Текст книги "Gimme More: Крис и Эва (СИ)"

Автор книги: Silin Ji

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 21 страниц)

Женевьева подошла ко мне ближе и внимательно посмотрела в глаза, и сразу отвела взгляд на сцену, где сейчас Крис играл со скрипачом сонату №7 «У гробницы» Пьетро Локателли. Это я запомнила потому, что на репетиции несколько раз откладывали ее проигрыш – не было скрипача, и название невольно запомнилось.

– Это место мой личный ад, Эва, – сказала она минутой позже, внимательно смотря на своего внука. – Он так схоже играет: такая же манера, как у матери. Это неудивительно, ведь Кристофер копировал ее сразу, как только понял, как стоит управляться с этой штукой. Хм, он даже хмурится очень похоже. Эва, это ад, когда ты смотришь на своего внука, видишь в нем свою дочь, которую любила больше жизни, и которой больше нет. И ты пытаешься не давать волю грустным эмоциям, чтобы поддержать его, быть с ним, хотя хочется быть с ней, вот что ад.

– Я повторюсь, – сказала я, смотря на Криса, представляя женщину, которая могла бы сидеть с ним там и играть в четыре руки или стоять со мной рядом, и которую я бы подбадривала, когда бы она замечала промахи сына и закрывала глаза, тяжело вздыхая, – никто не знает, какую борьбу я веду, никто не видит, как я страдаю, никто не знает, какую боль испытываю. Вам сложно и трудно, даже больно, только не надо делать мою проблему, которой страдаю я одна, делать детским пустяком, который не достоин внимания и понимания, отмахиваясь от меня, как от надоедливой мухи. Моя проблема такая же важная для меня, как и ваша, Женевьева. Если Вы сейчас пытаетесь показать мне, что-то типа «девочка, смотри, как я страдаю, или смотри, вот что на самом деле ад», лишь бы я начала думать «о боже, она ведь права, у меня живы и мама, и папа, и оба по-своему меня любят», то такого не будет. Ведь я тоже могу показать Вам оборотную сторону своей жизни. Я тоже могу сказать, что сейчас для меня все ад, потому что сдерживаюсь, перебарываю, и я прячу все, что только может показать, что я не в порядке. Только несколько человек знают, что я больна, и то, не подпускаю их ближе к этому, чтобы не втянуть в эту трясину. Даже родная мать не знает, что я больна, и каждый раз, когда она звонит и спрашивает «эй, детка, как твои дела?», я улыбаюсь и через силу говорю, что у меня все хорошо. От того, что ваша проблема связана с потерей близкого, не означает, что моя проблема просто выдуманная история глупой девчонки. В мире миллионы проблем, есть люди, которые страдают сильнее меня и даже Вас, но мне от этого не легче, Женевьева, совсем не легче, от этого моя проблема не становится менее важной.

– Я не хотела показать тебе то, что ты сказала, – спокойно ответила Женевьева, прикрывая на мгновение глаза, – я просто показала тебе свой личный ад, впустила тебя немного к своим чертям или котлам, как ты там говорила? Я в силу своей профессии знаю, что ничем хорошим в твоей личной карте не пахнет, если ты помнишь кто я, милочка.

– Не говорите Крису ничего, я знаю, что это врачебная тайна, но он Ваш внук, и, скорее всего, захотите избавиться от такой подруги, как я.

– Эва, даже если бы я такое хотела, то у меня ничего не вышло бы. Крис противный и упрямый к черту осел, пока ты сама ему не надоешь или он сам не решит порвать с тобой, никто не заставит его сделать обратное.

– Вы ему не расскажете?

– Нет, ты в некотором плане хорошо повлияла на него. Кристофер вышел и играет, это уже многое значит, зачем я буду все рушить, если могу продолжить наблюдать за этим? – мы встретились взглядом, и меня немного смутила ее какая-то хитрая улыбка на красных губах. – Но, если тебе станет сложно и если вдруг Шепард будет не в силах помочь, обращайся ко мне, хорошо?

– Да.

– Отлично. – Она снова улыбнулась и, развернувшись на каблуках, бросила мне, что вернется в зал, пока ее Рита не бросилась искать. Спустя мгновение я снова осталась в одиночестве за кулисами, наблюдая за Крисом и ведя свою обычную борьбу.

***

– Крис, твоя игра сегодня была на высоте. Техника, манера – все было великолепно! Мама бы тобой гордилась, – сказал Тобиас, один из заместителей директора театра, хлопнув Криса по плечу, который немного вымучено улыбнулся ему, кивнув. – Жаль, что ты не стал профессионально заниматься музыкой, ты бы взял большие вершины, мальчик. Ты ведь в этом году выпускаешься, да? Ты еще можешь передумать и вернуться в музыкальные ряды.

– Я любитель, – ответил парень с привычной шистадской улыбкой на губах. Всего пару недель такие слова звучали для него словно оскорбление, а сейчас он совершенно спокойно сам про себя так говорит, мне бы немного такой уверенности и силы воли, чтобы так быстро перестроить и перекроить себе мозг.

– Если передумаешь, ты знаешь, где меня искать. – Когда Крис слабо кивнул, мужчина нахмурился и сделал небольшой шаг вперед, немного возвышаясь над парнем, тем самым заставляя его смотреть себе в глаза. – Кристофер, я серьезен как никогда.

– Хорошо, я понял. Если передумаю, дам Вам первому об этом знать.

– Хорошо, приятного вечера. – Пожав руку Крису и кивнув мне, Тобиас ушел, оставляя нас одних в большом зале и давая спокойно выдохнуть.

Как только концерт закончился, Крису не давали спокойно пройти, каждый считал нужным хоть одним словечком с ним обмолвится, и поэтому в зал, где проходил фуршет и так далее, мы пришли почти последними, и найти Женевьеву с Ритой оказалось не так сложно, они были у стола и пили что-то. Часто и много закидываясь чем-то.

– Я не уверен, что выдержу до конца, – ответил Крис улыбаясь. Улыбка не сползала с его лица, как только он появился за кулисами, повсюду были камеры и фотографы. Нежелательно было попадаться им с кислой миной, поэтому сегодня я применяла все свои актерские способности, чтобы такого не случилось. – Думаю, час, и можно будет сбежать.

– Ты оставишь их одних? – я взглядом указала на двух дам за моей спиной, которые вели с кем-то увлекательную беседу.

– Нет, – быстро ответил тот, на мгновение нахмурившись, а потом снова улыбаясь в своей манере, – они тоже уедут, ты думаешь, им по кайфу здесь быть?

– Ну, твоей бабушке, может быть, нет, – ответила я, невольно вспоминая наш маленький диалог за кулисами, – но вот твоей сестре точно здесь нравится, посмотри, с кого она не отрывает взгляда.

Мы развернулись и уже беззастенчиво разглядывали маленькую группу, которая сформировалась между четырьмя людьми.

– Хм, думаешь, Рита флиртует с тем парнем?

– Что? Нет, конечно, – я фыркнула, замотав головой. – Боже, я думала, что ты слепой индюк, но не думала, что ты такой идиот. Крис, я не идиотка и прекрасно вижу, что твоя сестра просто раздевает взглядом ту блондинку!

– С каких пор ты стала такой наблюдательной, а?

– С тех самых, – уклончиво ответила я, не хотелось портить вечер моими переживаниями, – как избавилась от Юнаса.

– Это тебе явно пошло на пользу, – усмехнулся Крис, проводя рукой по моей спине и задерживая ее на талии. Он притянул меня к себе, от чего я пошатнулась на туфлях, но он крепко держал и не дал бы мне упасть здесь перед камерами и фотоаппаратами.

Мне нечего ему было ответить, слова казались сейчас лишними и совсем ненужными, поэтому я сделала единственное, что казалось правильным – я обняла его за талию и положила голову ему на плечо, на один миг закрыв глаза, когда почувствовала упоение спокойствия и уверенность в том, что все будет хорошо, потому что с каждым днем эта перспектива растворялась в гребанной убийственной атмосфере моего дома.

– Завтра понедельник, – сказал он мне на ухо, оставляя легкий поцелуй на виске, скорее по привычке, нежели хотел сам.

– И? – спросила я, нехотя подняв голову с его плеча и посмотрев ему в глаза, которые искрились чем-то непонятным.

– Банановый пудинг, – ответил он, показушно облизывая свои губы. – Ты вроде сказала, что он тебе нравится.

– И? – повторила я снова, хотя поняла, к чему он клонит.

– Ты не сделаешь этого при всех, – он почти смеялся надо мной.

– С чего ты так уверен? Думаешь, я смогла прийти сюда с тобой, не боясь, а вот слизать хренов пудинг у тебя с губ не смогу? Серьезно?

– Я уверен в этом, Эва.

– Ну и фиг с тобой, сегодня ты едешь домой. – Он открыл рот, чтобы запротестовать, но я быстро пресекла его, пихнув локтем в бок. – Ты. Сегодня. Едешь. Домой.

– Наказание? За Риту?

– О, нет! – я вырвалась из объятий и как сумасшедшая начала смеяться, тыкая пальцем в его грудь. – За то, что собирался выставить меня идиоткой, ты поплатишься по другому, и простой отсылкой домой ты не отделаешься. Усек, Шистад?

– Ладно.

Он и так не остался бы у меня сегодня, потому что завтра утром за мной заедет Шепард, и вместе с ним мы пойдем к директору, сообщать, что у него учится одна больная студентка, которая проходит интенсивное лечение и что это надо держать в конфиденциальности. Об этом они не узнали бы, если бы не произошедший приступ, после которого мне требовалось время на восстановление. Шепард хочет проконсультировать их, что делать с его пациенткой, то бишь со мной, если снова случится приступ или паническая атака, что мне кажется одно и тоже, и чтобы его ставили в известность, если будут замечены изменения.

Завтра директор и некоторые из учителей узнают о моем состоянии, мне это не нравится, потому что некоторые из них не умеют держать язык за зубами, но на это Шепард меня успокоил, сказав, что с этим разберется и позаботиться, ведь если пострадаю я, то это нанесет вред и ему как доктору, а такого он допустить себе не мог.

Понедельник и так день тяжелый, а завтра он будет оправдано тяжелый.

========== They want more? Well I’ll give’em more, oh! ==========

Комментарий к They want more? Well I’ll give’em more, oh!

Они хотят ещё? Ну, что ж, они получат своё «Ещё»!

Сегодня была одна из страшных ночей, в которую я пожалела, что осталась одна в этом мерзком пустом доме, который перестал быть моей крепостью, а стал моим котлом, одним из тех, что я оставила в больнице, считая, что там мой личный ад.

Как оказалось, личный ад – это не только кабинет Шепарда. Если присмотреться, то он везде, он всегда рядом, мобильный хренов ад.

Черт, это сложно, я хочу с этим справиться, но мне кажется, что не смогу, слишком сложно заставить себя хотеть жить, сложно заставить смотреть на мир в ярких красках, когда внутри у тебя просто сожжённое поле, покрытое толстым слоем пепла, с одним маленьким зеленым росточком, который не может пробиться через все это.

Ночью мне приснился кошмар, или был припадок, я не поняла, но проснулась от того, что в лицо хлестала вода. Я очнулась сидящей в ванной, только в этот раз никого рядом не было, чтобы помочь мне. Я была одна и могла рассчитывать только на свои силы, которые оставили меня совсем не вовремя, сидя под ледяной водой, тупо захлебывалась пустыми слезами.

Что снилось?

Я не знаю.

Что видела?

Тоже не знаю, но что-то страшное, раз я выбралась из кровати и дошла в ванную, чтобы окатить себя ледяной водой, чтобы очнуться, нежели проснуться. Потому что не думаю, что я спала. Хотя и отрицать не могу, я ведь не помню, что произошло.

Я плохо спала после того, как смогла вернуться в комнату, если это можно было вообще назвать сном, просто лежала с закрытыми глазами и старалась ни о чем не думать, ничего не слышать, ничего не ощущать.

Когда прозвенел будильник, я встала с кровати и пошла собираться, делая все как робот, все на автомате.

Сначала поставила чайник, потом пошла в ванную умылась, по пути в комнату снова зашла на кухню, выключила чайник, выпила таблетки, пошла переоделась и снова вернулась на кухню, достала зачерствевшую булочку, почти засохший джем, налила чай и заставила себя съесть это, чуть ли не насильно заставляя челюсти двигаться и жевать.

Встала, помыла посуду, ушла в комнату, покормила Героя, почесала за ушком, улыбнулась, когда он потерся о мою ладонь бочком. Взяла рюкзак, закинула в него тетради и пошла на улицу, села на перилу и ждала Шепарда, тупо наблюдая, как перед домом проносятся машины, бессмысленно провожая их глазами до ближайшего поворота, где снова встречала машину и снова провожала ее на повороте, только противоположной стороны. Пять минут потрачены бессмысленно.

Когда перед домом остановилась черная машина, я подняла рюкзак с земли и села в нее, закинув его на заднее сиденье. Шепард быстро изучил мое состояние одним пронзительным взглядом и выехал на дорогу.

– Я не в лучшем состоянии, – сразу сказала я ему чуть охрипшим голос. Он охрип не от долгого молчания, голос хрипит с самого утра, возможно, ночью кричала, я не уверена в этом.

– Вижу, – коротко ответил тот, слегка кивнув. – Что случилось?

– Очнулась в ванной, – проговорила я, тот бросил еще один внимательный взгляд и снова посмотрел на дорогу. – Не помню, что видела. Как всегда впрочем. Мы можем просто доехать без психоанализа? Один черт, сегодня все расскажу.

– Ладно, не буду спрашивать.

***

– Здравствуйте, – Шепард подошел к нашему директору, который тянул руку через свой захламлённый стол и крепко пожал ее, сразу сел на стул перед столом, поставив свой портфель на пол. Директор кивнул мне и показал на стул рядом с Шепардом, и я, словно на деревянных негнущихся ногах, подошла к стулу и села на него, сжимая в руках портфель. – Я доктор Шепард.

– Директор Ларсен, – буркнул наш седовласый мужичок, кинув на меня пронзительный взгляд поверх своих тоненьких очков. – Вы пришли объяснить ситуации, почему ученица не присутствовала на занятиях неделю?

– Конечно, – Шепард легко кивнул и достал из портфеля тоненькую синюю картонную папку, но не спешил отдавать ее директору, который уже было потянул руку к ней. – Но для начала хочу предупредить, что информация, которой я сейчас с Вами поделюсь, директор, сугубо конфиденциальная, и, если она распространится дальше положенных людей и этого кабинета и станет доступна общественности, я буду вынужден подать в суд, так как подобное может напрямую повредить моей пациентке, в крайнюю очередь моей репутации практикующего психотерапевта.

– Психотерапевта? – повторил директор снова посмотрев на меня. О да, он посмотрел, как на дуру, которая привела сюда своего доктора, который смеет отвлекать его пустяковыми делами от серьезной деятельности. От Шепарда этот взгляд не скрылся, тот сощурился и сжал папку сильнее.

– В школе есть врач или медсестра? Можно пригласить их? – спросил Шепард, положив папку на колени, на которую директор смотрел разочаровано.

Через пять минут к нам зашла врач, которую я часто видела в школе и к которой мы ходили когда думали, что Вильде беременна. Она окинула всех присутствующих взглядом и, заметив меня, улыбнулась, и села рядом с нами, пододвинув еще один стул. Когда Шепард по второму кругу представился и сообщил о своих действиях в случае, если кто-то начнет болтать языком, врач коротко кивнула и нахмурилась, когда пробежала глазами по внутренностям папки, когда та попала к той в руки.

– Мы слушаем, доктор Шепард, – нетерпеливо прервал директор, сложив пальцы в замок. – Я жду объяснений.

– Эва находится у меня на лечении, – начал Шепард, смотря на директора, я же смотрела на врача, которая изучала, я так поняла, мою карту.

– И какой диагноз? – снова нетерпеливо торопил директор, чем злил Шепарда, да даже я его так не злила своим поведением.

– Депрессия в начальной стадии, директор.

– И из-за этого она прогуляла школу? Из-за того что ей стало грустно?

Вот оно! Вот чего боялась и хотела избежать: гребанного насмехания и непонимания. Для них у меня всего лишь плохое настроение, а не полное отсутствие вкуса жизни да и самой жизни в целом, ведь я просто оболочка среди серой массы с хреновой черной дырой внутри.

– Директор, – встряла врач, бросив недовольный взгляд на мужичка, который вскинул брови, когда к нему так обратились, – это не плохое настроение, какое бывает у вашей биологички, когда она орет, как припадочная, на детей, это серьезное заболевание, и, пожалуйста, относитесь к этому серьезней.

– Хм, – недовольно хмыкнул тот, снова смотря на Шепарда.

– Я могу позже объяснить, что это все значит, – снова сказала врач, закрывая папку, кажется, она достаточно уже изучила. – Не при девочке.

– Ладно, продолжайте.

– У Эвы, к сожалению, начался переход на другую стадию, появились прип…приступы, – Шепард хотел сказать припадки, но передумал, решив, что перед таким директором стоит говорить аккуратно. – Такое случилось в пятницу, на прошлой неделе, после чего она была госпитализирована в мою клинику и выписана в тот же день на домашнее лечение. Когда ее состояние улучшилось, я разрешил ей посещать школу, нужные бумаги у меня с собой.

– Эва, урок начнется через пять минут, иди в класс, дальше мы сами разберемся. – Директор посмотрел на часы и махнул рукой в сторону двери. – Учителям скажи, чтобы была на больничном, дальше я сам с ними решу, когда мы поговорим с доктором Шепардом.

– Я… – подала я голос, посмотрев на Шепарда, который согласно кивнул и слегка улыбнулся.

– Все в порядке, иди. – Сказал он, заметив, что я не решаюсь встать.

– Хорошо.

Встав со стула, я вышла из кабинета и в коридоре встретилась со своей бандой, которые, наверное, заметили меня в школе и пошли за мной. Когда я подошла к ним, они накинулась на меня с обнимашками, сдавливая в большой круге и заставляя меня рассмеяться.

– Вы меня задушите, – сквозь смех сказала я, пытаясь вырваться из цепких рук. – Серьезно, вы меня сейчас прибьете.

– Конечно! Какого хера ты не отвечала на звонки и не выходила из дома?

– Я болела, – ответила я, пожимая плечами, когда мы отошли от двери и вышли на лестницу, где обычно собирались в свободное время. – Сейчас директор узнает, что среди его учениц ходит больная на голову студентка.

– Тот мужчина…

– Да-да, Вильде, это мой психотерапевт. Доктор Шепард. Сейчас он вправляет мозг директору, который решил, что это недостаточно веская проблема, чтобы прогуливать школу. – Ответила я блондинке, вспоминая, как директор смотрел на меня, и от этого становилось мерзко. – Официальная версия, в смысле для всех, я болела, простыла, а так у меня был срыв и… я еще не отошла, но стараюсь изо всех сил.

– О, Эва, – протянула Нура, прижимаясь ко мне и гладя по голове. – Мы не будем допытывать тебя вопросами, сама все расскажешь, когда сможешь, так ведь?

– Да, – солгала я, потому что не расскажу им всего, не хочу их затягивать в этом, пусть просто будут рядом со мной. – Пошлите на урок, не хочу опаздывать.

***

– Привет, – Исаак подошел к моему столу в столовой и сел рядом, смущено улыбаясь. – Тебя в школе неделю не было, где была?

– Я болела, – в тысячный раз за день повторила я, вымучено улыбнувшись, и продолжила заставлять себя есть салат. – Что интересного произошло? Я слышала, что ты начал встречаться с девушкой с третьего курса. На старших вместе с Юнасом потянуло?

– Они типа опытные, – отмахнулся тот, подложив под голову руку. – Выглядишь ужасно, Эва.

– Спасибо, Исаак, это самый лучший комплимент в моей жизни, – усмехнулась я, не смотря ему в глаза, и без него знала, что дерьмово выгляжу. – Еще раз скажешь такое, воткну вилку в глаз.

– Я еще учусь делать комплименты, не обессудь, – с улыбкой ответил тот, тут же нахмурившись, заметив, как я ем салат, через силу прожевывая. – Тебе плохо?

– Еще аппетит не появился, но для таблеток нужно топливо, поэтому, – я махнула рукой в тарелку, – вот.

– Эм, я… черт, не знаю, как сказать.

– Говори как есть.

– Хотел предупредить, ты ведь мне тоже друг, – Исаак подвинулся чуть ближе и стал говорить еще тише, я положила вилку и посмотрела на парня. Он был встревожен и явно боялся говорить. – Это про Юнаса.

– И? – хотя мне хотелось спросить, какого черта меня это должно волновать? – Исаак, говори уже, если начал, смотри, я даже вилку убрала.

– Ха-ха, Эва. Эм, в общем, он расстался со своей Аной, кажется, и он, эм, типа соскучился по тебе, и, эм, хотел сегодня после школы с тобой поговорить о том, чтобы снова начать встречаться.

– Что? – я нахмурилась, не веря тому, что он сейчас сказал. Мне послышалось, или мне только что сообщили, что кое-кто, решив возобновить старые больные отношения, бросил свою девушку? Знаете, а звучит очень страшно. – Уверен?

– Да, и не делай такое лицо, а то он сейчас сразу поймет, о чем мы с тобой говорим! – сказал Исаак и тыкнул пальцем мне в лоб, заставляя расслабиться и прекратить хмуриться. – Вот так лучше. Я решил, что тебе стоит об этом знать, типа чтобы подготовиться или еще что. И вот, что думаешь?

– Я… – телефон завибрировал, и я схватилась за него, как за спасательный жилет, и, когда увидела от кого сообщение, сразу посмотрела на столик у окна, где обычно сидел Крис.

Смотри, детка, пудинг

И?

А я хрюшка, ем не аккуратно

У-у-у-упс!!!

– Эва?

Крис криво ухмыльнулся, снова съел ложку пудинг и специально заляпал свой рот, состроив гримаску а-ля бедненький неаккуратный мальчик, выдержав секунды три, он дико заржал, проводя по волосам, отчего Уильям сразу посмотрел в мою сторону и пожал плечами, мол, не знаю, что происходит в голове у этого долбаеба.

Крис, чертов идиот, ты ведь меня специально провоцируешь! Шистад знает, что я смогу это сделать, прекрасно это знает и специально меня провоцирует, будто хочет, чтобы я первая сделала этот шаг в пропасть.

– Он серьезно настроен? – хрипло спросила, голос еще не совсем пришел в себя, аккуратно отведя взгляд от пенетратора и снова посмотрев на Исаака, который проследил, куда именно я смотрела, и сейчас выглядел слегка удивленным.

– Очень, – ответил он скривившись. – Я говорил ему, что это не лучшая идея, но он, как баран, вбил себе в голову, ей со мной лучше, посмотри, куда она катится и все в этом духе.

– Он так и сказал? – я не могла поверить в то, что сейчас говорил Исаак. Юнас что, правда позволил себе подобное сказать про меня?

– Именно! Поэтому я тебя хотел предупредить.

– Ты правда думаешь, что с ним мне было лучше? – от этого вопроса засосало под ложечкой, от одной мысли, что с ним было лучше и стоило нам разойтись, как я достигла дна, в скором времени. Я не знаю было это правдой или нет, но просто становится неприятно, понимая, что такое позволил себе сказать другой человек.

– Не знаю, – ответил Исаак, устало вздохнув, – просто когда вы были вместе, ты была типа женская версия Юнаса, который каждый раз тебе чем-то тыкал, если его прототип делал не так, как хотел оригинал. А сейчас ты Эва Квиг Мун, ты есть ты, а не чье-то отражение.

Я ухмыльнулась, внимательно посмотрев на Исаака, ведь он очень точно выразился и тем самым поразил меня, я знала, что он наблюдательный умный парень, но то, что он может знать кого-то лучше, чем сам этот «кого-то», сбивало с толку, и мне стало немного грустно за парня, ведь тот так легко видел, что происходит у других людей, но совершенно был слеп в своей жизни, и это удручало, если не его, то окружающих, которые видели все.

– Ты прав, – коротко ответила я, – ты полностью, черт возьми, прав, Исаак. Немного хреново, что такое ты мне сейчас сказал, а не раньше, и, черт возьми, я не хочу встречаться с Юнасом. Возможно, с ним моя жизнь и станет чуть лучше, точнее, станет, как было раньше, но это будет не моя жизнь, а просто исполнение прихотей кудрявого.

– Так ему и скажешь?

– Он так и увидит. – Ответила я, встав из-за стола, Исаак хотел встать следом, но я остановила его, положив руку ему на плечо, прошептав одними губами, что сейчас вернусь.

В ушах шумело, перед глазами слегка плыло, но я уверенно шла вперед, слушая, как сердце бьется где-то в горле, очень громко отдавая в уши. То, что сейчас произойдет, может изменить многое, а может не изменит ничего, возможно, я поддамся на провокацию, а возможно, утолю свой проснувшийся голод, возможно, завтра я получу кровавое письмо от Ибен, возможно, ее больше не увижу.

Возможно все.

Но это сейчас не так важно, все возможное-невозможное именно сейчас меня не волновало совсем, потому в голове были другие мысли, с другим смыслом и другим посылом.

Он не такой, он не Юнас. Я не его прототип. Я – это я, и ему этого достаточно

Я моргнула и встретилась с довольным взглядом Криса, который, уже вытащив ноги из-под стола, слегка поддался мне навстречу, когда мои руки легли ему на крепкие плечи. Когда наши губы соприкоснулась, меня словно электрический удар прошиб, лишая мыслей, чувства времени и места.

Он не такой. Он Крис. Я – это я, и ему этого достаточно

Крис положил руку мне на поясницу и подтолкнул меня вперед к себе, и довольно улыбнулся, когда я провела языком по его губам, чувствуя вкус банана от пудинга. Отстранилась и улыбнулась ему, когда Крис оставил поцелуй на кончике моего носа, так же широко и довольно улыбаясь мне.

– Доброе утро, – прошептала я ему, разглядывая его лицо, откровенно игнорируя чужие взгляды в нашу сторону.

– Доброе, – ответил Крис все еще улыбаясь и поглаживая меня по пояснице. – Я знал, что ты это сделаешь.

– Я этого и не отрицала, – сказала я, поведя плечами. – Приятного аппетита, мудачок.

Я уже убрала руки с его плеч и хотела уйти, как он резко притянул меня к себе, еще раз целуя в губы, слегка прикусив мою нижнюю губу, сразу скользнув по ней языком. Крис в последний раз оставил поцелуй на губах и дал мне уйти на свое место, где сидел пораженный Исаак и кидал взволнованные взгляды в другую сторону. Мне не надо было смотреть туда, чтобы увидеть там Юнаса, который, скорее всего, сейчас злой как черт, но мне было плевать, потому что я начала чувствовать какую-то легкость внутри.

Приятное ощущение накрыло меня с головой, отлично опьяняя и заставляя глупо улыбаться. Плевать, мне сейчас хорошо, и пусть все об этом знают.

– Я зря распинался тут? – с ухмылкой спросил Исаак, когда я вернулась за стол и продолжила есть салат как и прежде, только теперь еще улыбалась, как больная на голову. Хотя почему как? Я ведь правда больная на голову!

– Нет, – ответила я, посмотрев на Исаака, – я не знала, что так получится, и, видимо, мне не избежать разговора.

Я посмотрела от кого пришло сообщение и протянула телефон Исааку, чьи брови взметнулись вверх, когда он прочел сообщение и сразу повернул голову в сторону двери, которая только что очень громко хлопнула.

Задний двор. Сейчас.

Это написал Юнас.

– Кажется, он понял, про что мы говорили, – удрученно произнес Исаак, наблюдая за тем, как я собираюсь. – С тобой пойти?

– Хм, думаешь, я его боюсь? Просто выясню, что он хочет и уйду, меня ничего не держит. Унесешь поднос, хорошо?

***

– Привет, – поприветствовала я парня, что сидел на скамейке и нервно топал ногой.

– Привет, – ответил он, кивнув головой. – Что тебе Исаак сказал?

– Что я дерьмово выгляжу, – хмыкнула я, пожав плечами. Он что, хотел, чтобы я сдала Исаака? Ага, сейчас, только, блять, шнурки поглажу!

– Хм, в этом ты сама виновата. – Юнас поднял свой взгляд на меня и еще раз хмыкнул, когда заметил на себе вопросительно-удивленный взгляд. Я была немного поражена его наглостью. – Зачем ты с собой это делаешь? Зачем изводишь? Боже, Эва, что ты вообще творишь?

– Сейчас? Я просто хуею от тебя, Юнас. Ты написал, чтобы я вышла, и вот я здесь, и ты несешь какой бред.

– Потому что я не могу больше молчать! Я не знаю, куда смотрят твои подруги, если они вообще подруги тебе. – Он злобно фыркнул и опустил глаза вниз, сильнее сцепив руки в замок. – Зря я вообще сказал тебе завести друзей, они только испортили все.

– Господи, – простонала я, сжимая руки в кулаки, смотря на человека, который был когда-то таким родным, таким нужным, а сейчас я вообще не понимала, как могла быть с ним. Даже сейчас, когда мы расстались, он все равно пытается каким-то образом навязывать свои мысли, свои действия в моей жизни, которая его вообще не касается, тем более сейчас! – Какой же ты идиот, Юнас. Ты полный кретин!

– Эва, прости меня! – он схватил меня за локоть, когда я хотела уйти, и потянул на себя, зажимая в своих руках. – Я виноват, все испортил, я хренов идиот и полный кретин, прости меня, Эва!

– Отпусти. – Глухо ответила, упершись руками в его грудь. Я вообще жалею, что вышла из столовой. – Отпусти, Юнас.

– Я хочу все вернуть. Эва, давай все вернем, пожалуйста.

– Отпусти меня! – я резко толкнула его, и он отступил на пару шагов назад, когда я снова выставила перед собой руки. – Не подходи ко мне! И вообще не трогай меня!

– Эва, – простонал он жалобным голосом, от которого у меня дрогнуло сердце, а не желание убраться от него подальше, но я не ушла, потому что надо закончить разговор сейчас же и здесь, чтобы больше к нему не возвращаться.

– Нет, Юнас, слушай. – Я сделала глубокий вдох и посмотрела парню в глаза, чтобы он увидел все, если не хочет слышать то, что я собираюсь сказать. – Мы уже ничего не вернем, не будет никаких нас, испортил не ты все, а вместе, потому что отношения – это парная работа, а дерьма мы вместе с тобой там наворотили. Это когда-то было прекрасное время, в котором мы были счастливы оба, но оно уже прошло и уже не вернется, понимаешь?

– Эва, я люблю тебя!

– Но я тебя – нет, – резко, почти выкрикнула, чувствуя боль, которую причинила ему своими словами, это было видно: как он побледнел и замер на месте, не веря своим ушам, не верил в то, что только что услышал. – Прости, но я не люблю тебя, ты навсегда будешь в сердце, но не так, а первая любовь.

– Эва, – снова протянул он, делая шаг мне навстречу, но я сделала шаг назад, и он остановился, – черт, но тебе же со мной было лучше, чем с ним! Неужели не видно, как ты опустилась! Ты неужели не видишь, что с тобой происходит!

– Не смей меня осуждать, Юнас. – Ответила я ему, опустив руки, мой голос звучал жёстко и непреклонно, если я сначала хотела решить все по-хорошему, то не сейчас. – Не смей говорить подобное обо мне, понял? Это моя жизнь, мои решения, мои ошибки, мои правила и мои люди, и ты не имеешь никакого права говорить мне такое, чёртов ты идиот.

– Чем он лучше меня?

– Ты правда хочешь услышать? – мои глаза грозно сверкнули, и я сделала шаг в его сторону, тыча пальцем в его грудь. – Хочешь услышать, чем гребанный мудак школы лучше тебя, милого и хорошего парня? Ты ведь про секс, да, спрашиваешь? Да, он лучше, потому что он думает не только о себе, он думает и обо мне в это время, и ему нравится делать мне то, на что ты не решался, считая, что это мерзко и отвратительно, а ему нравится! И я не прошу и не уговариваю, Крис сам делает! Что? Продолжить? Он не пытается навязывать мне свою мнение, он слушает меня, говорит со мной, но никогда не пытается заставить думать, как он, никогда не упрекает, никогда не выставляет меня тупой дурой, которая ни черта не знает! Он не ты, Юнас, и ему просто достаточно меня, без всех этих «ты не знаешь, чего хочешь, ты не знаешь, кто ты», ему этого дерьма не надо и никогда не нужно будет, потому что он не зациклен на этом всем! Он может быть и не лучше тебя, но Крис – это не ты, и мне этого достаточно.