. В чем дело?

– Мир, все в порядке.

– Кому ты звонил?

– Юристу, который занимался делом твоего отца. Хотел убедиться в том, что Андрей все еще за решеткой.

– И?

– Не дозвонился.

– Ром, только не ври, я должен знать, если Ване угрожает опасность…

– Приехали, – перебил меня друг, паркуя машину у ворот школы, в которой я относительно недавно «проходил практику».

На посту охраны мне пришлось сочинить глупую байку о том, что я забыл кое-какие вещи в рабочем кабинете. Благо дело пропуск на работу по счастливому случаю так и остался при мне. Правда, это не спасло мой карман от разорения на энную сумму, потому как не белый день на дворе и я на месте охраны тоже не пускал бы к детям кого попало в такое время. Но это мелочи, о которых я забыл уже через минуту.

Получив разрешение на то, чтобы пройти в здание школы, я сразу отправился в жилое крыло, в ту комнату, где жил Ваня, а теперь обитали только Саши.

Из комнаты доносились какие-то споры, гомон и довольно громкая музыка, так что услышали меня только к пятому или шестому разу, когда я оставил попытки достучаться так, как это делают нормальные люди, и побарабанил по двери ногой. Музыка стихла, послышались шаркающие шаги, затем шорох открываемого замка. Ваня, в компании бутылки пива и праздничного колпака на голове, распахнул дверь и чуть не налетел на меня, запнувшись о порожек. Я поймал его за руку, помогая удержать равновесие, и облегченно выдохнул.

– Поехали домой.

Игра в молчанку побила все рекорды популярности в этот вечер. То ли Ваня сердился на нас с Ромой за вчерашнее, то ли за то, что мы забрали его с вечеринки до того как она успела превратиться в массовую пьянку – не знаю, но за полчаса пути он не произнес ни слова. Еще на стоянке у ворот школы я пересел на заднее сидение к Ване и всю дорогу пытался расшевелить его, но все мои старания оказались тщетны. Рома исподтишка наблюдал за нами и качал головой.

Когда Ваня демонстративно отвернулся к окну, не позволив прикоснуться к себе, у моего друга лопнуло терпение.

– Ну все, хватит! – сердито бросил Рома, вдавливая в пол тормоза. Машина остановилась у обочины. Ромка развернулся к нам и, указывая на Ваню, продолжил:

– Ты, придурок малолетний, прежде чем вести себя как баба и придумывать ересь, которой не было, попробовал бы выслушать кого-нибудь.

– Ром, не надо, – попытался вмешаться я.

– Надо, Мир, надо, – заверил Рома. – Что ты думаешь, ему стоит просто так спустить с рук, что ты из-за него весь день как на иголках? Черта с два! Пусть выслушивает.

– Он сейчас успокоится, – шепнул я, наклонившись к Ване.

– Да пошел он!

– Я, между прочим, все слышу, – укоризненно взглянув на нас, предупредил Рома, но ворчать перестал. Как ни странно, именно этот его выпад и разрядил обстановку. Ваня не стал отталкивать меня, когда я осторожно расцепил его руки и отнял их от груди, сжимая в своих ладонях. Еще с минуту он делал вид, что ему все равно и, нахохлившись, как воробей на люке теплотрассы, смотрел прямо перед собой, но сдался, стоило мне погладить его запястье подушечками пальцев и чуть сильнее сомкнуть наши ладони. Окинув меня совершенно нечитаемым взглядом, он приподнял уголки губ и положил голову мне на плечо. Потеревшись об него щекой, закрыл глаза, убаюкиваемый плавным ходом машины.

Рома посмотрел на нас в зеркало заднего вида и деликатно погасил в салоне свет.

Мне стало немного стыдно – возится с нами, как с маленькими, а мы ему разбитую губу и прямую дорогу в анатомию ниже пояса вместо благодарности. Но Ромка легкий, всегда быстро забывал об обидах и меня это обнадеживало.

К тому моменту, как мы добрались до нашего дома, Рома действительно успокоился.

– Вань, – он улыбнулся привычно и открыто. – Без обид, ладно. Мир переживает за тебя, а я за него.

– Ага, – равнодушно согласился Ваня. Да, он, к сожалению, не такой отходчивый.

– Я, наверное, больше не полезу к нему целоваться.

Ваня посмотрел на моего друга, чуть выгнув бровь дугой и, как будто невзначай коснулся своей губы в том месте, где у Ромки она была разбита.

– Убедил. Точно не полезу, – уловив намек, исправился Рома. – Все, ребят, дальше давайте сами. Удачи.

*

Мы ждем, когда он вернется в машину, и провожаем «тойоту» взглядом, пока она не выезжает из двора, только потом заходим в подъезд. На лестничной клетке пахнет мокрой известью, прикрывшись развернутой газетой, у дверей своей квартиры посапывает пьяный дядя Толя, которого снова не пустила рассерженная жена. Мы с Ваней обмениваемся улыбками и молча проходим мимо. Поднимаемся по ступенькам, рассматривая серые плиты под ногами, разлинованные зеленой краской до самого поворота к лифту. Нам везет – кабина лифта оказывается на первом этаже и створки приглашающе разъезжаются в стороны, как только Ваня нажимает на кнопку вызова.

Я уже не чувствую того напряжения, что крепко держало еще час назад и могу свободно сказать:

– Не сердись на Рому, он не привык кланяться перед кем-то.

Ваня беззлобно фыркает:

– Он заслужил.

Я незаметно нажимаю кнопку «стоп» и кабина замирает где-то между этажами.

– Ревнуешь? – спрашиваю, подходя ближе.

– Что если так? – с вызовом отвечает Ваня, делая шаг мне навстречу.

Вместо ответа я целую его и этот поцелуй чем-то похож на наш первый. Не тот, что был в школе, когда Ваня хотел убедиться, что не боится меня, а тот, которым мы обозначили черту начала наших отношений.

– Давай не здесь, – просит Ваня, нажимая на светящуюся зеленым кнопку нашего этажа, и я уступаю. Весь день ждал, подожду еще пару минут.

Оказавшись в квартире, мы подаемся друг к другу, не произнеся ни слова. Я едва успеваю закрыть за собой дверь, как Ваня тут же привлекает меня к себе. Чувствую легкий привкус алкоголя в поцелуе и понимаю, что он ведет себя раскрепощеннее, чем обычно только потому, что выпил. Но мне даже нравится, когда он такой. Сейчас в нем как никогда чувствуется та уверенность в себе, та искра, которую когда-то погасил мой отец. Когда теплые ладони забираются под мою одежду, касаясь кожи, я останавливаю его на секунду, чтобы сказать то, что хотел с самого начала, потому что еще пара минут и мне будет совсем не до этого.

– Вань, послушай, – прошу я, обняв его лицо ладонями. – Я не хотел ничего с Ромой. Он просто напился и решил показать, как неудачно его поцеловали в первый раз. Только и всего.

– Я знаю, – улыбнувшись, кивает Ваня. – Он говорил.

– Не сердишься?

– Давно уже нет.

– А почему не отвечал мне весь день?

– Я не специально. Доехал до ребят, хотел посидеть немного и вернуться, а там у Сашки День Рождения, вот я и застрял. А в телефоне батарея разрядилась.

– В следующий раз предупреди, если собираешься задержаться, – наставляю я.

– В следующий раз не целуйся с кем попало, – передразнивает Ваня, но улыбка выдает его несерьезность. Возможно, я бы поспорил, но главное мы уже выяснили, а остальное не так уж важно.

Об ужине и фильме я вспоминаю уже за порогом спальни, но останавливать Ваню, когда он льнет ко мне, целуя в губы, совсем не хочется. Закрываю дверь на защелку – в последнее время и это вошло в привычку, – отступаю назад до тех пор, пока мягкий край кровати не упирается под колени. Развернувшись, опускаю Ваню спиной на заправленную постель и ложусь рядом. Подперев голову рукой, смотрю на то, как он лениво потягивается. Все очертания фигуры отчетливы в мягком рассеянном свете из окон соседних домов, и я могу видеть, как он прогибается в спине, пытаясь достать до края кровати, как опускаются и поднимаются в такт дыханию плечи, как легкая улыбка трогает красивые губы. Хочу ласкать их, прикасаться к теплой коже, набирать пригоршни волос, оттягивая назад, чтобы целовать в шею, врываться в желанное тело и слушать сбивчивый шепот, в котором обычно невозможно разобрать ничего кроме моего имени. Я закрываю глаза, на секунду представляя его нагую красоту в своих руках, и мне хочется застонать в голос. Сдерживаться довольно трудно, но я не хочу торопиться. Не каждый день выпадает возможность остаться наедине, не заморачиваясь по поводу того, что нас могут застукать за какими-нибудь непристойностями.

– Вань… – я пробираюсь ладонью под его кофту и веду вверх, задирая ее. Касаюсь легким поцелуем напряженного живота, впадинки между ребрами, а затем губ, сцеловывая довольную улыбку. – Я скучал.

А ужин? Да черт с ним с ужином.

У нас впереди еще целые выходные…

_____________________________

На всякий случай уточню,

что право на размещение текста у меня есть.

А то мало ли)

Еще раз спасибо, Рини!)

========== *** Экстра №3, про Рому и Васю *** ==========

POV Рома

Не понимаю, о чем я только думал, когда так опрометчиво подал документы в Мюнхенский университет! Да еще и проплатил первый год обучения сразу, не разбивая оплату на два семестра, как поступало большинство разумных и сознательных студентов!

В Германии я раньше бывал не раз, как и во многих других странах – приехал на пару дней, сам или с друзьями, потусил в заранее известных клубах, отлежался в отеле и умчался домой, выбирать новый пункт для развлечений. Везде, где я бывал за столь короткое время, понимали английский язык, на котором я общался весьма свободно, так что никаких проблем не возникало.

С учебой вышло иначе. Вышло совсем иначе – преподают в университете на немецком, студенты в большинстве своем тоже общаются на немецком, менеджеры в автосалонах, риелтор, у которого я снимал квартиру (ну не в общагу же мне!), продавцы в супермаркетах, все, все пытались что-то втереть мне на незнакомом, довольно грубо звучащем наречии.

Сказать по правде, через пару дней такого хаоса мне захотелось вернуться в Россию, но пагубную для моей репутации мысль я быстро отодвинул на самый задний план. Взялся за дело, значит, надо закончить. Подумаешь – язык незнакомый, Васька как-то выучил его, значит, и я тоже выучу. Где-то я даже читал, что немецкий не такой уж сложный язык, хотя, почему-то кажется, что автор этих слов никогда не начинал его осваивать в моем возрасте.

Пока учеба еще не началась, и ходить нужно было только на подготовительные семинарские занятия, я скачал самоучитель, установил на телефон программу, переводящую и озвучивающую слова, но и этого было слишком мало. Стоило только задуматься о репетиторе, как в моем окружении появились две милые немецкие девчонки, мои одногруппницы, предложившие свою помощь, которую я не просто принял – вцепился в нее обеими руками. И теперь чуть ли не каждый день встречался с ними в университетском парке, постигая элементарные азы чужого языка.

К началу полноценной учебы я был более-менее готов – так считал я сам, пока не прослушал первую лекцию, из которой понял только имя преподавателя. Именно тогда я начал осознавать, что время поджимает, я могу вылететь отсюда после первой же аттестации (никто не посмотрит на внесенные за год деньги, это Европа) и шанса на восстановление уже не будет, потому что если первый тест на поступление я писал на английском в филиале международной организации в Москве, то второй буду сдавать уже здесь, на все том же, упорно не подчиняющемся мне, немецком. Если сосредоточиться и подсчитать, то у меня примерно месяц-два на то, чтобы найти Васю, поговорить с ним, убедить в том, что без меня он не может, и как-нибудь оформить наши отношения.

А перед этим неплохо бы разобраться в себе, потому что порой, когда мозги немного остывали от круговерти труднопроизносимых слов, я не мог понять, чего хочу от этой поездки, от Васи и от жизни в целом.

Пока что с уверенностью я мог сказать только одно – парень мне нравился, возможно, даже нравился сильно, раз я его за столько времени не могу толком забыть. Странным было то, что я не хотел затащить его в постель, как большую часть своих временных знакомых. Нет, от секса, конечно, отказываться не буду, если что, но назвать его своей целью тоже не могу.

***

Я увидел Васю в начале сентября, на крыльце перед главным корпусом университета. На фоне остальных студентов он ничем не выделялся, пожалуй, я даже не обратил бы на него внимания в той толпе, если бы не услышал голос, произносящий такие родные русские слова. Резко обернувшись, натолкнулся взглядом на него, говорящего по телефону, наверняка с родителями.

Первый пункт моего небольшого плана был выполнен. Проводив парня до аудитории и плюнув на собственные пары, я поспешил на первый этаж к доске объявлений, отыскал план занятий первого курса, обнаружил в этом мельтешении букв и цифр номер того самого кабинета и выяснил таким образом, где учится Вася. Вбил зубодробильное «Rechtswissenschaft» в переводчик и удовлетворенно усмехнулся – значит, «Правоведение».

В тот же день я, решив сделать вид, что своих лекций у меня сегодня нет вообще, всюду ходил за Васькой, естественно, от него при этом скрываясь. Хотелось выяснить все сразу – где живет, с кем общается, чем занимается после университета… И я выяснил, оставшись этим крайне недовольным. Парень добрался до дома на автобусе, за которым я ехал на неприметном черном шевроле, пробыл там минут десять, а потом снова вернулся на улицу с изрядно опустевшим рюкзаком, целенаправленно устремившись куда-то в глубь спального района. Я все так же шел за ним, отмечал мысленно, как он внешне изменился и повзрослел – семнадцать лет, а выглядит моим ровесником. Небрежно закинутый на плечо портфель подчеркивал прямую спину, часы свободно болтались на слишком худом, не прикрытом рукавом рубашки запястье, а шнурок на левом кроссовке развязался и волочился по асфальту.

Улыбка сама собой появилась у меня на лице, Вася казался почему-то на удивление родным и домашним.

– Hallo, du bist rechtzeitig, – резко подняв голову на едва слышную с такого расстояния речь, я увидел, что Васька уже остановился у слабо освещенного подъезда, и прямо сейчас заходит в него вместе с каким-то двухметровым качком, придерживающим ему дверь.

Дальше торчать на улице смысла не было, но я все не мог и шагу ступить, смотрел, в каком окне загорится свет, надеясь увидеть силуэты этих голубков, понять, что они делают вместе. Но минуты шли, все оставалось по-прежнему, и я, наконец пересилив себя, развернулся и пошел обратно, засунув руки в карманы – мне кажется, или на улице похолодало?

Мысли, в тот момент собравшиеся в моей голове, были, мягко говоря, отвратительными. Никогда не представлял, что я вообще могу настолько сильно переживать, вот уж познание себя…

Васька-Васька, что же ты со мной делаешь?.. На кого ты меня променял?.. Значит, там, в Москве, никакие парни тебе были не нужны, а стоило перебраться в более толерантную страну – так сразу понадобились?.. Да еще какого-то быка огромного, вот, значит, какие тебе нравятся?

Добравшись до дома, я закрылся в ванной, постаравшись хоть так расслабиться и привести мозги в относительный порядок, в чем мне помогала бутылка виски – отличный психолог и собеседник. И когда этот собеседник подошел к концу, я уже точно знал, что руки опускать не собираюсь. Этот фашист пришел тут на все готовенькое, не он ведь приехал из Москвы, не он поступил в дурацкий немецкий ВУЗ ради Васи!

А значит, ошиваться рядом с ним он тоже не будет!

***

Несколько дней подряд Вася вел себя прилично, четко следуя по маршруту «дом-университет-дом», отклонившись от него только один раз, когда зашел в магазин за продуктами. Я немного успокоился, но бдительности не потерял, даже забросил обучение языку – наверстать потом успею, сейчас другое важно.

Терпение было вознаграждено на четвертый день. Все как обычно: конец пары, поток студентов, в который я вглядывался, боясь пропустить своего парня, забитая автобусная остановка, смеющиеся группки молодежи, расходящиеся в разные стороны от университетских ворот, и я, дежурящий в автомобиле. Мой парень – а я решил называть его именно так, чтобы самому привыкнуть – вышел в числе последних, остановился на тротуаре, взглянул на часы, явно кого-то ожидая. Сомнений в том, кого именно, у меня не было, и я, увы, не ошибся – хорошо запомнившийся мне качок вскоре подошел к Ваське, пожал ему руку и коснулся плеча, поворачивая в нужную сторону.

Я скрипнул зубами, сжав руль, следя за ними, а потом медленно трогаясь с места, направляя шевроле им вслед. Один поворот, другой, третий – меня ребята не замечали, болтая друг с другом, меряя шагами тротуар. Вот Васька оступился, фашист поддержал его за локоть, чуть ли не обняв при этом, а я понял, что больше смотреть на это не могу.

Выяснить, выяснить все раз и навсегда!

Мотор буквально взревел, когда я с силой надавил на газ, автомобиль в считанные секунды догнал парочку, а потом заехал на тротуар немного впереди, останавливаясь наискосок и перекрывая им путь и заставляя отшатнуться назад.

– Вася! – на немца, недовольно хмурящего кустистые брови, внимания я решил не обращать, все равно он ни слова не понимает из того, что я собираюсь говорить. – Ты же сам говорил мне, писал, что не хочешь никаких отношений! – я остановился в полуметре от него, растерянного и удивленного. – И тут вот шастаешь с этим фрицем, домой к нему ходишь, как это понимать?!

– Ты что тут делаешь?.. – попытался прервать меня парень, вцепляясь для уверенности в рюкзак.

– Я приехал за тобой! К тебе!

Пожалуй, мне стоило уличить момент, когда Вася оставался бы один, и поговорить с ним тет-а-тет, а не орать посреди улицы, благо, в это время дня пустынной. Произвожу впечатление девочки-истерички, вон какую форму приняли Васькины глаза, но мне уже было плевать:

– Вот, значит, какие кабаны тебе нравятся, да? – кивок головы в сторону молчавшего до сих пор качка. – И что ты в нем нашел, монстр тестостероновый, педик немецкий! Или он тебя деньгами привлек, потому что мордой – вряд ли!

– Рома! – предупреждающе рыкнул Вася, сжимая кулаки и слегка краснея, то ли от злости, то ли от смущения – как тут понять. – Заткнись, что ты несешь!

– Не заткнусь, пока мы с тобой не поговорим! А сделаем мы это немедленно!

Мой парень, тихо застонав, закрыл ладонями лицо, зато мне ответил фашист, произнеся совершенно без акцента на чистом русском:

– Ну ты и мудак.

Среагировать на летящий в лицо кулак я уже не успел, боль обожгла губу и скулу, второй удар, последовавший тут же, без перерыва, пришелся под дых, заставив согнуться пополам. Еще один – третий, последний – был направлен куда-то в затылок, и после него я пришел в себя уже на асфальте, кашляя и пытаясь сделать вдох. В ушах гудело, перед глазами все слегка кружилось, и я старался их особо не открывать, и так впереди ничего интересного: дорога, бетонный забор, невысокие пыльные кусты.

Успел подумать, что наверняка Васька ушел уже со своим ухажером, и от этого стало еще больнее и горше, чем от трех пережитых только что ударов.

– Дурак ты, Рома… – совсем неожиданно раздался тихий голос, Васькины руки приподняли мне голову и тут же отпустили, уложив ушибленным затылком ему на колени. – Я бы на его месте так же поступил.

– Так что ж ты… – выдохнул я, смаргивая грозящие появиться на глазах слезы.

– Что?.. – его пальцы почти невесомо касались моего лица, очерчивали губы, стирая кровь, а я тихо млел от этих прикосновений.

– Чего не пошел со своим любовничком, раз он так прав…

– Говорю же, дурак ты, – тепло улыбнулся Вася. – Это сын папиного шефа, он помогает мне с немецким. Никакой он мне не любовник.

– Не любовник… – повторил я, чувствуя, насколько легче от этого становится на душе.

Поверил я Ваське безоговорочно – «немец» же ушел, а он остался здесь, со мной, сидеть на асфальте, пачкая джинсы… Это хоть что-то, да значит. Поэтому, теперь никакого качка рядом с моим парнем я не потерплю, и помогать с немецким ему будут девчонки, да и те – только в моем присутствии, незачем лишний риск.

Но это явно все не сегодня, ведь пока у меня немного другие планы…

– Вась, так голова болит, сил просто нет, – я закатил глаза, притворяясь умирающим лебедем, – ты поможешь домой добраться?..