Текст книги "Академия Ребеллион (СИ)"
Автор книги: Skazka569
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 33 страниц)
– А может в кабак завтра? – предложил Генрих. – В прошлый раз мы так и не сходили, и я ещё помню, что ты угощаешь.
– Кажется, мы уже обсуждали, что, прося меня угостить тебя, ты показываешь, что дела в королевстве хуже некуда! – засмеялся Винсент, не показывая, как ему не просто неприятно, а противно любое упоминание декана магии. – Но да, идея хорошая. А ты, – обратился Винсент к Роберту, – не приглашён! Ты ж святой, негоже тебе, святому девственнику, ходить в такие заведения! Если только нам свечку подержать да помолиться.
Винсент, хоть и смотрел на Роберта, крепче обнял Еву и позволил ей почти навалиться на себя, и так в объятиях она продолжала у него сидеть. В принципе Винсент уже поел, оставив тарелку идеально чистой.
– Спешу тебя разочаровать, но я не девственник, – парировал Роб, сверкнув озорством в глазах. – Девчонки просто текут, если им спеть серенаду под звёздами, и готовы отдаться уже на середине песни.
– Постеснялись бы при девушке такие вещи обсуждать! – в шутку упрекнула их Ева, хотя разговор всё-таки поддержала. – Вообще, он прав. Девушки любят ушами. Вы слышали, как Роб поет? Уверена, будущие жрицы готовы на него вешаться, как Одри, стоит ему рот раскрыть. – Можно было бы подумать, что она встала на сторону Роберта, но уже тише, хотя остальные тоже могли услышать, она добавила только для Винса: – Хотя мне больше нравится запах мужского тела после тренировки. – Она втянула носом воздух, задирая голову к шее Винсента, чтобы подтвердить свои слова.
– Вы ещё здесь потрахайтесь. – А вот Генрих серьезно осуждал их вызывающее поведение в этот момент. Ему было немного завидно, он бы тоже был не прочь обнимать Риз сейчас. «Напомнить ей о вечере», – подумал он и поднялся. – Увидимся завтра.
Встретить Винса в комнате он уже почти не рассчитывал, наверняка опять к Еве сбежит. И вообще, надо им напомнить, что своим непотребством они занимаются, между прочим, в его кровати. Вздохнув, Генрих направился в сторону Риз.
– Генрих, хоть бы постеснялся других людей, – не превышая голос, пока спина принца была еще рядом, сказал Винсент. – Ева права – тебе травли мало? Сейчас-то ребята молчат уже, но вскоре опять начнется, как в начале прошлого года!
Но тот то ли не хотел отвечать, то ли просто пропустил слова мимо ушей… Винсент фыркнул и с Евой развалился на стуле. Их стулья были плотно прижаты друг к другу, так что им было вполне комфортно. Столовая заметно опустела, но сейчас было свободное время пятницы: домашней работы не было; все ребята торопились отдохнуть за книгой или в комнате. И троица, что осталась в столовой, тоже не торопилась уходить. Винсент обратился уже к Роберту:
– Значит, жречеством ты просто прикрываешься. На самом деле ты набиваешь голос, чтобы собрать вокруг себя сотни девиц и устроить оргию, я правильно понял? – Но чтобы его дама не обижалась на такие разговоры, Винс гладил её нежно по голове, на самых некрасивых словах прижимал на короткое время ладонь к её уху. Всё равно слышала, но разве не приятно?
В это время новенькая и Медная уже закончили трапезу, но весьма активно что-то обсуждали. Риз сидела полубоком к тому столику, потому было трудно не заметить приближение Генриха. Она скорее его запах почувствовала быстрее, чем увидела боковым зрением. И невольно как-то сгорбилась.
Его заметила и Айка. Схожесть с отцом была, да и королевский взгляд сразу заметил горделивую осанку, рыжие волосы Вильгельма… Не спешила делать предположения, но…
– Айка, это Генрих. Генрих, это Айка, – коротко ответила Риз, наблюдая, как принцесса изучала подходящего к ним Генри.
«Не прогадала, это и был тот самый принц. Интересно, на сколько он был похож на своего отца?»
– Я уже слышал о прибытии мисс Мольтер в нашу академию. Значит, дочка ведьмы-собачницы? – усмехнулся Генрих, изучая внимательным взглядом принцессу.
Естественно он знал имена всех королевских особ по соседству и просто не мог не понять, кто она такая. Он впервые обратился к кому-то из академии, кроме профессоров, достаточно уважительно, но иначе просто было нельзя. Хотя не отказал себе в удовольствии посмеяться над ее легендой. Если бы он тоже мог скрыть свою личность, так бы и сделал, но, увы, он слишком похож внешностью на отца.
– Мисс Риз, – обратился он к той, к кому и шел изначально, – надеюсь, вы помните, о чем мы говорили во время тренировки?
– Тренировки? Вам было мало сегодня, ваше высочество? – И откуда только Элиас взялся? Лицо Генриха было готово треснуть от напряжения, так он старался скрыть свое раздражение. Профессор Симонс стал вездесущим не хуже Ридмуса, и стоило кому-то приблизиться к Риз, как он появлялся тут как тут. Особенно если чувствовал, что от кого-то у нее могут быть неприятности, и Генрих стоял у него первым в списке. Тяжёлая рука профессора опустилась на плечо принца.
– Что вы, профессор Симонс, мне кажется, сегодня я поставил рекорд по бегу благодаря вам, – повернулся к нему Генри, давя улыбку.
– Тогда в следующий раз мы с вами будем ставить рекорд по отжиманиям, – такой же улыбкой ответил ему Элиас. Кажется, у Генриха даже глаз задергался.
– Что ж, в таком случае мне стоит быть готовым.
– Да, ваше высочество, ступайте отдыхать, – проводил его рукой Элиас, и когда Генри оказался достаточно далеко от стола, обратился к девушкам: – Возвращайтесь в комнаты до отбоя. Хорошего вечера.
Айка разочарованно прикусила губу. Но дело не в принце, а в том, что ей даже не дали ему ответить. Она слышала об этом человеке – Элиасе. Он был запечатлён на одной картине, которая рассказывала о славной победе на границе с соседним королевством. Но как же он не вовремя!
– Этот человек глаз с тебя не сводит, – заметила Айка, обращаясь уже к Риз, которая провожала взглядом спину Генриха.
– А? Он? – кивнула Медная на спину Генри, на что Айка даже с какой-то обидой для Риз засмеялась.
– Нет, я про профессора Симонса.
Айка никак не хотела обидеть свою собеседницу, Риз это понимала, но отчего так обидно стало от такого смеха? Медная нахмурилась и вновь повернулась к Генриху. Он уже скрылся за дверьми, а Риз тяжело вздохнула. Она не собиралась на эту встречу! Она не собиралась видеться с Генри! Она ему все сказала еще на тренировке!
«Но разве это красиво с твоей стороны? —предательски думалось ей. – Разве он не будет ждать? Он не на свидание пригласил, а на беседу, где никто не помешает. Вот тогда и окончательно можно будет все точки расставить!» Но она их уже расставила! «Нет, не расставила!»
И вот эти предательские мысли словно подталкивали Риз идти сегодня в ту проклятую оранжерею. Она не собиралась идти. И не пойдет! В этом нет смысла! Это давать и без того ложную надежду себе и ему! Если его намерения, кончено, серьёзные.
– Прости, я не хотела тебя обидеть! – заметила излишнюю молчаливость Айка. – Я просто обратила внимание, что профессор…
– Он просто мой декан, – пожала плечами Риз, хотя она тоже обратила внимание, что Элиас уже не первый, даже не третий раз оказывается слишком близко. С чего бы это?
«Так! Не о нём речь!» Риз не пойдет в оранжерею и точка! Осталось в этом убедить себя!
13. Взлет и падение
Риз все же пришла в оранжерею…
Она не знала, как тут оказалась, просто пришла. Зачем? Сама не знала. Если бы подумала, то увидела в своём сердце сильное желание быть схваченной Генрихом без права на свободу. Сердцу-то хотелось подольше побыть в этих мечтаниях, которые вполне вероятно могли стать явью. Пусть лишь на год или два. Пусть на столь короткое время!
Но разум понимал, как больно будет расставаться. Как больно будет однажды услышать, что принц взял себе в жены принцессу другой страны. А такие слухи будут, потому что это судьба принцев – жениться на себе подобных, увеличивать мощь королевства через объединение с соседними. Что могла дать Риз? Какое у неё было приданое? Пироженные да тортики? Смешно!
Здесь было совсем темно – не зря это была башня, в которой много нетронутых за многие года комнат и помещений. Оранжерею – Генрих прав – Риз не пропустила. И зайдя на тёмную дорожку, усыпанную мёртвым покроем сухих листьев и цветов, она огляделась в поисках Генриха. Заходить вглубь было отчего-то боязно, но еще больше не хотела быть замеченной, отчего вошла глубже и шёпотом окликнула Генри.
Ответа не последовало. Под стеклянным сводом в этом практически мертвом саду царили тишина и мрак. Небо было затянуто тучами, поэтому внутрь не пробивался свет от луны и звезд, но в дальнем конце оранжереи можно было заметить слабое мерцание магических огоньков. В этой части сада Генрих весь прошлый год и летние каникулы трудился над восстановлением растений. Садовник из него был не очень, но он отчего-то решил, что если ему не под силу справиться с оранжереей, за королевство даже браться не стоит.
Там, где сидел Генрих, в оранжерее чувствовалась жизнь. Листья с маленьких кустарников уже опали, но они хотя бы не выглядели сухими, а кое-где даже виднелась пожухлая трава. Но работы предстояло ещё много, время неумолимо бежало вперёд. А Генрих потерял ещё один вечер.
По дороге сюда их пути с королем снова пересеклись. Благо Вильгельма убедили продолжить путь на ужин до того, как он успел сказать что-то лишнее. Хотя любые слова из его уст по отношению к Генриху были лишними. Пусть эта встреча продлилась ещё меньше той днём, это не отменяло того, что душевного спокойствия Генри не видать, пока отец в стенах академии.
Он был зол и расстроен до такой степени, что бросил рыхлить землю в кадке и в порыве эмоций ударил кулаком по толстому дереву, которое, наверное, единственное не успело загнуться до появления Генриха в оранжереи. Сейчас он сидел, облокотившись к нему спиной, с низко опущенной головой, из разбитых костяшек тонкой струйкой стекала кровь, а над головой по ровной окружности летали два одинаковых шара теплого света.
Гуляя и оглядываясь, как испуганная мышка, готовая в случае чего, вытащить нож, Риз прошла вглубь оранжереи – ответа все не было, но был какой-то стук, который заставил её вздрогнуть. Она не была совсем уж трусихой, но та атмосфера, что тут царила…
И всё же, идя на тот самый ранее созданный стук, Медная увидела мерцание, которые её чуточку успокоило. Она разглядела темную сидящую фигуру, подошла ближе, и увидела, как в мерцающем свете блеснули рыжие пряди волос. Она сразу поняла, кто перед ней сидел, но…
– Генри? – Неуверенный голос и такой же неуверенный шаг. Она не знала, что с ним, не понимала его странной позы и опущенной головы, которой никогда не видела с его стороны. – Ты чего?
Приближаясь, заметила, что кулак был в крови, и всё сошлось в голове. Риз нахмурилась, подошла быстрее и присела перед ним на коленях, обхватив ладонь руками и зажимая её подолом платья, чтобы остановить кровь.
– И что это такое? – строго спросила она. – Только не говори, что шел, упал, разбил костяшки.
Рука дернулась от боли, и Генрих поднял голову.
– Ты пришла, – шепнул он. Лучше бы она этого не делала. Он был сам не свой, в таком состоянии, в котором она не должна была его видеть. Никто не должен. Но прогонять ее, когда так звал…
Опустив взгляд, он посмотрел, как Риз пачкает его кровью платье, которое он купил для нее. Стало даже чуточку обидно, что она не бережет его, хотя это такая мелочь, он купит ещё сотни платьев.
– Это ничего, – тихим голосом сказал Генрих, и накрыл свободной рукой ладонь, которой она его держала. – С утра схожу в больничное крыло, и они все поправят. Жаль, что ты увидела меня таким.
Генри стыдливо отвела глаза в сторону. Глубоко вздохнув, он постарался взять себя в руки. Разве принц может показывать свою слабость, тем более девушке? И после этого он будет кого-то убеждать, что нельзя сдаваться? Смех да и только.
– «С утра…» – фыркнула за ним Риз, опуская взгляд и смотря, как его рука ложится сверху. – Нужно руками сделать что-то сейчас. Ты же знаешь, что за драки у нас наказания, а у тебя вид именно драчуна!
Доказательств, конечно, нет: нет человека, который бы ходил с разукрашенным лицом, но мало ли! Риз не знала, насколько строг был Йеон, вот Элиас бы голову начистил.
Смотреть на такого принца было больно. Не было разочарований или чего-то подобного, просто Медная сейчас увидела самого обычного человека, в котором другие привыкли видеть нечто более неуязвимое, сильное. Что слышишь, когда говорят «принц»? Или «Будущий король»? Конечно не что-то в виде пьяницы или уставшего от жизни работника. Ты видишь бога, лидера, неустанного и сильного. И очень многие, как и Риз, забывают, что под маской этого лидера самая обычная кровь и плоть. Такие же проблемы и печали.
– А я смотрю, ты уже готов был к тому, что я не приду, – усмехнулась Медная и скинула его ладонь с руки, но лишь затем, чтобы сесть на землю, уже на колени, пачкая платье, удобнее взяться за его кисть и осторожными движениями промакивать кровь, проверяя, остановилась ли или нет. Летающие над его головой шары этому очень помоглаи. – Расскажи, что у тебя случилось, – с заботой в голосе попросила она, поднимая на Генри взгляд.
Но ответа опять все не было. Генрих долго молчал, наблюдал за действиями Риз и неосознанно опустил шары вниз, замедляя их бег, чтобы ей было лучше видно. Рассказывать ей не хотелось, он боялся, что она посчитает ещё более жалким, чем он сам себя считал. Бояться отца, расстраиваться, потому что не получил одобрения – разве это все применимо к их семье? Риз и так его не жалует, а после того, как узнает, наверняка разочаруется окончательно и уйдет. «Но Винсент и Ева ведь не ушли», – подкинуло сознание мысль.
– Вильгельм здесь, – все же рассказал, не желая оставлять ее заботу без ответа.
Генрих не знал, слышала ли Риз об отношениях в королевской семье. Вильгельм никогда не был образцовым отцом, Генри не получал от него любви, а если она и была, то в каком-то крайне извращенном виде. В такие моменты он всегда радовался, что мать умерла раньше и не видит падение короля в омут безумия. Удивительно, что он до сих пор жаждал от него нормального отношения. Маленький мальчик, живущий все еще в нем, хотел иметь отца.
– Меня не предупредили, – продолжил он говорить. – Встреча была, мягко говоря, не из приятных.
– Его величество король? Вы поссорились?
Разумеется, Риз ничего не знала об отношениях короля и принца. Да и откуда? Ее не заботили королевские дела, лишь своя собственная семья. Потому при этих словах она увидела лишь расстроившегося из-за ссоры с отцом юношу.
– В любом случае, самобичевание – это не выход, – решительно заявила она, наконец-то отложив подол платья в сторону. Взяв Генриха еще и за вторую руку, Риз поднялась и стала утягвиать его за собой. – Пойдем. Мне изначально не понравилось это место, а знать, что ты тут сидишь и грустишь, не хочу. Я не хороша в таких делах, но лучше идём в комнату. Там хоть у тебя друг будет, который поможет лучше меня. А нашу встречу и перенести можно.
Но следующего раза точно не будет. Сегодня был знак, что ни к чему хорошему это не приведёт. И будет через год иди два Риз сидеть точно также под каким-нибудь деревом с окровавленными руками.
А Генрих никуда не собирался. Он не только не встал, вместо того с силой потянул Риз на себя, заставляя ее упасть обратно и притягивая в объятия к себе спиной.
– А мне нравится здесь, – тихо сказал он, положив подбородок ей на плечо. – Тихо, никого нет, а в ясную ночь открывается прекрасный вид на звёздное небо. К концу учебы я обязательно восстановлю это место, чтобы оно снова стало красивым и его захотели посещать. Тоже самое я хочу сделать с королевством после правления безумного короля.
Крепче обнимая Риз за плечи, Генри прижимал ее спиной к своей груди. Он прикрыл глаза и осторожно втянул носом аромат ее волос. Какой же он был приятный. Просто сидеть рядом с ней было хорошо. Так бы всегда, чтобы грустные мысли ушли; чтобы он перестал уже видеть бешенные глаза отца.
– Посиди со мной немного, – попросил он шепотом. Ему с ней становилось чуточку легче. – Мы завтра собрались в город. Хочешь с нами? Нет, не так… Пойдем со мной завтра в город.
– Зачем ты всё это делаешь? – шёпотом спросила она, боясь пошевелиться в его руках. То, что он сделал, было неожиданным, и она даже чуть-чуть вскрикнула, когда падала на него. И в мужеских руках ее бросило в дикий жар. – Ты меня погубишь, неужели этого не понимаешь?
И, как нарочно, он вновь напомнил о том, кем он станет в будущем. Зачем она вообще распиналась на практике? Он, кажется, её совсем не слышал. Она готова была остаться, если ему действительно от этого становится легче – Риз понимала, что значит остаться наедине со своими мыслями. Но изначально она шла не для этого! Она рассчитывала на разговор, который оборвет их связь.
И вспоминая это, Риз поёжилась и попыталась выбраться из объятий.
– Я о чем тебе говорила несколько часов назад? – строго спросила она, пытаясь повернуть к Генриху лицо. – Если тебе от этого легче – я побуду тут с тобой, пока твои мысли не придут в порядок. Но завтра никуда не пойду, Генри. Ты звал меня, чтобы что-то обсудить.
– Мне жаль, что я доставляю тебе столько неприятностей, – вздохнул он и слегка ослабил хватку, чтобы дать Риз возможность повернуться к нему корпусом и лицом. Было так забавно, когда он встретился с ее строгим взглядом. – Но я ничего не могу с собой поделать, мисс Тонкие ножки.
И опять странное чувство внутри подтолкнуло его к ее губам. Мягкие, как он помнил, но целуя Риз в этот раз, Генри ощущал гораздо большее волнение. Лишь бы опять драться не начала. А сюда она шла с явным намерением отделаться от него, так что можно было ожидать чего угодно. Но он был готов принять любое наказание от нее.
Когда же Генрих отстранился, его дыхание было сбивчивым, а сердце было готово выпрыгнуть из груди. Ничего подобного он не испытывал при поцелуе ни с одной девушкой. Риз точно была особенной. Он разглядел в ней эту искру ещё при первой встрече, и пусть Винс смеётся сколько угодно над ним, но он готов был бегать за ней столько, сколько придется. У этого определенно будут последствия, но если он будет рядом, он сможет её защитить. Он станет ещё сильнее, чтобы с ним было безопаснее, чем без него.
Но как, как она могла не ответить на поцелуй? Такой, как первый (второй) раз и даже лучше! Такой горячий и мягкий, с привкусом легкой соли – вкус Генриха после целого дня тренировок. Риз отвечала ему, пусть неохотно, путь неумело, но отвечала, обдумывая все свои сказанные слова.
Он её губил. Точно демон из поэмы, он губил её, того не зная. Тянул куда-то в свой ад, откуда сам сможет выбраться спокойно, но где оставит её одну.
Поцелуй уже закончился, а Риз всё еще подобно статуи сидела в его руках и с закрытыми глазами ловила вкус исчезнувших губ. Это было неправильно и больно, и лишь когда уста Генриха её больше не целовали, не приносили иллюзию рая, Риз вновь начинала думать, анализировать, представлять своё будущее.
– Ты такой эгоист, – прошептала она в его губы, но беззлобно. Она его сейчас видела таким, сказала то, что считала. И всё же ответила этому эгоисту. Вновь закрыв глаза, Риз решилась на отчаянный шаг. Казалось бы, это все происходит не с ней, и утром она уже вновь будет большой и стойкой девочкой, а не маленькой мечтательницей. Но, увы, она еще не знала, что из капкана, в который угодила, больше не было выхода.
Риз первая и впервые коснулась Генри, запечатляя на его губах свои слова об эгоизме, а потом, неуверенно слизав их, попробовала повторить все те действия, который показывал ей Генрих, когда «учил».
Он позволил ей проделать со своими губами все, что ей захочется. Подставлял и умело вел ее, хоть ей и казалось, что она все делала сама. Когда язычок Риз неуверенно и с большой осторожностью проник в его рот, Генри был готов сойти с ума. Прежде чем затеять с ней игру, он проверял, насколько далеко она готова зайти. Но сдерживаться было так трудно.
Потеряв терпение, Генри перехватил инициативу обратно в свои руки. Он обвил ее язык своим и пытался тянуть на себя, затем убегал, прося ее догонять, и вновь ловил, когда она этого не ожидала. Рука, которой он придерживал ее плечи, спустилась чуть ниже по спине и надавила, чтобы подтолкнуть ближе. Ее колени двинулись в сторону, чтобы принять более удобное положение, но нога Генри мешала. Тогда он подхватил ее под коленями и перекинул прекрасные тонкие ножки через свое бедро, чтобы развернуть Риз всем телом к себе. Но он знал границы, поэтому вторая рука вернулась к ее шее, поглаживая большим пальцем челюсть.
Генрих проваливался все глубже. Этот поцелуй стирал все плохие события прошедших дней, но тянул куда-то туда, откуда уже не будет возврата. Чем дальше, тем быстрее начинали вращаться сферы света над их головами, движимые чувствами Генри. Было уже поздно, им давно пока возвращаться в комнаты, потому что скоро прозвонит колокол к отбою, но Генрих не хотел останавливаться, не хотел терять этот момент, когда его волновало лишь то, что он может сделать неосторожное движение и спугнуть Риз. Она права: он эгоист.
– Как думаешь, как скоро профессора отправятся нас искать? – шепнул Генри, прерывая поцелуй, но сразу же вернулся к ее губам, потому что расстаться с ними было выше его сил. Казалось, что он даст ей ещё один шанс ответить, но опять накрыл губы своими. И все же в конце концов заставил себя остановиться. Облизывая свои губы, чтобы хоть как-то продолжать ощущать ее вкус, он голодным взглядом смотрел в пылающее жаром лицо Риз. Он хотел большего.
Тяжело дыша, еще не научившись дышать сквозь поцелуи, Риз даже не думала отвечать на ранее заданный вопрос, который она уже забыла. Мутным затуманенным взглядом она смотрела на Генриха и пыталась сфокусироваться на его глазах, но взгляд как бешеный метался из стороны в сторону, находя новую точку на лице принца, за которую можно было бы зацепиться.
Риз то и дело облизывала верхнюю губу, не осознавая, что тем самым подталкивала принца к действию, а то, как она сидела на нём… Он ведь даже не позволял себе лишних прикосновений, а внизу живота разгорелось горячее пламя, заставляя внизу чувствовать дискомфорт, какое-то зудящее чувство, от которого хотелось двигаться, которое хотелось немедленно удалить, но как?.. Что-то подсказывало, что помочь в этом может то, что сейчас ей так сильно упиралось в бедро. Риз была большой девочкой, всё понимала, и понимала, что сейчас этот человек не просто поцеловал её. Он её возбудил, и это не могло не напугать Риз. Всё-таки это был первый её мужчина, а еще много страшных сказок помнилось из детства.
– Не знаю, скоро ли. – Всё-таки отголосок вопроса в воспоминаниях остался, и тихим жарким шёпотом она ответила. – Но нам всё равно надо идти.
Потому что она не хотела, чтобы это зашло слишком далеко. Не так. Не тут.
И новая попытка подняться была ей предпринята.
Риз была права, им пора возвращаться, но Генриху так не хотелось никуда идти. К тому же ему сначала нужно было успокоиться. Сделав глубокий вздох, он отпустил Риз, а чуть позднее встал сам.
– Подожди, я уберу инструменты на место, – попросил Генри и потратил это время, чтобы привести свои чувства в порядок. Он сжал кулак, чтобы боль в разбитых костяшках отвлекла его. Дыхание выровнялось, сердце замедлило свой бег, и когда он вернулся, уже был похож на самого себя: высоко поднятая голова, горделивая осанка и слегка хмурый взгляд. – Идём.
Хотел ее обнять, но Генрих понимал, что если сделает это, опять может потерять голову. Так что он взял ее руку в свою, которую не поранил, и повел к выходу, а затем вниз по лестнице. Выше пятого этажа башни мало кто поднимался, поэтому коридоры были пусты, и они без опаски могли держаться за руки. А вот уже ниже им могли встретиться другие студенты или вездесущий профессор Симонс. И хоть Генриху было все равно, что подумают или скажут остальные, но он ещё помнил, что в этих стенах поселился самый опасный человек в королевстве.
– Иди вперёд, мне ещё нужно заглянуть в одно место, – намекнул Генри на больничное крыло, приподнимая руку. Он остановился и повернулся лицом к Риз. Ему очень хотелось снова ее поцеловать, и он не стал противиться этому желанию, но коснулся губ без былого напора и очень нежно. А затем отстранился, отпуская ее идти.
И сейчас Риз понимала, что она не сможет от него уйти. Не потому, что так надо. Да просто сам Генрих не отпустит. Он не слушал её, не слышал. И делал всё то, что только приближало к зависимости от него.
– Увидимся завтра…
И этим она навсегда перечеркнула свои намерения разойтись с ним по разные стороны путей жизни. Даже улыбка какая-то грустная появилась, но Риз знала, что перед сном улыбаться она будет очень счастливо, вспоминая и ожидая новых соприкосновений губ.
***
В комнату к девочкам вдруг открылась дверь, но настолько тихо, что Риз не услышала, зато поднялась с кровати Шилья. Она знала пришедшего человека. Высокий статный третьекурсник взглядом указал на дверь, и будто всё зная, студентка накинула на плечи халат и также тихо покинула комнату. Сначала тень парня, а за ним еще одна, прошла вглубь комнаты к кровати Медной.
Пока один быстро накладывал полог тишины на комнату, второй, стоя над кроватью, снял с себя футболку и отбросил её в сторону. После чего широкая рука накрыла губы Риз и надавила так, что сон сняло почти сразу. Она открыла глаза, и только когда поняла, что над ней нависла неизвестная фигура, попыталась вскочить, но на неё сели верхом, не отрывая руки от рта.
– Метрик, я закончил, – шепнул высокий голос откуда-то слева, и на лице первого исказилась гримаса злости, что у Риз всё похолодело внутри.
Она еще не до конца понимала, что происходит, повернула голову – кровать Шильи была пустой. Взвизгнула в руку, но это никак не напугало парня. Она его не знала. Может, видела мимолетно эти золотистые волосы и голубые глаза – внешность типичная для богатого красавчика, но с ним никогда даже не разговаривала.
– Что, сука, на мальчиков потянуло, да? – прошипел он, отрывая руку. Теперь пусть кричит, уже наплевать. Уже не услышат. – Богатенького захотела?
Но Риз, полная страха, попыталась вместо крика выползти из-под парня, и у неё это даже немного получилось: она смогла приподняться на подушке и осмотреть второго. Он стоял у двери, снимал футболку, тоже стал подходить.
– Что происходит? – почему-то шепнула она, будто боясь нарушить покой самой ночи; будто кого-то могла разбудить. Но еще ничего не знала.
– Ах, «Что происходит?» – наигранно вежливо передразнил её Метрик. – А я тебе скажу, что происходит. Из-за тебя и твоего королька мою сестру отчислили из академии. Отец такую взбучку ей устроил, пока ты тут спишь, видишь десятый сон, горя не знаешь… Наша семья обанкротилась, а я вылечу из школы через месяц!
Его голос был страшно вежливым, и это всё еще не избавляло от того факта, что на ней сидел парень; что слева встал второй ученик, преграждая путь к отступлению. Риз не понимала, к чему всё шло, но только лишь поняла, что за сестру пришел мстить старший братик. Что-то она припоминала – у Аниты был родственник на год старше в этой академии, но ей настолько было плевать на девчонок, что она не заостряла внимание на такого рода информации.
И пока думала, Ньюман старший приподнялся над ней, вдруг выдернул одеяло, оставляя Риз лежать под незнакомцем в майке да в белье. Какого черта тут происходило? Животный страх перед ним липкой смолой обволок тело, и даже когда Риз рванула вперёд, чтобы выбраться из-под него, Метрик схватил ее за руки и прижал над головой к стене. Неведомая сила стала держать ладони на том месте, на котором их оставили висеть, пока руки Метрика опустились на девичью грудю и больно сжали, заставляя Риз прикрикнуть.
– Какого черта? – догадалась она, к чему всё шло. Голос Риз сорвался на крик, а тело задыхающейся на суше рыбой стало дрыгаться под парнем. – Немедленно слезь с меня! Помогите!
– Кричи сколько влезет! – Громкий шлепок по лицу заставил резко отвернуться от парня и замереть, прислушиваясь к обжигающему чувству на лице. Силы на удар не пожалел: на секунду даже в глазах потемнело. И лучше бы зрение не возвращалось, потому что перед самым её лицом второй парень приспустил штаны и возбуждал ладонью свой детородный орган. – Чем сильнее орешь, чем больше я чувствую извинения за сестру.
– Да я же ничего не сделала! – вновь вскрикнула она, отворачивая лицо от второго ученика. – Отпустите! Кто-нибудь! Профессор Ридмус!
Но как же жалок был её крик. Как жалок был визг, когда Метрик разодрал её нижнее бельё и до синяков сжимая бедра, раздвинув их и пристроился между, приспуская и свои штаны, возбуждая орган рукой. Его эта сука совсем не привлекала, приходилось думать о чем-то светлом и прекрасном, чтобы отомстить так, как хотел он. Он даже брезговал это делать, но понимание, что он уничтожит этим Риз морально, отомстит принцу, ведь он тоже причастен к изгнанию Аниты, возбуждало Ньюмана старшего. Риз всё еще орала, брыкалась, но пара заклинаний, и её ступни приклеились к кровати, широко раздвинув ноги перед названным гостем. Она даже не сможет брыкаться, что еще больше уничтожит Риз. Третьекурсник не собирался доставлять себе удовольствие. Ему тоже будет неприятно на сухую, но, черт возьми, просто подумать о том, как она будет рыдать, лежать, стонать от боли…. Жаль, что он не мог отправить будущее выражение лица сучки своей сестре. А вот обрезать её волосы в конце – это будет неплохим подарком.
Риз пыталась, честно. Она не понимала, но тело просто будто сковало от ужаса, хотя на самом деле причиной было заклинание. Еще один удар по лицу, но уже от другого ученика. Боль, через которую она не чувствовала, как её схватили за волосы и придвинули к краю кровати, развернув лицо ко второму члену.
– Сюда смотри, Медная!
Ощутив, как что-то горячее и твёрдое коснулось её внизу, Риз, полная отчаянья, закричала так сильно, как только могла, скрывая голос до хрипоты.
