Текст книги "Там, на неведомых дорожках (СИ)"

Автор книги: СкальдЪ

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 14 страниц)

– Неплохо, – Невилл кивнул. – В агате есть действительно что-то необычное и его можно принять за глаз.

В общем, такое времяпровождение успокаивало. Роскошь этого места, деньги, которые у меня появились, надежный тыл в лице Сириуса, развоплощенный на время Воландеморт и притихший и никак не проявляющий себя Дамблдор – все это расслабило. Теперь мне с трудом удавалось сохранить первоначальный тонус и настрой. Жизнь – интересная, разнообразная, романтическая захватывала и не отпускала.

Ну, ничего, вот отдохнем еще часок в ванной, и я стряхну с себя негу и лень и возьмусь за дело. Солнечное пламя надо осваивать… Интересно, что дальше предложит Флитвик?

Малфой на правах старожила предложил желающим организовать выход в «Ночной фонарь». Судя по лицам парней, которые старательно пытались показать себя матерыми мужиками, лишь мы с Гохом успели познать радости первого секса.

– А ты, Гарри пойдешь? – ко мне повернулся Билл.

– Не, я пас.

– А чего так? – заинтересовался Майкл.

– А он, как начал с Луной встречаться, так мы его потеряли. Честь блюдет, – хохотнул Драко.

– Будь у меня такая девушка, как Лавгуд, я бы тоже ни о чем таком не думал, – мечтательно протянул Невилл. – Правильно делаешь, Гарри.

Да уж, после Святочного Бала Луна предстала перед Хогвартсом в новом свете. И я уже не раз слышал «толстые» намеки о том, как мне повезло, и какая на самом деле Лавгуд классная. Причем люди говорили не только об ее внешности, но и уме и чертах характера.

Тем более в этом году девушка словно начала расцветать и преображаться. Похоже, тут и возраст внес свою лепту и те зелья, о которых она мне сказала.

А может, повлияло и то, что мы начали встречаться. В каноне-то у Луны никого не было. А теперь сам факт наличия парня заставляет вести себя иначе – хотя все это и не про Лавгуд.

Но зато летом я пару раз аппарировал нас в Косой переулок и мы там прикупили несколько вещичек. У Луны оказался хороший вкус. Другое дело, что раньше он не находил особого повода, чтобы проявиться.

И вообще говоря, она мало походила на ту милую, но не от мира сего блондинку, что “нарисовал” канон. Здесь Луна была совсем иной.

Хотя, верить канону надо с оглядкой и крайне осторожно. Там вообще, все, что непосредственно не касалось Золотого Трио, описано мимолетно и так, словно это не живые люди, а обычные декорации, которые помогают Поттеру в его становлении Героем.

А ведь все мы живые. У каждого есть свои мечты и чаяния, сильные и слабые стороны, друзья и враги.

А еще в Хогвартсе полно милых девушек. Дафна Гринграсс начинает блистать на Слизерине. Ханна Аббот выделяется на Пуффендуе. Гермиона тоже очень красивая.

Это я к тому, что каждый человек что-то собой представляет, в каждом можно найти «изюминку», что-то хорошее и доброе. Но смысл в том, что жизнь не ограничивается нами самими. И человек, каким бы он не был, не является центром Вселенной, хотя, как правило, каждый считает именно так. Это, конечно, неправильно. Но с этим ничего не поделаешь.

И ладно бы человек думал, что он самый важный, самый хороший и вообще, самый-самый… Самое плохое то, что люди забывают или не хотят замечать, что другие думают точно также про себя любимого и именно себя считают центром всего. В итоге получается, что таких самонадеянных центров на нашей планете ровно столько же, сколько и жителей. И очень часто эти центры конфликтуют в попытке выяснить, кто же главней, умней, лучше. Именно здесь корень многих проблем – люди просто не могут уступать или чем-то жертвовать. Им хочется, чтобы это делали другие, а не они сами…

– Ты чего приуныл, старичок? – я перегнулся и звонко шлепнул Невилла по спине между лопаток. – У тебя же с Джулией вроде все налаживается.

– Всё, да не всё, – Лонгботтом по детской привычке засопел.

– А что не так? – заинтересовался Малфой.

– Да говорить нам особо не о чем. Я раньше думал, что она умная, а она обычная зубрилка. Учится хорошо, но толком ничего не понимает… У нее на уме лишь магазины, одежда, украшения… Так, иной раз поболтаем об уроках и экзаменах. А если что серьезное обсудить, прочитанные книги, растения какие-нибудь, магию, то ей сразу неинтересно, – Невилл нахмурился и замолчал на некоторое время. – Думаю, будет лучше, если мы все закончим.

– Дело твое. Не хочешь обратить внимания на Гермиону? – полушутливо, полусерьезно предложил я.

– Не, Гарри, это перебор! У Герми характер слишком сильный. Она Нева с потрохами съест, – усмехнулся Малфой.

– Я себя с ней тоже неуверенно чувствую, – неожиданно поддакнул Билл. – Она столько всего знает, что я ощущаю себя ребенком.

Да уж, вроде ребята и говорили по-простому, но на самом деле они озвучивали правильные вещи. Грейнджер девушка серьезная и очень высоко подняла планку к своему будущему парню. А где такого принца на белом коне найти? Не так-то это и просто. Тем более не факт, что принц, имея столько вариантов, посмотрит именно в твою сторону.

– Мне тоже нравятся тихие, умные и верные девушки, – заметил Корнер.

– Кстати, я вот чего вспомнил, – Невилл оживился. – Вчера вечером рыжие достали где-то бутылку магловского виски и неплохо так к ней приложились.

– А деньги, похоже, заработали на этой ванне, – сообразил Малфой.

– Может и так, я не знаю, – ответил Невилл. – Так вот, Рон подпил изрядно, завалился на кресло в гостиной и начал трепаться, что отобьет у тебя Луну, Гарри.

– Пфф, – Малфой оглушительно фыркнул в нос. – Охренеть как интересно, но это ни капли не смешно. Луна и Рончик. Платина и говнецо…

– Обычный пьяный треп, – согласился Корнер.

– Да я так, все же это тебя касается, Гарри. А Рон может жизнь подпортить. Тем более на тебя у него явно зуб.

– Спасибо, Невилл, я запомню и подумаю, – я похлопал Лонгботтома по плечу.

Мне, зная Луну, не верилось, что у Рона что-то получится, но лишняя информация явно не помешает. Как говорится – кто предупрежден, тот вооружен. А то вдруг этот придурок что-то учудит?

Соревнования зельеваров Хогвартса выиграл Драко Малфой. Для всех нас это был хоть и ожидаемый, но все же очень приятный момент. Хотя, преимущество нашего друга не было таким уж безоговорочным. Ученица седьмого курса Слизерина Эльза Виридиан практически его догнала – ей не хватило всего нескольких баллов.

Определившись с основным претендентом, администрация Хогвартса принялась комплектовать группу поддержки.

– Ты как, поедешь? – вроде бы небрежно спросил у меня Малфой.

– И хочется, и понимаю, что надо, но и здесь есть дела. Да и Флитвик не обрадуется.

– Я был бы благодарен, отправься ты со мной, – негромко произнес Драко. – Я бы это оценил.

– Тогда не вопрос, поеду, – я быстро отмел все возможные возражения в лице расставания с Луной и перерыв в занятиях с учителем. Если Малфой просит, то для него это важно. А друзей надо поддерживать. Тем более, не думаю, что тот же Рон решится на что-то плохое в отношении Лавгуд. Здесь Школа, а не тюрьма с ее обитателями, способными на самые грязные поступки. Да и есть те, кто за Луной приглядят. – Вот только с чего ты взял, что Снейп или Дамблдор меня включат в заявку?

– Не боись, все на мази, – Малфой хохотнул. – Двух-трех человек я смогу «пропихнуть».

И действительно, все было на мази. Дамблдор и Макгонагалл, даже появись у них такое желание, не могли меня просто так оставить за бортом. Вернее могли, но, похоже, не стали.

Снейп включил от пятого курса в заявку меня, Невилла, Дафну Гринграсс со Слизерина и Ханну Аббот от Пуффендуя – эти имена, безусловно, подсказал Малфой.

С шестого курса с нами отправлялся Маркус Белби с Когтеврана, Энтони Рикетт с Пуффендуя, Эдриан Пьюси от Слизерина и Сьюзен Эшкот с Гриффиндора.

Седьмой курс представляла Эльза Виридиан – Слизерин; Седрик Диггори – Пуффендуй; близнецы Уизли – Гриффиндор и Эмма Шоукросс с нашего факультета.

Получилось четырнадцать учеников. В качестве руководителей и наставников шло два человека – сам Северус Снейп и министерский чиновник Барти Крауч-старший.

Вот такая теплая компания.

На время отсутствия Малфоя старостой нашего курса временно назначили Энтони Голдштейна – парень оказался на седьмом небе от счастья.

– Заходи, – разрешил Флитвик. Я открыл дверь и оказался в его кабинете.

– Ты завтра уезжаешь, и мы не увидимся некоторое время, – он посадил меня в кресло и сам устроился напротив. – Я хотел кое-что обсудить… Что ты слышал о чести и честности?

– Хм… Это хорошие, правильные качества.

– Да, но не только. Для мага честность это самотождественность и ответственность, важнейшие черты личности, обеспечивающие эволюцию его сознания. Понимаешь о чем я?

– Лучше вы расскажите.

– Честность внутреннее качество мага, а честь энергетический эквивалент его «Я». Для мага это не просто этические категории, а совершенно осязаемые величины, влияющие на его общую эффективность и успешность. Маг знает свои внутренние качества и неуклонно следует им, постоянно развивая, и таким образом и сам эволюционирует – в этой жизни и иной.

– Характеристика личности, то, что всегда остается со мной… Вы об этом, учитель?

– Да. Помнишь, я говорил, что верю в реинкарнацию? Так вот… Я собственно говоря не то чтобы верю, а конкретно знаю, что она есть, – он вздохнул и буднично, совершенно спокойно добавил. – Я сумел вспомнить три свои последних воплощения.

– И что? – сказать, что я был заинтригован, значит, ничего не сказать.

– То, что обладая такими знаниями, а это не образы в сознании, а конкретная информация, которую я сумел проверить, ты смотришь на весь мир иначе. Старина Шекспир был прав – весь мир театр и люди в нем актеры. Вот только маг должен научиться сам выбирать роли. Его искусство позволит ему не просто играть в театре, но играя, следовать своей, а не чужой или абстрактной, цели. В нашем случае – эволюция духа и сознания и поднятие в более высокие, в энергетическом и вибрационном смысле, миры.

– А кем вы были? – я не удержался от вопроса, хотя понимал, что он во многом детский, так как не смотрит в корень, а просто направлен на удовлетворения любопытства.

– Все три последних жизни я был магом на этой планете. Но декорации не важны, важна суть, – он усмехнулся. – Проблема в том, что в тех жизнях у меня было сильно раздуто тщеславие и завышено чувство собственной важности. В этой жизни все это пришлось компенсировать и отрабатывать. Вот почему у меня такое, скажем прямо, несуразное тело, – он похлопал себя по груди.

– И вы сами его выбрали?

– Перед рождением был выбор из нескольких вариантов. Я выбрал один из самых сложных и самых быстрых путей. Что такое условных сто лет жизни с точки зрения Бесконечности? Меньше, чем ничто. Именно в этом теле я на собственном опыте осознал, что не важно, какие мы внешне, ведь это всего лишь одежда… Главное, что ты собой представляешь!

– Понимаю. И честь, и честность важны?

– Невероятно важны. С этой точки зрения становится ясно, что честным может быть лишь действительно развитое сознание, умеющее отличать «зерна от плевел». И поэтому честь не то, что присутствует в нас с самого начала – это качество необходимо взращивать и завоевывать.

Мы замолчали. Флитвик спокойно откинулся на спинку кресла и перевел взгляд на окно, давая мне время все это обдумать и уложить в голове.

– Что есть честь, учитель?

– Это следование своему Кодексу. Я, кстати, настоятельно рекомендую тебе начать его создавать и формулировать. Кодекс определяет окончательную и промежуточные цели мага, а также допустимые и недопустимые приемы.

– Могу я спросить о вашей цели?

– Я видел и помню другие миры, Гарри, – он говорил неторопливо и спокойно. – Я бы хотел закончить с земным опытом и подняться выше, туда, где Мироздание и Вселенная дает иные возможности и раскрывает новые горизонты…

– В целом мне понятно. Вот только как всегда быть честным? По нашей жизни это смотрится чем-то нереальным!

– Да, это непросто… Маг опирается на совесть – это его «путеводная звезда» в самом начале Пути. Потом приходит Честь – сознательная опора на свою оформленную природу. Честность по отношению к себе и другим людям, окружающему миру и всему прочему помогает в этом. Да, трудно прожить без слова лжи. Но стремиться к этому надо. Ты знаешь, есть такие маги, которые предпочтут умереть, но не отказаться от правды, чести и своего Кодекса.

– Умереть?

– Ну, не все так страшно. Для истинного мага смерть это всего лишь новое приключение и лишь на нашем уровне она кажется чем-то страшным. Я помню свои смерти и даже научился находить в них пользу и получать опыт. Я научился видеть в своих смертях радость – как бы дико это не звучало, но я сказал правду.

– Мне пока непросто говорить об этом, – в этот момент я всерьез задумался, чтобы рассказать Флитвику всю мою историю, полностью и без пропусков. – Может для начала необходимо вспомнить свое прошлое?

– Если захочешь вспомнить, то вспомнишь. Главное – намерение и воля. И поверь мне, честь, направленная на благо, принесет благо прежде всего тебе самому.

– Вы часто говорите с учениками о таких вещах?

– Не удивляйся, но ты не первый. И не последний, – он рассмеялся. – И со мной разговаривали на такие темы, когда я был учеником, и я вел подобные беседы. В этом плане Когтевран создает удивительную атмосферу, при которой иной раз сюда поступают те, кто уже подошел к изучению таких вопросов и готов признать существование чего-то большего, чем наш физический мир и магия. У нас много тех, кто не стремится к славе, деньгам или власти, а находится в поиске действительно важных вещей. Я думаю, что ты сам убедишься в правдивости моих слов, – он хитро улыбнулся. – Кстати, думаю, Луна Лавгуд может тебя еще не раз удивить. Не беседовал с ней о таких вещах?

– Нет, – я покачал головой. Если честно, то, что говорит Флитвик, меня очень сильно интригует, вот только я вполне логично предполагаю, что подросткам подобные темы неинтересны в силу возраста. Драко больше ориентирован на успех и получение знаний, силы и мощи. Гермиона интересуется лишь практическими вопросами – то, что можно проверить и так сказать «пощупать». А вот Луна совсем юная и я думаю, что рано говорить с ней о подобном. Хотя, может, я заблуждаюсь? И еще все это можно обсудить с Невиллом. Почему-то мне кажется, что ему есть что сказать.

– Мы говорим о чести и честности, – я нахмурился. – Так что, получается, если ты хочешь что-то улучшить или изменить, то начинать следует с себя?

– Да, Гарри. «Познай себя» это фраза не пустой звук. Совершенствование и очищение мироздания правильней начинать с себя…

Мы долго беседовали в тот вечер. Говорили о карме, дхарме и судьбе, личности и других людях, ответственности и долге, благородстве и верности, правде и лжи.

Флитвик постоянно подкидывал мне такие, и похожие темы. Вот и теперь он дал задание – подумать о собственном личном Кодексе, декларировать цели и озвучить, что можно, а что нельзя. Он никогда не считал, что цель оправдывает средства. Наоборот, он приводил сотни примеров, когда ради цели маг забирался в такие дебри и прикасался к таким вещам, которые чудовищно меняли и корежили его личность.

А еще он дал мне книгу под названием «Кибалион»*, в которой описывались семь герметических принципов и законов Мироздания.

В последний вечер мы сидели с Луной на нашей любимой скамейке. Девушка немного загрустила.

– Вот это поможет поднять настроение, – я полез в карман и вытащил два небольших, совершенно одинаковых зеркала в красивой оправе. – Одно из них твое. Держи.

– Что это? – она заинтересовалась.

– Сквозные зеркала. Я купил их неделю назад в Косом переулке. Давай-ка их проверим, – я отошел в сторону и заглянул в зеркало. Вначале там отражалось лишь мое лицо, но потом по поверхности прошла «волна» и появилась Луна. – Прием, как слышишь?

– Слышу хорошо, – она рассмеялась.

Когда я твердо узнал, что отправлюсь вместе с Драко, и что четверокурсников брать не будут, мне показалось стоящей идеей купить такие зеркала. Кажется, и в каноне Сириус дарил Поттеру что-то похожее, вот только Гарри вроде как забыл про эту вещь и не воспользовался ею в самый важный момент, когда они отправились в Отдел Тайн искать Пророчество. Тогда-то, упав в Арку Смерти Блэк и погиб.

Вот только тот артефакт выглядел не очень красиво, в отличие от того, что мне удалось купить. Впрочем, Лавгуд отнеслась к Сквозному зеркалу достаточно сдержанно.

– Думаю, оно нам не сильно понадобится, – она улыбнулась слегка загадочно. – Я знаю способ лучше!

– Какой? – я был немного разочарован.

– Узнаешь в свое время.

Тринадцатого октября 1995 года в пятничный вечер мы отправились в Колдовстворец.

Средством передвижения выступала одна из башен Хогвартса. Она носит имя Башня Путешественников*, и я раньше считал, что это просто красивое, поэтическое название. Мы, обследуя школу на первых курсах, посещали ее несколько раз и кроме пыли и старой мебели не нашли там ничего интересного. Да и занятий в ней не проводилось. Тогда она не особо привлекла наше внимание – в Хоге хватает заброшенных мест и классов, и нам было не до нее.

Башня примыкала к Хогвартсу с южной стороны, связанная с основным зданием каменным коридором. Домовики за пару дней привели ее в порядок, вычистили там все, вымыли и убрали толстый слой пыли. Потом башню обставили кроватями, столами, стульями и прочей мебелью, а также повесили занавески на окна, принесли одеяла, покрывала, ковры и все, что необходимо для комфортного проживания. Мы разобрали комнаты, затащили туда чемоданы и приготовились к путешествию.

Нас высыпал провожать весь Хогвартс. Макгонагалл по постоянной привычке наводила дисциплину. Филиус Флитвик задумчиво смотрел, как заканчиваются последние приготовления. Помона Стебль ежилась под порывами прохладного ветра, а Сириус Блэк выглядел недовольным и слегка обиженным – ему не понравилась идея и то, что я бросаю его одного. Он именно так мне и сказал. К слову, он порывался отправиться с нами в Россию, но тут уж Снейп встал насмерть!

Сам Снейп и Крауч что-то колдовали внутри башенной гостиной, а мы, ученики, прилипли к окнам. Провожающие махали руками.

Мы с Драко и Невиллом сидели на одном из подоконников, где я умудрился открыть окно. Около Малфоя стояла Ханна, а я смотрел вниз, на наших друзей.

Луна и Гермиона махали руками, Билл и Майкл с восторгом оглядывали всю башню, а все остальные либо что-то говорили, либо желали. Колин Криви, как и обычно, делал снимки.

Откуда-то с верхнего этажа из окна вылетела лента красивых разноцветных огней – похоже, близнецы Уизли не удержались и запустили салют.

К башне от Хога вел каменный, двухэтажный коридор. Дамблдор махнул палочкой, и мы увидели, как массивные камни начали расходиться и смещаться, отсоединяя Башню Путешественников от основного здания. Все это было очень похоже на то, как открывается стена, ведущая из Дырявого Котла в Косой переулок. Только масштаб здесь явно более внушительный.

Наблюдать, как огромные «быки» двигаются, словно сделаны из пенопласта, было немного необычно.

Камни сложились, заблокировав проход. Я слегка высунулся из окна и заприметил, как проход в нашу башню тоже закрылся. В следующий миг башня вздрогнула и нас тряхнуло. Ханна непроизвольно вцепилась в руку Малфоя, Драко схватился за мое плечо, а я ухватился за Невилла.

Башня начала медленно и плавно подниматься вверх. Мне почему-то подумалось, что снизу у нее должен вырываться язык пламени, как у ракеты! Это было очень необычно и красиво. Трава, дорожки, весь Хогвартс и провожающие начали медленно отдаляться.

Народ внизу засвистел, замахал шарфами. Луна прижала ладонь к губам, а потом послала мне воздушный поцелуй.

– Ого, там, кажется, портал, – Малфой изогнулся и ухитрился разглядеть что-то сверху, куда мы поднимались.

В следующий момент мы все почувствовали резкий перепад давления. Запахло озоном, а у меня зачесалось нёбо. И все закончилось, переход занял всего несколько секунд.

Наша Башня Путешественников теперь так же величественно опускалась.

Солнце клонилось к закату. Внизу раскинулась горная долина, склоны которых покрывали ели и сосны. Тут и там сквозь листву и хвою на свет “вылезали” серые или слегка красноватые камни, поросшие мхом и лишайником.

Посередине долины, с запада на юго-восток протекала река и нам с высоты были прекрасно видны все ее извивы, запруды, различные отмели, а также вытянутый островок посередине. Чуть в стороне темнел массивный и большой лес, а прямо под нами многочисленными огнями сверкала школа магии и колдовства Колдовстворец.

Комментарий к Глава IV

Кибалион* – книга выпущенная неизвестным автором в 1908 году в Чикаго. Акцент в ней сосредоточен на фундаментальных принципах и законах Мироздания.

Башня Путешественников* – в каноне говорится, что у Хогвартса множество башен. Вот только кроме Астрономической и Директорской башни, а также башен Гриффиндора и Когтеврана, другие особо не упоминаются. С натяжкой сюда можно отнести Совятню – по идее она также располагается в похожем помещении. Но пять башен это не множество, и я взял на себя некоторую смелость, придумав башню Путешественников.

========== Глава V ==========

Глава V

Башня Путешественников медленно опускалась, неспешно вращаясь вокруг собственной оси, и мы все имели прекрасную возможность рассмотреть Колдовстворец с высоты птичьего полета.

Колдовстворец состоял из одиннадцати башен, стоящих по окружности и соединённых высокими стенами. Как мы узнали чуть позже, в этих башнях жили ученики, с первого по десятый класс соответственно. А одиннадцатая башня служила входом и там проживала часть обслуживающего персонала – егерь, он же лесник, смотритель садов, привратник, пожарный, заведующий хозяйством, приставленный министерством охранник, и человек, обучающий малышню азам полетов на метле. Местные называли его «Ветродуем».

Крыша каждого строения имела свой, неповторимый, цвет или оттенок. Мы увидели коричневую, красную, бордовую, медную, бежевую, серую, практически черную, темно-зеленую, и других цветов черепицу.

В центре архитектурного ансамбля находилась внушительная и очень большая башня, в которой были и подвалы, и классы для учебы, и главный зал для приема пищи. Эта башня соединялась с остальными длинными переходами, так что сверху вся школа напоминала колесо с одиннадцатью спицами.

Между ними были раскиданы сады, находилось несколько теплиц, росли дикие растения, стояла пара десятков скамеек, несколько статуй и даже имелся фонтанчик.

Также в центральной башне проживали учителя и директор. Причем многие жили здесь со своими женами или мужьями и детишками.

Да и вообще, учеников здесь было примерно раза в три больше, чем в Хоге, а преподавателей и другого персонала насчитывалось чуть ли не под сотню.

И это мне кажется правильным – за детьми нужен глаз да глаз, и в Хогвартсе преподавателей на все не хватало, Филч за всем уследить не мог, а Хагриду все фиолетово, так как он и сам не вышел из инфантильного возраста.

Наша Башня Путешественников медленно опускалась, нацелившись на свободный луг недалеко от центрального входа в Колдовстворец.

День клонился к своему завершению. Заходящее солнце посылало прощальные лучи, и вся закатная часть неба была раскрашена в удивительную палитру розовых, сиреневых и красных цветов. Из Хогвартса мы отправились после обеда, а здесь уже вечер – похоже, разница во времени между двумя Школами не меньше пяти часов.

Мы высунулись в окна и старались ничего не пропустить. В стороне, на воде стоял «Летучий Голландец». Дурмстранговцы уже прибыли и опередили нас.

Чуть в стороне расположилась многочисленная, никак не меньше тысячи человек, толпа. Большую часть ее составляли ученики различного возраста, но и взрослых там тоже хватало. Многие махали нам руками, слышались приветственные крики.

Башня медленно коснулась земли, вздрогнула, и все затихло.

Первым вышел Крауч, за ним Снейп, а уж следом и мы потянулись, поставив Малфоя во главе нашего небольшого клина.

По случаю посещения другой школы, Британское Министерство не пожалело денег, заказало нам одинаковые красивые мантии и прочую одежду в одном общем стиле, с небольшими вставками с цветами факультетов. Получилось неплохо.

Мы шли по мягкой траве к встречающим нас людям.

– Школа Колдовстворец рада приветствовать своих гостей, – высокий благообразный старик, напоминающий своей внушительностью и неторопливостью Дамблдора, сделал шаг навстречу. – Я директор, Петр Григорьевич Салтыков, и я говорю вам всем – добро пожаловать!

– Бартоломеус Крауч, глава отдела международного сотрудничества Министерства Магии, – наш сопровождающий назвал своё имя и должность, пожал Салтыкову руку и представил Северуса Снейпа.

К Салтыкову подошла какая-то женщина из местных, а также старый знакомец – Игорь Каркаров. Стало ясно, что он, как и год назад в Хогвартсе, теперь и в Колдовстворце представляет Дурмстранг.

Мы стояли, и на нас с заинтересованностью поглядывала многочисленная толпа. Стало немного неловко, но уже в следующее мгновение к нам пробились несколько человек, и я узнал среди них Шуйского и Браге.

– Здорово, парни, – Мстислав широко улыбнулся. – Знакомые все лица!

Вместе с Браге они принялись пожимать нам руки, а потом оттащили всю нашу группу к себе, где мы принялись знакомиться. Имена следовали одно за другим – наши и дурмстранговцев, и почти никто и никого не запомнил. Так обычно и бывает, когда друг другу представляют большие компании.

Местные продолжали махать шарфами и флагами, поглядывая то на нас, то в небо.

– У нас тут полно знакомых и даже друзей, – сообщил Браге. – Вот пройдет официальная часть, и мы вас со всеми познакомим.

– Это хорошо, – кивнул Малфой.

– А что, еще никого нет? – я повернулся к Шуйскому.

– Нет, – он мотнул головой. – Мы прибыли первыми, вы – вторыми. Теперь ждем остальных.

Подошел Снейп и потребовал от нас вести себя тише. И едва мы немного успокоились, как из-за дальнего склона гор показались огромные журавли, которые влекли за собой что-то, напоминающее внушительную и очень красивую трехэтажную пагоду. Ее стекла отразили луч света, а большие красные шары, привязанные к углам здания, колыхались на ветру.

– Махотокоро. Это Махотокоро, – поползло по рядам.

Японскую школу узнали сразу – тем более, все знали, что она будет участвовать.

Журавли мягко и плавно опустили пагоду недалеко от нашей башни и из неё стали выходить люди. Они были одеты в мантии, которые по своему фасону скорее напоминали кимоно. Цвет мантий был различный – от бледно-розового до золотого.

Как мы узнали позже, цвет мантий у японцев меняется, согласно полученным знаниям и силы мага. Самым почетным является золотой – в толпе людей с кимоно такого цвета было всего четверо. А вот если мантия «белеет», то это считается величайшим позором и говорит о том, что хозяин одежды изменил японскому кодексу волшебника и перенял незаконную практику, которая в Британии называется «Темными Искусствами».

Все японцы выглядели очень похоже, и были какими-то… мелковатыми, что ли.

Их делегацию возглавлял суровый, худощавый мужчина, даже скорее дедушка, с властным, немного жестким лицом и узенькой полоской усов. Кимоно у него было необыкновенно насыщенного золотого цвета.

– Школа Колдовстворец рада приветствовать вас, Макато Ито-доно*, – Салтыков, так же как и нас, приветствовал гостей на чистом, без акцента английском.

Японец вежливо наклонил голову и что-то сказал. Мы во все глаза смотрели на японцев, уделяя особое внимание девушкам – в своей одежде, перетянутые широким поясом-оби, с большими бантами на спине, и обуви, которая называется гэта и представляет собой простые сандалии на высокой деревянной подошве, они смотрелись необычно и мило. Девчонки улыбались, то и дело закрывая лица ладонями. Парни старались держать марку и выглядеть серьезно и невозмутимо.

Японцев отвели в сторону. Шум и разговоры ненадолго стихли, но вспыхнули с новой силой, когда прямо на поляне неожиданно материализовался огромный баобаб. Его мощный широкий ствол был толще нашей башни, а ветви раскинулись на треть неба. Не знаю, было ли это дерево на самом деле настоящим, но выглядело оно именно так. Я даже запах почувствовал – пыльной саванны и каких-то цветов.

Это прибыли последние гости – африканская Школа магии и колдовства Уагаду. Похоже, африканцы, как и мы, использовали для перемещения что-то похожее на портал. Хотя, если подумать, то все Школы пользовались порталами. Как-то я сомневаюсь, что японцев их журавли несли по воздуху несколько тысяч миль, или дурмстранговцы на своем корабле сюда именно доплыли.

Около одного из выступов баобаба приоткрылась широкая дверь, на миг мелькнули ступеньки и вот по ним уже спускаются африканцы – все веселые, улыбающиеся и смеющиеся, при этом черные и блестящие, как хорошо начищенные сапоги.

Девушки улыбались широко и так белозубо, что наши тоже не удержались и принялись их приветствовать. Все же есть в африканцах какая-то детская непосредственность и обаяние. В их группе я насчитал пятнадцать человек, и лишь пятеро из них были парнями. Десять девушек по внешнему виду четко делились на два основных типа – высокие и худенькие, словно тростинки, от них так и веяло грациозностью и природной красотой. Второй тип выглядел иначе – среднего роста, коренастенькие, с внушительными женскими достоинствами. Эти производили основательное и серьезное впечатление. Такие, если проклясть не получится, могут и силой задавить!

Ученики Уагады были одеты очень ярко и пестро. Их одежда больше напоминала халаты – она была просторная, практически до земли, и поражала воображение буйством цветов и красок. У многих девушек на точеных шеях висели массивные бусы, а в ушах раскачивались большие серьги.

Африканскую делегацию возглавляла серьезная женщина очень и очень внушительных достоинств. Казалось, что вместо грудей у нее два арбуза, а задница больше напоминала корму грузового судна. Причем, несмотря на такие героические пропорции, все вместе это смотрелось нормально – для тех, кто любит таких крупных женщин.

Мужчины, те, что были уверены в себе, поглядывали на нее с явным восторгом.

– Номуса Мане, рады вас видеть, – Салтыков изящно взял ее за руку и поцеловал воздух над тыльной стороной ладони.

– Пьетр, – грудной и густой голос африканки звучал мягко, чуть гортанно. – Мы так давно не виделись!

– Ого, ну и тетка! – потрясенно прошептал один из близнецов Уизли.

Официальная часть закончилась. К тому же, дело было под вечер, и мы немного продрогли. Колдовстворец находится где-то на Южном Урале, высота здесь примерно соответствует уровню Хогвартса, так что в середине октября, да еще и под вечер, становилось прохладно.