Текст книги "Еще один год (СИ)"

Автор книги: СкальдЪ

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 10 страниц)

Британские маги, на самом деле, очень и очень консервативны и не замечают массы полезных вещей и идей. Они не понимают достижений современной технологии, в большинстве своем презирают их и просто брезгуют использовать. И поэтому они зачастую не готовы ко многому из того, что могут предложить современные технологии. На этом и был построен весь мой план. Если сработает – прекрасно. Если нет, то я просто аппарирую нас отсюда.

– Отойди еще, – приказал я, и девушка послушно сделала пару шагов.

Одну гранату я положил на землю, а вторую взял в левую руку и несколько раз глубоко вздохнул, успокаиваясь. Потом зажал палочку в зубах, вытер неожиданно вспотевшую правую ладонь о мантию, еще раз вздохнул, вновь взял палочку в руку, выдернул кольцо и одновременно подкинул гранату вверх.

Время до взрыва 4,9 секунд… Сколько я таких гранат взорвал на Гриммо-12 и не счесть. Правда, там все происходило в спокойной обстановке, а здесь все иначе.

– Локомотор, – я взмахнул палочкой, перехватывая гранату в воздухе, не сбиваясь с движения, описал резкую дугу, и словно щелкая хлыстом, запустил снаряд в окошко, где горел такой уютный огонек.

Все получилось хорошо. Почти сразу я почувствовал уже привычную тяжесть – моя палочка казалась надежной и многократно проверенной рукоятью хлыста, само заклинание напоминало невидимую ленту, а граната выступала внушительным утяжелением на самом кончике.

– Физкульт привет, ублюдки!

Недолгий полет гранаты был красив… Раздался звон выбитого стекла и в следующую секунду прогремел оглушительный взрыв, и дом ощутимо тряхнуло. Из крыши и из стен вылетело несколько досок, куски черепицы и осколки стекол. Взрывной волной взметнуло тучу пыли. Мы услышали, как в доме забилось об стены и пол что-то внушительное и массивное. В лесу взволнованно закаркали уснувшие птицы, а из деревни им ответил проснувшийся скот. А потом все затихло.

Я оглянулся назад и поймал восхищенный взгляд Луны. Она подняла большой палец и улыбнулась.

Я перевел взгляд на деревеньку – взрыв там явно услышали, и теперь у нас есть всего несколько минут, прежде чем жители очухаются, наберутся смелости и пойдут узнавать, что это громыхнуло недалеко от кладбища.

Страхуясь, я выдернул чеку у второй гранаты и отправил ее следом – на этот раз все прошло еще лучше. Выждав, для порядка, пока затихнет шум от взрывной волны, я кивнул Луне, и мы, держа палочки наготове, отправились к дому. Мы двигались быстро, сохраняя бдительность, и я в любой миг, в случае опасности, был готов исчезнуть отсюда.

Зелено-серо-белый мир смотрелся странно, но зато мы прекрасно различали все необходимые детали, видели, куда ставить ноги и что происходит вокруг нас.

Подойдя к дому, я осторожно приоткрыл заскрипевшую дверь. Этот звук, казалось, едва не взорвал замершую реальность.

Мы стали подниматься по узкой лестнице. Луна шла позади, держа меня за левую руку. Правую, с палочкой, я выставил вперед.

Рассохшиеся ступени немилосердно скрипели, и я старался наступать поближе к опорам. Луна шла удивительно легко, даже изящно, и ни одна из половиц так и не подала голос под ее ногами.

Остановившись на площадке второго этажа и сориентировавшись, где нужная нам комната, я палочкой медленно нажал на дверь, заставляя ее открыться. Она, провернувшись на одной петле, с грохотом упала внутрь, открывая комнату.

Когда-то здесь стояло роскошное кресло с высокой спинкой, потертая оттоманка и еще пара предметов, включая камин, тяжелую керосиновую лампу и стол.

Сейчас от всего этого остались лишь разбросанные по всей комнате осколки и обрывки. Я чувствовал множество защитных заклинаний, что опутывали это место. Вот только все они рассчитаны на противодействие враждебной магии. Невероятно, но факт – шаблонность мышления подвела Темного Лорда!

И еще здесь была кровь, целое море крови, разбрызганное по стенам, потолку и полу. В ночном зрении кровь казалась практически черной, и от нее поднимался серебристый, едва заметный дымок.

Огромная змея находилась посередине – взрывом ее практически порезало на несколько кусков.

Воландеморта, его я узнал по маленькому, уродскому тельцу, по размеру напоминающему двухлетнего ребенка, вообще разорвало на несколько частей. Лучше всего сохранилась голова с единственным уцелевшим глазом.

А еще там было тело профессора Квиррелла. Взрывом ему оторвало левую руку и правую ногу. Он лежал около стены, и смерть так не успела стереть удивление с его лица. В неповрежденной руке он держал палочку – похоже, сукин сын успел-таки ее выхватить, продемонстрировав феноменальную реакцию.

– Осталось последнее, – я обернулся к Луне. – Лучше тебе этого не видеть.

– Хорошо, – она без раздумий отвернулась.

Встряхнувшись, я принялся действовать. На мертвых я особо не смотрел – и так видно, что с подобными травмами не живут.

Первым делом я нагнулся к телу Волди, выхватил из кармана пробирку и набрал его крови, пока она не стала сворачиваться и густеть. Это вещь важная и еще может мне пригодиться.

Потом я достал из кармана нож, подаренный Сириусом Блэком, и поочередно отсек головы у Волди, Квиррелла и змеи. Тяжелее всех пришлось с Нагайной – я словно резал тугую, неподатливую резину, которая по размеру не уступала ноге взрослого, сильного мужчины. Но в руках у меня находился не обычный кухонный нож, а серьезная магическая вещь, и тело Нагайны не устояло.

Работа вызывала отвращение, а сам себя я напоминал заплечных дел мастера. Я с трудом сдерживал тошноту и боролся с отвращением. Да и запах дерьма из разорванных кишок, что стоял в этой комнате, буквально резал глаза.

Головы я отрезал на всякий случай, так, чтобы было наверняка. Вытерев ладонь об мантию Квиррелла, я протянул Луне руку, и мы аппарировались на холм.

– Пирокинез! – с моей палочки устремилось пламя и жадно, словно голодное, накинулось на дом. Сухое дерево занялось знатно и скоро. Я некоторое время подпитывал огонь магией, а потом прекратил.

В ночном зрении дом полыхал на все небо. Яркие, вертлявые искорки мириадами улетали к чернильного цвета небесам.

– Ты как? – я посмотрел на Луну и невольно замер, изумленный. В свете разгорающегося пожара ее глаза светились, а тело испускало неяркий свет. Луна не переставала удивлять…

– Все хорошо, – ее голос звучал бодро, вот только лицо было бледное.

– Ты молодец, – подбодрил я девушку. – Агуаменти!

Струёй воды с кончика палочки я быстро смыл кровь с нашей обуви и привел одежду в порядок, убирая пыль и грязь.

Оглянувшись, мы увидели, как от деревни в нашу сторону движется толпа из пары десятков человек с фонарями. Некоторые держали в руках длинные палки, и я сообразил, что это ружья.

– Пора уходить, – напомнила моя спутница.

Мы снова забрались под мантию-невидимку. Люди, конечно, нас не видели, а вот на ревущий костер, в который превратился дом, смотрели с опаской.

Уверен, что совсем скоро здесь появятся и мракоборцы, проверяя, кто и что здесь колдовал. Мракоборцы почувствуют незарегистрированную магию, но конкретно установить, кто здесь развлекался, не смогут. Это вам не дом Дурсли, обвешанный «следилками», где они точно знали, что колдует именно Гарри Поттер.

– Уходим, – я нащупал теплую и доверчивую ладошку.

И мы аппарировались в Хогсмид.

После аппарации Луна вздрогнула и споткнулась. Я подхватил ее, крепко обнял, прижимая к себе. Она выглядела потрясённой, но держалась достойно. Очень достойно, особенно учитывая ее возраст и то, что она увидела.

Мне и самому вдруг стало как-то херово. Содеянное догнало и неожиданно ударило, словно грузовик из-за поворота. Кровь, запах и тяжелые образы вертелись перед глазами, вызывая тошноту и отвращение.

– Спасибо тебе, Лу, – я медленно и нежно поцеловал ее в щеку.

– Гарри, – она привстала на цыпочках, со всей силы обняла меня за шею и неожиданно расплакалась.

И мы просто стояли. Долго стояли. Сейчас нельзя было говорить о чем-то важном и личном. Да и вообще лучше помолчать. Нам надо просто пережить этот вечер, успокоиться, а потом принять душ и смыть с себя весь этот кошмар.

Я глубоко дышал, прижимал к себе Луну и старался не думать о своем поступке. Он был необходим, но вот гордости я почему-то не ощущал. Возможно, гордость придет позже, когда я окончательно пойму, какое чудовищное будущее мы с Луной сумели на время предотвратить.

Отдышавшись и немного придя в себя, мы отправились в Хогвартс, держась за руки. И я все отчетливей понимал, что то, что мы сделали, невероятно сблизило нас. Теперь уже не будет как прежде. И я все ближе подходил к тому моменту, где мне необходимо принять решение.

Наделав кучу ошибок в прошлой жизни, я не имею права на еще одну. И здесь и сейчас буду обязан поступить правильно.

В Хогвартсе мы зашли в Выручай-комнату и, на всякий случай, каждый из нас произвел десять простых школьных заклинаний.

К тому времени я уже знал, что практически на всех палочках, изготовленных Олливандером, есть так называемая «последняя память» – палочка могла показать десять последних заклинаний, используемых ее владельцем. Эту память часто использовали мракоборцы при своих расследованиях. Ее можно отключить или выжечь, но я пока с этим делом не торопился.

Конечно, непросто связать двух учеников Хогвартса и то, что произошло в деревушке Литтл-Хенглтон. К тому же, перед каждой аппарацией я проверял и свою одежду, и одежду Луны на предмет «следилок». И был полностью уверен, что нас не отследили. И не отследят.

И все же подстраховаться не помешает. Тем более это не заняло много времени.

В гостиной Когтеврана нас встретили друзья.

– Гуляли? – Драко широко улыбнулся, и как ему казалось, понимающе кивнул. Они с Майклом Корнером играли в шахматы, а Макконли внимательно наблюдал за ходом партии.

Множество заинтересованных и любопытных глаз повернулось в нашу сторону. И на всех лицах была абсолютная уверенность, что мы с Лавгуд прекрасно и романтично проводили время на природе.

Я устало ухмыльнулся. То, что мы сделали сегодня с Луной, не опишет ни одна газета, и не расскажут друг другу люди, как чудесную историю. Маги не узнают, что мы если и не предотвратили, то отложили на некоторый срок тот Армагеддон, что вот-вот должен был начаться в Британии.

Такое действие, всплыви оно наружу, как минимум, заслуживало ордена Мерлина первой степени и всеобщей признательности.

Да, весьма символично, что истинные герои всегда остаются в безвестности.

========== Глава X ==========

Глава X

Мой учитель Филиус Флитвик не устает повторять, что истинный маг это не тот, кто знает и умеет применять серьезные заклинания, а тот, кто с минимальной энергией достигает максимального результата.

Такой маг обязан быть эффективным вплоть до эффектности, и точным до изящества. Его действия непредсказуемы, зачастую непонятны и всегда ошеломительны для окружающих, а эффект от них вызывает сильнейшую ответную реакцию в Мироздании. Или вовсе ничего не вызывает, если маг добивается именно такого результата.

Путь обязывает его быть безупречным. Он не должен зацикливаться на себе и своих проблемах. Всё, абсолютно все, что дает или не дает жизнь, он воспринимает спокойно и бесстрастно. И из всего он обязан извлекать Опыт, и через него становится мудрее. Такой маг, когда он начинает действовать, умеет находить оптимальное время, место и возможность, безошибочно чувствуя единственно верную точку для приложения своих сил…

Несмотря на то, что я очень далек от статуса полноценного мага, похоже у меня все же получилось действовать именно так. Мне, вернее нам с Луной, удалось найти критическую точку и точечно приложить усилие. Воландеморт развоплотился…

И на этом я не закончил.

Через день у Грюма Грозного Глаза начались серьезные проблемы. Вернее, я их ему создал.

Вопрос этот я решил, как мне кажется, довольно изящно…

Вначале, еще до того, как мы с Луной отправились вычеркивать Воландеморта из реальности, я написал письмо. Вернее не написал, а из нескольких номеров Пророка, ножницами вырезал различные слова, с помощью канцелярского клея наклеил их на листок и запечатал в конверт. Вот мое послание.

Важно.

Руфусу Скримджеру.

Грюм Грозный Глаз – Пожиратель под Оборотное зелье. Его глаз все видит. Внимательно!

Текст был составлен из нескольких разных слов, и все их я нашел в газете, правда, не все были с нужными окончаниями. Но ничего, поймут.

Я специально не озвучивал имя Барти Крауча, хоть оно и мелькало в газетах. Все думают, что он умер, и если я его упомяну, мракоборцы сочтут письмо несерьезным и не заслуживающим внимания. А тут сигнал, который они обязаны проверить.

Все действия я производил в перчатках, без использования магии. Изрезанные газеты после этого уничтожил, как заправский шпион. Поэтому и отследить меня невозможно.

Не хочется быть стукачом, но в таком деле подобное прокатит. Будем считать это актом гражданской сознательности.

Сам я и не думал, что в одиночку справлюсь с Барти, даже и пытаться не стоит. Слишком уж у нас разные весовые категории. А посвящать других – лишняя головная боль.

Поэтому следующим утром, после победы над Волди, я аппарировал в Лондон, добрался в мантии-невидимке до здания Министерства, выждал момент, когда вокруг никого не было, и бросил конверт в ящик.

Вот и всё, дело сделано, как говаривал Слепой Пью! На самом деле, вопрос, как не «спалившись», доставить письмо до адресата, неожиданно оказался самым сложным. И лишь когда я узнал про почтовый ящик министерства, который служит для различных обращений, когда граждане не могут воспользоваться совиной почтой или еще чем-то, то все сразу получилось.

Через двадцать четыре часа Грюма взяли. Всей школе об этом рассказывали близнецы Уизли, которые случайно все дело и увидели.

Мракоборцы подготовились и зная, как опасен Пожиратель, задержали его в тот момент, когда он вышел из Большого Зала и шел в сторону класса.

Его приняли жестко, скрутили руки и уложили мордой в пол. Фред и Джордж с восторгом и огнем в глазах раз за разом описывали профессионализм мракоборцев, как они появились, словно из ниоткуда и как одновременно ударили несколькими связывающими и сковывающими заклятьями.

Правда лже-Грюм в последний момент почувствовал неладное и почти успел выхватить палочку. Почти, потому что ему противостояли не дети, а серьезные люди, и у министерства хватило ума отнестись к моей анонимке очень серьезно.

Потом появились сам глава мракоборцев Руфус Скримджер и директор Дамблдор в сопровождении удивленной Макгонагалл и апатичного Снейпа. Грюм, продолжая играть роль, матерился как портовый грузчик и требовал закончить спектакль и освободить его.

И вот сцену, когда они насильно влили в Грюма несколько капель антиоборотного зелья, я бы просто мечтал увидеть. Представляю, как они все охренели, когда вместо старика Грюма появился не просто один из Пожирателей Смерти, а живой и очень даже здоровый Барти Крауч-младший.

Сцену я не видел, зато слышал, какой потом поднялся шум. Министр магии, главы департаментов, мракоборцы, корреспонденты газет, фотографы, родители учеников и конечно Попечительский Совет в полном составе – все они появились в Хогвартсе и в течение пары дней устраивали Дамблдору веселую жизнь и делали все возможное, чтобы он не заскучал. Основные вопросы, которые заинтересовали всю магическую Британию, заключались в том, куда смотрел Дамблдор и как так получилось, что детишки оказались лицом к лицу с опасным преступником?

Уверен, у директора состоялся ряд очень теплых и продуктивных бесед. Честно сказать, я даже не предполагал, как все это можно объяснить и как выкрутиться из такой жопы.

И все же, как показали дальнейший события, директор выкрутился. Хотя его руководящая деятельность в Хоге повисла на очень тонком волоске. Как я понял со слов Драко, которому рассказал отец, еще один подобный случай ему уже не простят. Хотелось бы в это поверить, но иной раз мне кажется, что Дамблдор абсолютно непотопляемый.

Настоящего Грюма нашли в сундуке Барти, и он славно всех отполоскал, ругая за то, что они так долго его спасали.

После этого он надел свою деревянную ногу, вернул на место искусственный глаз и заявил, что лично и собственноручно, вот прямо сейчас измордует Крауча до кровяных соплей, и как ни в чем не бывало, хлебнув поднесенного вискаря, отправился в Министерство «колоть» Барти, выбивая из него явки и пароли «по горячему».

Я так до конца и не понял статус истинного Грюма. Вроде бы он в отставке. С другой стороны к его мнению прислушиваются, и он может работать с преступником. Странно все это.

Упавшее в очередной раз знамя учителя ЗоТИ подхватила мадам Максим, которая согласилась провести необходимые занятия до конца учебного года.

А народ снова понял, что проклятие Темного Лорда явно не пустой звук, и ну ее подальше, эту высокооплачиваемую, но такую, сука, нервную должность учителя ЗоТИ.

На следующий день в Пророке, кроме статьи Риты Скитер о произошедшем инциденте, появилось большое объявление в красочной, чтобы обязательно заметили, рамке.

Мага, анонимно сообщившему Министерству Магии о Барти Крауче младшем, просим пройти в отдел Мракоборцев для получения вознаграждения в сумме одной тысячи золотых галлеонов.

Забавно. Я бы тоже, на месте мракоборцев, постарался узнать, кто это у нас в стране такой умный и сознательный. Конечно деньги, раз обещали, они дадут, но заодно и душу вынут – как узнал, откуда, что еще знаешь…

Ну, а я развязал себе руки. Теперь можно спокойно готовиться к последнему этапу – ведь, по идее, не осталось того, кто мог бы зачаровать Кубок. Да и зачем, если сам Волди до времени отошел в мир иной?

После гибели Волди и успешного выполнения задачи, передо мной встал ряд новых задач. Первое – как не допустить того, чтобы он возродился? Второе – что делать с некоторыми людьми, в частности с Краучем?

По Краучу вопрос благополучно решился. А как быть с крестражами?

Кажется, все просто – необходимо их уничтожить. И эту проблему я обдумывал уже с лета, с того момента, когда начал прикидывать, как физически устранить самого Воландеморта.

Тут возникли некоторые трудности. Теоретически я мог разобраться с теми крестражами, что есть в моем распоряжении. Напрячься, выучить Адское Пламя – и вперед. Вот только жаба душила и не давала так просто ликвидировать дорогие артефакты. По уму, нужно извлечь из них осколки души Волди и сжечь именно их, а не сами раритеты. И такое возможно, я нашел этому подтверждение в библиотеке Блэков.

Тем более, читая про крестражи, я невольно зацепил тему Даров Смерти. Сейчас, учитывая кольцо Гонтов и вставленный в него Воскрешающий Камень, а также мою мантию-невидимку, у меня уже есть два предмета из трех. Третий, Бузинную палочку, которой владеет Дамблдор, никакой возможности получить нет – во всяком случае, в обозримом будущем.

И не знаю, как уж так вышло, но эта тема вызвала мой сильный интерес. Похоже, я начинаю повторять юношеский путь Дамблдора и Гриндевальда – их тоже всерьез интересовали Дары.

Ну, может, и не совсем повторяю, но я буквально чувствую, что что-то здесь не так, что-то не то. Здесь присутствует некая тайна, недосказанность, если хотите. И знания о Дарах, как и во многих других случаях, поделены на две части. Одна для профанов, вторая для посвященных.

Я тешил себя надеждой, что смогу понять истинный смысл этих Даров, а не те байки, которые известны магам. Мне захотелось прикоснуться к этой тайне и разгадать ее. Правда, имея перед собой примеры, как Дары могут влиять на захотевшего их мага, я намеревался сохранять осторожность и бдительность.

Идем дальше – крестраж в моей голове. И хотя я его эффективно заблокировал, самостоятельно извлечь не могу. Все, что я за это время узнал, и все книги, которые прочитал в библиотеке Блэков, твердо и недвусмысленно говорили об одном – в одиночку такую штуку извлечь невозможно. Необходимо провести сложный ритуал, в котором должен участвовать, как минимум, еще один маг. Причем маг-ритуалист.

Единственный выход, который я могу провернуть самостоятельно, состоит в том, что я как бы «растворю» в своей душе крестраж Воландеморта. По сути, солью его частичку с собой. Соединю навсегда и без возможности что-либо переиграть.

А вот этого я сейчас уже совсем не хотел. Три года назад мои мысли были иными… Но время не стоит на месте, и я надеюсь, что поумнел и кое-что понял. В частности то, что иные двери правильней никогда не отрывать! Да, я получу некоторые знания и способности. Вот только вместе с ними мне достанется извращенная жестокость Воландеморта, маниакальная страсть к садизму, злоба, паранойя и куча комплексов в придачу.

Фактически я стану другим человеком. Впустив такое в себя, я уже никогда не буду прежним. Знания, конечно, вещь хорошая, но создавать предпосылки для собственных психологических проблем явно не самое удачное решение. И этот путь не для меня.

И тут, похоже, для начала понадобится первичная консультация и помощь целителя Гиппократа Сметвика – маг мне понравился. Любопытный в меру, компетентный, опытный. Взять с него Непреложный обет, и можно будет начинать…

Ну и последнее – оставшийся крестраж в сейфе Беллатрисы Лейстрейндж. Я, честно сказать, так и не придумал, как его выкрасть из Гринготтса. Мы с Сириусом, которому я рассказал, что случайно узнал о хранящейся в сейфе Беллатрисы чрезвычайно важной вещи, долго ломали голову, прикидывая, как все это можно провернуть. И чем больше мы думали, тем больше понимали – это просто нереально. Гоблины охраняют свои сокровища на славу, и обдурить их невозможно.

Я так до конца и не понял, как это получилось у канонного Золотого Трио, но то, что у нас с Блэком нет шансов, это очевидно. Проблему могло бы решить превращение в Беллатрису, но у нас нет ее волос или вещей. Также ее можно попробовать взять под Империус – если хватит сил, и если для начала как-то вытащить ее из Азкабана.

Если и уничтожать крестражи, то одновременно и разом. А останется хоть один, и Волди возродится. Так что и я пока не буду их трогать.

В общем, как ни обидно это осознавать, но пока мне приходится брать паузу, хотя это и чревато неприятными последствиями в будущем. Жаль, что не все получается так, как бы хотелось.

Тем утром домовики расстарались и приготовили изумительную яичницу-глазунью на беконе. Гарниром к ней шла копченая семга. Еда хоть и жирная, но чрезвычайно вкусная.

Девушки со старших курсов серьезно следили за своей фигурой и такими вещами не увлекались. Гостьи из Шармбатона немного театрально стонали по поводу того, что уже не влезают в собственные мантии. Ну а наш четвертый курс еще позволял себе немного излишеств.

После завтрака мы все вместе отправились к Рубеусу Хагриду на очередной урок Ухода за магическими существами.

На этот раз великан показал нам нюхлеров – мохнатых, длинноносых существ с плоскими, как лопаты, передними лапами. Эти зверьки отличались неистребимой тягой к золоту и блестящим предметам, и воровали все, что не прибито гвоздями к полу.

Хагрид, по своей привычке, смешал на уроке все в одну кучу – и полезное, и совсем не нужное. Он немного рассказал про нюхлеров и то, чем они знамениты. Но вместо нормальной информации о том, чем полезны и чем вредны эти существа, как их можно приучить, подчинить или нейтрализовать, устроил какой-то цирк, попросив каждого из учеников взять из общего ящика зверька и поучаствовать в соревновании. Выигрывает тот, чей нюхлер найдет больше зарытого и спрятанного самим Хагридом золота. Золото на самом деле леприконское и через пару часов пропадает, но зверькам до этого не было дела. Они рыли землю не хуже кротов и перекопали своими лапками огромный луг.

Охренеть, как познавательно! Вот всегда так у Хагрида – вроде и есть полезная информация, но она тонет в совершенно ненужном хламе. Хотя части учеников весело, и за это многие просто обожают великана.

– Ну, что скажете насчет урока? – спросил Малфой, когда мы возвращались в замок.

– Хагрид, конечно, мог бы вести свой предмет с большей пользой. Но и так вполне неплохо. Каждый из нас при желании, может найти все необходимое о нюхлерах в библиотеке, – ответила Гермиона. – А ты что скажешь, Гарри?

– Да ерунда все это, – в тот момент я был больше занят мыслями о лже-Грюме и о крестражах, и как-то не обдумал все последствия своих слов. – Хагрид прогнозируем, как юношеские прыщи. Начинает он за здравие, а заканчивает за упокой. Муть, одним словом.

– Гарри! – Гермиона неожиданно вспылила. – Он делает все, что может!

– Вот только мне от этого ни тепло, ни холодно.

– А как же дружба? – она остановилась и с возмущением оглядела нас всех, а потом зафиксировала свой взор на мне.

– Причем здесь дружба, Герми? – Малфой попытался снизить градус неожиданно возникшего напряжения. – Мы говорим о его профессионализме. И здесь я согласен с Гарри. Как преподаватель он не сильно обогнал Трелони и ее Прорицание. И почему я должен идти после урока в библиотеку и искать нужные сведения, тратя свое личное время? Это работа учителя объяснять все от корки до корки.

– Вы просто.., – она замолчала, подбирая слово, – холодные и бездушные. Нельзя же так!

Вспыхнув после этих слов, Грейнджер резко, так что волосы взметнулись волной, развернулась и быстрым шагом устремилась к дверям замка.

– Что это было? – на лице Малфоя удивление сменялось досадой.

– Подростковый возраст, вот что, – я вздохнул и не стал развивать тему. Похоже, дело не только в возрасте, но и в том, что Гермиона раздражена, и вполне вероятно, обижена на меня. А началось всё со Святочного Бала.

– Надо мириться, – подумав, констатировал Малфой и посмотрел на небо. – И лучше не затягивать.

– Само собой.

– Так что думаешь насчет Хагрида?

– Да ну его… Еще и ругаемся теперь по такому поводу.

– А я сейчас понял одно, – Драко нахмурился. – Этот год я доучиваюсь, но со следующего года про Хагрида и его предмет забываю. Ну его нахер, все равно ничего путного я там не узнаю. А весь его пятый курс при необходимости я смогу выучить за пару недель.

– Гермиону жалко. Всерьез ведь обидится.

– Да, это проблема.

Драко уже давно не был тем каноническим подонком и негодяем, каким его видел Поттер. Вернее он им так и не стал. Он изменился, и изменился сильно. И, несмотря на то, что классовые и кровные противоречия между ним и Грейнджер так до конца и не пропали, он уважал ее ум, способности и характер. Он считал ее другом и относился бережно и внимательно. И все это для Малфоя не пустой звук.

Это был совсем другой Драко. И сейчас он говорил искренне и по делу.

– Мы помиримся и поговорим. Надо постараться донести до неё все эти мысли, – наконец я тоже принял решение. – И знаешь что, Гох? Если Дамблдор не пригласит на следующий год другого преподавателя, то и я откажусь от ухода за магическими существами. В самом деле, два урока в неделю, почти три часа личного времени, которое можно провести с гораздо большей пользой.

– Вот и я о том же. Да я лучше на Зелья это время потрачу.

С Грейнджер мы помирились. А вот факт того, что этот год уже не такой безоблачный, как предыдущий, совсем не радовал. Мы уже не первый раз цеплялись с ней из-за каких-то малозначительных слов и второстепенных тем. До открытой ругани еще не доходило ни разу, но и такая словесная пикировка удовольствия приносила мало.

Хагрид, его предмет и ему подобные вещи лишь повод для проявления недовольства. А вот причина крылась гораздо глубже.

В пятничный вечер я пригласил Лавгуд прогуляться. Мне давно уже не терпелось выяснить кое-какие детали, и я всерьез рассчитывал, что наконец-то получу ответы.

– Как ты это делаешь? – спросил я Луну. Мы присели на ту самую скамейки, где когда-то я вручил ей первый подарок – зачарованный аквамарин.

Вокруг нас порхали бабочки. Пахло медом и пыльцой. Большой шмель – настоящий воздушный тигр, подлетел к нам. Луна протянула руку, и шмель уселся на неё, немного походил, шевеля усиками, а потом улетел, басовито гудя.

– Иногда я вижу вероятности и те из них, которые имеют больше шансов на реализацию, – просто ответил девушка, провожая взглядом насекомое.

– Расскажи об этом.

– Представь себе лист бумаги, который исчерчен линиями. Они пересекаются между собой, образуя сложный узор, похожий на трещинки на стекле, – Луна говорила легко и свободно, словно была рада наконец-то рассказать о своих необычных способностях. – Внизу листка прошлое, а сверху будущее, и я понимаю, по какой линии правильнее идти, и на какой развилке куда надо свернуть.

– Так ты выбираешь, что и когда говорить и как действовать?

– Да. Вот только в детстве все это было словно в тумане, и не так часто. И мне приходилось очень тщательно прислушиваться к интуиции.

– А сейчас?

– Похоже, моя способность растет.

– Это наследственный Дар?

– Да, но он передается лишь по женской линии, от матери к дочери, – она откинулась на спинку скамейки. – Моя мама была Видящей.

– А ты? – я до конца не понимал, что скрывается за данным термином.

– А я ее дочь. И если раньше я видела лишь свой путь, то теперь к нему добавились и другие.

– Твои друзья, – догадался я.

– Да, я стала видеть и их вероятности. Очень слабо, но вижу. Хуже всего я угадываю Невилла, чуть получше Драко и Гермиону. А сильнее всего тебя.

– Почему так? – я задал вопрос, ответ на который, по сути, уже знал. Или догадывался.

– Это произошло в первые месяцы, как я поступила в Хогвартс, – Луна нахмурилась, и между ее бровей пролегла тоненькая морщинка. – Раньше я видела лишь себя, а потом появился ты, – она охватила руками плечи и убежденно добавила. – Ты не должен был учиться на Когтевране. Нет, вернее не так… Как раз ты-то и должен был попасть на Когтевран. Но вот настоящий Поттер никогда и не при каких условиях не мог здесь оказаться. Ему бы подошел Слизерин или Гриффиндор. Ты ведь понимаешь, о чем я говорю?

– Да, – я сглотнул и глубоко вздохнул, прислушиваясь, как таинственное тепло, зародившееся в сердце, охватывает все тело. То, о чем мы сейчас заговорили, было важно, невероятно важно. И оно подразумевало не только настоящее, но и имело колоссальное значение для всего будущего. И моего, и Луны, и еще множества людей. Мы словно подошли к той самой развилке на листе бумаги, о которой мне говорила Лавгуд.

– И в моей жизни я увидела новую развилку. Ее не было раньше. И оба пути казались правильными и верными. Они одинаково подходили мне, хоть и были разными.

– И что?

– С таким я столкнулась впервые, – она вздохнула и добавила спокойно, не пытаясь вызвать сострадание, а просто констатируя очевидное. – Мне пришлось очень тяжело, так как я тогда не была готова к выбору. И я откладывала его, сколько могла.