Текст книги "Пятьдесят оттенков ярости (СИ)"
Автор книги: Смешинка
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 34 страниц)
– Сейчас они тебе ни к чему, – хрипло пробормотал я, положив очки на прикроватный столик.
Но что это? На этом самом столике, также, лежало несколько пакетиков с презервативами. По крайней мере, именно так выглядели эти штуки в нераскрытом виде, когда мы учились их надевать на уроках полового воспитания. В «Блейк» такие уроки проводили периодически, отдельно – для девушек, отдельно – для парней. Но откуда презервативы здесь? Я не планировал заканчивать вечер именно так, а Нина – тем более. Но тут мне на глаза попался листок бумаги, поверх которого эти самые презервативы лежали, и все стало на свои места. Рукой моего лучшего друга там было выведено одно-единственное слово:
«Пригодится!»
Господи, да Маттео – просто гений! Он подумал о том, о чем я элементарно забыл. Нет, конечно, я был на двести процентов уверен в Нине. Знал, что никакой заразы от нее не подцеплю (о том, зачем нужным презервативы, нам тоже рассказывали), да и сам ничем не заражу возлюбленную. А вот незапланированный ребенок нам нужен в последнюю очередь. В конце концов, нам еще учиться, поэтому осмотрительность не помешает. Утром нужно будет поблагодарить приятеля.
Но утром. А сейчас передо мной стоит практически обнаженная Нина с потемневшими глазами. Она уже не пытается прикрыть свою наготу, и это радует. Я подошел к ней и снова поцеловал столь любимые губы. Ручки моей девушки тут же скользнули к ширинке брюк. Похоже, ей уже не терпится. Я позволил ей расстегнуть и спустить эти самые брюки, поглаживая тем временем все изгибы тела своей Фелисити. С губ ее сорвался стон, который заставил меня еще больше возбудиться.
Все. Это был финиш. Я больше не мог сдерживаться. Эта девочка нужна мне. Сейчас же. Я хочу ощутить ее полностью, проникнуть внутрь и сделать своей! Когда мои брюки поползли вниз, я избавился от них сам. Нина тем временем сняла босоножки и снова потянула меня к себе. Я с удовольствием скользнул в любимые объятия и начал осторожно клонить девушку к кровати. Как бы ни было велико мое желание, нельзя забывать о том, что это – наш первый раз. Он должен быть пропитан нежностью и романтикой.
Не знаю, как я ухитрился взять под контроль странный первобытный зов, но мне это удалось. Несколько мгновений – и я навис над своей девочкой. Она чуть заметно дрожала. Наверное, боялась того, что должно было произойти. Нет, так не пойдет. Я должен успокоить ее. Повинуясь какому-то подсознательному импульсу, я провел по шее возлюбленной дорожку нежных поцелуев, постепенно опускаясь еще ниже.
Нина скоро успокоилась. Теперь с ее губ срывались тихие стоны удовольствия и судорожные вдохи. Не сумев удержаться, я накрыл рукой грудь своей девушки. Удивительно, но она оказалась идеального размера для моей ладони. Мы так сочетаемся! Мы просто созданы друг для друга! Я почувствовал, как под моими пальцами темный сосок обратился в твердую бусину, а сама Нина охнула и выгнулась навстречу прикосновению. Очевидно, соски – еще одно особо чувствительное место на теле моей возлюбленной. Чтобы сделать ей еще приятнее, я погладил второй сосок большим пальцем другой руки.
– Ах! – воскликнула моя Фелисити, изогнувшись дугой.
Я решился на небольшой эксперимент, поэтому нежно поцеловал один из сосков, обводя его языком. Нина вскрикнула от удовольствия и прижала мою голову ближе к собственной груди. Похоже, ей нравится. Мои губы сомкнулись вокруг темной бусины, играя с ней, посасывая и даже ласково покусывая. Господи, какая же моя девочка чувствительная! Второй рукой я провел по ребрам и плоскому животику своей красавицы, остановившись на кромке ее трусиков. Сейчас это было единственным, что отделяло от меня восхитительное тело девушки.
Оставив в покое грудь Нины, я избавил ее и от этого предмета гардероба. Но вот, она сама потянулась к моим боксерам. Мгновение – и наши обнаженные тела крепко прижались друг к другу. О, как это прекрасно – ощущать свою возлюбленную каждой клеточкой собственного тела! Так, чтобы нас не разделяло ни единого клочка ткани! Не сумев удержаться, я накрыл рукой средоточие женственности Нины. Девушка смущенно сжимала ноги, и я мог только нежно погладить холмик волос меж ее бедер, но уже от этого моя Фелисити начала постепенно расслабляться. Ее руки гладили мою спину, а из горла вырывалось тяжелое рваное дыхание.
Продолжая гладить промежность Нины, я снова начал целовать буквально каждую клеточку любимого тельца. Она такая сладкая, такая робкая, такая непорочная! Чуть успокоившись, моя девушка немного раздвинула ножки, давая мне возможность проникнуть рукой дальше, изучая неизведанную ранее часть тела. Две кожные складки были покрыты курчавыми волосами, но они разошлись, когда я надавил на их стык. Пальцы мои нащупали маленький бугорок, что-то вроде бусинки. Но едва я ее коснулся, Нина вскрикнула от удовольствия. Я нежно надавил на эту точку. Девушка заметалась по кровати и раздвинула ноги чуть шире. Погладив обнаруженный бугорок, я получил новые стоны и понял: пора. Но прежде нужно еще раз предостеречь возлюбленную. Вдруг она не готова к такому повороту событий, и потом пожалеет о том, что произошло? Я снова наклонился к ее лицу и шепнул:
– Открой глаза!
Нина послушно приподняла веки и посмотрела на меня горящим взглядом. Я понимал, что она тоже возбуждена. Знал, что огонь желания действовал и на нее. Все знал. Но не мог не предупредить любимую, поэтому сказал:
– Если ты еще не готова, мы не бу…
Однако моя Фелисити не дала мне закончить. Ее пальчики накрыли мои губы, а сама девушка с улыбкой ответила:
– Все хорошо!
Внутри меня словно что-то запело. Не знаю, что делал бы, попроси моя возлюбленная еще подождать. И вот, настал, наверное, самый главный момент в нашей жизни. Я потянулся к столику за презервативом. Нельзя забывать о некоторых мерах безопасности. Их не зря придумали. Руки мои дрожали: сами понимаете, опыта у меня не больше, чем у самой девушки. Когда мне все же удалось натянуть резиновую штуку, Нина снова притянула мое лицо к себе и выдохнула:
– Я люблю тебя!
Мое сердце воспарило. Сейчас между нами происходит не просто секс. Нет. Это – священный обряд. Наш дар поклонения друг другу. Отражение взаимной любви.
– Я тоже люблю тебя! – прошептал я, наклонившись к губам своей девушки. – Больше собственной жизни! Одну тебя! Навсегда!
Через долю секунды наши губы и языки снова встретились, а руки начали путешествовать по телам друг друга. Нина водила по моей спине пальчиками, а я гладил ее талию и бедра. Моя девушка снова слегка дрожала, но все же раздвинула ноги, чтобы я мог проникнуть внутрь.
И вот, мой член уже между кожных складок, упирается в маленькое отверстие, которое на уроках полового воспитание называли влагалищем. Ну, что ж, сейчас или никогда. Собрав всю волю, я дернулся вперед. Но, наверное, слишком резко, потому что Нина вскрикнула, а из ее глаз брызнули слезы. Я замер, боясь даже выйти. Господи, что происходит?! Ей больно?! Из-за меня?! Я принялся целовать лицо своей любимой, стирая каждую слезинку. Какой ужас! Да, мой член окутало приятным жаром. Да, это было чертовски круто. Но что, во имя всего святого, происходит с моей девочкой?!
– Прости! Прости меня! – выдохнул я. – Тебе больно?
Я вспомнил, что что-то почувствовал при самом вторжении. Это была какая-то преграда. И она словно преломилась, пропуская меня. О, боже! Неужели я что-то повредил внутри своей Фелисити?! Никогда себе этого не прощу!
– Все в порядке, – прошептала она. – Нам рассказывали. Это нормально. Замри на секунду. Дай мне привыкнуть.
Я даже дышать перестал, чтобы не причинить своей девочки новой боли. Прошло несколько томительных мгновений прежде, чем она сказала:
– Все. Продолжай. Я уже привыкла.
– Ты уверена? – тихо спросил я.
Нина решительно кивнула. Однако теперь я дал себе слово действовать очень осторожно. Мягко вытянув из девушки член, я снова двинулся вперед. Но уж плавно, нежно, с величайшей осторожностью, параллельно целуя шею возлюбленной. Она больше не кричала. Во всяком случае, от боли. И, когда моя красавица начала толкать бедра навстречу, я понял, что это больше не причиняет ей неудобств.
С губ Нины теперь срывались стоны удовольствия, да и мне самому было хорошо. В теле как будто что-то нарастало, и внутри все горело огнем. Мы поймали общий ритм и задвигались в унисон. Время остановилось. Казалось, вся Вселенная замерла, давая нам возможность овладеть друг другом до конца. Я больше не мог себя контролировать и не остановился, наверное, даже если бы произошел Апокалипсис. Пусть подождет все на свете. Я просто хочу раствориться в своей любимой девушке. В своем сокровище. В самом ценном, что у меня есть.
Толчки стали быстрее и глубже. Но теперь Нина все принимала и двигалась в такт. Мы словно поднимались в небо, выше и выше. А в одно мгновение вместе задрожали, после чего нас обоих накрыло мощной волной чистого удовольствия. Я словно вышел за пределы своего тела, все физические чувства словно притупились, уступив места вот этому потоку наслаждения. Мы одновременно закричали. Ногти Нины царапали мне спину, но это – ерунда. Глубоко внутри девушки я почувствовал, как что-то горячее наполняет презерватив.
Волна острого наслаждения спала, и мы вместе остановились, тяжело дыша. Меня переполнила такая эйфория, что хотелось петь. Это было чистое счастье. Счастье от того, что теперь моя девушка принадлежит мне. Только мне. Я окончательно доказал, что она моя. Мое счастье, моя любовь, моя жизнь, моя Вселенная! Никого в этом мире нет для меня дороже!
– Я люблю тебя! – выдохнул я. – Я так сильно тебя люблю!
– Я тоже очень люблю тебя, Гастон! – прошептала Нина в ответ.
Отныне и навсегда я принадлежу только этой девушке. А она – мне. До конца.
Комментарий к Глава 16
Простите, что публикую вторую главу подряд именно к этой работе.))) Об остальных я помню, просто к этому фанфику продолжение требуют постоянно.))) Итак, вот вам первая постельная сцена, которые я жутко не умею описывать.))) Простите!))) Люблю вас!))) Жду отзывов!)))
========== Глава 17 ==========
В ту ночь у нас больше не было сил на разговоры. Мы просто заснули, переплетясь руками и ногами. А утром я проснулся от того, что тело возлюбленной шевельнулось в моих объятиях. Открыв глаза, я тут же встретился взглядами с Ниной. Она лежала и просто на меня смотрела, как будто желая запечатлеть в памяти каждую черточку лица. Я невольно занервничал: а что, если моя девушка сожалеет о том, что вчера между нами произошло? Боже, мне этого не вынести! Ведь вернуть уже ничего нельзя. Что случилось, то случилось.
Да и, откровенно говоря, мне бы и не хотелось ни о чем забывать. Эта ночь – самое прекрасное из того, что было в моей жизни. Несмотря на все возможные последствия, лично я ни о чем не жалею. За исключением того факта, что случайно сделал больно своей возлюбленной, когда впервые попал внутрь нее. Но что, если теперь она не захочет иметь со мной ничего общего? Страх поселился глубоко в груди, выбил из легких воздух и мучительно сдавил горло. Я не мог произнести даже слова. Да и что тут можно сказать в принципе? Банальное «привет» выглядит глупо. Технически мы даже не прощались. «Как спалось?» – еще глупее. Можно подумать, это не она сладко сопела мне в шею. А что еще сказать, я не знаю – хоть убейте. Ну, ведь не спрашивать же у любимой открытым текстом, жалеет ли она о произошедшем! Это, в конце концов, просто бестактно! Поэтому я молчал, лишь взволнованно глядя на девушку. Она тоже не говорила ни слова, как будто слегка растерявшись.
Тут до нас дошел весь комизм этой ситуации. Нет, ну, вы подумайте! Вчера полночи испытывали кровать на прочность, а теперь смущаемся, как двенадцатилетки после первого несмелого и неумелого поцелуя! Мгновение – и я увидел, как губы моей любимой растягиваются в улыбке. О, это было прекрасно! Облегчение огромной силы накрыло мою душу, и я просто не мог не улыбнуться в ответ. Так мы лежали минут пять, улыбаясь, как идиоты. Я понимал, что Нина вовсе не жалеет о вчерашней ночи. Понимал. И все равно не знал, что сказать. Однако возлюбленная избавила меня от такой необходимости, потому что сама нарушила молчание словами:
– Мне понравилось засыпать и просыпаться рядом с тобой.
– Мне тоже, – честно признался я.
– И ночь была просто… небесной, – смущенно прибавила моя Фелисити.
– Не вздумай только покраснеть, – поспешно заявил я, заметив алые пятна на ее щеках. – А то я подумаю, что ты лжешь.
– Нет, все, действительно, было потрясающе, – заверила меня моя девушка. – Просто я не привыкла говорить о… таких вещах.
– Вы с родителями никогда не…
– Разумеется, нет. Папа умер бы от стыда, заведя подобный разговор, А мама… она просто считает, что я еще слишком мала.
Тут только я осознал всю глупость своего незаконченного вопроса, который Нина поняла мгновенно. Рикардо в жизни бы не решился заговорить с дочерью о сексе. Я даже представить эту сцену затруднялся, честное слово! А что касается Аны… наверное, эта особа просто была слишком занята, принижая самооценку Нины еще и еще.
– Об этом я говорила только с Луной, – продолжала моя возлюбленная. – После того, как они с Маттео… ну, ты понимаешь.
Больше всего мне, в тот момент хотелось прикинуться дураком, чтобы услышать такого рода слова из уст самой девушки. Но не стоило пытаться изменить ее так быстро. Вчера ночь. Она несколько раз переступала через свою застенчивость, прекратив смущаться своей наготы и подарив мне девственность. Однако самым сложным для нее будет научиться произносить слово «секс», не заливаясь краской. Пока таких испытаний лучше избегать. Поэтому я просто улыбнулся и кивнул.
– Но теперь мне понятно, – добавил Нина, – почему мою подругу так трудно вытащить погулять на выходных, в последнее время.
Я расхохотался.
– А давно это с ней?
– Началось в конце октября, – ответила моя возлюбленная. – Тогда у них с Маттео и было…
Я снова кивнул, позволяя ей благополучно проглотить неприличное слово.
– После этого Луна стала почти все свободное время проводить в доме Бальсано, – заключила та.
Меня не удивило, что такие эскапады происходили именно там. Заниматься любовью с девушкой прямо под носом у ее родителей – это все равно, что собственноручно рыть себе могилу. Другое дело – в доме Анхелло. Тот никогда не контролировал поведение сына. Была бы жива мать Маттео, – она еще могла вмешаться. Но нет. Альбертина умерла от рака, едва моему другу исполнился годик. Он и не помнит ее толком.
– И теперь ты понимаешь, почему твоей подруге не хочется оттуда уходить? – со смехом спросило я у Нины.
– Понимаю, – призналась та. – Особенно, если ей хотя бы наполовину так же хорошо, как мне было вчера.
Я улыбнулся, как Чеширский Кот. Но тут вспомнился один момент.
– Слушай, – нервно и уже без улыбки спросил я. – А что с тобой случилось, когда я впервые… ну, попал внутрь? Ты заплакала и закричала.
– Не переживай, – успокоила меня девушка. – Это нормально. Луна говорит, в первый раз всегда больно. Не буду посвящать тебя в подробности. В общем, так девушки расстаются с невинностью. Больше этого со мной не будет. И спасибо тебе, что позволил привыкнуть.
– Я так испугался! – вздохнул я.
Нина захихикала.
– Ты чего? – не понял я.
– Я тебе скажу, – со смехом пояснила моя девушка, – ты еще нормально отреагировал! Луна рассказывала, Маттео вообще, сначала хотел бежать за врачами!
Я тоже захохотал. Да уж, мой друг мог и «неотложку» вызвать, – с него станется. Когда дело касается Луны, он становится не в меру заботливым. Впрочем, этот парень сам по себе такой. Скорее, сам умрет, чем поставит под удар жизнь тех, кто ему дорог. А важнее мексиканки для него нет никого. Даже родной отец в списке приоритетов занимает лишь вторую позицию. А уж как далеко отошел я – вообще, промолчу. Но в моем списке эта противная итальянская физиономия давно и прочно стоит на одной позиции с мамой и папой. То есть – чуть ниже моей Фелисити. Я доверяю своему брату, как самому себе, и пойду за ним без колебаний даже в саму Преисподнюю. Разница лишь в том, что, если опасность будет угрожать и ему, и Нине, первой я все равно спасу возлюбленную. Она – весь мой мир и моя судьба. Без нее и я проживу недолго. Именно вчера я это очень остро осознал. И больше всего на свете хочу сейчас сказать ей об этом. Впрочем, есть ли смысл сдерживаться? Особенно, после всего, что между нами произошло? Нет. Поэтому, когда смех стих, я на выдохе произнес:
– Ты – вся моя жизнь и моя Вселенная!
– А ты – мой мир! – воскликнула моя девушка, ласково улыбнувшись. – Я люблю тебя больше всех на свете!
– И я тебя!
Через долю секунды мы слились в нежном поцелуе. Не в таком, как накануне. Нет. В более скромном, но и менее продолжительном. Сейчас нам не хотелось целоваться долго. Мы просто валялись, наслаждаясь не телесной, а уже духовной любовью. Она окутала нас пузырем, за которым ничего не было. Да и чему там быть? Наверняка все еще спят. Который час, я не знал. Настенных часов в этой комнате не было, а за сотовым телефоном нужно было лезть в карман брюк. Не говоря уж о том, чтобы эти самые брюки еще найти среди той одежды, которую мы вчера бесцеремонно швыряли на пол. А о чем речь, если я даже тельце Нины из своих рук боюсь выпустить? Боюсь, что наш пузырь счастья лопнет, не выдержав прерывания физического контакта.
– Я хочу, чтобы это утро не заканчивалось, – призналась Нина, положив голову мне на плечо.
– Да, – согласился я. – Что может быть прекраснее, чем лежать здесь, прижимая тебя к себе? Ничего.
– Я никогда не чувствовала себя лучше! – выдохнула моя возлюбленная.
Мы замолчали. Но слова нам были и не нужны. Все было ясно и без них. Однако вскоре наша идиллия оказалась самым наглым образом прервана. На лестнице послышался такой грохот, что мы подпрыгнули от неожиданности. А потом – оглушительный топот. Кто-то опрометью несся на первый этаж. Не понимая, что происходит, я вскочил в кровати и начал торопливо одеваться. Все вещи остались в моей комнате, поэтому я быстро влез в брюки, но с рубашкой решил не заморачиваться – не до того. Сверху доносился грохот, шум и крики. В том числе, испуганные девичьи визги.
– Это Луна! – вскричала Нина, бросаясь к своей одежде. – Ее голос!
– Может быть, – согласился я, обуваясь. – Но ты пока не поднимайся. Я сам тебя позову. Мало ли, что там у них происходит.
– Ты думаешь…
– Вот уж вряд ли, – поняв возлюбленную с полуслова, ответил я. – При всей моей неопытности, вряд ли Луна так кричит во время секса. Да и Маттео – не извращенец какой-нибудь. Нет, там что-то посерьезнее. Потому я и прошу тебя остаться пока здесь. Вдруг какая опасность. Не хватало еще тобой рисковать.
– Гастон! – испуганно крикнула девушка мне вслед.
Но я уже выскочил в коридор. На лестнице мне пришлось перепрыгнуть через брошенный металлический поднос, осколки посуды, куски омлета, лужи кофе и столовые приборы. Очевидно, кто-то пытался кому-то отнести завтрак в постель, но уронил поднос. Ага, вот на одной из ступенек валяется цветок. Значит, это дело рук Маттео. Кроме них с Луной на третьем этаже больше никого не было. И возгласы, которые доносились оттуда, только подтверждали мою догадку. Я отчетливо разобрал в этой какофонии голос лучшего друга и бросился наверх.
– Я убью тебя! – орал он. – Убью! Ты, мексиканская сволочь!
Через мгновение моему взору предстала такая картина: Симон в ужасе отползает от разъяренного Маттео, который явно порывается его задушить. Я оторопел. Честное слово, моей изначальной целью было вытащить из беды приятеля. А теперь даже непонятно, кого спасать.
– Что здесь происходит? – спросил подошедший Нико.
На нем тоже были только джинсы. Да и Маттео бегал с голым торсом. Очевидно, футболок не было под рукой ни у кого из нас. Полностью одетым оказался только Симон, который сейчас пытался укрыться за большой кадкой с цветком. Но не тут-то было. Ударом ноги разнеся кадку и усыпав землей половину коридора, итальянец схватил паренька за горло, прислонил к стене и поднял на уровень своих глаз. Когда Симон начал хрипеть, я сообразил, что пора вмешаться. Очевидно, Маттео все же придется спасать. От ареста, который ему светит за убийство этого ничтожества.
Комментарий к Глава 17
Простите, что опять выкладываю главу к этой работе.))) Про остальные я не забыла.))) Просто непосредственно этот фанфик я, также, публикую в группе ВК, население которой очень сильно давит на меня с новыми главами.))) Не поверите, но сегодня пришлось брать ноутбук с собой на работу, потому что сроки поджимали. В среду (мой ближайший выходной) выложу проду к “До бесконечности и дальше” обещаю.))) Простите еще раз!))) Люблю вас!)))
========== Глава 18 ==========
Мы с Нико, не сговариваясь, подбежали и схватили Маттео с двух сторон за плечи, но тот так и рвался задушить своего врага. Глаза у него налились кровью, как и все лицо. Дыхание было шумным, как у взбесившегося быка на Родео. Честное слово, никогда его таким не видел! А тут еще Симон вдруг осмелел, поднялся на ноги и сказал:
– Я просто хотел взять то, что должно было принадлежать мне!
Маттео рванулся в два, а то и в три раза сильнее. Нам с Нико удалось удержать его с огромным трудом.
– Пустите меня! – орал мой лучший друг. – Я его сейчас просто растерзаю!
– Вот от этого я и пытаюсь тебя уберечь! – пропыхтел я. – Не стоит он того!
– Отвяжись, Гастон! – рявкнул итальянец. – Ты не знаешь, что этот урод пытался сде…
– От урода слышу, понял?! – возмутился паренек, утирая со лба капельки пота (очевидно, он испугался сильнее, чем показывал).
– Симон, ты-то хоть замолчи! – огрызнулся Нико. – Тебе что, жить надоело?!
– Действительно, – добавил я. – Беги отсюда. Я никогда не видел Маттео в таком бешенстве, поэтому официально заявляю: он сейчас способен на все.
– А я его не боюсь! – отрезал Симон. – Ничего он со мной не сделает. Правда на моей стороне, и…
– Ах, правда?! – заорал мой лучший друг. – А вот я сейчас расскажу ребятам всю правду, и они вместо того, чтобы удерживать, помогут мне разделать тебя на органы!
– Как страшно! – парировал Симон, хотя и начал осторожно боком пробираться к лестнице.
– Да может кто-нибудь толком объяснить, какого черта здесь творится?! – взорвался я.
Мой крик немного привел Маттео в чувство. Он перестал вырываться, обернулся к нам, сжав кулаки и все еще дрожа от ярости, а затем, буквально прорычал:
– Хотите знать правду?! Хорошо. Я собирался принести Луне завтрак в постель. Спустился на кухню, а, когда возвращался, услышал ее сдавленный крик. Естественно, я все бросил и метнулся в комнату. И что вы думаете?! Этот тип зажал моей девушке рот и пытался ее лапать!
Надо сказать, после таких слов, первым моим порывом было отпустить Маттео, позволить ему размозжить Симону череп, да еще и самому подключиться. Вот бы показать этому ничтожеству, как лезть к чужим девушкам! Я ему за Луну сейчас оторву то, с чем мужчины рождаются на свет! Однако, спустя мгновение, мне удалось вернуть здравый рассудок. Я сделал несколько глубоких вдохов. Спокойно, Гастон, спокойно! В конце концов, драка – это не то, о чем мечтала Нина после нашей первой ночи. Конечно, поступок мексиканца тоже нельзя оставлять безнаказанным. Но ведь не убивать же его за это. А Маттео сейчас оставлять врага в живых явно не настроен. И мне жаль, в данном случае, не Симона. Нет. Я понимал, что на месте итальянца отреагировал бы точно так же. Но подпустить его к Альваресу не мог. Меньше всего мне хотелось, чтобы из-за этой сволочи мой лучший друг становился убийцей. А у того, похоже, пропали остатки инстинкта самосохранения, потому что в ответ на рассказ Маттео, он заявил:
– А если бы ты прибежал чуть позже, застал бы меня уже внутри нее!
Мой друг зарычал и бросился на мексиканца с новыми силами. Нам с Нико пришлось здорово поднапрячься, чтобы его удержать. Нет, так не пойдет. Этих двоих нужно держать на максимальном расстоянии друг от друга. И я знаю, куда отправить Маттео. Тот все порывался вцепиться обидчику в горло и явно не был способен воспринимать доводы разума. Поэтому первым делом я влепил ему пощечину. В мои планы не входило калечить приятеля или оставлять на нем следы. Удар был слабым, только для привлечения внимания. И этот прием сработал. Итальянец замер и удивленно на меня уставился.
– Маттео, послушай меня! – выдохнул я. – Твои эмоции понятны. Ты защищаешь свою девушку, и это нормально. Я знаю, тебе хочется убить Симона прямо здесь и развеять его прах по ветру. Знаю и разделяю твое желание. Но ты забыл еще об одной участнице произошедшего эпизода. Наверняка, Луна жутко перепугана и нуждается в тебе. Ты должен сейчас быть рядом с ней, а не марать руки об эту гниду. Не переживай, я сам с ним разберусь – он свои косточки будет по крупинкам собирать. А ты беги, успокой свое сокровище. Все будет хорошо.
Судя по выражению лица, Маттео не хотелось отступать. Но та безграничная любовь, которую он испытывал к Луне, заставила его изменить решение. Еще раз зло посмотрев на мексиканца, он бросился обратно в комнату. Вот так. Пусть проявит нежную заботу по отношению к возлюбленной. Это и его гнев усмирит. А вот я должен преподать урок Симону. Возьму с собой Нико, от греха подальше. Еще не хватало случайно прикончить этого психа.
– Идемте вниз, – велел я ребятам. – Там поговорим. А ты, Симон, готовься. Удар у меня поставлен ничуть не хуже, чем у Маттео. Да и жалеть я тебя не собираюсь.
Мексиканец пошел впереди, а мы с Нико – за ним.
– Не отходи от меня, – шепнул я смотрителю роллердрома.
– Ты думаешь, он попытается…
– Не он. Я. Твоя задача – сделать так, чтобы наш приятель вышел живым из этого дома.
В чем-чем, а в сообразительности Нико не откажешь. Он мгновенно все понял и согласно кивнул. Мы спустились в гостиную, где я схватил Симона за шею сзади и посадил в ближайшее кресло, а сам стал напротив, сложив руки за спиной. Нико принял ту же позу рядом со мной. Должно быть, выглядело это внушительно, поскольку Симон как-то весь сжался.
– Итак, – сурово подытожил я. – То, что сказал Маттео, – правда? Ты, действительно, покушался на Луну?!
– Конечно, нет! – пробурчал паренек. Я бы в жизни не сделал того, что могло бы угрожать ее жизни.
Ну, точно издевается, мексиканец проклятый!
– Но ты только что сказал Маттео… – неуверенно вмешался Нико.
– Я сказал, что хотел поиметь девчонку, – оборвал его Симон. – А «покушаться», в моем понимании, означает немного другое.
– Разумеется, другое, – желчно заметил я. – Вот только оба этих пункта, знаешь ли, записаны в одной замечательно книжке. И – вот, беда! – за каждое полагается определенный срок в темном и холодном местечке под названием «тюрьма».
К моему удивлению, парень ухмыльнулся.
– Пугать пытаешься? – поинтересовался он. – Зря. Я-то знаю, что Луна не станет поднимать шумиху вокруг этой истории. Ведь тогда ее родители узнают, где их милая доченька проводит каникулы на самом деле, и чем она там занимается со свои парнем.
– Не понял, – опешил я. – Родители Луны не в курсе того, что мы здесь?
– Конечно, нет, – пробурчал Симон. – Сам-то я их давно не видел, не знаю. Но Луна говорит, что придумала какие-то «Рождественские соревнования роллеров». А Нина и своей матушке скормила ту же информацию. Мало ли, где они могут случайно столкнуться.
Я хмыкнул, живо представив, что будет, если Моника и Мигель узнают правду. Апокалипсис отдыхает. Во всяком случае, принудительная кастрация Маттео обеспечена. Но Симону об этом лучше не знать, а то еще сам все растрезвонит.
– Ничего, думаю, Луна сможет убедить родителей, что у них с возлюбленным все по взаимному согласию, – отмахнулся я. – А вот выгораживать тебя за твой скотский поступок не станет никто.
– Даже я тебя в этом поддерживать не собираюсь, – согласился Нико. – Хоть ты мне и друг, сейчас мне хочется тебя ударить.
– А уж мне как этого хочется! – пробурчал я. – Но не ударю. Не стану из-за такой сволочи руки марать. Много чести.
– Скажи лучше правду! – заявил мексиканец. – Кишка тонка!
– Провоцируешь? – изогнул бровь я. – Вот уж напрасно. Выдержка у меня в разы крепче, чем у моего друга, а бью я ничуть не менее больно. Ты свои ребра будешь собирать, как мозаику.
– О, боже мой! – огрызнулся парень. – А вот я сейчас пойду – и все расскажу Монике и Мигелю. Пусть знают, что их дорогая доченька живет во грехе. И кому она отдалась.
Вот, стервец! Нашел-таки, чем прикрыться! Ничего, сейчас я его обломаю!
– Конечно, расскажешь, – насмешливо хмыкнул я. – Только не забудь упомянуть и о своей выходке. А если забудешь, мы сами расскажем, не сомневайся. И тогда посмотрим, кому больше влетит: Маттео, которому Луна отдалась сама, по любви; или тебе, который пытался взять ее силой. Угадай-ка, за кого из вас вступятся все, включая саму твою подругу?!
Симон смотрел исподлобья, но молчал. Похоже, мне удалось усмирить его гонор. Что ж, хорошо. По крайней мере, он больше не станет угрожать.
– Итак, – подытожил Нико. – Объясни, наконец, чего ради ты полез к Луне?! Чего-чего, а этого я от тебя никак не ожидал!
– Хотите знать, правду?! – зарычал Симон. – Что ж, слушайте. Я просто желал эту девчонку. Кроме того, нужно было восстановить справедливость. Луна с самого начала должна была принадлежать мне! Этот итальянский ублюдок ее не достоин! Он только причиняет ей боль!
Мне потребовалась вся сила воли для того, чтобы не набить парню морду. Тихо, тихо! Сейчас я могу хоть до полусмерти колотить это ничтожество – толку не будет. Все равно тот продолжит считать себя правым. Вначале нужно ему кое-что прояснить.
– Ты мне омерзителен, – с отвращением сказал я. – Справедливость он, видите ли, восстанавливал! Да знаешь ли ты, безмозглый мексиканец, что Маттео Луну обожает! Знаешь ли ты, что она для него?! Черт, ведь ты даже не знаешь, что ради своей любимой он был готов смириться с вашей дружбой! Это уже сама Луна решила ограничить с тобой общение, чтобы не огорчать его! И тебе не известно, что вчера, когда ты надрался, как свинья, именно Маттео пожалел твою никчемную шкуру и помог тебе! То, что ты проснулся в своей постели, а не за столом мордой в салате, – его заслуга! Неужели не помнишь, как мы тебя укладывали! Как мой друг, словно ребенка, уговаривал тебя попить воды, и…
– А потом меня тошнило! – огрызнулся мексиканец. – Этот урод просто хотел понаблюдать за моими страданиями и выставить перед Луной на посмешище!
– Он пытался помочь тебе, дубина ты стоеросовая! – в сердцах закричал я. – Почитай в интернете об отравлениях алкоголем! Уложи мы тебя, не прочистив твой желудок, ты бы во сне захлебнулся собственной рвотой!
