Текст книги "Сладкое море (СИ)"

Автор книги: слава 8285

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 9 страниц)

========== Глава первая. Макс ==========

Мидланд

– Настырный сукин сын! – прошептал Алекс и вдруг рассмеялся.

Макс перевалился через мраморный край чаши и с головой ушел в воду.

– Тебя арестуют, дебил! – пьяно покачиваясь на краю, хохотал Алекс. – Нас всех арестуют! Вылазь!

Макс всплыл, издал тяжелое «У-ф-ф-ф» и опять ушел под воду, как субмарина.

Сияющие всеми радужными цветами струи фонтана перед Государевой библиотекой взметнулись в светлеющее небо, затихли, опять ожили, завертелись и заплясали.

– Телефон-то! Телефон!

Алекс и сам был настолько пьян, что ему самому нужен был помощник, а тут еще более невменяемый Макс, барахтающийся в самом центре столицы в фонтане государственного значения.

– Пофиг! Иди сюда! – отозвался Макс из вспененной воды и потянул к себе Алекса. Тот уперся, как собака, но все же не удержался и макушкой въехал в бурлящую воду.

– Ты полный придурок! – ощущая себя безвозвратно намокшим, смеялся, задыхаясь, Алекс.

– Заткнись!

И вдруг во тьме зажмуренных мокрых глаз, воды, пены и мокрой одежды Алекс ощутил, что его лицо сжали в ладонях и впились влажными горячими губами в мокрые губы.

Алекс хотел ахнуть, но на аханье не было сил, и он просто безмолвно растворился в воде.

– Вылезай! – Макс уже перелез на сушу и стал вытягивать тело товарища.

– Полицаев-то нет! – кое-как справляясь с онемевшим от алкоголя телом, прошептал Алекс, выкарабкиваясь из воды по скользкому мрамору.

– Зато камеры везде!

Совсем рядом, в паре остановок метро, на невообразимую километровую высоту в синее небо уходила золотая сияющая «Твердыня» – небоскреб государей, окруженный пятью башнями кланов, как принцесса на выданье ревнивыми, дерзкими братьями.

– Телефон-то пропал! – немного отдышавшись, выдохнул Алекс.

– Он у меня водонепроницаемый! – отфыркиваясь и садясь на мостовую, объявил Макс. – Я на него жопой сел, и он треснул! – в мокрых руках он вертел тонкий дорогой смартфон с расколотым экраном. – Да и хер на него! Работает же! Помоги мне!

Макс стянул с себя футболку, и, схватившись за нее с двух сторон, молодые люди ее усердно выжали.

«А он горячий!» – с тоской, страхом и наслаждением подумал Алекс, глядя на загорелое, крепкое, гладкое тело рядом с ним. И тут же схватил Макса за мокрые волосы, от воды превратившиеся из золотых в черные, прижал к себе и поцеловал.

Макс покорно все вытерпел, и когда его освободили, то прислонился спиной к мраморной чаше фонтана, закрыл глаза и вдруг заплакал.

– Ты чего? – изумился Алекс.

– Все нормально! – как ни в чем не бывало, радостно ответил Макс и, подскочив, протянул ему руку и помог подняться. – Такси!

Уже светало. Народу было немного. Мокрые, они шли по самому центру столицы, и только одно небо, из черного превращающееся в голубое, знало, почему их никто еще не арестовал за нарушение общественного порядка.

А ведь начиналось все так хорошо.

У одногруппника был день рождения. Они зашли в бар, чтобы отметить. Просто так, символически. Будний день, разгар рабочей недели, завтра на занятия. И именинник после пары кружек действительно исчез. И многие исчезли. А вот этот долговязый Макс не исчез, и тут же появился виски, а потом и водка. Один клуб сменял другой, и Алекс пьяно хохотал в такси, когда сияющие высотные джунгли столицы летели за окном…

И вот сейчас уже светало. И через пару часов нужно было быть в университете, и было ясно, что это абсолютно невозможно.

А еще они поцеловались… И из этого выходило нечто такое, что не налазило на пьяную голову Алекса и сулило такие перспективы, так все выворачивало с ног на голову, что…

– Какое такси?! Нас не пустят! С меня все течет! – слышал Алекс свой голос.

– Вон отель! Я хочу номер! Хочу в джакузи! Давай быстрей! – и Макс побежал.

– Ты точно псих! – засмеялся Алекс и, отдавшись безумной идее, побежал за Максом.

Они нырнули в подземный переход, а когда вышли на другом берегу скоростного проспекта, Алекс учуял, что что-то изменилось в самом воздухе вокруг него.

Лес небоскребов стал мглистым и мутновато-прохладным. Солнце появилось в просвете высоток, и небо стало теплеть, золотеть и раскаляться.

Мимо них как ни в чем не бывало пробежал парень-бегун в шортах и наушниках. Макс присвистнул, оглядываясь на него, засмеялся, и швейцар-южанин в белых перчатках отворил перед ними стеклянные двери.

Этот трехсотметровый «Континенталь отель», сияющий холодным хромом с голубым стеклом, был отелем для людей со средним достатком и принадлежал клану Ледяной кот. Таких высоток было несколько по всей столице.

Макс сразу попер на ресепшен, лег и расплылся по стойке:

– Здрасти! – улыбнулся он парню в красном пиджаке. – Нам нужен номер. Самый-самый-самый дорогой номер, какой у вас есть! – и Макс шлепнул на мраморную стойку золотую карту. – С самым лучшим видом и джакузи! И только такой!

– Не надо, – жалобно попросил Алекс. – Не слушайте его, пожалуйста. Просто нам…

– Уйди! – Макс уперся в его грудь головой и как бык оттолкал от стойки. – Я плачу за месяц вперед! Дайте нам, пожалуйста, номер класса люкс, или мы будем вынуждены поискать ночлег в другом месте… Кхи!

– Из номеров класса люкс у нас сейчас свободен только одноместный, – глядя в монитор, улыбнулся парень.

– Берем! И обед нам в номер! Шампанского, пиццу, клубнику со взбитыми сливками, джин-тоник, мороженое…

– Заткнись! Не слушайте вы его! – смеясь, Алекс зажал ему рот ладонью. – Ай! Больно!

Макс укусил его за палец и продолжил:

– И чтобы джакузи была! И чтобы вид на город! С! Самого! Верхнего! Этажа! – и Макс так задрал голову к потолку с многотонной люстрой, что чуть не упал.

Когда они бесшумно поднимались в золотом лифте, Алекс больше всего боялся, что Макс переспит с ним прямо там, за спиной лифтера.

– Твою же маму за ногу! – протянул Макс, проходя в номер.

Номер оказался угловой, и окна с пола до потолка завораживали панорамным видом на всю просыпающуюся столицу.

– Ты вообще видел такое?! – ахнул Алекс.

На террасе их ждали собственный бассейн и даже персональный маленький сад камней с карликовым деревцем.

– Я щас просто сдохну!

Сам номер оказался не очень большой, но уютный. В светлых тонах, с мягким приглушенным светом и новомодной мебелью в стиле минимал.

Когда подали заказ и оставили их в покое, Макс вдруг разделся, подошел к нему и решительно поцелуем впился в губы. Алекс ахнул, вцепился в его плечи и прижал к себе. Расплываясь с закрытыми глазами, растаивая от этого жара, Алекс все гладил его густые, пружинистые кудри темно-золотого цвета, трогал крепкие плечи и загорелую спину, а когда нащупал твердый горячий член, то стек на колени, сжал его и всосал головку в рот. Макс зарычал, схватил его за волосы, но уже не смог удержаться и растянуть удовольствие, дернулся и начал кончать.

Замерев, Алекс всасывал в себя все до последней капли и потом еще долго ласкал языком. Когда же член съежился, он задышал, подняв глаза наверх. Макс опустился на колени, поцеловал его, повалился на ковер в изнеможении и затих.

– Когда у нас занятия? – отдышавшись, подал голос Макс, не вставая с пола.

– Два часа назад начались первые пары… – покорно ответил Алекс.

Макс рывком встал с пола, подошел к столу и оглядел доставленный заказ. Бахнул пробкой розового шампанского и варварски припал губами к горлышку. Напившись, он крякнул и в открытый рот навалил клубники со сливками из вазочки.

– Да и хер с ним, – отмахнулся Макс. – А когда тебе со старой квартиры надо съезжать?

– До завтрашнего утра, – улыбнулся Алекс и стал собирать с пола разбросанную Максом одежду.

– Можешь жить тут, – Макс оглядел номер, облизав клубничные губы. – Я проплатил на месяц вперед.

– Спасибо, – покраснел Алекс и сел в глубокое кожаное кресло.

Макс подошел к нему с бутылкой в руках, опустился на колени и пристально посмотрел в лицо:

– Поехали в Вангланд, – не мигая, выдал он. – Прямо сейчас. Ты и я. Навсегда!

– Опять ты со своим Вангландом! – усмехнулся Алекс и, забрав у него бутылку, допил остатки.

– Я серьезно. Уедем.

– Глупости…

– Нет! Ты послушай!

– И нечего слушать. Ты сам знаешь, что все это бессмысленный разговор. Ну, во-первых, учеба.

– Выберем там какой-нибудь универ. Там лучшее образование в мире!

– Там…

– Там свобода! – перебил его Макс.

– Да нет там никакой свободы! – поморщился Алекс. – Успокойся. Тебя обманули.

– Там мы бы жили вместе. Открыто!

– Мы и тут вместе.

– Ты знаешь, о чем я! – и Макс до боли впился пальцами в его колени.

– Ты про это издевательское извращение, когда женят друг на друге мужиков? Слушай, ну больно же, хватит! Да, мне нравятся красивые парни, но никогда в жизни не опущусь до этого… этого цирка уродцев и не стану… не стану женой… и не выйду в фате… и… Ну хватит! Я тебя прошу! Больно же!

– Не хочешь оформляться официально – не нужно… Я говорю о том, чтобы жить не таясь.

– Даже если я и уеду… Мои родители госслужащие, у них будут проблемы из-за беглого сына. Это позор. Мать не переживет точно!

– Все твои отмазки тупые! – Макс толкнул его и встал.

– Тем более – откуда деньги? Твоя мать не согласится и перекроет тебе все финансирование.

– Я позвоню отцу и попрошу высылать мне деньги напрямую, прямо на мой счет.

– О да! Этот твой супер-пупер непонятный, мутный, секретный отец. Непонятно где находится, непонятно чем занимается, но каждый месяц шлет тебе кучу денег. Ты хоть примерно представляешь, где он и где работает?

Макс поморщился и, подойдя к столу, бахнул пробку у новой бутылки с шампанским:

– Где-то на границе… он бизнесмен… кажется.

– И что за бизнес такой, интересно? Он каждый год дарит тебе люксовый автомобиль, оплачивает универ, и у тебя столько карманных денег, что ты запросто снимаешь роскошный номер на месяц.

– Тебе-то какая разница?! И не съезжай с темы! Ты едешь со мной? Да?! Нет?!

– Нет! – решительно ответил Алекс. – И сам ты никуда не поедешь!

– Значит – нет? – Макс злобно прищурился. – Точно нет?

– Говорю же – нет! И заканчивай этот пустой разговор!

Макс закивал головой, думая о своем, и вдруг пошел прямо ко входу и открыл золотую дверь:

– Выметайся! – грозно объявил он.

– Что, прости?

– Я говорю – выметайся! Вали! Пошел в жопу!

Алекс насупился:

– Да и пошел ты нахер! – психанул он. – Я тебе че, собака, что ли?!

И Алекс заходил по номеру, собирая вещи. Макс взял стул и поставил его в дверном проходе. Уселся, как стражник, и начал наблюдать за Алексом.

Джинсы на кресле запиликали, Макс вытащил телефон и вернулся на место.

Пока Алекс собирался, Макс увидел, что телефон не только выжил после купания, но и напринимал кучу сообщений. Макс нахмурился и зашел в сеть.

Почтовый ящик ломился от огромных букв и кричащих восклицательных знаков. Поначалу сообщения шли от друзей и знакомых, а потом и вовсе посыпались от неизвестных людей.

«Ну ты и мразь, оказывается!»

«Предатель! Сын убийцы! Только попробуй появиться в универе!»

В сердце пахнуло холодом. И хоть разум еще не понимал ничего, но что-то внутри него уже все осознало и сжалось, предчувствуя беспощадную черную бурю.

«Как таких только земля носит?!»

«Убейся об стену, придурок! Сделай мир чище!»

«В то время, как полыхает страшная война, вы смеете…»

– Пусти! – Алекс толкнул его плечом и вышел.

– Да ладно тебе! Ну, это просто шутка! – кинулся за ним Макс.

– Пошел ты со своими шутками! – буркнул Алекс и подбежал к лифту. Зеркальные двери не оживали, и он кинулся к лестнице.

Макс бросился было за ним, но телефон зазвонил, он увидел мать на экране и принял звонок.

– Ты почему не на занятиях?! – тут же пошла в атаку мать.

– Я… я… потом тебе все объясню…

– Когда потом? Ты в университете?! Ты знаешь вообще, что случилось?!

– Что… – выдохнул Макс.

– Скажи спасибо нашей свободной прессе! Какие-то скоты нарыли инфу, что ты сын полевого генерала, террориста по кличке Шакал! Да еще и слили в открытый доступ твой номер, все адреса и всю инфу про тебя и меня, и про твой универ! И это полный капец, сынок! Это полный финиш! Ты проверь почтовый ящичек. Мне уже понаписали добрые люди, кто я такая и как мне умереть! Тебе, я уверена, тоже!

Ноги плохо слушались его, и Макс опустился на пол прямо у лифта.

– А я так и знала! Я знала, что все этим кончится! – в голосе матери послышались горькие слезы. – От твоего отца всегда были только одни страдания! Мало я с ним намучилась! Ты сейчас где? Ты включи телевизор-то! Включи! Ты сам все увидишь!

Тяжело дыша, Макс тупо смотрел в пространство.

– Макс! Что случилось?! Макс! – испугался непонятно почему вернувшийся Алекс. – Макс! Ты меня пугаешь! Что произошло, Макс! Тебе плохо?! Макс?!

А столица далеко внизу, под окнами, уже проснулась и понеслась навстречу новому дню.

========== Глава вторая. Макс ==========

Мидланд

– Будущий «террорист номер один», как его еще называют, родился в неблагополучной семье в республике Саламина. Отец его подрабатывал строителем, в молодости отсидел за грабеж. Мать была домохозяйкой. Отец пил, семья нищенствовала. Когда мальчику было лет тринадцать, отец в пьяном угаре зарезал мать. Отсидел за это шесть лет, освободился, но в тюрьме заразился туберкулезом. Промучился на воле около года и скончался. Мальчик тем временем уже переехал к дальнему родственнику и работал на него. Родственник был… эм-м… мелкий предприниматель, прораб, содержал бригаду, занимался мелким строительством, ремонтом… Юноша тоже работал на стройке, учился. Вообще, как говорят, он всегда был очень бойкий, смышленый. В восемнадцать лет дядя его решил отправить учиться. По поддельным документам он переехал к нам, в Мидланд. Поступил в строительный колледж. Отучился полтора года. Учился исправно, прилежно и получил бы образование, но встретил… познакомился с девушкой… с… госпожой… э-м-м… – бывший работник полиции, лысый мужчина с тяжелым немигающим взглядом споткнулся на полуслове и прокашлялся.

Макс сидел один, в стороне. Насупившись, он скрипел зубами и смотрел в пол. Софиты студии ярким светом жгли ему глаза. Разноцветная толпа зрителей усердно ловила каждое слово рассказчика. Идеально правильный ведущий внимательно слушал, приложив указательный палец к губам.

– … и она забеременела, да. Они готовили свадьбу, насколько я понимаю. Но все оборвалось в один миг, и нашего инженера-недоучку арестовали за драку в ночном клубе. Нанесение тяжких телесных. Он один избил троих солдат.

– Троих?! – приподнял брови ведущий.

– Да, это был очень крепкий молодой человек. Очень такой… безбашенный, я бы сказал…

Макс тоскливым взглядом оглядел темный выход.

Все это казалось ему мучительным безумием. И вчерашняя дикая сцена с матерью, крики и проклятия. И она все же вынудила его согласиться и пойти на эту проклятую передачу… Пойти с поклоном. Чтобы покаяться за то, чего он не совершал… Она уверяла, что другого выхода у него нет.

– Его задержали. Судили. Он отсидел у нас почти два года, но потом его передали уже на родину, чтобы он дома досиживал срок. Однако там он вышел за взятку. У них такое в порядке вещей. Но на стройку он уже не вернулся. Стал заниматься контрабандой. Перегонял к нам дешевые контрафактные товары: сигареты, алкоголь, наркотики. Живой товар – проституток. Вообще… хорошо поднялся на этом деле. И так он и занимался этой всей нелегальщиной до самой войны. Перед самой войной его, правда, посадили, но всего через несколько месяцев тюрьму захватили террористы, заключенных выпустили, и тогда же он пошел воевать против правительственных войск.

Сначала обычным боевиком, но очень быстро пошел в гору и вскоре сколотил свой собственный отряд головорезов, стал… таким полковником… полевым командиром. «Бешеные» они назывались. Тогда-то за свою кровожадность, бесстрашие и дерзость он и получил кличку Шакал. Он действительно ничего не боялся, действовал всегда дерзко, решительно, обожал устраивать засады.

– Говорят, он был постоянно на наркотиках? – вставил ведущий.

Толпа брезгливо ахнула.

– Нет. Не думаю. Он чистый был. Наркоманы на войне долго не живут, там голова нужна ясная, холодный расчет нужен.

– Зверства у них были какие-то особенные?

– Да я бы не сказал. Вот, пожалуй, любопытная деталь – там у них он ввел смертную казнь через отсечение головы. Рубили головы прямо перед строем солдат.

– И еще случай – когда он казнил двух наших пленных агентов.

– Да… Двоих агентов под прикрытием… вычислили, и он самолично сбросил их еще живых со скалы в пропасть.

Зрители загудели.

– А с генералом Хаудом как он познакомился?

– Так он служил же под его началом! И когда наш спецназ генерала уничтожил, Шакал занял его место.

– То есть он теперь генерал? По наследству как бы перешло это у них…

– Да сложно сказать, кто он. Он такой… эм… князь тех земель. Он и генерал, и судья… вся власть у него. Тот район на юге Кудрана принадлежит ему полностью. У него и титул же – Вахай-хаббат.

– Что это значит, поясните.

– Ну… переводится как… можно перевести как… эм… Господин начальников…

– Царь царей…

– Да-да!

– Но ведь он же простолюдин. Как он мог… – пожал плечами ведущий. – Как они согласились поклониться ему?

– Да очень просто. Южане уважают только силу, а он силен. Вот и все.

– И теперь ими правит бывший уголовник по кличке Шакал.

– Мах Слааш его теперь величают. Если вы сейчас назовете его Шакалом, вам отрежут голову. Мах Слааш.

– А это что такое?

– Переводится как Лис Пустыни, Пустынный Лис, Песчаный Лис…

– Так… и где он там обитает? Там логово у него? Пещера какая-то или что?

– Ну, зачем же сразу пещера?! На берегу великого озера Кудран у него целая резиденция. Это при империи был особняк одного могущественного вельможи, и вот он его оккупировал. А вокруг особняка там целые гектары земли отведены под лагерь для подготовки террористов. Там рабы, фабрики для производства наркотиков, оружия. Оружия огнестрельного, химического. Там такая целая страна в миниатюре. Своя армия, свои законы.

– Ужасно! И правительство не может ничего сделать?!

– А что оно может сделать? Правительственные войска контролируют меньше десяти процентов территории страны.

– И даже несмотря на нашу помощь?

– А вы знаете, сколько туда Вангланд вливает денег? В десятки раз больше нашего!

– Вы знали об этом? – ведущий вдруг переключился на Макса.

Не издав и звука за все время, Макс уже успел улететь мыслями далеко-далеко и поначалу даже не сразу понял, что это к нему обращаются.

– Вы знали, чем занимается ваш отец?

И ведущий, и все гости студии, и зрители, и весь мир уставились на него, ожидая реакции.

– Нет… – кое-как выдавил из себя Макс. Увидел, как рука его схватила бутылочку с водой со столика, но руки дрожали, и пробка не поддавалась.

– Но деньги-то он вам перечислял исправно. Деньгами-то вы пользовались?!

– Я не знаю ничего. Мне мать давала, – так и не справившись с крышкой, он поставил бутылку на столик.

– Но ей-то перечислял деньги он. Это его деньги, вы же понимаете это?

– Ну… – растерялся Макс и вдруг пошел в атаку. – Он же обязан был платить алименты! И он их платил!

– Но эти деньги…

– Да откуда я-то знаю, откуда эти деньги?! Я же не фининспектор!

– А то, что эти деньги в крови! В войне! В… в… мерзкие это деньги, на убийствах людей! Замученные дети, вот это оттуда – эти деньги… а вы… и вы… – вцепившись в микрофон, попер на Макса маленький и толстый мужик из зрителей.

– Мне-то какая разница! – оскалился Макс.

– У-у-у-у! – разом загудела толпа.

– Тише-тише! – обернулся ведущий к публике. – То есть вам плевать на то, что эти деньги имеют грязное происхождение?

– Я… вы мне что предлагаете? – вмиг устав, спросил Макс.

– Вы верите тому, что сейчас услышали об отце?

– Верю… – отвернувшись, ответил Макс.

– И вы считаете это нормальным?

– Да повесить его! Смерть террористам! – гаркнули из толпы зрителей.

– Нет. Не считаю… – не смотря в зал, буркнул Макс.

– И вы осуждаете такое поведение своего отца?

– Осуждаю…

– Вы готовы отречься от него?

Зал замер. Время остановилось и загустело.

«Отрекись, и пошли они все нахер! – жарко зашипела мысль. – Просто кивни, чтоб они отстали, и все! Валить отсюда надо, я сейчас сознание потеряю! Ненавижу их всех! Ненавижу людей!»

– Я… – Макс глотнул воздуха, готовясь согласиться.

– Вы раскаиваетесь? – брякнул кто-то, и вдруг покорность Макса сменилась вспышкой гнева.

– А за что мне раскаиваться? – даже поднявшись с кресла, выпалил Макс.

– О-о-о-о! – пролетело по толпе.

– Я ничего не делал! Я не террорист! Я людей не убивал и не воевал! Я отца в своей жизни вживую ни разу не видел! С какой стати мне раскаиваться?! За что? Вы мне покажите статью, которую я нарушил?! Если у вас есть претензии к этому Шакалу, то вы езжайте к нему и мурыжьте ему мозги там, у него, а я-то тут при чем?!!

– У-у-у-у! – недовольно прогудело по толпе.

– То есть вы поддерживаете войну?! – взвизгнула какая-то женщина-политик. – Вы за терроризм!

– Да пошли вы все нахер! – рыкнул Макс и, не обращая внимания на яростный шум толпы, содрал с футболки микрофон и пошел за кулисы.

– Стойте-стойте, остановитесь!

– Руки! – ощетинился Макс, пробиваясь к выходу.

Пробившись через темные и тесные коридоры студии, Макс вырвался на волю и прыгнул в душный, раскаленный на солнце салон автомобиля.

– Вы поедете сейчас к отцу?!

– После всего услышанного вы будете брать у него деньги?

– С вами не связывались из Вангланда?

Журналисты облепили его машину как наглые попрошайки.

– Может быть, переедете к отцу?!

Макс показал средний палец и нажал на педаль газа.

Зазевавшийся оператор у капота вскрикнул. Кто-то пнул по дверце. Настойчиво постучали в тонированное окно.

– После всего случившегося вы будете продолжать обучение в университете?

– Вас травят в социальных сетях, вы знаете об этом?! Как вы реагируете на угрозы?!

– Свали с дороги, овца тупая!! – закричал Макс и рванул вперед.

Раздался страшный скрежет. Бухнул гром разбиваемого стекла и сминаемого металла. Не рассчитав, Макс влетел в соседнюю машину.

– Руки на руль! Руки покажите! Выйдете… – властно объявил полицейский, в тот же миг появившийся из ниоткуда.

Макс рывком сдал назад, вывернул руль и рванул, объезжая подбитую машину. Позади остался женский крик, и захлопали хлопки выстрелов.

Он инстинктивно нагнулся, и тут же от мощного удара в бок его вышвырнуло из машины. Оглушенный и окровавленный, ничего не соображая и не ощущая, весь переполненный пустым противным звоном, Макс пополз в сторону обочины. Но тут же люди обступили его со всех сторон – и все продолжали прибывать и кричать что-то. Кто-то беспощадно заломил ему руки за спиной и наступил на шею.

Мир померк вокруг него и, провалившись в небытие, исчез вместе с Максом.

========== Глава третья. Макс ==========

« – Вы знали кто это? Понимали, чей это сын?! Почему вы вообще до сих пор не отчислили его из университета?!

В кабинет к ректору заявилось пять человек студентов-общественников и плюс один с камерой.

Ректор, румяный, лысый, в дорогих очках, держался спокойно, вел себя „понимающе“, пытался что-то растолковать:

– Ну вы поймите – есть устав университета, есть правила, там четко прописано. Я… нам не за что было его отчислять. Отчисления происходят в следующих случаях: за неуспеваемость, прогулы, нарушение распорядка, задолженность по оплате… по оплате… если он…

– Но вы знали, чей это сын?!

– Откуда?! В розыске он нигде не значился, вступительные экзамены сдал хорошо, учился исправно… платил… У него были мелкие замечания… но… это же не смертельно.

– Ну, а теперь, когда вы знаете, что это сын террориста номер один, вы примете меры?!

– Разумеется! – ректор выдохнул и развел руками. – Конечно, мы не можем позволить, чтобы на наше учебное заведение легло такое… такое… мы в свою очередь, естественно…»

Макс отключил телефон. Ярость из сердца хлынула в руку, кулак стал сжиматься, корпус не выдержал и треснул. Стекло раскололось и порезало руку.

Не обращая на боль внимания, Макс откинулся на подушку и уставился в тошнотворно-белый потолок палаты.

Почему-то хотелось боли. Хотелось быть изуродованным, растерзанным, чтоб кишки наружу, чтоб люди ахали. И снова и снова приходила мысль – что машину нужно было направить в толпу, чтобы смести всех этих идиотов с тротуара и самому разбиться вдребезги. Хотелось ужаса, боли и ада… но все было тихо.

Он даже и пострадал-то не особо. Так… ушибы, синяки да ссадины. Вот левую руку было больно поднимать. И в локте что-то похрустывало, кажется…

«Сын Шакала, сын Шакала».

Самое обидное было в том, что, по сути, он и не был сыном своего отца. Он его и ни разу не видел даже, не знал толком и не помнил, как он выглядит.

В детстве он очень переживал, что у него не полная семья, ведь в округе все семьи были нормальными, полными. Это в Вангланде запросто может быть и две мамы, или два папы, или вообще один родитель. Там такое нормально и никого не смущает. А здесь страна консервативная, патриархальная. Тут отклонения от нормы не приветствуются.

Макс посмотрел в окно, и в сердце впилась тоска.

Он наморщился. Голос матери был слышен еще в коридоре.

– Я потушу! Потушу! Хорошо! – вскрикнула она, вихрем врываясь в палату. Подойдя к умывальнику, она истерично раздавила сигарету в раковине и, обернувшись, оценивающе посмотрела на сына.

Макс отвернулся. Это все для него было слишком тяжко. Только не сейчас. Только не она…

– Ну и… – начала мать, поправляя халат, накинутый на плечи, усаживаясь на стул и пристраивая дорогущую сумочку на колени. – Посмотри на меня! Я с тобой разговариваю, посмотри на меня!

Макс, назло ей отвернувшись, разглядывал оконную раму.

– Ты понимаешь, что ты чуть людей не угробил?! Что ты мог задавить людей, понимаешь?! Ты что творишь вообще, я тебя спрашиваю! Тебе, идиоту, нужно было просто прийти в студию, покивать головой и покаяться! С этим справилась бы даже обезьяна! А ты что натворил?! Посмотри на меня! Отвечай, когда я с тобой разговариваю!

– Уходи… – прошептал Макс, закрывая глаза.

– Я уходи?! Значит, я уходи! Ах ты, сволочь неблагодарная! Пока ты тут лежишь-прохлаждаешься, я бегаю по адвокатам, по полициям, по… бегаю по всему городу, а ты мне…! Вот твоя какая благодарность, да?! Ох, и сволочь же ты, сынок! – нервными движениями она выхватила тонкую сигарету и глубоко затянулась, стряхнув головой волосы с глаз. – Короче говоря – знаешь что, милый мой – хватит! Мне позвонил твой папаша, так что готовься. Как только выпишут – поедешь к нему.

Все внутри Макса замерло.

– Как… к нему? Куда к нему?

– Я не знаю, как называется эта идиотская страна где он там находится, но вот ты как раз это и выяснишь.

– Но там же война! – позабыв о боли в теле, Макс приподнялся на руках.

– Ну… очевидно там, где он обитает, нет войны, – сказала она, выпустив струю дыма.

– Я никуда не поеду! Я на юг не поеду! Вы чего?!

Мать осмотрела его холодными голубыми глазами:

– Ну, значит, ты пойдешь работать.

– Куда?!

– Не знаю. Куда возьмут. Потому что из университета тебя выперли, и отец твой позвонил мне и сказал, что теперь он сам лично будет заниматься твоим воспитанием.

– Я на юг не поеду! На войну не поеду! Ты в своем уме?! – упрямо повторил он, повышая голос.

– А ты не ори на меня! И глаза не пучь! А впрочем – делай как знаешь! Слова отца я тебе передала. Как дальше жить – решай сам. Все. И скажи спасибо, что ты не убил и не покалечил никого, что все можно замять деньгами, а то так бы уселся еще на несколько лет за решетку.

После этого для Макса разговор потерял всякий смысл. Внутренне Макс был спокоен и принял предложение матери, хотя внешне еще фыркал и кипел от ярости.

– Спасибо мне не скажешь за хлопоты? – уходя, поинтересовалась мать.

– Нет. Не скажу… – процедил он через губу.

Мать удручающе покивала головой:

– Сынок называется… – она поднялась и пошла к выходу. – Да и будь ты проклят, собака! – вдруг вскрикнула она и исчезла.

И Макс остался один.

Он чувствовал уже, что поедет к отцу, что внутренне он уже решился на это, и ему было не по себе. Дикий, вечно воюющий юг казался ему местом страшным, жестоким, отталкивающим. Но все равно было в этом нечто притягивающее – бросить все, все сжечь, все разломать и уехать в другой мир.

Фигура отца возбуждала и пугала его. Все вокруг бездумно повторяли телевизионную фразу «террорист номер один», но как это, интересно, будет выглядеть в реале?

Какая-то пещера. Ящики с оружием. Хмурые бородачи, обвешенные стволами, и пулеметные ленты. Какие-то секретные планы по убийству мирных людей. И в самой середине – высокий, крупный, плешивый, с квадратным подбородком блондин-отец, в камуфляже, черных очках и с пистолетом в кобуре.

Или, может быть, он будет в халате, в безвкусно-дорогом особняке, в окружении развратных сочных красавиц, охраны, алкоголя и наркотиков.

А может, это – поехавший фанатик, который все время читает религиозную литературу и за любой проступок молча стреляет в голову?

Макс сбежал из больницы уже вечером. Рука все так же плохо поднималась. Правое колено болело. Ссадины по всему телу жгли и норовили закровоточить, но он не мог больше просто лежать без дела. Судьба его решалась – он не мог усидеть на месте.

Несмотря ни на что, домой он не зашел. Специально – чтобы не видеть и не прощаться с матерью. Так он решил отомстить ей.

После покупки нового телефона он понял, что денег остались сущие гроши. О номере в отеле нечего было даже и думать. Это не пугало его.

В огромном, бескрайнем «Царском Базаре» он долго просидел под многотонным аквариумом с акулами, за столиком попивая кофе – просто убивая время до утра.

Когда он зарядил и оживил новый телефон – тут же полезли всякие сообщения. Несколько раз звонил Алекс, но Макс так и не перезвонил ему. Он представлял себя монахом, отринувшим мир и уходящим в пустыню. Алекса было жалко, и он наслаждался этой садистской грустью.

Домогался его и еще какой-то номер – четыре четверки на конце – кто это, Макс не знал и не стал отвечать. Номер был настойчив и не унывал, но и Макс не поддавался.

«Опять очередные мозгакруты! Хотят меня как уродца напоказ выставить и оплевать… Хрен вам, суки!»

В какой-то момент гигантский торговый центр закрылся. Свет гас на многочисленных этажах. Охранники вежливо, но настойчиво попросили уйти.

Макс скитался по душному, жаркому, сияющему городу. Несколько раз он садился покемарить на лавке под пальмой, но его тут же сгоняли полицейские – бродяжничество было запрещено, и его могли легко определить в каталажку.

Мглистым тихим утром, перед рассветом, он написал отцу, что просит денег, но отец не отвечал.

«А что, если убили? Ведь там же война. А что, если и меня убьют?»

Он устал и грустил.

В конце концов он отдал последние гроши за проезд в автобусе и так и уснул под кондиционером, катаясь по всему городу в пустом салоне.