Текст книги "Сладкое море (СИ)"

Автор книги: слава 8285

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 9 страниц)

========== Глава четвертая. Макс ==========

Мидланд – Вангланд

До открытия офиса туристической компании было еще пятнадцать минут, и Макс сел на лавочку около небольшого фонтана.

Прямо напротив, через площадь, на фасаде нового автовокзала красовался гигантский плакат: Государь в центре, а вокруг него – пятеро вождей кланов. Государь, молодой блондин с карими глазами, весь в белом, был сказочно хорош собой. И еще новоиспеченный вождь клана Ледяной Кот, тоже молодой парень, брюнет с рыжей щетиной, сразу бросался в глаза на фоне остальных старых и грузных вождей.

«Как это они все так повыскакивали вдруг неизвестно откуда? – не спеша думал Макс, разглядывая голубые глаза и черные волосы вождя клана котов. – Обычно о наследниках все всем давно известно, они часто мелькают по телеку, а тут бац – и новый вождь. Кто он? Откуда? И Государь тоже… Всю жизнь говорили, что их трое братьев, а сейчас, оказывается, четверо… Так, глядишь, и пятый когда-нибудь всплывет! И ведь все же молчат. Все молчат, как будто так и надо! Странно… Хотя – какое мое дело?! Мое дело маленькое – государь и государь, – в груди стало томно. – Но хорош! Какой красавец! – Макс заерзал на лавочке. – Вот интересно бы посмотреть порнуху с ними – с блондином и брюнетом. Как бы блондин его ласкал, а потом бы нагнул и трахнул. И тут захожу я – и трахаю их обоих! Сначала блондина, а потом этого кота с рыжей щетиной! Жестко! Реально! А потом они меня вдвоем! – Макс задохнулся от жгучего прилива. – Господи, о чем я думаю?! Это ж Государь! Нет-нет! Они таким не занимаются. Они люди семейные, правильные, натуральные. Им не до извращений…»

И засмотревшись на Государя во всем белом, Макс не увидел, как открылись двери, и вздрогнул. В какой-то безумный миг он с ужасом подумал, что размышлял вслух, и всему миру стали известны его пошлые фантазии, но все вокруг было тихо.

Макс прокашлялся и шагнул в офис.

Сев под блаженный кондиционер, он огляделся. Все кресла были пустыми, он оказался первым посетителем.

Высокая девушка, дородная золотая блондинка, пригласила его к себе. На ней была летная униформа красного цвета: пилотка, пиджак и мини-юбка, а на шее повязан голубой платок.

– Мне на юг надо… – по-старушечьи вздохнув, начал Макс. – В Саламину.

– Извините, – приятно улыбнулась девушка. – Но это никак невозможно сделать.

Макс приоткрыл рот.

– Там война, и уже давно с ними нет никакого сообщения.

– А как же туда попасть? – расстроился Макс.

– Ну… – вздохнула девушка, глядя в монитор. – В те районы, которые контролируют правительственные войска, ходят от нас гуманитарные караваны, но это вам нужно договариваться уже с министерством обороны. А в районы, занятые боевиками, ходят караваны из Вангланда. Но если учесть, что почти весь юг занят террористами, чтобы туда попасть, вам нужно обратиться в посольство Вангланда.

– Ага… ясно… Ну, дайте билет тогда до Вангланда на ближайшее.

– Этого тоже не могу сделать. Высочайшим повелением все сообщение между нашими странами прекращено. Чуть-чуть вы не успели, еще пару недель назад было регулярное сообщение, а сейчас уже все, только спецрейсы.

– И как же… и как же мне? – растерялся Макс.

– Езжайте в посольство Вангланда, договаривайтесь с ними на месте, – девушка внимательно оглядела Макса. – Вам заказать такси до консульства?

– Нет. А? Что? Да… давайте… Спасибо…

Макс поднялся и побрел к выходу.

Посольское здание оказалось красивым двухэтажным белым особняком с зеленой крышей.

Когда Макс выходил из такси, его опять стал домогаться номер с четырьмя четверками на хвосте, но Макс упорно не отвечал.

Местная мидландская стража у ворот была угрюма и долго проверяла документы, но зато внутри его встретили радушно. К нему тут же прилип улыбчивый худой молодой блондин с волосами до плеч.

Опять высветились настойчивые четверки на экране.

– Долбит кто-то… – нахмурился Макс, принимая чашку чая. – Четверки в конце… не знаю, кто это, не хочу брать.

– Четыре четверки? – просиял блондин. – Так это же наш! Это мы вам звоним. Хотим пообщаться, побеседовать.

– А… – сказал Макс.

– А вы вот сами к нам пришли, – потер ладони длинноволосый. – Видите как, судьба! – и он опять улыбнулся. Вообще улыбка не сползала с его худого лица.

– Судьба… – прошептал Макс, и ему стало легко и немного грустно.

Посольские оказались дружелюбными и расторопными. Вскоре стал ясен план действий. Ночью на высокоскоростном поезде он доберется до Вангландского города Принс-Александр. Там он пересядет на специальный автобус, и его довезут до приграничного пункта пропуска Форт Константин, а уже там, на границе, его встретит отец.

– И еще одно, – просиял блондин, подливая ему чая. – С вами поедет одна наша журналистка, очень известная, мадам Келли. Ее лишили аккредитации и высылают из страны, она возвращается домой этим же поездом. Ехать всю ночь, и вы не могли бы дать ей маленькое интервью?

– Я про отца ничего не знаю! – встрепенулся Макс.

– Ну зачем же про отца? Просто поведайте свободному миру о том, через что вы прошли. Какую травлю вам устроило это государство, как вас ни за что выгнали из университета. Люди должны знать правду. Это будет ваш вклад в борьбу за демократию.

«Свободный мир… – фыркнул про себя Макс и вдруг увидел женскую заколку-невидимку в волосах блондина. – Свободный мир, Несвободный мир – хрен редьки не слаще. Ладно. Ерепениться сейчас не с руки. Все же без них я бы к отцу не попал. Хрен с ними. Навру че-нить…»

Посадку объявили уже часа в два ночи. Все многочисленные пути были пустые. Неприятно ярко светили фонари. Женский голос, объявляющий посадку, эхом разносился по всему вокзалу. Макса знобило. Он стоял нахохлившись, сунув руки в карманы. Он совсем недавно только уснул, но его разбудили, и сейчас голова болела и ничего не хотелось.

Места им достались самые лучшие, в первом вагоне. Журналистка на первый взгляд показалась идеально красивой блондинкой лет сорока. С ней был лысый оператор с дорогой камерой и еще некое толстое, бесформенное, коротко стриженое существо неопределенного пола. Позже Макс все же определил его ближе к женщине, чем к мужчине.

Несмотря на дикую скорость поезда, дорога должна была занять четыре часа.

Мадам предложила пойти в вагон-ресторан. Макс повиновался.

Салон ресторана был выполнен в приятных бело-голубых тонах, с мягкой подсветкой. Темная пустыня мелькала за окном со скоростью триста километров в час, но скорости этой совсем не ощущалось. Вокруг столика стояли четыре глубоких кожаных кресла, и Макс с мадам сели у окна. Вскоре элегантный стюард принес заказ: грибной суп-пюре для журналистки, колбаски с картошкой для оператора и какую-то анонимную штуку с непроизносимым названием в кляре для Макса.

Макс долго вертел меню, но, так и не найдя ничего алкогольного, загрустил страшно. Хотя в конце вагона была круглая барная стойка, но лазить туда-сюда за бухлом он постеснялся и стал мужественно жевать горячий хрустящий кляр.

Рассказ не клеился. Макс чувствовал, что рассказывает неинтересно, пресно, как какой-то умственно отсталый деревенщина. Ну, жил… ну, позвонили… ну, начали ругать… Ну, плохо, конечно… недоволен… страдаю… помогите.

Настроение ухудшалось.

А еще сейчас, тут, в непосредственной близости, он вдруг увидел, что телевизионная мадам не только не красавица, как это показалось ему в начале, но просто-напросто она уже сухая старуха. Телевизионные фильтры скрывали это, но вблизи он видел ее всю без прикрас. Лицо ее было словно залито пластиком, но потом этот пластик треснул на бесконечное множество морщин. Но даже и не это его отталкивало, все же ей было уже лет шестьдесят, и пора было стареть. А больше всего его пугала не живая, противоестественная, пристывшая намертво улыбка. И глаза… холодные серые глаза, словно экраны горящего в ночи монитора. Ему даже начало казаться, что если она прямо сейчас ни с того ни с сего пригвоздит его пятерню вилкой к столешнице – то даже и тогда губы ее будут растянуты в этой вечной противоестественной «улыбке».

«Теперь ясно, почему у них так много гомиков, – пряча глаза, думал Макс. – Попробуй с такой поживи. Чуть что – она тебя сразу ногтями кастрирует, ей и бритвы не надо. Или, может, отсудит все, что имеешь, и до гроба жизни еще алименты платить должен будешь, так что еще неизвестно, что хуже…»

Макс не вытерпел и все же сходил в бар за двойным виски.

Из комфортабельного поезда Макс пересел в микроавтобус. В салоне было два крепких мужика в штатском. Как только они выскочили из города, вся зелень и благодать оазиса исчезли, и пустое шоссе обступила каменистая красноватая пустыня.

– Скажите, пожалуйста, а там… ну, на юге, сильно сейчас война идет? – спросил Макс, всунувшись между передними сидениями.

Один мужик ответил не очень охотно:

– Нет. Не волнуйтесь. Сейчас там перемирие. Вот осенью было жарко, а сейчас затишье.

– Осенью было жарко! – повторил второй, и они вдруг нехорошо рассмеялись, словно бы два поддатых мужлана над пошлой шуткой.

Макс выдохнул и откинулся на сидении. Страх, как хищник на охоте, рыскал где-то вокруг него, но пока еще не нападал.

Ехали довольно долго, часа два. Макс задремал, и его разбудили.

Пункт пропуска оказался пустым и тоскливым. В таких местах Макс был впервые. Опять солнце клонилось к закату. Изглоданный, неровный пустынный горизонт стал мглистым, серым, нечетким. Горячий ветер поднялся.

Таможенник за стеклом даже не глядел в сторону Макса, когда его проводили через контроль. Никаких документов у него тоже не потребовали.

Пройдя по коридору, Макс, с двумя своими провожатыми, оказался уже в другой стране. Его никто не ждал. Вообще было пусто и тоскливо от безлюдного пустынного заката.

Спустя десять тоскливых минут Макс увидел, как вдали на шоссе поднялась пыль, и вскоре к ним подкатили два больших внедорожника камуфляжного пустынного цвета. Из первой, главной, машины вышли двое, оба могучие гиганты. Один с окладистой черной бородой колечками, кривым хищным носом, с короткими черными волосами и темными маслянистыми глазами. Второй был еще больше, еще шире в плечах, с разбойничьей бородой, только почти седой, а на лысой голове его сидела черная бандана.

Сердце Макса затрепетало. Он плохо знал отца, но был уверен, что родителя тут нет. И от осознания этого ему стало грустно и обидно: не приехал, не встретил!

Чернобородый подошел к сопровождающим агентам, быстро поговорил с ними, покивал и распрощался. Когда Макс осознал, что остался в темнеющей пустыне, в другом уже государстве, один на один с двумя машинами боевиков, у него предательски ослабли коленки.

– Вахай тай! – сказал волосатый бородач и поклонился Максу.

– Зд… раствуйте, – выдавил из себя Макс.

Седобородый ручищей размером с бревно показал ему на машину, и Макс повиновался.

– А когда… скажите… а где отец? – заволновался Макс, усаживаясь в салон.

– Господин занят, – выруливая, ответил чернобородый. – Он ждет тебя дома. Едем к нему. Не волнуйся, сейчас – прямо к нему!

Машины развернулись и рванули по шоссе вглубь пустыни.

Весело заулюлюкала музыка – местные барабаны и флейты в современной аранжировке.

Глядя на крепкие затылки впередисидящих громил, Макс испытал сильный толчок страха. А когда контрольно-пропускной пункт исчез за каменистым холмом, Макс заволновался по-настоящему.

Ощущая липкий, холодный пот во всем теле, он обратился к бородачам:

– Скажите, а сколько ехать?

– Часа два или два дня… – ответил волосатый. Тот, что в бандане, не обращая на Макса внимания, с ловкостью карточного фокусника крутил-вертел в правой руке нож.

– Так… час или день? – внутренне ахнув, уточнил Макс.

– Да. Где-то так! – улыбнулся водитель.

Максу крайне не хотелось вообще садиться в машину с этими гигантскими людоедами – и уж тем более раздражать их вопросами и лишний раз обращать на себя внимание, но страх неизвестности был невыносим для него.

– И все же сколько? – дрожаще сглотнув, не унимался Макс.

– Э-э-э-э… – укоризненно протянул водитель. – Что ты хочешь знать, вахай тай? Все в руках Всевышнего. Тут война, понимаешь? Это ты дома у себя – пошел вокзал, взял билет, ехал автобус, приехал – здравствуйте! Здесь нет такого, понимаешь?! Тут дикий земля! Нет законов, нет магазинов, нет полиция. Как Небо решит – так и будет! Ну что ты на меня так смотришь?! Что бедный Маруф тебе может сказать? Едем-едем. Видишь – едем?! Как приедем – так приедем. А когда – откуда я знаю? Я обычный воин, я ничего не знаю, как судьба будет. Вот сейчас небо чистое, а прилетит беспилотник, ракету-вторую пустит по нам, и до свиданья. Или мина какой. Или засада. Кто знает, как будет? Если Всевышний убережет – то за пару часов доедем, а если нет, то извини, пожалуйста, тут война… сам понимаешь…

– Ясно… – выдохнул Макс и откинулся на сидение.

Солнце уже село. Темнело стремительно. И без того одинокая пустыня сейчас, в мглистых голубых сумерках показалась ему и вовсе загробной пустошью.

Постоянно мимо проносились каменистые холмы. Далекие и близкие, высокие и маленькие. Вокруг трассы росли густые колючки. Свежие – зеленые, и серые, уже засохшие. Виднелись ржавые бочки. Какие-то непонятные разломанные конструкции. Несколько раз на глаза попадались места настоящих боев – ржавые, перевернутые кверху брюхом танки, оторванные башни, разорванные, обгоревшие грузовики и смятые легковушки.

Когда проехали под рухнувшей эстакадой, то Макс увидел огромную помойку, фантастическую свалку, но, приглядевшись, он понял – что это поселение, просто уже давно уничтоженное и заброшенное. Так причудливо и неестественно тут все было разбито, исковеркано и перемешано, что все это казалось брошенной стоянкой какой-то инопланетной орды.

Стало совсем темно.

Не в силах унять трепещущее сердце, Макс достал телефон. Связи тут никакой не было, только изредка телефон ловил неизвестного оператора, но тут же все опять пропадало.

Бездумно листая закачки в аудиоплеере, Макс все думал: «Куда еду? Куда везут? Война! Дичь! Зачем я сюда поехал?! А если даже и доберемся – что там? Окопы? Разбомбленные развалены? Там и душ-то не примешь, ничего! О Боже, Боже!»

Тоска и страх стали невыносимы.

« Тихо-тихо! Успокойся! Не трави себя раньше времени. Приедем – узнаем. Приедем – посмотрим! Ох, Господи, помоги, не дай умереть в этой проклятой пустыне!»

Музыку он слушать не мог. Песни напоминали ему о том беззаботном, красивом и обустроенном крае, который он так трагически-легкомысленно покинул.

«Константин Завоеватель. Краткий курс истории…»

– Аудиокнига… – прошептал Макс. Голос в наушниках, тихий и приятный, успокаивающе подействовал на Макса, и он решил отдаться ему в надежде, что он отвлечет его и успокоит.

Он закрыл глаза и принялся слушать:

– У вождя племени Шахар родился сын Равх. Когда мальчику было пять лет, отец взял новую жену Фиду, и она так же родила ему сына. Фида была красива и коварна и возжелала, чтобы только ее сын был единственным наследником и получил власть над племенем. И вот, когда вождь отлучился надолго по делам, она велела тайно прогнать свою соперницу, первую жену господина, вместе с ребенком в пустыню на погибель, и все было исполнено, как она велела.

Без воды и еды мать с ребенком вскоре ослабли и легли под камень ждать смерти. Была ночь, и на рассвете к ним подошла белая львица и накормила мальчика своим молоком. Мать же к тому времени умерла. От львиного молока кожа мальчика стала белой, темные волосы – золотыми, а черные глаза – голубыми.

Когда Равх возмужал, он смело пошел и нашел стоянку племени своего отца. И вот видит – сводный брат его играет с товарищами. Равх подошел и убил его насмерть с первого же удара.

– Бегите, позовите отца! – приказал он товарищам брата. – Хочу посмотреть в глаза ему напоследок!

Пришел отец-вождь со всеми воинами. Равх схватил меч и рассек грудь родителя.

– Тяжко тебе, отец?

– Очень тяжко. Вот – умираю.

– И мне с матерью тоже было тяжко! – ответил Равх, добил отца, пошел, нашел жену его и зарубил и ее.

– Кто этот могучий воин? – в страхе шептались воины. – Высокий, кожа белая, а волосы – золотые, и глаза – как небо. Мы никогда не видели таких, наверное, могучее божество почивает на нем!

И все ужаснулись его силе и поклонились ему.

– Вот трон нашего вождя, – сказали ему старейшины. – Садись и правь нами.

Равх разрубил деревянный трон в щепки:

– Мой трон будет из золота, и вся вселенная будет лежать у меня под ногами, – объявил он.

– Такой далеко пойдет, – сказали жрецы и поклонились ему.

Возглавив войско отца, Равх прошелся войной по всей пустыне, победил все множество племен и объединил их под своей властью. После чего пошел он на юг и воевал против южных царств – и не знал поражений.

На священном озере Кудран Всевышний явил ему чудо, и он, и все войско его отринули своих ничтожных богов и поклонились Богу Истинному. Тогда же и принял он новое имя – Константин.

Когда весь юг был в руках его, он разделил его на два государства. Одно он назвал Лидия, в честь племени Лидов. А второе – Саломина, в честь племени Саломеев. Ведь они были великими воинами, а Константин очень уважал достойных соперников.

Затем он пошел на север и воевал там. На севере было много сильных князей, но все они вели постоянные братоубийственные войны, не смогли договориться меж собой и пали поодиночке.

– Красивая земля. Она мне по душе! – объявил Константин и назвал эту землю Мидланд, что значит – Цветущая земля. А свою родную пустыню назвал Вангланд – Царская земля.

Затем пошел он на север. Увидев великое войско, князья Вольных Северных Земель вышли навстречу завоевателю и поклонились ему.

Так Константин Завоеватель создал империю и стал первым императором.

С тех пор во всей вселенной воцарились мир и благополучие. Господин был один, и междоусобные войны прекратились. Наступил золотой век. Шестьсот лет народы жили в мире и процветании. Но бессчетные богатства развратили власть. Империя прогнила изнутри и распалась на пять государств. На юге – Лидия и Саламина. На западе – Мидланд, на востоке – Вангланд. И на всем севере – Союз Вольных Северных Земель.

Заиграла красивая печальная музыка, и голос провозгласил:

«Глава вторая. Пророк Иолай и расцвет истинной веры.»

Но Макс, намаявшись за день, уже забылся тревожным сном.

========== Глава пятая. Макс ==========

Южный берег озера Кудран

Территория, не контролируемая правительственными войсками

Ему приснился Алекс. Во сне он был уставший, серый. Больной.

– Тебе к врачу надо, – сказал Макс, но Алекс отпирался, говорил – что у него еще занятия, что он опаздывает, и ушел.

И тогда сон начал коллапсировать, Макс понял, что спит, и проснулся.

Заря уже алела на горизонте. Розовая, яркая и чистая.

Пустыня из красной стала черной. Словно бы под ногами, сразу за тонким слоем песка, был уголь. Гладкие холмы превратились в высокие отвесные скалы. Трасса пошла в гору, и скалы начали зажимать ее, подступая все ближе, нависая все круче – и вдруг расступились и тут же остались далеко позади.

Дорога побежала вниз, и пустыня зазеленела. Плоская и ровная, как степь, она цвела, укрытая ковром густой зелени.

Все чаще попадались маленькие города, разрушенные и покинутые. По обочинам трассы, как могилы, лежали уничтоженные автобусы и грузовики. Старые и совсем еще новые. Особенно в дрожь бросало от свежеизрешеченных туристических автобусов.

Солнце было уже в зените, когда Макс увидел скелет белого города, раскинувшегося на весь горизонт. Опять промелькнула брошенная сгоревшая военная техника, и машины словно бы нырнули в потрясающие декорации фильма про ядерную катастрофу.

Все было разрушено. Не было ни то что ни единого целого дома, во всем городе не было даже окна, двери или просто стены, которую бы не коснулась перестрелка, или не закоптил бы пожар. В лучшем случае у домов оставались только межэтажные перекрытия. Часто о целых кварталах напоминал только пыльный пустырь с грудой мусора, а все дома здесь были сметены в прах. Много раз машины проезжали мимо глубокого кратера, и Макс даже боялся себе представить, какой силы должен был быть взрыв, после которого осталась такая воронка.

Макс смотрел на это все как на голограмму или художественное полотно, он не мог себе вообразить, что все это по-настоящему.

Иногда попадались жители. Один раз он видел даже хлебную очередь. Несколько раз дорогу перебегали гужевые повозки или ржавые автомобили, непонятно как передвигающиеся.

Бесконечный затененный лабиринт развалин расступился. Солнце ударило в глаза. Машины выехали на площадь и остановились.

Макс вылез и осторожно встал на одеревеневшие, затекшие ноги. Судя по всему, это была центральная площадь. Застроенные муравейники улиц остались позади, и вокруг был простор. Широкий проспект. Большой, разбитый, давно засохший фонтан. Была еще статуя какого-то бородатого мудреца, который гордо сидел в кресле на десятиметровом постаменте. Правда, злобная сила сбросила старца, и он грустно уперся остроконечной чалмой в асфальт.

За разбитым монументом стоял высокий, этажей в тридцать, горделивый отель. На родине это здание было бы ничем не примечательным, скучным домиком, но здесь, где дома имели максимум четыре этажа, громада отеля казалась исполинским космическим кораблем. Вдобавок ко всему оно было целое. Наверное, это было вообще единственное сохранившееся здание в городе. Стены его стояли целые, и только окна на первых этажах немного пострадали.

– Мой сын! Это мой сын! – раздался громкий и властный радостный голос.

У главного входа в отель собралось множество армейских боевых машин, и столпился народ. Здоровые черные бородачи, обвешанные оружием и обмотанные пулеметными лентами.

Волна теплой радости ударила Максу в грудь. Отца он узнал сразу. Его нельзя было не узнать. Он был один такой. Один на всем свете.

В самом центре боевиков стоял высокий плечистый мужчина лет пятидесяти. На плешивой, почти облысевшей голове, сохранилось еще немного светлых волос. Черты лица были благородные, точеные. Подбородок крепкий и тяжелый, как рукоять пистолета. Рубашка поло. Армейские просторные штаны с большими карманами и ботинки с высокой шнуровкой – все камуфляжного песчаного цвета. Массивный титановый хронометр на правом запястье. Пистолетная кобура под мышкой и дорогие золотые зеркальные очки, которые так шли ему.

– Вахай тай! – радостно провозгласил отец. Ловко извлек огромный автоматический пистолет из кобуры и принялся палить в воздух.

И тут же вся толпа, ощетинившаяся стволами, с дикими бандитскими криками радости стала палить в воздух. Стреляли даже из пулеметов – долгими, гулкими очередями.

Макс побелел и прислонился к пыльному борту машины. Отец подошел к нему, снял очки, и Макс увидел голубые, красноватые, влажные глаза.

– Мой сын! – прошептал отец, погладив его ладонью по щеке. – Мой сын. Мой мальчик! – он провел рукой по его густым пружинящим кудрям. – Мой сын!

Положив крепкую руку Максу на плечи, отец указал ему на здание.

– Как доехали? Вангландские крысы тебя не мурыжили? – и он опять прижал сына к себе. – Мой мальчик!

– Нет… нормально. Только долго очень… – услышал свой голос Макс.

– Конечно, долго! Какой крюк-то дали! Но ничего не поделаешь – война! Вой-н-а-а-а! – и он негромко расхохотался теплым смехом.

– А почему это здание уцелело? – вдруг спросил Макс.

– А это тебе сразу загадка. Как думаешь – почему?!

Макс осмотрел отель снизу до верху.

– Не знаю – может, тут кто-то очень важный жил? – он посмотрел на гладко выбритую физиономию отца.

– Хм… да. Верно! Вот что значит молодая светлая голова. Это отель одной очень богатой и влиятельной Вангландской семьи. Вот почему он и уцелел. Кто оплачивает банкет, тот и заказывает музыку! А если бы ты только знал, какое пекло тут было!

Вдруг зазвонил странный телефон у отца на ремне.

– Подожди секунду. Да, алё! Да! Ждем! Ну, конечно, ждем. Ну, конечно, чисто! Да, уже давно! Кто там будет? Вот сука, не люблю его, ладно, хрен с ним! – отец отключил вызов и подал сигнал своим людям – Летят! Летят! Уже летят!

– Сынок, – ласково обратился отец. – Сейчас у меня должна быть важная встреча с одной вангландской сукой… ты пока походи, осмотрись, познакомься с ребятами. У них просто вид такой – нечесаный и бандитский, но они хорошие, душевные мужички. Только далеко не уходи. В городе сейчас не стреляют, но заминировано все к змеиной матери по самое не хочу, хорошо?

Макс слабо кивнул и зашел под пыльную тень гостиничного вестибюля.

Цивилизация тут уже давно умерла. Окна были выбиты. Многотонная хрустальная люстра упала. Клавиши дорогого рояля изрешечены автоматной очередью. Около стойки регистрации лежал истлевший труп осла. Всё вокруг, каждую вещь, покрывал удручающий слой пыли.

Народу тут было даже больше, чем снаружи. Все закопченные зубастые бородачи в разномастной камуфляжной форме, обвешенные оружием.

Постоянно гудел и взрывался шумными криками южный говор. В уши лезли мягкое «Х-р-р-р» и еще более мягкое «Хь». И еще один непередаваемый южный звук, не очень приятный, гундосый «Аы» или что-то вроде «Оэ», Макс бы такое даже не выговорил.

Стоял очень сильный запах кофе. Бородачи, разломав элегантный стул, разожгли костер и на два кирпичика установили закопченный кофейник. Многие, сидя на корточках вдоль стены, уже попивали готовый напиток из чашечек. Курили, много и азартно жестикулировали при разговоре. Одноглазый седой гигант с пулеметом наперевес мелом выводил на стене непонятные закорючки.

Оглядевшись, Макс понял, что отец был одним из немногих гладко выбритых персонажей из всей этой шайки. Кроме отца голыми лицами отсвечивали разве что совсем молодые парни.

Одного такого Макс приметил сразу. Это был его ровесник – в спортивном костюме и с разбойничьим черным платком, скрывающим лицо и натянутым до самых глаз. У него были роскошные волнистые густые черные волосы и большие, немного печальные глаза. Увидев Макса, он почтительно кивнул ему.

– Я приехал только, – обратился к нему Макс. – Мне бы воды… Мне бы умыться. Может, душ там…

Парень посмотрел на него умоляюще.

– Ванна. Душ. Вода. Мыться. Ванна помыться! – и Макс стал показывать, как бы он намыливался под душем.

– А! – протянул парень. – Ванна-мыться! – он просиял в улыбке. – Ванна-мыться. Ванна-мыться, во! – и парень показал на лестницу.

Макс, обрадовавшись, пошел за ними.

По пустой пыльной лестнице со звонким эхом они поднялись на второй этаж, залитый пыльным солнцем.

Парень подошел к ближайшей двери, вышиб ее ногой, зашел в номер и, найдя глазами ванную, показал на нее рукой и улыбнулся:

– Ванна-мыться! Да! Вангланд хорошо! Дружба!

Макс с тоской посмотрел на него и никак не отреагировал. Оставшись один, он осмотрелся.

Окно, выходящее во внутренний двор, было вывернуто взрывом. Под ногами скрипела штукатурка. Все дно джакузи у окна тоже было завалено штукатуркой с потолка.

Макс шлепнул по мертвому выключателю, но электричество уже давно вымерло. Смеситель тоже молчал, не проронив и звука.

– Это пиздец… – прошептал Макс, сел на пыльный бок джакузи и обхватил голову руками. – «Вот я тут и сдохну! – застонала мысль. – Как там у классика? «Чего больше всего я опасался, то и случилось со мною!»

Солнечный день сиял за вывороченным окном, но кому он теперь был нужен?! Здесь не было ни воды, ни света, никаких удобств, в пыльных кроватях сохли старые мумии, а внизу орали дикие головорезы, обвешанные оружием.

Вот и все…

Если бы Макс был женщиной или ребенком, он бы устроил скандал с истерикой, но он просто сидел, обхватив голову руками.

В соседней комнате послышались скребущие звуки, и тут в его руки уперлась белая мордочка. Макс открыл глаза и увидел высокого, молодого, белого щенка. Смотря на то, как щенок дружелюбно вылизывает ему ладонь, Макс мгновенно позабыл о всех проблемах.

– Как у тебя дела? У меня, вот видишь, не очень… – тихо спросил Макс. – Как тебя зовут?

Щенок не ответил, а только за окном послышался тяжелый гул вращающихся лопастей.

– Чах! – вскрикнул вернувшийся парень и вдруг пнул щенка в бок.

Удар был сильный, щенок отлетел, ударился об угол и, истошно завизжав, хромая, бросился бежать.

– Ты чего?! Одурел?! – кинулся на него Макс.

– Вахай тай! Вахай тай! – с испугом и мольбой заговорил парень. – Вахай тай!

Рокот пропеллера стал невыносим, и Макс увидел тень подлетающего вертолета.

– Вахай тай! – с мольбой повторил парень и потянул Макса на улицу.

Когда вертолет почти опустился на загаженное поле для гольфа, поднялся сильный ревущий ветер. Тут же невыносимый вой ослаб, винты стали вращаться медленнее и остановились совсем.

Это был длинный, как сказочная чудовищная рыбина, военный вертолет с двумя винтами, и когда Макс подходил к нему, «рыба» уже открыла здоровую пасть грузового люка. Отец был внутри и махал ему рукой. Рядом с отцом был коренастый военный в смешной песчаной униформе: рубахе с короткими рукавами, шортами и матерчатой шляпе. Военный быстро переговорил с отцом и оставил его одного.

В длинном темном чреве вертолета было множество стальных белых ящиков с красным медицинским крестом на крышках.

– Что это? – спросил Макс. – Какая-то гуманитарная помощь?

– Слышь, Маруф, говорит – «Помощь!» – хохотнул отец, и бородач, привезший Макса на машине, тоже улыбнулся. – Это, это – моя зарплата, – с возбужденной улыбкой сказал отец, щелкнув замками, открывая ближний ящик.

«Зарплата? Наверное, ему платят едой и оружием?» – подумал Макс.

Отец заглянул внутрь ящика, достал плоский, размером с ладонь, золотой слиток и швырнул его Максу. Макс скрючился, но поймал.

– Это золото. Я беру только золотом! Здесь почти на миллиард вангландских фунтов!

Макс замер, разглядывая слиток. Металл завораживал своей идеальной красотой.

– Миллиард?! – прошептал он, громко сглотнув. – А за что?! Миллиард!

– Лучше показать, чем объяснять! Скоро сам все увидишь, – усмехнулся отец. – Все! Уходим! – скомандовал он подошедшим боевикам. – Половину вези на старое место, а другую половину – на новое. Ну, ты знаешь.

Маруф поклонился, и мужики стали бегом перетаскивать золотые ящики с красным крестом в грузовики.

Отец проследил за разгрузкой, проводил взглядом улетающий вертолет и, положив руку на плечи Максу, повел его к машине.

– Фар! Фар! Фар! – зычно закричал отец своим людям. – Уходим! Едем на базу! Домой! Сегодня праздник у нас! Наследник приехал!

– Тебе лучше было бы наверно прилететь на этом вертолете, но не срослось. Я сам до последнего момента не знаю, когда он придет, – объяснял отец, усаживаясь в огромный бронированный внедорожник.

Они ехали вдвоем. Одни. В толстенных зеленоватых пуленепробиваемых окнах проплывал разрушенный город, и Макс провожал его взглядом, а вскоре машину опять обступила пустыня.