Текст книги "Пятьдесят оттенков ярости (СИ)"
Автор книги: Смешинка
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 34 страниц)
– Устала?
– Ни капли! – прохрипела мексиканка. – Я хочу тебя! Ну же!
– Погоди, любовь моя, – заявил Маттео. – Еще рано.
Я с трудом подавил нервный смешок. – Рано? Да они уже минут тридцать кувыркаются! Что же для них тогда норма? Тут мой лучший друг улегся рядом с девушкой и снова начал играть с ее сосками, которые быстро набухли. Луна снова застонала и тут же вскрикнула, потому что парень накрыл рукой ее промежность. Как бы неловко мне ни было, обязанностей оператора никто не отменял, поэтому я поднес камеру ближе. Оказалось, что Маттео засунул средний палец внутрь своей возлюбленной и двигал им там. Девушка снова заметалась, хотя нога не двигалась. Я перемещал кадр то на соски девушки и язык друга, то на палец парня внутри нее. Затем, к среднему присоединился безымянный. И вот, тогда Луна вновь забилась, крича от наслаждения. Это было чистым экстазом. Когда девушка обмякла, Маттео провел дорожку поцелуев от ее шеи к уху и выдохнул:
– Немного отдохнешь?
– Ни за что! – заявила мексиканка. – Жду тебя внутри! Начинай, а то я с ума сойду!
Ее парень улыбнулся и все же устроился между раздвинутых ног любимой. Луна тем временем взяла с прикроватного столика презерватив, вскрыла упаковку и помогла надеть. Через мгновение итальянец был уже в ней. Они быстро поймали общий ритм, двигаясь вместе, как единое целое. Честное слово, эти двое созданы друг для друга! Скоро девушка вновь задрожала и забилась в экстазе. А вот Маттео даже не думал заканчивать. Ничего себе! Я видел, как трудно ему это дается, но тот продолжал держаться. В итоге, Луна испытала это цунами еще два раза прежде, чем на третьем они с парнем забились вместе. Ну, наконец-то! Не выключая камеры, я наблюдал, как мой лучший друг обмякает и бормочет в шею своей девушке:
– Я люблю тебя, Луна! Я так сильно тебя люблю!
– И я люблю тебя, Маттео! – выдохнула та. – До небес!
Еще раз нежно поцеловав Луну, итальянец скатился с нее, чтобы не раздавить, и лег рядом, прижав к себе. Что ж, думаю, хватит. Я выключил камеру и пробурчал:
– Думал, вы не остановитесь.
Луттео, похоже, напрочь забыли обо мне, потому что разом подпрыгнули от неожиданности. Потом только до них дошло, почему я здесь, и парочка расслабилась. Хотя, Маттео тут же накрыл их одеялом. Ха! Очень своевременно.
– Это я такая ненасытная, – призналась Луна.
– А я готов на все, чтобы сделать ей максимально хорошо, – добавил мой лучший друг, снимая под одеялом презерватив. – Ну, что, получилось?
– Получилось, получилось, – отмахнулся я. – Но посмотрите завтра. Я сброшу на диск, а потом сотру с камеры. Лишний раз пересматривать ваши игры у меня нет никакого желания. Я вам не извращенец какой-нибудь.
Конечно, у меня была своя цель, поэтому я сделал акцент на собственной реакции, а не на диске. Ведь не говорить же, что я намерен сделать копию и показать Симону! Что ж, надеюсь, этого мексиканцу будет достаточно для того, чтобы оставить свои навязчивые идеи. Если окажется, что я зря здесь краснел и невольно возбуждался – тогда мне останется, наверное, только убить этого идиота!
Комментарий к Глава 24
Простите за такое извращенство! Автора пробило на странный секс! Держите психику, чтобы в обморок не упала!
========== Глава 25 ==========
Когда я пришел к Нине, то застал ее в кресле, с книгой в руках. Она внимательно читала, прикусив нижнюю губу, но подскочила, когда за мной закрылась дверь. Я посмотрел на свою милую красивую девочку. Она смыла макияж, расчесала волосы, но переодеваться не стала. Только сняла белые носочки, чтобы забраться в кресло с ногами. При этом выглядела Нина до того мило, что мне стало стыдно. Стыдно за то, что я всего минуту назад созерцал тело ее лучшей подруги и даже находил его привлекательным. Только теперь я понимаю, что для меня это совсем ничего не значит. Я почувствовал некоторое возбуждение, чего никогда себе не прощу. Но при этом у меня не возникло ни малейшего желания дотронуться до Луны. И дело было совсем не в том, что Маттео убил бы меня за это на месте. Нет. Просто мне как будто что-то не позволяет так поступить со своей возлюбленной.
Нина – единственная, до кого я на самом деле хочу дотрагиваться. С кем хочу разделить не только постель, но и всю жизнь. Сейчас я не могу рассказать любимой о том, что делал с Луттео, и, тем более, что чувствовал во время этого процесса. Это просто шокирует Нину и оттолкнет ее от меня. Но, надеюсь, когда-нибудь моя девушка станет более раскрепощенной, и я смогу поделиться с ней таким вещами без страха потерять. А сегодня я просто хочу показать, как много она значит для меня. Моя Фелисити улыбнулась, отложила книгу, стала на ноги и позволила мне подойти вплотную. Боже милостивый, до чего она прекрасна! Просто не верится, что эта очаровательная сеньорита выбрала меня. Я готов ей поклоняться. И она – моя. Полностью. Без остатка. Вчера ночью я доказал это. И сегодня намерен закрепить результат.
– Прости, что заставил ждать, – мягко улыбнулся я, погладив Нину по щеке.
– Ничего, я нашла себе развлечение, – тихо кивнула та. – Итак, ты здесь. Чем же намерен заняться?
В голосе моей возлюбленной при этом явно прозвучало желание. И будь я проклят, если глаза ее не потемнели! Вот это номер! Неожиданное явление. Но я совру, если скажу, что мне это не нравится. Поэтому в ответ я наклонился к уху Нины и волнующе спросил:
– А чего хочет моя Фелисити?
– Ты знаешь, – смущенно отвечала та, обхватив меня за шею.
– Нет, скажи мне, – настаивал я.
Но тут моя девушка вконец смутилась и просто меня поцеловала. Рядом с этим поцелуем померкло все: сцена, которую я снимал, прелести Луны, мое чувство вины. Осталась только моя любимая, ее губы и тело. Клянусь, Нина – все, что мне нужно от этой жизни. Она – мое счастье и моя любовь. Навсегда. Этот поцелуй стал началом всего, что происходило дальше. Ответив на него, я переплел свой язык с языком возлюбленной и неторопливо начал задирать ей футболку. Впрочем, та и не была против. Ее проворные пальчики уже прошлись по вороту моей рубашки и начали расстегивать пуговицы. Мы ненадолго прервали поцелуй, чтобы я снял с нее очки, а затем, – и футболку. Сейчас нас не волновало, куда это все полетело. Мы горели в огне, мечтая лишь об освобождении, но и наслаждаясь каждой секундой. Я опустился губами вниз и начал целовать шею возлюбленной, покусывая и посасывая ее нежную кожу. Ее стон, казалось, проник от моих ушей прямо в пах, сделав возбуждение невыносимым.
– О, боже, еще! – в восторге воскликнула Нина, выгибая шею и давая мне больше пространства.
Я послушно провел дорожку поцелуев от ее ключицы к чувствительной коже под ухом. Девушка затрепетала. Сейчас она забыла о стеснении, о своих комплексах, о зажатости – обо всем. Точно так же весь мой мир сузился вокруг нее. Когда в сторону полетела моя рубашка, я начал бороться с неподатливыми крючками на спине девушки. Это просто наказание какое-то! Нельзя так издеваться над парнем, который всего лишь хочет приласкать грудь своей девушки, чтобы сильнее ее возбудить! После четвертой попытки я протестующе зарычал, а Нина вдруг захихикала. Не понял. Что смешного? А моя девушка одним движением расстегнув эти самые крючки, ловко сбросила бюстгальтер, заявив:
– Надо же, оказывается, есть кое-что, чего даже Гастон Перида делать не умеет.
– Нечестно, – улыбнулся я, притянув к себе возлюбленную. – Я делал это впервые в жизни, а вы, девушки, расстегиваете и застегиваете эти крючки ежедневно. И потом, есть, также, кое-что, чему я научился со вчерашней ночи.
С этими словами, я опрокинул девушку на постель и навалился сверху, опершись на локти, чтобы не раздавить хрупкое тельце. Нина взвизгнула и рассмеялась. О, как мне нравится видеть ее такой – веселой, беззаботной, с сияющими глазами! Хочу, чтобы он всегда оставалось в этом настроении. Впрочем, я прекрасно знаю, что, как только моя возлюбленная вернется к матери после каникул, вся беззаботность исчезнет. Тем драгоценнее для меня сейчас каждый миг.
Я снова улыбнулся и начал целовать шею Нины, опускаясь ниже, к груди. Когда мои губы обхватили твердую бусину соска, девушка застонала. И этот стон натянул джинсы у меня на бедрах еще сильнее. Моя возлюбленная позабыла о своей зажатости и выгибалась мне навстречу, постанывая, пока я втягивал в рот коричневую бусину и играл с ними языком. Каждый вскрик, каждый стон девушки горячей волной проходил по моему телу, сосредотачиваясь в паху. И когда я все же отстранился, то быстро сбросил с Нины джинсы. Она тем временем нежными поглаживаниями пробиралась к моей ширинке. Ну, давай, чего ты медлишь?!
И вот, джинсы мои тоже полетели в сторону вместе с боксерами. О, как мне хотелось тут же сорвать с возлюбленной трусики и сразу овладеть ею! Но нет. Я не могу позволить первобытным инстинктам управлять собой. Сначала мне нужно убедиться, готова ли Нина принять меня внутри. Как там сказал Маттео сегодня днем? Если промежность девушки мокрая и горячая, то можно действовать. Но поласкать ее не мешает. Думаю, ни я, ни моя робкая принцесса еще не готовы к тому, что творят Луттео. Однако кое-что, наверное, сделать можно. Поэтому я проник рукой под трусики девушки и накрыл холмик волос. Очевидно, Нина уже была возбуждена, потому что пальцы коснулись влаги и жара. Но все же вдруг я смогу распалить ее еще больше? Чем черт не шутит?
Я осторожно раздвинул складки кожи и нашел ту бусину, прикосновения к которой так сводили вчера с ума мою красавицу. Вот и сейчас, едва мои пальцы чуть тронули эту бусину, девушка застонала и выгнулась навстречу ласке. Я начал играть с чувствительной плотью, двигая ее, зажимая между пальцев поглаживая и надавливая. Нина стала метаться подо мной, умоляя не останавливаться. И я послушно продолжал, убрав руку лишь тогда, когда уже сам не смог сдерживаться. Мои пальцы были влажными, так что, наверное, возлюбленная готова меня принять. Когда я прекратил свои ласки, она протестующе заскулила, требуя довести ее до кульминации наслаждения. Но я не уверен, что смогу это сделать на данном этапе своего опыта. Поэтому сбросил с возлюбленной трусики, взял со столика презерватив и, надевая его, шепнул:
– Я сделаю все ради того, чтобы тебе было хорошо, любовь моя! Ты готова?
Нина снова обхватила меня ногами за бедра, открывая себя, и воскликнула:
– Скорее, любимый! Я жду тебя!
От такого обращения сердце мое воспарило, и я без малейших сомнений начал осторожно входить внутрь своей девушки. Вначале она была немного напряжена, явно ожидая боли, которая заставила ее плакать накануне, но потом как будто расслабилась. С губ моей возлюбленной сорвался стон удовольствия. Я начал осторожно двигаться, больше всего на свете боясь сделать своей девочке больно. Однако, когда она стала подмахивать мне, толкаясь бедрами навстречу, я понял, что можно ускориться. Спустя некоторое время, мы поймали общий ритм, двигаясь вместе, как единое целое.
Нина тихонько стонала от наслаждения, позволяя мне входить все глубже и глубже. А я покрывал поцелуями ее шею, плечи, ключицы. Моя сладкая девочка! Моя любимая! Лучшее, что есть в моей жизни! И вот, мы одновременно задрожали, а потом нас накрыло волной сокрушительного удовольствия. Это было сродни полноценному урагану. Я взорвался глубоко внутри девушки, думая о том, что никого никогда не любил так сильно, как ее. И не полюблю. Нина – все, что мне нужно. Мы принадлежим друг другу навсегда. Она – моя! Серьезно! Если какой-нибудь идиот приблизится к моей красавице, я его собственными руками закопаю! Но сейчас здесь только мы. В воздухе царит любовь, эйфория и… гармония. Мы с возлюбленной, уставшие и пересыщенные, одновременно упали и вздохнули. Мы созданы друг для друга!
– Я люблю тебя, Нина! – прошептал я. – Господи, как же сильно я тебя люблю!
– Я тоже люблю тебя, Гастон! – воскликнула моя девушка. – Больше собственной жизни!
Чтобы не раздавить свою девочку, я скатился с нее, снял презерватив, завязал узлом и бросил рядом с кроватью. Интересно, а кто выбрасывал вчерашнюю резинку? Католина или уже Элена? Хотя какая разница? Мы с Ниной – взрослые люди и имеем право делать все, чего хотим. А вчера мы оба хотели именно этого. Да и сегодня тоже. Я видел ответное желание возлюбленной и даже пальцем не пошевелил без ее согласия.
– Как думаешь, – решила моя девушка завести разговор, – Католине понравится в новом доме? Она будет счастлива?
– Надеюсь, – вздохнул я. – Конечно, сейчас ей не до радости. Ведь у нее отобрали все шансы забраться в постель к хозяйскому сыну. Но, может быть, потому она смирится и даже поймет, что на одном Маттео свет клином не сошелся.
– А давно Католина в него влюблена?
– Ну, бегает она за ним около трех лет. А вот когда влюбилась, точно не скажу. Возможно, даже с первого взгляда. Но, по-моему, влюбилась – это слишком громко сказано. Маттео просто нравится ей, вот и все. Тот, кто любит, никогда не поступит так, как поступила она. Да, наверное, ты прав. Глядя на сегодняшние выходки Католины и Симона, поневоле начинаешь задумываться, а умеют ли эти люди любить в принципе.
– Амбар и Эмилия наводят меня на те же мысли.
– Странные люди.
– Странные. И несчастные. Думаю, их можно только пожалеть. Они ведь никогда не будут так же счастливы, как мы с тобой, любимая!
– Абсолютно верно!
Комментарий к Глава 25
Простите за задержку. Я просто – лох. Выложила главу в группу, а сюда прислать – забыла.)))
========== Глава 26 ==========
Утром я проснулся первым и не без удовольствия почувствовал рядом обнаженное тело возлюбленной. Невольно в голове всплыла вчерашняя ночь, и я не смог сдержать счастливой улыбки. Как же мне нравится видеть Нину такой… страстной, раскрепощенной и искушенной! До безумия! Но только со мной. Пусть она высвобождает свою сексуальность только в постели со мной. Потому что я не выдержу, если, пока меня не будет, за моей девочкой начнет бегать какой-нибудь неудачник. И мне все равно, что моя возлюбленная никого, кроме меня, к себе не подпустит. Я доверяю ей, но прилечу и дам потенциальному ухажеру в глаз. Никто больше не дотронется до Нины! Никогда!
Тут я вспомнил, что делал до того, как пришел к любимой, и улыбка пропала. Может, правда, имело смысл все честно рассказать? Нет, сейчас она просто не поймет. Я только зря ее потеряю. Но, клянусь, потом, когда мы преодолеем комплексы моей девочки, она непременно узнает обо всем. И, кроме того, мне самому нужно преодолеть чувство вины, которое меня буквально убивает. Несмотря на всяческие попытки себя оправдать, я не мог отделаться от мысли о том, что, разглядывая фигуру Луны, в каком-то смысле предал Нину. То есть не именно я, а одна, конкретная, честь моего тела, которая, честное слово, начала напрягаться прежде, чем мне удалось что-то понять.
Тем не менее, легче от этого не становилось. Скверно на душе и гадко. Я как будто… морально изменил своей любимой девочке. Да, да, все именно так. И неважно, что меня вовсе не тянет к Луне в этом смысле. Неважно, что я в принципе не мог контролировать свое возбуждение. Главное – другая девушка заставила мой орган напрячься. Нет, я непременно должен все рассказать Нине. Когда-нибудь. Но не сейчас. Хотя чувство вины прямо-таки съедает. Нужно посоветоваться с Маттео. Но стоп! Что я ему скажу? Что почувствовал возбуждение при виде тела его возлюбленной?! Ну, нет, я жить хочу! Итальянец разбираться не станет. Просто убьет меня на месте – и дело с концом.
Ладно, что-нибудь придумаю. А сейчас нужно разобраться с видео. Чем больше времени оно будет храниться на моей камере, тем выше вероятность того, что Нина случайно увидит. Поэтому я осторожно выскользнул из постели, стараясь не разбудить девушку, оделся и тихонько вышел из комнаты. Нужно перенести видео на два диска, а потом стереть его и с камеры, и с ноутбука. Здесь я не лукавил: пересматривать любовные баталии лучший друзей у меня не было никакого желания. И не забыть бы после того, как покажу запись Симону, уничтожить диск. Пусть у Луттео он останется в единственном экземпляре, как и было запланировано. Надеюсь, этот урод будет держать язык за зубами и не расскажет о том, что видел. А иначе – мне конец. Но, думаю, я смогу заставить его молчать.
Итак, включив ноутбук, я подсоединил к нему камеру и скопировал на жесткий диск последнее видео. Ну, вот. Теперь можно и стереть его с камеры, чтобы Луттео не оскверняли ее своими порочными играми. Вот так. Я взял два чистых диска и записал видео на них, после чего удалил его и с ноутбука. На все эти манипуляции у меня ушло около часа, поэтому я начал подозревать, что Нина уже проснулась. Спрятав на всякий случай оба диска подальше, я поспешил к возлюбленной. Та, действительно, открыла глаза, но еще сонно потягивалась в постели. Боже милостивый, до чего она прекрасна! Даже сейчас – сонная, взъерошенная, без косметики. Моя девочка. Мне грело душу, что это именно я не давал ей спать ночью, перебирал эти волосы, ласкал эту нежную кожу, проникал внутрь и возносил любимую к звездам. А эта самая любимая заметила меня, улыбнулась и сказала:
– А я думала, ты сбежал.
– От тебя? – рассмеялся я. – Ни за что на свете!
Нина тоже рассмеялась и протянула руку, как бы намекая, что хочет до меня дотронуться. Я послушно прилег рядом с ней на кровать и переплел наши пальцы.
– Доброе утро, – тихо сказала моя девушка.
– Доброе, – ответил я и крепко поцеловал ее в губы.
Мне было прекрасно известно, что мы оба еще не чистили зубы и не завтракали. Я понимал, что поцелуй будет иметь другой вкус. Возможно, даже не очень приятный. Но то, что это мне понравится, стало для меня полной неожиданностью. У меня не возникло ровным счетом никакого отвращения. Поцелуи Нины нравились мне всегда и везде. Было все равно, что чувствовался определенный привкус, плевать на правила личной гигиены. Я хотел лишь чувствовать, как сердце отбивает бешеные ритмы, голова кружится, а губы горят. Никогда от этого не устану! Моя девочка самая лучшая! В любом виде, в любом месте и в любое время!
– Я люблю тебя! – выдохнула Нина, когда поцелуй прервался.
– Я тоже тебя люблю! – отвечал я, погладив ее по щеке. – И даже не думай, что я смогу от тебя уйти! Никогда в жизни, любовь моя! Никогда в жизни! Ты – моя!
– Твоя, – согласилась девушка. – А ты – мой.
– С этим не поспоришь, – хмыкнул я. – И так будет всегда!
– Куда ты ходил? – поинтересовалась Нина.
Ох! Этого вопроса я и боялся. Что теперь сказать? Лгать своей любимой я не могу просто физически. Да и она, узнав однажды правду, не простит меня. Я должен дать ей почувствовать себя нужной и научить мне доверять, а не оттолкнуть глупым враньем. Но ведь не говорить же, что я записывал на диски видео с играми Луттео! К такой информации моя девочка еще не готова. Это ее шокирует. Может, просто уйти от ответа? Нет, тогда Нина точно решит, что я делал какую-нибудь пакость. Хотя, если подумать, так оно и есть. Но глупые отмазки все равно не прокатят. Ну, что ж, остается только одно.
– Прости, – честно признался я. – Не могу сказать. Когда-нибудь ты обо всем узнаешь. Но не сейчас. Это касается Маттео, поэтому…
– Не продолжай, – с улыбкой прервала меня возлюбленная. – Конечно, ты не можешь никому рассказать то, что тебе доверил твой лучший друг. Я понимаю. Как бы ты ни любил меня, Маттео тоже для тебя очень важен. Ты – друг. Друг до мозга костей. Все, замолкаю. Больше таких вопросов не будет.
Я с восторгом смотрел на свою девочку. Это что-то невероятное! Она так легко меня понимает, словно мои мысли в точности совпадают с ее. Никому не отдам свое сокровище! В очередной раз убедившись, что мы созданы друг для друга, я наклонился и выдохнул ей в губы:
– Спасибо, что понимаешь меня, любимая! Ты – просто ангел, спустившийся ко мне с небес!
Нина хотела, было, что-то возразить, но я не да ей такой возможности, накрыв губы девушки своими в долгом и сладком поцелуе. Вышел он куда горячее предыдущего, и я вдруг понял, что снова хочу раствориться в Нине. Потеряться в море наших взаимных чувств. Сгореть в огне нашей обшей страсти. Каким-то образом я почувствовал, что и моя возлюбленная хочет того же. Что ж, думаю, никто не обидится, если мы пропустим завтрак. В конце концов, что, Луттео можно, а нам нельзя?! Я осторожно сдвинул одеяло, поглаживая плечи и ключицы девушки, а та начала водить руками по моей спине. О, да! Она тоже не против задержаться здесь, в нашем персональном мирке! Оставив в покое губы возлюбленной, я провел дорожку поцелуев от ее уха вниз, к шее и груди.
– Ребята… услышат! – хрипло воскликнула Нина, выгибаясь мне навстречу.
– Ну и что? – поинтересовался я в перерывах между поцелуями. – Никого не волнует, чем мы здесь занимаемся. Это – наша личная жизнь.
– Но… слухи…
– Не будет никаких слухов, любовь моя! В этом доме сейчас только наши близкие друзья. Ты, в самом деле, думаешь, что Луна, Маттео Хим или Нико бросятся трепаться по всему городу о том, что здесь слышали?
Вопрос был риторическим, поэтому Нина отвечать не стала – лишь крепче прижалась ко мне и потянулась к молнии джинсов. Однако расстегнуть их ей не удалось, потому что я как раз добрался поцелуями до соска любимой и обхватил его губами, приласкав языком. Руки моей девушки судорожно вцепились в ремень, тело изогнулось, а из горла вырвался стон. Она тяжело дышала и металась подо мной, позволяя мне играть с обоими сосками поочередно. А эти стоны! Да они прямыми импульсами отправлялись ко мне в пах, заставляя орган все больше напрягаться. Мне стало тесно в джинсах, поэтому, отстранившись от сосков Нины, я помог ей разобраться с ними. Рубашки на мне не было, поэтому скоро между нами не осталось ни одного клочка ткани.
Однако действовать я не спешил, потому что понимал: моя возлюбленная еще недостаточно возбуждена. Рука, словно на автомате, накрыла ее промежность. Она была уже влажной и теплой, но не такой, какой я смог сделать ее ночью. Эта промежность требовала не вторжения, а ласки. Я решил последовать примеру Маттео. Нет, конечно, не лизать это место языком. Думаю, мы пока не готовы к таким экспериментам. А вот кое-что я все же могу почерпнуть у более опытного друга. Хотя бы то, что он делал рукой. Погладив промежность девушки и приласкав чувствительную плоть (Нина закричала от наслаждения), я осторожно ввел внутрь средний палец.
О, как там было горячо! Как мне захотелось немедленно вынуть палец и ввести кое-что побольше! Как сладостно ахнула Нина! Я начал двигать пальцем внутри нее, заставляя громко стонать, выгибаться и толкать бедра навстречу. Как же мне нравится, когда моя девушка такая раскрепощенная! Обожаю, когда ее сексуальность пробивается через толщу скромности, она становится такой искушенной, что мне хочется взять любимую в ту же секунду. Возбуждение достигло высшей точки, и я понял: пора. Осторожно вынув палец, я потянулся за презервативом. Моя возлюбленная дрожала от возбуждения, поэтому поспешно помогла его надеть и обхватила меня ногами, открыв себя.
– Люблю тебя! – прошептал я прежде, чем входить. – До безумия! До небес!
– И я тебя люблю! – выдохнула моя девушка. – Бесконечно!
После этих слов, мы не просто соединились в смысле постели. Нет. Это было выражением силы наших взаимных чувств, эдаким ярким ураганом эмоций. Нас как будто что-то объединило в одно целое. Больше не было Гастона и Нины. Была только наша любовь, которая выше всего на свете, даже выше неба…
========== Глава 27 ==========
Из комнаты мы вышли только ближе к полудню. Впрочем, ребята отнеслись к этому с пониманием. Увидев нас на лестнице, Маттео весело поинтересовался:
– Уже все что ли?
– Заткнись, – беззлобно отмахнулся я.
– Нормально, – расхохотался мой лучший друг. – Я, значит, о них позаботился, оставил целую гору презервативов, а вместо «спасибо» получил вот это!
Он, Луна, Хим и Нико сидели в гостиной и любовались наряженной вчера елью. При этом девушка моего приятеля находилась у него на коленях. Но, впрочем, это и неудивительно. Тем более, после вчерашнего меня, наверное, уже ничем не удивишь.
– Нет, за это тебе, конечно, спасибо, – поспешно добавил я. – А вот подробностями наших с Ниной отношений делиться не в моих правилах.
– Сам знаю, – отмахнулся Маттео. – Что стоите? Усаживайтесь. Посмотрите, какая красота!
Что и говорить, дерево было украшено замечательно. Множество разноцветных огней переливалось на стене подобно северному сиянию, отсвечивая украшения и создавая блики на мишуре. Все это мы видели вчера вечером, когда выключили свет и зажгли эти самые огни. Но и днем картина была не хуже. Большое количество украшений компенсировало недостаток ширины дерева, а мишура делала его более… праздничным что ли.
– Кровать еще не сломали? – со смехом поинтересовалась Луна, когда ее подруга уселась рядом.
В ответ на этот вопрос Нина только залилась краской. Ну, вот, засмущали мою девочку! Извращенцы!
– Отстань от нее, Луна, – вступился я. – Вы с Маттео лучше за своей кроватью следите, кролики проклятые.
– Кто бы говорил, – съязвил мой друг. – Мы-то хоть к завтраку успели.
– Зато вчера полдня из постели не вылезали, – беззлобно фыркнул я.
– Может, хватит? – вмешалась Хим. – Как дети малые, честное слово!
– Только общаетесь совсем не на детские темы, – добавил Нико. – Давайте, закругляйтесь.
– Да ладно, – отмахнулась Луна. – Вы просто завидуете. Вам к этой фазе отношении переходить рано.
– Хотя, если бы Нико поменьше тормозил… – со смехом добавил Маттео.
– И все равно рано! – взвился я. – Хим несовершеннолетняя! И Нико знает, что, если полезет ей под юбку, будет иметь дело со мной!
– Честное слово, Гастон, если бы не знал вас обоих, – фыркнул Маттео, – подумал бы, что ты на самом деле ее брат.
– Может, так оно и есть, – пожала плечами Хим. – Я ведь не знаю, кем был мой отец. Вдруг он как-то связан с родней Гастона.
Мы рассмеялись. Вот уж вряд ли! И все равно я воспринимаю эту девочку, как свою маленькую беззащитную сестренку, о которой должен заботиться, оберегать и защищать ее. Если Нико снова вздумает причинить моей малышке боль, я его зубами загрызу. Честно.
– Ну, что, может, украсим сегодня дом? – подытожил Маттео. – Ну, развесим летающих ангелов…
– И гирлянды! – подхватил Нико.
– И цветы! – согласилась Нина.
– И ленты! – продолжила Хим.
– И мишуру! – кивнул я.
– И чулки для подарков! – мечтательно вздохнул Маттео.
– Чулки для подарков? – изогнула бровь Нина. – Ты же – взрослый мальчик и с девушками общаешься по-взрослому!
– Не с девушками, – возмутился мой лучший друг, обнимая Луну крепче, – а с одной конкретной девушкой, кроме которой мне не нужен больше никто.
Его суженная улыбнулась и нежно поцеловала парня в нос. Ясное дело, ей это было приятно. Да и я знал, что мексиканка стала первой девушкой в постели моего лучшего друга.
– Да и не суть, – отмахнулась Нина. – Я говорю, что ты уже имеешь свои… кхм… взрослые отношения, а до сиз пор веришь Папа Ноэля?
– Не верю, – покачал головой Маттео. – Все гораздо сложнее.
Я быстро понял, что все это значит. Ведь прекрасно знал ситуацию. Друг рассказывал, что смутно помнит смех своей мамы, когда она вязала эти чулки, а потом – развешивала их над камином. Однако ее слова, когда она показывала их сыну, парень пронес через всю жизнь.
«Запомни малыш, – говорила сеньора Бальсано, – если вешать на камин эти чулки, то Папа Ноэль во сне приведет к тебе всех, кого ты любишь.
Эти простые вязаные элементы одежды стали еще одним связующим звеном между матерью и сыном. И женщина тогда сказала Маттео о любимых людях не случайно. В то Рождество она уже знала, что умирает – ведь смерть наступила девятого января. Поэтому каждый год мой друг исправно вешал чулки, хоть они и сводились только к двум: его и Анхелло. Как водится, само вязание было выполнено с учетом имен. Интересная традиция. Однако моя возлюбленная принципов Маттео явно не придерживалась, поэтому со смехом спросила:
– А водить хоровод вокруг дерева мы не будем?
– Отстань от него, Нина, – непривычно строго заявил я. – Просто отстань.
Моя девушка прикусила язык, а друг послал мне благодарный взгляд. Что касается Луны, она явно знала, с чем связаны эмоции ее любимого, поэтому со слезами на глазах прильнула к нему и погладила по волосам, как бы показывая свою поддержку. И он понял, потому что заметно расслабился. А девушке, похоже, пришла в голову идея. Успокоив возлюбленного, она внезапно спрыгнула с его колен и побежала наверх, крикнув:
– Сейчас вернусь!
– Что это она? – опешил я, бросив на Маттео вопросительный взгляд.
Мой друг, однако, только развел руками. Я повернулся к Нине – может, она знает, куда рванула девушка. Но нет, она явно понимала не больше нашего. Что же могло понадобиться Луне наверху, если даже ее лучшая подруга не в курсе? Но долго гадать нам не пришлось. Уже через минуту мексиканка прибежала обратно, сияя загадочной улыбкой. В руках она несла небольшой сверток, содержимое которого явно собиралась продемонстрировать. Раскрывая сверток, девушка ласково посмотрела на своего парня и сказала:
– Думаю, пора заменить Рождественские чулки. И добавить кое-кого еще.
С этими словами, она достала тряпичный вязаный чулок, и продемонстрировала всем нанесенное на него имя «Маттео». При этом на голени его значилась половинка сердечка, словно где-то был парный ему. Хотя ведь Рождественские чулки делают без пары. Странно.
– Это твой, – заявила мексиканка, протягивая парню чулок.
– Невероятно! – воскликнул тот, рассматривая поделку. – Ты сама его связала?
– Ну, конечно, сама, – согласилась Луна. – И пусть это Рождество станет для тебя переходным этапом от прошлого к будущему.
– Только если ты пойдешь в это будущее вместе со мной, любовь моя, – заявил ее парень. – Ты ведь понимаешь, что без тебя мне ничего не нужно?
Счастливо улыбаясь, мексиканка никого не постеснялась и, наклонившись, крепко поцеловала его в губы. Это было всего лишь короткое соприкосновение, но сколько в нем было любви, нежности и неподдельной страсти! Клянусь, даже температура в комнате поднялась на пару десятков градусов!
– Ну, конечно, я пойду с тобой, Клубничный Мальчик, – выдохнула мексиканка, когда поцелуй прервался. – Куда же ты без меня?
– Ловлю на слове, Девочка-Доставка, – тихо отвечал парень. – Спасибо тебе большое!
– Это – еще не весь мой сюрприз, – рассмеялась Луна, выпрямившись и доставая еще один чулок.
Когда я увидел его, то остолбенел. На нем значилось имя девушки, а половинка сердечка, украсившая голень, свидетельствовала об одном: их с Маттео чулки были парными. Если их повесить рядом, сердечко станет целым. Вот уж точно, два неисправимых романтика нашли друг друга! Луна как будто без слов назвала итальянца своей половиной. И нельзя сказать, что мне это не понравилось. Напротив, если счастлив мой лучший друг, счастлив и я. Жаль только, что мне самому не пришло в голову сделать что-то подобное для нас с Ниной, а то она подумает, что я люблю ее меньше, чем Луна – Маттео. Впрочем, как выяснилось, о нас мексиканка тоже подумала, нам с моей девушкой два идентичных чулка с таким же образованным сердечком, только чуть светлее цветом.
