Текст книги "Мир империи землян (СИ)"

Автор книги: Sleeping

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 26 страниц)

Конечно, что-то получилось вырастить в экспериментальных закрытых коллективных хозяйствах построенных по примеру русских агрокомплексов. Десятки тонн продовольствия согласились поставить союзники, в первую очередь Россия и Белоруссия, но для всё ещё густонаселённого, не смотря на миллионы погибших в войне с тварями или от выпущенных гулять по миру рукотворных эпидемий, Китая это было каплей в море.

На самом деле после битвы за Лондон или битвы, в которой погиб Лондон (на разных континентах это сражение называли по-разному), твари несколько успокоились. Нет, они по-прежнему лезли из порталов как саранча, активно сбегались в ответ на любую попытку углубиться в контролируемую ими территорию иначе как кроме в недосягаемой для них вышине и не переставали пробовать на зуб, клык и шип выстроенные людьми для их сдерживания защитные периметры. Но делали это как-то без огонька. Их атаки были скорее инстинктивными, чем разумными. Та хитрость, которую раньше проявляли твари куда-то пропала, словно управляющий ими разум вдруг взял передышку. Частота диверсионных атак по всему миру также упала более чем в четыре раза. Похоже сражение за Лондон дорого далось чужакам и теперь они зализывали раны, параллельно восстанавливая численность тварей в своих ордах, готовясь нанести новый, сопоставимый по силе удар.

Пока твари давали людям некоторую передышку, на первый план вышли такие угрозы как болезни, голод и холод. И если с вспышками всё новых болезней создаваемых тварями как-то удавалось справляться с максимальной скоростью и жестокостью купируя выявленные очаги заражения и наладив общий, круглосуточный контроль как над самим населением, так и над его здоровьем, то с изменением климата всё было гораздо хуже. Казалось бы, совсем небольшое изменение. Где-то на пару градусов холоднее. Где-то, напротив, жарче. Здесь на полмесяца раньше выпал снег, там на пару недель позже пришла весна. Здесь в два раза больше выпало дождей, а там, напротив, в два раза меньше. Вроде бы ничего фатального. Но расположенные в регионах с мягким климатам города часто не имели достаточно развитой системы центрального теплоснабжения чтобы загнанные неожиданным морозом в свои дома люди могли хотя бы там как следует отогреться. Массовое использование индивидуальных обогревателей перегружало электрические сети и вело к веерным отключениям. Проложенные по поверхности трубы центрального водоснабжения перемерзали и люди оставались без воды. Длительное нахождение в непривычно холодных для них температурах вело к снижению иммунитета и всё это цеплялось одно за другое и могло привести к по-настоящему печальным последствиям. И иногда приводило.

Но сильнее всего относительно небольшие изменения климата повлияли на сельскохозяйственную отрасль. Сельское хозяйство, без того терзаемое сотней выпущенных чужими вирусов и болезней, нацеленных на основные растительные культуры, потребляемые человеком, не выдержало финальный удар в виде пусть даже небольшого изменения климата и умерло окончательно. Призрак по-настоящему глобального голода навис над планетой.

Единственным спасением пока оставались остатки складов госрезервов накопленные развитыми странами. И максимально изолированные от окружающей среды закрытые агрокомплексы, где в искусственно подобранном климате, защищённые от всех внешних вирусов и болезней, выращивались растения и животные. Подобные агрокомплексы представляли из себя максимально наукоёмкие производства. Они были огромны по размерам. Однако требовалось гораздо больше, поэтому любой свободный квадратный метр площади старались использовать максимально полезно. Многоуровневые оранжереи. Цеха по выращиванию искусственного мяса, пока ещё экспериментальные, не способные полностью заменить обычное животноводство. Подземные грибницы, в которых выращивалась и собиралась биомасса съедобных грибов. Десятки тысяч кроликов, куриц, свиней и так далее – каждое животное в своей собственной клетке, каждое получает необходимый набор кормов, тщательно разработанный комплекс электростимуляции, как эрзац-замену свободному выгулу и так далее и тому подобное. Все наработки животноводов, агрономов, биологов, генетиков – всё пошло в дело чтобы добиться максимального результата.

Конечно, не обошлось и без национального колорита. Где-то выращивались жуки, муравьи и прочие насекомые. Иногда чтобы кормить животных, а иногда чтобы и людей тоже. Где-то съедобные грибы для тех же самых целей. Где-то все силы бросили на искусственное выращивание мясных тканей, причём часто не животных, а вполне себе человеческих. Белок есть белок и голодному человеку не так важно откуда он изначально взялся – из перемолотых грибов, а может быть жуков, или выращен искусственно, в автоклаве. Возможно выращен из человеческого мяса. А может быть это и есть человеческое мясо, только не выращенное, а переработанное?

Наверное, всё-таки для человека имеет значение откуда берётся то, что он ест.

Может быть не для каждого.

Но для кого-то важно.

Разные страны сделали ставки на разные способы прокормить население в условиях войны вторжения. Кто-то остался верен классическому животноводству. Кто-то пытался соблюдать баланс ведя работы в нескольких направлениях сразу.

Питаемые энергией атомных реакторов или крупных электростанций и обогреваемые их теплом закрытые агрокомплексы стали способом выживания человечества медленно, но верно выдавливаемого чужими со своей родной планеты. Вот только таких комплексов пока ещё было слишком мало чтобы прокормить все имеющиеся рты. И даже половину всех ртов. Может быть хватит чтобы прокормить пятую или шестую часть, но не более. Агрокомплексы, конечно, активно строили. Но многие стройки были начаты слишком поздно. Получится ли их завершить, вот в чём вопрос. И это был всего лишь год, первый год войны вторжения. И он даже ещё не закончился. Что же будет дальше?

Юг Китая накрыли совсем нехарактерные для этой местности морозы. В новостях показывали лежащие на ещё зелёных ветвях белые хлопья и накрытые снежным покрывалом махровые хризантемы. Нежные цветы убитые ночными заморозками или медленно умирающие в снежном плену.

Во время подготовки к заседанию правящего совета звук у занимавшего почти всю стену телеэкрана был выключен, поэтому транслировалась только картинка: цветы под снегом, унылые лица прохожих. Перемешенная со снежным крошевом слякоть под ногами. Хмурые лица хлеборобов упорно старавшихся не сказать на камеру то, что хлеба в этом году вырастить практически не получилось, и риса тоже, и почти всего остального.

С прибытием последнего члена совета подготовка к заседанию закончилась, настенный экран показал огромный флаг Китая и временно погас, чтобы не слепить выступающих. Сам председатель сидел спиной к большому экрану, но, разумеется, прекрасно знал, что на нём показывается или не показывается. Он намеренно приказал включить недавнюю программу новостей пока члены совета прибывали один за другим, чтобы настроить всех на рабочий лад. Первый и главный вопрос – чем накормить людей? Второй главный вопрос – где разместить всех беженцев из захваченных тварями частей страны? Председатель понимал: поток беженцев будет только расти. Даже если полностью перекрыть границы, это не сильно поможет исправить дело. Подавляющая часть беженцев – граждане Китая, потерявшие своё жильё из-за атаки тварей или снявшиеся с места по той же причине.

Следуя регламенту, зачитали краткие доклады, даже не доклады, а сокращённые сводки на тему как обстоят дела в их областях министры энергетики, машиностроения и сельского хозяйства. Последний только развёл руками утверждая, что если получится сохранить всё собранное и выращенное за этот год, то этого хватит чтобы прокормить примерно десять процентов китайцев в течении примерно следующего полугода. И это если полностью разграбить и пустить на еду семенной фонд. Совет выслушал его доклад в полном молчании.

Перед тем как сесть обратно на место, министр сельского хозяйства немного разбавил высказанную им ранее бочку дёгтя парой ложек мёда.

–Не всё так плохо, -сказал он. Подумал и исправил: -Точнее всё очень плохо. Но склады государственного резерва до сих пор заполнены боле чем на шестьдесят процентов и благодаря им, а также помощи союзников и так далее, можно с уверенностью утверждать, что Китай переживёт этот год. Не очень хорошо, даже плохо, но переживёт. Если прямо сейчас ввести жёсткое распределение и нормирование пищи, то есть неплохие шансы протянуть на остатках госрезерва не только следующий год, но и ещё один. За это время, чтобы обеспечить себе возможность прожить не только два следующих года, но и третий и четвёртый и так далее, страна должна ввести в строй и задействовать на полной мощности не меньше сотни дополнительных крупных коллективных хозяйств изолированного типа наподобие Пекинского. Впрочем, сотня это лишь примерная оценка. Она может быть скорректирована в зависимости от количества населения и прочих факторов на тот момент.

Не успел докладчик закончить, как послышались возражения.

–Люди замерзают в своих домах уже прямо сейчас. Первым делом нужно строить новые города-крепости как у русских, а потом уже агрокомплексы, -требовал министр строительства.

–Как ты будешь строить новые города-крепости, если будет нечего есть? Чтобы рабочие могли быстро строить им необходимо хорошо питаться.

–А это вообще реально построить и ввести в строй сто коллективных хозяйств типа пекинского за два года? Кто-нибудь посчитал смету ресурсов хотя бы в черновую? Сколько у нас сейчас таких хозяйств? Пекинское, Шанхайское и два в Тяньзине. Итого четыре. И пара десятков более мелких, суммарно их можно посчитать как ещё два крупных. Итого шесть. А надо построить ещё сто. Это вообще реально?

–У русских агрокомплексов сравнимых по размеру с пекинским хозяйством добрых два десятка. Вокруг одной Москвы их расположено двенадцать штук. Если они сумели, то неужели и мы не сможем?

–Хватит всё на Россию указывать! У них населения в десять раз меньше, а атомных электростанций в десять раз больше. Понимать надо!

–Тем более русские и города-крепости, и агрокомплексы первыми начали строить. А я с самого начала говорил, что надо присмотреться к их инициативе, -заметил кто-то из членов советов. -Если бы меня тогда послушали, то сейчас не пришлось бы догонять. Точнее пришлось, но уже не так много.

Пока уважаемые члены совета из числа гражданских министров ругались и переругивались, словно группа сварливых дедов, оккупировавших приглянувшуюся им завалинку, приглашённый в качестве отдельного докладчика генерал дисциплинированно зажёг лампочку показывая, что хотел бы взять слово и высказаться по существу обсуждаемой проблемы.

Когда ему это слово дали, генерал обратил внимание министров, что проблема не только в том, как построить нужное количество коллективных хозяйств за короткий срок. И не в тварях, что сейчас вроде немного успокоились, но всем понятно, что это временное явление. Проблема в том, что, когда у одних стран совсем нет еды, а у других есть, пусть и немножко. То те страны, где еды нет совсем не будут спокойно и дисциплинированно вымирать. Если им не помогут окружающие, то они попытаются сами взять нужное себе.

–Короче, генерал, к чему вы клоните? -не выдержали министры.

–Возможно, в ближайшее время, Китай будет воевать не только с тварями, но и с людьми, -предрёк военный.

Пока министры и советники волновались, остающийся внешне спокойным председатель спросил: -Что вы предлагаете?

Генерал ответил метафорой: -Разница между человеком и муравьём в том, что посади их обоих в стеклянную банку один попытается приспособиться жить внутри, сражаясь и поедая соперников, а другой попробует открыть банку и выйти наружу.

–Ближе к делу, -поморщился председатель.

–Я предлагаю захватить одну из точек перехода, -сказал генерал.

Советники поражённо замолчали. Да и сам председатель выглядел удивлённым.

–Но американцы пытались. И многие другие тоже. Ни у кого не получилось.

–Многие действительно пытались уничтожить точки перехода бомбардировкой с воздуха или ракетным ударом, -согласился генерал. -В этом случае врата закрываются и открываются снова спустя несколько часов в том же самом месте. Но уничтожить не значит захватить. Успех русских показал, что там, за вратами, лежит новый мир, вероятно даже не один, а целое множество. И я глубоко убеждён что именно там находится выход из банки куда нас всех упорно загоняют твари.

–Русским повезло найти неработающие врата. Вы же предлагаете захватить активные, то есть те, через которые непрекращающимся потоком идут твари. Невозможно!

–Да, русским повезло, -соглашался другой советник. -Но они больше не контролируют свои врата. Те закрылись и связь со всеми оставшимися на другой стороне потеряна.

Председатель спросил: -У вас есть конкретный план операции?

–Так точно, -кивнул генерал. -План есть.

–И каков уровень предполагаемых потерь?

–Не меньше восьмидесяти процентов, -губы генерала сжались в белую полоску. -Но это шанс. Возможно наш единственный шанс сломать крышку и выйти из этой чёртовой стеклянной банки. Причём действовать нужно прямо сейчас, пока активность тварей не восстановилась.

–Мало захватить аномалию, -не дожидаясь пока ему официально дадут слово высказался кто-то из советников. -Её надо будет ещё удержать. А если чужие просто закроют её, разрезав наши силы пополам как это уже случилось с русскими?

Генерал промолчал. Он не знал ответа на этот вопрос.

Но на юге Китая махровые хризантемы, роскошные цветы осени, прямо сейчас умирали под неожиданно выпавшем снегом. Толпы студентов и временно мобилизованных городских жителях месили снежное крошево на полях в попытке спасти остатки недозревшего урожая. Многочисленные беженцы с захваченных тварями территорий ютились в переполненных лагерях, не зная своего будущего даже на несколько недель вперёд. И выхода, по большому счёту, не было. Генерал осознавал это. Понимал и председатель. А прочие члены совета – они поймут.

Глава 16. Новые возможности

Высшая воительница Араниэль с трепетом и каким-то детским, внутренним восторгом входила в один из малых тронных залов где Великая Мать принимала своих детей коим выпала честь вызвать её интерес чтобы наградить их, наказать или просто удостоить беседы. Но вне зависимости от получаемой награды или же наказания, сама личная беседа с Матерью уже являлась исключительной наградой для любого эльфа.

Высшая воительница давно не девочка, но сегодня всё внутри у неё поёт от восторга. Встреча с Матерью. Это ли не сокровенная мечта любого из её детей, чтобы сама Великая Мать однажды обратила внимание именно на него, выделяя из прочих? Как всё живое нуждается в живительном свете солнца, так все, без исключения, дети отчаянно жаждут хотя бы крохотной капли материнской любви и внимания.

Суть Матери укрыта глубоко под землёй и защищена от всех возможных невзгод, в том числе и пластинами из прочнейшего адамантия выплавляемого порабощёнными гномами. Размерами она занимает собой целый город. Точнее город в городе. Старый, очень старый город, построенный ещё до великой тьмы, в эпоху чудес, когда изначальные, ещё не переделанные рукотворными богами эльфы творили великолепнейшие и порой ужаснейшие чудеса. Древний город, вокруг которого вырос гигантский столичный мегаполис. Сердце современной эльфийской цивилизации. То маленькое семя, которое за тысячи лет разрослось в огромное Древо эльфов, покорившее тысячи миров в ходе обратной реконкисты.

Большая часть Великой Матери спрятана под землёй, но она также присутствует и наверху, проникая в содержащиеся в порядке помещения старого города миллионами отростков и спор.

Мать и Лес – два божества эльфийской расы, в незапамятные времена, заключившие союз и тем самым победившие в войне рукотворных богов, конец которой считается концом времени великой тьмы, последовавшей за эпохой чудес. Два столпа – два мощных течения на которых основано всё Древо. Но между собой они совсем разные. Великий Лес – слишком чужд. Он невообразимо огромен, одновременно существуя во всех мирах Древа и связывая их воедино. Чтобы просто поговорить с Лесом, выбравшие этот путь жрицы долгое время готовятся, понемногу изменяя самих себя путём направленных медитаций, просто чтобы иметь возможность выслушать волю Леса и не сойти при этом с ума.

Мать совсем другая. В отличии от Леса она территориально локализована. Если Лес везде и, одновременно, нигде конкретно, то Мать точно здесь, под древним городом в центральном мире располагается её недвижимое тело. Как и Лес – Мать хранит знания древних эльфов эпохи чудес. Как и Лес – Мать участвовала в создании современных эльфов сотворив их такими, какими желала их видеть.

В отличии от Леса, Мать более человечна. Её можно спросить о чём-нибудь и, возможно, получить ответ, если на то будет желание Матери. Единственное желание Великого Леса – расти, становиться больше. Желания Матери гораздо более многообразны. Награждая отличившихся и наказывая оступившихся, она ведёт Древо эльфов к ей одной ведомой цели. И, разумеется, как всякая мать, создавая, воспитывая, наказывая или же пожирая и растворяя, она любит каждого из своих детей.

Араниэль чувствовала эту любовь. Обласканная всепроникающим, в пределах древнего города, взглядом Великой Матери она ощущала себя наконец-то вернувшемся домой ребёнком.

Анфилады пустых комнат и не менее пустые коридоры – уцелевшие строения древнего города тщательно восстановлены, но пусты. Только полоски светящегося мха рисуют загадочные узоры на потолках и, частично, на стенах. Пыли нет, как и всего прочего, лишнего. Мать любит чистоту, и целая армия специально подготовленных кадавров занимается обслуживанием её гигантского тела, заодно тщательно убираясь наверху. Говорят, будто за по-настоящему серьёзные провинности провинившегося эльфа превращают в кадавра словно какого-то низшего и из таких вот несчастных собран круг внутренних служителей, обслуживающих скрытое под землёй тело Матери.

–Араниэль, дитя моё…

Голос звал. Голос направлял её. Он звучал внутри её головы. Безмолвное общение – одна из даримых хтонью способностью, которую древние эльфы сумели понять и поставить себе на службу. Частично сумели.

Высшая воительница шла уверено. Прежде она не была в этой части запретного города, но ни малейших сомнений куда именно зовёт её Мать не возникало. За время пути она дважды видела других эльфов, а с одной из них, в ранге мастересы, разминулась буквально на расстоянии вытянутой руки. Будучи сердцем и душой, раскинувшейся на множество миров эльфийского Древа, Мать никогда не спала. Постоянно востребованная, она держала руку на пульсе деяний всех своих детей, могла вести тысячи бесед одновременно и также одновременно думать тысячу разных мыслей. Великая Мать была поистине великолепной.

Разминувшись с возвращающейся после приватной беседы с Матерью мастерессой, Араниэль улыбнулась ей чисто и открыто, как будто своей сестре. В ответ такая же открытая улыбка и лёгкое, как падение пера, прикосновение подушечками пальцев к тыльной стороне ладони – ободрение, успокоение, пожелание всего доброго.

Там, за пределами древнего запретного города, они практически незнакомы. Случайно встреченная мастересса, кажется, входила в совет высших. Возможно, она слышала об Араниэль в связи с событиями в мире хумансов, а может быть и нет. Там, снаружи, их статусы различны: высшая воительница не ровня мастересе, тем более входящей в совет. Снаружи они хищницы: старая и молодая, вполне возможно претендующая на её место. Там они конкуренты плетущие сети интриг и всегда готовые добить оступившуюся ради того, чтоб возвысится самой, заслужить новый дар от Матери или хотя бы одну только лишь её благосклонность, мимолётный взгляд, крупицу внимания. Там, снаружи – смертельная битва за крохи материнской любви, в которой выживают лучшие: самые сильные, хитрые и жестокие. Но здесь в сражениях нет нужды. Внутри древнего города всё пронизано любовью Матери, воздух звенит от неё и её любви и внимания с лихвой хватает на всех вошедших внутрь. Изначальная причина конфликта временно исчезает, и сёстры снова становятся сёстрами. Старшая сестра подбодрила младшую, пожелала её удачи. Что здесь такого странного? Ничего особенного.

–Возлюбленное дитя моё…

Звучавший внутри головы голос привёл Араниэль в небольшую комнатку, в которой не имелось второго выхода. Зато наличествовала широкая, будто ложе, скамья, вырастающая из стены и пола и сделанная из того же прочного, но неизвестного современным эльфам материала что и все прочие стены древнего города.

Едва тлеющие до её прихода узоры светящегося мха на потолке засветились ярче, отбрасывая тени и разрывая полумрак.

–Возлюбленное дитя. Плоть от плоти моей. Мысль от мысли. Расскажи мне.

Почувствовав, что таково желание Матери, высшая воительница села на вырастающую из стены скамью. Удивительно, но похожий на камень материал немного пружинил. Сидеть на нём было приятно. Лежать, вероятно, ещё более приятно.

–Расскажи мне, -попросила Мать.

Араниэль принялась рассказывать. Она говорила словами, но чувствовала, как Мать смотрит внутрь её разума, не слушая слова, но проглядывая сами воспоминания, становясь свидетельницей всему, что видела, испытала или хотя бы только подумала высшая воительница за последние три сотни дней.

Это не было неприятно. Наоборот, как малый ребёнок она спешила выговориться, похвастаться перед Матерью, словно бы показать ей «Смотри как я могу! Смотри чему научилась! Смотри что я сделала!». Даже самые неприглядные мысли не вызывали стыда или попытки их скрыть. Разве возможно что-то укрыть от бесконечно любящего взора? Зачем вообще это делать?

Закончив просмотр памяти, Великая Мать какое-то время молчала. Араниэль грелась в тепле её безусловной любви, нисколько не тяготясь возникшей паузой.

Несколько минут спустя Мать вынесла вердикт: -Я довольна тобой. С самого начала ты придерживалась правильной стратегии. Время показало это отчётливо. Другие ошибались. В том числе ошиблась и я, когда послала трёх моих дочерей. Две из них погибли. Третья наказана и за их общий провал, и за её личную трусость. Я признаю свою ошибку, также как и твою правоту. Время показало.

–Благодарю тебя, – пробормотала Араниэль отчаянно пытаясь не утонуть, остаться собой, не раствориться в всепоглощающей любви изливаемой на неё Великой Матерью.

–Достойна награды, -продолжала Мать. -Не просто одного какого-нибудь дара или двух, твои заслуги гораздо больше. Я собираюсь переродить тебя, высшая воительница Араниэль. Ляг на этом ложе, закрой глаза и расслабься. Ты исчезнешь, и ты восстанешь. Умрёшь и родишься. Останешься той, которой была и станешь совсем другой, сильнее, лучшее, совершеннее. Ложись. Закрывай глаза. Прими свою награду.

Араниэль обнаружила, что скамья, на которой она сидела вдруг стала больше. Или она всегда была такого размера? В любом случае, у неё получилось с удобством улечься на ней вытянувшись во весь рост. Неудержимо клонило в сон. Веки вдруг сделались тяжёлыми, а мысли тягучими. Совершенное тело способное больше недели обходиться без сна без особого вреда для себя вдруг ощутило, что страшно хочет спать. Спать здесь. Практически на руках у матери. Покачиваясь в спокойной неге её любви.

Высшая воительница уснула крепким сном не замечая, как материал превратившейся в ложе скамьи вдруг начинает поглощать её тело. Сначала одежду, исключая металлы – сделанные из адамантия метательные ножи и тонкий узкий клинок способный, при приложении достаточного усилия, пробить насквозь стенку хумансовского бронетранспортёра. Сначала одежду, потом кожу, волосы, мышцы, телесные жидкости и наконец кости. Всё, без остатка, растворилось, втянулось в матово блестящую поверхность.

Высшая воительница умерла.

Но родилась мастересса по имени Араниэль. Обладая всей суммой её памяти, навыков и переживаний это была она. Или не она? Что делает личность личностью? Если, заменяя по одному кирпичу, постепенно, перебрать весь дом, то будет ли он тем же самым домом или уже новым? Любой живой организм постоянно обновляется: теряет часть клеток и создаёт заново. Жить, значит изменяться. Араниэь изменилась.

Связанный напрямую с Матерью, один из многих, родильный чан открылся. Не обычный родильный чан в каких массово выращивают тварей и чудищ по стандартным, подготовленных скульпторами плоти проектам. Это устройство, если только его можно так назвать потому, что по внешнему виду ему гораздо больше подошло бы определение «существо», но из-за чётко заложенной функциональности родильный чан можно назвать и устройством, было гораздо крупнее и сложнее тех, в которых миллионами выращивается пушечное мясо для всесокрушающих орд. Ещё бы, здесь, в родильной жидкости, зрело на несколько порядков более сложное тело. Не рядовая тварь, не чудище – плод работы какого-нибудь гениального скульптора сумевшего закрепить нужное направление мутаций и внутреннего развития в не имеющих двойного толкования чертежах и проектных картах, по которым можно сколько угодно выращивать новые и новые экземпляры однажды созданного им существа.

Сознание вернулось к Араниэль рывком. Она сразу поняла, где находится. В конце концов это было не первое и даже не второе её перерождение. Третье, если быть точным. Рядовая эльфа. Воительница. Высшая воительница. И, наконец, теперь, мастересса. Получение новых даров и развитие в рамках одной ступени не требовало полного перерождения, но для качественного перехода на новую ступень перерождение было необходимо. Известно, что простая, но опытная воительница, имеющая множество тщательно подобранных и специализированных даров, может в прямом столкновении победить молодую и не успевшую набрать нужное количество даров или изменений высшую воительницу. Аналогично и между высшей воительницей и мастерессой. Опыт, удача и тщательная подготовка иной раз помогали нижестоящей одолеть вышестоящую, но всё же это скорее исключение, чем правило. Новая ступень – новые возможности. Это качественное, а не количественное усиление. И пусть часто требуется некоторое время чтобы освоиться с открывшимися возможностями и заново подобрать для себя набор подходящих изменений и добиться от Матери новых даров – ни одна эльфа, в здравом уме, не откажется от перехода на следующую ступень. Отказаться стать сильнее невообразимо. Это всё равно, как если бы презренный мужчина только получив такую возможность в награду за некое значительное деяние или же за долгий самоотверженный труд, отказался бы переродиться в совершенном женском теле, тем самым начиная свой путь возвышения, открытый Великой Матерью своим детям, но, прежде всего, дочерям.

Очнувшись, почувствовав себя плавающей в родильных водах, Араниэль рванулась, обрывая множество тончайших нитей и капилляров, связывающих её новое тело с внешней утробой. Процесс рождения-созревания подходил к концу и нити рвались легко, а места обрыва мгновенно заживали. Взмахнув рукой, новорождённая мастереса прорвала истончившуюся мембрану и резкими сокращениями была выброшена из родильного чана наружу. Остатки родильной жидкости и защитной слизи испарялись на глазах. Араниэль выпрямилась.

–С возвращением, дочь моя, -голос Матери прозвучал в голове удивительно чётко и глубоко. Как если бы раньше она, сама того не зная, слышала его через тугие беруши, а теперь преграда исчезла и Араниэль получила возможность услышать голос матери во всём его многообразии и полноте.

–Ма... мама? -спросила она, также мысленно. Говорить самой без слов получилось неожиданно легко и свободно.

–Оденься в новую одежду и возьми своё прежнее оружие, -попросила Великая Мать.

Араниэль так и поступила. Молчаливый кадавр с зашитым за ненадобностью ртом подал ей комплект одежды предназначенной для мастересс, вернул бывшие при ней метательные ножи и адамантовый клинок.

Быстро одевшись, мастереса с радостью покинула помещение с десятками сверхсложных родильных чанов, где зрели новые тела возвышаемых Матерью эльфов, а может быть вдобавок ещё и какие-то её личные проекты. Обслуживаемые кадаврами с зашитыми ртами то возникающими, то пропадающими в клубах пара. Жаркое и влажное помещение, наполняемое странными запахами испускаемыми родильными чанами, видимо несущими какую-то информационную функцию, а может быть просто как следствие их успешной работы наконец осталось позади.

Следуя за принёсшим ей одежду кадавром, Араниэль поднялась на несколько этажей вверх наконец оказавшись в помещении с окнами. Выглянув, она убедилась, что снаружи позднее утро, а находятся они на первом этаже в одном из сохранившихся зданий древнего города.

–Садись, -мысленно пригласила Мать.

Араниэль села за широкий стол, за которым могло бы уместиться не меньше пары десятков эльфов, но сидела сейчас она одна.

–Ешь, пей, -радушно пригласила Мать.

Слуги-кадавры подали подносы с едой и напитками. При одном только взгляде на пищу Араниэль ощутила дикий голод и немедля принялась за еду. Её вкус изменился. Он не только стал острее и отчётливее. Если мастреса того желала, то любая попавшая на язык капля или малейший кусочек раскладывался рецепторами на составляющие и она вдруг осознавала, что знает не только о том, как данное блюдо было приготовлено, но также из чего оно состоит, вплоть до отдельных химических соединений и могла вычленить каждое из них и отдельно ощутить его вкус игнорируя все остальные.

–Ты вернёшься на Землю, -приказала Великая Мать.

Как послушная дочь, новорождённая мастереса послушно склонила голову.

–Теперь ты достойна того, чтобы не только фактически, но и по званию объединить и возглавить все силы вторжения направленные и направляемые туда, -продолжала Мать. -Продолжай тактику постепенного увеличения давления со всех сторон. Цивилизация хумансов зависит от синхронной и слаженной работы множества сложнейших технологических цепочек. Разорви несколько их них, и она рухнет в пучину хаоса. Не будут производиться новые снаряды и ракеты – замолчат пушки и останутся стоять на земле памятниками самим себе неспособные взлететь в небо без топлива и аэродромов самолёты. Направляй орды на защитные баррикады, не позволяя хуманам расслабиться. Посылай простых воительниц резвиться в тылу людей уничтожая производства и убивая лидеров. Создавай новые болезни постепенно стачивая человеческий капитал. С помощью Леса измени климат в нужных тебе регионах подрывая и уничтожая их экономический потенциал.

Дави сильнее и сильнее, пока этот орех не лопнет, обнажая мягкое нутро. Делай то, что ты делала, только лучше, без оглядки на прочих дураков, ибо теперь ты имеешь право сама приказывать им, вместо того чтобы просить и договариваться. Я назначаю тебя своей дланью, своим жалом и шипом в мире хумансов. Приведи новый мир к покорности, а цивилизацию в нём низведи до предназначенного им места низших созданий и рабов, живущих только по милости высших и до тех пор, пока они остаются полезными нам. Сделай это, и награда не заставит ждать. Ты взлетишь высоко и ярко. На зависть всем прочим. Любимейшая из моих дочерей.