Текст книги "Две недели дождя (СИ)"

Автор книги: sollh

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 15 страниц)

Мик достал из отдельной папки несколько листов с портретами молодой женщины, достаточно привлекательной, но не из тех, к чьим ногам мужчины падают десятками. Крис написал, что губы сделал наиболее характерными для этого типа лица и расы, так что они могут отличаться.

– На губах мог быть дефект. Например, шрам или серьга. Сама форма достаточно типичная, не думаю, что у него могли бы возникнуть проблемы с поиском жертвы. Но губы он почему-то до сих пор не взял. – Лай передал листок с портретом дальше сидящему рядом с ним Лойдсу. – Или он оставил их напоследок по какой-то, известной лишь ему причине.

– Потому что уста – врата лжи, врата дьявола. – Уверенно кивнул Зария. – Думаю, он собирался открыть их самыми последними.

– Зария, у тебя там точно кофе? – насмешливо приподнял бровь Гарри. – Или что покрепче?

– Давай свою теорию. – Кивнул Мик и откинулся на спинку кресла. Женщина была красивой, но по какой-то причине ему казалось, что в этом портрете недостаёт каких-то деталей. И в тоже время, что-то в её лице казалось ему знакомым.

Зария рассказывал убеждённо, даже слишком. Гарри только морщился, Лойдс слушал с вежливым любопытством. Мику пришло в голову, что Чен даже мог бы его поддержать. Утром ему позвонили и сказали, что Чен пришёл в себя, его состояние стабильно, беспокоиться больше не о чем. Это были, несомненно, хорошие новости, но реабилитация займёт много времени, в этом расследовании Чен им уже не помощник.

– Здесь кое-чего не хватает. – Лай закрыл ладонью правую часть лица женщины на портрете. Ему она казалась слишком, до боли знакомой, но он толи не мог, толи не хотел её вспоминать. – У одной из жертв не было пальцев. На рисунке нет руки. Это важная деталь.

– Ты прав, – Мик кивнул, – но почему только пальцы? Почему не ладонь?

– Её не всегда бывает видно. – Лай откинулся на спинку стула и закрыл глаза. Надо было понять, что именно могут означать пальцы. – Например, если рука сжата в кулак.

– Верно. Или он просто не нашёл нужную ладонь. – Мик взял с тарелки печенье и откусил почти половину. Слегка подгоревшее, корицы многовато – у Агнесс никогда не получалось идеально. Кое-кто считал, что на коллегах она оттачивает мастерство. – Зария, что скажешь?

– Я сравнил этот портрет со всеми имеющимися фотографиями из личных дел персонала и школьниц. Совпадений пока нет. – Зария пожал плечами. Ему эта затея казалась совершенно неразумной. Либо та школа вообще была не причём, либо им никогда не позволят узнать правду об этой женщине. – Думаю, надо расширить границы поиска. Хотя, по-моему, мало шансов, что мы её найдём. Мы ведь даже не знаем, сколько ей лет. Где её искать – среди выпускников школы или среди врачей и преподавателей? Слишком мало данных.

Мик кивнул, Зария был прав – найти нужную женщину в школе – было бы слишком большой удачей. Но Эйчер, этот странный парень, почему-то был абсолютно уверен, что нулевой точкой является именно школа. Да и местечко мрачноватое, если уж на то пошло. Про такие часто снимают фильмы и пишут книги – обычно мистику или ужасы. Про творившиеся там зверства и призраки детей. Интересно, а было ли там что-то подобное? Лай вряд ли захочет рассказывать. Мик украдкой посмотрел на друга. После школы и той ночи в парке он стал ещё более замкнутым и неразговорчивым, словно погружённым в собственные мысли.

– Лай, где ищем следующее место? – Мик встал и подошёл к висевшей на стене подробной карте города. Маленьких сквериков и парков было много, мэрия гордилась своей программой озеленения. Им же теперь от этого были только проблемы.

– На нужном расстоянии нет ничего подходящего. – Лай едва взглянул на карту. Он зябко поёжился и отпил ещё горячий кофе из стаканчика. Расстояние он проверил уже давно, и это не давало ему покоя – ни парка, ни сквера, ни какого-то похожего места. – Нужно людное место, со свободным доступом, достаточно открытое, но в тоже время, с укромными местами. Убийце не выгодно, чтобы труп нашли сразу.

– Хочешь сказать, что на обычном расстоянии ничего такого нет? – Мик нахмурился. Это могло стать настоящей проблемой. Где им искать убийцу, если он изменил один из основных своих маркеров поведения?

– Нет, всего лишь хочу сказать, что нет парков и скверов. Нужно место, куда можно попасть беспрепятственно, где бывает много людей. – Лай скользил взглядом по карте, пытаясь понять, какую именно точку на карте мог выбрать убийца. – Где есть укромные места, в которых можно спрятать тело, но в которых его обязательно найдут. Парки подходили лучше всего.

– Но где ещё? Торговый центр или магазин? – Гарри содрогнулся, представив, что устроит пресса, если труп найдут в каком-нибудь торговом центре.

– Нет, не думаю. Он не выставляет своих жертв напоказ. Но и не прячет. Думаю, торговые центры не подойдут. Подземные гаражи тоже – там труп найти будет сложно, да и мы всё равно не сможем определить, какой из гаражей нужен, их слишком много. – Лай вздохнул. Должно быть подходящее место, одно единственное. Школа – нет, там много детей и мало взрослых, да и резонанс большой – рестораны, торговый центр, жилые дома, стройка. Где же?

– Может, стадион? – Агнесс тоже встала рядом с картой, она пыталась угадать, куда именно смотрит Лай. – Даже если кто-то найдёт труп, огласка и паника там вряд ли возникнут – организаторы сделают всё, чтобы замять дело. С них же потребуют деньги за билеты, если игра сорвётся.

– Логично. – С некоторым удивлением сказал Лай. Эта мысль действительно не пришла ему в голову. Людей там много и разных, найти какую-нибудь подсобку, в которую иногда заходят уборщики – проблем не составит. Конечно, там хватает охраны, но его это не остановит – это они уже поняли. – Там как раз есть один стадион. Вот этот.

– Кто-нибудь знает, там у нас ничего не планируется в ближайшее время? – Мик обернулся к своим подчинённым. Сам он спортом не интересовался, поэтому не имел ни малейшего понятия о проходящих матчах.

– Инспектор Дэвис. Ну как так можно? – Лойдс картин всплеснул руками. Иногда его начальник просто поражал его своей отрешённостью от нормальной жизни. – Афиши же по всему городу висят! Завтра вечером будет большой матч, там будет куча народа.

– Значит, завтра вечером. – Мик постарался скрыть смущение. Что с того, что он не обращает внимания на всякие яркие бумажки и билборды? Его же это действительно не интересует. – Есть другие варианты?

– Самый подходящий. – Лай покачал головой. Действительно, ничего лучше на окружности не было.

– Отлично. Значит, ориентировочно, завтра вечером будем ловить его там. Идеи есть? – Мик медленно переводил взгляд с одного своего подчинённого на другого. Если они не справились в оцепленном парке, как тогда им найти его на переполненном людьми стадионе?

– Можно просто отменить матч. Незадолго до его начала. – Лай пожал плечами. Идея казалась на первый взгляд глупой, но он понимал – для человека, делающего что-то по определённой, важной для него схеме, нарушить её порой бывает просто невозможно.

– Он не придёт. – Нахмурился Мик. Только полный псих пришёл бы в настолько явную ловушку.

– Придёт. Обязан будет прийти. И убить. Он должен закончить портрет, должен закончить начатое. Он уже не может остановиться. – Лай продолжал смотреть на карту города, но не видел её. Перед его мысленным взором человек без лица шёл по пустому проходу между рядами кресел, он держал в руках столовый нож и осматривался по сторонам в поисках жертвы. На стадионе было пусто, но он всё равно искал. Ту, что похожа лишь частично, на женщину которую он так любил, которую так сильно ненавидел. – И раз там никого не будет, он приведёт женщину с собой. Надо постараться, чтобы ни один из полицейских, особенно девушки, не оставался ни на секунду вне поля зрения коллег.

– Он может убить и полицейскую. – Тихо выдохнула Агнесс. Кажется, она до сих пор не могла поверить в то, что он оказался на такое способен.

– Верно, вполне может. Но почему ты так уверен, Лай? – Мик продолжал хмуриться, он чувствовал уверенность Лая, он привык доверять его интуиции, его суждениям, но сейчас на карту было поставлено слишком много, а его друг был не в лучшей форме.

– Если он выбрал место, он обязательно туда придёт. Он уже показал нам – наличие полицейских его не остановит. Мы лишь немного усложняем ему задачу. – Лай устало прикрыл глаза, карта города словно отпечаталась на внутренней стороне век, и сквозь неё проступал образ безликого мужчины. – Тем более, это самое подходящее место и время.

– Никто не позволит нам отменить такой матч. – Лойдс схватился за голову. Он уже подумывал о том, чтобы сдать билеты, купленные за полгода до матча. Всё равно с этим расследованием Дэвис вряд ли его отпустил бы.

– Нам – нет. Но есть кое-кто весьма влиятельный, кто может нам помочь. – Губы Лая изогнулись в змеиной, ядовитой улыбке, почти такой же, как у братьев-юристов. – Кое-кто, заинтересованный в нашем расследовании. Раз уж братья Ланги всё равно вмешиваются, почему бы их не использовать?

– Ты с ума сошёл! – Мик едва не подавился печеньем. Самому засовывать голову в петлю? Лезть в пасть к анаконде? Нет, парочке питонов? Да Лай, похоже, совсем из ума выжил!

– Мы и так им вроде бы должны. Если хотим чего-то добиться, надо использовать все доступные ресурсы. – Лай продолжал улыбаться, внутри него росло какое-то злое торжество. – Они для нас – всего лишь ресурсы. Именно потому, что они так хотят получить этого маньяка. Их желание делает их зависимыми от нас.

– Ладно, если иначе не получится. Я подумаю, Лай. – Мик устало вздохнул и доел печенье. Кажется, у них действительно нет иного выхода, кроме как продать душу юристам. – Как говорил Крис – не спорь с патологоанатомом. У нас есть почти два дня. За это время мы должны обработать все материалы, построить версии, найти хоть какие-то улики. Изучайте отчёты о вскрытии, результаты экспертизы сапёров – всё, что у нас есть. Работайте.

Мик направился к выходу. Открыв дверь, он услышал чьи-то громкие голоса и непонятный шум. В центре главного офисе собралась настоящая толпа, сквозь её гомон едва пробивался резкий голос Хэрли.

– Что тут происходит? – Мик положил руку на плечо стоявшего с краю полицейского. Тот скривился как от зубной боли.

– Худшее, что может быть. Не завидую я вам, инспектор Дэвис. – Полицейский покачал головой и отодвинулся. – Пресса.

Мик едва не застонал. Только этого не хватало! Они, конечно, использовали средства массовой информации, чтобы собрать сведения об убитых женщинах, но старались не обозначать связь между ними. Если какая-нибудь пронырливая личность решила сделать себе рейтинги за его счёт…

– Да пропустите же! – Пронырливая личность оказалась достаточно миловидной девушкой в клетчатых брюках и таком же клетчатом жилете поверх блузки. Медные волосы тяжёлыми волнами падали по плечам, а в глазах прыгали озорные чёртики. – Кто-нибудь может сказать мне, где я могу найти инспектора Дэвиса?

– Я – инспектор Дэвис, что вам угодно. – Мик отозвался неохотно, хотя он прекрасно понимал – она всё равно не отстанет, а прикрывать его вечно никто не будет.

– Что здесь творится? – Лай подошёл к Мику и встал рядом. Репортёры, этим что ещё здесь надо? Но девушка симпатичная, кого-то напоминает. Лай никак не мог понять, почему черты её лица кажутся ему настолько знакомыми. Не всё лицо – лишь отдельные его части. Особенно губы. Он никак не мог оторвать от них взгляд, они казались Лаю… не просто красивыми, они были идеальны. Им не хватало совсем немного, одного маленького штриха до совершенства.

– О, наконец-то я вас нашла! Кеан Кристен, вечерняя газета. Вы не могли бы ответить на несколько моих вопросов? – Девушка-репортёр выставила вперёд диктофон как шпагу в туше. Она явно не собиралась отступать.

– Без комментариев, вы мешаете работать. – Мик раздражённо отмахнулся. Ещё не хватало, чтобы в расследование лезли посторонние. Одних Лангов за глаза хватает.

– Скажите, что вы думаете насчёт всех этих убийств? Это работает серийный маньяк? Вы уже вышли на след? Почему полиция до сих пор ничего не предприняла, чтобы обезопасить граждан? – Кеан Кристен сыпала вопросами, не давая ни секунды на то, чтобы обдумать ответы. Мик даже не пытался отвечать, он положил руку на плечо Лая и потащил его за собой.

– Я же сказал – без комментариев! – Девушка вздрогнула, но не отступила, только упрямо поджала губы.

– Вы не имеете права скрывать от общественности правду об опасном маньяке! – В её голове звучала убеждённость и вера в собственную миссию. – Вы же подвергаете опасности граждан, которых должны защищать!

– Не говорите глупостей. – Мик повернулся к девушке, едва сдерживая раздражение. Она действительно сейчас была совсем не к месту, хотя странно, что не пришла раньше. – Если кто и угрожает сейчас безопасности граждан, так это вы!

– Что, да с чего вы…? Да как вы…? – Кеан не смогла больше выдавить из себя ни звука, только возмущённо дышала, всем своим видом изображая оскорблённую невинность. Она явно была новичком, раз не умела выворачивать любое слово оппонента себе на пользу и цепляться к каждой фразе.

– Вы мешаете работе полицейского участка. Вы нарушаете порядок работы, срываете сроки раскрытия преступлений. – Мик растянул губы в торжествующей улыбке. Ему вовсе не хотелось быть такой сволочью, но у него не было настроения развлекать репортёршу. – И не даёте нам поймать этого самого маньяка. Так что потрудитесь сами найти выход.

Кеан Кристен ответила что-то вроде «до следующего раза» и, резко развернувшись на каблуках, зашагала к лифту. Мик знал, она действительно не оставит его в покое, может быть, ещё напишет ядовитую статью. Но ему хотелось бы поговорить с ней, когда он будет героем, поймавшим преступника, а не неудачником, которого этот преступник водит за нос. А ещё он ей в отцы годился.

– Эй, Лай, ты чего такой тихий? – Мик обеспокоенно посмотрел на друга. Тот не сказал ни слова, даже позволил увести себя. Для него это было странно и немного пугало.

– Шумно. – Отмахнулся Лай. Он никогда не любил толпу, но репортёров ещё меньше. Перед ними всегда словно оправдываешься, а Лай не любил признавать свои промахи ни перед кем.

– Как скажешь. Займись документами. В обед куда пойдёшь? – Мик улыбнулся и хлопнул друга по плечу.

– Дома хочу пообедать. В другой раз, Мик. – По губам Лая скользнула бледная улыбка. Он понял, что Мик хотел поесть с ним, поговорить о деле, но отверг это предложение раньше, чем оно было озвучено.

В конце концов, Мик знал его не первый год, должен был привыкнуть. Лай кивнул в ответ на неопределённый жест напарника и направился в свой закуток работать с документами. Ему предстояло перечитать гору всяких отчётов, чтобы хотя бы попытаться найти зацепку. Хотя он прекрасно знал, что ничего там не найдёт. Их маньяк не оставлял им ни малейшего шанса на победу. Но он всё равно собирался сделать всё от него зависящее, чтобы поймать его раньше, чем он соберёт полный портрет. Лай сам не знал, почему это было для него так важно.

Крис постучал в дверь. Три удара, пауза, ещё два удара – раз и навсегда неизменный шифр. Он хотел пойти домой и лечь спать, но нарастающая тревога взяла верх. Ему пришлось терпеливо ждать, пока он откроет – он никогда не открывал сразу.

– Прости, что без предупреждения. – Крис улыбнулся Эйчеру. Он надеялся, что тот не захлопнет дверь у него перед носом.

Эйчер посторонился, пропуская его в квартиру. Постоял пару минут, наблюдая, как тот раздевается, и ушёл на кухню. Крис тяжело вздохнул – как же с ним иногда было трудно общаться. Особенно, когда Эйчер был не в духе, как сейчас.

– Я хотел поговорить с тобой, Эйчер. – Крис сел на стул и положил руки на стол перед собой. В который уже раз его пальцы казались ему слишком большими, а из-под манжет рубашки предательски выглядывали тонкие белые шрамы – напоминание о том времени, когда он был доведённым до отчаянья подростком. – О Лае. Я беспокоюсь о нём. Что думаешь?

– Я беспокоюсь о нём. Что думаешь? – Эхом отозвался Эйчер. Когда Крис первый раз услышал такое повторение, решил, что брат его друга издевается над ним. Эйчер просто обдумывал его слова, выгадывал себе время. – Что ты имеешь в виду?

– Последнее время он стал слишком замкнутым, что-то недоговаривает. – Крис не знал, как правильно выразить словами то, что чувствовал. С Лаем что-то не так, что-то плохое происходит с его другом, а он даже не может понять, что.

– Когда началось? – Эйчер стоял у плиты и ждал, когда подогреется вода. Крис любил чай, но с Лаем пил кофе за компанию. Сейчас можно было приготовить чай. – Когда? Важен срок и место. Там и тогда находится причина изменения.

– Когда? После того случая в парке? Ему тогда досталось по голове. Может, это что-то вроде страха? – Иногда Эйчер мог просто молчать и слушать, а идеи приходили сами из рассуждений.

– Нет. – Эйчер больше ничего не добавил, позволив Крису догадываться самому. Вода уже побелела, этой температуры было достаточно для заваривания чая. Эйчер занялся заварочным чайником. Казалось, он вообще его не слушает.

– Точно. Лай всё-таки не настолько самоуверен, чтобы лезть в одиночку к серийному убийце. – Крис удивлённо почесал нос. Ему такое даже в голову не приходило. Лай всегда сохранял хладнокровие, в любых ситуациях действовал разумно. То, что он пошёл один ночью в парк ловить убийцу, иначе как выходкой не назовёшь. Что же так выбило его из колеи? – Что было до этого? Ещё одно убийство? Кого это может удивить? Или всё-таки после этого?

– Он пошёл не для того, чтобы охотиться. Проверял теорию. – Эйчер закрыл чайник крышкой и засёк время на кухонных часах. – Проверял теорию. Он не собирался. Вмешиваться. Просто проверял теорию. Просто сопоставил. У вас было мало времени для наблюдения.

– Хочешь сказать, что тот инцидент не повлиял на него настолько сильно? Мы решили, что он ведёт себя странно из-за шока и сотрясения. – Крис прикусил ноготь на большом пальце правой руки. Если это была просто разведка, если Лай не хотел спугнуть преступника, просто искал улики или следы – тогда Эйчер прав. Но тогда выходит… – Школа! Лай с Миком потом пошли в вашу старую школу. Но разве это может повлиять так сильно? У Лая всё-таки стальные нервы…

– Могло. Повлиять. – Эйчер разлил чай по чашам как всегда не пролив ни капли. Только в этот раз это далось ему намного труднее. Напряжение внутри росло, он не мог нормально выражать свои мысли, с трудом подбирал слова. – Плохие воспоминания.

– Плохие? Я, конечно, понимаю. Это, наверное, было жутковатое местечко, но всё-таки не настолько же? – Крис взял в руки протянутую чашку. – Эйчер, Лай мне ничего не рассказывал. Я же не знаю!

– Не рассказывал. Жутковатое место, да. – Эйчер усмехнулся. И от этой усмешки Крису стало не по себе. Ухмылка казалась какой-то противоестественной, искусственной, лживой. Напряжение подкатило к горлу, выплеснулось словами, нанизанными на струны натянутых до предела нервов. – Это было место, где детей разрезали на части, и пытались запихнуть как мозаику в шаблон под названием «норма». Кого-то получалось сломать под правильным углом. Кто-то отправлялся в мусоросборник.

– Эйчер, подожди, что ты такое говоришь? – Крис вскочил на ноги, чудом не уронив чашку. Что за бред он несёт? Как такое возможно? Сейчас не средние века и даже не девятнадцатый век с его первыми попытками разобраться в психике человека! – Там же были врачи. Они пытались помочь, вылечить…!

– А мы были больны? Мы все были больны? – Прошептал Эйчер сдавленным голосом. Крис никогда не слышал, чтобы он так говорил, никогда не видел на его лице таких эмоций. Сейчас он даже не мог до конца их интерпретировать.

– Эйчер, успокойся. Я не хочу сказать, что вы с Лаем были больны. – Крис поднял руки ладонями наружу, словно защищаясь. – Не пойми меня неправильно, я не хотел вас обидеть. Но эти люди ведь не желали вам зла! Просто хотели помочь социализоваться.

– Не желали зла. – Эйчер опустился на стул напротив Криса. Из него словно выкачали весь воздух. – Просто научили жить в вечном страхе, притворяться и лгать. Каждую секунду, каждый день жизни до самого конца. Каждое слово, каждый жест проверять и контролировать.

– Эйчер. – Крис с трудом удержался от того, чтобы взять его руки в свои. У него не было права на прикосновения. И он никогда не задумывался, через что им двоим пришлось пройти в той школе. В конце концов, он, как и большинство людей, считал, что такие заведения работают исключительно на благо людей. Вот только на благо каких людей? Об этом он точно не думал.

– Всех детей подстраивают под норму, всех ломают, так или иначе. Мы просто не подходили совсем. Нас пришлось резать и запихивать по кускам. – Эйчер опустил голову так, что за волосами не было видно лица. Крис мог только догадываться, сколько времени это всё варилось, копилось и бродило внутри сознания Лая и Эйчера, сколько раз они возвращались туда в воспоминаниях и кошмарах. Сколько раз пытались сбежать из той школы. И Лаю пришлось вернуться туда наяву. И отправил его туда Эйчер.

– Эйчер, успокойся, прошу. Я просто пытаюсь понять, что с ним происходит. Скажи, ты хоть что-нибудь знаешь? – Крис прикусил губу почти до крови.

– Ты что-нибудь знаешь? – Эйчер кивнул, его голос был тихим и слабым. – Всё будет хорошо. Скоро кончится. Всё кончится.

– Эй, ты о чём? – Крис непонимающе уставился на Эйчера. Что значит – скоро всё кончится? Что именно кончится? – Эйчер?

Никакой реакции. Он просто сидел, не шевелясь. Эмоциональная перегрузка – всплыли откуда-то из памяти слова. И что ему теперь с этим делать?

– Эйчер, послушай. Я сейчас прикоснусь к тебе. Прости, но так надо. Доверься мне. – Крис понимал – Эйчер и так доверился ему больше, чем должен был. Показал свои чувства, хотя обычно прятал их даже от брата. Крис подошёл и обнял одной рукой Эйчера за плечи, помог подняться и отвёл в спальную. Ему нужен отдых, желательно в полной тишине и темноте. Крис не стал раздевать его, просто уложил и укрыл одеялом.

– Эйчер, прости, что заставил тебя всё это пережить. Прости, я, правда, не хотел. – Крис сел на край кровати. У него совсем не осталось сил. – Я же просто за Лая волнуюсь. Не знаю, что, но чувствую, что что-то не так. Просто сердце не на месте. Нет никаких причин. Ведь у меня кроме вас двоих нет никого! Совсем никого! Эйчер. Прости меня. Прости. Пойду я, наверное. Отдыхай.

Только на улице под накрапывающим холодным дождём Крис начал немного приходить в себя. Лай никогда не рассказывал ему о школе, а он не спрашивал. Знал, какими болезненными бывают воспоминания, и какими тяжёлыми – вопросы. Значит, вот как оно всё было…. Крис почувствовал, что дрожит. Лай всегда был спокойным, но Эйчер… его эмоций Крис не видел никогда. До этого самого дня. Что же могло настолько вывести его из равновесия? Что так сильно давит на него? Что он знает? Крис понимал, Эйчер ничего ему не расскажет. Он хотел больше всего на свете помочь и защитить, но не мог даже приблизиться. Крис поднял голову, подставляя лицо дождю, серому, бесконечному, как накатывающее отчаяние.

========== Отчаянье, что гонит в пустоту ==========

Главный редактор вечерней газеты поправил галстук и ещё сильнее вжался в кресло. Вопреки своему обыкновению он хотел стать как можно меньше, как можно незаметнее. А ещё он хотел, чтобы его посетители, наконец, ушли.

– Пока что младшему сотруднику Кристен не удалось ничего выяснить. Но она очень старательная девочка. – Редактор заискивающе улыбнулся. Как же у него от этого ныли зубы! – Если удастся выяснить хоть что-то, я обязательно вам сообщу, будьте уверены!

– Разумеется. Мы же вам платим. – Один из братьев Лангов, тот, что вольготно развалился в кресле для особых гостей, насмешливо посмотрел на редактора. Они действительно ему платили – не очень много, за самые свежие сплетни. И вполне достаточно, когда им было нужно что-то особое, как сейчас. Он никогда не оказывался в накладе – получал и деньги, и материал – но они его пугали. Их интересы были, мягко говоря, странными, болезненными и извращёнными. Но они платили и платили хорошо. Поэтому он не задавал лишних вопросов и старался сделать свою работу как можно лучше и быстрее. А потому напрягал всех, кого мог.

– Как вы с таким красноречием только получили это место? – Второй из братьев – редактор их никогда не мог различить – стоял у первого за спиной и ухмылялся точно так же. – Нам нужны комментарии полиции по этому делу. Любыми способами. Можете даже шантажировать их, нам всё равно.

– Но вам самим было бы легче разузнать… – ещё до того, как редактор договорил, он понял, что совершил ошибку.

– Предлагаешь нам самим руки пачкать? Или забыл про то, чем мы можем шантажировать тебя? – Первый Ланг сделал ударение на последнем слове. Редактор помнил, даже слишком хорошо – ошибки совершают все, но некоторые на них ещё и попадаются.

– Я помню. Я приложу все усилия. Но вы уверены, что хотите, чтобы этим занималась именно Кристен? – Редактор замялся. Его уговорили взять эту девушку на работу, можно сказать, надавили. Она так и не смогла закончить журналистский факультет и сейчас где-то ещё училась. И работала в его газете на полставки. Шустрая, общительная, но не достаточно беспринципная для скандальных статей. – Я мог бы найти кого-то более компетентного.

– Нет, мы хотим, чтобы этим занималась именно она. – Второй Ланг положил руку на спинку кресла. – Нам пора, будем ждать от вас новостей. Хороших новостей, разумеется.

Редактор пробормотал что-то просительно-утвердительное и с облегчением вздохнул, когда за братьями Лангами закрылась дверь. Всё-таки они трепали ему нервов больше, чем приносили прибыли.

Клавдий Ланг поправил воротник своего плаща и шагнул из-под козырька под дождь. Юлий едва успел открыть над ним зонтик. Некоторое время они шли молча.

– Почему ты решил взяться за Дэвиса? Уже не веришь, что они его поймают, и хочешь получить хоть что-то? – Юлий брезгливо скривился, он никогда не довольствовался малым, всегда добиваясь того, чего хотел. Не важно, сколько времени, сил или средств это требовало.

– Не говори глупостей, любезный братец. Мне интересен инспектор Дэвис. Если ты затруднишь себя хоть немного подумать, ты тоже это увидишь. – Клавдий пожал плечами. Разумеется, Юлий не мог не заметить чего-то, столь очевидного. – Инспектор Дэвис столько лет был в тени мрачной личности инспектора Нэвана, но разве человек, так сильно увлечённый чем-то, может быть скучным?

– Ты прав, братец. Дэвис действительно не так банален, как кажется на первый, да и на второй взгляд. – Губы Юлия дрогнули в намёке на улыбку. Всё-таки Клавдий прав, как и всегда. Долгое наблюдение за Нэваном сделало совершенно незаметным Дэвиса. Ведь замкнутый и мрачный детектив притягивал их взгляды, как чёрная дыра – свет. Рядом с ним инспектор Дэвис казался обычным неудачником. – К тому же, в этом деле он – главный актёр. Мы же наблюдаем за его игрой из первого ряда.

– Я решил немного подстегнуть его, позволить проявить то, что он прятал от нас всё это время. – Клавдий плотоядно улыбнулся. Этот человек всё больше увязает в липкой патоке их интереса. Ещё немного, и он уже не сможет из неё вырваться.

– Но почему ты выбрал эту девчонку? Что в ней такого особенного? – Юлий знал ответ, сам же помогал найти информацию. Это было непросто, очень даже непросто.

– Сам же знаешь. Это весьма любопытная игра, но вряд ли им хватит мозгов, чтобы разгадать эту загадку. – Клавдий издал лёгкий смешок и подхватил брата под локоть.

– Скорее уж паранойи. Не у всех людей есть привычка копаться в чужих тайнах и чужом прошлом просто ради интереса. Не у всех есть для этого средства, желание и мозги, дорогой братец. Люди вообще очень разные. Иначе нам с тобой было бы просто скучно. – Юлий пожал плечами и поправил очки свободной рукой. Всего лишь игры – это то, чем они занимались с самого детства. Игры для них двоих. Игры с людьми. В конце концов, они не смогли найти ничего веселее.

Лай посмотрел на часы и ругнулся. Обеденный перерыв уже начался, если он хотел успеть сходить домой, стоило поторопиться. В дверях он опять чуть не столкнулся с Хлоей, она, кажется, пыталась предложить ему пообедать вместе. Глупая женщина! Уж если он отказался есть с Миком, то с ней не пойдёт точно! Лай привычно не стал анализировать её поведение. Слишком очевидным оно было.

На улице шёл уже привычный, как давняя зубная боль, дождь, несильный, но весьма ощутимый. Лай ругнулся под нос и поднял воротник плаща. Зонт он опять не взял, зря только надеялся, что эта дрянная погода изменится. Небо было обложено тучами до самого горизонта, прогноз тоже не обещал ничего хорошего. В ближайшие несколько дней точно.

Он успел дойти до самого дома, когда почувствовал головокружение. Перед глазами всё поплыло, на миг он увидел тёмное мокрое небо в отсветах отражённых огней. Дождь падал ему на лицо, оседал на ресницах, стекал со щёк. Всего на миг, потом его поглотила тьма.

Во тьме не было снов, только журчание, голоса, такие тихие, что слов не разобрать, и шипение. Где-то в самой глубине ворочалось что-то большое и сильное. Пульсировало огромное сердце, а может быть, он и сам находился внутри него и пульсировал вместе с ним. Постепенно звуки стали сильнее, назойливей, он уже почти мог уловить их смысл. Боль пришла резко, как будто ему вскрывали череп. Пульс в висках был похож на грохот походных барабанов в каком-то старом историческом фильме или на биение лопастей гигантской машины.

Лай открыл глаза и тихо, сквозь зубы, застонал. Старое покрывало сползло с его колен и теперь практически лежало на полу. Он сидел в древнем, потёртом кресле, которое осталось от прошлого владельца и которое они по какой-то неведомой причине перетащили на кухню. Эйчер стоял у плиты и что-то жарил, методично помешивая и встряхивая. Ритм его движений был настолько завораживающе ровным, что Лай некоторое время просто неотрывно за ним наблюдал.

– Эйч, сколько сейчас…? – Он едва смог выдавить из себя несколько слов. Горло так пересохло, что воздух в нём просто застревал.

– Сейчас…, – он с трудом проглотил повторяющиеся слова. – Уже вечер, Лай.

– Я был… когда? – Лай с трудом встал, всё тело болело, как будто он ворочал мешки с песком.

– Часа полтора назад. – Эйчер выключил плиту, но к Лаю так и не повернулся. – Ты сразу пошёл сюда.

– Не помню. – Лай подошёл к раковине, нашарил какую-то чашку, набрал себе воды и выпил залпом. Стало немного легче, но в голове всё ещё стоял туман. – Помню только, что пошёл обедать домой.

– Ты устал. – Эйчер наконец-то повернулся, на его лице, таком похожем и таком чужом, не было ни следа эмоций. Лай знал – он всё чувствует, он не такой, как о нём думают другие, но иногда всё же забывал об этом. – Хочешь есть?