Текст книги "За чертой беды (СИ)"
Автор книги: Серый Шут
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 12 страниц)
«И как теперь быть-то? Что мне – пополам порваться?»
«Поговоришь завтра с Рио – это будет честно, все скажешь, как есть. Закончишь дела в городе и возвращайся сюда. Вот придет в себя окончательно любовь твоя ненаглядная, мозги свои на место вкрутит, тогда и будете об отношениях говорить. А сейчас просто спи, Рафи, все еще наладится, все хорошо станет. Ты правильно его оттолкнул. Не дело заводить романы, пока тебе в ответ не чувства, а одна только собачья преданность и бесполезные старания. Так нельзя».
Чай пили молча, хотя Майки старался шутить первые минут десять, но потом осекся под взглядом Мастера и уткнулся в тарелку с кашей, пожелав всем приятного аппетита.
– Как же я рад твоему возвращению, сынок, – Сплинтер ласково посмотрел на Рафаэля, который пил кофе. – Что еще нужно для счастья, кроме знания, что семья наша в безопасности и близка к воссоединению.
Раф кивнул Учителю, поймав его взгляд, брошенный на Лео.
Старший очень старался. Молча пил зеленый чай, немного опасливо рассмотрев чашку и бросив сперва вопросительный взгляд на Рафа.
Тот постарался как можно незаметнее кивнуть и улыбнулся.
Пусть Лео молчит пока что, напряженно орудуя вилкой, но это уже лучше, чем запихивание еды в рот руками и попытки спрятать ее в карманы. Это – уже хорошо.
Пусть сэнсэй видит, что его любимый сын явно не в себе, но он делает над собой усилия, стараясь верить в слова Рафаэля, что все хорошо. Он тоже очень старается, их любимый старый Мастер.
И Раф тоже очень старается вести себя непринужденно и свободно, ненавязчиво ограничивая взрывные шутки Майки и следя, чтобы Лео ел, а не прятал еду.
Стараться приходится всем, но эти усилия направлены на возрождение их семьи, и они стоят того.
– Я вернусь вечером, Учитель, – Рафаэль отодвинул чашку, благодарно кивнув Майки за завтрак. – Думаю, что еще пара-тройка дней, и мы уедем. Как Вы себя чувствуете? Готовы отправиться в наш новый дом?
Сплинтер улыбнулся ему так тепло и открыто, как часто улыбался в детстве, одобряя их начинания.
– Мой дом там, где вы, дети. Спасибо тебе за заботу о моем здоровье, сынок.
Раф поднялся из-за стола, подарив отцу улыбку.
Теперь ему предстояло самое сложное.
– Лео, пойдем, надо помочь мне, брат.
Машина летела к городу, прыгая по кочкам и, порой, утопая колесами в грязи раскисшей грунтовки.
Раф смотрел в грязное лобовое стекло, кое-как оттертое, чтобы видеть хоть что-то, и хмурился, гоня прочь дурные мысли.
В этот раз он все же нашел в себе силы уехать, задавив совесть и тревогу, поклявшись всеми Богами, какие есть, что край к утру следующего дня вернется домой.
– Т-шш, Лео… Лео, все хорошо… все хорошо, бро.
«Господи, я сейчас сдохну!!»
Одни глаза, устремленные ему в самую душу, чего стоят, не говоря о выражении лица. Лео смотрит и смотрит, не выпуская руку Рафаэля, кивает, как и всегда, на каждое обещание вернуться и мотает головой на попытки отцепить его пальцы от Рафова запястья.
– Ладно, – сорвиголова со вздохом стаскивает с себя кофту и оставляет ее в пальцах брата. – Вот. Ты будешь ее тут беречь для меня, хорошо? Больше-то я никому это доверить не могу – сам понимаешь. Давай, не раскисай, я вернусь.
Лео смотрит.
Смотрит и кивает, а в глазах такая похоронная тоска и боль, что Рафу самому впору повеситься, а не ехать куда-то.
– Пока, брат.
Он с усилием отворачивается и, уже закрывая дверь в комнату, слышит сдавленное, едва уловимое рычание.
– Ррио… Ррафф… ррядом.
«Показалось! – Раф вывернул руль, направляясь к дороге. – Просто показалось. Ну и потом мне же по-любому надо ехать было. Вернусь и поговорю с Лео, пойму, что ему в башку втемяшилось вдруг. С чего такие умозаключения».
Если бы только Рафаэль знал, с чего могли возникнуть такие мысли в голове его старшего брата, и смог связать их в одну цепочку с поступками прошедшей ночи – ему было бы гораздо проще понять все происходящее вокруг него.
Но, он не знал ни причин, ни произошедших событий, которые влияли на его жизнь, оставаясь для него в тени неизвестности.
Ключ от комнаты он отдал Майки, взяв с младшего оболтуса клятву не забыть накормить старшего брата и не выпускать ни при каких обстоятельствах.
– Лучше б привязал, – вздыхает Микеланджело, убирая ключ в коробку над плиткой. – Вот ей-богу…
– Ща тебя привяжу, если еще раз такое предложишь! – рычит в ответ Раф. – Вот, Мик, не беси меня, а?! Ты намеренно не хочешь понять, что с Лео почти все в порядке уже?!
– Меня вот это твое «почти» вымораживает! – огрызается младший брат. – Я так смотрю, он «почти-хозяином» тебя признал! Ты не видишь, что перемен нет?! Ловко научился там, у людей, глаза на все закрывать?!
– Двину! – сорвиголова обернулся, сжав кулак.
– На правду не обижаются, – возражает Майки. – Твое ослиное упрямство хорошо никому не сделает. Уже же пробовали запирать! Не помнишь, чем это закончилось?
По душе нестриженными когтями гуляла черная кошка, потому что в ушах все еще стоял скрип ногтей по краске, от которого бросало в дрожь, и тихое обреченное рычание: «Ррафф… ррядом… Лео… оч-шень…стар-раться…»
Рафаэль затряс головой, отпихнув от себя неуместное сожаление.
«Из всех зол выбрано верное – взять с собой я его не могу, оставить гулять на природе – тоже, привязывать не стану. Все! Посидит чуть-чуть в комнате Майки, ничего страшного не произойдет, а вечером я приеду. Лео поймет! Он же старается, значит, поймет!»
Несколько раз сердито моргнув, словно соринку из глаз выгоняя, Рафаэль нахмурился.
В голову настойчиво лезло все случившееся ночью.
А что, если все же… если Лео, выбравшись из своего безумия с тем упрямством, что свойственно лишь ему одному, все же повторит Рафу вот это свое «рядом… всегда», именно так, как мечталось, как произошло сейчас, но осознанно и понимая, что делает, а не повторяя зачем-то чужие жесты проявления любви.
«Все будет. Все-у-нас-хорошо-будет! Мы, бля, заслужили большой кусок счастья! Судьба задолжала нам конкретно, и я не прочь получить долг нормальным любимым братом и счастливой семьей!»
====== Ты подожди меня, я буду вновь на этом берегу ======
Краска забивалась под ногти, заставляя время от времени сосредотачиваться на том, чтобы вычищать ее зубами и снова иметь возможность целенаправленно процарапывать дверь под замочной скважиной.
Тонкие занозы впивались в подушечки пальцев, вынуждая тратить время, выкусывая их.
Лео отодвинулся от двери и прикрыл глаза.
Он обещал.
Он старался.
Он очень старался быть хорошим и делать, что скажет Раф, но к ночи тревога стала захлестывать разум с такой силой, что как бы он ни заставлял себя отойти от двери и тихо ждать, оберегая доверенную кофту, сам не мог вспомнить, как снова оказывался около косяка скребущим шершавую занозистую поверхность.
Он отгонял себя в противоположный угол, сосредоточенно лежал и ждал, но время шло и шло, заставляя внутренние часы орать о том, что все сроки ожидания уже прошли, и он снова оказывался около двери.
Однажды ему удалось открыть дверь в другом доме, в красивой квартире Рафа и Рио. Она была не такой шершавой, как эта, и на ней не было краски, было гладкое покрытие, но он смог справится и с ним, значит, сможет и здесь.
Плохо не делать то, что сказали, но вдвойне плохо отплатить Рафу неблагодарностью за все сделанное для Лео.
Смог же он вырвать замок из решетчатой двери питомника вот этими ногтями и пальцами? И здесь тоже сможет. Надо только еще постараться хотя бы в этот раз и не подвести всех.
В прошлый раз он постарался плохо, не сумев поладить с дорогим Рафу человеком.
– Уйди с глаз долой ради Бога! – кричит красивый парнишка, который так дорог Рафу, стискивая виски пальцами и всматриваясь в комнату, где оставил мутанта.
Лео ведет глазами следом за ним и не понимает, что же в этот раз не так.
Человек уже выгнал его из ванны, в которой он хотел помыть тарелки, не дал заснуть на кровати, где разрешил спать Раф, и где подушка пахнет его кожей.
А теперь гонит прочь даже из этой комнаты, хотя Лео просто хотел убраться в ней. Переложить вещи, потому что он точно знает, что Раф не любит, когда полотенца лежат за левой створкой шкафа.
Не знает, откуда, но точно-точно это знает, а человек – нет.
– Денься, убожество!
Лео уворачивается от брошенной в него тряпки и запрыгивает в кресло.
Он привык, что в него что-то кидают – это нормально.
Это было больно только один раз, когда бросил Раф… он тогда не помнил, что это Раф, но все равно внутри стало больно, хотя камень в него не попал…
– Ничего не трогай! Сиди вот на своем месте и не ходи нигде, не мешай! Ты хоть команду «место» знаешь?! Вас что, в питомнике вообще ничему не учат?! А еще в рекламе говорят, что берите, мол, они обученные. На место! На место!
Человек собирает вещи и начинает складывать их в шкаф. Опять так, как не любит Раф. Ну что за глупое создание?!
Лео подходит и опять вытаскивает кофты, как только Рио хватает телефон и покидает комнату.
Он не знает, как объяснить, но люди же умнее мутантов, так сказали в питомнике, он должен понять, что Лео для него старается.
И для Рафа тоже.
Для того, кто им обоим очень дорог.
Этому Рио по-своему, а Лео – по-своему.
– Боже Всесильный!
Лео затравленно опускает голову, пригибаясь под брошенный в него тапочек.
Почему человек всегда кричит? Ему больно или плохо? Что с ним происходит? Ему надо помочь?
– Брысь! Фу! Место!
Теплые и очень слабые руки хватают Лео за загривок и дергают в сторону, пытаясь оттащить от шкафа.
Это больно, потому что там, на загривке, есть что-то под кожей, и оно болит. А когда вот так дергают, становится еще больнее и – самое главное – каждый раз может потеряться кусок чего-то важного из памяти.
Лео не любит, когда его там касаются, и сердито рычит.
Но Раф сказал не трогать человека, сказал, что Рио для того, чтобы Лео не был один, сказал стараться поладить.
Лео отходит от шкафа и послушно садится на расстеленную в углу циновку.
Рио сказал, что это для него – здесь сидеть можно…
– Глаза бы тебя не видели, – Рио заканчивает убирать вещи и падает в кресло, бессильно кинув в мутанта второй тапочек. – Вот же проклял меня Господь таким уродом!
Лео смотрит и смотрит на него, хочет подойти, но знает, что с циновки уходить нельзя, и потому только смотрит на человека и слушает его.
– Ты хоть знаешь, как нам жизнь испоганил? Хоть представляешь себе это вообще? Хотя куда тебе? Слов-то не понимаешь. Санти пожалел тебя, в дом привел, все тебе дал, а ты, скотина, только грязь разводишь и бардак и жить ему мешаешь. И мне – тоже!
Рио роняет голову в ладони и почти плачет, а Лео смотрит и старается понять.
Санти – это Рио так называет Рафа, это не настоящее имя теплых рук и зеленых добрых глаз, красивой улыбки, запаха безопасности и огромной радости.
Чем же Лео так мешает? Чем портит и что?
Он уже знает, что нельзя делать, он не трогает ничего на столе, даже когда хочется, он ждет, чтобы дали поесть, но что делать, если не дают? Ждать? Раф разрешил брать из холодильника все, но этого не разрешает Рио.
Как быть?
Раф не сказал об этом, он только сказал стараться поладить, не трогать человека и еду на столе и не создавать ему проблем.
Он сказал, что Рио будет с Лео. Но тогда почему Рио запирает его в большой стеклянной коробке, которую называет балконом и уходит?
Лео смог сломать замок на двери этой коробки и добраться до шкафа, где лежали вещи Рафа.
Он плохо сделал, потому что взял там большую кофту, и Рио был прав, ударив его за это, но Лео ничего-ничего не мог с собой сделать – ему очень хотелось, чтобы у него был этот запах. Он даже без еды обойтись смог, но вот запах… он очень-очень был нужен.
Он портил Рафу жизнь, как сказал Рио, и в итоге Раф увез его подальше от своего дома и вернул Майки.
Майки, конечно, очень хороший и от мыслей о нем тепло, но он уставший и ему не до Лео.
И Лео не хочет сейчас быть с ним, он хочет к Рафу, который тоже от него устал.
Как же быть, если все от него устали и всем он надоел и от него у всех только проблемы?
Как постараться, чтобы быть хорошим?
Пальцы ощупали замок и снова царапнули дверь.
Получилось тогда, получится и в этот раз.
Лео сходил с ума от тревоги.
Внутри тикали часы, которые говорили, что обещанное «вернусь» давным-давно прошло.
Вдруг с Рафом что-то случилось?
Если он уехал к Рио и ему там хорошо, то Лео просто проверит, просто узнает и сразу же уйдет.
Он больше не хочет портить жизнь тому, кто столько для него сделал.
Он же хотел стать таким же нужным, как Рио, но Раф этого не захотел.
Вот это вот такое важное слово «люблю», которое у Лео никак не получалось сказать, оно Рафу нужно не от него, а от Рио.
Значит, мешать нельзя.
Но тревога заставляла кружить по комнате и снова возвращаться к двери, чтобы дергать замок.
Раф сказал ждать и беречь его кофту.
Но Раф сказал, что вернется вечером, а это давно прошло.
«Ему просто не нужно твоей любви. Ему нужен Рио…»
Лео сел, поджимая ноги, и уткнулся лбом в дверь, давая пальцам отдых.
Он уже процарапал почти половину этой доски… еще столько же. Надо постараться…
Лео прикрыл глаза…
И надо постараться не попадаться Рафу на глаза больше.
Ушел, значит, ему так надо.
Сказал ждать – жди.
Он дал тебе больше, чем ты заслужил.
Вспомни, как оно было до встречи с Рафом.
Вкус металла едко обжигает язык, пока тварь отчаянно грызет палку, что держит удавку на ее шее.
– Держи крепче, – говорит один из охранников питомника своему напарнику.– За криво нанесенный маркер штрафуют.
Тварь хорошо понимает их речь и дергается сильнее, хотя петля режет шею и припечатавший голову к столу ботинок больно давит на висок.
Но тварь не хочет маркер, она почему-то точно уверена, что это очень плохо, это – нельзя совсем.
– Держи, – ботинок охранника сильнее прижимает голову, а удавка уже не дает дышать.
Тихо жужжит тонкая, вылетающая из привода, игла, марая красной краской руки человека в медицинских перчатках.
– Смотри-ка, терпит, – усмехается охранник, выбивающий знак на салатовой коже. – Жаль, приручить нельзя, я б домой взял. Дети бы посмеялись над такой зверюшкой.
– Он троих убил уже, – возражает второй. – Обхохочешься просто. И врачу руки сломал, когда чип устанавливали. Бедолага теперь на больничном, а нам возиться тут. Таких убивать надо, а наше правительство за политику терпимости, бля! Все уже? Выпускаю?
Удавка слетает с шеи, и люди освобождают голову, но тварь еще какое-то время лежит и тупо таращится в стену, редко смаргивая уродливыми безресничными веками.
Маркер – это плохо. Тварь знает.
Лео провел пальцами по скуле.
Тогда он вообще не понимал, почему это плохо, просто чувствовал.
Теперь знает.
У него даже оказалось имя.
Люди зря говорили в питомнике, что он ничего не понимает. Он все понимает на самом деле.
Он точно знает, что ему нужно к старой водокачке, что там нужна его помощь, его сила и его выносливость. Там ждут.
– Лео?!
Этот кто-то, кричавший ему вслед вот это знакомое важное слово… этот кто-то пах, как и все охотники, но он был другим.
Лео ему поверил и не ошибся.
Это был Раф.
Конечно, Рафу стыдно с ним таким среди людей.
Лео же видел, каких мутантов берут из питомника в дом.
Он знает, что старались все.
Но люди выбирают либо тех, кто маленький и забавный, либо больших и спокойных, кто умеет убираться и знает команды, кто не тронет, не рычит, не бросается на решетку.
Таких, как вот тварь, вообще не показывают.
Те, кто с красным маркером, не для пристройства.
Им доживать здесь, в клетках питомника, куда изредка бросают остатки еды и, если вспомнят, доливают воду в жестяные поилки.
На них нет времени. Их не учат командам. Красный – это приговор.
Но они тоже стараются. Видит небо, они тоже стараются, как могут.
Суются мордами в решетку, чтобы увидеть посетителей питомника, может быть, выпросить кусок чего-то вкусного или, что важнее, ласки…
Но их боятся.
Таких не берут домой.
А Раф Лео взял. И подарил много заботы, тепла и даже новые вещи, даже рядом быть разрешил, гладил и не боялся.
Но Лео не подошел для жизни в квартире, как и говорили люди в питомнике.
Люди всегда правы.
И Раф это понял, и это нормально, наверное.
У него же есть своя жизнь, он не обязан возиться с Лео, он дал ему все.
А тот плохо постарался это сберечь…
«Я просто узнаю, что все хорошо. Я не побеспокою и не буду мешать… подожду его в его доме и сразу уйду, как только увижу, что все у него хорошо…»
Раф же сказал, что вернется вечером… а вечер давно стал ночью.
Конечно, Рио был прав тогда… конечно, прав. Люди не ошибаются.
Но Лео только проверит…
– Ты же понимаешь хоть что-то? – человек садится напротив и опускает глаза в пол, потому что смотреть на Лео ему не хочется совсем. – Так вот пойми меня сейчас правильно. У нас целая жизнь была, пока ты не появился. Санти верит, что тебя можно вылечить, но пока что ты только рушишь его и мою жизнь.
Лео пристально смотрит на Рио, пытаясь понять, что от него требуется на этот раз. Он и так весь день сидит на циновке и никуда не ходит, ничего не трогает, старается.
Раф похвалил его недавно за сказанное слово, за те движения, что Лео вспомнил и смог повторить. Что же он тогда портит?
– Ну, пойми ты умом своим убогим – не место тебе в человеческой жизни. И тебе это не в радость, и нам с Санти – тоже. Бежал бы ты в лес, откуда выполз, и жил бы себе на природе. Не зря же говорят, что дикого зверя приручить не получится.
Рио бессильно роняет голову.
– Ты все у меня украл уже! Даже его любовь!
Лео все же встает и подходит к человеку, чтобы сесть около подлокотника.
Он не крал. Раф сказал не брать ничего, и он не берет. Это – неправда.
– Ну, чем ты ему так дорог стал? – Рио вскидывает глаза, в которых дрожит отчаяние. – Бесполезный, уродливый, тупой! Да еще и злой, как собака. Ты же даже дать ему ничего не можешь, ни любви, ни ласки, ни теплого ужина и объятий! Ничего. Если б ты понимал хоть что-то, то убрался бы подальше и не портил нам жизнь, но ты ж, как любая скотина, только жрешь и жрешь внимание, отбираешь время. Мы в ответе за тех, кого приручили, но я-то тебя не приручал и в дом не звал, а уж в нашу с Санти жизнь тем более…
Рио роняет голову на руки и тихо бессильно плачет.
Лео жаль человека. Он не понимает его обвинений, потому что ничего не брал, не крал и не жрал, но раз так говорят, значит, так и есть.
Он осторожно, чтобы не напугать, решается погладить Рио по руке, чтобы успокоить.
Раф сказал поладить… Раф сказал не создавать ему проблем…
Лео плохой, Лео плохо старался…
– Уйди к чертям собачьим, – сквозь всхлип выдыхает Рио. – Вот исчезни из нашей жизни, чтобы все стало, как до твоего появления! Господи, как же оно хорошо-то было тогда…
Лео поднимается и отходит от человека.
Он очень плохой. Он расстроил Рио.
– Уходи…
Значит, постараться быть хорошим – это уйти?
Входная дверь оказалась открытой, хотя Раф всегда ее запирал.
Лео вышел и забрался на чердак, чтобы найти выход на крышу.
Пальцы снова упрямо начали скрести дерево под замком.
Надо просто добраться до железной задвижки, что спрятана внутри, и вытащить ее, просто неслышно уйти в город, добраться до дома Рио и убедиться, что все хорошо с Рафом…
Постараться вот еще чуть…
Лео улыбнулся сам себе, добравшись до тонкой перемычки, что удерживала врезной замок в его гнезде.
Откуда он знает, как с этим обращаться, он не помнил совершенно, но уверенно и осторожно вытянул шпильку из замка, как и на балконе Рио, и дернул широкий язык внутрь замочного гнезда.
Дверь открылась.
И надо найти еще кого-то… надо постараться вспомнить, кого еще тут не хватает, в этом доме. Кто-то был, ассоциирующийся с янтарем, сумерками и решеткой питомника.
Надо вспомнить.
Лео почесал загривок, осторожно ощупывая чип под кожей. Это было до… кто-то, как Майки… кто-то был…
Иглы. Большие, маленькие, тонкие, жужжащие… их столько, что от всех не увернуться.
Тварь мечется по крошечной клетке, куда ее заперли после многочисленных уколов, надежно привязав и закрепив руки к ошейнику.
Твари страшно, больно, хочется пить.
Мимо клетки проходят люди, но им дела нет до скулежки и рыка, ведь здесь таких много, и все хотят пить, и больно тоже всем…
– Лео! Господи! Лео!!
Тварь оборачивается на голос и прижимается носом к решетке.
Это ей сказали? Это значит дадут воды?..
Она упирается взглядом в большие продолговатые янтарные глаза прямо перед собой и странные нечеловеческие руки, бережно касающиеся ее морды.
– Лео… ты что ж натворил?..
Человек в белом халате тянет это существо за плечо, отвлекая от твари.
– Идем, Донателло, идем. У нас мало времени. Машина ждет…
Лео улыбнулся, выглянув из комнаты.
«Донателло. Он в научном центре, и его тоже обязательно надо найти…»
След Рафа отыскать будет просто, но еще надежнее, наверное, сразу отправиться в город в квартиру Рио и просто подождать там. А потом пойти искать Донателло.
Лео был абсолютно уверен, что его место здесь, а не в той лаборатории.
А Раф придет.
Он всегда так делает, если обещал.
====== Ты подожди меня на этом свете, я с того сбегу ======
Рио поднимался по лестнице, прыгая через ступеньку, и едва заметно улыбался сам себе.
В руке был большой пакет с тортом, бутылкой шампанского и свежими отбивными из говядины, которые он собирался пожарить со специями и сыром.
Вчера ночью, ближе к рассвету, вернулся Санти.
Вернулся один.
Уставший, злой, раздраженный, но какой-то светлый, что ли, при всем при этом.
Пьяный, вывалившийся из-за руля своей машины со странно-блаженной улыбкой, долго сидевший в гараже, а потом сразу ушедший в душ, едва только переступив порог дома.
Рио таким его не видел никогда…
Как может пьяный в дым и злой человек светиться, словно он счастлив до безумия? Вот как? Наверное, только у такого человека это возможно…
Холодные, злые глаза, подсвеченные изнутри, как сквозь корку ледяной боли, искрами яркого теплого счастья.
Это и пугало, и завораживало одновременно.
И все же парнишка не мог удержаться от радостной улыбки, вспоминая вчерашнее утро.
Санти вернулся к нему, избавившись от злополучного мутанта.
Все теперь будет хорошо! Все наладится.
Теперь справиться получится со всем абсолютно.
– Санти?!
Рио глушит мотор и выходит из машины, во все глаза уставившись на свою любовь, которая сидит у колеса грязного помятого джипа и тупо улыбается в стену уголками губ.
– А? – тот приподнимает голову и прикладывается к полупустой бутылке джинна. – Нам надо поговорить…
Рио качает головой и садится рядом, осторожно стирая в щеки Рафаэля засохшую грязь.
– Я рад тебе.
Санти не отвечает. Медленно пьет и смотрит в пустоту мимо парнишки, потом поднимается с пола, шатаясь, добредает до двери гаража и идет по лестнице, тяжело хватаясь за перила.
Рио следует за ним, смотрит, как тот долго возится с ключами, открывает дверь и, ввалившись в квартиру, сразу идет в ванну. Как есть, в куртке и ботинках.
Рио долго сидит у двери, слушая, как шумит вода, и сквозь этот шум что-то бормочет его Санти, и улыбается…
Он счастлив.
Санти вернулся к нему.
Улыбка сама собой сбежала с лица Рио, оставив озадаченное выражение, когда он подошел к двери в квартиру, которая была приоткрыта.
«Санти не мог уйти и не закрыть дверь».
Парнишка толкнул створку и вошел, настороженно озираясь.
Если были воры и что-то украли, да и пусть их, он бы даже рад сейчас был так легко отделаться от судьбы за ее подарок в виде возвращения Зла, но сердце, что колотилось у горла, подсказывало, что за любовь придется заплатить подороже.
И даже звонка Стида будет мало…
– Где Зло? – Стид бешено сопит в трубку, едва сдерживаясь от того, чтобы не начать орать матом. – Где, мать его, этот ублюдок с нашими деньгами?!!
Рио чуть отодвигает от уха телефон и еле хмурится, тупо возя ногтями по обивке дивана.
Ему все равно, что Стид орет и сыплет угрозами, – пусть хоть убивает уже…
Ему бы самому знать, где Санти, и совсем не ради денег. Можно продать квартиру, если вся проблема в том, что парни хотят награду за «красного», который стал так дорог его второй половине, но беда ведь не в этом … беда в том, что Санти ушел от него, предпочтя заботу об этом уродливом монстре спокойной жизни с Рио. Что было причиной этого, понять невозможно, только смириться… только принять и как-то выжить, собрав в горсти развалившееся на части сердце.
– Я не знаю, где он, – тихо шепчет в трубку парнишка. – Он уехал. И забрал мутанта с собой.
– Вот дерьмо!!! – Стид чуть ли не воет в ответ, захлебываясь злым матом. – Столько сил впустую!!! За него такая премия обещана, а Санти решил все себе прибрать?! Найду!! Найду сволочь!!
– Найди… – Рио отодвигает от губ телефон, сползая с дивана на пол. – Найди, Стид, умоляю… деньги я сам верну вам, если в этом вся беда…
На большой циновке, так и валявшейся в углу, куда ее пинком зашвырнул Санти во время их последнего разговора, сидел «красный», настороженно уставившись на дверь и крепко прижимая к себе ту самую кофту, в которой уехал самый дорогой Рио человек, бросив ради вот этого урода.
–Я думал, ты мертв, – парнишка осел у стены, выронив пакет, громко звякнувший праздничной бутылкой, и схватился за голову, глядя сквозь пальцы на мутанта. – Но ты и с того света, видимо, не дашь нам покоя, да? Тебе мало уже изломанной жизни, тебе нужно доуродовать? Как любой твари искалечить до самого конца, чтоб одно только выжранное пепелище осталось?..
Мутант шевельнулся, переведя на него глаза, и качнул головой, медленно поднимаясь.
Он двигался очень осторожно, но Рио все равно вжался в стену, нервно смаргивая.
– Не подходи.
Тот замер, но потом все же двинулся дальше, бесшумно пересекая комнату. Заглянул в спальню, потом вышел в коридор и долго рассматривал кухню, к чему-то принюхиваясь.
Рио смотрел на него и смотрел, остро понимая, что тот ищет Санти.
Он много читал о собаках, что способны по следу пройти не одну сотню километров, отыскивая своего хозяина.
Видимо, Санти пожалел это страшилище и не убил. Увез куда-то и оставил там, чтобы в лес убежало жить. А оно… оно снова здесь.
Все же чем-то оно дорого стало самому любимому человеку, чем-то запало в душу до того, что легендарный Зло не прикончил урода, не сдал обратно в питомник и даже на заявку Рио о нападении не прибил на месте.
Может, и правда было в нем что-то похожее на его погибшего брата, или хоть так он старался заглушить боль, бесновавшуюся в нем, придумав, что это кусок его утраченной семьи.
Но это не могло быть правдой, такого просто не бывает, они же не в сказке живут. В жизни не превращаются принцы в чудовищ и обратно!
Рио осторожно отступил к двери, наблюдая за мутантом, который бродил по квартире, и вытащил из кармана телефон.
Стид сказал, что Санти должен им денег за «красного». Пусть подавятся ими, но только не трогают Зло, пусть забирают.
И Санти никогда не узнает об этом, он просто приедет назад и все.
Все закончится.
И они смогут спокойно жить дальше, перевернув эту страницу.
Нужно просто избавиться от мутанта и от долга.
Рио выпрямился, отступая к двери и пристально глядя на «красного», словно только что увидел его, и крепко сжав в руке телефон.
Что с мутантом сделают люди отлова или Стид, даже думать не хочется, от этого сразу начинает мутить, но…
У всех бывают испытания в жизни, и всем приходиться на что-то решаться и чем-то жертвовать. И часто это дорого… счастье вообще стоит дорого.
Главное выдержать, главное сделать и смочь.
И сделка с совестью вполне справедливая цена за собственное счастье.
«Ради тебя, любимый! Я смогу! Только ради тебя делаю это! Ради нас».
Рио выскочил за дверь и крепко запер ее за собой.
Он зажмурился, мотнув головой, и прижавшись спиной к стене у косяка.
Пальцы дрожали и не слушались, пока он отыскивал нужный номер.
Последнее, что Рио увидел, захлопывая дверь, были глаза мутанта. Пронзительные, внимательные, почти человеческие, в самую душу заглянувшие…
«Про любую собаку так сказать можно, что она все понимает, только не говорит – тем и отличается от человека. Это просто зверь. Просто зверь и все. И это он все испортил».
Пальцы нашли нужный номер и замерли над вызовом, пока совесть отчаянно орала в голове Рио, что так поступать нельзя, а голос рассудка давил на виски, требуя решиться.
«Они приедут… они заберут это и уничтожат, как и положено поступать с бешеным животным, бросающимся на людей…»
«Но он не бросался. Ты-то это отлично знаешь».
Рио сжал пальцами руку под бинтом, вминая жесткую марлю в кожу, и решительно открыл глаза.
«Это просто моя расплата за счастье. Если я не готов делать хоть что-то для того, чтобы уберечь его, то я не стою того, чтобы быть счастливым. За любовь надо драться, так написано во многих книгах».
Он отлично понимал, что совесть еще долго будет сухо царапать горло при воспоминаниях об этом мутанте, но готов был и на это, только бы удержать свою любовь и свой кусок счастья. Пусть будут бессонные ночи и эти глаза, проклятые всем миром. Пусть он навсегда спрячет в душе клочок мерзости, но будет счастлив! Пусть только Санти останется с ним.
Он ведь поверил, что «красный» покусал Рио – значит, сам не был точно уверен, что этот мутант не бросится на человека. Разве мог он хоть что-то подобное хоть на минуту подумать о родном брате? Нет. Конечно же, нет. Ему просто надо найти хорошего врача… А про мутанта забыть.
– Стид, – Рио набрал номер и дождался ответа, ткнув кнопку громкой связи, чтобы не держать дрожащими потными руками телефон около уха. – Я вызвал отлов. Думаю, вы знаете, что делать с их машиной, чтобы получить свою награду. Ты хотел мутанта. Я хочу Санти. Честно, как считаешь?
– Какого хера ты сразу мне не позвонил?! – заорал голос приятеля на весь подъезд. – Ладно, так и быть, считай, что мы договорились. Но если я не получу эту мразь, то твой Санти – труп.
Рио задохнулся.
– Вы что… Стид! Не трогайте его! Где вы? Где Санти?!
– Не твое дело, мелочь!!
В трубку полетели короткие гудки.
Рио в ужасе уставился на телефон, сжав его в руке.
И тут ответом на пропустившее пару ударов сердце в дверь изнутри квартиры прилетел тяжелый удар.
– Р-рио… откр-рой… Ррафф!
Парнишка в ужасе отскочил прочь, уставившись на дверь, как на ядерную бомбу.
«Оно разговаривает? Господи!..»
Раф начал пить еще по дороге, найдя под сиденьем бутылку джинна.
Уехать оказалось тяжелее, чем он думал и чем даже мог предположить.
Конечно, он ненадолго, конечно, все будет хорошо и никто ему не помешает и даже близко не сможет нарушить планы, потому что его ждут дома, потому что он обещал.
И прежде всего его ждет Лео, который все же начал приходить в себя вопреки всему, что думает скептик-Донни.
Иначе и быть не может, иначе Раф просто отказывается принимать!
У них все будет хорошо!
