Текст книги "Fatal error: вне игры (СИ)"

Автор книги: Скай N

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 21 страниц)

– А они должны быть?

– Ну да, должны. Система с новичками почему-то жёстко поступает, она и память им обрезает тупыми ножницами и какими-то заторможенными делает. Ох как я тупила, поначалу, из-за этого, ты не поверишь. Обычно, даже имя своё никто вспомнить не может, поэтому и приходится прозвища давать.

– Я своё помню.

– Да это я поняла. Странно как-то… Может, из-за того, что ты новенькая и тебя занесло на такой кластер?.. Я раньше, вообще, думала, что это сказки, что Система не может всем игрокам повесить метку уничтожения. Не может она с целым кластером такое устроить, это, как-то, не по правилам получается, мы ведь не при чём, если здесь у кого-то проблемы возникли.

Проговорив это, Клео задумалась, будто прислушиваясь к чему-то внутри себя, а Кира, сама не понимая почему, не просто усомнилась в её словах, она обрела уверенность, что, в самом конце разговора, соседка по камере, попросту, обманула. Знает она про такие случаи, много чего знает, но, почему-то, не захотела рассказывать. Вон, даже жестикуляция иногда проскальзывала, как у очень сильно завравшегося человека. Характерная, такая, выдающая нежелание делиться с собеседником кое-чем тайным.

Что она скрывает и зачем? Неизвестно, даже предположения строить не на чем, ведь Кира почти ничего не знает об этом непонятном месте. Слишком мало информации получено и одновременно, слишком много. Её надо всесторонне обдумать, даже с нестандартными аналитическими способностями на это потребуется пропасть времени.

Так стоит ли действовать дальше совместно с этой мутной женщиной? Да и как они куда-то пойдут, если заперты здесь?

– Кира, ты это слышишь? – неожиданно спросила Клео.

– Что?

– Снаружи стреляют. Очень неплохо стреляют, из чего-то приличного.

– Я не слышу, у меня не только на лице шрам, у меня еще и с ушами не всё в порядке. И не только с ушами.

– Это быстро пройдёт… – продолжая вслушиваться в звуки, недоступные слуху Киры, рассеянно заметила женщина.

– А почему ты всё время говоришь об игроках?

– В смысле?

– Ну… себя игроком называешь и других. Тех, которые нормальные, кто не превращаются в монстров и могут возрождаться. Разве это игрушки?

– А, вот ты о чём. Кира, мы же обычные люди, и нам нужно хоть какое-нибудь объяснение. Вот и получилось, что некоторые этот мир называют игрой, тем более, Система это слово часто пишет. И ещё здесь полно всяких игровых моментов: воскрешение после гибели, усиление персонажей эликсирами и при помощи прокачки, всякие волшебные предметы, улучшения для оружия и брони, что-то вроде магии у игроков и элитных монстров и всякое такое.

– Какая-то странная игра.

– Не странная, Кира. Нет в ней ничего странного. Это только кажется. Просто, здесь играем не мы, здесь играют нами.

– Кто?

– А вот это вопрос на миллион долларов. Кира, ты что, даже сейчас ничего не слышишь?

– Нет.

– Там что-то непонятное происходит. И это приближается.

Время жизни 01.11
Город в осаде

Первую бронемашину боты потеряли посреди главной улицы города, соединяющей его северную и южную части. Широченный проспект в этом месте пересекался бульваром, жиденько засаженным каштанами и тополями. Несмотря на неработающий светофор, затор здесь не возник, и потому перекресток прекрасно просматривался со всех сторон. Едва подоспевшие от своей казармы солдаты комендантской роты разглядели издали лишь только хвост скрывающейся колонны. Дальше начиналась чересчур густая застройка, вести там преследование настолько грозно выглядевшего противника на обычном пикапе, кое-как переделанном под боевые нужды, способны лишь люди, путающие храбрость с глупостью, а таких почти всех похоронили в первый, самый тяжёлый год войны. Эти оказались куда благоразумнее и ограничились тем, что выпустили издали очередь из крупнокалиберного пулемёта.

Стрелок не промахнулся, а, так как, ленту снарядили патронами с бронебойными пулями, почти все они прошили несерьезно защищённую корму. Механика-водителя убило наповал, машину повело в сторону, смяв автобус, она снесла каштан, остановилась в его завалившейся кроне и задымилась, остатки экипажа и десант спешно её покинули. Никто им даже не попытался помешать, потому что пикап, нашкодив издали, поспешил укрыться в переулке.

Бросив разгорающуюся бронемашину, боты продолжили движение к цели, чем дальше, тем чаще сталкиваясь с попытками сопротивления. Спешно сгоняемые с ближайшей округи защитники города, вредили им, как только могли. Метким выстрелом из винтовки пробили голову командиру расчёта самоходного орудия, неосторожно высунувшемуся из люка для изучения обстановки. Чуть дальше безуспешно перегородили дорогу пожарной автоцистерной и мусоровозом, обстрелами из легкого стрелкового оружия повреждали оптику и радиооборудование, нервируя укрывавшегося под броней противника цокотом пуль по металлу.

Но, несмотря на усиливающееся противодействие, колонна направлялась дальше, больше не теряя технику. Ей оставалось немного, уже площадь показалась.

И там, за площадью, их ждали. Наполовину высунувшись из арки бокового въезда во внутренний двор здания, в подвале которого находились Клео и Кира, стояла бронемашина защитников города. В отличие от техники противника, не гусеничная, а колесная, также, у неё не было возможности выпускать противотанковые ракеты. И артиллерийского вооружения, увы, на ней тоже не было. Зато установлен пулемет такого калибра, что в мире, где о существовании Системы и её живых игрушках не подозревают, а государства группируются по союзническим или враждующим блокам, некоторым таким объединениям, после появления у вероятного противника этого оружия, пришлось спешно пересматривать стандарты бронирования.

Башенный стрелок дождался момента, когда передняя машина ботов выкатилась на прямую дорогу к площади, подставив при этом менее защищенный бок, после чего, раз за разом начал нажимать на гашетку. Как и было приказано, он выпустил четыре короткие очереди, после чего бронетранспортер рванул во двор.

Очень вовремя, потому что в место, где он только что стоял, полетели снаряды из автоматической пушки, – стреляла подбитая машина ботов. Да, она получила повреждения, да, пострадали десантники, но она всё ещё могла продолжать бой.

И бронетранспортер тоже мог. Из внутреннего двора вело несколько выходов, каждый из них несложно использовать, как амбразуру, из которой надо выскакивать на несколько секунд, выпускать пару очередей и скрываться, не дожидаясь ответа.

Если прибавить к этому немаленькое здание, набитое решительно настроенными полицейскими, и арсенал в нём, где хранилось различное вооружение, бой обещал стать интересным.

Сегодня мир изменился в одно мгновение. Мгновение истины. Мгновение, в которое к нему снизошло озарение. Паразит, угнездившийся в затылке, запустил в мозг первые нити управления и подсказал простую и неимоверно важную истину: в этом проклятом месте расплодилось слишком много предателей.

Когда-то генерала ставили в пример, как надёжного во всех отношениях военнослужащего старой закалки с железной психикой. Сейчас он уже не являлся прежним человеком и ни о какой металлической психике не могло быть и речи. Но ни то, ни другое сходящий с ума вояка не осознавал. Как и то, что разум его всё больше и больше меркнет под напором неописуемого бешенства. Очень сильно хотелось громить, убивать, крушить, ломать и дезинтегрировать саму материю до распада атомных ядер.

Да-да, хотелось делать что-то неимоверно жестокое и разрушительное, но, вместо этого, ему, ответственному офицеру высшего звена, командующему сильнейшим армейским кулаком на ближних подступах к мятежному городу, приходилось выслушивать скучнейшие и до последнего слова лживые доклады от всевозможных изменников.

Вот что ещё можно подумать о последнем донесении караульных, охранявших склад со снарядами? Вместо того, чтобы, как это у них издавна заведено, беззастенчиво разворовывать вверенное имущество на металл или даже предательски продавать его противнику, они, на полном серьёзе, запрашивали подкрепление. Тут чёрный юмор даже не в том, что им, жалким тыловым растениям, укоренившимся там, куда мины не долетают, повсюду и всегда мерещатся бородатые диверсанты сепаратистов. Нет, они, вот уж чудики необычные, дыша в трубку самогонным перегаром, панически заявляют, что их машину, направлявшуюся в направлении рембазы, атаковали страшнейшие чудовища. Может, стая Годзилл, может семейка Кинг-Конгов – подробности скрыты во мраке алкоголических фантазий.

Полковник эту скучную белиберду даже слушать до конца не стал, высказав здравое предположение, что докладчик является реинкарнацией Иуды, а также состоит в близком родстве с шимпанзе и некоторыми другими животными. Зачем уши напрягать, если и без того бреда хватает.

Сегодня все почему-то ведут себя так, будто обкурились чем-то некачественным и одновременно сильнодействующим. Кто-то тоже видит чудовищ; кто-то чуть не поджёг склад горюче-смазочных материалов термитной шашкой; какой-то совсем уж запущенный полоумный дурень угнал боевую машину, скрывшись на ней в знойном мареве раскаленной степи. Почему именно дурень, а не очередная жалко-меркантильная продажная шкура, вознамерившаяся выгодно сбыть сепаратистам казённую бронетехнику? Да потому что, вот уж недоумок, так недоумок, он не в ту сторону направился. Целая толпа потомственных неудачников, рождённых от героиновых наркоманов, уверяет, что наблюдали падение сразу двух вертолётов на северо-западной окраине города. Ну да, конечно, так оно и есть… Вот ведь жалкие личности, ведь даже самым распоследним глупцам известно, что авиация давно здесь не работает и работать не может, по вине засилья изменников.

Разнообразные новости, одна бредовее другой, поступали друг за дружкой, будто армию накрывала эпидемия скоротечного менингита. Добавить внезапно переставшую работать сотовую связь всех мобильных операторов, в том числе и вражеского. И проводная тоже не функционировала, вся разом вырубилась, теперь начальству ничего не доложишь при всём желании.

Но последнее даже к лучшему, ведь, по этой причине, оно на мозг капать не сможет. Единственный светлый момент. К тому же своя, полевая, работает прекрасно, как проводная, так и по радиоканалу, так что, управление жалким сбродом, по какому-то недоразумению названному центральной группировкой антитеррористических сил, не потеряно. Плохо только, что очень хочется убивать, а вместо этого приходится изучать гнойные выделения воспаленного сознания всяких отщепенцев из самых разных подразделений.

Вот! Стоило о негодяях подумать, и вот они, здравствуйте дорогие, – очередные нарисовались. На этот раз запрещенные вещества употребили военнослужащие подразделения артиллерийской разведки. У них, как дедовская, так и современная техника вдоль передка раскидана, накрывая город невидимой сетью прослушки. Тут тебе и контрбатарейные радары на электромагнитных волнах, и старая, проверенная десятилетиями акустика с чуткими направленными микрофонами. И эта аппаратура только что нашептала, что в центре мятежного города кто-то стреляет и что-то взрывается. Предположительно, мины калибра сто двадцать миллиметров или схожие с ними боеприпасы. Маловероятно, но, возможно, это работают танки сепаратистов.

Генерал вознамерился было произнести множество нехороших слов, упомянув, как саму, заполонённую предателями, артиллерийскую разведку, так и родню всех, без исключения, её бойцов (включая многочисленных мужей каждого из них), но резко осёкся.

Его частично безумный взгляд случайно скользнул по карте и зацепился за указанное разведкой место. Да, это, действительно, центр, потомки Каина, хотя бы, в этом не стали врать. Продажные боевики сепаратистов – люди с выдумкой, вечно что-то новое придумывают, но никогда до сих пор из тяжелого вооружения в этой части города не стреляли. Известно, что на этот счёт у них даже распоряжение имеется, очень строгое, где предусмотрены, вплоть до расстрела, кары за ослушание.

Такой же приказ лежит и в сейфе у генерала. Написан он, естественно, несомненными предателями, ведь из него следует, что, даже если из центра осаждённого города запустят ракету с атомной боеголовкой, он, без одобрения сверху, не имеет права ответить всеми доступными способами или хотя бы их частью. Вот нельзя в тот район стрелять, и всё тут.

Однако, сегодня особый день: светлый и радостный, открывающий новые возможности для реализации сокровенных желаний. А что генералу сейчас хочется больше всего? Правильно, ему нестерпимо хочется кого-нибудь убить. Даже не обязательно изменника или, хотя бы, мятежника, просто кого-нибудь.

И что самое приятное, принимая бредовые доклады, он обратил внимание, что некоторые сослуживцы готовы с искренним пониманием отнестись к его не вполне типичному желанию. Даже более того, попадались настолько идеальные единомышленники, которые, чуть ли не с криком готовы поддержать его разрушительные идеи в любой момент. Они хоть сейчас готовы присоединиться к исполнителям, приняв личное участие.

А всё потому, что они тоже хотят кого-нибудь убить. И лучше не одного. Ну что такое один? Это ничто, это всё равно, что посреди выжженной пустыни попытаться напиться каплей воды, да ещё и разделив её на целую роту. Нет, требуется кое-что принципиально иное.

И это, кое-что иное, у генерала имеется. Есть минометы, есть гаубицы разных калибров, как буксируемые, так и самоходные. Есть разнообразные реактивные системы залпового огня, в том числе авиационные, кое-как установленные на ржавые гусеничные шасси. Даже тактические ракеты имеются, но готов ли их дивизион к бою, сказать нельзя, потому что из-за коварных происков пятой колонны связь с ним потеряна, как и с командованием.

Со всеми подразделениями, располагавшимися западнее штаба, связь потеряна. Странное и досадное происшествие, но оно не помешает генералу убивать. Среди доступных видов вооружения хватает дальнобойных, надо всего лишь отдать приказ и добиться его выполнения, даже если для этого придётся расстрелять парочку-другую иуд-христопродавцев.

Он отдаст этот приказ. Никто ему теперь не помешает. Обязательно отдаст. Кому-то после этого придется выдвигаться на позиции, а кто-то уже их занимает.

Всего лишь один приказ, и полетят снаряды с ракетами. В центральную, самую густонаселенную часть города полетят. Ну а минометы жестокой метлой пройдутся по западным окраинам, нечего им без дела простаивать, пора начинать снижать поголовье предателей.

А если кто-то что-то вякнет об очередном дурацком перемирии, которое ни в коем случае нельзя нарушать без санкции верховного командования…

Если хоть кто-то разинет рот ради такого…

Если найдется среди предателей родины такой недоумок…

Этот никчемный неудачник умрёт первым. Очень жестоко умрёт.

Господи, ну как же хочется кого-нибудь убить. Может, приказать принести в жертву лейтенанта… как там его… ну этот… связист безрукий и безголовый. Бубкин, что ли? Бубликов? Да какая разница, как зовут того, кого ты хочешь подвесить ногами кверху, а затем выпустить из него всю кровь.

А ведь, насчёт жертвы, достойная идея, паразиту в затылке она нравится, не перестаёт нашёптывать о всей красоте жестокого ритуала. Однако, воинский долг для генерала всегда стоит на первом месте, поэтому, сначала, придётся позаботиться о городе. Позиции центральной группировки обступают его с трёх сторон, где-то прижимаясь к окраинам, где-то далеко от них отстоя. И со всех этих направлений сейчас заработает ствольная и реактивная артиллерия.

Время жизни 01.34
Магия льда и металла

– Ты и сейчас ни звука не услышала? – в голосе Клео не проскальзывало ничего, кроме откровенной иронии.

Стряхивая с волос пыль и кусочки штукатурки, Кира опасливо подняла взгляд на едва не обрушившийся потолок, не сдержавшись, чихнула и озвучила очевидное:

– Это обстрел. Снаряд попал куда-то рядом. Или ракета. Повезло, что мы под землёй.

– Да уж, какое великое счастье, что нас так вовремя закрыли. Спасли, получается… вот же бараны тупые. И часто у вас такое?

– Что?

– Ну… так весело. Снаряды в дома часто залетают?

– В этом районе, обычно, нет, нечасто. Он тихий.

– Не хочу даже думать, что у вас происходит в других районах… Ого! А это, вроде, крупнокалиберный пулемёт. Слышишь? Хорошо доносится, «„утёсов“» я наслушалась, не забыть. О! А теперь автоматы затрещали. Кира, ты в этом деле больше шаришь, скажи, как у вас в такие моменты? Паника начинается? Неразбериха? Всем на всё пофигу, или как?

Кира пожала плечами:

– Обычно, люди просто прячутся. Кто куда. Из автоматов в такие моменты не стреляют.

– Почему?

– А смысл? Снаряды за двадцать километров прилететь могут, ты даже не увидишь, откуда их впустили. Да и не достанешь из автомата, зачем стрелять.

– Но сейчас стреляют.

– Ага. Что-то непонятное.

– Сваливать нам отсюда пора. В смысле, бегом бежать. Под шумок бегать проще всего.

Кира указала на дверь:

– Отсюда всего лишь один выход, открыть замок можно только снаружи. Да и как сбежишь? Ты разве не видела, сколько наверху полицейских?

В здание опять попали. Загрохотало, вновь взметнулась пыль, посыпалась штукатурка, погасла одна из лампочек.

Клео, пристально уставившись на дверь, хищно усмехнулась и таинственным голосом проговорила:

– А сейчас, Кира, будет бесплатное представление. Сейчас я покажу тебе настоящую магию. Магию Континента. Смотри внимательно.

Поднявшись, соседка по камере приблизилась к двери, провела по ней пальцем, задумчиво заметила:

– Металл… Металл, это то, что надо. Как у тебя с физикой, Кира?

– В каком смысле?

– Предмет такой есть, физика называется. Учила или прогуливала?

– Ну да, учила. В школе проходили. Нормально у меня с ней. У меня со всем нормально.

– А ты знаешь, Кира, что бывает с обычным металлом, если на него подействовать очень низкой температурой?

– Он становится холодным.

– Умница, хорошо ответила, правильно и с юморком. Да, он холодным становится. Нельзя его языком облизывать на морозе, очень сильно пожалеешь. И ещё он становится хрупким, почти как стекло. Можно расколоть, если хорошенько врезать. Всё, что нам нужно, это заморозить замок.

– Так это и есть твой план? Не обижайся, но он не выглядит гениальным.

– А я и не говорю, что он гениальный. Сколько этих полицаев ты видела в коридоре?

– Двое спустились со мной, один ждал внизу. Он вышел из маленькой двери, за лестницей. Там свет горит, видно в окошко с решеткой, которое на стене. За ним может ещё кто-нибудь сидеть, я не разглядела.

– А ты у нас, оказывается, умничка. Наблюдательная. Если их двое, это нормально. С двумя я спокойно разберусь. Только, сначала, дверь. Вот, смотри сюда, сейчас я тебе такооооооое покажу. Это не фокус, это наше чудо, это, почти что, настоящая магия.

Ладонь Клео легла на дверь приблизительно в том месте, где располагался язычок замка. Несколько секунд ничего не происходило, но затем Кира отказалась верить глазам и едва не охнула от удивления, – резко дохнуло холодом, а по дверному металлу начал расползаться белёсый ореол. Очень похоже, что он состоял из крохотных ледяных кристаллов от конденсирующейся влаги.

Клео, не убирая ладонь, в унисон мыслям Киры пояснила:

– Видишь? Я, блин, настоящая волшебница. Да я могу такое сделать с чем угодно. Просто, прикоснуться, и оно тут же станет замёрзшим. Я голой рукой могу делать азот жидким. Это, Кира, наша особая магия. Магия игроков. Когда прокачаешь себя до десятого уровня, и у тебя такая появится. Или не такая. Тут, как повезёт. Особые умения выдаются случайно, повлиять на выбор Системы, обычно, невозможно. Вот и получается, что все мы, вроде магов, и у каждого магия уникальная, двух одинаковых игроков тяжело найти. У кого-то полезные умения выпадают, у кого-то не очень, у кого-то, вообще, непонятно, что с ними делать. Но даже из бесполезного может что-то выйти, потому что умения можно развивать, открывать в них новые грани. Я, поначалу, только и могла, что чуть-чуть охладить бутылку с пивом. Ну да, полезно, никто не спорит, но сама понимаешь, это совсем не то. Потом уже прокачала нормально. Пройдёт время, смогу, вот так, замораживать тварей. Мгновенно. Раз, и готово. Нам, кстати, повезло, Система наглухо прикрыла все характеристики, но почему-то не заблокировала магию иммунных. Всё обрезала, а заморозка осталась нетронутой, даже не понять, сколько сейчас на каст слила, шкалу не видно, блок в меню на её отображение выставлен.

Клео, резко убрав ладонь от заиндевевшей двери, повернулась к Кире, довольно усмехнулась и сказала:

– А самый прикол в том, что рука у меня, вообще, не замерзает. Всё, к чему прикоснусь, сразу становится льдом, зато пальцам тепло. Подожди минуточку, надо разобраться с парнишками в коридоре. Интересно, сколько их там на самом деле…

С этими словами Клео, развернувшись с хищной грацией резвящейся кошки, врезала в дверь ногой. Металл и правда замёрз до очень низкой температуры, стал хрупким, язычок замка не выдержал, разлетелся, будто брошенный об стену кусок льда, створка распахнулась.

А затем Клео исчезла. Кира только и успела увидеть, как та размазалась в воздухе, росчерком чёрной молнии исчезая в дверном проёме. Скорость, которую она набрала с места за одно мгновение, достигала столь огромных величин, что глаз за ней не поспевал. Если такое увидит чемпион мира по бегу на короткие дистанции, ему ничего другого не останется, как умереть от зависти.

Из коридора донёсся мужской крик, затем звук удара, или падения чего-то тяжёлого и твёрдого. Да и до этого тишиной и не пахло. Толстенная дверь, раскрывшись, предоставила Кире возможность гораздо отчетливее слушать то, что раньше с трудом доносилось до её проблемных ушей. Где-то наверху стреляли из многих стволов и без передышки: автоматы, пулемёты, пистолеты и винтовки. То и дело злобно постукивали короткие очереди автоматических пушек, почти непрерывно хлопали гранаты из подствольников, иногда взрывалось что-то серьёзное. Там шёл бой, настоящий бой. Но кто мог атаковать одно из самых защищенных зданий, к которому, к тому же, придётся пробиваться через весь город? Город, между прочим, очень даже немаленький и кишащий вооруженными людьми.

Неизвестно, кто, зато известно зачем. Это по душу Киры заявились. Вторая волна ботов или кто-то другой – неизвестно, но они пришли именно за ней. Интуиция требует не доверять Клео, но эта женщина только что показала, что способна делать невероятные вещи. В данный момент, не видно другого выхода, кроме как, сбежать отсюда с её помощью, пока нападающие не добрались до подвала. Это оптимальный вариант из всех возможных.

Разбираться, что делать дальше и насколько доверять этой ходячей морозилке, можно потом, где-нибудь в более безопасном месте.

Клео, бесшумно возникнув в дверях, без предупреждения бросила укороченный автомат. Увидев, как Кира поймала его без колебаний, сразу перехватив в правильное положение и проверив магазин, всё же уточнила:

– Умеешь обращаться?

– Вот здесь патроны, вот это предохранитель, его можно поднимать и опускать, вот сюда надо нажимать, если надо кого-нибудь убить, отсюда вылетают гильзы, а вот отсюда пули.

– Да ты, Кира, оказывается, террористка, всё знаешь. С тобой я где угодно прорвусь.

– Полное здание полицейских. Не прорвёмся.

– Это, Кира, не здание. Это масло. Огромный кусок масла. А я раскалённый нож. Знаешь, что раскалённый нож делает с маслом? Прорвёмся, не сомневайся. Просто иди за мной, не рвись вперёд, если что-то не так, сразу падай или прячься. Стреляй только в самых крайних случаях. И поосторожнее, не хватало ещё, от тебя очередь в спину получить. Лучше вообще не трогай автомат, если не уверена, я сама справлюсь.

– В кого стрелять?

– Да во всех, кто на глаза попадутся, никаких друзей у нас в этом свинарнике быть не может.

Выйдя в коридор, Кира, первым делом, уставилась на лежащее в конце его тело. Лицо с такого ракурса не разглядеть, но по всему прочему можно догадаться, что это тот самый полицейский, открывавший внизу решётку.

– Клео, ты чего? Ты его убила?

– Да какая тебе разница? Это всего лишь цифра, не заморачивайся. И вообще, не забывай, что они первые начали лапы распускать, нечего было меня хватать, бараны тупые. Сами напросились, теперь, хоть всех вали, Система минусовать не станет, у нас, получается, враждебность с ними. Слышишь, как наверху веселятся? У них там офигеть, как прикольно. Вот и мы сейчас с ними повеселимся. Не отставай, не то всё веселье пропустишь.

Ещё две единицы техники были потеряны, прежде чем повезло одному из гранатометчиков. Он успел выстрелить за миг до того, как выскочивший, в очередной раз, бронетранспортер, начал сдавать назад, в арку. Поражённая машина загорелась, но бот, положивший конец её проделкам, был тут же уничтожен единственным выстрелом полицейского снайпера, засевшего на третьем этаже огрызающегося огнём здания.

В свою очередь, снайпер пережил свою жертву лишь на несколько секунд. Самоходное орудие, вставшее на подъезде к площади, выпустило очередной снаряд, разорвавшийся именно в этом кабинете. Здание в очередной раз содрогнулось, и вспыхнул ещё один пожар.

Экипаж поспешно перезаряжал орудие для следующего выстрела, и никто из ботов даже не подозревал, что тот самый пулемётный пикап, пустивший отряду первую кровь, никуда не пропал. Его водитель, пользуясь хорошим знанием города, прямо сейчас подводил машину к удобной позиции. Стоит выскочить из подворотни, и увидишь корму самоходки в двух сотнях метрах. Броня позади самая тонкая, тяжелые пули легко её пробьют и полетят дальше, круша оборудование и разрывая живую плоть.

Сейчас на площади и вокруг неё действительно было очень весело и без Клео с Кирой. Но когда парочка беглянок выбралась из подвала, тем, кто оказались на их пути, стало гораздо веселее.

А в двадцати двух с половиной километрах к западу от площади, раскинувшейся перед бывшим управлением, а ныне министерством мятежников, отсчитывались последние секунды перемирия. Его, вообще-то, всячески нарушали и до этого. Почти ежедневно нарушали, это да, но не сильно наглея. То одна сторона другой несколько мин накидает под покровом ночи, то другая; то, стыдливо подгадывая залпы под грозовые раскаты, поработают гаубицы. Стрелковое оружие, вообще, не считалось, как и мелочи вроде автоматических гранатометов.

Но сейчас всё совершенно не так. Сейчас к залпу готовились одновременно две машины реактивного дивизиона. Вообще-то, их должно быть больше, но куда подевались остальные, во всём городе и его окрестности не мог сказать никто, кроме попавших в ловушку ошибочного кластера игроков.

Но даже две установки, это вам не шуточки. Бьют они не слишком точно, так что, говорить о точечном поражении не приходится, но зато незаменимы, если требуется надёжно и оперативно накрыть целый район. Ракеты калибром более двухсот миллиметров, а это очень прилично. Применение их в условиях густой застройки всегда приводит к разрушениям на больших площадях и потерям среди гражданского населения. Неудивительно, что столь опасное оружие, по условиям перемирия, строжайше запрещено. Не то, что применение, ему даже не разрешается находиться поблизости от незримой линии разграничения, разделяющей враждующие стороны. Но командованию не хотелось уводить носители реактивных монстров на дальнюю дистанцию, где, в случае активизации противостояния, они не смогут сразу же поддержать огнём.

Наведение завершилось, ракеты начали покидать пусковые установки с одинаковыми интервалами, выжигая выхлопами траву позади машин. Оперённые реактивные двигатели после выгорания топлива не болтались пустым грузом, а отделялись, отправляя головные части в свободное падение, финальной точкой которого являлось здание самозваного министерства мятежников, площадь перед ним и ближайшие окрестности.

Учитывая, что головные части движутся по параболическим траекториям, а в этих самых окрестностях имеются многоэтажные дома, высоту и расположение которых артиллеристы учесть не успели из-за спешности приказа и низкой квалификации небрежно обученных расчётов, попадания в верхние части зданий почти неизбежны. Это, увы, нередко случается при таких обстрелах. Но большая часть прилётов придётся именно туда, куда нужно.

Туда, где боты, полицейские и военные с упоением уничтожают друг дружку.

Сейчас не только генералу хотелось убивать, над всем кластером и его обитателями все быстрее и быстрее сгущалось марево коллективного безумия. Кого-то паразит порабощал быстрее, кого-то медленнее, но исключения он не делал.

Город медленно и неотвратимо скатывался к анархии с тотальным насилием. Что толку во всех усилиях его служб, если, как руководители, так и низовые исполнители, поодиночке или группами начинали пренебрегать своими должностными обязанностями. Им больше не хотелось работать, им хотелось заниматься кое-чем другим.