Текст книги "Сладкое море (СИ)"

Автор книги: слава 8285

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 9 страниц)

Арн стал серьезен:

– Это кто тебя так назвал? Какая ты алауда?! Алауда – это… это прежде всего – мерзотник. Конченый. А ты разве мерзотник? Ты – Баши.

– А это кто? – спросил Нильс и прижал его ладонь к своим губам.

– Баши – это молодой юноша, у которого еще не растет борода. А по старым поверьям – если у парня не выросла еще борода – с ним можно спать как с женщиной.

– И ты спал с такими? – поглаживая его крепкую грудь, спросил Нильс.

– У нас за такое убивают, – думая о своем, ответил Арн. – Это распространено у Копченых, из Долины.

– Это еще кто?

– Вы их Южанами называете.

– А разве ты не южанин?

– Я горец! – властно ответил Арн и больно сжал черные волосы Нильса. – Я не имею ничего общего с этими тухлокровками!

Нильс замолчал, не нашедши что ответить.

– Вот так вот! – усмехнулся Арн и с силой шлепнул его ладонью по заднице. Нильс, лежащий на боку, поджав колени к животу, ахнул и выгнул спину.

Арн стал гладить его спину, залез в штаны и начал массировать между булками. Нильс улыбался с закрытыми глазами и, возбудившись, снял с Арна штаны и достал его член. Благо его пах был у Нильса перед лицом. Кончиком языка Нильс принялся играть с его головкой, а Арн ввел в его маленькую дырочку сначала один палец, а потом и два.

Когда член Арна поднялся, Нильс встал, снял свои джинсы и, повернувшись спиной к Арну, взял его за член и стал насаживаться на него. Опустившись на член полностью, он перевел дыхание и начал двигаться вверх-вниз.

– Я такой… такой нежный внутри… – чувствуя, как Арн крепко сжимает его за талию, простонал Нильс. – Такой маленький. Такой тесный. Такой горячий и влажный. Такой чувствительный… там. Ох! Такой сладкий и ласковый. Такой горячий! А… А ты такой крепкий! Такой жесткий… Ох, какой же ты жестокий! Ты меня берешь и… въезжаешь в меня, и долбишь! Какой же ты грубый! Какой беспощадный… Ты! – шептал Нильс, двигая тазом, поднимаясь и опускаясь, полностью принимая Арна в себя.

– Только не говори, что тебе это не нравится! – запыхавшись и покраснев от удовольствия, прошептал Арн и тут же приподнялся, схватил Нильса, сжал его обеими руками и в припадке наслаждения стал быстро-быстро двигать тазом, словно желая расколоть и растереть Нильса в порошок.

Нильс вскрикнул от такого беспощадного напора, и тут же входную дверь сорвало с петель и швырнуло о шкаф.

Нильс взвизгнул, соскочил с Арна и упал на пол.

Когда грохот и пыль улеглись, в комнату зашел Макс.

Он был молчаливым и уставшим, но казался абсолютно спокойным. Не глядя на полуголых любовников, он нашел глазами стул, поднял его и сел. Шмыгнул носом и, глядя куда-то в угол, заговорил, словно раздумывал в слух:

– Я вот сидел сейчас под дверью… Слушал вас… И все думал… Как мне… что мне с вами делать?

Арн не спускал глаз с полицейской резиновой дубинки в руках Макса.

– Что делать мне с вами… С тобой… – Макс показал дубинкой на Нильса. – Как поступить? Забить до смерти? Затравить собаками? Содрать кожу? Обложить покрышками и поджечь? Закопать по голову в песок в пустыне? – Макс замолчал, обдумывая свои мысли, и вдруг сказал, обращаясь к Нильсу. – Мне вот тут военные рассказывали пытку. Берут человека и напильниками стачивают ему зубы, да вдобавок еще льют на эти поломанные зубы холодную воду, – Макс посмотрел на Арна. – Даже не могу представить себе, как это должно быть больно! – Макс задумался. Арн все смотрел, как дубинка постукивает о ножку стула. – Но потом я понял – нет. Я к тебе не притронусь, – вдруг объявил Макс, взглянув на Нильса. – Я не дотронусь до тебя! Ты этого не стоишь! – Макс отрицательно помотал головой. – Ты слишком мерзок и ничтожен, чтобы тратить на тебя мой гнев!

– Он не виноват. Это я его сюда позвал… – решительно объявил Арн.

– Заткнись!!! – завизжал Макс. И вскочив, набросился на него с дубинкой. – Заткни рот свой! Заткни! Заткнись! Заткнись! Заглохни, тварь!

Визжа и рыча, не жалея голоса, обезумевший Макс принялся хлестать Арна резиновой дубинкой. Ослепленный яростью, Макс лупцевал Арна не глядя, а тот только и мог что сжаться и прикрывать голову руками.

– Оставь его! – побелев от ужаса и злобы, пронзительно завопил Нильс и бросился на Макса. – Не трогай! – он вцепился в Макса руками и ногами. Макс покачнулся и налетел спиной на стену. Тут же забежала охрана и принялась отдирать Нильса от Макса.

Арн, скрипя, пытался вытянуть руки и ноги, чтобы подняться, но все тело сковала ослепительная боль.

Несмотря на тонкую худобу Нильса, потребовалось трое охранников, чтобы зажать его руки и ноги и обездвижить.

– Если ты так лихо к нему на член прыгал, то чего же тогда со мной недотрогу строил? – запыхавшись, налетел на Нильса Макс. – Смотри на меня! Отвечай! – и Макс схватил его за подбородок, но Нильс всеми зубами вцепился ему в пальцы, прокусил их и начал плевать в Макса кровавой пеной.

– Ненавижу! – выкатив обезумевшие глаза, надрывался Нильс. – Ненавижу! Ненавижу!!! – и охрана уволокла его куда-то.

Тяжело дыша, с трясущейся окровавленной рукой, Макс увидел барахтающегося на полу Арна, и новая вспышка ярости ослепила его. В припадке ненависти Макс принялся запинывать его ногами.

И он пинал и топтал Арна, пока сам не выдохся и не упал.

– Под винным погребом в замке есть темница… – задыхаясь, сорвав дыхание и голос, прохрипел Макс. – Туда их. Обоих. Заприте. Не трогайте. Давайте воду и хлеб. Я… придумаю им… как уничтожить. Я…

– Мудрое решение, господин, – поддакнул охранник, услужливо помогая ему подняться.

– Отец так и не приехал? – тяжело поднимаясь на ноги, спросил Макс.

– Нет, господин.

– Странно… Еще вчера был должен… Ладно… Вы, главное, заприте их. Я… решу… я все решу…

Арна утащили вслед за Нильсом.

Макс вышел из комнатки и, не замечая нежного розового рассвета, прихрамывая побрел через парк куда-то в сторону пляжа.

========== Глава восемнадцатая. Арн, Нильс ==========

Во всем теле, в мыслях и во всей вселенной была одна только боль.

Острая и глухая, тяжелая, ноющая и жгучая. Боль на поверхности, в мясе, и боль в глубине – в костях и жилах.

Одно страдание, и ничего больше не хотелось.

Не было сил бояться. Не было сил думать, что-то решать, предпринимать, как-то выбираться.

Арн приоткрыл глаза, но резкий свет беспощадной молнией расколол его мозг, и, захрипев, он опять погрузился во тьму.

Это был какой-то каземат. Рукотворная пещера. Очень старая, очень глубокая нора в земле, под дворцом. Невысокий потолок-купол. Тяжелая дверь в стене. Рядом с дверью – стол и ниша с вещами, видно, уголок надсмотрщика.

Маленькая камера. Каменный пол. Толстенные ржавые решетки.

Света много вокруг, и это было странным. На потолке – древние стальные светильники, еще имперские, с болтами и мохнатой проводкой, какой уже давным-давно не выпускали в мире на поверхности.

Громкая, ревущая вентиляция включалась время от времени. За старым деревянным столом у входной двери сидел парень. Молодой и симпатичный. Южная копия Нильса. Выбритые виски и затылок и легкомысленный густой чубчик черных волос.

Сидел неподвижно, смотрел в телефон.

Сам Арн лежал на каменном полу. Нильс, судя по звуку, был рядом. Что-то ныл постоянно, всхлипывал. Со слезами на глазах твердил, что у него есть план – нужно добыть телефон и позвонить в посольство, и спецназ их выручит.

Весь поглощенный в боль отбитых рук, Арн смотрел на него и молчал.

Тонкая шея, острый кадык, узкое лицо. Маленькие женские губки…

Арн даже не тратил силы на то, чтобы слушать его. Он был уверен, что это конец. Один раз он уже выскочил из пасти смерти – в самый последний момент – и сейчас точно знал, что на этот раз смерть его не выпустит.

Он уже получил хороший урок с Калебом. Но не послушался и полез к Нильсу. И теперь знал, что во второй раз это все ему не простится. Многих не прощали и после первого раза…

– Дай мне воды, – не обращая внимания на скулеж Нильса, попросил Арн.

Нильс потянулся за стальной кружкой, как вдруг потолок дрогнул, и весь мир начал рушиться им на головы.

Лампы отчаянно вспыхнули и погасли навсегда. Грохот, обрушившийся на потолок, сотряс стены и пол. На голову посыпался песок. Кусками стала падать штукатурка. Полетели камни. Заскрежетало сминаемое железо. Густая пыль забила дыхание, и от нее не было спасения во мраке.

Нильс все визжал, а Арн, позабыв про избитое тело, заползал в самый угол и тянул его за собой…

А потолок все рушился и рушился.

Осознание реальности наступало тяжело в этом душном мраке.

Первое, что Арн осознал, так это то, что с потолка перестали сыпаться камни. Стало тихо.

Ударов и грохотов больше не было. Кто-то кашлял постоянно. Кашлял и выл. И потом он понял, что это он сам кашляет и воет, и Нильс кашляет, и этот третий парень с бритыми висками и чубчиком, он тоже кашлял и ныл что-то.

Вспыхнул тоненький луч света, но от него стало еще хуже. Фонарь высвечивал нечто такое, что не помещалось в голове, такое, на что лучше и не смотреть…

Густая крупная пыль застыла в воздухе. Вентиляция заглохла. Освещение погибло. Входная дверь была смята и завалена расколовшейся толстенной потолочной плитой.

Парень-охранник, кашляя и отхаркиваясь, воя и причитая, на ватных ногах, подсвечивая себе фонариком, ходил по темнице, превратившейся в пещеру, не зная, за что ему хвататься в первую очередь.

– Это землетрясение?! Землетрясение? – вцепившись в Арна, в ужасе шептал Нильс.

Арн отрицательно мотнул головой и только потом понял, что в темноте этого не видно.

– Землетрясение – оно не такое… – прошептал Арн и захотел сделать глоток воды, но кружка пропала в хаосе пыли и грохота. – Это сверху прилетело… Это наверху…

– Ответьте! Ответьте! – орал охранник в рацию, но та молчала. Даже не шипела. – Будь ты проклята! – и он разбил рацию об пол.

– И что теперь будет? – умирающим голосом спросил Нильс.

Арн долго молчал, а потом ответил:

– Я не знаю. Эй! Земляк! – крикнул он охраннику, но тот прошел мимо их камеры, не обращая на него внимания.

– Но нас же не могут бросить! Нас должны спасти! – срывающимся голосом объявил Нильс.

– Должны, да не обязаны, – поднимаясь, ответил Арн. – Да и остался ли еще там кто-нибудь… на поверхности…

– Ты думаешь?! – ахнул Нильс.

– Если даже у нас, на такой глубине, все обрушилось, то что тогда ТАМ творится… наверху?! – проговорил Арн, ощупывая покосившийся потолок.

Со стороны опять донеслись крики и проклятия охранника. Арн подошел к решетке и позвал его, но ему никто не ответил.

Нильс забился в угол, начал стонать, а потом заплакал.

Арн начал дергать решетку. Сердце радостно стукнуло – пальцы уловили щель – замок повело, и он раскрылся. Арн дернул решетку на себя, и тут же в глазах вспыхнуло от боли. Он уже спел забыть, что у него покалечены руки. Решетка не поддавалась, потолок повело, и ее смяло и заклинило.

Арн еще повозился с ней, пока боль не лишила его сил, и, успокоившись, опустился на пол.

Откуда-то из далека доносился стук кирпичей, вопли и проклятия.

– Земляк! Слышишь меня?! – громко позвал Арн, но опять не дождался ответа.

– Так это получается, нас завалило? – вдруг словно очнулся Нильс. – Получается! Нас завалило! Под землей! – Нильс подбежал и начал биться о решетку. – Выпустите! Выпустите меня! Я не могу! У меня… Я не могу! У меня клаустрофобия! Выпустите-е-е-е! – заверещал он.

Арн нашел Нильса во тьме и обнял.

– Успокойся! Еще рано паниковать.

– Что?! Рано?! Как – рано?! Я… Я не могу! Отпусти! Мне дышать нечем! Выпусти! Отцепись! Мне очень плохо! – стонал и рвался Нильс в его руках. – Я дышать не могу! Ну что ты! Сердце! Давит сердце! Мне к врачу нужно! К врачу! Я умираю! Ну сделай же хоть что-нибудь!

– Дыши! – схватив его за плечи, скомандовал Арн. – Просто дыши.

– Я не могу! Ну как ты не понимаешь, что я не могу?! Как темно! Мы заперты! Заперты! Откройте! – завопил он. – Выпустите! Я хочу выйти!

Нильс метался в ужасе и не владел собой.

– Какие вещи стояли в твоей комнате? – вдруг спросил Арн, зажав его лицо в ладонях. – Опиши мне свою комнату на севере.

– Что? Ох! Мне правда сильно плохо! Очень плохо мне! Комната? Какая комната? При чем тут комната?! Ты не видишь, что мы замурованы?! Мы закопаны заживо! Ты что?! Это же безумие! Какая комната?! О, Боже, как мне плохо! Мне нужно что-то выпить! Таблетку! Укол! Хоть что-то, чтоб снять приступ! Найди врача! Пожалуйста! Умоляю! Мне… правда очень плохо дышать… Сердце стучит страшно!

– Что было в твоей комнате? Перечисли!

Нильс истерично дышал, всхлипывал, пытался вырваться.

– Что было в твоей комнате?! – страшным голосом рявкнул на него Арн, Нильс вздрогнул и немного ослаб. – Перечисли! Диван был?!

– Диван? – дрожа, всхлипнул Нильс. – Диван… зачем тебе? Был! Диван был…

– Дальше… – вкрадчиво проговорил Арн прямо ему в лицо.

– Был стол… Был диван… Хороший. Дорогой. Очень удобный… – Нильс болезненно усмехнулся. – Игровая приставка была… Плазма…

Арн чувствовал, как мозг Нильса переключался на воспоминания о комнате, все больше и больше забывая о страхе и истерике.

– Были окна… Был… была машина стиральная, хорошая… – Нильс перестал трястись и начал валиться на пол. Арн аккуратно усадил его спиной к стене. – Люстра была. Были книги Хенрика… Он много тратился на книги… Кровать… – Нильс замер и вдруг тихо и устало заплакал. – Зачем это все со мной? За что это все страдание?! Я не хочу больше этого безумия. Я хочу на свет, на волю… Я боюсь, вдруг опять начнет трясти! Что, если мы тут задохнемся?!

– Сейчас выйдем на волю. Подожди немножко, – уверил его Арн.

– Правда? Ты обещаешь? Включили бы хотя бы свет!

Арн хотел ответить, но тут по решетке скользнул луч фонарика, показался силуэт охранника, и Арн встал, чтобы подойти к нему.

– Не уходи! – вскрикнул Нильс и схватил его за рукав. – Не оставляй меня одного!

– Я не оставлю. Подожди, – аккуратно, но решительно Арн отцепил его руку и подошел к стальным прутьям камеры.

Парень-охранник сел на кучу камней и молча смерил Арна взглядом. Он был весь потный и грязный.

– Все очень плохо… – вдруг сказал парень уставшим голосом. – Сильно плохо…

Арн молчал.

– Рация не работает. Свет погас. Вытяжка заглохла, – парень осветил заваленную входную дверь. – Выход завалило. Огромная плита на потолку лопнула… и ее никак не сдвинуть. Тут только техника нужна, а техники нет. Техника только в столице. А до столицы далеко, – парень сделал глоток из бутылки с водой. Увидев, что там оставался еще глоток, он передал ее Арну. – Но выход есть. Вон! – он кивнул на маленькую дверь в стене. – Подземный ход. Он ведет прямо в парк.

– Сходишь за подмогой? – спросил Арн.

Парень устало помотал головой.

– Его тоже засыпало. В самом конце. Метров за десять до выхода, – охранник замолчал. – Но можно откопать! Там камни маленькие, можно руками, – парень посмотрел на Арна. – Пойдемте вместе выкапываться! Я пробовал уже, но там много, я один не смогу. Вернее, смог бы, будь у меня лопата и еда, и вода. Но воды почти нет. И вытяжки нет. И я в одного там не справлюсь. Вы согласны?

– А не боишься, что когда господа наверху узнают, что ты пленников выпустил, они тебя собаками затравят? – спросил Арн.

– Нет. Не боюсь, – парень посветил на перекошенный потолок. – Я вообще думаю, – тихо добавил он. – Что никаких господ Там, наверху, уже не осталось.

– Бомбардировка? – спросил Арн. – Как думаешь – самолетами бомбили или ракету пускали?

Парень пожал плечами:

– Все может быть. И так, и так…

– А кто? – с интересом спросил Арн.

– У господина было много врагов. Но это кто-то очень крутой! Очень сильная бомба! Мы тут как в метро, нас, по идее, вообще не должно было задеть, а ты посмотри, какой тут бардак! А ты представь, что творится там, на поверхности!

– Думаешь – господского дворца больше нет?

Парень замотал головой:

– Над нами метров десять земли и фундамент, и целая куча дымящихся обломков…

Арн посмотрел на свод пещеры, и ему стало не по себе.

– Будете копать вместе со мной? – спросил наконец парень. – Если откопаемся, тогда… если на поверхности еще есть господские люди – тогда извини, а если нету никого – то разбежимся! Согласен?!

– Да! – кивнул Арн.

– А тот согласен? – парень кивнул на скрючившегося Нильса.

– Он согласен, – ответил за него Арн.

– Меня Кумаф зовут, – и парень протянул руку.

– Арн.

– Ты горец, что ли? – нахмурился Кумаф, но, взглянув в глаза Арну, осекся и замолчал.

========== Глава девятнадцатая. Арн, Нильс, Макс ==========

Вдвоем Арн с Кумафом попытались открыть дверь в камеру, но решетка не поддавалась. Тогда Кумаф притащил скамью, просунул ее между дверью и клеткой, и этим рычагом раздвинул щель, в которую пролезли Нильс с Арном.

Подземный ход оказался узким, низким и тесным. Чуть ниже обычного человеческого роста, и стены такие узкие, что задевали за плечи. И эта черная каменная кишка долго вела куда-то в беспросветный мрак.

Сам завал оказался уже ближе к выходу. Вооружившись досками и стальными прутьями, они начали расчищать куски глины и кирпичи. Если бы у них были лопаты, кирки и ведра, то все было бы готово, наверное, в течение дня, но у них не было даже воды и света, и все длилось смертельно медленно и долго. Из-за узости прохода невозможно было работать вдвоем.

Кто-то один нагребал песок и глину в наволочку, как в ведро, и передавал назад. Так же, по цепочке, передавали и кирпичи.

Работали по очереди Арн и Кумаф. От Нильса было мало проку. Нежный и тонкий, никогда не знавший физического труда, он не только был элементарно слаб, но и пребывал как бы в контузии от ужаса замкнутого пространства.

Сначала вгрызался в завал Кумаф. Устав, он отходил и освобождал место для Арна, и тот тоже разгребал кучу, пока не падал в бессилии.

Нильс маячил в самом конце. Хорошо еще, что он был способен высыпать глину из наволочки и принимать и раскладывать кирпичи на полу.

Время стало чем-то мучительным. Сама мысль о времени вызывала страдания, так же как и мысль о воде и свете. О глотке чистого воздуха.

«Проклятый вахай тай! – скрипя зубами, думал Арн, не жалея кожи на ладонях, выкорчевывая железным прутом заваленные кирпичи. – Как назло отбил мне все руки! Нет чтобы ноги, а руки мне сейчас так нужны! Как же болят кости и суставы! Там, наверное, трещины в костях! Как он долбил меня этой дубиной! Сучий пёс! И кожа, наверно, вся один сплошной синяк! Ох, руки-руки! Не подведите меня! Послужите мне еще немного! Дотяните до конца, и я уж дам вам роздых, когда выберемся! Обещаю! Только не подведите!»

Доска, ударившись о кирпич, соскочила в сторону, и Арн упал, не удержавшись. И уже лежа на песке и глине, понял, что уже не встанет, не сможет поднять свое тело.

Как бы там ни было, а нужно отдохнуть.

Кумаф с Нильсом тоже лежали в изнеможении.

С ужасом увидев, что свечки осталось меньше половины, Арн потушил ее, и все рухнуло во мрак.

– Завалило! – прошептал Кумаф, лежа на кирпичах. – Поганая судьба! Не везет мне дома. Не везет заграницей. Нигде не везет! Я же в Вангланде был! – вдруг разоткровенничался он. – Ага. Влез в долги, уехал. Приехал в столицу. Подал документы на гражданство. Сижу, жду вид на жительство. А они это разрешение не дают! Молчат, и все тут! А без бумаги этой никуда! Месяц прошел, второй – ничего! Ни «да», ни «нет», ничего не говорят. А деньги-то кончаются! Я сначала в хостеле жил, а деньги вышли все, просто на улице остался, на площади. Что делать – не знаю! Нету денег! И эти, в миграционном центре, молчат! Стал голодать… из помоек ел…

И подходит как-то ко мне мужик один и предлагает к нему домой пойти, душ принять, пообедать, выпить, поговорить. Я сначала не понял что к чему, думал – просто хороший человек, ну, а потом догадался… – Кумаф замолчал. Молчал и Арн, чувствуя, как высыхает пот на лице. – Трахнул он меня, короче. Стал я шлюхой. Дал двадцать фунтов. Ха! Пару бутылок вина дешевого купить можно! Великие деньги! Стыдно! Ужасно! Мерзко. А жрать-то охота. Уж лучше жопу продать, чем с голоду умирать! – Кумаф тяжело вздохнул. – Ну, так я и жил еще пару месяцев. Как шлюха. И один хрен денег не было. Так, мелочевка… И потом, под конец, уже так тошно стало, что думаю – удавлюсь! Вот солнце сядет, и повешусь. И уже веревку нашел и дерево присмотрел, и тут вижу – девка идет с дорогим телефоном. И я подумал – ограблю ее, продам телефон, хоть поем хорошо напоследок. Ну, выхватил у нее мобилу. Меня догнали тут же, отдали полиции. Думал – посадят. А они просто депортировали, и все. А приехал сюда, так дядя посоветовал к господину на работу устроиться. И я вот еще месяц не отработал, еще ни разу жалование не получал, и тут такое! Завалило! Завалило живьем! – Кумаф ударил кулаком в стену. – Суки! Ненавижу Вангланд! Всех ненавижу! Хочу, чтоб они жили так же плохо, как и мы! Даже еще хуже! Чтоб все они подохли! Была бы возможность – сам бы всех поубивал!

– Вы можете говорить на всеобщем? – вдруг подал возмущенный голос Нильс. – Я же не понимаю, что вы говорите! Это же некрасиво! Это не справедливо! Это оскорбление, в конце концов!

– Гавкай-гавкай! – фыркнул Кумаф. – Что тебе еще остается?!

Лежать на холодном песке было неудобно, но Арн и не заметил, как утонул в тяжелом вязком сне.

Ему снилось, что он на самом севере, в царстве бесконечных хмурых льдов. Он стоит на льдине, и ему прохладно. Он смотрит по сторонам, но во всем мире остался только один лед. И где-то далеко-далеко серые льдины смыкаются с грозным нависшим небом.

Ледяной простор весь изранен глубокими трещинами, в которых затаилась страшная черная глубина. Эти разломы пугают Арна, и он пытается отойти от них подальше, но их так много, что, отступая от одной, он неизменно подходит к другой.

И вдруг кто-то толкает его в спину, и Арн проваливается в трещину и уходит под воду!

Ледяной душный мрак поглощает его. Слабый серый свет проникает между трещинами далеко наверху, а под ним – бесконечная тьма бездны. И Арн начинает загребать руками и ногами, выплывая наверх к спасительному свету, и ужас сковывает его! Ему душно! Нужно сделать глоток воздуха, но до поверхности еще далеко.

И на последнем издыхании он добирается до трещины, хватается за острые края льдины… выбирается.

Он не верит, что может выбраться, но все же выползает на холодный лед. И все дышит и дышит, а сердце болит от пережитого ужаса. И вокруг свет и воздух. И люди бегут со всех сторон и что-то радостно кричат.

И Арн открыл глаза и увидел Нильса. Он просто лежал, моргал и смотрел на него, не понимая, почему сердце так радостно колотится, а потом вдруг понял! Он видит Нильса! Видит! В проклятом туннеле появился свет!

Не обращая внимания на боль и усталость, Кумаф, как одержимый, расширял дыру в завале. Сначала она была размером с пивную кружку, потом с футбольный мяч. А потом уже, обдирая кожу и разрывая одежду, дергаясь и дрыгая ногами, Кумаф протиснулся наружу и застонал от счастья.

Когда Арн вылез на свет, у него закружилась голова. Он просто стоял, дышал – и больше ничего не мог делать, и не понимал, за что нужно браться в первую очередь.

– Где мы?! – громко сглотнув, спросил чумазый Нильс.

Арн не ответил. Разумом он чувствовал, что они все там же, в усадьбе, но сердце отказывалось верить в это и твердило ему, что они на другой планете.

Все вокруг было изничтожено каким-то самым садистским способом. Прекрасный белый дворец превратился в мусорный кратер.

Неуверенно ступая по обломкам, Арн разглядывал фантасмагорический хаос под ногами. Тут было перемешано все! Паркет торчал из строительной пыли, куски мозаичных стен лежали с какими-то досками, древний благородный мрамор с кирпичами, пыльная многотонная люстра с кусками штукатурки, одежда, тела, элегантные старинные стулья и современная бытовая техника, золотые унитазы и гардины, куски арматуры и древние доспехи…

Какая-то дикая беспощадная сила не поленилась и уничтожила все, буквально все, каждую вещь и предмет, каждый угол и каждую стену.

– Нужно найти воду! – объявил Арн, и тут же стали лопаться пистолетные выстрелы.

Арн толкнул Нильса под вывороченную ванну, а сам спрятался под куском расписного потолка. Кумаф вскрикнул и завалился на спину. На животе его стало разбухать темное кровавое пятно, и он схватился за него скрюченными пальцами.

Раздалась еще пара выстрелов.

Приподнявшись, Арн разглядел Макса, который шел прямо на них и, вытянув руку, стрелял из пистолета.

Подобрав половинку кирпича, Арн выждал момент поудобнее и швырнул ему камнем прямо в правую бровь. Макс дернулся, попятился назад, но ватные ноги уже не держали его, и он упал, выронив пистолет. Но тут же встал, опять запутался в собственных ногах и плюхнулся на задницу.

– Мама! Ма-ма!!! – закричал побледневший Кумаф, истекая кровью.

Арн подбежал к Максу и схватил валяющийся пистолет. Достал обойму. Патроны еще были.

Макс сидел тихо, как боксер после нокаута. На его пыльном и бледном лице яркая горячая кровь из разбитой брови выглядела неестественно ярко. Глаза его были стеклянные. Он смотрел в пустоту.

– Мама! – надрываясь, плакал Кумаф.

Небо было горячее и розовое. Душный закат пылал над разрушенной вселенной.

Солнце садилось.

– Я его убью! – закричал Нильс, поднявшись из укрытия и хватаясь за булыжник. – Убью его! – страх от выстрелов моментально перерос в ярость.

Подняв над головой кусок стены, Нильс пошел на Макса.

– Да успокойся ты! – хмыкнул на него Арн и толкнул в плечо. Потеряв равновесие, Нильс упал в кучу штукатурки.

– Что случилось? Кто бомбил? – спросил Макса Арн, оглядываясь по сторонам. Макс молча смотрел перед собой, не обращая на него внимания. – Впрочем – мне все равно! – отмахнулся Арн. – Мы уходим, и ты тоже уходи, вахай тай! Это не твоя земля. Тебе тут нечего делать. Иди домой, – Арн замолчал, глядя, как по бледному лицу Макса течет горячая красная кровь. – Хотя – поступай как знаешь, а мы уходим. Пошли! – обратился он к Нильсу.

– Я его прибью! Он стрелял в нас! В НАС!

– Всё! Я сказал – мы уходим!

– Брат! Братик! Позови врача! – жалобно крикнул им вслед Кумаф, и они остановились и посмотрели на него. Увидев развороченный живот, Нильс отвернулся, а Арн подошел и присел перед раненым на корточки. – Мне страшно! – прошептал побледневший Кумаф. – Чувствую – умираю! Страшно умирать! Страшно!

Сощурившись, Арн поглядел на его окровавленный живот.

– Умоляю – найди мне врача, а я уж с тобой рассчитаюсь! – и Кумаф кровавой рукой вцепился в Арна.

– Прости, но тут нет врачей… – сочувственно прошептал Арн. – Прости… – повторил он, приставил дуло пистолета к его груди и прострелил сердце.

Кумаф затих, и Арн закрыл ему глаза. Встал и оглядел душные развалины. В отдалении из пустыни поднимался в алое небо столп дыма.

– Видно, и загоны с рабами тоже разбомбили… – сочувственно прошептал Арн.

Ломая ноги о хаос развалин, они стали спускаться вниз, к парку, к Морю.

Арн увидел спину человека, придавленного плитой. Рядом с посиневшей рукой лежал автомат. Он поднял автомат, проверил магазин, щелкнул затвором и повесил на плечо.

– Стоять! – вдруг вспомнил Арн, и Нильс остановился. – Золото где? – подойдя к Нильсу вплотную, прошептал он. – Ты же прятал золото, как я тебе велел?

Нильс кивнул и побежал вглубь парка. Арн кинулся за ним. Сердце его ныло от мертвого хаоса вокруг. Пустынный житель, не привыкший к растительности, Арн почитал деревья великим чудом Всевышнего и очень любовался парком. И сейчас ему было тяжко видеть поваленные деревья и вырванные кусты. Уничтоженные дорожки и аллеи, разбитые мраморные фонтаны и заваленные землей пруды.

Бывшие хозяева собрали в своем парке самые красивые деревья и цветы со всей Империи, создавая чарующую красоту. Долгие столетия все это росло и радовало глаз, и вот в один миг все погибло! Поваленные деревья еще были живы, и их золотистые разорванные раны сочились соком, как слезами, а листочки были все так же зелены, но уже было ясно, что вскоре все это зачахнет и превратится в труху.

– Нашел! Вот! – закричал Нильс, как охотничья собака раскапывая землю у подножия могучего платана. Нужно было, наверное, человек шесть, чтобы охватить ствол этого гиганта. И это было одно из немногих деревьев, что уцелело и осталось стоять, но ствол его был расколот и тлел, и дымился изнутри, и было ясно, что и оно тоже погибнет.

– Вот оно! – запыхавшись, шептал Нильс, кряхтя вытаскивая из земли черный квадратный сундук – старинную коробку для сигар.

Громко дыша, они стояли перед ней на коленях, словно бы преклонялись перед идолом. Нильс открыл крышку, и глаза Арна заблестели золотыми искрами.

Здесь всего было навалом. И все было из золота. И все одно золото.

Белое золото. Розовое золото. Белое и красное. Желтое и зеленое. Синее и серое. И даже черное золото!

Наручные часы и браслеты. Мужские перстни и цепочки. Маленькие золотые слитки и монеты. Роскошные современные монеты и древние, имперские, с почти истертыми профилями императоров.

И среди всего этого сияния толстые пачки вангландских фунтов, свернутых в трубочки, казались чем-то пошлым и дешевым.

Арн вдруг почему-то засмеялся. И Нильс засмеялся тоже.

– Ладно! Хватит! – скомандовал Арн и захлопнул крышку. – Заполучить золото – это только еще полдела – главное, сохранить его и грамотно распорядиться! – оглядевшись, Арн вытащил из завала кусок гардины и, завернув в нее сундук, как в мешок, закинул его на спину.

Над дымящимися развалинами кружили черные птицы. Арну стало не по себе от этого, и он захотел уйти немедленно, но освещенная закатом золотая гладь Моря заворожила его своим освежающим спокойствием, и они спустились на пляж.

– Я умру, если не искупаюсь! – вскрикнул Нильс, на бегу срывая с себя пыльную одежду, и с шумом рухнул в воду.

Арн еще долго стоял молча и слезящимися воспаленными глазами смотрел на остывающее небо на горизонте.

Потом он опустился на колени у самой кромки воды. Поцеловал влажный песок, дотронулся до него лбом и, выпрямившись, зачерпнул теплой хрустальной воды в ладони и омыл лицо.

========== Последняя глава ==========

– Все дело в том, что эти данные мы получили от повстанцев, и они оказались неточны. Мы… наши специалисты тренируют повстанцев, но до сих пор их уровень остается недостаточно высоким. И… Уже сейчас нам ясно, что ракетный удар нужно было наносить на десять… десять километров севернее… северо-западнее…

Генерал был худой, высокий и старый. Лысая блестящая голова. Худое лицо. Мешки под глазами. Ордена.

Арн ножом срезал ломтик яблока, и прямо с лезвия отправил его в рот, не мигая смотря на экран.

– Вы должны понять, что ситуация там очень сложная. Линия фронта постоянно меняется. И… сегодня утром, к примеру, это были еще наши позиции, а уже к полудню они перешли в руки врага. Данные могут устаревать за несколько минут. К сожалению, ошибки неизбежны…