Текст книги "Один из леса. Часть 2"

Автор книги: Следопыт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)

выругалась. Развернувшись, она неожиданно врезала кучерявому кулаком под дых.

Смачно так врезала, от души, не по-женски. Он едва не слетел с камней в реку,

выкрикнул «Сука!» – и шмякнул ее кулаком в лицо. Переборщил: она свалилась в воду, ушла

с головой. Возрожденец, присев на корточки, сумел ухватить ее. Поднял и отвесил еще пару

затрещин. Голова девушки мотнулась в одну сторону, в другую, а после откинулась назад –

пленница потеряла сознание. Кучерявый взвалил ее на плечо и пошел дальше, ловко

балансируя на скользких камнях. М-да, неласковый мужик…

На берегу пленницу быстро привели в чувство, но переодеться не дали, только

накинули на плечи плащ. В мокрых ботинках и штанах она серьезно рисковала простудиться.

Когда отряд двинулся дальше, я пропустил людей мимо себя и тихо направился следом.

Шли они прямиком к Мичуринску-2. Вот только совершенно непонятно было, что могло

понадобиться Зверобою в этой богом забытой дыре?

* * *

В магазин, под входом в который стояли столики со стульями, я проник через заднюю

дверь. В торговом зале было большое окно, конечно, давно без стекла. Я встал под ним на

колени, вооружившись биноклем, упер локти в подоконник и принялся наблюдать.

Площадь была прямо впереди, дальше начинался парк. За оградой и редкими деревьями

виднелась дворницкая, перед ней прохаживались двое возрожденцев.

Зверобой, Рыба, Боров и командир возрожденцев как раз входили в дворницкую.

Когда отряд зашагал прямиком в Мичуринск-2, я удивился, а потом, когда они подошли

к парку, насторожился. Ну а теперь наблюдал за происходящим вообще с изумлением.

Зверобой пришел к Травнику! Такого я, честно говоря, не ждал.

Травник всегда казался мне странноватой личностью. Как-то он упоминал, что до

Пандемии был биологом, но что еще я о нем знаю? В Мичуринске-2 обитал пару лет, а где

жил раньше и чем занимался – неизвестно, никогда не рассказывал. Про контакты Травника с

кочевниками я ничего не слышал, и никаких намеков на это никогда не было. Почему

Зверобой пришел сюда?

Столько вопросов – и опять ни одного ответа. Главное, вопросы только копятся.

Травник что, как-то связан с происходящим? Может, он на стороне бандитов? Может, даже

ждал их… хорош бы я был, если б пришел к нему и заявил, что мне нужны составляющие

для феромонного манка, чтобы остановить кое-кого. Или он, наоборот, исчез именно потому,

что узнал о скором визите банды и не хотел с ними сталкиваться?

А может, я слишком много думаю?

Все это вообще, скорее всего, не связано. Про Травника знают многие, он известная в

округе личность. Зверобой со своими людьми идет в опасное место. Да и сама дорога туда

опасна. И он хочет взять у Травника нечто, что поможет ему в пути или в конечной точке.

Ведь я и сам заглянул сюда за помощью, так почему бы другим не сделать того же? Это

вполне логично и понятно, и не нужно выдумывать никакие странные совпадения. К тому же

они могли прийти за лечащим артефактом для Кузьмы.

Надо подойти ближе, решил я, и на коленях попятился за сломанный прилавок. В

глубине магазина стащил со спины рюкзак, положил в углу зала, рядом «махновку» и футляр

с биноклем. «Вал» оставил висеть на спине. Выскочив из магазина тем же путем, которым

попал внутрь, пробежал за домами, пересек край площади и через дыру попал в парк.

Выглянул над зарослями, растущими у ограды. Нет, эта позиция ничем не лучше той,

которую занимал раньше, но впереди пышный куст сирени, к нему можно подобраться

незамеченным. Тем более что теперь рюкзак не мешает. Я пополз. За кустом остановился,

огляделся, перекатился, глянул с другой позиции меж веток. Вот, отлично. Свободное от

деревьев пространство перед дворницкой было как на ладони.

Пленная женщина лежала, завернувшись в плащ с головой. Рядом на разложенной

скатке вытянулся Кузьма, смотрел в небо и поглаживал себе грудь. По обе сторонам от них

стояли двое людей из отряда, присоединившегося к бандитам Зверобоя. Мысленно я

окрестил одного, у которого была смахивающая на помидор красная рожа, Помидором, а

второго, со светлыми волосами – Блондинчиком. Этот второй стоял ко мне боком, Помидор

же сначала прохаживался туда-сюда, а потом остановился лицом к ограде. Блондинчик вроде

знакомый, но не вспомню сейчас, где его видел.

У обоих в руках М-16, а рядом с Кузьмой в траве лежит «калашников». Дверь

дворницкой открыта, оттуда доносятся голоса.

Вдруг я заметил кое-что еще: пленница, чуть приподняв голову, искоса глядит на Кузьму

из-под плаща. А ведь он совсем недалеко лежит, и «калаш» рядом… неужели собирается

схватить оружие, открыть огонь и сбежать? После брода ее вроде так и не связали, ее план

может сработать. Хотя вряд ли. Помидор с Блондином стоят в разных точках, она не успеет

застрелить и Кузьму, и этих двоих. Помочь ей, что ли?

Я мысленно прикинул ситуацию и покачал головой. Извини, подруга, ты мне никто, я

тебя не знаю, и пока что ты мне неинтересна. А вот все эти люди, их цели и намерения –

интересны. И вмешиваться в ваши разборки мне не с руки, потому что у меня своя разборка,

большая и многоходовая.

Из дворницкой донеслось раздраженное гудение Борова:

– Мазь, а? Где эта мазь хренова? Сколько можно тут топтаться, вон же, Лес рядом,

уходить надо.

Его прервали грохот и лязг – кажется, они перевернули железный лабораторный стол.

Тяжелые шаги, стук… Затем новый голос, незнакомый:

– Зверобой, ты обещал мне эту мазь. И Травника нанять в проводники.

А это не старший ли возрожденец заговорил? Голос звучит довольно уверенно, даже

требовательно. Вряд ли рядовые бойцы стали бы так обращаться к Зверобою.

Главарь бандитов ответил, как обычно, холодно и мрачно:

– Ты не ребеночек, Фара, а мазь – не леденец. Нету ее здесь – значит, нету.

Фара, да? Ну, хрен с ним, пусть будет Фара. Он снова заговорил:

– Где-то рядом ренегаты шастают, понимаешь? В любой момент наскочить могут. Ты

мазь обещал! С ней в Лесу могли бы хоть на время укрыться, со следа их сбить. А теперь

что?

Говорил он хоть и с претензией, но без особого напора, скорее даже просительно. Вот

как-то сразу чувствуется, кто из них подчиняется, а кто реально командует.

– Теперь что, спрашиваю, делаем?

– А теперь – нет у нас мази, – отрезал Зверобой. – Лес сюда потянулся, Травник снялся с

места. Такое не предвидеть. Лучше объясни: зачем ты эту девку выкрал?

– Я говорил: она сестра Шульгина, который командует ренегатами.

– Я знаю, что говорил. Но зачем она тебе?

– Ну как это – зачем? Чтоб прикрываться ею. Чтоб ренегаты не наскочили. Мы ж

обсуждали уже, почему опять спрашиваешь?

– Потому что ни черта мы ею не прикрываемся. Ты трясешься, что они могут напасть,

ну и если так, то какой с нее в результате толк? Обузу с собой тащим, и всё.

Донесся равнодушный голос Рыбы:

– Прирезать бабу. Можно мне?

– Да усохни ты! – повысил голос Фара. – Со вчерашнего дня только и бухтишь: того

пристрелить, этого прирезать… Маньяк, что ли?

Снаружи Кузьма поднял голову и хрипло прокричал:

– Найдите мне «живокост»! У Травника должен быть, сдохну же!

– Нету здесь артов! – загудел в ответ Боров. – Ни одного, и Травника нету!

– Тогда какое-то снадобье лечебное!

– Ничего тут нету больше, Кузьма! Травник свалил, и свое добро унес. А что не он унес

– то, наверное, после него успели…

– А, твою мать! – перебил Фара. – Что за слизь такая светящаяся? Башмаком вляпался...

Так, а это, рисунок какой-то, что ли? Порванный только.

– Дай мне, – велел Зверобой. – Боров, стол обратно поставь, хочу посмотреть, что здесь

намалевано. А вы пошарьте еще, и посмотрите в этом лазе за стеной. Что там за дверь внизу?

– Непонятно, – ответил Боров. – Плохо, взрывчатки нет, а так не вскрыть. Крепкая,

сволочь.

Обыск дворницкой продолжался. Я наблюдал, слушал и думал. Они ищут мазь, с

помощью которой можно войти в Лес. Я такой не видел ни разу, хотя слухи о подобных

штуках ходят, но никогда не думал, что Травник умеет их делать. С другой стороны, он ведь

мог входить в Лес. В тот самый оазис, от которого сюда протянулось щупальце. Неглубоко,

но по краю – ходил. Это я точно знал, один раз мы с Михаилом даже поджидали его недалеко

от лесной границы. Так, может, Травник умел это не сам по себе, а именно благодаря мази,

которую теперь ищут бандиты?

Не означает ли это, что Травник – из Края?

Край – необычное место, расположенное далеко отсюда. Про краевцев точно известно,

что они ходят в Лес. И что подобные мази делать умеют. Если Травник из Края, то почему

ушел оттуда? Повздорил с тамошними Старейшинами или по другой причине? В общем,

любопытно все это, но возникает вопрос: мне сейчас какое дело? Польза какая, прок, выгода?

Ведь не оставляет ощущение, что все происходящее свернуто в какой-то путаный клубок.

Все события, свидетелем и участником которых я стал за последнее время, включая

исчезновение Травника, – это не разрозненные происшествия, а нечто единое, и

разобравшись в нем, я смогу извлечь для себя профит. С другой стороны, я ведь уже знаю,

для чего они пришли сюда: за мазью, чтобы при необходимости на время укрыться в Лесу от

преследователей, которых послал брат пленной женщины. И еще они хотели нанять Травника

в проводники, то есть он должен хорошо знать места, куда они идут. Все вроде бы просто, и

никакой зловещей тайны под всем этим не скрыто...

Тогда почему Михаил вспомнил про Травника перед смертью?

Поток мыслей прервался, когда на краю крыши что-то шевельнулось, и я вскинул

голову. Там скользнул прозрачный силуэт, будто отлитый из мягкого стекла. Ничего

материального, просто искажение пространства…

Помидор, перед тем повернувшийся лицом к дворницкой, ничего не заметил, а Блондин

дернулся. Я схватился за «вал». Размытое движение, шелест воздуха… Блондин заорал, когда

его сбило на землю. Будто невидимые клинки прочертили тело от бедра до плеча наискось,

через живот и грудь. Брызнула кровь. Он завизжал, как свинья.

Пленница подняла голову, Кузьма резко сел, схватив «калаш». Помидор повернулся.

Снова размытое движение – в обратную сторону, от земли к крыше – и тогда Кузьма открыл

огонь. Все-таки тертый мужик, сразу видно. Как говорится: многое повидал и многих

перестрелял. Удивительно, но он сумел попасть в этот стремительно пронесшийся по воздуху

едва различимый силуэт!

Полетели красные брызги, раздался хриплый вой. Крутанувшись на краю крыши,

силуэт на миг проявился четче, яснее, но лишь на миг. Оттолкнулся – и сиганул обратно.

Кузьма повел за ним стволом автомата.

Я подумал о том, что, может быть, это совсем не леший, какой-то другой мутант или

другая порода леших… допустим, назовем его пока что невидимкой. Мысль эта

промелькнула мгновенно. Вслед за Кузьмой открыл огонь Помидор, но тут силуэт невидимки

исчез полностью. «Калашников» смолк, Кузьма закашлялся, мучительно содрогаясь, начал

перезаряжаться.

– Где он?! Где?! – Помидор, стоя на одном колене, дергал стволом.

Вдруг лежащее навзничь тело Блондина дернулось и поползло по земле. Женщина

ахнула. Одна рука Блондина протянулась вперед, вторая волочилась вдоль тела, голова

подскакивала на земле. Кисть вытянутой руки, изогнутая под острым углом, будто сломанная

в суставе, прямо на глазах превратилась в кровавую тряпку. Невидимый мутант волок его по

земле, вцепившись зубами.

– Артем! Артем!!! – заорал Помидор.

Я вдруг понял, что стою на коленях, далеко высунувшись из-за куста. «Вал» в руках,

приклад вдавлен в плечо, глушитель смотрит точно на размытый, текучий силуэт, который

маячит перед ползущим по земле телом. Невидимка быстро пятился, ухватив пастью кисть

Артема.

Кузьма с Помидором целились, но не стреляли, боялись попасть в человека. А женщина

смотрела на меня.

Я кивнул ей и быстро приложил указательный палец к губам. И упал плашмя, когда из

дворницкой посыпали бандиты. Боров, недолго думая, открыл огонь из пулемета вслед

мутанту. Тот выпустил тело, которое осталось лежать неподвижно – хана Артему-Блондину, –

и снова исчез целиком, будто растворился в воздухе, лишь череда красных пятен показала

путь, по которому он рванул к деревьям.

Из-за них донесся хриплый вой. А потом другой, словно в ответ, – далекий и глухой.

Через несколько секунд он повторился, уже громче. Может, это все-таки леший, и теперь его

вторая, темная, половина спешит на выручку светлой?

Зверобой перекинулся с Кузьмой парой реплик, а Фара схватил в охапку женщину,

поднял на ноги. Помидор, склонившись над телом Артема, сказал:

– Мертв.

Вой снова прозвучал, теперь было отчетливо слышно, что доносится он из-за

дворницкой, то есть с участка, захваченного Лесом.

– Уходим, – приказал Зверобой. – Быстро.

Глава девятая

Новый проводник. Слежка скрытая и явная

Довольно быстро я понял, что долго так продолжаться не может. Слишком тяжело

следить за отрядом вооруженных и настороженных бойцов, выматываешься и начинаешь

допускать ошибки. День так протяну, второй – не больше. Хотя пересеченная местность была

мне на руку. В паре километров впереди лежало обширное болото, к которому двигался

отряд: земля становилась все мягче, а то и дело встречающиеся на пути крупные кочки,

поросшие травой и кустами, помогали прятаться. Еще – деревья, заросли... укрытий, в

общем, хватало. Я перебегал от одного к другому, но мешало то, что отряд часто

останавливался, вперед высылали разведчиков, иногда они забирались на холмы, мимо

которых проходили, и разглядывали окрестности в бинокли. В общем, спалиться я мог в

любой момент, к тому же мешал рюкзак.

После смерти Блондина отряд уменьшился до девяти человек, плюс пленница. Иногда

они перекликались, и, в конечном счете, я запомнил прозвища всех возрожденцев. Зверобой

со своими – то есть Боровом, Рыбой и Кузьмой, – плюс Фара, Помидор – которого величали,

надо же, Томатом! – еще Шутер, Серый и Павлуша. Последний чем-то смахивал на Кузьму,

тоже в возрасте и бородатый, но поросль на лице у него была светло-русая, а сам он –

потолще Кузьмы. Серого, рядового бойца, часто подшучивающего над другим бойцом,

Шутером, так звали просто потому, что его настоящее имя – Сергей. Шутер же был

невысоким, подвижным и юрким, его чаще других посылали в разведку.

На какое-то время я потерял отряд, вошедший в небольшую рощу. Решив, что идти

через нее опасно, слишком велик шанс наткнуться на тех, за кем следишь, я направился в

обход. Когда обогнул рощу, увидел, что люди остановились метрах в двадцати впереди… и

тут же повалился лицом на землю, потому что засек движение в кроне дерева.

Сидящий на ветке Шутер в бинокль разглядывал, что там впереди, у болота. Хорошо,

что я подошел сбоку, а то бы он меня в момент засек. Но и сейчас рюкзак на спине торчит

горбом, и заместить его нетрудно.

Все-таки он меня не увидел. Поводил еще биноклем туда-сюда и уставился вдаль.

Высматривает, что ли, ренегатов майора Шульгина, про которого упоминал Фара? Кстати,

что это за ренегаты такие? Возрожденцы, ренегаты… Совсем я не знаю ситуацию в Армии

Возрождения, мы почти не сталкивались с ними. Базируются они где-то в непонятном месте,

где мы с Михаилом никогда не бывали. Даже не слышали ни от кого, где основная база

возрожденцев. На самом деле, если задуматься, это довольно странно, потому что вот Край

или Черный Рынок – все знают, где находятся эти места, а про базу армейцев ничего

неизвестно… И это при том, что они составляют немалую силу, а если всерьез схлестнутся с

теми же кочевыми байкерами, то до финала и неясно, чья возьмет. Иногда в округе

появляются небольшие армейские отряды, которые открыто конфликтуют с отдельными

бандами кочевников – борются за зоны влияния; солдаты останавливаются в поселках,

принуждают местных обеспечивать их провизией. При этом всерьез не мародерствуют, то

есть ведут себя поприличнее большинства байкеров. У них дисциплина, подчинение

командованию, даже форма своя есть, хотя не на всех солдат ее хватает.

Шутер спустился с дерева и бодро, чуть не вприпрыжку поспешил к своим.

Энергичный паренек. Глядя ему вслед, я перевел дух. Все это время «вал» был нацелен на

него, и, если бы Шутер заметил меня, пришлось бы его валить. Валить из «вала», такой вот

каламбур… А это означало начало серьезных проблем: пришлось бы отступать, прятаться и

думать, что делать дальше.

Маленький возрожденец подошел к остальным, у них с Фарой и Зверобоем состоялся

короткий разговор, после чего отряд двинулся дальше.

Местность становилась все более топкой. Выглядывая из-за очередной кочки, я заметил,

что люди впереди свернули. Что там такое? Когда прошел немного дальше, стало понятно:

аномалия. Выглядела она неприятно и опасно – как будто на землю вылили цистерну

кислоты, и та проела яму глубиной метра полтора. Внизу окислившаяся, смешанная с

ядовитой слизью порода, на дне торчат несколько столбиков затвердевшей земли. Иногда на

таких столбах лежат сформированные аномалией артефакты.

Послышался легкий гул, а еще начало пощипывать ноздри, глаза, и пришлось забирать

влево. Звук издавали земляные столбы, к тому же они мелко дрожали, причем энергия

вибрации в них постепенно накапливалась. В этом и состоит основная опасность:

среагировав на движение, столбы начинают сотрясаться и подымают облако едкой, ядовитой

пыли. Вдохнешь такую немного – и тебе предстоит сутки отлеживаться, голова

раскалываться будет, тошнить, а вдохнешь побольше – так и не встанешь. Имеется и другая

опасность: если энергии в аномалии накопилось много, там что-то срабатывает, происходит

разряд, пыль вспыхивает. В радиусе десятка метров гибнет все живое. После этого аномалия

успокаивается, начинает копить энергию заново, и в это время можно забрать лежащие на

столбах арты.

Тут на самом большом столбе тоже что-то было, я даже рискнул подойти немного

ближе, чтоб посмотреть, но увидел, что это всего лишь полуразложившийся труп болотного

мутанта. Эти твари напоминают помесь выдры с огромной лягушкой. У них большие

выпуклые глаза, а на теле почти нет шерсти, только у загривка мягка серая поросль. Шкура

слизистая, пупырчатая, бледно-зеленая. Когтистые гладкие лапы, а еще жабры и короткие

хвосты. Пахнут выдры-мутанты сладковатой кислятиной.

Обогнув аномалию, я стал догонять отряд, и вскоре на фоне вечернего неба впереди

проступила необычная штуковина: большая, накренившаяся, бугристая. Всё, граница болот

рядом. Почти пришли.

Решив, что в болота отряд с ходу не войдет, я приотстал. Сомнительно, что они решатся

пересекать его ночью, скорее всего, разобьют сейчас лагерь.

Так и оказалось, причем встал отряд аккурат возле торчащей впереди бугристой

возвышенности. Когда я ползком подобрался ближе, там уже разжигали два костра, и я

свернул, чтобы очутиться под прикрытием громады, у подножия которой устроили стоянку.

Это была опора старой высоковольтной линии, атакованная деревом-мутантом. Один

решетчатый рог вышки отломался и лежал на земле, а вся конструкция сильно накренилась.

Толстые ветви плотно оплели ее.

Редко увидишь такое, чтобы дерево-мутант стояло далеко от других, но это почему-то

выросло отдельно. А потом умерло, во всяком случае, на нем уже давным-давно не было ни

единого листика. Ствол у основания – человек семь надо, чтоб обхватить. Земля вокруг него

взрыта корнями. Между твердыми коричневыми буграми зияют провалы и темные дыры, где

копошатся мелкие зверьки, ползают змеи, многоножки и жуки – странные насекомые,

которых не увидишь в других местах. В паре метров над землей ствол резко искривлялся,

будто не мог выдержать собственного веса, в сторону опоры ЛЭП. Дальше он распадался на

множество толстых ветвей, которые змеями оплели ее, сломав часть железных штанг и

согнув другие. Дерево-великан и опора стояли, будто обнявшись. Вместе они напоминали

фантастическую башню – покосившуюся, давно заброшенную.

Я решил, что с рюкзаком точно не смогу подобраться ближе к стоянке, снял его и вместе

со свертком, где были артефакты, положил на дно оврага неподалеку. Забросав ветками,

пополз к лагерю со стороны дерева-мутанта.

Донесся голос Зверобоя:

– Как станет темнее, дуй на дерево. Дежуришь два часа, сменяет Боров.

Я перелез через сырую черную яму, в глубине которой что-то копошилось и шуршало,

забрался на торчащий бугром изгиб корня и выглянул из-за ствола. Главарь бандитов стоял

перед Шутером. Горели два костра.

– А чего я? – насупился Шутер. – Не люблю деревья эти. Они живые вроде.

– Чушь не неси, малой. Сейчас жрешь, потом лезешь наверх.

– Не, а чего я?

– Ты лазишь хорошо, – Зверобой отвернулся.

– Не, слушай! – Шутер запястьем вытер нос. – Ты сам лезь, если тебе печет, а я лучше

тут внизу побуду.

Раз! – и кулак Зверобоя впечатался в его лицо. Как и на СТО, когда он ударил Борзого, я

не заметил движения, просто Шутер вдруг очутился на земле. Сидящие у костра Томат с

Серым и Павлушей повернулись, схватившись за оружие. Из палатки выглянул Боров, а

стоящий возле пленницы Фара развернулся на каблуках.

Шутер вскочил, схватился за пистолет в кобуре, выкрикнув возмущенно-просительно:

«Командир!». Фара, в два шага оказавшийся рядом, схватил его за руку и не позволил

вытащить оружие.

– Слушаться его, понял?! – процедил он, сверкая глазами. – А то и я добавлю!

Чтобы угроза казалась убедительней, Фара занес кулак над головой маленького бойца и,

когда тот съежился, повернулся к остальным:

– Всех касается! Зверобой сейчас командир, его слушать. Вопросы есть? Нет? Вот так!

Отпустив Шутера, он вернулся к пленнице, присел рядом с ней, заговорил. Женщина

отвернулась. Волосы у нее были совсем короткие, «ежиком», а лицо угрюмое.

Кузьма подбросил в костер еще веток, Боров с Рыбой принесли котелок, и здоровяк

повесил его над костром. Рыба налил воды из большой фляги, сыпанул крупы. Я отполз

немного, осторожно приподнялся, чтобы было лучше видно. Шутер уселся у второго костра

и закурил. Вода вскоре забулькала, потянуло гречкой, у меня заурчало в животе. Вспомнив,

что оставил в рюкзаке припасы, я собрался было вернуться к оврагу и перекусить, но решил,

что потерплю.

С мисками в руках люди расселись двумя группами: Томат, Шутер, Серый, Павлуша,

Боров и Рыба – у большого костра, рядом они посадили пленницу; Зверобой и Фара с

Кузьмой – возле другого, поменьше. Донеслось чавканье, бульканье и стук ложек. Я сглотнул.

Прикинул обстановку – и полез на дерево.

Ветви толщиной с поясницу изгибались, охватывая железные штанги, иногда чуть ли не

узлами завивались вокруг них. Вскоре я очутился посреди запутанного древесного

лабиринта, приходилось то ползти через узкое пространство между массивными сучьями, то

повисать на руках, раскачиваться и прыгать. В конце концов, устроился в выемке на толстой

изгибающейся ветке почти точно над стоянкой. Дул ветер, дым от костров уходил в сторону и

не мешал обзору.

Девять голов отчетливо виднелись сверху. А ведь сейчас я, наверное, мог бы завалить их

всех. У меня есть арты, то есть они остались в овраге, но можно принести их сюда.

Например, «мочалка»… Если ее активировать – превращается в гранату, которая при взрыве

выбрасывает облако смертельно ядовитых спор. Я могу взорвать ее и открыть огонь из

«вала». Большинство сидящих внизу точно убью, а может, и всех.

И на свои вопросы так и не получу ответов. Нет уж, лучше выждать.

Я находился ближе к костру, у которого сидели рядовые члены отряда. Шутер громко

сопел и все никак не мог свернуть самокрутку – разнервничался малый после свары с

Зверобоем, – Павлуша с Серым вовсю наворачивали кашу. Павлуша доел первым, вытер

рукавом рот, рыгнул и сказал:

– А вот историю про Степку Решетова рассказывал я вам?

Шутер отмалчивался, а Серый ответил:

– Вечно ты с историями своими...

– Не, ну а чего бы не рассказать, мы ж не мутанты какие, молчать всю дорогу. Вот,

слушайте... – Павлуша откашлялся и заговорил медленнее, тщательно подбирая слова, будто

читал по книге:

– Бродяга Степка Решетов просто пытался выжить, как все. Он не был хорошим

охотником, не собирал больше всех артефактов и в аномалиях не очень разбирался. Степка

был обычным человеком. Поэтому он даже удивился, когда в баре ему предложили работу

довольно серьезные ребята из какого-то клана: надо было всего лишь сходить за вещами

одного из них в брошенный городок неподалеку.

Шутер наконец разобрался с самокруткой и закурил. Они с Серым слушали не

перебивая, и рассказчик продолжал:

– Ну вот, значит, не веря своему счастью, Степка тщательно подготовился, чтобы утром

пойти в городок в пяти километрах от того места. По своей природной наивности он даже не

задумался, почему бойцы не отправились туда сами, а наняли не очень умелого бродягу. Он

уже бывал в том городе, так что при помощи записки с пояснениями, которую ему дали,

Степка быстро нашел нужное место.

Это был пятиэтажный дом с черной крышей, уставившийся на непрошеного гостя

пустыми проемами окон. Степка немного побаивался заходить в брошенные дома, но мысли

о большом вознаграждении за легкое дельце толкали его дальше. Внутри было темно, сыро и

страшновато. Степка вначале шарахался от неожиданных шорохов, но оказалось, что это

шуршат, бегая, крысы, потревоженные бродягой. По старым лестницам он забрался на второй

этаж, где лежали вещи, которые требовалось забрать. Увидел в конце коридора два зеленых

рюкзака и сразу понял: вот она, его цель. Он пошел к рюкзакам, потом побежал... но, сколько

ни шел, сколько ни бежал, коридор все не заканчивался, будто Степка стоял на одном месте.

Тогда он оглянулся назад – и увидел тот же самый коридор с двумя рюкзаками в конце! Как

так?! И там рюкзаки, и там рюкзаки, и куда не иди – ближе они не становятся!

Отчаявшись преодолеть морок, он повернул в другие комнаты, но и там были те же

самые коридоры. Степка пытался выбраться через окна, однако в тот момент, когда

высовывался, непонятная сила тянула его обратно и отшвыривала все в тот же коридор.

Павлуша многозначительно оглядел людей у костра.

– Однажды другой бродяга, проходя мимо старого пятиэтажного дома с черной крышей,

нашел в траве смятую бумагу, на которой Степка Решетов описывал эту историю и умолял

прийти за ним, выручить. Но никто, конечно, не пошел в тот дом. А иногда ночью, проходя

мимо него, можно увидеть, как внутри мечется луч фонаря, а еще разглядеть темный силуэт

Степки Решетова за одним из окон...

– Вот скажи, ты это все только что выдумал? – спросил Шутер.

– Не-а, – мотнул головой Павлуша и потрепал себя за бороду. – Мне это на Черном

Рынке рассказали, свидетели.

– Свидетели чего?

– Да те, что Решетова в том доме позже видали.

Дальше я не слушал – отполз по ветке в сторону, бесшумно перебрался на другую и

очутился над костром, возле которого сидели Зверобой и Фара с Кузьмой. Главарь бандитов

как раз, бросив пустую миску в траву, покосился на людей у второго костра и негромко,

чтобы там не было слышно, произнес:

– Как там майора твоего звать? Шульга?

– Шульгин, – поправил Фара.

– А эта, значит, сестра его.

– Младшая.

– Ну-ну, – задумчиво сказал Зверобой,

– А не боишься, что возрожденцы целый батальон пришлют, чтоб ее отбить? – спросил

Кузьма.

Фара отмахнулся от него:

– С чего вдруг? Я ж сказал: Шульгин – ренегат, так их называют. Он со своими людьми

ушел из армии и теперь против всех. Скорее уж за ним батальон пошлют, чем за нами.

– Значит, Шульгин от них ушел, а ты от Шульгина ушел, – заметил Зверобой.

– Вроде того. Он же не захотел с тобой дело иметь, а я, как ты к нам заявился, сразу

понял: что-то жирное тут намечается.

– Правильно понял. Но девку не надо было с собой вести. – Зверобой поднял веточку,

достал нож, остругал и стал ковырять ею в зубах. – Только мешает, да и сбежать может.

– Сбежать попробует – пристрелим, – возразил Фара. – Шульгин сестру любит, не

прикажет по ней открывать огонь. Так что, если даже их отряд нас догонит до того, как

попадем в нужное место, сможем, как минимум, переговоры вести. А эта Алинка… что там,

сильно не мешает. Ты лучше скажи, мы как двигаемся дальше?

– Не знаю, – ответил Зверобой.

Фара удивленно поднял голову.

– Что значит – не знаешь?

– Твой Артем знал. Знал, а?

– Ну да. Я ж потому его и привел. Нашел, договорился, чтоб сопровождал нас…

– А теперь он мертвый. И кто нас поведет? Мы знаем только общее направление.

Фара показал на Кузьму:

– Так он же там вроде был…

– Вроде, ага, – поморщился тот, осторожно трогая грудь. – Знаешь, сколько лет прошло?

И потом, нас туда возили так… маршрут мне, короче, никто не докладывал.

– Ну и как мы теперь? – командир возрожденцев явно занервничал. – Я не пойму,

почему мы вообще тогда шли сюда все это время?

Зверобой ответил:

– Шли, потому что направление известно. Теперь пришли. А вот дальше… Через болото

есть безопасные тропки, которые знал Артем. Он хорошим проводником по этим местам был.

А мы не знаем их, и Травника тоже не смогли заполучить.

Главарь бандитов выплюнул зубочистку и продолжил:

– Почему, ты думаешь, мы на ночь здесь остановились? При том, что спешим и что

ренегаты твои рыщут где-то в округе? Сделали бы привал на пару часов, и Артем нас сразу

дальше повел. Со знающим человеком через болота и ночью можно.

– Хорошо, хорошо, так что теперь будем делать?

– Утром выступим, – пожал плечами Зверобой. – Медленно и осторожно. Другого

варианта нет.

– Да мы половину людей в болотах оставим!

– Не надо было единственного проводника часовым в парке назначать, особенно с

учетом того, что мы тогда уже видели: Травника нет. Ты вон Серого с Томатом тогда мог

снаружи поставить, кто не так ценен… А проводника всегда надо держать рядом с собой,

пока он не понадобится. Короче, мы сейчас ничего не решим. Утром всё. Говори своему

юркому, чтоб лез дежурить, или я его еще раз опрокину.

– Шутер! – позвал Фара. – На дерево – живо! И следи постоянно, не спать там! Замечу,

что кемаришь, башку раскрою!

– А когда меня сменят? – спросил маленький боец, выпрямляясь.

– Тебе сказали уже: через два часа.

Я развернулся на животе и быстро пополз назад, чтобы спрятаться и переждать, пока

поднимется Шутер. Думал я при этом о том, что план нужно менять. У них нет проводника.

Проводник им нужен. У меня же другая проблема: незаметно следить за отрядом будет все

сложнее, а на болоте – пожалуй, что и невозможно.

И если немного пораскинуть мозгами, то можно понять, как завтра утром одним махом

решить оба эти вопроса.

* * *

Болотные выдры жрут лягушек и змей. Та, в которую я целился, именно этим сейчас и

занималась. Она изловила большого водяного ужа и, лежа на островке посреди тенистой

заводи, медленно и сладострастно пожирала его, втягивая в пасть. Мерзкая все-таки тварь, но

мутантов других видов поблизости нет, придется работать с тем, что имеем.

С этой мыслью я вдавил спусковой крючок.

Для дела использовал «махновку», а не «вал», на что была одна веская, серьезная