Текст книги "Fatal error: вне игры (СИ)"

Автор книги: Скай N

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 21 страниц)

Время жизни 03.31
Цифры против Посредников

Что это было? Ей, определенно, что-то снилось. Только что. Кира никогда не запоминает сны, но сейчас почти запомнила. Почти. Воспоминание пытается ускользнуть, она держит его за тончайшую ниточку, боясь подумать лишнее, вспугнуть. Одна неловкая мысль, и хлипкая связь с грёзами необратимо порвётся.

Что-то красное. Ей снилось что-то красное. Тревожное и важное. Оно точно такого же цвета, как и буквы, которые…

Додумать Кира не успела, нить оборвалась в тот самый миг, когда веки её поднялись. Неудивительно, ведь голову мгновенно заполнили совершенно иные рассуждения.

Ну а как иначе, если перед креслом стояли двое: тренер в тёмно-синем спортивном костюме и человек в пятнистой военной форме. Высокий и плечистый мужчина. Ничем, казалось бы, внешне не примечательный, если не считать одной, редко встречающейся черты, – от него распространялась аура абсолютной уверенности в себе. Глядя на такого, сразу понимаешь, что он настоящий, он надежный, за таким можно укрыться, как за трехметровым слоем самой качественной в мире брони.

Но нет, это не так. Он не может быть настоящим. Это всего лишь кукла. Цифра. Блеклая копия с оригинала.

Вот только именно эту копию назвать блеклой язык не повернется. Кира прекрасно знала этого человека. Она очень хорошо его знала. И она не замечала ни малейших отличий от оригинала.

Она видит его глаза. Эти глаза настоящие. Шестьдесят Второй что-то недоговаривает. Или с копиями не всё так просто, или не все копии одинаковые, или, здесь может быть что угодно. Увы, но информации до такой степени мало, что можно предполагать абсолютно всё.

Тренер, заметив, что девушка проснулась, неловко, будто стараясь замять свою вину, протараторил:

– Кира, я вспомнил. Я многое вспомнил. Сразу после того, как мы поговорили. Но то, что я вспомнил… Ведь ничего этого нет. Не существует. Нет многих людей. Очень многих. И тебя, получается, тоже нет. Но, одновременно, ты есть. Да у меня чуть голова не раскололась… вот как такое, вообще, может быть?! Ну а потом я вспомнил про Антея. Вы же родственники дальние, так ведь? Электричества нет, но у нас к линии подключен старый телефон, через бесперебойник. Батарея ещё не села, дозвонился со второй попытки, повезло. Объяснил, как смог. У тебя, по-моему, такая беда, что здесь не я нужен, здесь нужен человек, вроде Антея, чтобы разобраться.

Смешно, но даже спустя несколько лет войны эти люди до сих пор применяют позывные, старательно уклоняясь от использования настоящих имён и фамилий. Это при том, что все они, или почти все, давно известны противнику, их личные данные можно отыскать даже в открытых базах, так называемых расстрельных списках, обычно маскирующихся под словами, так или иначе связанными с миром. Все, кто в них попадают, оказываются вне закона, их можно уничтожать любыми способами, законодательства государственное и международное в таких случаях – не указ. Формально, эта практика не одобряется, на официальном уровне от неё всячески открещиваются, но фактически, государственная система правосудия или вообще не накажет за убийство человека из такого списка, или наказание окажется символическим, до смешного.

Однако, это никакая не обречённость, ведь Земля большая. Попавшие в списки люди могут не опасаться расправы, если находятся здесь, на никем не признанной территории, за которую они так долго и так безнадёжно сражаются.

Кира, будто получая компенсацию за урезанную память о снах, почти всегда просыпалась с абсолютно ясной головой, но, несмотря на это, растерялась. Не представляла, что можно сейчас сказать. А говорить придётся, ведь Антей, это не просто цифра, это военный управленец с большими возможностями. Одно неверное слово, и она опять окажется в подвале.

Девушка так и не успела открыть рот, человек в военной форме её опередил, высказавшись, как обычно, информативно и кратко:

– Привет, Кира. Обувайся и рассказывай.

Она понятия не имела, откуда здесь взялись белые кроссовки с нелепой ярко-розовой шнуровкой и не очень-то хотела узнать. Главное, что они её размера, тютелька в тютельку. Это так вовремя, это же настоящее чудо, а о природе чудес лучше не задумываться, если не хочешь разрушить сказку.

Возясь со шнурками, спросила:

– Вы меня вспомнили?

– Антон умеет объяснять, когда захочет. Вот только, я тебя одновременно помню и не помню… необычное ощущение… двоякое какое-то. Тебя, Кира, как бы, не существует. И твоих родителей не существует. Братьев, тоже нет. Но я почему-то всех их помню. Я тут много чего вспомнил. То, чего в природе не существует. Тебя, вот, нет, а ты передо мной сидишь. Я хочу знать, как у человека может оказаться две памяти. У меня к тебе много вопросов.

Кира взялась за второй кроссовок и покачала головой:

– Я мало что могу рассказать, сама почти ничего не знаю. Да и не до разговоров сейчас, мне нельзя долго оставаться на одном месте. Меня ищут. Если найдут, сразу убьют.

– Кто тебя ищет?

– Очень нехорошие люди. И очень опасные. Вы знаете о нападении на министерство? Бывшее управление МВД, где полиция.

– Конечно, знаю, на моей памяти, это второй случай. С первым всё ясно, давняя и неприятная история, а вот с сегодняшним ничего не ясно.

– Это были они. Очень долго рассказывать, но им нужна я.

– Из-за того, что тебя не должно быть?

Не зная, как ещё можно объяснить весь этот бред, Кира кивнула:

– Да. Они должны меня стереть, или исправить. Так это у них называется.

– Кира, я вижу человека в чёрном пальто, – неожиданно произнёс тренер. – И он не один, с ним такой же ненормальный. Они бы ещё шубы надели. И по-моему, они хорошие люди, тебе не надо их бояться.

Вскочив, девушка обернулась к окну, успев вскользь бросить взгляд на вход в здание, где, возле дверей, переминался с ноги на ногу одинокий солдат из свиты Антея. Основное внимание привлекло происходящее чуть дальше, где по опустевшей улице шли двое мужчин: чёрные пальто, чёрные шляпы, у одного, несмотря на приличное расстояние, просматриваются основные черты лица.

Кира его уже видела. Недавно. С того крайне неприятного момента и часа не прошло.

– Никакие они не хорошие. Мне надо уходить.

Антей покачал головой:

– Зачем? Их только двое, а со мной четверо ребят. Сейчас мы их вежливо примем и поинтересуемся: в связи с какими такими обстоятельствами они одеты не по сезону.

– Нет, не связывайтесь с ними. Это очень опасные люди. Надо быстро уходить.

– Да, тебе здесь и правда нельзя оставаться, – по своему истолковал слова девушки Антей и обернулся к тренеру: – Выведи Киру через второй выход, посади в машину, скажи водителю, чтобы отвез в расположение и никуда не отпускал. А я здесь, пока что, разберусь.

С этими словами Антей своей непоколебимо-уверенной походкой направился к выходу. А Кире только и осталось, бессильно уставиться ему вслед. Она прекрасно знала, что никакие слова сейчас не имеют смысла. Увы, но если этот человек принял решение, всё очень серьёзно, это значит, что он, вряд ли от них откажется. Дай ей время, ещё можно уговорить, убедить, но времени нет, Посредники уже рядом.

– Кира, не стой, иди за мной, – попросил тренер. – Ты же слышала, что сказал Антей.

Ну да. Слышала. Как он сказал, так и будет. Даже с копией этого человека сложно или невозможно спорить, он всегда и во всём сильнее.

* * *

Машина, как это принято у городских военных, оказалась большой, высокой и очень неудобной. Особенно для Киры. Кресла в ней приспособлены для неприхотливых людей с куда большими габаритами, но она на это не обратила внимание, её сейчас занимало другое. Девушка, стараясь не упускать из виду нужное и так и сяк крутилась, чуть шею не вывихнула, пока объезжали здание зала, выбираясь на дорогу.

И Кира рассмотрела, что солдат возле входа больше не стоит. И Посредников тоже нет. Возможно, они уже внутри, возможно, уже выскочили из других дверей и вот-вот появятся позади машины, после чего начнётся стрельба.

Стрельба и правда началась, но только стреляли не по машине. И даже не на улице, а внутри, где-то в недрах спортивного центра. Частая пальба одиночными, пара коротких автоматных очередей, а затем, после нескольких секунд тишины, хлопок гранатного разрыва.

– Что за?!. – вскинулся водитель. – Там же Антей!

– Его уже нет, – почти не разжимая губы, ответила Кира.

Ну вот не верится ей, что копия Антея и несколько копий его солдат сумеют остановить тех, кого посылают в случаях, когда с проблемой не справилась толпа хорошо вооружённых ботов. Система, подчиняясь логике, усложняет противников, а не упрощает, так что…

– Чёрт-чёрт-чёрт! – в сердцах добавил водитель, давя на газ.

Может он и ругается, но своё дело знает хорошо. Не попытался задержаться, что-то выяснить, действует строго в рамках приказа. Водитель даже головой почти не вертит, редчайшая выдержка.

А вот Кира так и вертела вовсю. Она не выпускала здание спортивного центра из виду, вдруг получится понять, что же именно там происходит.

Внимание! Посредник номер тридцать девять выбывает из схватки. Старт процедуры выбора замены в команде Посредников.

Внимание! Команда Посредников усиливается одной единицей спецтранспорта.

Что значит, выбывает? Убит? Покалечен?

Додумать Кира не успела. Вновь затрещали выстрелы, громадное стекло на втором этаже спортзала покрылось белёсыми отметинами пулевых пробоин, а затем разлетелось, выпуская наружу зловеще-тёмную фигуру, которая, несмотря на головоломный трюк, ухитрились не потерять шляпу. Прыжок немыслимый для человека, так не всякий тигр сигануть сможет.

Вот только, Посредник сумел. Он по-звериному перелетел через оба газона и пешеходную дорожку между ними, его невероятный прыжок завершился уже за обочиной, на асфальте дороги, с которым человек в чёрном соприкоснулся обеими подошвами, встав на них твёрдо, идеально сохранив равновесие. А дальше, не медля ни мгновения, припустил вслед за машиной.

– Чёрт! – вновь завёл свою односложную песню водитель.

Кира оценив скорость преследователя, потребовала:

– Дайте пистолет, он нас догоняет.

– А больше тебе ничего не дать?! – воскликнул солдат, надавив на педаль газа с такой силой, что мощный двигатель взревел медведем, у которого, только что, отобрали последнюю бочку мёда.

Кира, непрерывно оглядываясь, верила своим глазам и одновременно, не верила. Теперь она не могла понять, почему Двадцать Второй не настиг её в парке. Получается, её не застрелили лишь только потому, что там не было асфальта, и прямо передвигаться не позволяли деревья с кустами. Задумка использовать эти преграды и правда спасла жизнь, на прямой дороге преследование не заняло бы и минуты. Сейчас Посредник такое вытворял, что девушка глазам не верила. Ноги мужчины в чёрном невозможно рассмотреть, они слились в мельтешащий ореол, расстояние между ним и машиной стремительно сокращалось.

Водитель, наблюдая за происходящим в зеркало, ошеломленно охнул, после чего показал, что знаком с историей лёгкой атлетики и её непревзойдёнными рекордами:

– Это ещё что за Усэйн Болт?!

– Пистолет дайте! Он убьет нас обоих! Ну дайте же! – Кира требовательно протянула руку.

– Да отвали ты, ненормальная! Сейчас оторвёмся!

В этот миг Посредник выхватил из-под полы пальто всё тот же ненормально-длинный пистолет, вскинул его и открыл огонь прямо на бегу, даже не подумав притормозить. Сзади по машине гулко ударило, затем это случилось ещё раз, после чего тонированное стекло там покрылось густой сетью трещин. Ещё одно попадание, и оно наполовину рассыпалось, а водитель вскрикнул. Следующий выстрел, и ещё один крик. Струя крови из перебитой артерии ударила в обивку потолка, откуда разлетелась множеством брызг, которые попадали, в том числе, на Киру.

– Чёрт!!! – не своим голосом заорал раненый, судорожно выворачивая руль.

Едва вписался в поворот, а ведь улицы здесь широкие. Ехавшая навстречу машина военной полиции притормозила, там явно заинтересовались странным маневром. Бегущий со скоростью разогнавшегося мотоцикла и по-зимнему одетый человек, непринуждённо постреливающий из пистолета, заинтересовал их уже куда больше, они начали поспешно разворачиваться.

И не просто разворачиваться. Антей – известный в городе человек, и его машину знают многие. Особенно, это касается тех, кто обязаны такое знать по долгу службы. Военные полицейские, естественно, входили в их число. И сейчас, увидев, что кто-то самым наглым образом покушается на такой транспорт, они сделали то, что предписано делать в таких случаях.

В Посредника, наконец, начали стрелять. Увы, не Кира, а полицейские. Похоже, попали сразу, он как раз мимо их машины пробегал. Увы, но вместо того, чтобы упасть замертво, только дернулся, после чего повторил свой коронный прыжок, пусть и не настолько эффектно, как в первый раз. Этого хватило, чтобы перелететь через гранитное ограждение лестничного спуска в подземный переход, где достать огнём его не так-то просто.

К сожалению, рассмотреть дальнейшие события Кира не смогла, потому что в этот миг водитель без крика и стона сполз на бок, привалившись к двери. Или умер, или потерял сознание, это не так важно, в сравнении с тем, что разогнавшаяся машина осталась без управления, а нога солдата почему-то продолжала давить на педаль газа. Ухватившись за руль, девушка каким-то чудом в самый последний момент успела избежать столкновения с нёсшимся навстречу грузовиком газовой службы.

Очень трудно в таком положении управлять неудобной машиной и одновременно разбираться с ногой отключившегося водителя, по-прежнему продолжавшей газовать. Поэтому, Кира даже не стала пытаться заниматься вторым делом, попробовав решить вопрос проще.

Ну, это ей так показалась, что проще. Вот что может быть элементарнее для такого случая, чем на полном ходу вытащить ключ из замка зажигания? Времени на обдумывание всех последствий задуманного не оставалось, действовать придётся прямо сейчас. Да, Кира в любой ситуации предпочитает вести точные расчеты, но не всегда для этого есть возможности.

В общем, она это сделала.

То, что случилось в следующий миг, больше всего походило на последствия жестокой аварии. Будто бампер в столб металлический врезался, только без звука удара и грохота разламывающегося металла. Киру из скрюченного, неудобно развернувшегося положения, швырнуло вперёд, безжалостно приложив боком, из-за чего сильно ошеломило, и потому она не смогла выполнить второй пункт плана остановки машины. А именно – попытаться хотя бы чуточку уменьшить скорость при помощи ручного тормоза.

Впрочем, это лишнее, машина и без него останавливалась стремительно. Но, сумев выпрямиться, Кира увидела, что пребывает в считанных мгновениях от столкновения с бетонной стеной, ограждающей сильно затянувшуюся стройку, затеянную еще до начала войны. Вновь ухватившись за руль, девушка чуть было не повторила вслух любимое слово водителя, потому что тот, в ответ на нажим, даже не шелохнулся. Совершенно не слушался, его будто что-то держит с непреодолимой силой.

Девушка успела вытянуть руки назад и ухватиться за спинку сиденья за секунду до столкновения, пытаясь сберечь бока и голову. Стукнуло конкретно, но обошлось без травм и потери сознания. Однако, обрадоваться этому она не успела, потому что Посредник, торопливо отстреливавшийся от полицейских, решил, напоследок и Ошибке внимание уделить.

Пуля пролетела через салон, пробив по пути все спинки кресел, после чего со злобной силой ударила в Киру. Из раны на грудь и бок брызнуло горячим, глядя на собственную кровь, хлынувшую потоком, девушка, борясь с накатывающей дурнотой и слабостью, действуя одной лишь левой рукой, торопливо распахнула тяжёлую дверь и вывалилась на асфальт, приложившись об него слегка пострадавшим при экстренном торможении плечом.

Перед глазами всё расплывалось. В том числе и вспыхивающие слова очередного системного сообщения. Они ведь, точно такого же цвета, как и её кровь. Она их видит, но не воспринимает, не в состоянии понять, о чём они говорят. Увы, но накатившая боль оказалась до такой степени непереносимой, что мышление отключилось, остались только рефлексы.

Время жизни 03.50
Точки на карте

В теле среднестатистической женщины содержится около четырех с половиной литров крови. В теле Киры, конечно же, её поменьше. Она не знала, насколько именно, но с вескими основаниями предполагала, что разница приличная. Несмотря на то, что ладонью зажимала дико болевшую рану, жизнь продолжала вытекать с пугающей скоростью. Положение усложняло то, что пуля проделала сквозное отверстие: попала в руку возле локтя, пронзила трицепс наискосок и вышла возле плеча. Приличный путь проделала, и на всём его протяжении повредила множество сосудов, которые тот ещё багровый потоп устроили.

Увы, но ладонь у Киры чересчур узкая, с тонкими длинными пальцами. Как ни старайся, можно, относительно качественно, перекрыть лишь только одно отверстие. Или пытаться контролировать оба, но получится слишком ненадёжно.

Каждая потерянная капля, это минус к уже сниженному артериальному давлению. И минус к кислороду, который тело должно получать бесперебойно в требуемом количестве. Кира не знает, как далеко зашли последствия ранения, но у неё, временами, начинается головокружение, картинка расплывается перед глазами, слабеют ноги, накатывает опустошающая апатия и несмотря на летний зной, знобит до зубовного перестука. Возможно, это всего лишь следствие шока, но надо быть готовой к самому худшему варианту.

Если Кира сейчас свалится, всё закончится очень быстро. За ней теперь остаётся кровавый след, а, как объяснял Шестьдесят Второй, и боты и Посредники могут запросто находить по нему Ошибок.

Впрочем, люди в чёрных пальто и без пролития крови неплохо с этим делом справляются.

Дела Киры сейчас до такой степени плоховаты, что она даже перестала пытаться передвигаться скрытно. Шла да шла себе вперёд, сама не осознавая, куда и зачем, лишь бы на месте не стоять. Но пока что ей везло, никто не пытался остановить, улицы в этом районе вымерли, городу нет дела до прихрамывающей и залитой кровью девушки, шагающей посреди улицы с отсутствующим видом. То и дело неподалеку рвутся снаряды, складывается впечатление, что вражеская артиллерия бьет именно по тем местам, где вспыхивают перестрелки. Но, возможно, это просто совпадение, или уши работают плохо, не до конца преодолев последствия оглушения.

Разум, привыкший просчитывать всё и вся, постепенно приходил в себя и естественно, начинал заниматься привычным делом. Основное внимание он, само собой, уделял самочувствию, потому быстро пришёл к неутешительным выводам. Нет, так не пойдёт, кровь вытекает слишком быстро, если ничего не предпринять, давление упадёт до критической отметки. Нужно заняться раной. Но как? Жгут под плечо? Но у Киры даже ремня нет. Сделать повязку из одежды? Можно, конечно, но место неудобное, здесь нужны нормальные бинты и побольше. От обрывков ткани будет мало толку, да и одежды на ней настолько немного, что после перевязки придется ходить голой, а это противоречит её жизненным принципам и станет причиной повышенного внимания со стороны цифр.

Надо думать. Надо считать. Надо перебирать варианты. Надо напрягать мозг, Кира это умеет получше многих. Забыть об апатии, о боли, о смертельной усталости и опустошенности. Надо делать хоть что-нибудь, а не шагать непонятно куда походкой сомнамбулы. Давай, соберись уже, тряпка, напряги память. Ты ведь помнишь нумерацию домов и сколько в каждом из них окон, так вспомни и всё остальное. Срочно определи, что из этого поможет тебя спасти.

Встрепенувшись, Кира чуть повернула, обойдя очередной дом не с той стороны, с которой намеревалась пройти первоначально. Как и ожидалось, за ним обнаружилась глубокая яма, вырытая коммунальщиками. Они по всем правилам оградили её кольями из реек, между которыми натянули бечёвку с лоскутками из красной ткани. Вот она-то сейчас и нужна, точнее – её кусок.

Следуя наспех проведённым расчётам, Кира подобрала осколок стекла ещё по пути, поэтому не пришлось терять время на поиски режущего предмета. Жгут устроила прямо на ходу, безжалостно перетянув руку чуть выше развороченного выходного отверстия. Непродолжительную остановку пришлось устроить только лишь для его фиксации.

Потеря крови резко уменьшилась, сейчас она едва сочилась. Вскоре эти жалкие остатки покинут перетянутую конечность, что хорошо, но, одновременно и плохо. Теперь у Киры, считай, нет правой руки. Даже от простреленной есть какой-то толк, а от онемевшей его не будет вообще.

Обходя горящий дом, который тушили сразу две пожарные машины, девушка кое-как умылась в бегущем со стороны дымящегося здания мутно-пенном ручейке. Особо чистой не стала, но теперь, хотя бы, окровавленная ладонь не прилипла к рации, когда доставала ту из кармана.

– Это Ошибка. Шестьдесят Второй, ты меня слышишь?

– У меня сейчас кое-какие дела наметились, но да, слушаю тебя очень внимательно. Как дела? Отоспалась или померла? Или и то и другое успела?

Это ей мерещится из-за проблем с восприятием действительности, или голос загадочного собеседника стал другим? Если прежний походил на слова компьютерного персонажа, чистые и безликие, этот более тихий, натуральный и заметно искажённый помехами. Качество связи заметно упало.

Да какая, блин, сейчас разница, главное, что его слышно!

– Я живая.

– Прекрасно.

– Но всё остальное не прекрасно.

– Не удивлён, ведь у тебя всегда так. И что на этот раз?

– Я ранена.

– Сильно?!

– Идти могу. Кое-как. И за мной гонится Посредник. А может и два Посредника. Я так и не поняла, что там со вторым случилось.

– Какая-то офигенски непростая цифра подловила его на подрыв гранаты. Подставился, как последний лох. Слиться от цифры, это всё равно, что безголовому дебилу проиграть в шахматы.

Несмотря ни на что, Кира сумела улыбнуться. Да уж, оригинальный Антей до такой степени крут, что его крутизны и на копию хватило.

– Я знаю, что здесь есть какое-то волшебство. Видела его. Может, найдется такое, которое меня утащит подальше отсюда? Я скоро свалюсь, по-моему, слишком много крови потеряла.

– Нет, нифига ты не свалишься, слишком живучая, да и голос у тебя почти бодрый. И в принципе, да, есть один несложный способ тебя оттуда вытащить. Он верный, чётко сработает.

– Как?

– Убей себя.

– Что?!

– Да умри ты уже, наконец! Задолбала своим бессмертием! Просто как-нибудь умри. Убейся об Посредника. Или заберись на высокий дом и выясни, что крепче: асфальт или твоя голова. Тебе всего лишь надо умереть, после этого Система сгенерирует в городе новую зону максимальной агрессивности и сразу же воскресит тебя в ней. Жизненный опыт у тебя уже есть, как из таких местечек выскакивать, представляешь. А дальше ты окажешься на улице отдохнувшей, с полным литражом крови и без ран. Как тебе такой расклад?

– И я опять окажусь там босиком?

– Точно не знаю. Возможно.

Обессилено улыбнувшись, Кира покачала головой, прекрасно зная, что собеседник не может увидеть её жестикуляцию:

– Ничего не получится. Я не согласна на такое.

– Почему? Ты всего лишь одну жизнь потеряешь, зато целую прорву проблем решишь одним махом.

– Мне подарили хорошие кроссовки, не хочу их потерять.

– Да ты на всю башку ненормальная.

– Ага. Так и есть. Слушай, а каким способом меня находят Посредники? Я ведь не оставляла след, пока меня не ранили. Чуточку ступню повредила, но крови оттуда немного вытекало, да и на машине немного подъехать получилось, по пути вряд ли на дорогу часто капало. Так как они смогли?

– Долго объяснять, разные способы есть.

– А я могу их находить?

– Да ты и правда ненормальная. Зачем тебе их искать? Скучно стало?

– Необязательно искать. Просто, полезно знать, где они. Хотя бы, направление на них определять.

– Не получится. Разве что, пытаться определять по косвенным приметам, мониторя интерактивную карту с полной детализацией.

– Как это?

– Да забей, у тебя нет интерактивной карты. Хотя… Посмотри в меню раздел «„Картография“».

– В каком меню?

– Вслух или мысленно чётко произнеси: «„Меню“». Ну как?

Сразу ответить Кира не смогла. Да что там отвечать, она даже шагать перестала, замерла, будто громом поражённая. Было от чего.

Невинное слово из четырех букв призвало ворох каких-то полупрозрачных таблиц, иконок и надписей, зависших перед лицом. Такое ощущение, что в поле зрения отобразился объёмный интерфейс сложно устроенной компьютерной программы.

– Ошибка, ты чего притихла? Тебя там, случайно, не грохнули?

– Нет. Я пытаюсь понять, что у меня перед лицом.

– Это, Ошибка, меню иммунного. Меню управления твоими игровыми возможностями. То, что ты называешь волшебством и много чего ещё. Так же мысленно вызови пункт «„Мои характеристики“». Что в нём видишь?

– Прямоугольник красный. В нём черными буквами написано одно слово.

– Дай угадаю: «„заблокировано“»?

– Ага.

– Всё правильно, ты же Ошибка, у тебя всё закрыто, все твои возможности под замками. Есть в меню хоть что-то, на чём нет блока?

– А как это узнать?

– Мысленно закрывай всё, что видишь. Элемент за элементом. Оставляй только не заблокированные, их можно сворачивать в разные стороны, как окна обычных программ, чтобы не получилась нечитаемая куча. Когда закончишь, скажи.

– Я уже.

– Да ты шустрая. И что осталось?

– «„Мои заметки“», «„Споровый баланс“», «„Картография“» и…

– Стоп! Вот «„Картография“», как раз и нужна.

– И что мне с ней делать?

– «„Картография“» помогает игрокам находить нужное направление. Вот ты, как его находишь? Как определяешь направление? По памяти? А если впервые на этом месте?

– Ну… обычно, я ношу с собой компас.

– Серьёзно? Ты по городу ходишь с компасом? Боишься заблудиться?

– Вообще-то, нет. Не всегда. Разные случаи. Вообще, я его для другого ношу.

– Для чего?

Кира, борясь с неистовым желанием завалиться на асфальт и закрыть глаза, усмехнулась почти безумно:

– Ну как это, для чего? При помощи компаса можно находить мох на дереве.

– У тебя шуточки, какие-то, неуместные…

– Да я понимаю, что бред несу, но это помогает не свалиться. Надо чем-то занимать голову, иначе плохо совсем. Так что мне делать с твоей «„Картографией“»?

– Тебе ничего не надо с ней делать.

– А зачем тогда, вообще, о ней разговор завёл?

– У меня есть кое-какие возможности, я могу закачать тебе полную интерактивную карту города. Там высшая детализация, плюс расширенная игровая информация, за такую любой иммунный десяток жизней отдаст и даже торговаться не станет. Она того стоит, уж не сомневайся. По ней ты сможешь отслеживать вспышки агрессии у цифр, как явной, так и подавляемой Системой, мы их называем минимумами. Минимумы агрессии на карте выделаются зелёными ореолами. Если они перемещаются, это, скорее всего, шагают или катаются Посредники. Вокруг них образуется что-то вроде зоны личной безопасности, в которой снижается агрессивность местных, даже если у тех уже крыша протекает, или, вообще, полностью развалилась. К Посредникам, обычно, ни цифры не лезут, ни мертвяки невысоких уровней, а высоким сюда сложно попасть, кластеры на период исправления ошибок закрываются полосой кисляка, твари его терпеть не могут.

– Закачивай карту.

– Не спеши, торопыга, здесь есть один нюанс, и он тебе не понравится. Понимаешь, разум обычного человека к таким шуточкам не подготовлен, все твои характеристики на нуле, да ещё и заблокированы. Закачка, вряд ли, тебя убьет, но сознание, скорее всего, потеряешь надолго. А его, сама понимаешь, терять нежелательно.

– Тогда какая мне польза от твоей карты?

– Ну не скажи, пользы побольше, чем вреда. Понимаешь, после смерти ты останешься без имущества, а вот информация никуда не денется, загруженную карту трудновато потерять. После воскрешения, возможно, некоторое время будет адски трещать голова, но это пока не освоишься. Карта очень навороченная, далеко не всякий в ней разберётся, но ты, по-моему, не совсем тупая, думаю, быстро приспособишься.

– Закачивай.

– Да что я слышу? Неужели ты, наконец, согласилась познать чудо первого воскрешения?

– За это не переживай, я планирую тебя пережить.

– Да я, вообще, не переживаю, даже рад за тебя, честное слово. Всего лишь одну жизнь потеряешь, это фигня.

– Да не собираюсь я ничего терять.

– А кто тебя спрашивать будет?

– Хочешь со мной поспорить?

– На что?

– На то, что я не потеряю жизнь.

– Ты её потеряешь.

– Ладно, считай, что мы поспорили. Закачивай, давай.

– Ну смотри, не говори потом, что я тебя не предупреждал. Сейчас начну, готовься. Учти, что карта подробная, но на ней показывается далеко не всё. Ты не сможешь разглядеть на ней каждого человека и машину, но если где-то возникнет толпа или пробка, там, скорее всего, появятся отметки. Там много разных тонкостей. Всё, я готов. Ты готова?

– Да.

– Ну, поехали.

Вопреки самоуверенному заявлению, Кира и правда едва не вырубилась. Колени подогнулись, со стуком врезавшись в асфальт, вспышка боли на миг привела девушку в чувство, благодаря чему она успела упереться в бордюр предплечьем, вместо того, чтобы сильно врезаться в него виском.

И ошеломлённо замерла в таком положении, погрузившись в меню картографии. Заполучив карту, оно мгновенно ожило, активировались до тех пор невидимые функции. Управление ими оказалось интуитивно понятным, одно лишь стало проблемой, загрузка ещё продолжалась, поэтому Кира не смогла рассмотреть весь город. Пока что, доступны лишь отдельные его районы, будто кусочки мозаики, разделенные светло-серой пустотой. Но чем дальше, тем прорисованных областей становилось больше, «„белые пятна“» стремительно сдавали позиции.

– Ошибка, я знаю, что ты меня уже не слышишь, но обязан сообщить, что загрузка прошла успешно.

– Я тебя прекрасно слышу.

– Ошибка?! Ты уже очнулась?! Обалдеть, как быстро!

– Чтобы очнуться, надо, для начала, потерять сознание, а я его не теряла.

– Это что за бред?! Похоже, какой-то сбой, карта не загрузилась, первый раз такое вижу.

– Всё нормально, она загрузилась.

– Тогда почему ты не валяешься?

– Потому что, ты проспорил.

– Такой объем в неподготовленную голову любую свалит.

– Моя голова готова и не к такому.

– А что у тебя с ней не так? Почему ты не свалилась?

– Я же говорю, она у меня ко всему готова.

– Да кто ты, вообще, такая?

– А ты?

– Я? Я просто добрый голос из рации.

– И откуда у тебя такие полезные возможности, «„добрый голос из рации“»? Что ты ещё можешь сделать?

– Почти ничего. А ты чем сейчас занята?

– Пытаюсь подняться и пойти дальше.

– Подняться не можешь? А голос почти бодрый.

– Он у меня всегда такой… как бы ни было плохо, надо всегда улыбаться…

– Тебе и правда лучше убиться.

– Так кто ты такой?

– Вообще-то, я первый спросил.