Текст книги "Нетерпение души (СИ)"

Автор книги: Severlika

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 7 страниц)

Гарри поужинал в одиночестве, почитал перед сном и уснул в пустой постели. Когда Северус пришел в спальню ночью, он не заметил.

***

Поттер сидел на скамейке в парке, и смотрел, как воркует влюбленная парочка напротив. Девушка сидела, закинув босые ноги на колени парня, а он, не отрываясь, смотрел на неё. Они не замечали ничего вокруг, будто жили в коконе из счастья, излучавшем их любовь. До Гарри долетали отдельные слова: «любимая», «мы», «дорогой», «семья»… Много теплых слов, которые в начале отношений льются рекой. Он вздохнул.

Его собственные отношения напоминали американские горки: то взлетаешь до небес, то падаешь в глубокую яму.

Снейп пребывал в отвратительном расположении духа. Ему не нравилось ничего: от галстука Гарри, который он надел в университет, до пыли на полках книжного шкафа, которую он забыл стереть во время уборки. Самая ничтожная мелочь могла вызвать такой поток упреков, что Поттер тихо закипал. Причем при попытке парня поговорить и объяснить, что, вообще-то, ему не нравится такое общение, Снейп только раздраженно отмахивался и уходил.

Не далее, как несколько дней назад, Гарри по неосторожности спалил кастрюлю, и мгновенно узнал, что он – криворукий бездарь. Сказано было вскользь, совсем беззлобно, но почему-то задело так, будто Снейп его ударил.

Северус много времени стал проводить в лавке. Приходил поздно, когда Гарри уже клевал носом, вставал чуть свет. Парень мог его не видеть целую неделю. Когда он сказал ему, что скучает, профессор холодно приподнял брови:

– Я работаю, Поттер. Кто-то должен зарабатывать деньги, пока ты учишься.

Слова были не обидными и, как ни крути, правдивыми, ведь, по большинству, они тратили деньги Северуса. Гарри мог взять монеты из своего хранилища себе на одежду, какие-то мелочи, но продукты, счета за квартиру оплачивал Снейп.

– Ты сам настаивал сберечь состояние родителей на всякий случай, – резонно ответил Гарри тогда, – ты сказал, что существуют такие ситуации, когда лучше иметь большую сумму разом. Теперь ты другого мнения? Или ты просто намекаешь, что мне пора работать?

Северус сложил руки на груди и, как всегда, отмахнулся:

– Кем работать, Поттер? Недоучек в мракоборцы не принимают.

И опять: не грубо, не обидно, но задело…

Временами Снейпа будто отпускало. Он становился вновь домашним, уютным, хоть и слегка ворчливым. Но стоило Гарри допустить малейшую оплошность, и ему снова приходилось терпеть дурной характер профессора.

Парень старался оборачивать все в шутку, несколько раз пытался вызвать Снейпа на разговор, не реагировать, в конце концов, но все становилось только хуже. Он изворачивался, подстраивался, бунтовал, хлопал дверьми, возвращался, просил прощения, и так по кругу до бесконечности.

Из-за проблем дома Гарри неудачно сдал трансфигурацию, и ему назначили пересдачу. Гермиона пыталась вызвать его на личный разговор, но получила довольно грубый отказ. Парень начал замечать, что и сам существенно изменился из-за всех этих неурядиц.

В конце концов, он устал.

В один из дней Поттер просто пришёл домой со страшным нежеланием разговаривать со Снейпом, видеть его и, тем более, спать с ним в одной кровати. Ему в голову не в первый уже раз пришла мысль о том, что он живет с человеком, которого ничего не радует, ничего не восхищает. Снейп, казалось, совсем не способен на нормальные человеческие эмоции.

Гарри сидел на кровати, слушая, как где-то под полом Северус гремит склянками и передвигает котел, и думал о том, что его жизнь стала концентрироваться вокруг настроения профессора.

Выходя с утра из спальни, он осторожно зондировал с той ли ноги встал Снейп, и от того, что скажет ему Северус с самого утра, зависел весь его день. Он мог невзначай похвалить его кофе, и тогда Поттер выдыхал и мог жить спокойно, но если он услышал от своего любовника прохладное высказывание в адрес выбранной им рубашки, то весь оставшийся день все будет валиться из рук.

Парень с ужасом осознал, что Снейп владеет не только его сердцем и его любовью, он владеет его жизнью, не дает и шагу ступить без каких-то комментариев, советов, просьб, брошенных как бы случайно, но на самом деле имевших колоссальное влияние на мир Гарри.

Он постоянно был настороже, в напряжении, то ожидая сутками самого Северуса, то ожидая какой-нибудь гадости от него.

А вчера, когда они пришли в Нору, на ужин по поводу окончания Гарри и Роном третьего курса университета, а Гермионой – второго, Снейп вклинился в длинный тост Джорджа, который поздравлял их с удачно сданной сессией.

– К слову сказать, зелья кое-кто мог бы сдать и получше. Жаль, что знания не передаются половым путем.

Артур Уизли выронил вилку, над столом повисла ошеломленная тишина, Гермиона смотрела на профессора, вытаращив глаза, а Гарри покраснел от унижения так, что на глазах у него выступили слезы.

Он попытался улыбнуться, хотя больше всего ему хотелось воткнуть вилку Снейпу в ногу.

– Не так уж и плохо я сдал, – мягко проговорил он, – семьдесят четыре балла из ста. И это не предел. Я собираюсь заниматься зельями больше в следующем году, чтобы повысить свои результаты.

– Тебе больше ничего не остается, – согласился Северус.

– А что такое «половой путь»? – громко спросила Рози, повергнув всех в смущение.

Когда Гарри и Снейп вернулись домой, парень не сказал ему ни слова, а утром ушёл из дома, не позавтракав. Ему надоело высматривать в лице любовника знаки одобрения.

Парочка напротив поднялась на ноги, и направилась к выходу из парка, а Гарри, проводив их взглядом, открыл газету на середине.

«Знаменитый коллекционер спортивных автомобилей и спонсор автогонок примет участие в гонке 12 июля!» – гласил заголовок, а ниже была помещена большая фотография Драко Малфоя.

Когда Гарри впервые услышал от слизеринца, чем он собирается заняться в мире магглов, его разобрал смех. Они с Малфоем общались нечасто, но у них постоянно находились темы для разговоров.

Молодой миллионер, быстро поднявшийся на автогонках, жил в пригороде Лондона в роскошном особняке, держал лабрадора по имени Флаффи, и томно вздыхал на камеру о том, что его дом мечтает обрести хозяйку. Когда Гарри прочитал это в одном из интервью, напечатанных в журнале, он скептически хмыкнул. Ему-то было достоверно известно, что Малфою, в силу его природы, не нужна хозяйка. Но огромная фанатская армия из девушек разных возрастов, моментально набравшаяся в кратчайшие сроки после такого заявления, сделала свое дело. Малфой стал чуть ли не самой известной фигурой в Британии.

В прошлом году он был на пике популярности, и о нём писали все издания, от школьных газет до всем известного «Таймс».

Общение Гарри со слизеринцем ограничивалось письмами, и после того памятного дня, когда Драко спас ему жизнь, закрыв его собой, они не виделись.

Поттер посмотрел на наручные часы. Было десять утра. Домой идти не хотелось совершенно, и он подумал: почему бы и нет.

Очутившись перед огромными коваными воротами особняка, Поттер присвистнул. Малфой скромно жить не умел, и если он изначально планировал затеряться в мире магглов, то потом явно передумал.

За воротами начинался парк с идеально подстриженными кустами зелени, выложенными мрамором дорожками, фонтанами, клумбами, и над всем этим великолепием высился дом. Прищурившись, Гарри пытался понять, к какому стилю относится здание, потому что он видел и коринфские колонны классического стиля архитектуры, и орнаментальную лепнину барокко, и заострённые черты готики.

Поттер не решался дотронуться до ограды, так как явно чувствовал охранные чары, но вскоре он заметил приближающуюся фигуру из глубины парка.

– Поттер, надо же, какой сюрприз, – проговорил Драко Малфой, подойдя вплотную и взмахом руки отдавая команду чарам.

Ворота тут же перестали излучать слабый жар и беззвучно открылись сами по себе.

– Должно быть, стряслось нечто из ряда вон, раз ты почтил меня своим присутствием лично…

Комментарий к Глава 2

На этот раз Гарри исполнял “Баркароллу” П. И. Чайковского.

========== Глава 3 ==========

Драко Малфой ничуть не изменился за те три года, которые они не виделись. Разве что немного поправился, все-таки, служа Волан-де-Морту, а потом и Пожирателям, не потолстеешь. Болезненная худоба исчезла, а красота осталась.

Гарри враждовал с ним в школе, но то, что Малфой был одним из самых привлекательных парней в Хогвартсе, признавал даже он.

Высокий, светловолосый, ухоженный, с голубыми, небесными глазами, аристократической бледностью, он походил на свою мать, урождённую Блэк, больше, чем на Люциуса.

У Малфоя-старшего не было изящества в движениях, он был хорош собой, но красота его была грубоватой, а Драко был прекрасен, словно древний эльф.

Длиннопалые, изящные руки, стройная тонкая фигура, заострённое лицо, неизменная полуулыбка, так что было совершенно не понятно, о чем он думает, насмехается, или просто задумчив… Малфой весь состоял из тайны. Он научился быть невозмутимым, умел держать себя в обществе. Аристократическая выправка не позволяла ему выходить из себя, и он жалил словами, сказанными полушепотом, и от того становящимися еще более обидными. Гарри испробовал все это на себе в свое время.

Теперь, когда он шел по идеальному парку, Поттер почему-то отмечал про себя мягкость движений своего давнего врага, его скользящую поступь. Малфой рассказывал ему, каких трудов ему стоило обнести свой дом всяческими заклинаниями от непрошенных маггловских репортеров и журналистов.

– Они, кажется, так и не поняли, почему все разом развернулись и стройными рядами отправились восвояси, – хохотнул Драко, открывая перед ним дверь, – так или иначе, приходится с ними встречаться.

– Наконец, ты достиг той планки популярности, о которой всегда мечтал, да, Малфой? – с дружеской подначкой спросил Поттер, и слизеринец улыбнулся открыто и ослепительно.

– Входи.

Дом Драко был огромным, роскошным и таким же идеально вылизанным, как и парк. Под ногами чуть поскрипывал благородного медового цвета паркет, стены имели приятный зеленоватый оттенок, напоминающий светлый малахит. Прихожая выходила на огромную белоснежную мраморную лестницу, которая вела на второй этаж, а за ней виднелись несколько дверей. Два коридора уходили вправо и влево от парадной двери.

– Сколько здесь комнат? – спросил Гарри, задрав голову и рассматривая искусную мозаику на потолке.

– Тридцать шесть.

– Зачем тебе одному столько? – изумился Гарри.

Малфой беззаботно пожал плечами.

– Ну… я планирую когда-нибудь обзавестись большой семьей.

Гарри, наклонив голову к плечу, иронично приподнял брови

– Скорее уж, гаремом.

Драко коротко рассмеялся, ясно и звонко, абсолютно искренне, подошел к нему вплотную и проворковал:

– Может и так, но место первой «жены» всегда твоё…

Он шутливо дотронулся до кончика носа Поттера пальцем и взбежал по широкой мраморной лестнице.

– Пойдем. Расскажешь мне, что у тебя стряслось.

Приятно удивленный таким приемом Гарри покачал головой. Его плохое настроение стремительно улетучивалось. Малфой будто весь состоял из солнечных лучей, находился в постоянном движении. Он был как ребенок – жизнерадостным и улыбчивым, словно пьяным от собственной свободы, от своей жизни и наслаждался каждым мгновением.

Малфой пригласил его в большую гостиную. Огромный камин был оформлен причудливой позолоченной лепниной, перед ним стояли два кресла, обитые зеленым шелком, а между ними – стеклянный журнальный столик. Между креслами ближе к камину на полу лежала пушистая шкура огромного медведя.

Ещё в гостиной находилась широкая кушетка с небрежно накинутым пушистым покрывалом цвета пыльной розы и исполинский книжный шкаф из чёрного дерева, занимающий всю дальнюю стену и подпирающий потолок. Стрельчатые высокие окна были оформлены тяжёлыми портьерами малахитового цвета и сложным переплетением тканей, образующих пышный ламбрекен.

– Садись. – Драко протянул ему бокал.

Для виски было рановато, но Поттер решил, что ему плевать. Он пришел сюда, сам не зная почему, и теперь ему хотелось надраться с Малфоем больше всего на свете.

Гарри одним глотком осушил бокал. Малфой приподнял брови и наполнил его снова.

– Так, Поттер, выкладывай.

Не то чтобы Гарри расписывал Драко в письмах все подробности своей жизни, но как-то сразу так повелось, что слизеринец прекрасно читал между строк. Поттер мог рассказать Малфою то, что не рассказывал Рону и Гермионе. В отличие от друзей, его он не жалел, не сглаживал острые углы, не переживал, что он о нем подумает, и говорил прямо о том, что происходило в его жизни. Поттер мог витиевато выругаться в письме и получить такой же абсурдно матный ответ.

Малфой отвечал ему всегда. Даже прислал подарок на рождество – набор для садо-мазо, который Гарри, как только увидел, сразу спрятал подальше. Не дай Бог Северус найдет! Но шутку он оценил: перед самым рождеством он писал слизеринцу, что Снейп его достал, и он хочет его побить.

Не было ни намека на то, что Драко испытывает к нему какие-то чувства. Поттер не знал, встречается ли с кем-то Малфой, как складывается его личная жизнь, но ему было приятно думать, что существует кто-то любящий его безответно. Словно такая любовь разворачивала над ним своеобразный зонт от жизненных неудач. Гарри не знал, сохранилось ли чувство Драко к нему, или давно исчезло, но ему нравилось думать, что любовь Малфоя скрашивает печаль от его настоящих отношений со Снейпом.

– Собственно, нечего выкладывать, – уныло сообщил Поттер, медленно вращая бокал в ладонях, – сдал сессию, скоро пересдача по Трансфигурации, а больше в жизни ничего не происходит.

Малфой уселся напротив, закинул ногу на ногу и внимательно посмотрел на своего гостя. Его жизнерадостное выражение лица сменилось на задумчивое.

– Снейп? – спросил он после недолгой паузы.

Гарри обреченно кивнул.

– Снейп.

Драко взмахом руки зажег слабое пламя в камине. Хоть и началось лето, но в доме было все еще довольно прохладно после холодной затяжной весны.

Гарри скользнул взглядом по фигуре хозяина дома. На Малфое была легкая черная шелковая рубашка, свободно охватывающая его тело, и очень дорогие на вид черные брюки. Волосы он забрал назад, они порядочно отрасли от той длины, которую Гарри помнил, и теперь спускались золотыми прядями ниже плеч. Бокал в руках он держал небрежно и расслабленно.

– Не понимаю, Поттер, как ты вообще с ним живешь? – мягко спросил Малфой, – он ведь настоящий социопат. Нет, я безмерно уважаю Северуса, но ты и он?.. Как такое могло случиться?

Гарри улыбнулся и отвел взгляд от Малфоя на разгорающееся пламя в камине.

– Случилось то что и случилось, что теперь об этом…

Внезапно Гарри стало больно в груди. Он одним махом вспомнил все, что осталось в старом доме, среди поля, вереска и яблонь. Все слова и поступки, нежные признания и страстные ночи, все то внимание, которое Северус дарил ему в избытке. Пусть было тяжело временами, и они и там ссорились, но не было этого безразличия, давящего чувства вины непонятно за что!

Малфой наблюдал за ним внимательно некоторое время, отмечая болезненную гримасу на лице Гарри, его померкший взгляд в никуда, его опущенные плечи, а потом проговорил:

– Нет, виски дело не ограничится. Микки!

Посреди гостиной, заставив Гарри вздрогнуть и резко вынырнуть из своих воспоминаний, материализовался домашний эльф в фиолетовом одеянии, напоминающем греческую тогу, с перекинутым через руку белым полотенцем.

– Мастер Малфой звал, сэр? – учтиво поклонился он, и Драко улыбнулся.

– Да. Будь добр, обед на двоих сюда, в гостиную, и бутылку того великолепного скотча, который подарила мама. Пожалуйста.

– Мигом сделаем, хозяин, – эльф еще раз поклонился, потом повернулся к Гарри – мистер Гарри Поттер, какая честь, – он отвесил поклон еще и ему и с хлопком растворился в воздухе.

– Так и знал, что у тебя армия домашних эльфов, – проговорил гриффиндорец, приятно пораженный тем, что Малфой так вежливо общается с подчинёнными, – как ты их прячешь от глаз магглов?

– Они почти не выходят из дома. За садом следят садовники – волшебники, – пояснил Драко, чуть улыбаясь, – ты не представляешь, Поттер, сколько всяких заклинаний существует для подстригания кустов! Это целая наука!

Гарри утопал в излучаемом Драко оптимизме. Он, как изголодавшийся зверь, не мог насытиться теплом и солнцем его слов. Поттер готов был слушать про что угодно, будь то искусство изготовления фигур из кустов, или устройство спортивных машин – ему было все равно. Он хотел отогреться возле Малфоя, как у огня, ведь до этого момента он и не подозревал, насколько замерз.

За вторым бокалом янтарного благородного напитка последовал третий, и Гарри охмелел. После необычайно вкусного обеда из четырех блюд Малфой повел его на экскурсию по дому.

– Твой особняк похож на музей, – восхищался Поттер.

За каждой дверью скрывалась очередная великолепная комната, оформленная в разных стилях маггловской архитектуры. Вот пышное и вычурно-роскошное убранство Барокко, а вот легкомысленные завитушки Рококо. В одной из комнат Гарри встретил классические полуколонны с различными видами капителей, а в следующей – расписные стены в стиле Модерн: цветы, нежные женские фигуры в струящихся одеждах и застывшие в томном движении.

Была у Малфоя и картинная галерея.

– Это что, Рембрандт? Оригинал?!

– Что ты так удивляешься, Поттер? – смеялся Малфой, – я ж миллионер, забыл?

Когда они вернулись в гостиную, и Гарри уселся на огромную медвежью шкуру возле камина по-турецки, Драко вновь позвал Микки и заказал ему десерт.

День перевалил за три часа дня, Поттер понимал, что по всем правилам этикета пора было уже уходить, но он просто не мог заставить себя встать с этой удивительно уютной шкуры и уйти из этого теплого дома. Наверное, Драко понимал нечто в этом роде, и невзначай бросил фразу о том, что ему иногда бывает тоскливо одному в собственном доме, поэтому он всегда рад гостям. Гарри оценил его деликатность.

– И всё же, Поттер, что произошло? – спросил Драко ненавязчиво, – дело Снейпа развивается. Я знаю нескольких волшебников, которые покупают зелья только в его лавке, ссылаясь на то, что они – самые качественные. Да и твоя мечта сбывается, ты ведь всегда хотел быть рукой закона, не так ли? Мне казалось, вы были счастливы, когда переехали в Лондон. На твоем месте я бы с радостью покинул тот ужасный дом. Не понимаю, что хорошего люди находят в том, чтобы таскать воду из колодца?

Гарри рассмеялся и красноречиво обвел глазами роскошную гостиную.

– Да, тебе трудно это понять.

Малфой улыбнулся, и гриффиндорец заметил, что если он улыбался, то весь, как-то всем телом. Лицо его преображалось необычайно, он становился совсем юным и нежным, с наивными, мальчишескими глазами, цвета неба. Конечно, все это была лишь видимость. Война не оставила им двоим никакого шанса для детской наивности.

Поттер устремил взгляд в огонь.

– Что произошло, спрашиваешь? – медленно подбирая слова, проговорил он, будто обращаясь к огню, – в том-то и дело, что ничего, Малфой. То ли любовь банально разбилась о совместный быт, то ли её и не было, а я только обманывался, вот и все…

Повисло молчание, во время которого Драко не сводил глаз с Гарри. Сам Поттер не замечал, как слизеринец на него смотрит: цепко, проницательно, оценивающе.

Хозяин особняка вздохнул, нарушив тишину, и плавно стек с кресла к парню на шкуру.

– Поттер, я тебе сейчас кое-что скажу, но ты, наверное, это итак уже знаешь. Снейп ничего не делает просто так, потому что ему вдруг захотелось. На все есть своя причина. И если он уже принял решение открыть тебе свое сердце, то он пойдет до конца. Будет преодолевать всяческие препятствия, которые сам же себе и создаст – это он умеет! Мучить себя самого у Северуса получается мастерски. – Следующие слова Малфой выговорил не сразу, а после небольшой паузы, и Гарри показалось в его тоне огромное нежелание говорить, – я видел вас тогда, в том доме, и, поверь мне, Поттер, я не встречал ранее такого взгляда у Снейпа, которым он смотрел на тебя. Он любит тебя, в этом нет никаких сомнений, и если он любит, то не уступит никому.

– Пожалуйста, прекрати, – тихо попросил Гарри.

Ему невыносимо было это слышать. Одно дело, думать об этом самому, но совсем другое – слышать от кого-то со стороны.

Он поднял взгляд на Драко, и внезапно до него дошло, что он полдня изливал душу человеку, которому могло быть нелегко выслушивать все это. Яркий румянец залил щеки Гарри, ему стало так стыдно, что он не мог припомнить момента в своей жизни, когда было настолько неловко.

– Прости… правда, извини меня за то, что вломился к тебе, и… – сбивчиво пролепетал Поттер, – ты ведь совсем не хочешь все это слушать, ведь ты…

И во время своей непродолжительной речи он вдруг наткнулся на абсолютно трезвый взгляд Драко, в котором читалось предупреждение. Гарри мгновенно замолчал.

Существовала граница, за которую не следовало выходить в беседах. Они никогда не обсуждали давнее увлечение Малфоя, и нельзя было даже упоминать об этом. Только что слизеринец негласно выразил ему это.

– О, Мерлин, – Гарри закрыл лицо ладонями, – мы можем просто забыть мою последнюю фразу?

Драко чуть улыбнулся и чокнулся к ним бокалом.

– Конечно. – Легко согласился он.

Ещё двумя часами позже Гарри все-таки собрался уходить.

– Ты собираешься трансгрессировать в таком состоянии? – поинтересовался Малфой, – тебя расщепит на атомы, Поттер.

Про себя Гарри подумал, что, возможно, это было бы идеальным решением его проблем, но вслух, конечно, этого не произнес.

– Всё в порядке, я уже немного отрезвел.

Он протянул руку Драко и с шутливым пафосом проговорил:

– Знаю, что когда-то я не принял твоего рукопожатия, Малфой, так что я пойму, если ты не примешь сейчас моего.

– Заманчиво, – делано задумался слизеринец, а потом крепко пожал его ладонь.

Его рука задержалась в руке у Поттера лишь на секунду.

Вернувшись домой, Гарри тихо отпер дверь.

В квартире пахло травами, и ему показалось, что он пришел в больницу. Дверь в подвал была открыта, и из лаборатории поднимался сладкий пар. Все окна были распахнуты.

– Не вдыхай глубоко, вскоре все выветрится.

Гарри вздрогнул от неожиданности. Снейп говорил с ним из гостиной.

– У тебя что, снова неполадки с зельями?

Парень прошел в комнату и увидел Северуса в кресле. Перед ним лежали его журналы по зельеварению. Гарри заметил, что он что-то в них отмечал на полях, но стоило ему подойти ближе, как Снейп закрыл свои записи, и они скрылись меж страниц.

– Если бы ты, Поттер, учился в школе, а не ворон ловил на моих занятиях, ты бы понял, что такой пар выделяет противовирусная микстура.

Гарри сделал вид, что не расслышал. В последнее время ему часто приходилось притворяться глухим.

После небольшой паузы профессор спросил:

– Где ты был?

– Ходил к Уизли, – вдруг соврал Гарри.

Почему-то ему не хотелось признаваться Северусу, что он весь день провел у Малфоя.

Снейп остановил внимательный взгляд на его лице, и Поттер испугался, что сейчас будет пойман на лжи, потому что он никогда ничего не скрывал от своего любовника.

Но Северус только хмыкнул и поднялся на ноги.

– К ужину не жди. Сегодня я буду в лавке до позднего вечера.

Гарри кивнул.

Когда за Северусом закрылась дверь, он сел на пол посреди гостиной и не смог сдержать слез.

Вся его жизнь рушилась у него на глазах.

========== Глава 4 ==========

Раскачиваясь вперед-назад, Гарри медленно, чувственно ласкал Северуса. Длительная прелюдия всегда нравилась Поттеру. Ему нравилось осязать руками чуть подрагивающее тело любовника, чувствовать, как отзывается оно на каждое его прикосновение. Он мог часами целовать Снейпа в шею, в спину, в губы, мог гладить и нежить его руками.

Северус был абсолютно другой, когда позволял Гарри вести. Привыкший все контролировать, он подчинялся безоговорочно. Повинуясь любому движению Гарри, выполнял все, что тот хотел. Это возбуждало невероятно. Одна мысль о том, что он способен заставить подчиниться себе Северуса Снейпа, заводила Поттера до дрожи.

Сегодня Снейп сам лег на спину и притянул своего молодого любовника к себе, давая понять, чего хочет. Парень покрыл его поцелуями, перевернул на живот и сам лег сверху – ему нравилось ощущать Северуса всем телом. В такие моменты Поттер всей душой верил, что все у них наладится, что в любой семье есть взлёты и падения, и стоит только перетерпеть кризис, как все встанет на свои места.

Окрыленному этой мыслью Гарри хотелось быть сегодня особенно нежным и щедрым любовником.

Он пролил на спину Северуса немного масла и растер его усталые плечи, размял спину, огладил ягодицы. Поцеловав мягкие, темные волосы, отросшие ниже плеч, он, словно кот, потерся о них щекой. Каждым своим движением он пытался показать Снейпу, как он его любит, как дороги для него эти мгновения, и, чувствуя на свои действия закономерную реакцию, радовался. Проблемы отошли на задний план. Остался только любимый Северус, который выгибался к нему навстречу и стремился поймать прикосновения его пальцев.

Желая сменить позицию, Гарри мягко потянул любовника за плечо. Снейп повернул голову и проговорил удивительно спокойным голосом:

– Нет, Гарри, давай так.

Поттер будто налетел на невидимую стену. В просьбе Северуса ясно слышалось нетерпение и желание поскорее со всем закончить. Горькая обида поднялась со дна души так стремительно, сметая все остальные чувства, уничтожая какие-либо мысли. Гарри на несколько мгновений просто застыл, пытаясь справиться со жгучим, чудовищным чувством стыда, обиды, гнева.

Он скатился с Северуса и резко выдохнул, чтобы не начать орать. Жутко, до дрожи в коленях хотелось высказать все, что он думает об этом человеке, но он промолчал.

– Что случилось? – спросил Снейп, садясь на постели.

Гарри не смотрел на него.

– Ничего. – Монотонно сообщил он зеленому ковру под ногами, – просто я немного устал сегодня.

Парень быстро поднялся и быстрым шагом зашел в ванную. Там он встретился глазами со своим отражением в зеркале и поразился загнанному выражению в них. Ему было душно и тошно, ему просто невыносимо было находиться здесь рядом с этим ледяным человеком. Видеть его безразличные глаза, когда Гарри знал их излучающими любовь и нежность, ощущать на себе его механические, отработанные прикосновения, когда он помнил, какими чувственными они могут быть, смотреть на бездушного Северуса, некогда любимого, дорогого…

– Черт! Черт, черт, ЧЕРТ!!!

Гарри закрыл лицо руками, и через несколько мгновений выкрутил холодный кран, чуть не сорвав его с резьбы. Он влез в ванну, чтобы смыть с лица злые слезы. Обжигающе холодные струи хлынули на его тело, заставляя вздрогнуть и застучать зубами.

Через несколько минут дверь резко открылась.

– Поттер, ты совсем ополоумел?!

Горячие руки вытащили его из-под ледяного душа, и замотали в полотенце. Снейп выключил воду и хорошенько встряхнул Поттера за плечи.

– Что с тобой происходит, дьявол бы тебя побрал? – закричал он, – что за выходки?

– Что со мной происходит, Северус? СО МНОЙ?! – заорал в ответ Гарри.

Соседи за стеной приглушили телевизор и явно прислушались. Снейп, выругавшись, вытолкнул его из ванной и отчаянным жестом запустил руку в волосы.

– Так, или ты сейчас же рассказываешь мне, что с тобой творится в последнее время, или, клянусь, я упеку тебя в Мунго! Ты ведешь себя, как истеричная баба, Поттер.

У Гарри просто не было слов. Парень стоял босиком на полу спальни, с него стекала холодная вода, и он дрожал с головы до ног то ли от того, что замерз, то ли от шока. Он смотрел на Снейпа ошеломленно, с ужасом понимая, что профессор действительно не видит в своих действиях и словах ничего дурного. Поттер внезапно вспомнил, как в далеком прошлом, когда ещё был счастлив, он видел в воспоминаниях Северуса маленького мальчика, плачущего, забитого, каждый день наблюдающего, как отец тиранит мать. Он понимал, что у Снейпа не было модели нормальной семьи, что он просто не знает, как следует строить отношения. Но в его собственном детстве было не меньше негатива, и Гарри как-то это пережил. Оставил в прошлом, а не тащил во взрослую жизнь, в собственную семью.

– Ты правда не понимаешь, что ведешь себя со мной по-скотски.

Это был не вопрос, а утверждение. Снейп нахмурился и сложил руки на груди.

– И что это должно означать?

Поттер покачал головой. У него не было никакого желания что-то обсуждать. Уже не было.

– Ты меня измучил, Северус, ты меня изощренно пытал все это время. – Гарри говорил тихо, но от его тона дыбом вставали волосы. Не было в голосе ничего живого, только эхо давней любви. – Хватит.

Поттер быстро оделся и, игнорируя мрачный взгляд Снейпа, вышел из дома.

На сердце была такая муть, что если бы его душу могло стошнить, это бы произошло. Поттер долго кружил по лондонским улицам. Ему казалось все бессмысленным, боли он уже не чувствовал. Снейп убил все, что мог убить в нем, и странно, но парень на минуту ощутил облегчение. Невозможно было круглосуточно страдать. Нужно было что-то предпринимать. Решать, что для него важнее: любовь, которая, вопреки всему, ещё дышала, или просто собрать вещи и уйти, без оглядки.

Гарри не знал, чего ему хотелось больше. Как бы Северус себя не вел, как бы не препарировал его душу, он не мог представить себя без него.

Жутко хотелось напиться, но такими темпами можно было стать алкоголиком.

Лондон мог исцелить чью угодно душу. Этот город – прекрасен. Самое сердце Англии, бьющееся круглосуточно, никогда не спящее, с впивающимися в небеса готическими соборами, с ослепительно прекрасной, полной воздуха и пространства Трафальгарской площадью. Театры, музеи, национальная библиотека, Букингемский дворец – все дышало историей, было пропитано духом английской культуры. Гарри не любил многолюдья, но улицы Лондона, его набережные вселяли в него спокойствие. Он гулял, заращивая свои раны теплым ветром, веющим с Темзы и доносящим слабый запах речной воды…

Поттер вернулся домой, когда солнце коснулось закатными лучами горизонта на западе. В квартире было тихо, и сам он вошел, неслышно притворив за собой дверь. Из гостиной внезапно донесся странный звук, почему-то мгновенно встревоживший парня. Он вытащил палочку из рукава и осторожно двинулся по коридору.

Возле кресла на полу сидел Снейп. Дрожащими руками он закрывал лицо, и плечи его мелко тряслись. Вокруг в жутком беспорядке были рассыпаны книги, возле дальней стены валялись разбитые колбы и пробирки, а на самой стене виднелись пятна от каких-то зелий и влажные потеки.

Сначала Гарри решил, что на профессора напали. Например, какой-нибудь сумасшедший заказчик ворвался в дом и швырялся в него зельями, но потом он с ужасом осознал, что Северус плачет. Что по его щекам текут самые настоящие слезы, а когда его бывший невозмутимый профессор с отчаянным стоном шарахнул о пол кулаком, Поттер просто прирос к полу. Гарри даже не подозревал, что его всегда сдержанный и замкнутый любовник способен на такие эмоции. Сердце у него болезненно сжалось.