Текст книги "Академия Ребеллион (СИ)"

Автор книги: Skazka569

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 33 страниц)

Уши Роба, казалось, вот-вот загорятся настоящим пламенем. Он скосил глаза на Айку и ее озорной блеск в глазах. В какой-то мере он продолжал сравнивать ее с Генрихом, потому что других королевских особ просто не знал, и если по Генри сразу было видно – принц, то Айка была чуточку проще и более открытая в общении. Хотя и в ней проскальзывало королевское высокомерие, стоило хоть немного задеть ее гордость. Но тем она ему и нравилась, что будучи принцессой, она оставалась человеком. Хотя в глубине души все ещё оставались сомнения, что она издевается над ним, но ему очень хотелось верить, что Айка действительно отвечала ему взаимностью.

– Из твоих уст это звучит так, что мне стыдно становится, – перевел все в шутку Роб, опуская глаза. Он не привык к таким пошлостям, особенно из уст девушки, да ещё и принцессы. Как-то не укладывалось это у него в голове. Но как же ему хотелось наказать эти губки за такие слова, за то, что они касались его, а он не мог себе позволить этого в ответ, терзать их в поцелуе до красноты, чтобы они запомнили, что так делать нельзя. Облизнув свои губы, он снова вернулся взглядом к глазам Айки. – Твое предложение слишком заманчивое. А что, если выиграю я? Могу ли я потребовать что-то от тебя?

– Надо же, а ты становишься таким плохим мальчиком? Я на тебя явно плохо влияю.

И это нравилось! Боги, как же нравилось осознавать, что она его желает таким. Айке дали чистую бумагу, целую книгу, и она ее разрисовывает в те цвета, какие именно ей угодны. Красный, бордовый, розовый, щепотка фиолетового, а где-то подкрашивает жёлтым… И ей определенно нравились получаемые страницы. Книга настолько привыкла к определенному спектру цветов, что даже сама позволяла себе где-то что-то подрисовывать цветами Айки.

– Я вся во внимании, Роберт. – Она наконец-то опустилась обратно, позволяя жрецу как следует подумать над тем, что он хочет. Это даже интриговало. Насколько же Айка успела испортить его, покажут именно его слова. Насколько он завелся ее вечными жестокими издевательствами; насколько он стал раскрепощенным; насколько он зайдет далеко в своем требовании. Будь Айка уверена в своей подруге Риз, она бы даже позволила себе проиграть часть эстафеты жрецов (если, конечно, его требование действительно будет заманчивым. Ведь инициативу нужно поощрять, разве нет?

– Станешь моей девушкой. По-настоящему, без игр, все серьезно, – сказал Роб со всей серьёзностью. Он знал, что это перечеркнет его будущее жреца, потому что предложить что-то принцессе он мог, если согласится перенять семейное дело. И ему придется помириться с отцом, пока он не отказался от наследника в пользу младшего сына.

Но Роберт был готов поменять приоритеты, отставить жречество на второй план, потому что, проведя ночь с Айкой, позволив себе влюбиться в нее ещё сильнее, он уже не сможет просто уйти и забыть. Он продолжит заниматься своим любимым делом – петь, но в качестве хобби, потому что отпустить Айку Роберт был не готов.

Это требование должно было вернуть какую-то определенность в его жизнь, которая пропала после появления Айки; прекратить все конфликты внутри и вернуть равновесие и спокойствие в его жизнь. К тому же оно станет дополнительным стимулом, чтобы победить. Он хотел этого – забрать Айку себе и ни с кем не делиться, проявить свою настоящую сущность бриллианта, воспитанную с детства, стать чуть более эгоистичным.

Неотрывно смотря в глаза Айке, Роб ждал ее ответа, согласна ли она на такие условия сделки? Проведя ладонью по мягкому меху шубки на ее спине, он хотел поторопить ее, потому что совсем скоро должна была подойти Ева. Но и таким образом, обнимая ее крепче, он показывал серьезность своих намерений. Ему не хотелось, чтобы после соревнований все закончилось.

Неужели Айке впервые нечего было сказать? Да, Роберт успел поймать её глаза по пять медных монет прежде, чем она отвернулась, будто бы чтобы поправить мантию, которая и без поправок хорошо сидела на плече. Она скрыла от него свою глупую улыбку, такую… девичью. Она спрятала от него покрасневшие, но лишь слегка, щечки, и мороз тут был совершенно не причем.

Такое услышать было приятно. Точнее Айка никогда не слышала этих слов. Просто как-то игры медленно перерастали в отношения, а чтобы вот так… официально… ей сделали такое предложение… Приятно. И она ведь тоже понимала, чем собрался жертвовать Роберт ради неё, учитывая, что за все это время она узнала о семье почти каждого одногрупника, Айка прекрасно осознавала, что с Робертом у неё было будущее. Финансовая поддержка для королевства… Причем колоссальная!

– Не знаю, не знаю, Роберт. – Но вот она вернула себе ту игривость, с которой любила издеваться над ним. И всё же личико свое еще пыталась от него скрыть. Айка встала, выпутываясь из его объятий и, медленно вышагивая по снегу, сказала: – Я люблю, когда за моим сердцем бегают. Так что тебе придется хорошо постараться на соревнованиях.

И на этих словах с улыбкой в голосе она вернулась к группе, чтобы продолжить петь. Значило ли это её согласие? А почему нет? Точнее… Да. Она согласилась на сделку.

Впервые Робу удалось ее смутить. Он засчитал очко в свою пользу против нескольких сотен Айки. Это был огромный шаг с его стороны. Все с той же дурацкой влюбленной улыбкой, которая выползала на лицо, когда он смотрел на Айку, а она не видела, Роб проводил ее взглядом. И всё-таки его отец был прав: если рядом с Робертом появится женщина, он примет свое положение в семье и обществе. Но это должна была быть правильная женщина, а не те, которых он подсылал. И той самой стала Айка. Ради нее было не жалко переписать все планы на будущее.

– Чего расселся? – спросила Ева, пугая задумавшегося Роба. Он даже не заметил, как она подошла. – Ты уже закончил с пением?

– Да, профессор Кир позволил мне уйти пораньше. Идём? – Он поднялся с места с каким-то особенным рвением, которого за ним ещё не наблюдалось. Ева видела его нетерпение приступить к тренировке и даже удивилась. В нем явно что-то изменилось, но она не хотела упустить момент, поэтому спрашивать ничего не стала. Теперь, когда у него появилась личная мотивация, дела должны были пойти лучше.

– Идём. – Она хлопнула его по плечу с улыбкой, и пока он не передумал, повела на закрытую площадку, где обычно сама тренировалась в магии, чтобы им там никто не мешал. «Особенно всякие вертихвостки». Она бросила недовольный взгляд на Айку, будто мамочка, чьего сыночка окрутила неугодная девица без рода и приданого.

23. «Ручной скунс»

Накануне зимних игр всем студентам сделали подарок – отпустили в город, погулять допоздна, но все обязательно должны были вернуться в комнаты до отбоя. Ребята решили сделать себе маленький праздник и отдохнуть. Давно они не собирались вместе в уютной таверне, и даже Ева сжалилась над Робертом и разрешила ему передохнуть.

Вся компания бриллиантов и негласный хрусталь в виде Айки ввалились в таверну «Ручной скунс», где «отдыхали» мозгами. Хотя кому-то явно хотелось напрячь свои мышцы после и без того трудных дней – Винсент то и дело звал Еву потанцевать. «Ручной скунс», несмотря на название, был приличным заведением. Вдоль стен стояли круглые столы, пусть и не из благородного дерева, но чистые и ухоженные. Официантки, гномки и люди, тщательно промывали их сразу, как только уносили еду, даже если гости еще обедали. Рядом с окном напротив барной стойки был небольшой подиум, где часто вечерами пели или играли пытающиеся подзаработать подростки или путники на свой последующий путь. Под потолком было несколько шикарных канделябров, где свечи так же менялись так часто, что лестницы даже не убирались – стояли готовые за прилавком бармена.

Здесь никогда не было драк: снаружи стояла охрана в виде казидов – ящероподобных людей, но раза этак в два больше в ширину. Цены были недопустимы для обычных пьянчуг, но благородные люди или их дети (а ученики как раз тут были частыми гостиями днём) могли себе позволить полноценный обед и даже высокого качества выпивку.

Бриллианты любили это место, хоть и не получалось часто его посещать. У них тут был свой столик в темном углу. Они могли не играть благородных детей, поболтать о чем душе угодно и вести себя немного непристойно. Всё-таки репутацию семьи никто не отменял.

Бриллианты тут, правда, были не все. Одного еще не доставало, но, например, Винсент этого не замечал – после еще одного танца, слегка охмелевший, он ввязался в горячую перепалку с Айкой. Без оскорблений, но они должны были всё-таки выяснить, кто тут был остр на язык и имел ли права Винсент поднимать свой:

– …Грязный язык на Роберта, – мило улыбалась ему Айка.

– Фу, женщина! Ты за кого меня принимаешь? Мой язык принадлежит лишь одной тут сидящей леди, – ухмылялся в ответ Винсент.

Им нравилось это. Никто не оскорблялся на слова.

– Что ж ты его вечно выпускаешь тогда, стоит Роберту показаться на горизонте? Мне начать ревновать?

– Кто, как не я, покажу ему, как он должен пользоваться своим грязным языком, когда тебя ублажать начнет?

Ну…. почти никто не оскорблялся на эти слова.

Они бы продолжали, если бы вдруг не севший на свое законное место опоздавший Генрих. Но не он обратил чужой взор на свою персону, а та, кто за ним шла.

– Опа, Медная? – не мог скрыть своего удивления Винсент. Удивление, после чего осуждение в сторону Генриха. Эта-то тут что забыла?

– Риз, привет! – А вот Айка обрадовалась. Она выдвинула стул и похлопала по нему, чтобы подруга села между ней и Генрихом. – Неужели он смог тебя вытащить?

– Ну да…

Риз смущалась, не улыбалась. Она видела взгляд Винсента и Евы… Ей тут были, мягко говоря, не рады, но ее не они приглашали, а Генрих. Так что, стараясь держаться гордо и не обращать на них внимания, Риз села и сразу обратила взор на Айку – ту, которая была ей искренне рада.

– Ну и что это? – бросила неодобрительный взгляд на Генриха Ева. Впрочем, точно такие же она бросала и в сторону Айки. Ей нравилось быть единственной девушкой среди бриллиантовых мальчиков, и когда ее место пошатнулось, естественно, она приревновала.

– Что-то не так? – ухмыльнулся Генри своей фирменной улыбкой, которая обычно предназначалась простой черни, а не друзьям, на что Ева бурно отреагировала. Это почти тоже самое, если бы он назвал ее «мисс Ева». Генрих удостоился пинка под столом, после которого они оба засмеялись. Такое случалось между ними периодически, но никто уже не обращал внимания на их маленькие перепалки.

Хуже всех себя чувствовал Роберт. Он никак не ожидал, что сегодня здесь будет Айка. Он вспоминал их недавний разговор, ее покрасневшие щёчки и свое предложение. Отчасти у него ещё болело все тело, но тут спасали молитвы. От смущения же молитв не было, и пока Винсент сцепился в перепалке с Айкой, Ева успела по-тихому сделать выговор Робу, чтобы он не смел проявлять слабость к сопернику.

– Вы думайте, что хотите, но я давно сказал, что Риз – моя девушка, – сразу поставил все на свои места Генрих и обнял севшую рядом Риз, двигая ее стул к своему. – Смиритесь с этим.

Помимо того, что он поцеловал Риз в висок, подозвал официантку и заказал два светлого эля им. Роб тоже не остался в стороне и взял себе порцию выпивки. Он вообще вел себя крайне тихо и старался не высовываться, чтобы не привлекать к себе внимание, пока друзья заняты кем-то ещё. Хотя, честно говоря, слова Винсента его смущали. Не то что бы ему не хотелось участвовать в разговоре, но когда доходило до пошлостей, он сразу смотрел на Айку и представлял, как творит с ней такое, например, ублажает языком, как сказал Винс в последний раз. Он бы точно испробовал это.

– Иди сюда, мой «грязный язык», – позвала Винса Ева, хватая его за коленку и касаясь губами щеки. Затем подняла свою кружку. – Мы так давно здесь не собирались, предлагаю напиться сегодня, а завтра нам Роб прочитает молитву от похмелья.

– Нет такой молитвы, – буркнул Роб, но разве его кто слушал? Ева да и остальные уже подняли кружки и стукнулись ими, опрокидывая их в себя.

От того, как Ева сказала «Ну и что это?», Риз стало, мягко сказать, дурно. Одно дело, когда тебе это бросают просто так, чтобы оскорбить. А тут… Это было совершенно другое. Медная мешалась, медной были совершенно не рады. Одна отрада – Айка, но и та отдавала свое внимание Роберту. Они с ней часто сплетничали, хотя с Риз Айка держалась более сдержанно. Точнее с ней не было смысла пошлить.

– Ева, – смеялся Винсент, потирая укушенную щеку. – Не налегай так сильно. Вот ты нас гоняешь, а как бы сама впросак не попала. Кстати, не стоит скрывать, что это так и будет.

Не хотел Винсент оскорблять подругу, но он знал как её, так и Генриха. И прекрасно знал, у кого и какие силы.

– Ты серьёзно хочешь в первый и последний день поговорить о соревнованиях? – фыркнула Айка, отпивая более женственно из своей кружки. – Оставь. Какими бы ни были соревнования, мне кажется, что, хоть мы и выступаем в ролях соперников, но самое главное – не дать другим дать себя в обиду и унизить.

– Это верно говоришь! – Эти слова Винсентом были приняты за тост, после которых он, подняв кружку с криком: «Выпьем», опустошил и свою кружку, совершенно забывая, что он там пять секунд назад говорил Еве. Указав пальцем гномихе повторить его выпивку, он скосил взгляд на Медную, но, плюнув на неё (молчит и ладно), обратил взор на Генриха. Он мог бы сейчас с ним начать перепалку, которая Генриха обозлит, в отличие от Айки, но портить настроение не было в его планах. И всё, что он думал о Медной, решил в отличие от Евы смолчать. Потом напомнит ему, где её место. – Заметили, что сегодня не было деканов? Наверняка готовят нам что-нибудь гаденькое.

– Думаешь? – вновь заговорила Айка, прижимаясь к Роберту. Она еще не забыла о нём. А голова, которая не менее хмельная, чем у Винсента, заставила её руку положить на колено Роберта. Хотела поддержать, мол, она о нём не забыла, но уж больно поздно дошло – а дошло ли? – что сделала бедолаге лишь хуже. – Завтра просто представление перед родителями. Показать свои силы и выполнить открытие зимних… О, кстати, а чьи родители будут? Винс?

– Мои родители уже как три дня сняли домик в центре города. – Вот о родителях он был совершенно не против поговорить. – Они будут обязательно! Да и сам я по матери соскучился, жду не дождусь завтра их увидеть. А твои?

– Нет. – Но ни тени печали не было в глазах Айки. – Дорога слишком длинная для того, чтобы приехать сюда на пару недель. После игр мне будет не до них, а там, кстати, и каникулы недалеко!

– Мой отец приедет, а вот мама осталась с Оскаром дома, он приболел немного, – сказал Роб, но поймал руку Айки на своей коленке, чтобы она невзначай не двинулась дальше, куда ей не следовало. Странно это все было для него. Они походили на пару, но для Роберта все решится после эстафеты – будут ли они вместе, или он с позором уйдет в монастырь, приняв все обеты, и будет учиться смирению.

– Мои тоже уже здесь, – сказала Ева и перевела взгляд на Винса. Его родители ей всегда нравились, и в какой-то степени они относились к ней даже лучше родных. Она была бы рада повидаться с ними спустя столько лет. – Но, честно говоря, я соскучилась по твоей маме. Она всегда ко мне хорошо относилась. Мои же опять строго на меня посмотрят и потребуют быть лучшей всегда и во всем. – Ева даже попыталась изобразить этот строгий родительский взгляд. Они всегда требовали от нее лучшие оценки, хорошее поведение. Даже страшно было представить, что они скажут, когда узнают, что Ева опять тесно дружит с Винсентом. Они и так несильно одобряли их союз, а уж после того, что произошло три года назад, сейчас тоже не придут в восторг.

– Лишь бы мой не приехал. – Хуже всех в этом плане, конечно, было Генриху. Но он не хотел сильно зацикливаться и вспоминать об отце, поэтому вернулся к теме с деканами. – Профессор Ридмус в последнее время вообще не часто радует нас своим присутствием. А Симонс ходит с такой загадочной миной, что мне, признаюсь, страшно. Вот уж кто мог выдумать действительно кровожадные испытания нам.

– Твой, боюсь, вполне вероятно, что должен приехать, – зачем-то сказала Айка, но видя переменчивое настроение Генриха, тоже сменила тему, одновременно сжимая пальцы Роберта в своей ладони. Не больно. А как… как влюбленная пара. Хотя, честно признать, ей хотелось что-нибудь сделать или сказать, но момент сейчас не подходящий – они в группе стали так общаться.

К тому моменту Винсенту и Генриху принесли их заказ, и первый вновь отпил, но уже совсем чуть-чуть. И пока гномка не ушла, попросил сразу принести кружку и для совей спутницы. Не успела та отойти, как тот ее остановил.

– Не знаю, как вы, а я проголодался, – объявил он и сделал заказ сразу на всех. К счастью, в таком заведении были блюда, рассчитанные на большую компанию. Это закуска из рыбных палочек и сухарей с разными привкусами, рёбрышки на огромном блюде, где кто угодно мог взять себе одну штучку. То же самое с крыльями, грудинками и ножками – кто любил мясо с костями, кто чистое, сухое. Пообещав, что такое будет лишь через полчаса, гномка ушла, а на сцене сменили музыку: группа бравых молодых музыкантов уступила место девушке с арфой, заиграла спокойная приятная мелодия струнами столь райского инструмента.

– Я вот тоже обратил внимание на Симонса, – наконец заговорил Винсент. – Он вечно бросает какие-то фразы, типа «Вы скоро всё узнаете!», «Скоро вы будете скучать по моим тренировкам»… Жуть. А уж когда он так улыбается с его-то изувеченным лицом, аж в дрожь бросает.

– Так это значит, что будет только интереснее, – улыбнулась Айка. – А старшеки вообще кому-нибудь рассказывали, что у них было в прошлом году? Какие испытания?

– От них только и слышно было: «Это вы должны пережить сами», – ответила за всех Ева, допивая свою кружку, пока не принесли новую. От одной ей уже стало хорошо, поэтому она так активно включилась в разговор. – В том году ходили слухи, что кто-то не пережил испытания или пропал на несколько недель в лесу, но я думаю, что все приврали. Мне Марса Кемерс, овечница, рассказывала, что Симонс на каком-то испытании лично встречал участников, чтобы завалить побольше.

– Я слышал эту историю, – подтвердил Роб. – Они ещё с профессором Киром сцепились, потому что с жреческого прошло больше студентов.

– Все-то ты знаешь, когда дело касается твоих профессоров, – поддела его слегка Ева, но ни в коем случае не хотела обидеть. Хотя ему было что ответить на это:

– Нужно уметь найти выгодные связи. Вспомни себя, когда дело коснулось твоих духов, ты не поленилась и нашла девчонок, которые в магии смыслят меньше, чем кто-либо.

– Это точно, – усмехнулась Ева, прикладываясь к новому стакану эля. Она обратила внимание на то, как близко они сидели с Айкой, но на этот раз решила ничего не говорить, раз уж этим вечером они снова стали просто друзьями, а не соперниками. – Ещё помогло, как ты играл влюбленного паренька. Кто бы мог подумать, что ты, когда на самом деле полюбишь, будешь таким милым.

На ее слова Роберт лишь смущённо потупил взгляд. К счастью, принесли закуски, и Ева отвлеклась на них. Роб отпустил руку Айки, чтобы она могла тоже взять себе перекусить, а сам покрутил почти нетронутый эль. Свою порцию, в отличие от Евы, он планировал растянуть на весь вечер.

– Ева, ешь побольше, а то мы тебя так быстро потеряем, – усмехнулся Генрих, наблюдая, как она хмуро уставилась на почти опустевшую кружку. Он двинул большое блюдо ближе к ее стороне, чтобы ей легче было дотянуться. – Ты что-нибудь будешь? – спросил он Риз и приобнял за талию, чтобы она перестала стесняться и не чувствовала себя скованно в их компании.

– Даже не знаю. – Риз взглянула на принесенные закуски. Она была в таких заведениях, но заказывала себе полноценный обед. Сейчас, наверное, это было неуместно. – Того же, что и ты, – пожала она плечами, полностью доверяя вкусу Генриха. Пока у них не было каких-то различий в предпочтении пищи.

Для Винса вообще звук с той стороны стола (да он практически напротив сидел!) был как красная тряпка. Просто каждый раз он думал, что ей тут не место. Вот смысл: пришел и молчишь? Хотя он также остро и на ее попытки говорить относился бы. Но во втором случае она хотя бы попыталась, чтобы ее узнали получше, может, заставила уважать.

Взглянув на то, как Айка наигранно обиделась на Роберта, что ему показала лично надутыми губками, за то, что он убрал свою руку, Винсент подумал: а ведь он может взять с нее пример – вывести из строя соперника. В отличие, кстати, от Евы, Винсент не дооценивал Риз. Он считал, что, раз он парень, да тем более представитель бриллиантов, то не ему проигрывать Медной.

– Действительно, Риз, а отчего бы тебе не выпить с нами? – почти даже дружелюбно спросил Винс. Вот таколько Айка его планы раскусила быстро.

– О, какой низкий ход – споить своего соперника! – засмеялась она.

– Уж кто бы говорил! – Только Винсу было не до веселья. – На вашего Генриха посмотрите! Кто тут мою подружку!.. Так, Ева, не налегай!

Несильно шлёпнув по ладони Евы, которая уже сразу за вторым ребрышком тянулась, Винсент смерил ее строгим взглядом.

– Мы на славу отпрзднуем свою победу, – сказал он. – Но сейчас мы просто расслабляемся и подкрепляем силы! Не торопись с элем.

– И кто бы говорил? – усмехнулась Айка, водрузив подбородок на ладонь, а локтем уперлась в стол. Она взглядом стрельнула на выпивку Винса.

– Ты просто сам хочешь, – улыбнулась Ева в ответ на строгость Винсента. О его любви к мясу она знала не по наслышке, поэтому кусочек, который всё-таки взяла, протянула ему. Хотя поумерить аппетит все же стоило, а то что-то она сильно налегла на выпивку.

– Выпей и расслабься, – шепнул Генрих Риз и придвинул к ней свою кружку, а у официантки заказал ещё две. Отпустив Риз, он потянулся за ребрышком, а то так ему точно не достанется. Так и оставив руки на столе, заговорил с остальными: – Ева – бездонная бочка, вспомни, как в детстве она поедала порции наравне с нами, а потом ещё требовала добавки. Уверен, она и в выпивке всех нас обойдет.

– Я была очень активным ребенком, мне требовалась энергия!

– Особенно твоим пухлым щечкам, – засмеялся Генрих.

– Подлец, помнишь всё-таки? Ты уехал почти сразу тогда, – ничуть не обиделась Ева, но неодобрительно стрельнула глазами в Генри. При всех мог бы и не говорить. В детстве в какой-то момент она и правда располнела, но родители это быстро заметили и наняли ей учителей по фехтованию, танцам и многим другим предметам, чтобы заставить Еву больше двигаться. С тех пор она держит себя в руках и следит за фигурой.

– Точно, где все твои диеты? – не остался в стороне и Роберт, чтобы немного подшутить над Евой. Он отнял у нее из рук кусочек вяленого мяса и съел сам, а на ее удивлённый взгляд засмеялся. – Ты сама просила меня периодически напоминать тебе.

– И ты туда же? – возмутилась Ева. – Винс, они меня обижают!

– Не трогайте мою свинку! – вскрикнул Винсент, да так серьезно, что правда, будто угрожал. Но на его угрозу все только засмеялись, а он, продолжая строить из себя героя, схватил всю тарелку и придвинул к Еве, приговаривая, хмуря брови: – Кушай, кушай, моя свинка, куша… Ай, Ева, больно же!

На всякий случай отодвинулся от стола, чтобы ещё его голову в мясо не окунули, пока он потирал ушибленное место. Группа лишь на это засмеялась звонко, даже слега превышая положенный шум.

– Так его, Ева! – убирала от смеха слёзки Айка. – Вот уж точно грязный язык! И до добра тебя он не доведет!

Винс же, видя, как обиделась на его шутки Ева, придвинулся, обнял, совершенно наплевав на ее брыкание и, как сама она, укусил за щеку. Несильно. Больше даже губами. А потом плечико. Но уже зубами.

– Ладно вам, ладно! – Айка лишь чуть-чуть успокоилась, отпивая из чашки и закусывая солёными сухарями. – Ещё комнату себе снимите!

– А вот возьмём и снимем, – высокомерно ответил Винс, переводя взгляд на Еву, ехидно подмигивая: – И я даже твоего одобрения на это не спрошу: закину на плечо и в комнату отнесу. А там брыкайся сколько влезет.

– Ты не заслужил сегодня, – буркнула Ева и отвернулась от Винса, отпивая из кружки, но уже совсем немного. Хотя в голову ей пришла какая-то мысль, она повернулась обратно. – Будешь извиняться весь вечер в постели своим грязным языком, пока я не скажу стоп-слово.

И опять отвернулась, но уже несерьёзно, теперь сама подставила плечо, чтобы он начинал прямо сейчас. Вот уж кому точно не хватало возможности закрыться в комнате вдвоем без надзора профессоров.

– Только не забудьте, что нам ещё возвращаться в академию, – напомнил Генрих. – После выходки того шутника с первого курса магию в общежитии тоже запретили, прикрыть не смогу. Я слышал, сегодня деканы лично будут проверять, чтобы все вернулись.

– Профессор Кир настоятельно не рекомендовал задерживаться, потому что завтра ответственный день.

– Ой, Роб, молчи, нашей совести голос не давали, – махнула на него рукой Ева. И та же рука легла ему на колено. – Тебе бы тоже комната не помешала, а то мы слышали, что вы вытворяли в коридоре. – Наблюдая, как покраснел Роб, она залилась смехом.

Уж больно навязчиво Ева спрятала руку под стол – Айка заметила этот жест, и на всякий случай решила проверить свою территорию. Коленка рядом с ней свободна. А вот вторая… Айка мягко убрала чужую руку с её собственности, при этом смотря на Еву очень и очень мило.

– О нашей комнате не беспокойся. – Она не только от Винсента собиралась защищать Роберта. – Да и кто сказал, что в нашей академии лишь в комнатах это допустимо, ты считаешь? Очень ошибаешься, не так ли, Роберт? – Додумается ли он подыграть ей и тоже сделать вид, что у них где-то действительно было. Ну, серьёзно, сколько можно им тыкать на его девственность?! Это только Айка имеет право делать, как та, кто эту девственность украдет.

Винсент, конечно, уловил девичье настроение, но это не мешало ему наблюдать и уже вымаливать прощение, потому что он на что-то, да этой ночью рассчитывал. Он лишь слегка, настолько целомудренно, что даже Роберт не подкопается, отодвинул в сторону рукав с плечика Евы и стал покрывать обнаженную кожу поцелуями, нередко царапая зубками и лишь слегка прихватывая кожу.

– Ах, Роберт, как ты мог? В твоей жизни произошло такое событие, а ты не рассказал лучшей подруге! Почему я узнаю это от чужих людей? Ранил меня в самое сердце. – Ева картинно сделала вид, что падает в обморок, но упала лишь в объятия Винсента. Она специально сделала акцент на слове «чужих», потому что хотела показать, что не признает Айку одной из них. Она даже на ее выпады отвечать не собиралась, проще игнорировать. Лучше позже промоет мозги Роберту, потому что не уступит своего друга какой-то вертихвостке.

Роб не одобрял это все. Постепенно смущение уступало место сердитости. Ситуация его порядком утомила уже. Мало того, что они затеяли какую-то неясную войну за него, так ещё и опять милуются на людях, а Айка и его в это втягивает. Он не одобрял такого поведения раньше, сейчас не сильно что-то изменилось. Его, конечно, удалось пару раз соблазнить на поцелуи, но он по-прежнему считал, что демонстрация чувств должна происходить за закрытыми дверьми.

– Прекращайте уже, – сказал Роберт, но непонятно, кому именно. Однако руку Айки со своего колена убрал и положил на стол, оставляя сцепленной со своей.

– Не обращай на них внимания, они всегда такие, – подбодрил Генрих Риз, видя, как она совсем поникла. Его все происходящее только веселило. Интересно будет посмотреть на лица остальных, когда они узнают, кто такая Айка.

Риз, не сказать, что поникла, она просто не знала, о чем говорить с этими людьми. Генриху она улыбнулась. Не наигранно, по-настоящему. Несмотря на то, что была против этого, она оценила то, что Генрих впускал её в свой круг. Пусть против своих друзей, но… Если это не знак высокого внимания к её персоне, то Риз уже не знала, чем он мог еще доказать свои намерения.

Айка скосила глаза на Роберта, улыбнулась ему, но… На удивление, отодвинулась, как бы поднимая руки вверх и приговаривая: «Хорошо, хорошо, я тебя не трогаю». А она правда не собиралась больше. По крайней мере, без его просьбы именно сегодня. Она видела, как напряглись его мышцы на лице, делая его сердитым. Всё-таки границу она смогла нащупать сегодня, но переступать никак не собиралась.

– Вот именно, Роб! – хотел было поддержать Еву, что сейчас утопала в руках, Винсент загорелся идеей вновь поддразнить Роберта, но вовремя смекнувшая это Айка резко его перебила, уходя от темы не новой словесной перепалкой, а просто уходом в разговор, совершенно отличающийся от раннего.

– Винсент, кстати! Я же родителям рассказывала, чья семья и чем владеет. У моего отца в скором времени день рождения. Родители на каникулы планируют бал устроить. Твоя семья вообще занимается распространением тканей на территории Серии? И вы только тканями занимаетесь или всё-таки нарядами тоже?

– Ну… – Тот даже немного удивился, что тема ушла совершенно в другое, неожиданное для него русло, и потому он не успел задуматься об этом. – Они хотели попытаться заняться дизайнерством, но у родителей с фантазией плохо… А что?

– Видишь ли, в Серию поставляют ткани из Фейлиона – он намного дальше от нас. И во время зимних дней есть большие проблемы в поставке через воду. Я могу потом отправить родителям твоё разрешение на связь с твоими, чтобы они позже этот вопрос урегулировали?

А Винс, что, дурак отказывать новому покупателю?

– Да без проблем. Я с ними только после игр поговорю, сможешь сама встретиться.

– Это было бы просто чудесно!

– Отличная новость, – обрадовалась за Винса Ева. – А я давно говорила, что вам надо и платья шить самим. Вот моя мама сама придумывает духи, я ей тоже помогаю, а потом эти эксклюзивы разлетаются с полок. Я бы покупала платья только у вас. Зная твой вкус…

Уж у Винсента получилось бы самое сексуальное платье, какое только могло быть. Ева с радостью надела бы такое платье, особенно если оно будет единственным в своем роде. Но этот разговор ей напомнил о родителях, и если у Винса они были просто потрясающими, то Еве придется объясняться, почему она снова вместе с Винсентом после всего, через что прошла. Конечно, они не были в курсе всей проблемы тогда, но ее выбор явно не одобрят, потому что ещё помнили, сколько слез она выплакала в прошлый раз.

– Я соскучилась по твоим родителям. Постараюсь сбежать от своих, чтобы поскорее увидеться с твоими, – шепнула Ева и коснулась подбородка Винса, где заканчивался его шрам. – Расскажем им вместе?

– День рождения у твоего отца? – удивился Генрих. Надо бы отправить ему поздравления по такому случаю. Вильгельм наверняка забудет об этом, но Генрих очень хотел наладить связи не только внутри королевства, но и за его пределами. – Нужно отправить ему открытку.