Текст книги "История маленькой верности (СИ)"

Автор книги: Серый Шут

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 10 страниц)

– Смотри на меня, – Ороку Саки досадливо прищурился, остро осознав, что не знает толком, что именно из его слов понятно клону, а что нет. Что этот олух вообще о подобном знает-то.

«Ладно, сейчас растолкуем».

– Если он хочет, будешь его целовать и рассказывать о своей любви к нему, а не уворачиваться и отпихивать, – процедил он. – Хочет – ляжешь под него и будешь стонать от наслаждения. Тебе ясно?!

Не получив ответа Шредер встряхнул клона.

– Ясно, что я сказал?! Ты вообще понимаешь, о чем речь?!

– Да, – едва различимо отозвался тот. – Да, Мастер. Но Рафаэль наш родной брат. Это неправильно.

Шредер тихо зарычал, борясь с желанием впечатать Й’оку в стену и разбить ему голову.

«Где мое идеальное повиновение?! – в очередной раз мысленно взвыл он. – Где?!! Ну как Йоши сделал своего старшего ублюдка таким послушным, и почему этому мерзкому клону ничего подобного не досталось?! Какого черта он вечно спорит со мной, когда я так близок к своей мести?!»

– Ты сказал, что сделаешь все, что угодно, – рявкнул Шредер. – Так что займись этим! Догадаешься как, или приказать кому-нибудь преподать тебе урок искусства любви?!

Й’оку едва заметно мотнул головой и передернул плечами под тяжелым немигающим взглядом Мастера, который одобрительно похлопал его по щеке и, наконец, выпустил.

– Вот и хорошо, – Шредер шагнул назад и сел обратно на диван. – А пока ты будешь занят этим, я сам позабочусь о твоем Ёдзи, чтобы не возникло искушения понять мои слова превратно.

– Мастер… – Й’оку вскинул испуганные глаза.

– Ступай, – Шредер дал знак Миднайту передать ему малыша. – Разыщи сегодня Рафаэля сам и сделай все как надо хоть раз в жизни.

Клон поклонился и вышел под насмешливым взглядом своего младшего брата и непонимающе-напуганным малыша, которого Мастер посадил себе на колени и погладил по голове отполированным штыком.

***

– У тебя еще пара часов есть, может, хоть видео поглядишь? – Миднайт развалился на диване, поглощая чипсы и бездумно пялясь то в экран, то на старшего брата, который после ухода Мастера, как заведенный, повторял одно ката за другим от самой первой ступени до старших, а потом обратно и снова сначала. – Хочешь, посоветую по твоей части? Ликбез, так сказать, а, чтоб хоть знал, что-куда? Ты же ничего не сможешь предложить, кроме вот этих ката. У тебя они идеальные, не спорю, но думаю, твой Рафаэль не этого хочет.

Й’оку ничего не ответил, продолжая тренировку, и даже глаз не открыл.

«Твой Рафаэль».

Отчего-то эти слова задели больнее, чем насмешки младшего брата, на которые он просто не обращал сейчас внимания, силком настраивая себя на вечер и отгоняя навязчивые страхи.

«Надо, значит надо. В конце концов, мне кажется, Рафаэль такой теплый, что если… если у меня что-то не получится, то не станет отталкивать. Боги, я не хочу превращать это в месть. Пусть я плохой ученик и разочарую Мастера… но обмануть доверие… это же ложь будет, а она претит кодексу чести воина…»

– Да ладно, не стесняйся! – Миднайт взял пульт от телевизора. – Давай поищу тебе хорошую порнушку. Я же всегда готов помочь своему брату.

– Ты уже помог, – процедил сквозь зубы Й’оку, медленнее, чем мог бы, заканчивая ката, чтобы не врезать младшему.

– А что такое порнушка? – Ёдзи тоже отвлекся от мультика и поднял на них вопросительный взгляд. – Бофу, давай посмотрим вместе.

Миднайт заржал, чуть не подавившись чипсами, а Й’оку вышел из общей комнаты.

– Почему ему не нравятся наши шутки? – малыш повернулся к Ми. – Он не смеется вместе с ними.

– Потому что он дурак и не понимает, как надо развлекаться, – отозвался тот, закидывая руки за голову. – И потом, знаешь, жизнь так устроена, что если ты умен и умеешь пользоваться обстоятельствами, ты живешь хорошо. Это не всем дано. Кто-то создан радоваться и отрываться, кто-то пахать и подчиняться. Твой Бофу второго сорта, так что забей, Мастер разрешил нам вечером пойти кататься на скейте. Весело будет.

Ёдзи чуть прищурил глаза, внимательно, совсем не по-детски, рассматривая запертую дверь комнаты Й’оку.

– Но я не умею, – возразил он. – И Бофу не разрешает ходить за входную дверь.

– Забей, – отмахнулся Миднайт. – Значит, посидишь на трубах и подождешь, пока я покатаюсь. Мастер велел мне смотреть за тобой, так что не спорь.

Малыш кивнул и вернулся к просмотру мультика, как-то странно улыбаясь сам себе.

***

Оказавшись в своей комнате, Й’оку дал волю бессильному гневу и страху, всадив в стену кулак, потом еще раз и еще, пока не превратил костяшки в ошметки сырого мяса и оголенные кости.

Потом уперся лбом в стену, прижимая к груди руки, и съехал на пол.

Хотелось умереть. Спрятаться в смерть, как в темноту от света, и переждать эту ночь.

– Брат? – тихий холодный голос не заставил даже вздрогнуть или повернуть голову. – Я ждал тебя.

Из-за стола поднялся Винсент, до этого неподвижно сидевший в полной темноте и молча наблюдавший за метаниями старшего.

Он подошел и какое-то время просто смотрел на Й’оку, сидевшего к нему спиной у стены, потом поправил очки и полез в карман, выловив склянку с распылителем.

– Мастер приказал сделать, – он брызнул что-то брату на шею, потом облил карапакс, руки и бедра. – Афродизиак. Он избавит тебя от необходимости самостоятельно возбуждать партнера. Просто потерпи, пока все закончится. Это будет довольно быстро, концентрация высокая, так что думать Рафаэль не будет.

Й’оку кивнул, не открывая глаз, и не стал возражать, когда Винсент потянул на себя его кисть и начал заматывать костяшки.

– Зайди ко мне после, – закрепляя узел бинта, посоветовал тот. – На столе анестетик. Возьми с собой, пригодится.

И вышел прочь, хмуро опустив голову.

Проходя мимо гостиной, Винсент не удержался и, едко усмехнувшись, отвесил Миднайту хороший подзатыльник, чуть не уронив его с дивана, и с наслаждением отметил, что тот запутался пальцами в проводах и разорвал только что полученные от Мастера наушники.

– Охренел?! – Мид вскинулся, выронив чипсы.

– Да от чего же? – Винсент дернул бровью. – Всего лишь забочусь о твоем здоровье. Громко слушать музыку вредно. Я всегда готов помочь своему брату.

Он сунул руки в карманы и ушел в лабораторию.

***

– Бля…

Винсент поднял глаза от микроскопа и схватился за голову.

– Как это возможно?

На стеклянной плашке перед ним был разлит тот самый афродизиак, что он дал своему брату по приказу Мастера, а теперь решил усовершенствовать и опробовать на змеях.

– Я же высчитывал концентрацию и полярность…

Он минуту всматривался в монитор, где программа равнодушно анализировала образец, а потом вскочил и вылетел прочь.

– Мид! Тварь ты поганая! – Винсент ударил брата ногой в голову, вообще не заботясь о том, закроется тот или нет. – Это ты сделал?! Ты хоть понимаешь, что натворил?!

Тот свалился с дивана, откатившись в сторону, и вскочил в стойку.

– Ты чего? – он уставился на всегда меланхолично-спокойного Винсента, чьи глаза сейчас пылали, как два солнечных осколка. – Че такого-то?

– Это ты изменил полярность?!

Миднайт засмеялся, увернувшись от кулака брата.

– Да, пока ты обедать ходил. А что? Нежность, ласковость, плюшевость – кому это надо? Это не заводит, ботаник ты несчастный. Мастер сказал, чтобы Рафаэлю снесло башку от секса с этим пассивным бревном, а ты чуть тоже не провалил свое задание. Считай – я спас и тебя. А старшему обеспечил ураганную ночку с бешеным зверем, полным первобытной страсти и все такое…

Винсент минуту смотрел ему в глаза, потом врезал еще раз и ушел к себе.

Минуту спустя он появился в дверях с сумкой и аптечкой, прошел мимо, пихнув младшего брата, и громко хлопнул дверью.

– Ниче не понимают, – Миднайт зло плюхнулся обратно на диван. – Прикольно же получилось. Любовь! П-фф! Пусть подавится своей любовью, дрянь извращенская. Да за что его любить-то можно вообще?

========== Уже не смешно ==========

Скейт провернулся в воздухе, легко встав на колеса и приняв на себя немаленький вес своего владельца.

Миднайт победно засмеялся, выполнив еще один резкий разворот и сальто.

– Вот так! – он затормозил, прокрутившись вокруг своей оси, и посмотрел на Ёдзи, который сидел на большой трубе и внимательно наблюдал за траекторией его движения. – Вот так это делается, понял?! Дорогу Чемпиону Подземного скейтборда!

Малыш одобрительно захлопал в ладоши.

– А знаешь, Ми, – сказал он, широко улыбаясь. – Пока ты тут катался, я нашел очень интересную трассу вон там, над трубами и водосбросом. Но она слишком сложная…

– Че? – Миднайт даже брови вскинул, высокомерно дернув уголком рта. – Сложная? Для меня? Ты не попутал меня ни с кем?

Ёдзи пожал плечами, сунув руки в карманы бордовых джинс, которые ему подарил Й’оку, и улыбнулся еще шире, показывая клону ряд молочных жечужинок-зубов. Будь он человеком, ему бы легко могли дать сейчас года четыре с половиной, но Миднайта мало заботило, что кроха растет так быстро.

Сейчас его задело сомнение, проскользнувшее в голосе Ёдзи, который до этого безоговорочно им восхищался и считал чуть ли не идеалом и объектом для подражания.

– Где она? – нахмурился Мид. – Покажи. Как такой салага может судить о сложности скейт-трассы, ни единого раза даже не встав на доску?

Ёдзи снова пожал плечами.

–Я много за тобой смотрел, – сказал он. – Если сможешь ее пройти, я попрошу у Бофу для тебя новый плеер. Ты же сломал тот, что тебе Мастер дал.

– Это не я сломал, – огрызнулся Миднайт. – Это Винс меня толкнул, очкарик несчастный. А от твоего Бофу я ничего не возьму больше, побрезгую.

– Почему? – малыш прищурился, совсем не по-детски нахмурив лоб.

– Потому что это унизительно – брать что-то у такого извращенца.

Ёдзи вскинул брови.

– Ты же всегда радовался его подаркам. Мне тоже ничего у него брать нельзя? Но я люблю Бофу, и мне нравится то, что он приносит, хотя у него никогда нет времени поиграть.

Миднайт засмеялся, сунув скейт под мышку.

– Вырастешь, поймешь, о чем я, а сейчас просто запомни, что мне лично от мамочки Й’оку ничего не надо, и пусть подальше от меня держится.

– Бофу хороший, – возразил малыш, сердито вскидывая голову. – Он много для нас сделал… почему мамочка?

Мид снова засмеялся.

– Потому что без пяти минут девочка, а может, уже ей и стал. Забей, это шутка для взрослых. Где там твоя трасса, салага? Чемпион сделает ее, как Рафаэль твоего Бофу.

Ёдзи встал и пошел в боковой тоннель, все еще хмурясь.

– Вот, смотри, видишь? – он вытянул руку, указывая куда-то вверх. – Для Чемпиона в самый раз.

Миднайт окинул взглядом предложенную конструкцию и нервно дернул плечом, чувствуя мурашки, пробежавшие по позвоночнику.

Узкие трубы, сваренные под разными углами, были ржавыми и на вид довольно хлипкими, да к тому же располагались на огромной высоте над канализационным стоком, заставляя усомниться в здравости затеи.

Ёдзи пристально смотрел на него, ожидая реакции, и даже уже начал улыбаться, заметив нерешительность Миднайта.

– Сложная, да?

Мид зло прищурился, заставляя руки не дрожать, и ухмыльнулся как можно небрежнее.

«Стремная затея, братан, но еще не хватало, чтоб малец меня трусом окрестил и пискнул об этом старшим. Вот хер я дам Й’оку повод снисходительно меня пожалеть».

– Смотри и завидуй, – буркнул он, подбадривая самого себя, и бросил скейт себе под ноги. – И с тебя плеер. Так и быть возьму, если протрешь его одеколоном!

Он заскочил на ближайшую трубу, опасно скрипнувшую под его весом, и поехал по ней, набирая скорость.

– Пока, – Ёдзи махнул ему рукой потом, вытащил из кармана тонкую проволоку и свернул ее колечком, провожая Миднайта насмешливой улыбкой. – Весело будет, Ми.

***

Взлетая на крышу, Рафаэль уже понял, что Кадзэ все же пришел.

Если честно смотреть себе в глаза, то он не особо на это рассчитывал, но все же надеялся, что тот и сегодня будет ждать его в условленном месте, даже после этого «не знаю» и изрядно поспешившего с поцелуями Рафа.

– Пришел все-таки? – он остановился у края парапета, увидев сидевшего около антенны клона, и не смог удержаться от улыбки. – Я рад.

Тот поднялся и кивнул, отводя глаза и расцепляя нервно сплетенные до этого пальцы.

– Рафаэль, – Й’оку заставил себя подойти ближе, сам толком не зная, что делать, но искренне надеясь, что все как-то произойдет само собой.

«А дальше что? Как ты его уговоришь взять тебя с собой к ним в дом, или это подразумевается после вполне нормальным?»

– То, что ты сказал мне вчера…

Раф заметно напрягся, сжав кулаки, но промолчал, чуть склонив голову набок и подозрительно принюхиваясь.

«Полынь… как остро сегодня пахнет…тревожит, как полнолуние…только бы этот дурак не начал сейчас тирады про правильно-не-правильно и прочую чушь… только бы не сказал, что ему этого вовсе не надо…Боги, дайте мне хоть раз в жизни счастливый билет».

Й’оку вскинул голову, резко выдохнул, словно решаясь на что-то, и подошел совсем близко, взяв лицо Рафаэля в ладони.

– Поцелуй меня, – попросил он, заглянув в зеленые глаза.

«Офанареть можно! Вот так запросто судьба раскошелилась на что-то хорошее?»

Раф осторожно погладил его по щеке и притянул к себе ближе, вдыхая крышесносный аромат, который так ему полюбился, сегодня как-то по-особому острый и будораживший кровь.

– Ты действительно этого хочешь?

Тот кивнул, нервно отстегивая ножны с мечами.

Внюхиваясь в его плечо, Рафаэль прикрыл глаза, отпуская себя во власть инстинктов.

Запах… он просто снес ему башку сегодня, почти мгновенно лишив трезвого мышления.

Или все дело было в том, что он просто влюбился по уши, и над головой светила огромная желтая луна.

«Важно ли это? Какая к демонам разница, если сейчас он рядом со мной и готов на все».

Губы Й’оку раскрылись навстречу, словно в каком-то немом крике, но Раф уже не понял этого, окунувшись в сводящий с ума аромат, как в горную реку, и утонув в нем полностью.

Да, он хотел быть нежным, отчетливо понимая своим звериным сознанием, что с этим существом нельзя иначе. Там внутри, под пластроном, забитая Ороку Саки душа, нуждающаяся в тепле, заботе и море ласки, чтобы хоть чуть оттаять. Да, она готова открыться навстречу, но требует много терпения и тепла.

Острый с горчинкой запах Й’оку выбил, как кувалдой, все мысли из головы, оставив только дикую страсть и жажду обладания телом, что оказалось в капкане Рафовых рук.

– Ты просто невероятный, – прорычал Рафаэль в поцелуй, прижав Й’оку карапаксом к лифтовой надстройке и прочерчивая пальцами узор на его боках.

Тот ничего не ответил, отводя голову в сторону и подставляя под укус шею.

Винсент сказал, что все будет быстро, что нужно просто подождать, пока все закончится…

***

Преодолев первый поворот по ржавому стыку труб, Миднайт матернулся, едва не свалившись, и глянул вниз.

«На кой хер ты сюда полез, придурок? – мысленно заорал он сам на себя, вцепившись в торчавший вертикально кусок арматуры и всматриваясь в грохочущий внизу водоворот. – На что купился-то? Собирался перед нашим ботаником похвастать? Чем? Своей размазанной по стоку персоной?»

– Ну, мелкий засранец, ну, развел меня! С тебя, бля, не только плеер, когда я отсюда выберусь…Так, Мид, соберись и прыгай дальше – обратно уже никак.

Он заставил себя расцепить пальцы, сглотнул и, оттолкнувшись от арматуры, перепрыгнул неровную сварку, которая опасно разошлась под его весом, выровнял скейт и вскинул глаза, всматриваясь в приближающийся край водосброса, где обрывалась ржавая конструкция, оставляя пропасть открытой.

«Перепрыгнуть через нее, и уже проще станет. Там широкая труба и под уклон, там домой сразу. Только вниз не смотреть… только не смотреть… Ну, я надеру малявке зад потом!»

Скейт вдруг обо что-то зацепился, вывернувшись у него из-под ног, и полетел вниз, прощально сверкнув яркими колесами, и скрылся в клокотавшей внизу чудовищной водной воронке, а следом сорвался Миднайт, не сумев устоять на скользкой трубе.

«Пиздец мне…» – успел подумать он, пока руки отчаянно шарили в воздухе, ища хоть что-то, за что можно было бы уцепиться и спасти себя…

***

Внутри бушевал шторм взорванной пламенной страсти.

Раф сдернул с Й’оку маску, наматывая ее на кулак и пытаясь разорвать в клочки. Она мешала видеть дорогое лицо, она раздражала, она злила тем, что не хотела развязываться и требовала тратить на нее время… теперь она повисла не шее серой тряпкой, снова мешая ему и выбешивая.

Раздражало все – шмотки, свои и Кадзэ, мешавшие прикоснуться к желанному телу, маска, ремни, бинты на руках. Все мешало, все требовало на себя времени и терпения, которого не осталось совсем.

Голову снесло так, что соображать уже не получалось вообще.

Да. Рафаэль очень хотел быть нежным и подарить любовь, а не звериную страсть, но это оказалось где-то на задворках сознания еще и потому, что Кадзэ оказался удивительно податливым, как воск, легко подчиняясь его рукам и не возражая ни на что абсолютно.

Эта власть опьянила окончательно, давая чувствовать свою силу, которой ничто не противостояло, принимаемый с покорной нежностью напор и голодную страсть, что заставляла торопиться, требуя своего утоления.

«Почему?..»

«Да какая сейчас разница!»

Раф рывком развернул Й’оку лицом к стене, продолжая покрывать поцелуям плечи, и ткнул лбом в стену, чтобы добраться зубами до загривка, который все еще закрывала злополучная маска, болтавшаяся на шее клона.

Куснул, уже прижимая того за бедра к себе, и выдохнул в затылок, раздраженно намотав ткань на кулак.

Она бесила до сиплого рыка, и ее хотелось просто разорвать.

Й’оку придушенно вскрикнул, но не сделал ни единой попытки вывернуться или оттолкнуть Рафаэля.

Резко отстранившись и тяжело дыша тому в затылок, Раф мотнул головой, которая не соображала совсем.

Он же хотел быть ласковым… хотел…

«Ты же убьешь его сейчас или покалечишь. Остановись!»

Рафаэль зарычал, чувствуя свою дрожь и дрожь Кадзэ, и отчетливо понял, что тот боится этой близости.

Он даже на крошечный миг захотел остановиться и хоть чуть успокоить, но вместо этого нашел в себе силы только разжать кулак и на ощупь послать сигнал тревоги со своей рации.

Й’оку дернулся, пытаясь избавиться от зубов, впившихся в загривок, и чувствуя пальцы, проникающие в тело.

Ему невыносимо хотелось попросить Рафаэля остановиться хоть ненадолго или прекратить вообще.

«Я думал, это как-то иначе будет. Рафаэль, пожалуйста… мне страшно…»

Но он не рискнул, к тому же новая боль оглушила и отвлекла – теплый Раф, который еще вчера обнимал так нежно, вдруг глухо рыкнул и вцепился зубами ему в плечо, оставляя очередной след.

Й’оку прокусил губу, чтобы не кричать от страха и боли, и вцепился в руку Рафаэля, перехватившую его поперек груди, и настойчиво дернувшую прочь от стены.

***

Миднайт закричал от страха и боли и вцепился в леску, взрезавшую кожу, но подарившую возможность повиснуть над пропастью.

– Й’оку! – отчаянно закричал он, пытаясь подтянуться на этой зыбкой и тонкой надежде выжить.

Мид совершенно не соображал, что старший брат услышать его не может, и взяться ему тут неоткуда.

– Й’оку, пожалуйста!

Из глаз брызнули слезы, но он даже внимания на них не обратил, цепляясь немеющими кровоточащими пальцами за проволоку.

«А дальше-то что? – съехидничал голос в голове. – Ну, залезешь и что? Как ты обратно-то доберешься? А впереди пропасть – ее тебе не преодолеть без скейта или кошки…»

– Брат… – Ми всхлипнул, с отчаянным усилием подтягивая себя на леске вверх, чувствуя, как она все глубже впивается в пальцы и режет мышцы. – Пожалуйста…

И тут по ушам ударил высокий детский смех, заставивший вздрогнуть.

На ржавой трубе, недалеко от него, сидел Ёдзи, державшийся за живот. Он даже ногами дрыгал точно так же, как тогда, когда они натянули проволоку в гостиной, решив пошутить над Й’оку.

– Че ржешь? Помоги мне! – закричал Миднайт, наконец уцепившись пальцами за склизкую трубу.

Ёдзи засмеялся еще сильнее, стуча босыми пятками.

– Ой, не могу, – выдавил он из себя. – Ой, ты бы свои глаза сейчас видел! Умора просто!

***

Все, что осталось в голове, это пульсация крови, грохотавшей в висках, запах, сводивший судорогой челюсти, и тихий стон, ласково тронувший обострившийся до предела слух.

Рафаэль перехватил Кадзэ за шею и потянул вниз, укладывая на крышу.

Ему хотелось прижать к себе клона так, чтобы растворить внутри, или самому в нем раствориться, не выпускать никогда, обладать полностью… любить…

«Любить…»

Мысль задержала его на секунду от резкого толчка в желанное тело, дернув, как голодного волка прочь от добычи, от пиковой точки уже болезненного возбуждения.

Он понимал, что что-то не так… что-то не так, как он хотел, чего-то ему не хватает для того, чтобы звездопад в голове обрушился и небо пьяно накренилось набок…хотя его трясло от возбуждения, вышибая все мысли из головы, кроме жажды немедленного удовлетворения бешеной страсти.

«Чего тебе не хватает, придурок?! Вот же оно! Вот все, чего так хотел! Заберешь с собой, будете вместе, раз обоим в кайф…»

«Обоим?..»

Рафаэль моргнул, до хруста сжав загривок Й’оку пальцами, и уставился на красный след от своих зубов на салатовом плече.

– Кадзэ… – хрипло, вымученно… пусто.

Тот чуть повернул голову, вытирая мокрую щеку о плечо, и кивнул, давая понять, что слышит.

– Все хорошо…

«Идиот… оттолкни меня сейчас!»

Раф понимал, что не остановится, просто не удержит на скользкой осыпи бешеной страсти свой рассудок и тело, а Кадзэ не отталкивает, только давится, как придурок, болью и страхом.

Рука сама собой сжалась на шее Й’оку, пригибая обратно к бетону, а колено развело ноги клона.

Тот все же попробовал вырваться, но уже не смог, только напуганно вскрикнув. И этот голос, полный страха, боли и покорности, сорвал стопора окончательно.

– Рафаэль!

***

«Боги… – Миднайт прижался щекой к холодной стене водосброса, содрогаясь всем телом от пережитого ужаса. – Я жив…жив…»

Он не помнил, как выбрался сюда и как оказался сидящим в сточной воде, прижимаясь к камням лицом, залитым холодными слезами.

Онемевшие пальцы, взрезанные леской, отказывались слушаться его, и даже нечем было перевязать их. Мид бестолково слизывал кровь с ладоней, а она все бежала и бежала, никак не желая остановиться. Его трясло от осознания того, насколько близко он оказался к смерти, как будто босыми ногами прошелся по ее холодным рукам.

И никого не было рядом. Ни души, чтобы успокоить и дать выкричать сдавивший горло ужас.

Маленький жестокий поганец, чуть не убивший его своей шуткой, убежал прочь, и эхо его смеха еще долго гуляло по канализации, добивая сжавшегося в воде Миднайта.

– Й’оку… – снова бессмысленно позвал он. – Й’оку… мне страшно, брат…

«…ат…ат…ат…» насмешливо ответило ему эхо, но в этом отголоске отчетливо услышалось «ад».

Мид снова прижался лбом к стене, скрючиваясь около нее в комок, и тихо заплакал, даже не пытаясь уже вытирать слезы.

«Кто-нибудь! Помогите мне!»

***

Донни вылетел на крышу, откуда получил сигнал тревоги, и словно в свое отражение носом ткнулся. Только чуть искаженное – в золотистых очках и белой маске, примчавшееся сюда с противоположной стороны.

– Рафаэль!

Тот ответил низким рычанием, оскаливаясь, как дикий зверь, но почему-то позволил брату дернуть себя в сторону словно хотел, чтобы его остановили.

– Помоги мне! – бросил Донни Винсенту, понимая, что если Раф сейчас рванется из его рук, то шансов удержать его не будет никаких.

Вдвоем они смогли выкрутить Рафаэлю руки и оттащить его от Й’оку.

–Ты с ума сошел?! – Донни отвесил брату хорошую пощечину, заглядывая в пьяные дикие глаза. – Вообще с катушек слетел?! Ты зачем меня вызвал, если у тебя тут любовь при луне?! Свечку подержать, что ли?!

Раф рыкнул в ответ и мотнул головой.

Винсент отошел от них и присел около Й’оку, которого мелко трясло.

– Рафаэль не слышит тебя, – бросил он Донателло, поднимая брата. – Действие афродизиака, усиливающего влечение и агрессивный настрой. Продышится и придет в себя. Дай ему минут пять-десять.

Донни сердито прищурился, на всякий случай удерживая Рафа за плечи.

– Дурдом! Зачем вам это понадобилось?

– Долгая история, – тот только пожал плечами. – Й’оку, где твои вещи?

Рассмотрев валявшиеся на крыше разодранные тряпки, он только головой покачал.

– Не уверен, что хочу ее знать, – Донни присел перед Рафаэлем, который бессмысленно мотал головой, часто и глубоко дыша, и попробовал поймать его взгляд. – Убирайтесь отсюда к чертовой бабушке оба.

– Кадзэ, – Раф вскинул глаза, как-то дико озираясь по сторонам, и сфокусировался на клоне Лео. – Кадзэ, постой…

Винсент нахмурился и прыгнул с крыши, увлекая брата за собой.

«Потом разберетесь, – недовольно подумал он. – Главная цель достигнута – близкий контакт они, судя по всему, установили. По-моему, и без всяких посторонних средств этот Рафаэль влюблен по уши. Куда Мастер так торопится-то? Или просто я не всю картинку вижу сейчас».

***

Родной дом, куда Миднайт еле доплелся, встретил его распахнутой настежь дверью, словно тут никого не было.

– Парни, – позвал он, вваливаясь внутрь. – Где вы? Й’оку, Винс? Ёдзи? Хоть ты вылезай, мелкий засранец.

Ему никто не ответил.

Только гулкая тишина насмешливо перекатила слова, возвращая их вместе с призрачными очертаниями больших неведомых тварей на стенах.

Ми нащупал выключатель и дернул его пару раз, но свет не загорелся, заставив его вслепую пробираться по коридору.

– Господи! – Мид сжался на диване в гостиной, укрывшись с головой большим пледом и пытаясь спрятаться под него целиком, чтобы не торчал ни единый клочок кожи, за который его могли бы вытащить чудовища.

Страшно было до холодного липкого пота, ползшего по плечам и шее.

Зажмурившись, Миднайт тихо скулил от ужаса, обхватив себя руками, молясь неизвестно кому, чтобы скорее вернулись братья.

***

Сломав рубильник в коридоре, Ёдзи забрался в комнату Й’оку и задремал на идеально заправленной кровати, завернувшись в плед и откатившись к стене.

Сейчас, когда он вспоминал полные ужаса глаза Миднайта, повисшего над пропастью, Ёдзи было уже не смешно.

И чем больше он вдумывался в тот момент, тем больше злился на своего приятеля, понимая, что так же не смешно было Бофу, над которым они раз за разом шутили.

Ёдзи вдруг остро осознал, насколько плохо они поступали.

«Это называется “издеваться…”»

Но почему же Миднайт не сказал ему этого?

«Пусть теперь играет в свои шутки один», – решил он и прикрыл глаза.

***

Хоть что-то соображать Й’оку начал уже в своей комнате, слушая тихое недовольное ворчание Винсента, который быстро и зло обрабатывал его рану в плече и многочисленные следы от зубов.

Родные стены отогнали страх, затопивший разум на крыше, и немного успокоили, позволив думать и анализировать.

Он не смог выполнить задание Мастера, в очередной раз все испортил и, кажется, потерял едва-едва зародившееся доверие Рафаэля.

– Я все испортил, – глядя в стену, Й’оку обреченно погладил цепочку на своей щиколотке. – Не смог. И Рафаэля разочаровал.

– Замолчи, – оборвал его Винсент, сердито дернув узел бинта. – Мастеру я сам отчет составлю. Чего ты не смог, придурок? Приди в себя, перестань трястись и выдохни. А потом спи, ясно? Я думал, он тебя на куски порвет под этим афродизиаком, а он сдержался. Какие тебе еще доказательства нужны?

Он сунул брату под нос какую-то таблетку и ткнул в губы бутылку с водой.

– Нормально все. Ничего непоправимого не случилось.

Й’оку кивнул, проглотив предложенный препарат, выпил пару глотков воды и откинул голову на борт кровати, закрывая глаза.

Спорить сил не было вообще, как и что-то доказывать и спрашивать.

Почему-то ему казалось, что любовь должна быть другой, и что с Рафаэлем все будет гораздо мягче.

«Да что ты вообще о ней знаешь-то, о любви этой? Мастер правильно понял степень твоих познаний. Фантазия отличается от реальности. Все нормально. Надо продолжать… Завтра пойду искать снова…»

Винс вышел, оставив его в полной темноте, которая уже привычно обняла уставшие от света глаза.

Й’оку провел ладонью по щеке, с раздражением отметив, что они так и продолжали слезиться, только в этот раз как-то иначе.

***

Когда закрылась дверь, Ёдзи вылез из пледа, в котором прятался до этого момента, и сполз на пол, усевшись рядом с совершенно неподвижным Й’оку. Что-то явно было не так.

Он подсел ближе и обхватил Й’оку руками, крепко прижавшись к нему всем телом.

– Я люблю тебя, Бофу, – подлезая тому под руку и упираясь носом в теплый бок, прошептал Ёдзи. – Прости меня, ладно?

***

У кошмаров оказалось гораздо больше имен и форм, чем Миднайт вообще мог себе представить. Раньше в своей комнате, врубив музыку и свет, он разгонял страхи по углам, и их почти не существовало.

Темная, тихая гостиная, где изредка что-то поскрипывало, вызывала в нем панический ужас, заставлявший все больше вжиматься в диван носом и тихо скулить в подушку.

«Надо бежать отсюда. Хоть куда. Й’оку нет, он где-то там со своим Рафаэлем по крыше кувыркается, балдея. Его-то любят, он не один! Мелкий спрятался… Винс… пойду к нему…»

Замотавшись в плед, Миднайт осторожно слез с дивана, прижимаясь спиной к подлокотнику, и отполз к стене, озираясь по сторонам.

Комната его слишком умного брата была недалеко – всего-то по коридору восемь шагов.

«Восемь… семь… я не боюсь… шесть…пять…мне не страшно…четыре…три…»

Первый, второй,

Фредди придет за тобой.

Совершенно не к месту вспомнилась считалочка из просмотренного недавно ужастика, прошибив все тело липкой дрожью.

«А вдруг и за мной тоже?..»

Он вскочил и бегом бросился прочь из гостиной, затылком и лопатками чувствуя взгляды, направленные ему в спину, и почти ощущая лапы чудовищ, что настигают его из темноты, чтобы разорвать на части.

– Винс! Открой мне…

Он врезался в косяк и забарабанил кулаками в дверь.

Она распахнулась почти сразу, и на Миднайта уставились желтые внимательные глаза поверх очков.

– Что тебе надо? – негромко спросил Винсент, возвращая взгляд к колбочке в своих руках, в которой разбалтывал какой-то реагент.

– Можно я у тебя останусь? – Мид жалко оглянулся себе за спину и сунулся в дверь.

Луч света упавший в коридор словно отогнал на миг чудовищ, позволив ему хотя бы дышать, а не всхлипывать и скулить от ужаса.

«Почему у него горит свет, когда его нет во всем доме?»

– Зачем? – Винсент поднял пробирку на уровень глаз и пару раз встряхнул ее содержимое. – Это нелогично. Моя кровать односпальная, на ней неудобно вдвоем, и я не планировал не ложиться сегодня. Иди к себе, брат.

Он еще раз встряхнул колбочку, улыбнувшись ей, как живому существу, и захлопнул дверь.

– Доброй ночи.

Третий, четвертый,

Дверь покрепче закрой.

***

Комната Й’оку самая дальняя по темному коридору, казалась сейчас почти спасительно-светящейся, хотя старший брат ненавидел свет.

Миднайт притаился около поворота, заглядывая за угол и вытирая пот, струившийся по лбу и вискам.