Текст книги "Мэй vs Хорн (СИ)"
Автор книги: sindromdyshi
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 8 страниц)
– Будет странно, если выйду, я же уже всё там видел, – он легко подмигивает, по его улыбке опять же сложно определить, шутка это или нет.
– Как… как ты смеешь? – злость словно взболтаная и открытая газировка вырывается через горлышко. – Мелкий ублюдок!
– Прости, просто я в хорошем настроении! Я тебя не раздевал, успокойся, и даже не подглядывал, хотя очень хотелось. Честное слово! – Лукас стирает улыбку с лица, и я вижу его серьёзное выражение, которое не искажается в очередной гримасе – он говорит правду.
– Ещё раз повторить, или ты отвернёшься уже?
– Да-да… Конечно, – отвечает он и поворачивается спиной ко мне, залезая во второй рукав клетчатой рубашки. Откидываю одеяло и быстро натягиваю белье, потому что нет доверия к этому субъекту. Вдруг это его очередной план, который доведёт меня до инсульта?
Замечаю кольцо на пальце, с минуту его разглядываю, на нём оказывается есть надпись, приглядываюсь, разбирая слова, и готова убить за такой выбор. «Луна моей жизни, моё солнце и звёзды». [1] Хотя с другой стороны – если он повторит судьбу главного героя, то я избегу брака. Одна эта возможность заставляет улыбнуться, в зеркале перед собой замечаю, что Мэй-младший косится робко на меня через плечо, и на его лице… Нет, мне точно показалось. Или…?
– Отвернись, Лукас Эверетт Мэй!
Он шумно выдыхает, пока нахожу свои штаны и кофту на полу и быстро натягиваю на себя.
– Долго ещё?
– Я разрешала тебе говорить? Пошли, – успеваю сказать, и он направляется к двери, у которой я уже стою. Его рука опускается на шею, мягко касаясь позвоночника, отчего по телу проносятся ток. Тысячи вольт, блин!
– Наизнанку надела, дуреха, – говорит, приподнимая край кофты.
– Закрой глаза! – быстро стаскиваю с себя кофту, и дверь неожиданно открывается, я стою в нижнем белье, а Лукас – уверена специально – кладёт руку на шею, и его лицо как будто отстраняется от меня после поцелуя. «Чёртов урод!»
– Вы… вы ещё долго? – выплевывая каждое слово, выдаёт зашедший отец.
– Прошу за мной, – Лукас пролезает между мной и отцом и идёт вперёд, папа одаривает меня очередным осуждающим взглядом, но идёт за ним. Я выворачиваю кофту и залезаю в неё без желания проживать этот день. Может, тут есть где-нибудь кнопка самоуничтожения?
***
Все собираются в другой комнате, Лукас проводит экскурсию, моя мама только охает и ахает от стильного интерьера, всяких статуэток и прочей лабуды из поездок. Я вскользь рассматриваю все эти трофеи под вздохи, пока Мэй не заявляет:
– А это мы с Лорин в Альпах в ноябре 2017, – родители склоняются над фотографией, и я чуть ли не за секунду оказываюсь рядом, чтобы посмотреть, что на этот раз он придумал. На фотографии я, а рядом Лукас, мы действительно там в горах, но этого же не было, да ведь? Я схожу с ума, потому что фотография выглядит чересчур правдоподобной. Кажется, у меня уже дёргается глаз.
– То есть та неделя у подруги на съёмном коттедже было вот этим? – отец поворачивается, смотря прямо в глаза. И я, наконец, вспоминаю. Да, меня действительно не было неделю в ноябре дома, только была не у подруги, а у Тоби – у нас был нон-стоп «Друзей» и ещё парочки сериалов, которые обязательно смотрим раз в год.
Сейчас не лучшее время, чтобы говорить правду, поэтому приходится подыгрывать Лукасу и надеяться на то, что отец не поверит во всё это и откажет ему, и я буду ещё некоторое время свободна от обязательств жены. Хочется сказать отцу о том, что это всё план Патрисии, но кто мне сейчас поверит? Кто мне вообще когда-то верил? Не я же идеальная дочь из сказки.
Лукас устремляется к столу и говорит: «А это мы с Ло там… и там…». Даже смотреть на это не хочу, это непростительно. За находчивость и фотошоп, конечно, можно поставить ему пять баллов, но за мои унижения – минус сто очков Слизерину, я уверена, что этот змей там учился бы, если бы использовать на нём шляпу распределения. Кидаю на него укоризненные взгляды, а он только отмахивается своими улыбочками и чмоками в мою сторону, которые не остаются без внимания отца. Его, как и меня, что-то не убеждает вся эта любовь. Что ж… оно и на руку.
Лукас проходит в другую комнату, на ходу что-то рассказывая моей маме, которая если только не залезла на него и не расцеловала за то, что на меня, наконец, кто-то обратил внимание и все эти нерациональные страхи по поводу проклятья пропадут. Отец держится отстраненно, но после очередной комнаты расслабляется то ли из-за постоянных речей Лукаса, который удивительно подробно всё рассказывает – сколько он продумывал эту историю до этого? И это непонятно, папа что, верит во всю эту чушь? Это надо прекращать и быстро!
Вспоминаются слова Лукаса: это не его план, что всё это придумано не им. Но кто тогда так меня не любит? Патрисия? Сестра, конечно, разное зло могла держать, но чтобы прям так… Мои мысли метаются между вероятностями этого варианта, пока я не слышу:
– А это, Роуз… – этот нахал уже называет мою мать по имени? – Ванная.
Она проскальзывает внутрь со словами:
– Какая огромная! Дорогой, только посмотри!
Приходится зайти следом. Она действительно больше похожа на какой-то зал: на разных полках замечаю вещи, которые должны стоять у меня дома, а не здесь. Мои банки, крема, боже, моя мочалка и прочие приблуды, которые были выкрадены из дома. Моего настоящего дома, хотя хрен меня теперь примут обратно.
Мама открывает один ящик за другим, а когда открывает последний – из него выпадает свёрток прямоугольных пакетиков и коробочек. Приходит осознания – это презервативы и тест на беременность, а на лице мамы загорается румянец. Добившись этой реакции и от отца, Лукас, театрально охнув, самостоятельно складывает вещи обратно на свои места со словами:
– Ой, иногда не угадаешь, что здесь заваляется… Какой же огромный дом! – он так заразительно и правдиво смеётся, что кажется кто-то войдёт и даст ему Оскар за самую достоверную роль притворщика, но, увы, вместо этого:
– Какие же мы негостеприимные хозяева! Пойдёмте пить чай, – Лукас быстро исчезает из ванной, маме приходится взять отца под руку, потому что он так и смотрит на то место, где вывалились компрометирующие вещички. Я плетусь следом, надеясь, что это последний закидон Лукаса на сегодня, ещё немного и я просто умру. Вот прям на этом самом месте.
Спускаемся вниз, минуя снова все комнаты, проходим в огромную светло-фисташковую кухню-столовую. Мама уже собирается восхищаться, набирая в легкие побольше воздуха, но я замечаю, как отец берёт её за локоть и вынуждает тем самым остановиться и прекратить быть такой женщиной. До сих пор не понимаю, как они смогли сойтись: активная, легкая и бескомплексная мать, которая всё время в детстве вгоняла меня в краску своими закидонами и отец – полная противоположность: спокойный, молчаливый и жёсткий. Но стоит сейчас матери обернуться на отца, я вижу, что в её глазах сначала непонимание, а потом какая-то щенячья привязанность, и она, кивая, понимает, что он просит. Я никогда не задумывалась: любят ли они друг другу – мне даже было неинтересно это, но разве такое понимание не должно говорить о том, что это не просто привычка быть вместе, может, что-то глубже? Лукас быстро сервирует стол, бегая от одного шкафа до стола и обратно; родители молчат, только держатся за руки и даже не смотрят в мою сторону, вообще кажется, что они бы тоже хотели оказаться где-то в другом месте. Как мне это знакомо!
Прокашливаясь через несколько минут, отец произносит:
– Так… так как давно вы знакомы с Лорин?
Лукас плюхается на стул, явно чувствуя себя очень расслабленным, словно он король.
– Дайте подумать… – мягко кладёт руку мне на ладонь. – Где-то два года… Да, точно! Два года будет через пару недель.
– Лорин, ты так долго молчала? – отец поворачивается с удивленным выражением лица. Я тоже в общем-то в шоке – папа больше не сердится, он почти что улыбается. И какого это чёрта?
– Ну вы же знаете её, такая скромная и закрытая, – отвечает за меня Мэй и крепче сжимает руку, чтобы я не ляпнула лишнего. Но он сейчас меня не заткнёт, я намерена поставить все точки над «i».
– Отец, я хотела признаться…
– Не отговаривайся, я всё понимаю! – и просыпается надежда на то, что сейчас скажет, что это бред и не верит ни единому слову в этом доме.
– Правда? Знаешь про то, что всё это…?
– Конечно! Я сначала разозлился, но теперь-то понимаю, что это всё между вами – правда.
Мэй бросает на меня взгляд полный любви, а у меня так некстати наворачиваются слёзы на глаза, только поддерживая теорию Лукаса и предположение родителей.
– Милая, не плачь! – говорит демон и обнимает за плечи, а когда его губы касаются моего уха: – Видишь! Твои часики безбрачия прекращают ходить, – и легко целует в щёку.
– Так, мы пойдём! Старикам надо переварить всё это, а завтра приходите на семейный ужин, познакомимся поближе, – просто не верю своим ушам, когда это слышу. «Какой ещё ужин? Давайте сразу панихиду».
Теряю счёт времени, так и остаюсь сидеть за столом, пока родители встают и уходят. Кажется, ляпаю невпопад слова на прощание, но всё как в тумане. Не сразу замечаю, когда Лукас возвращается и сколько он уже смотрит на меня в упор с серьёзным выражением:
– Ты в порядке?
Как бы ему объяснить то, что меня съели, пережевали и выкинули в унитаз. Ему такие чувства не понятны, его жизнь – это радости друг за другом. И теперь мне надо играть по этим правилам, потому что он всё равно добьётся своего, только к концу всех его попыток я могу вообще перестать быть человеком. Побыстрее бы это уже закончилось, и я жила в светлом одиночестве. Ну, как так могло случиться, что в одночасье я потеряла и семью, и сестру, и Тоби?
Лукас уходит из столовой, не дождавшись ответа, а я сижу так некоторое время, пока не слышу знакомые имена. Знаю, что не должна этого делать, но встаю с места и иду на звук, оказываюсь в большой гостиной, и на экране появляется знакомая серия «Как я встретил вашу маму», на лице зажигается улыбка. Не знаю, как он узнал, что надо делать, но у него выходит – я расслабляюсь, посматривая на экран. Он поворачивается ко мне из-за спинки дивана и призывает:
– Иди сюда.
Фыркаю на него, но всё равно двигаюсь и плюхаюсь рядом. Забываю обо всём на свете, пока одна серия сменяет другую, некоторые моменты я даже знаю наизусть. Я не помню, как на коленях оказывается миска с чипсами и сок на столе. На меня наваливается усталость, и в какой-то момент я засыпаю, не отдавая себе отчёта в этом и игнорируя то, что где-то рядом со мной Лукас, а засыпать рядом с ним не так уж и безопасно. Даже кажется, что кто-то обнимает во сне, или это только снится?
Просыпаюсь спустя какое-то время и замечаю, что укрыта пледом, от которого пахнет Лукасом, изображение на экране стоит на паузе, а виновника всего этого нет рядом. С чего-то я думаю, что его надо найти. Только вот зачем, неужели чтобы удостовериться, что он в порядке, что на меня вообще находит? Я должна его ненавидеть, несмотря на его доброту и поступки, которые не укладываются в образ мерзавца. Выходя в коридор, слышу тихий разговор двоих, который с каждым шагом становится только громче, и тихо иду на источник. Прячась за стенкой, понимаю, что в дверях стоит Лукас и преграждает кому-то вход рукой.
– Пусти! – слышится высокий женский голос.
– Лиса, уходи, – отвечает Лукас и его пальцы только сильнее сжимают дерево. Я чувствую, как он напрягается от этой ситуации, хоть я и не знаю причин.
– Я должна её увидеть! Это правда? Женишься на этой замухрышке? – такой комментарий бьёт по самолюбию, хотя раньше за собой такого не замечала – мне всегда было всё равно на такие высказывания в свой адрес.
– Да, она станет моей женой, поэтому тебе надо уйти и больше не приходи сюда, – а я и не замечала, что он бывает такой строгий и властный. Эта вся его веселость и жизнерадостность обманчива?
– А как же я? – взвизгивает она, толкая дверь.
– О чём ты? Ты не моя девушка, я ничего тебе не обещал, это ты на меня вешаешься. Уже поздно, уходи, Лорин может услышать тебя.
– Пусти меня, докажу, что лучше её.
Вижу, как она проводит пальцами по его руке, но он отдергивается, словно скидывая грязь.
– «Лучше пулю в лоб, чем дуру в жены», – говорит он и грубо выталкивает её за дверь, а я устремляюсь по коридору, не желая показывать ему, что стала свидетельницей их разговора, с одной лишь целью – спрятаться в комнате и перестать улыбаться. Ну что я за дура такая? Верю ему? Это же игры, очередные уловки. Или…? Да какие ещё «или»?
*** ***
– Лорин! – кричит он не в первый раз за последние минут пять.
– Никуда я не пойду! Я же сказала! – говорю из-за заблокированной двери, она трясётся как при землетрясении в десять баллов, когда он дёргает ручку и пытается её открыть, чтобы добраться до меня.
– Открой, давай поговорим, – успокаиваясь, говорит Лукас. – У меня даже для тебя сюрприз есть!
– Принял смертельную дозу яда и скоро умрёшь?
Хотела бы видеть, как перекосилось его лицо после этого, но за дверью становится слишком тихо, прикладываю ухо, и совсем ничего не слышу. Он что, ушёл?
– Ты там умер?
Всё ещё тишина. Если это новый план, то я тут могу сидеть, пока не умру от голодной смерти. В доме что-то разбивается, уж не сошёл ли он там вовсе с ума, я нервничаю и не хочу выступать в суде. Что ещё придумал этот идиот?
Отодвигаю как можно тише комод и приоткрываю дверь, делаю шаг, и Лукас влетает в меня. Мы падаем на пол, он успевает приобнять и перевернуться так, что большая часть, удара, если не вся, приходится на него. Его губы легко накрывают мои, а, отстраняясь на расстояния не больше десяти сантиметров, Лукас проводит по растрепавшимся волосам и заправляет прядки, которые падают ему на лицо, за ухо. Он нежно притягивает к себе и проводит языком влажную дорожку по нижней губе, отчего что-то переворачивается в животе, щекоча стенки. Эта ласка выходит не властной или принуждающей, а, удивительно, успокаивающей, хотя часть меня рвёт волосы и проклинает всеми бранными словами на свете. И именно та, другая я, толкает и слезает с него, отодвигаясь подальше, и только потом дотрагивается до губ, а он непринужденно улыбается:
– Будем считать, что ничего не было? – он приподнимается на локте и поглядывает на меня, проходясь взглядом по лицу, путешествуя от одной черты до другой и останавливаясь на губах.
– Конечно! – я заношу кулак, чтобы ударить в грудь, но он перехватывает руку. Я поднимаю взгляд и впитываю каждое слово:
– Я всё тебе объясню после ужина. Больше никаких секретов, договорились?
– И почему я должна тебе верить? – перед глазами вспоминается его обнаженная фигура, а жар его руки сейчас опаляет кожу – нафиг теряю свою волю. «Дурацкий божок со своим идеальным телом». – Дай угадаю, у меня нет выбора?
Комментарий к Часть 6. Лорин Хорн. Знакомство с Факерами
[1] Знаменитая фраза Кхала Дрого к Дени из «Игра престолов»
Кто ещё болеет за эту пару?)
========== Часть 7. Лорин Хорн. Виноваты звезды ==========
Последний раз смотрю на него прежде, чем встать. Он снова опускается на пол, потирая правое плечо, и лежит на полу ещё некоторое время, видимо, что-то обдумывая.
– Ну, и?.. – говорю я, требуя информацию о сюрпризе. Он садится прежде, чем ответить:
– Он в моей комнате, если ты про подарок, – его руки свободно висят между ног, и Лукас смотрит на меня в то время, пока голова лежит на коленях.
– У тебя всё-таки есть своя комната? – моя язвительность достигает нужной точки – я возвращаюсь, я больше не в плену его пухлых губ и тела, могу контролировать свои мысли и не думать о том, как он нежен и трогателен.
– Конечно, есть, но в твоей я не прочь бывать чаще, – он хватает меня за лодыжку, но не притягивает – а я думала, что сделает именно это, сам как будто передумал в последний момент. Скидываю его руку, потому что ловлю себя на том, что его руки становятся не таким уж и неприятными, и ко всему прочему я вспоминаю о Тоби, поэтому следующая фраза получается такая злобная:
– Ну же, Кристиан, пора показывать свою красную комнату [1].
– Не думал, что ты таким увлекаешься, – он быстро встаёт и выходит из комнаты так, что приходится бежать за ним по коридору. Проходим его весь и оказываемся у последней двери, которую считала всего лишь кладовой. Лукас открывает дверь, и мы входим по очереди, стараясь не касаться друг друга. Разглядываю слишком простую и маленькую спальню. Весь дом продуман до мелочей, а он живёт в какой-то каморке Гарри Поттера. Здесь только односпальная кровать с белым бельём, голые стены без единого намека на то, что здесь когда-то что-то висело, только лампочка сверху и ночник на старой тумбочке – всё здесь выглядит чересчур грубо и неуклюже. Что этим хочет сказать Мэй?
– Случайно не в Хогвартсе учился?
Лукас как-то грустно смеётся, потом мотает головой, как будто выкидывает воспоминание из неё. Неожиданно я вспоминаю о том, что сегодня вторник – со всеми этими событиями упустила один очень важный момент, что у меня есть работа, и я уже второй день на неё не хожу.
Паника на лице не остаётся незамеченной для Мэя.
– Что с тобой?
Кажется, я задыхаюсь.«Ну, всё, меня точно выгонят». Молчу про то, что я смотрю на рабочем месте фильмы и сериалы, а иногда и читаю, пропуская просьбы посетителей мимо ушей. Теперь-то у Дэни будет ещё одна веская причина вышвырнуть меня с работы.
– Из-за тебя я лишусь работы!
– Аа-а-а, ты из-за этого… Уже давно им позвонил и сказал: ты так перенервничала, когда сделал тебе предложение, что тебе нужно пару дней отлежаться. Твоя начальница так удивилась, кажется, тоже почти сознание потеряла, когда приехал и поблагодарил лично за такое понимание.
– Ты… ты что, сделал? – ужасаюсь одной только мысли, что Дэни знает уже про обручение. Она не от неожиданности чуть не упала в обморок, а от зависти. Только дурак не посчитает Лукаса красивым, ну хотя бы симпатичным точно. Она-то точно не поверит, что между нами любовь. Кто меня такую может полюбить?
Обращаю внимание на свой внешний вид: не помню, когда последний раз причесывалась и делала макияж, про то, как кофта обтягивает несколько моих складок, вообще молчу, а полинявшие штаны и растянутые коленки. Ну что я за чучело?
– В общем, хотел подарить вот это, – он протягивает коробку. – Не знаю, понравится ли тебе.
Вспоминаю, как он передавал тот свёрток и чем всё обернулось – а я, к слову, так и не смогла объяснить всё Тоби. Но сегодня намерена принять его вызов самостоятельно. Коробка достаточно увесистая, даже не представляю, что там может быть.
– Если там чей-то труп, я тебя убью!
Мэй, наконец, улыбается с той минуты, как зашёл в комнату. Неужели он действительно здесь спит, когда есть столько других комнат, пригодных для жизни, а не для лишений монаха? Это келья, и не хватает тут только Библии и икон.
Открывая коробку, замечаю знакомую расцветку. «Не может такого быть!». Внутри лежит полосатый костюм Битлджуса. Сразу же прохожу до кровати и ставлю на неё коробку, чтобы повнимательнее рассмотреть вещи. Сомнений нет – это идеальная копия из фильма 1998 года. Поворачиваюсь к Лукасу с горящими глазами.
– Спасибо! – он впервые слышит от меня благодарность. – Но это не значит, что теперь ты мне нравишься.
– Кто бы спорил, Снежная Королева, – ему неуютно в этих стенах, но пытается храбриться, отвлекаясь на меня и подарок, от которого я готова рвать и метать.
– И когда же поедем пугать моих предков? – я уже прям предвкушаю эти их испуганные и удивленные лица. когда я явлюсь на ужин в таком виде – они, как и многие, просто не понимают моих увлечений фильмами, сериалами и книгами до умопомрачения, до сумасшествия.
– Когда переоденемся, – оказывается, у его ног стоит ещё одна коробка, и что-то подсказывает мне, что и в ней такой же обалденный костюм. Будем с Лукасом биоэкзорцистами в доме моих родных. [2]
Бегу в свою комнату и чуть ли не в коридоре снимаю с себя одежду. Когда надеваю на себя костюм, и, смотря в зеркало, удивляюсь тому, как он идеально сидит. Он визуально изменяет фигуру, уж если я не соблазнительна, то не знаю, что ещё это может исправить.
Выходя из комнаты, захватываю телефон и замечаю на нём не один пропущенный вызов и десятки сообщений от Тоби, да и не только, только до остальных, в том числе до сестры, мне нет дела. Стоит увидеть, как Лукас облокотился на стену и хищно смотрит в мою сторону с вопросительным выражением – вот не хватало, чтобы он ещё больше лез в наши взаимоотношения – убираю мобильник в карман. С этим надо будет разобраться, когда останусь одна. Но такое чувство, словно это случится нескоро.
– Покрутись-ка, – просит он, подходя ближе, и протягивая руку. От одного движения внутри меня распаляется огонь до в одной печке, то в другой.
– Я тебе не юла, дурак, – прохожу мимо и устремляюсь к лестнице. Только в голове отпечатался весь его образ: обтянутые ноги и ягодицы полосатыми штанами, которые удлиняют и без того не короткие ноги Лукаса. «О чём я вообще думаю?».
Спускаемся на первый этаж. Стоит открыть входную дверь, как рядом с крыльцом замечаю женскую фигуру, что-то подсказывает: это та самая дамочка, что была здесь вчера вечером. Не успеваю ничего сделать, Лукас отпихивает от двери и закрывает её прежде, чем мы слышим удары и крики в неё:
– Открой немедленно! – девушка кричит что-то ещё, а слов не разобрать, потому что парень тащит куда-то за руку и говорит:
– Ну, тогда план Б, – проходим в гараж через дом, и он галантно открывает передо мной дверь и усаживает в салон.
– И кто это был? – спрашиваю, скрещивая перед собой руки, он же не предполагает, что я слышала их вчерашний разговор. На секунду Лукас теряется и не знает, что сказать. Но, удивительно: он не увиливает и говорит правду:
– Друзья, как Вы с Тоби, – его предложение заставляет задуматься о том, что между нами с ирландцем на самом деле. «Вряд ли это дружба», – тогда что?
– Ничего между нами нет, если переживаешь, – он хитро улыбается.
– Мне наплевать! – выдёргиваю дверь из рук и чуть не прихлопываю его. «Вот ещё! Что он о себе возомнил?»
Лукас выбирает дальний вариант дороги до моего дома. Достаю телефон – самое время разгрести завалы в наших с Тоби отношениях. Открываю сообщения, приближая к себе телефон, чтобы Лукас не увидел и не выхватил из рук.
Боюсь увидеть, как он обзывает последними словами, но вместо этого он просто пишет: «Лорин, нам надо поговорить» и так множество раз. Посылает их раз в пол часа, а в промежутке ещё и звонит. Хочу уже что-то написать в ответ, но Мэй бросает взгляд, наверняка считывая с лица всю информацию, хмурясь и сжимая руль только сильнее.
Блокирую телефон и задумываюсь о том, что же чувствую к своему другу. Наверно, если бы не вся эта злосчастная история, я и не стала об этом думать. Но говорить ли спасибо всем, кто участвовал в этом?
Воспринимаю Тоби как спасательный круг, желая, чтобы был всегда рядом, когда нужен. Но делала ли я для него что-то существенное? Думала ли о нём, когда мы подолгу не виделись? Отдавала ли себе отчёт в том, что будет больно, если увижу его грустное лицо в толпе? Нравился ли он мне? Любила ли его?
Открываю глаза, когда Лукас легко касается щеки.
– Руки прочь! – рычу я, но его светлые волосы уже закрывают глаза, когда он наклоняется к лицу. Я настолько в его власти, этого образа, его внимательности – кажется, в моих глазах он становится человеком. Со странными привычками, но всё же не монстром.
– Кто это у нас тут? – знакомый голос раздаётся за стеклом. Не нужно поворачиваться, чтобы понять, кому он принадлежит, но всё равно это делаю, лишь бы избежать взгляда претендента в женихи. Через окно улыбается Кеннет, когда обратно оборачиваюсь на Лукаса, он не особенно-то шевелится – не спешит на выход. Что же его останавливает? Что вообще происходит со всеми?
– Привет, – говорю я, когда старший Мэй открывает дверь и подаёт руку. Видимо, галантности их научила мама. Хлоя… Не решаюсь вспоминать тот момент, когда мы познакомились, а уж тем более об их отце, от которого и сейчас-то мороз по коже.
– Прекрасно выглядите, молодая парочка, – комментирует он наши наряды, Лукас подходит с другой стороны и оттягивает меня от Кеннета, удерживая за талию и подталкивая к двери, в проёме которой уже стоит остальная часть семьи – родители и Патрисия.
Если на лице родителей читаю радость и смущение по поводу того, как мы вырядились – наверняка только этот наряд и вселяет уверенность в меня, то сестра продолжает свою игру: «Не буду на тебя смотреть». Может, сегодня мы, наконец, сможем обо всём поговорить? Я уже даже не хочу кричать на неё и просить объяснить всё это – просто мне её не хватает. Настоящей Пат, с улыбками и доброжелательностью, а не вот это всё.
Притягиваю Лукаса за галстук Битлджуса, если он совсем не выпал в осадок от моих действий, то точно удивился.
– Нужно поговорить с сестрой без свидетелей, сможешь устроить? – шепчу ему на ухо, мои губы даже слегка касаются его мочки, отчего он даже один раз вздрагивает. С чего бы это? Разве он не привык к этим играм?
Кидает быстрый взгляд назад, а потом кивает. Я целую его быстро в щеку и щиплю за бок – экстренные меры, чтобы никто ничего не понял и Мэй тут варежку сильно не открывал.
– Мистер и миссис Хорн, какой прекрасный вечер! А как выглядите… Отличный костюм, но уж простите, ваша жена несравненна. Можно понять, откуда такие прекрасные дочери!
Все улыбаются, и, кроме меня, никто не закатывает глаза. Ладно, игра началась.
– Тоже выглядите… необычно, – говорит отец, рассматривая наши костюмы, усы даже не подёргиваются от неприязни. Мэй точно их охомутал, тем лучше – с этим разберусь позже.
Проходим на кухню, мама с сестрой как будто накрыли праздничный ужин на дюжину человек и каких тут только блюд нет. Вот и перед кем они пыжатся? «Видимо, решили продать меня Мэю за еду».
Родители садятся во главу стола с той и другой стороны, я оказываюсь напротив Кеннетта, а Лукас – Патрисии. Разговор медленно и верно завязывается, но, конечно, направляют потоком слов Мэи, я в свою очередь слежу за сестрой. Родители, можно сказать, игнорируют то, что происходит с ней. На них это не похоже, совсем вскружила им голову возможностью, что от меня можно отделаться и освободить свою младшенькую.
Ударяю под стулом Лукаса, напоминая о том, что он обещал. И чуть ли не сразу встаёт с места, хватая бутылку красного вина со стола со словами:
– Роуз, позвольте поухаживаю за вами. Не все же лавры отдавать брату, – у мамы горят щёки от такого внимания. Не влюбилась ли? «Мам, с радостью отдам».
Стоит поравняться с ней и, открыв бутылку, наливать, Лукас чихает и разливает не только бокал вина, но и заливает стол, пол, а самое главное – Кеннета. Последний быстрее смахивать капли со штанов и белой рубашки – ещё один чистоплюй. Мама и папа вскакивают, чтобы ликвидировать масштабы поражение, а сестра тем временем только кидает взгляд на происходящее и продолжает ковырять в тарелке спаржу.
– Боже, Роуз, какой я неаккуратный! – мне не надо сигнала Лукаса, чтобы понять: или сейчас, или никогда.
Пока все заняты собой и разлитым вином, хватаю Патрисию за руку и тяну наверх в свою комнату, конечно же, закрываю дверь, сдерживаюсь, чтобы не припереть дверь ещё и стулом, а то и комодом. Не знаю, чего боюсь больше: что она сбежит или к нам кто-то ворвётся?
Сестра скромно сидит на кровати, её всегда идеальный маникюр обкусан, а на лице пролегают какие-то тёмные пятна под веками, да и одежда не выглядит так, как должна – помята и не составляет идеальную комбинацию. Она практически не шевелится.
– Что с тобой? – начинаю я, а она заламывает руки. Боюсь, как бы не сломала свои ручки-прутики. Пат поднимает свои огромные глаза, они наполняются слезами. Делаю к ней шаг, и она вжимается в своё место. Чего ей так бояться?
– Я тебя не трону, – тихо подхожу к ней и сажусь рядом, некоторое время она сидит отстраненно, а потом обхватывает меня за талию и падает головой в колени.
– Прости меня… прости, Лорин… – это даже на слёзы не похоже, она как будто рассыпается – они её разрушают. – Прости, прости, прости…
– Прекрати! – мой высокий голос заставляет её успокоиться и перестать повторять это как мантру.
– Мне нужно тебе сказать…
– Послушай, ты не в состоянии сейчас это сделать, – глажу её по спине, а она сжимает мои колени, ногти впиваются в ткань, и я уверена, она оставляет на мне синяки.
– Прости за Тоби, – её слова заставляют вспомнить его сообщения, – Знаю, как ты к нему относишься.
Почему-то именно сейчас я хочу поговорить об этом с Пат, хотя, казалось бы, совсем и не время.
– Смешно, сестра, а я вот не знаю. Но из-за того, что здесь происходит последние дня четыре, даже не успеваю об этом подумать. Он пишет и звонит мне. Только что я ему скажу? Как он мне дорог и не могу его отпустить, что вот сейчас соберусь с мыслями и поделюсь своими чувствами тоже, ведь он спасал меня. Спасал так часто от самой себя. Удерживал от того, чтобы опустить руки и покончить со всем.
Патрисия поднимает на меня взгляд с какой-то странной мольбой, но, якобы не замечая, продолжаю, потому что слова так легко сейчас появляются в голове:
– Не знаю, что это за чувства, потому что не с чем сравнивать, но стоило увидеть его грустный взгляд, и я хочу исправить. Исправить всё, что только можно. Наверно, не отдавала себе отчета в своих чувствах. Он мне нравится, даже более того…
Глаза сестры округляются, и она нервно сглатывает. Ну что ещё? Заправляет прядку выпавших волос за ухо, и я замечаю у неё что-то красное в волосах, это сбивает с признания, да и хватит с меня этой глупости – совсем расклеилась:
– Что это у тебя? – протягиваю руку, чтобы коснуться того место, но в дверь стучат, и она смахивает волосы вперед:
– Что вы там делаете? Мальчики вас заждались, и спасибо, мы убрали и без вас, – недовольно говорит мама.
– Сейчас выйдем, минутку, – кричу я и смотрю на Патрисию.
– Расскажи, что с тобой случилось? Они подождут.
– Просто плохо себя чувствую, ну и переживала за то, что ты меня убьёшь, – она невесело смеётся.
– К этому мы ещё вернемся, кстати. Надеюсь, что ваш план сейчас провалится.
На секунду Пат замирает, а потом двигается как обычно. Только вот меня кое-что беспокоит на подсознательном уровне, только успеваю забыть об этом, когда вижу, что у стола нас ждут оба Мэя. Снова садимся за стол, и ужин идёт своим чередом, иногда Пат что-то говорит и даже смотрит на меня, скорее бросает взгляды. Хочу уже отправить ей сообщение с «хохо», лишь бы она только улыбнулась, как отец неожиданно вскакивает с места и кричит:
– Новости-новости, мы сейчас всё пропустим.
– Ох, было бы чего пропускать, – шепчу я. – Как будто там о нас скажут.
