Текст книги "Билет до Луны (СИ)"

Автор книги: snezhinka14

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 13 страниц)

Глава 7

      Утром в воскресенье проснулась в странно счастливом настроении, напугала соседок по комнате песней про кентавра и ведьму, покружила сонную Бусинку и получила клювом в макушку от Двушки. Даже это меня не расстроило, я сгребла ошеломленную сову и принялась ее тискать, называя «маленькой злючкой». Сова вырывалась, но я – царь природы, человек и ведьма, так что победила грубая сила. В итоге обе моих домашних любимицы валялись на кровати рядышком без сил, а я энергично рылась в шкафу, хотелось приодеться понаряднее.

По-моему, они сговорились. Во всяком случае, мои малышки одинаково подозрительно следили за моими поисками и тихонько переговаривались. Результат их не впечатлил, кошка чихнула, а сова насмешливо сузила глаза. Мне хотелось танцевать, так было светло на душе. Я надела обалденно красивую мантию цвета сочной вишни, почти черную, с богатым кроваво-красным отливом. Я почти выпорхнула из комнаты, когда меня остановил возмущенный крик совы. Ах да, я же забыла прочитать записку, которую она принесла. Эта была записка от Эвана: «Очень рад, что ты согласилась. С нетерпеньем жду нашей встречи. P.S. Воспользовался твоей совой, потому что моя Дэнжи унесла письмо отцу и еще не вернулась. Эван».

На завтрак я успела и взбесила Эванс своим счастливым видом и широкой улыбкой. Лили завистливо оглядела мой новый наряд и мысленно повесила на него немаленький ценник. Я прямо видела, как цифры замелькали в ее глазах. К моему удивлению, новая мантия привлекла внимание и других студенток, наша староста Ализон Кенделл даже сказала, что это самый модный фасон этого года. Ну да, мантия была слегка приталенной и с удлиненными пышными рукавами, но я не знала, что ношу последний писк моды. В свете новых знаний я только обрадовалась, что Эвана в зале не было. Еще решил бы, что это я так приоделась из-за его предложения. И был бы прав. Ой, ну что же я такая прямая, как палка. Мальчик в Хогсмит позвал, а я сразу растеклась. Фу, дурочка малолетняя. Придется таскать эту мантию по воскресениям, типа я всегда так делаю.

      После завтрака я пошла в библиотеку и занималась до одиннадцати. Я выполнила все домашние задания и решила продуктивно использовать свободное время. Я забралась на третий этаж и нашла картину с мальчиком-пажом. Он был милым и изредка помогал мне добраться до нужного кабинета. Он погиб в пятнадцать лет в каком-то сражении во времена войны Алой и Белой розы, а его племянница принесла его портрет в Хогвартс, когда сгорел родовой особняк. Он учился в Хогвартсе, успел закончить четыре курса. Славный и дружелюбный мальчишка, я с удовольствием болтала с ним обо всем на свете. Разрешение от декана у меня было на руках в письменном виде, так что я собиралась договориться с портретом какой-нибудь милой леди и повесить его в своей комнате. Паж нашел мне одну даму, которая согласилась переехать. Идти пришлось довольно далеко, но я не скучала. Наконец-то было время разложить мысли по полочкам.

Спасибо деду, он заставил меня много экспериментировать этим летом. Опытным путем было установлено, что я могу переносить на картины любую еду и питье, любые сорванные растения, но не с корнями или в земле, тогда просто ничего не получалось. Живые существа на картину переместить не удалось. Пойманная мышь никуда не делась, моя магия не работала. Зато букет цветов, серебряное колечко и учебник за четвертый курс отлично переместились на стол к Филиусу. Нарисованный мной ворон остался красивой декорацией. Дедушка объяснил, что ворон должен был быть нарисован вместе со всем сюжетом и иметь реального прототипа. Он бы ожил на портрете после своей смерти, если бы был магическим созданием. Забавно вышло с одеждой. Платья перемещать можно, но они оставались своего исходного размера, то есть моя мантия леди Гортензии не подошла. Леди Блек была куда более щедро одарена природой в районе груди. Да и не интересно это. Портретам уютно в своем облике, их гораздо больше интересовала еда и напитки. Хотя Янус выпросил себе стопку новых книг, которые он не читал. Ради него я заказала по каталогу из «Флориш и Блоттс» приключения капитана Блада и целую кипу романов Жюль Верна. Это ерунда, что волшебники не читают приключенческую литературу. Дед частенько цитировал Шекспира и басни Лафонтена.

С моим даром получилась вообще фантасмагория: такого никогда не бывало. Я оказалась первой и единственной ведьмой, которая смогла «нарисовать» виски. Многие пытались, но получилось только у меня. Дедушка и мои друзья-портреты в один голос умоляли меня позволить рассказать о чуде, но я пока попросила молчать. Я еще экспериментировала, на каникулах я решила попробовать нарисовать дома на стене интерьерную картинку, как делала в своем мире и разрешить туда доступ друзьям. Интересно, получится или нет? К тому же, мне пока не нужна шумиха. Вот закончу школу, тогда посмотрим. Следующим летом буду много работать, чтобы деду и домовушке хватило денег. Если я сейчас расскажу о своих махинациях с едой для портретов, то начнется шумиха и толкотня, меня завалят работой и прощай, Хогвартс. Закидают деда предложениями о помолвке, тогда мне не выкарабкаться. Денег в семье маловато, защитить особо некому, придется замуж выходить, чтобы муж защищал, а то могут и выкрасть. Опоят какой-нибудь гадостью и запрут в золотой клетке.

      По-хорошему, мне бы еще съездить в Академию художеств, в Вену. Там было лучшее отделение магической живописи, когда-то там учился дед. Меня примут без разговоров, за одну фамилию. Мне бы хотелось учиться, ведь все мои предки получили высшее образование! Я тоже хочу. Отец учился в Академии Геррета Ритвельда, в Амстердаме. Там он заболел архитектурным дизайном и с блеском закончил магическое отделение. Он был лучшим студентом с момента основания Академии в тысяча девятьсот двадцать четвертом году. Даже деньги – не проблема, Министерство магии Великобритании предоставляло гранты талантливым студентам. Я могла бы получить грант без проблем, для этого нужны хорошие оценки СОВ, а не ЖАБА, плюс доказанный талант. Оценки у меня блестящие, спасибо моему прошлому «я». Интересно, почему канонная Пандора выбрала семью, а не карьеру? Неужели так влюбилась в Лагвуда? К сожалению, я этого никогда не узнаю. Еще очень хочется попасть в магические отделения знаменитых картинных галерей. Даже в Эрмитаже есть магическая экспозиция! Дедушка когда-то ездил туда, привез себе из России жену Анну. Так что в моих жилах и здесь течет капелька русской крови, это приятно осознавать.

Самым сложным оказалось зачаровывать холсты. Это отнимало много физических сил и требовало участия всех магов Рода. В той темной пустой комнате в подвале, назначения которой я не поняла, находился родовой камень. Чистые холсты выкладывались на камень оптом, а мы с дедом брались за руки и Эндрю заводил унылую песню на латыни. К концу лета я уже подпевала. Белое свечение на камне появлялось не сразу, постепенно разгоралось и вспыхивало желтым. В этот момент приходилось делать надрез на руке и жертвовать кровь камню. Свечение вспыхивало красным и гасло. Все, ритуал окончен, холсты готовы. Дедушка отлеживался целые сутки, меня тоже ощутимо штормило часа четыре.

Так, легко шагая и размышляя, я добралась до нужного места. Я зашла в очень пыльный и темный коридор. Тут было полно паутины, мрачные скульптуры готического вида птиц грозно наблюдали за каждым моим шагом. Никаких картин на стенах я не видела, но упрямо продвигалась вперед. Наконец, я была вознаграждена. В небольшом боковом коридорчике я нашла три картины. Две были совершенно испорчены временем, кажется, когда-то это были неплохие пейзажи, но точно разобрать я не могла. На единственном портрете я увидела необычный сюжет: молодая женщина сидела за мольбертом, у ее ног дремал большой пес.

Я очень удивилась. Дело в том, что магические художники не могут оставлять свои портреты. Сколько раз пытались рисовать автопортреты, или родня рисовала друг дружку, но после смерти художника всегда происходило одно и то же, какие бы ухищрения не использовались. Портрет сгорал дотла. Эндрю рассказывал, что так он узнал о смерти единственного сына. Внезапно запылал портрет Посейдона в кабинете деда. Да, страсть к греческим именам – это наша семейная фишка. Дедушка Эндрю тоже не Эндрю, а вовсе даже Антей, названный в честь великана, сына Посейдона и Геи. Мил, как все греческие боги. Получал силу от соприкосновения с Землей Геей-матушкой и побеждал воинов. Из их черепов построил храм Посейдону. Так вот, я отвлеклась. В магическом мире ситуация с художниками хорошо описывается старинным выражением «сапожник без сапог».

      Я тихонько кашлянула, привлекая к себе внимание. Дама на картине потянулась и принялась пристально меня разглядывать. Леди Гортензия научила меня здороваться, так что я сделала вежливый книксен.

– Добрый день, сударыня. Меня зовут Пандора Гамп, я хотела бы побеседовать с вами.

Дама мне одобрительно кивнула и ответила:

– Мальчик говорил мне. Хочешь забрать меня отсюда? Извини, одичала за годы одиночества. Меня зовут Альбертина Штраубе. Только верный Джек разделял со мной последние пятьдесят лет. Пес поднял голову и одобрительно тявкнул.

Раз она затронула эту тему, я осмелилась спросить:

– Штраубе? Вы из семьи магических портретистов? Как случилось, что ваш портрет остался целым?

Дама расхохоталась:

– Ах, Пандора Гамп, ты же из Гампов, наших вечных удачливых конкурентов. Разумеется, ты удивлена. Понимаешь, на мне природа взяла передышку. Я совершенно не умею рисовать. Портрет за мольбертом заказала исключительно из вредности, чтобы позлить родственников. За это они отдали мой портрет в Хогвартс и забыли обо мне. С удовольствием перееду к тебе и даже поделюсь семейными секретами. Моя семейка выбросила меня, а подобрала семья Гамп. Удивительно, какое у судьбы изощренное чувство юмора. Я вся твоя, Пандора. Одна просьба – сможешь провести реставрацию?

Я смотрела на нее с жалостью. Как можно выкидывать родного человека? Я решительно ответила:

– Больше того. Я проведу реставрацию и зачарую холст в комнате напротив окна, чтобы вы могли наслаждаться видом на озеро. Уверена, мы подружимся. Декан разрешил мне забрать ваш портрет. У меня тоже просьба: прошу вас присмотреть за моими соседками по комнате. В прошлом у нас случались всякие ситуации.

Дама оживленно кивнула и попросила поскорее забрать ее отсюда. Помявшись, она напомнила мне, что связана клятвой докладывать директору о неправомерном поведении студентов. Мне это было только на руку.

Я постучала палочкой по пергаменту с разрешением и передо мной материализовался домовой эльф с гербом школы на наволочке.

– Ригби слушает, юная мисс.

Я протянула ему пергамент и объяснила, что нужно сделать. Разрешение было написано по всем правилам и заверено печатью, так что эльф снял картину и исчез с хлопком. Я знала, что найду портрет Альбертины в своей комнате.

      Я шла обратно, мысленно подсчитывая расходы на реконструкцию портрета Альбертины. Мы перешли на имена в общении, и это хорошо. Взаимовыгодный обмен – это удачная основа для общения. Она мне будет рассказывать о действиях соседок, а я – приводить ее изображение в порядок. Решено, займусь после «починки» портрета дедушки Филча.

      Неделя пролетела быстро, я получила хорошие оценки за эссе, учителя меня хвалили. Мне повезло с ЗОТИ. В этом году преподавал отставной аврор Макмиллан, чистокровный волшебник с ярко выраженным расизмом в магическом смысле. Всех чистокровных магов и ведьм он обожал. Мы ходили у него в любимчиках. Думаю, что «список двадцати восьми» он знал наизусть. Ведьм с фамилиями из «Списка» он баловал и начислял баллы за самый малейший правильный ответ. Его супруга недавно родила, а он почему-то присутствовал при этом знаменательном событии. Это своеобразно на него повлияло. Он смотрел на всех юных «правильных» ведьм с щемящей жалостью в глазах, называл нас умницами и красавицами. Слово «Леди» он произносил с придыханием и орал на любого мальчишку, осмелившемуся на нас косо посмотреть. Он говорил:

– Эх, глупые вы дети. Наши мадонны через такое проходят, куда там Круцио! Наших милых ведьм надо на руках всю жизнь носить, а вы за косички дергаете, дурачье…

Дамблдор его держал нарочно, по моему мнению. Специально для того, чтобы обиженные грязнокровки строем вступали в орден Феникса в дальнейшем. Профессор Макмиллан изощрялся над ними виртуозно. Мог отправить за новым мелом в середине объяснения нового заклинания, мог заставить стелить маты, пока другие отрабатывали практику, а обиднее всего действовали его едкие высказывания, типа: «Балл за старание, хорошие слуги тоже в цене» и т.д.

К полукровкам он относился снисходительно, а магглорожденных просто не замечал. У него был свой клуб, в который он меня немедленно пригласил. С собой можно было привести одного «друга» и поручиться за него. Я даже думать не стала, привела с собой Снейпа. Что удивительно, он даже обрадовался:

– Пойду, с удовольствием. Этот Макмиллан дает хорошие боевые связки на факультативе, но без рекомендации туда не попадешь. Он приглашает только чистокровных, но полукровок берет, если кто-то поручится. Полезная ты, кузина, – и он улыбнулся.

Я согласилась, что я очень полезная, и мы пошли на факультатив. Вообще, в Хогвартсе были очень популярны клубы по интересам, почти все преподаватели собирали свои «кружки», не только Слагхорн.

Когда мы пришли, нас встретил довольный профессор Макмиллан. Он радушно распахнул дверь и приглашающе повел рукой:

– Располагайтесь, прошу вас. Пандора, ты ручаешься за этого мага?

– Да, профессор. Северус Снейп – мой кузен по материнской линии, он достойный и сильный волшебник. Я ручаюсь за него.

– Отлично. Мистер Снейп, рад приветствовать вас в нашей скромной компании.

      Северус кивнул и мы прошли внутрь. Собралось примерно тридцать – сорок учеников. Я заметила Эвана, нашу старосту, Регулуса Блека, остальных я не знала. Северусу приветливо махали со всех сторон, как и мне. Они отрабатывали незнакомое заклинание. Мы включились в процесс. Профессор терпеливо помогал каждому, объяснял ошибки и добивался идеального исполнения. Полтора часа пробежали незаметно. Потом мы все сидели за круглым большим столом, ужинали и разговаривали. Я позволила себе спросить, не считает ли уважаемый профессор, что он несколько предвзято относится к магглорожденным. Среди них тоже есть талантливые маги. Макмиллан охотно объяснил свою позицию:

– Дорогая Пандора, я бесконечно уважаю твое мнение, но позволь мне объяснить. Меня коробит от того, что грязнокровки (тут я могу говорить свободно, все свои) пытаются навязать нам свои правила, не разобравшись в наших. Их глупое высокомерие смешно. Они пришли в наш мир, а не наоборот. Давным-давно предки приняли решение и ушли из их мира. Ушли, отгородились, спрятались. Называть можно как угодно, но факт остается фактом. Мы ушли от них, при этом мы настолько добры и толерантны, что позволяем им учиться в нашей школе. А если бы сова не прилетела? У грязнокровки проявляется спонтанная магия. Ах, какая радость! И что же случается? Катастрофа! Случайно рушится дом, взрывается самолет, загорается дом – вот что такое неуправляемая магия. Этакого «волшебника» ловят, окутывают проводочками и разделывают на составляющие. Их же ученые будут экспериментировать над несчастным недоучкой, пока не замучат до смерти. Как вы думаете, кого сжигали на кострах инквизиции? Разумеется, иногда попадались настоящие колдуны, но чаще всего жгли вот таких идиотов, не умеющих пользоваться своей силой. Вот, допустим: на вас надвигается разъяренная толпа с вилами и факелами. Что сделает квалифицированный маг? Да в зависимости от настроения. Аппарирует от греха подальше или перебьет магглов, как кутят. Нет, кто бы спорил, магглы учатся. Они становятся все злее, придумывают оружие все мощнее. Но мы-то тоже учимся! Мы научились ставить иллюзии на дома, их даже со спутника не засечешь! Недавно вышла удивительная по красоте и изяществу работа профессора Флитвика, посвященная именно таким чарам. Даже на распечатанной фото и кинопленке магглы не смогут засечь наши строения. Чары будут отвлекать их внимание. А работа японского колдуна Джиро Накамуро? Он совершил чудо! Он укрыл заклинанием чистого купола целый дом во время атомной атаки американцев в 1945 году. Нагасаки была стерта с лица земли, а жители этого дома не пострадали. Никто. Потом японским магам пришлось долго стирать память всем магглам из этого дома, расселять по другим городам, но ведь чудо случилось – люди выжили и не заболели лучевой болезнью! Ни один. Уже тридцать лет прошло, а купол над домом так и стоит. Я горжусь дружбой с этим магом. Так вот, я отвлекся. Грязнокровки. Каждый год одно и то же. Отсталость, средние века, все делаете не правильно, вы отсталые и замшелые… Прекрасно! Не нравится у нас, вали к себе. Три первых курса достаточно для того, чтобы научиться контролировать свою магию. Пожалуйста, двери открыты. Давай Обет о неразглашении и возвращайся в свой мир. Получай там образование и балуйся бытовыми чарами, когда никто не видит. Так нет же, они лезут в наше общество и пытаются устанавливать свои порядки. У нас клановое общество с выраженной иерархией. Хочешь жить у нас? Проси покровительства у чистокровных, становись вассалом. Если достойный, сильный и послушный – пробьешься. Сильно такой маг не поднимется, но жить будет вполне прилично. Опять же, им это не нравится. Они желают получить за красивые глаза то, что другие строят столетиями. Так не бывает. Когда человек просит гражданства в другой стране, он принимает ее законы. Почему же грязнокровки хотят переделывать законы под себя? Им никто этого не позволит. Да, мы подданные ее величества королевы, граждане Великобритании. Но мы – государство в государстве. Даже в паспорте у нас отмечено, что мы – граждане магической части Великобритании. Мы исправно платим налоги и подчиняемся только своему Министерству. Так что да, милая моя Пандора, я не люблю грязнокровок. Статус крови важен в нашем обществе. Магглокровки кричат, что это несправедливо. А в жизни вообще нет справедливости. Все люди изначально разные, рождаются с определенным набором талантов и предрасположенностью к тому или другому ремеслу. Например, вы. Я уверен, что летом вы работали на семейный бизнес, не поднимая головы, участвовали в обрядах на родовом камне и упражнялись в магии, верно?

Я кивнула.

– Вот, о чем я говорю. У вас в крови способность к рисованию. И это правильно и нормально. Или ваш кузен, мистер Снейп. У него в крови – способность к зельям. Это родовой дар Принцев. Вы способны к зельям, мистер Снейп?

Северус тоже кивнул. Профессор лихо опустошил стакан с водой и продолжил:

– Я хорошо отношусь к полукровкам, если они уважают наши традиции и чтут семейные способности. Возьмем, к примеру, Тома Риддла. Уникум, хоть и полукровка. Мне не нравятся его террористические методы, но его идеи я понимаю. Я ему от души сочувствую. Он назвался Лордом, бедный пылкий волшебник. Таким образом, он обозначил, за что именно борется. Красиво получилось, кстати. Звучно. Использовал анаграмму собственного имени. Талант, настоящий талант! Жаль будет, если он не добьется своего и его перевранную историю используют, чтобы разделаться с чистокровными.

      Я сидела, совершенно обалдевшая. Все присутствующие спокойно кивали на рассуждения профессора. Никто не переспросил, о каком таком Томе идет речь. Получается, что все знали, Лорд Волдеморт – прозвище, и что он – полукровка. Изнутри история выглядела совершенно по-другому. Стало больше понятно, почему за Лордом пошли молодые волшебники. Они боролись за сохранение привычного уклада жизни. Это сильно меняло расклад.

      Дальше мы еще немного посидели и вернулись в свои общежития. Снейп галантно проводил меня до двери. Там меня ждали Бусинка и Миссис Норрис. Они обе потерлись об мои ноги и ушли провожать Северуса. Я была уверена, что он доберется без происшествий. Приближалась суббота.

Глава 8

      К десяти часам я подошла к лестнице в холле. Эван уже меня ждал. Какое счастье, что я решилась потратить деньги на новые вещи. Рядом с прекрасно одетым слизеринцем я выглядела бы замухрышкой в своих вещах из секонд-хенда. Зато сейчас Эван смотрел на меня с удовольствием и приветливо улыбался. Еще бы, я выглядела изумительно, и сама это знала. На мне была теплая верхняя мантия цвета морской волны с богато отделанным капюшоном. Мои «утята» уложили мне волосы в красивую прическу, они очень волновались и старались. Я пообещала принести им кусочек торта из кафе «самой мадам Паддифут». Я наложила фирменные чары гламура леди Гортензии и была готова к выходу. Платье под мантией было бархатным и красивым, кожаные сапожки – теплыми и изящными, так что я была уверена в себе. Несмотря на все перечисленное, когда я увидела Эвана, мое сердце пропустило удар. Высокий и стройный юноша в темно-зеленой верхней мантии, лихо заломленной шляпе и укутанный слизеринским шарфом, он держал в руке белую орхидею и смотрел на меня своими прекрасными голубыми глазами.

– Привет, Пандора. Чудесно выглядишь. Я выпросил орхидею у профессора Спраут. Сомневался, любишь ли ты орхидеи, но решил рискнуть. Ты захватила разрешение? – он протянул мне цветок.

Я с удовольствием взяла орхидею и ответила:

– Привет, Эван. Мне нравятся любые цветы. Орхидея великолепна, благодарю. Жаль только, что она быстро завянет…

      Рядом крутились мои первокурсницы, они пробрались за мной, чтобы поглазеть на моего провожатого. Одна из них подбежала и протянула ручку:

– Пандора, а давай я поставлю ее в воду. Ты вернешься, а она еще цветет. Хочешь?

      Я улыбнулась и отдала цветок. Малышка убежала, а мы с Эваном направились к выходу. Филч проверял разрешения у каждого. Мне он разулыбался во все тридцать два зуба:

– Панди, я сегодня пойду за покупками. Извини, что отвлекаю, но у меня маленький вопрос: ты уверена, что нужно купить именно семена мака, свинец и мышьяк?

Я уверенно ответила:

– Аргус, портрет довольно старый. Понимаешь, нужно использовать именно те краски, что и в первоначальном варианте. Мне нужны семена мака, чтобы путем холодного отжима получить маковое масло, свинец нужен для изготовления свинцовых белил. Мышьяк необходим для приготовления изумрудно-зеленого цвета – я добавлю уксус и окись меди, так получится насыщенный зеленый оттенок – такого цвета пуговицы на мантии у твоего предка. Так что купи товары по списку, ладно?

      Аргус радостно кивнул, и мы распрощались. Спиной я почуяла злобный взгляд, наткнулась на красное недовольное лицо Лили и с удовольствием оглядела ее с ног до головы. Маггловское пальтишко было очень даже мило, но среди мантий и колдовских шляп смотрелось чужеродно. Даже объемный гриффиндорский шарф не спасал ситуации. Она выглядела чужой, а поскольку дурой она не была, то понимала это и бесилась. Я лучезарно улыбнулась Эвану и взяла его под руку. Практически под фанфары я вышла из школы.

      Мы шли не торопясь, нас обгоняли юркие четверокурсники и стайки хихикающих девиц. Эван сорвал где-то травинку, жевал ее и задумчиво щурил глаза. Темные тучи висели низко, грозясь в любую минуту разродиться промозглым осенним дождем. Несмотря на утро, было довольно сумрачно. Туман низко вился над тропинкой, окутывая кустарники и большие камни по краям дороги, придавая им колдовскую загадочность. Эван меня старательно развлекал, рассказывая историю деревушки, в которую мы направлялись. Оказывается, в Хогсмиде жила его тетка, он часто в детстве приходил к ней в гости и облазил каждый уголок поселения волшебников. Он рассказывал, смеясь, что торопил время и завидовал важным взрослым студентам, распивающим сливочное пиво в баре «Три метлы». Он не мог дождаться момента, когда придет в гости к тетке на третьем курсе, официально отпросившись из Хогвартса. Тетка очень любила его и баловала, и разделяла с ним его мечты. Оказывается, мама Эвана умерла через год после родов, так что старшая сестра отца практически заменила ее. Тетя дождалась третьего курса Эвана, встретила его в его первый поход в Хогсмид, напоила чаем и обняла. На следующий день она скончалась. Тетка была гораздо старше отца Эвана и держалась на чистом упрямстве, потому что обещала своему мальчику. Теперь ее уютный домик пустовал. Она оставила его в наследство племяннику, Эван решил его не продавать. Единственное, что он сделал, это полностью поменял обстановку в доме. Он объяснил, что невыносимо было смотреть на пустую кресло-качалку и понимать, что кукушка в часах впустую отсчитывает время в тёмной комнате. Я его прекрасно понимала. Не могла же я ему рассказать, как год не хотела заходить в комнату деда, а потом два часа рыдала, когда нашла его очки и старую газету, в которой было подчеркнуто время футбольных матчей прошлого года.

      Эван заметил, что я расстроилась и быстренько перевел разговор на более веселую тему. Мы заговорили о повадках сов, он уморительно рассказывал о проделках своей совы Дэнжи, названной от слова «опасный». Я рассмеялась и отвлеклась от грустных мыслей. Сообща, мы решили сначала подышать свежим воздухом, а чуть позже зайти в знаменитое кафе.

      Эван говорил что-то еще, но я отвлеклась на яркие вывески. В голове было полно мыслей, ни о чем задумываться не хотелось. Неожиданно я подумала, зачем он рассказал мне, что в деревне есть пустая обставленная квартира. Неужели на секс намекает? Нетушки, мне всего шестнадцать, это первая наша встреча, так что ничего не выйдет. Возможно, я слишком цинична и выдумываю невесть чего. Подросток поделился со мной сокровенным, а я вообразила, что он меня обрабатывает. Хотя вполне возможно. Так, что мы имеем? Пара комплиментов, обаятельная улыбка, чахлый цветочек и слезливая мелодраматичная история. Женщины любят несчастненьких, это у нас в крови. Раз-два и разомлевшая девица кидается «утешать» бедного сиротинушку. Предлог банален до икоты. Наверняка у него в доме отличная коллекция марок или альбом его детских фотографий. Естественно, лучше всего их разглядывать голышом на кровати в спальне. Молодец, ну какой молодец! Может и тетки никакой не было, а жил в этом доме дюжий кузнец-пьянчуга. Дом он пропил, а Розье выкупил его по дешевке для личных интимных встреч. Еще и сдает, наверное. Вот жук, красавчик Эван. Сиротка, значит. Ну-ну, обломаешь ты об меня зубки. Хотя в шестнадцать лет я могла и повестись. Только мне тридцатник, малыш. Ах ты герой-любовник слизеринского разлива! Ах ты паразит! Ишь как смотрит, в глазки заглядывает, щенячье выражение тренирует! Интересно, сколько часов у зеркала провел? Мальчик, в эту игру можно играть вдвоем. Есть такие девушки, «динамо» называются. Их девиз «возбудим и не дадим». Не, я так не умею. Да и чревато, по-моему. Могут и отыметь при случае. Использую другую тактику.

– Эван, а почему ты так странно жуешь травинку? Как будто куришь?

Я прикинулась идиоткой и принялась наивно хлопать глазами. Я своими глазами видела, что у него из кармана торчала пачка сигарет в тот день, когда он прижимал меня под деревом. Эван повелся, разумеется.

– Я пытаюсь бросить курить, Панди.

Я изумленно открыла рот:

– Не может быть! Ты куришь, Эван?

Он весело рассмеялся:

– Я уже совершеннолетний, малышка. Ты удивишься, но взрослые люди курят, пьют и даже сексом занимаются с противоположным полом…

Я сделала вид, что задумалась:

– Ну да, я что-то такое читала или слышала, не помню. Пестики-тычинки, кажется. Да, точно! И не только с противоположным полом. Даже со своим, и сами с собой, и с животными, и с приспособлениями всякими. Даже с растениями иногда…

Эван смотрел на меня в изумлении, некрасиво выпучив глаза. Я насладилась произведенным эффектом и продолжила:

– Ох, чего только люди не придумывают! Но ты не должен курить, это вредно для здоровья.

      Я игриво погрозила ему пальчиком. В голове почему-то крутились нестандартные пейринги из Поттерианы, найденные на просторах Интернета. Помню, больше всего меня поразили два: Драко/трава и трость/Люциус. Если трость с Люциусом я хоть как-то могла себе представить, то Драко с травой изменили мою жизнь навсегда. Я вздрогнула, отгоняя слащавый похотливый образ младшего Малфоя и решительно потащила обалдевшего спутника в кафе.

– Все, пошли в заведение мадам. Очень хочется попробовать ее знаменитый торт со взбитыми сливками.

      Эван покорно тащился за мной, всё еще впечатлённый моими знаниями. На бело-розовой двери приветственно звякнул золоченный колокольчик и мы вошли в царство романтики. Обалдеть. Да это кафе надо показывать юношам, решившим постричься в монахи. Для стойкости в принятии решения. Даже меня затошнило от обилия розового и слащавых купидонов. Они кружили, как вороны над полем брани. Судя по занятым столикам, сраженных было достаточно. Все столики были рассчитаны только на двоих. Белая скатерть была богато украшена розовыми бантиками, спинки ажурных стульев были исполнены в виде стилизованных сердец, лампы давали интимный приглушенный красный свет, которого было явно недостаточно на большое помещение. Я трижды споткнулась, запутавшись в толстом ворсе розового ковра, пока добралась до вожделенного стула. Стул выглядел ненадежным, я даже боялась с него свалиться. Сердечки были на тарелочках, бокалах и даже на салфеточках. Каждый столик был отделен своеобразным розовым балдахином, при желании легкие шторки можно было запахнуть. Ужас какой, это что, реально считается романтичным? Какой кошмар. Пухленькая счастливая ведьма принесла меню в розовой пушистой обложке, розовые странички открывались с нежной мелодией, названия блюд тоже не добавляли аппетита. Ну откуда я знаю, что такое «Поцелуй розы» или «Романтичное желе»? Оно что, сладострастно извивается под музыку?

      Тем временем нам принесли шипучий лимонад, мы чокнулись и освежились. Приторная гадость. Я решительно потребовала воды и три куска торта. Эван пытался предложить шоколадные сердечки, но я отказалась, давясь от хохота.

      Мальчик успел отойти от моих откровений и продолжил осаду по всем правилам обольщения. Он разливался соловьем и проникновенно пялился в глаза. Он даже попытался схватить мою руку, как делали несколько пар поблизости, но я пресекла его попытки, отговорившись, что мне необходимо попудрить носик. Бедный наивный юноша, он не привык к отказам. Схема была не единожды опробована и, судя по всему, сбоев пока не давала. Он не мог понять, что сделал неверно, и с упорством, достойным лучшего применения, настойчиво гундел про одиночество и непонимание. Ах, какие злые эти юные ведьмы! Не растекаются сходу маслом по столу, не скидывают одежки и не умоляют их взять прямо на ступеньках. Малыша мучает спермотоксикоз, а они проявляют черствость и непонимание. Стервы, ничего не скажешь.