Текст книги "Наши дети (СИ)"

Автор книги: Sleeping

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 25 страниц)

–Так о каких же репарациях может идти речь? —удивлённо спрашивали земляне.

–А камнем по головам хотите? -предлагал своё решение вопроса президент-блогер.

–Пожалуй мы согласны с выплатой репараций, -торопливо соглашались землян. -Сколько вы там хотите?

–Больше давайте, больше – требовали лунары.

–Так больше не вмешается в грузовой отсек транспортного шаттла.

–А вы второй возьмите, в него сложите что осталось и отправьте следом. И не забывайте, что теперь должны отправлять нам дань, то есть репарации, регулярно, -напоминали лунары.

Земля скрипела зубами и соглашалась. Конкретно сейчас она ничего не могла противопоставить наглому шантажу, но придёт время и обстоятельства изменятся. Земляне не смирились. Они не желали отказываться от космоса, сидеть на планете и только и делать, что бесплатно кормить захвативших главную господствующую вершину бандитов под угрозой готового в любой момент обрушиться рукотворного метеоритного дождя.

Катя вернулась из школы в раздражённом настроении. Моя старшая дочь уже второклассница. Как быстро летит время.

–Чего надулась? -спросил я, но она прошла, мимо демонстративно бросив портфель на диван.

–Смотри не лопни, как воздушный шарик при нулевом внешнем давлении, -посоветовал я ей.

Почти было успевшая закрыть за собой дверь своей комнаты, Екатерина резко развернулась, прошла на кухню и села за стол напротив меня.

–Давай, рассказывай, что случилось, -предложил я.

Дочь косо глянула на меня и сказала: -Надо выбросить из дома все книги!

–Интересно, продолжай.

–Нам задали собрать материал и подготовить реферат в свободной форме о начальном этапе освоения Луны. У меня просочилась оплата подписки и я не смогла скачать дополнительную литературу, но подумала, что это ничего, ведь мама – историк и у ней полно разных книжек по лунной истории. Подумала, что смогу из них набрать материал, подготовить лучший реферат, а на сэкономленные на подписке на доплитературу деньги что-нибудь куплю.

–Подожди, -прервал я её. -Так ты забыла оплатить подписку или сознательно решила экономить?

–Ну пусть решила! -повысила голос Екатерина. -Дома полно книжек. Думала и так получиться.

–Ладно, к вопросу распределения выдаваемых тебе на обучение и карманные расходы финансов вернёмся после, -решил я. -Что не так с рефератом?

–Да всё не так!

–Вдохни. Выдохни. И расскажи подробней, -посоветовал я. -Чаю будешь?

Екатерина кивнула.

–С бутербродами или с печеньем?

–С печеньем, -решила она. -И с бутербродами.

Я хотел было в шутку задать вопрос «не экономит ли она аналогичным образом деньги выдаваемые на школьные обеды?», но сумел сдержаться понимая, что дочь пришла мне рассказать о своей проблеме и подкалывать её сейчас будет совсем-совсем не уместно. Наливая вторую кружку чая и открывая дополнительную упаковку печенья «шоколадный Армстронг» лениво, без прошлого возмущения, подумал о том, что сейчас за школьное обучение ребёнка приходится всё больше и больше платить. За обед – заплати. За внеклассные занятия – заплати. За онлайн доступ к дополнительной литературе – ну, вы уже и сами догадались. Поговаривают, что на следующий год и основной набор учебников не будет выдаваться, его придётся покупать родителям. Когда Нова Роса являлся ещё частью Российской Федерации, то всё это было бесплатно. Сейчас, на свободной Луне, другие правила. И попробуй только возмутится или хотя бы просто сравнить что есть с тем, что было – мигом в подсобники землян запишут со всем вытекающими.

–Пап, ты задумался? Папа?!– позвала Екатерина.

–Да, милая, прости, -повинился я, пододвигая к ней её чашку чая и открытое печенье. -Что там не так с мамиными книгами?

–Всё с ними не так, -Катя рубанул рукой по воздуху показывая, насколько всё плохо. Этот жест она подсмотрела у мамы и теперь несознательно копировала. -В маминых книгах написано, что первые колонисты ещё на земле проходили строгий отбор, что на луну брали только самых лучших. А по правде, земляне ссылали сюда политических заключённых!

–Каких ещё заключённых? -опешил я.

–Звёздных людей, которые не хотели жить по их грязеедским законам.

–Что за ерунду ты говоришь?

–Не ерунду, а правду, как написано в учебнике. Это в маминых книгах одна ерунда написана и неправда. Я сделала по ним реферат, а мне за него двойку влепили и сказали переделать и все свои ошибки отдельно подчеркнуть и разобрать, -сунув в рот печенье из пачки, Катя уткнулась носом в чай и только обиженно сопела как будто это я лично написал все те книги, по которым она сделала злосчастный реферат.

–И так про всё, что не возьми, -продолжила дочь. -Написано, что для колонизации землянам пришлось напрячься и что едва не случился экономически коллапс, а по правде, это Земля всё время грабила Луну забирая у нас ресурсы и всё остальное. В маминых книгах написано будто раньше можно было свободно летать на Землю, но это не правда – земляне запрещали лунарам прилетать к себе.

–Как это запрещали? Я сам дважды летал. Один раз на мировую конференцию разработчиков нейросетей в Китай, а другой раз читать полугодовой курс в Московский Университет, -опешил я.

–В учебниках написано, что запрещали! -с полной уверенностью в своей правоте и правоте учебника заявила Катя.

–Так может это в учебнике написана неправда? -уточнил я.

–Не может!

–Почему?

–Потому, что за ответ по учебнику ставят пятёрку. А пятёрка означает, что ты ответил правильно. И значит так оно всё и есть, -сказала Катя, помедлила немного и добавила. -Ещё учительница говорила, что тот, кто спорит с указанной в учебнике информацией и убеждает не верить ей, тот агент землян или им сочувствующий. Потому, что учебник составляли самые лучшие учёные и они всё по десять раз перепроверили.

–Бред, -сказал я.

–Что, папа?

–Вся эта ситуация бред. И учительница ваша дура, если призывает верить клочку пропаганды вместо родного отца.

Признаюсь – вспылил. Наверное, следовало бы повести себя как-то по другом. Как минимум: значительно раньше поинтересоваться что там написано в современных школьных учебниках и чему учат мою дочь. Но домашние задания с Катей делала, в основном, Оксана. Если меня привлекали, то только для решения задач по математике и объяснению непонятных моментов в «началах программирования».

Закономерно Катя вспылила. Крикнула, что я сам дурак, закрылась в своей комнате и не открывала до прихода Оксаны.

–Что у вас произошло? -поинтересовалась жена.

–Ты видела какую ересь пишут сейчас в школьных учебниках?

–Конечно видела. Я ведь сама тоже работаю учительницей, -Оксана села рядом со мной, обняла и потрепала по голове.

–Но ведь нельзя же так, -пожаловался я. -Это какая-о вывернутая история. Специально искажённая! А я ещё гадал откуда Катька всей дряни набралась? Оказывается, из школы. Вот так-так!

Пока я говорил, Оксана продолжала менял гладить по голове успокаивая словно я сам был её четвертым, большим ребёнком. И поглаживание сработало. Я успокоился.

–В новых учебниках не столько ложь, сколько другой взгляд на те же самые события, -возразила жена.

Я снова взвился: -Да что ты говоришь?

–В любом случае это именно то, что мы, учителя, должны спрашивать с детей и на основании чего ставить им оценки. Иначе вопросы будут уже к учителям. А связываться лишний раз со стражами свободы не хочется никому. Там повезёт если просто отделаешься штрафом за недостаточную лояльность. Может выйти и много хуже.

–Так что, учить Катю этой, новой, переделанной истории?

–Если ты хочешь, чтобы она успешно закончила школу, то да, -твёрдо ответила Оксана, не отводя взгляд. Я первый его отвел.

–Книги твои тоже выбросим?

–Уберу их подальше в шкаф, -пообещала жена.

–Противно как-то, -сказал я.

–Противно, -согласилась Оксана.

С Екатериной мы помирились. Теперь я старался сознательно не вмешиваться и не вникать в то, чему учат мою малютку и не только мою, но и всех детей на Луне, в школах по новым программам. Оглядываясь назад, я понимаю, что это была наша с женой ошибка. Может быть самая крупная наша ошибка.

После того как помирились, перед сном, я спросил дочку: -Если бы я и правда был агентом землян, и ты узнала бы об этом, то рассказала бы кому-то ещё?

–Никому бы не рассказала. Честно-честно! -пообещала Екатерина.

–Спасибо, милая, -обнимаю её.

–Но ты точно не агент землян, папа? – с тревогой спрашивает она, разорвав объятия.

–На сто процентов чистый лунар, -усмехаюсь я. -Даже не сочувствующий.

–Хорошо, -она успокоилась.

Хорошо ли? Не знаю. Если бы мне кто-то предложил, то… Но мне не предложили. А сам я слишком труслив. Или, может быть, просто не считаю свои собственные убеждения чем-то достойным, чтобы отстаивать их с оружием в руках оставив позади всё, оставив семью, чтобы выйти сражаться один с целым миром – я на такое не способен, как оказалось. Но если бы все сражались, то кто бы тогда жил и просто спокойно делал своё дело? Я уже сто раз говорил, что не герой, не рыцарь с открытым забралом, а только лишь простой разработчик нейросетей. Возможно – достаточно хороший разработчик. Но и только.

Арктуру идти в школу только в следующем году. Сейчас для него последний год детского сада. Для нас с женой нервотрёпка – собрать все документы, проверить чтобы ребёнка заочно приняли в школу, познакомиться с будущей учительницей сына и другими детьми в классе, отправить ребёнка на подготовительные занятия и так далее.

Вот мы, с Арктуром, сидим дома и разучиваем новую песню. В детском саду дали задание выучить песню про космос.

Про космос так про космос. Арктур – мальчик живой, непоседливый. У него пытливый ум, но учить слова песни ему совсем не охота.

–Положи игрушки, -говорю я ему. -Как только повторишь с начала до конца ни разу не сбившись, так мы с тобой поиграем. Пока давай учить.

–А мы летим орбитами

Путями не избитыми

Прошит метеоритами простор

Оправдан риск и мужество

Космическая музыка

Вплывает в деловой наш разговор…

Маленький Иван с интересом наблюдает за нашими попытками выучить песню. Он только недавно начал говорить и сейчас пытается повторять за старшим братом.

–Просит метеоитами посто, -радостно лепечет младший сын и мы с Арктуром смеёмся Сам Ваня гордо улыбается и крутит головой. Ему нравится находится в центре внимания. А если вокруг смеются, значит всё правильно и всё хорошо.

В комнату заглянула Оксана: -Над чем смеётесь?

–Учим песню для детского сада. Но, похоже, Ваня разучит её ещё быстрее чем Арктур, -объясняю я.

Желая показать, что он уже давно выучил и последнее время просто придуривался, Арктур начинает петь: -А звёзды тем не менее

А звёзды тем не менее

Чуть ближе, но всё так же холодны

И как в часы затмения

И как в часы затмения

Ждём света и земные видим сны

Услышав слова Оксана изменилась в лице и прошипела, обращаясь уже исключительно ко мне: -Ты с ума сошёл?

–Что ещё такое? – не понимаю я.

–Эта песня не про космос, а про Землю. Что скажут в детском саду, когда ребёнок споёт там песню про Землю? Так точно не пойдёт. Придётся переучивать какую-нибудь другую песню.

–Но я только выучил эту, -начинает ныть Арктур.

–Все претензии к папе, -отрезала Оксана. -Надо было с самого начала нормальную песню выбирать.

–Эй, песня хорошая! -возражаю я. -Отличная песня.

–Я имела в виду песню не про землю, -уточнила жена.

Арктур возмущённо смотрит на меня. Хлопаю его по плечу: -Сын, мать права. Давай разучим какую-нибудь другую песню. Но так и быть, сначала сделаем обещанный перерыв, потом разучим.

Мы играем с ним в пластиковых солдатиков, обычных пластиковых солдатиков. Говорят, что чем более интерактивны игрушки, чем меньше ребёнок вынужден додумывать, самостоятельно играя с ними, тем хуже у него развивается воображение. Поэтому большая часть Катиных кукол не говорит и не двигается, а солдатики Арктура не умеют самостоятельно строиться по взводам и послушно ждут пока их расставит их маленький хозяин. Под шумок Иван умудрился стащить пару солдат и уже во всю обсасывал их, словно конфеты.

–Отдай? -требует Арктур хотя точно знает, что сделанным из неуничтожимого пластика солдатикам ничего не будет от детский слюней и попыток погрызть из режущимися зубами.

–Ладно, пусть у брата будет своя армия, -останавливаю я среднего сына. -Своя слюнявая армия.

–Генерал слюнявой армии, – смеётся Аркутр.

И Ваня тоже смеётся. Ему ведь главное, чтобы все вокруг были весёлые, и чтобы он находился в фокусе общего внимания.

Играя с сыновьями в солдатиков, я непроизвольно напеваю: -И снится нам не рокот космодрома

Не эта ледяная синева

А снится нам трава, трава у дома…

–Прекрати, папа, -резко одёргивает меня Арктур. -Мама сказала, что это грязеедская песня. Пусть её червяки поют, а мы не будем!

–Да, сын, -соглашаюсь с ним. -Похоже мы эту песню петь не будем. Не доросли мы ещё до неё.

На работе общая ситуация стабильно ухудшалась в течении последних нескольких лет. Если сразу после мятежа, то есть революции, прости Лебедев, достоинства, количество заказов не уменьшилось, а даже увеличилось. Премии и стимулирующие выплачивались в полном объёме. В общем новое руководство, захватившее власть над Когнитивными Технологиями, делало всё, чтобы ценные сотрудники не разбежались.

Когда конфликт с большой землёй перешёл в горячую фазу и стало понятно, что уходить, ценным специалистам, в общем-то некуда, то премии и стимулирующие начали резать пока не отменили их полностью. Дальше начались непонятные кадровые перестановки, когда по-настоящему грамотных спецов порой увольняли за написанный на эмоциях текст в их личных, никак не связанных с работой, аккаунтах социальных сетей. А посредственностей или даже недавно принятых новичков протаскивали в начальники и те принимались отдавать команды, не понимая полностью всех тонкостей и особенностей налаженных за долгие годы процессов. Естественно сразу же начались нестыковки, провисания, вместо спокойной работы приходилось то нагонять упущенное, то работать в стол, ожидая пока кто-нибудь там согласует что-нибудь, как всегда, в самый последний момент.

Непонятно откуда возникло множество отчётов, порой совершенно бессмысленных. Появились депримирующие штрафы. Руководством поощрялась практика доносительства, и отдельные сотрудники начали ею активно пользоваться. Мне, как руководителю, приходилось каждую неделю заполнять анкеты описывая в них настроение членов мое команды, их отношение к последним новостям, к тем или иным событиям, часто не имеющим никакого отношения к работе. И я заполнял, потому что если бы хоть раз не заполнил, то получил бы штраф. И кто-то, что-то такое, наверняка заполнял уже по мне самому. Не знаю: читали ли все эти горы отчётов и анкет или, может быть, они обрабатывались каким-то другим способом.

Пока в один прекрасный день мне не объявили, что мой проект закрывается, команда расформировывается, а я понижаюсь с должности руководителя проектов до обычного разработчика.

–Ладно проект закрылся, бывает. Но зачем разбивать спаянную команду? -не понял я.

–Так надо, -ответили мне.

Больше объяснений я не добился. Мне только мягко указали, что раз я теперь обычный разработчик, да ещё не входящий ни в одну команду, то мне следовало бы заняться поисками готовой принять меня команды, а не поисками ответов на неподходящие мне по уровню доступа вопросы.

Послушав доброго совета, я занялся поисками готовой принять меня команды. Увы, другие руководители проектов не спешили брать своего бывшего коллегу. Кто-то, может быть, чувствовал бы себя неудобно если бы в его команде работал в качестве рядового разработчика бывший руководитель. Кто-то не хотел брать меня опасаясь принимать к себе попавшего в опалу к верхнему руководству человека. Должно быть подобных причин имелось целое множество потому, что никто не хотел принимать меня. Кроме одной команды и одного руководителя проектов.

Я сидел в переговорной комнате, где десять минут назад получил очередной отказ и пил кофе из одноразового стаканчика, который через полчаса после открытия превратится в мокрую пыль и если ты не успеешь выпить из него кофе, то это твои проблемы. Расположенное на стене видеоокно транслировало вид на заснеженный лес. Величественные и раскидистые сосны держали на ветвях охапки снега.

Я услышал, как открылась дверь, но не повернул головы. Моё внимание было обращено на картину, где, как раз, над лесом всходило слабое греющее, но по-зимнему яркое, солнце. Тени сосен удлинялись и истончались. Я думал о том, что уже очень давно не видел настоящего леса хоть заснеженного хоть зелёного своими глазами, не через видео окно, на голограмме или в фильме.

–Слышал, ты ищешь куда бы кинуть кости? -поинтересовался вошедший.

–Привет, Воронцов, -поздоровался я.

–Зачем так официально?

–Привет Макс, ой, прости, всё время забываю, что ты теперь Шам.

–Вообще-то Аль-Шам.

–Точно, ведь ты теперь начальник. Немного официальности не повредит.

–Было бы неплохо, -согласился Воронцов, то, ли не заметив моего сарказма, то ли сделав вид, что не заметил.

Он сел рядом. Взмахнул рукой с надетым на палец кольцом управления отслеживающем жесты и позволяющим отдавать невербальные команды. Снежный лес, где только-только встало солнце сменился жарким пляжем с песком цвета расплавленного золота и накатывающими на него волнами, оставляющими после себя, барашки белой пены. Центральную часть изображения занимала женщина в минималистичном купальнике медленно натирающая своё тело кремом.

–Вообще-то я смотрел, -сказал я.

Воронцов отмахнулся: -Что там смотреть: лес и лес. Ничего интересного.

Я не ответил, и он спросил: -Пойдёшь ко мне? Уверен, что смогу найти местечко куда бы мой учитель мог бы пристроиться.

–Учитель?

–Ну, я многое перенял у тебя, -признал Воронцов. -Поэтому действительно, можно сказать, что ты был для меня как учитель.

–Вау, -сказал я. -Неожиданно.

Мы помолчали, глядя на то, как девушка в видеоокне закончила намазывать кремом руки, плечи и живот и принялась за длинные, в меру загорелые ноги. Допив кофе, я бросил стаканчик в контейнер для использованной одноразовой посуды. Там, на дне, уже имелась небольшая лужа быстро подсыхающей жидкости – чей-то чужой стаканчик, вскрытый раньше, чем мой, начавшийся разлагаться, но не успевший дойти до конца процесса. Со дна лужицы поднимались пузырьке – процесс разложения одноразового пластика проходил с выделением кислорода, чем дополнительно освежал воздух в помещении.

Я поинтересовался: -Проект всё тот же?

–Распределённая нейросеть первого класса. Задача – прогнозирование и оценка лояльности пользователей по оставляемым ими сетевым следам. Проще говоря – сеть должна высчитывать насколько велика вероятность, что в ближайшее время данный пользователь напишет вредную статью, оставит неподобающий комментарий – в общем совершит противоправное действие в сети или вне её основываясь на пуле его предыдущих комментариев и прочих логов сетевой активности даже с учётом того, что все прошлые комментарии этого пользователи были признаны лояльными и добропорядочными.

–Амбициозная задача, -оценил я.

–Верно, задача интересная, -подтвердил Воронцов. -Так ты переходишь ко мне?

Молчу, продолжаю размышлять.

–Послушай, должен признать: проект оказался сложнее чем я изначально думал, -немного нервно продолжил приоткрывать карты Воронцов. -И мне нужны на него опытные разрабы. Прямо вот опытные, чтобы смогли разобраться. А других опытных, и чтобы сидели без дела, кроме тебя сейчас нет.

Продолжаю молчать.

–Куда ты ещё пойдёшь? -спрашивал Воронцов. -Все прочие команды и руководители проектов от тебя отказались. Ничего сольного тебе тоже не светит. Так куда? В поддержу? Не твой уровень. В какую-нибудь мелкую контору, где не разрабатывают сети с нуля, а только немного переобучают готовые или собирают из стандартных шаблонов? Тебе там будет скучно. Да и уровень заработной платы не сопоставим.

Я понимал, что он прав. Некуда было идти. Если я – последняя надежда Воронцова довести до ума слишком сложный для него проект, то и он моя последняя надежда продолжить заниматься любимым дело и за очень приличную, даже после всех сокращений, урезаний и понижений в должности, заработную плату. Вот только сам проект... С технической точки зрения задача грандиозная. С моральной – в каком-то смысле мне предлагалось самому сковать себе цепи, построить систему, где шаг влево, шаг вправо и вот ты уже на карандаше у компетентных органов.

И знаете, что я выбрал?

–Конечно, -протягиваю руку Воронцову, и он с готовностью обхватывает мою ладонь своими вялыми пальцами. -Буду рад поработать вместе с тобой. Снова.

Мы улыбаемся друг другу неискренними улыбками. Девушка из видеоокна закончила размазывать по телу крем и легла загорать на расстеленном поверх песка полотенце. Море равномерно бьётся волнами. Песок такого золотистого цвета, что кажется будто видеопроцессор каждую песчинку просчитал и нарисовал отдельно.

Просто чтобы вы знали – я не горжусь этим своим решением. Не горжусь сейчас и не гордился даже в тот момент, когда принял его.