Текст книги "Fox in the Screen (СИ)"

Автор книги: Selena_Heil

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 6 страниц)

– Только, если бросить это дело. Но это невозможно. Тут с какой стороны не подойди, везде есть определенные риски. Если только…

– Сакура? – Саяра внимательно посмотрела на девушку. – Даже не думай. Это самый безумный вариант из всех.

– И самый выгодный, Саяра.

– Ты понимаешь, что если даже твою затею ждет успех, как ты потом скроешься? Дезертиров в Шинсенгуми просто так не отпускают. Их ищут, а когда находят, то в лучшем случае позволяют сделать сеппуку, – встревоженного говорила Саяра. – Это рискованно. Шансов выжить при таком раскладе ноль.

– Неужели ты думаешь, что верные псы сегуната – самое страшное, что случалось со мной, Саяра? Они куда лучше, чем призраки, не думаешь? – Сакура заглянула в глаза собеседнице.

Та лишь молча махнула головой.

Комментарий к Глава 6

* Степные волки – банда благородных бандитов, орудовавшая в лесах близь Эдо. Состояла из семи человек, не считая Сакуры, которая присоединилась к ним последней. Ее считали неофициальным восьмым членом банды. Нашимура – главарь и тайный муж Саяры.

1 Акума – Дьявол, в некоторых источниках переводится как “Демон”. Такую кличку Сакура получила не только по своей вине. Девушке приписывали многие грешки ее наставника(который является ей СПОЙЛЕР, СПОЙЛЕР, СПОЙЛЕР), от которых она не может отмыться по сей день, хотя уже давно сошла со скользкой дорожки.

2 Кровавая дань – особый ритуал, который предполагает, что свою свободу надо омыть кровью семи самых лучших воинов клана. Это почти невыполнимая задача, поэтому только единицы смогли законно, если так можно сказать, покинуть клан. В из числе оказалась и Сакура. Отступников такого рода не преследуют, но имеют права бросить вызов.

3 Четверо хитокири эпохи бакумацу – общее название четырёх наёмных убийц, действовавших в Японии в конце периода Эдо. Все четверо хитокири происходили из южных ханов и придерживались антисёгунской идеологии – «тобаку».

4 Черный рынок – в данном рассказе место, где ошивается всякая нечисть и весьма сомнительные личности, маргиналы общества и т.д. Он не видим для обычных человеческих глаз. Шинсенгуми и местные власти о его существовании пока ничего не знают.

========== Глава 7 ==========

Новобранцев в Шинсенгуми ждали суровые испытания, и далеко не каждый из них удостаивался чести стать членом отряда. Среди этих испытаний было одно – на мастерство. Самурай должен был показать, насколько хорошо он владеет мечом. А чуть позже и доказать, что не боится ни крови, ни трупов, ни убийств. Но это чуть позже. А пока Хидзиката внимательно рассматривал новеньких, желавших вступить в отряд. Трое крепких, рослых парней со скуластыми лицами, а рядом, пусть и высокий, но очень худой и бледноватый юноша. Кажется, его узнал Нагакура – только он из командиров подразделений присутствовал на сегодняшнем испытании. Он был удивлен неожиданной встречей с новым знакомым – Рензио Сакураем. С него-то Тосидзо и решил начать отбор. Замкомандира был уверен, что паренек не продержится против матерого воина и пяти минут. Это с одной стороны. С другой же, чутье Хидзикату почти никогда не подводило. Ключевое слово здесь «почти». Нельзя оценивать человека лишь по внешнему виду. Не все яркие змеи ядовиты, не у всех пушистых зверьков отсутствуют острые когти.

– Шинпачи-сан, проверишь Рензио-сана, – сказал Хидзиката.

Тот в ответ лишь махнул головой. В знак согласия.

Через минут пять вокруг тренировочного зала начала собираться толпа зевак. Через десять к нему можно было пробиться с трудом. Такая оживленность привлекла проходившего мимо Окиту и только что вернувшегося с патруля Хараду, которого, едва он вошел в ворота, чуть не сбили с ног двое парней из второго подразделения. Они-то и пояснили, почему весь отряд на ушах стоит.

Командиры все же смогли пробиться впервые ряды зрителей сквозь толпу сослуживцев. Их внимание тут же привлек огромный хвост Хейсе, который и послужил ориентиром – показал, в какую сторону лучше всего двигаться, чтобы занять удобные места.

– Хейске-кун, что происходит? – шепотом спросил у паренька Окита. Тот шикнул на него, приложив палец к губам, а потом им же указал вперед.

– Сакурай? – удивленно выпалил Харада, глядя на одного из сражающихся воинов.

– Вы его знаете? – удивился Тодо.

– Встречались пару раз, – ответил Харада. Он неотрывно смотрел вперед, внимательно следя за каждым из участников поединка.

Шинпачи стоял напротив своего оппонента, тяжело дышал, держа деревянный боккен двумя руками, крепко и уверенно. Самурай опустил его чуть вниз, отведя немного в сторону, готовясь во время атаки нанести удар в правый бок противника. Шинпачи видел, как сражается Сакурай, он ощутил это на себе. Хоть парнишка не так силён физически, но невероятно быстр. Он бы даже сказал, дьявольски быстр. А еще он очень ловко читает противника и раз за разом меняет свой стиль, от чего просчитать его дальнейшие действия в разы сложнее. Но это не смутило Нагакуру, наоборот, подхлестнуло внутри дикое желание взять верх над таким противником. Пот катился градом, сердце колотилось как бешеное. Сакура стояла напротив, пытаясь перевести дыхание. Она многое поведала и скрещивала мечи с самыми разными противниками, но такой мощи противостоять ей доводилось лишь раз. Дикая сила вкупе с опытом. Несмотря на габариты самурая, двигался он грациозно и ловко. А еще был невероятно вынослив.

Шинпачи атаковал. Сакура успела поставить блок, но тут же поняла, что лучше бы работать на опережение и наносить удары первой, ибо атака Нагакуры обладала невероятной сильной. Ещё чуть-чуть и мечница оказалась бы на полу. Сумев удержаться на ногах, Сакура сделала молниеносный выпад вперёд. Да, у них с Шинпачи огромная разница в физической силе и, увы, не в пользу Куран. Но она может взять скоростью. Как только Нагакура собрался парировать удар, как понял, что прямой атаки со стороны противника не последует. Сакура обвёла самурая слева слишком быстро, на развороте собираясь нанести секущий удар. Шимпачи не дал этому случиться и вовремя поставил мощный блок. Деревянные мечи ударились друг о друга. Сдерживать натиск Нагакуры Сакуре приходилось с большим трудом. Она обхватила боккен обеими руками, в то время, как Нагакура мог делать это одной. Девушка решила дать себе время для следующей атаки. Сделать вид, что отступает, а потом нанесет последний сокрушительный удар. Никто из оппонентов не понял, что обоим пришла в голову одна и та же мысль. Шинпачи решил сделать это по-своему, но Сакура его опередила. Она отскочила назад, едва не попав под удар боккена самурая, который перестал сдерживать деревянный меч девушки. Успев увернуться, она снова кинулась вперёд, но на этот раз одновременно со своим оппонентом.

Наблюдавшие за поединком резко вздрогнули. Сакура стояла совсем близко к Нагакуре, замерев в боевой стойке. Её горла едва-едва касался деревянный меч. Если бы это была катана, то самурай непременно снес Сакуре голову одним точным ударом. Однако сам Нагакура не спешил радоваться победе. Он медленно опустил голову вниз, увидев, как Куран держит свой боккен: от левого плеча Нагакуры до правого бока его живота проходила ровная полоса деревянного оружия. Будь это настоящий меч, он вспорол бы мужчине живот, раскроил надвое. Окружающих поразил исход. Ничья.

Хидзиката, все это время внимательно наблюдавший за поединком, был приятно поражен. Вопреки его ожиданиям и логическим выводам, Сакурай оказался не слабак. И мог претендовать на место в отряде. Можно будет подсократить ему испытательные срок.

– Хорошо, – сказал он громко. – Следующий. А вы пока отдохните, – Хидзиката обратился к Нагакуре и Сакураю. Те поклонились и поспешно ретировались из душного, пропахшего потом зала на свежий воздух.

Сакура уселась на деревянную террасу, убрала челку со лба. Этот бой хорошенько ее измотал, мышцы до сих пор чуть подрагивали. Нагакура встал неподалеку, переводя дыхание. Он посматривал в сторону Сакуры, подозревая, что не у него одного возникло желание повторить подобный поединок.

– Ты просто невероятен, – к Сакуре подлетел Тодо. Слету уселся рядом, толкнув девушку плечом.

– Спасибо, – та устало улыбнулась. – Но до уровня Шинпачи-сана мне еще очень далеко. Если меня примут, буду рад у Вас многому научиться, – Сакура посмотрела на Нагакуру.

– Не преувеличивай, – добродушно хихикнул тот. – Но, коли так, то буду рад обучить тебя парой-тройкой приемов, если в ответ научишь меня своим примочкам. У тебе хорошая техника. Как считаешь, Окита-кун?

– Да, неплохой стиль, – ответил тот, внимательно смотря на Сакурая. Не может женщина так превосходно владеть мечом, каким бы мастером она не была. Да, вполне возможно, уровень мастерства не всегда зависит от пола и возраста, но даму, которая была бы в этом деле виртуозом, Соджи пока не встречал.

– А ты, Сано-сан, что думаешь? – обратился Тодо к другу.

– Думаю, что я устал и хочу отдохнуть после патруля, – настроение у Харады упало. Даже после разговора с Саярой за день до этого поединка, он не мог отделаться от неприятного чувства соперничества с Сакураем. Может, это пройдет. Со временем. А, может, и нет. Он же в конце концов мужчина, ему не подобает так себя вести.

Уже уходя, он сказал улыбнувшись:

– Бой неплох. Но будь Нагакура чуть посерьезнее, у тебя не было бы шансов.

– Эй, Сано-сан, – возмутился Хейске в след своему другу.

– Не обращай внимания, – сказал Нагакура Сакуре. – Он отличный малый, только безбашенный немного.

– Кто бы говорил, – как бы невзначай заметил Соджи. Шинпачи недовольно на него зыркнул, но затем вернулся к разговору с Куран.

– Уверен, вы с Харадой найдете общий язык, – продолжил он. – И он перестанет ревновать тебя к Саяре-сан. Кстати, а как вы с ней познакомились?

– Мы знаем друг друга с детства, – ответила Сакура. – Наши отцы дружили.

– Тогда, получается, вы друг другу все равно, что брат и сестра, – почесал затылок Шинпачи. – Тогда совершенно Хараду не понимаю. Смысла ему ревновать нет никакого.

– Отнюдь, – возразила Сакура. – Саяра-сан очень красивая и очаровательная женщина, поэтому сложно представить, что любой мужчина будет общаться с ней без задних мыслей.

– Если это, конечно, действительно мужчина, – вмешался Окита, посмотрев на Сакуру.

– Да, вы правы, Окита-сан, – Сакура насторожилась, но постаралась не подать вида. Навряд ли он догадывается о ее секрете, но в жизни всякое бывает. – Лучше расскажите, как Харада-сан встретился с ней?

– Оууу, – протянул Хейске. – Это история невероятно красивая. Даже для меня. А я в в этих делах… ни черта не понимаю.

– Дело было ее при Саридзаве, – сказал Шинпачи.

– Саридзаве? Саридзаве Камо? – спросила Сакура.

– Да, при нем самом…

…это был обычный вечер, обычная попойка. Со множеством женщин и сакэ. Саридзава в очередной раз размахнулся не на шутку, если так можно сказать, расщедрился. Но по большому счету, многие из Росигуми присутствовали на этом банкете, чтобы вовремя утихомирить Саридзаву, в случае, если тот опять начнет буянить. А он ведь непременно начнет.

Когда все уже порядком выпили, Камо распорядился привести двух самых красивых девушек в Шимабаре. И несмотря на уверения, что все девушки в этом увеселительном заведении самые кривые, один из самураев шепнул облуживающей Саридзаву гейше, чтобы та не перечила одному из командиров Волков Мибу и привела прелестниц. Спустя какое-то время в комнату вошли две гейши. Одна другой краше. Обе в пестрых кимоно: бирюзовом, расшитым пестрыми цветами и журавлями, и красном, чьим узором служили золотые драконы*. Последняя, ее звали Саяра, привлекла внимание Харады. В тот вечер он не особо налегал на выпивку, хотя и делал вид, что ни в чем себе не отказывал, потому мог отчетливо разглядеть красавицу. Ее же голубые глаза почти весь вечер смотрели на него. Причина тому долгое время оставалась не ясна. Только позже девушка открыла Хараде секрет: в ночь, когда она только попала в Киото, на них с молоденькой служанкой попытались напасть бандиты. В тот день патрулировал десятый и второй подразделения, и Харада оказался в числе первых защитников, которые не дали случится непоправимому. Служанка тогда утянула Саяру прочь поскорее, и девушка не смогла поблагодарить своего спасителя. Но в отличии от Саяры, Сано и не подозревал, что они виделись ранее, пусть и мельком. Для него сегодня была первая встреча.

– У меня есть отличная идея, как восхитительно провести время, – сказал Саридзава. – До меня доли слухи, что вы, будто тигр и дракон, не можете ужиться в одной пещере. Давайте, красавицы, вы для нас станцуете, и я решу, чье искусство достойно похвалы. А в награду победительнице я дарую прекрасную головку проигравшей.

– Саридзава-сан, – воскликнул кто-то из мгновенно протрезвевших самураев.

– Почему бы и нет, – подала голос та, что была в бирюзе. – В конце концов мы обе хороши, не правда ли, Саяра-сан, – соперница рассчитывала за счет буйного и своенравного характера гостя избавиться от нежеланной девицы, что была ей как бельмо на глазу.

Саяра посмотрела на нее осуждающе, но возражать не стала. И когда заиграла музыка, ее напарница начла свой танец. Это было похоже на грацию кружившихся в вальсе журавлей у кромки воды. Прекрасный и широкий размах крыльев, оточенные до совершенства движения. Такой танец вовек не перепляшешь, будь ты хоть тысячу раз искусница. И многие уже заведомо обрекли Саяру на проигрыш, но та смеренно ждала своей очереди, за легкой улыбкой скрывая нарастающее волнение. Но терять лицо нельзя, иначе точно проигрыш.

После сего восхитительного действа соперницы, она попросила одолжить кого-нибудь из самураев меч, коли они хотят провести вечер так, как предложил Саридзава. И когда девушка получила катану в руки, то умелым и ловким движением вынула ее из ножен. Заиграла музыка… Ее танец был похож на сражение с невидимым противником, настолько грациозное и решительное. Саяра помнила, как отрабатывала кату[1] Сакура, как Нашимура учил держать ее меч, как они вдвоем на рассвете упражнялись с оружием, как два отражения друг друга. Они были прекрасны в мастерстве своем. Оба красивы и молоды. Саяра вдохновлялась ими. Но добавила в этот танец немного иного искусства, немного иной прелести. В детстве она читала рассказ про то, как одна смелая воительница решила отомстить императору за незаслуженную казнь любимого мужа, и претворившись танцовщицей с кинжалами, убила недостойного правителя.

Танец Саяры был настолько прекрасен, что Саноске, словно мальчишка, неотрывно наблюдал за каждым движением. Но когда музыка прекратилась, Саридзава резко и без предупреждения указал веером на Саяру.

– Ты. Ты победила. Так получи же свою награду, – с этими словами он ловко вскочил на ноги, выхватив свой меч.

Все за трепетали, ужаснулись. Проигравшая гейша зарыдала, что-то тревожно залепетала. Но никто не успел ничего предпринять, так как Саяра бросилась к своей сопернице, обняв ее. Спина оказалась открыта для занесенного над головой меча Саридзавы, который на мгновение застыл.

– Уйди.

– Господин, вы обещали мне чудесную головку проигравшей в награду. Но мертвой она не будет столь прекрасной, – Саяра прижимала к себе рыдающую соперницу, ожидая удара. Но его не последовало. Вместо этого Саридзава расхохотался.

– Истинный цветок лотоса. И как такой алмаз попал сюда? – он заковылял к своему месту, пока Саяра не отпускала вторую гейшу из спасительных объятий.

В ту ночь Саноске был покорен не красотой лица, а красотой души.

Комментарий к Глава 7

1 Ката – формализованная последовательность движений, связанных принципами ведения поединка с воображаемым противником.

========== Глава 8 ==========

Зима в этом году была невероятно красива. В саду упругие ветви деревьев гнулись от снежных шапок, и когда «ноша» становилась непосильной, они выгибались и сбрасывали снег. Небо было пасмурно, белое плавно переходило в серое, напоминая замерзшую льдом гладь озера, на который намело ветром снега. Маленькая Сакура сравнивала след от крохотной ножки с отцовым, четко вырисованным на снегу. Тогда девочка старалась идти след в след за Хидеки, а где не могла преодолеть величавую поступь отца, ловко перепрыгивала. Самурай, наблюдая за соей дочерью, невольно улыбался, стараясь делать шаги поменьше, чтобы чадо за ним поспевало. Но потом Сакура неожиданно остановилась, засмотревшись на отцов след. Она поставила ножку рядом, вдавив ее в снег посильнее, чтобы отпечаток можно было четко разглядеть. Такая маленькая по сравнению с папиной, такая хрупкая и слабая. И вся Сакура сама такая же, будто деревце у подножья могучей горы.

– Все хорошо? – вкрадчиво спросил Хидеки.

Сакура подняла взгляд на отца. Тот смотрел на нее с такой заботой и тоской, что сердце девочки невольно екнуло. Печальная улыбка появилась на красивом лице Хидеки. Сакура отчетливо запомнила его образ, силуэт высокого статного самурая на фоне заснеженного сада ранним утром. Болезнь сняла с его лица еще не всю краску. Голубые глаза, которые Сакура унаследовала, не потеряли былого блеска, жажду жить, оберегая дорогое сердцу. Только от кровавого кашля это не спасало. Вот и сейчас мужчину, чью силу некогда сравнивали с тигриной, согнуло, сгорбило. Он закашлялся, на белый снег багровыми бусинами упали капли крови и тут же разбились, прожигая снежное покрывало…

Сакура очнулась ото сна в тот самый момент, когда солнце зашло за облака. На нее смотрел Окита, вглядывался в хмурое лицо. Но взгляд красивых голубых глаз у мечницы был рассеянный, словно она увидела что-то, что озадачило ее не на шутку. И, как справедливо показалось Соджи, опечалило.

– Тебе жалование платят не за то, чтобы ты стенки подпирал, Сакурай-кун, – сказал самурай спокойно. Сакура была уверена, что до этого Окита намеревался съязвить, сказать что-нибудь колкое. Но, видимо, она выглядела сейчас слишком жалко для того, чтобы кидаться колкими фразочками, на которые ответа или хотя бы реакции не дождешься.

Она стояла у стены, прячась от солнца, пока ее отряд устроил пятиминутную передышку. День нынче выдался очень жарким, поэтому Окита решил не гонять парней лишний раз. Авторитет авторитетом, но его легко потерять, если будешь жесток к своим людям. Кстати, о жестокости. Судьба очень любила показывать своенравный характер, особенно по отношению к Сакуре. И тут ее волею мечница попала не куда-нибудь, а в первое подразделение. Ей уже смутно начинало казаться, что Окита обо всем догадывается, и только рад будет такой возможности – понаблюдать, а затем подтвердить или опровергнуть свои догадки. Сакуре рассказали, что произошло тогда в таверне, и кто оттаскивал ее от Харады. Холодный под выступал при мысли, что она, та, которую не мог поймать ни один лучший сыщик при дворе какого-нибудь вельможи, та, которая от смерти спрятаться сумела, так глупо попадется. Подставила себя под удар. А из-за чего? Из-за глупости своей, да ревнивца, который своим опытным глазом не в состоянии девку от парня отличить.

В первое подразделение, так в первое подразделение. Судьба в лице Хидзикаты из двух зол меньшее выбрала, не отправила нести службу под началом Харады. Сакура не особо хотела мозолить самураю глаза, коли до него ничего не доходит. Саноске, конечно, этот факт принял и значительно смягчился, но черная кошка, что пробежала между ними когда-то, периодически давала о себе знать, высовывая из-за угла точеную мордочку. Шинпачи говорил, что надо вместе выпить. Не так, как в таверне, конечно, а в дружеской обстановке, за дружескими беседами. Тогда все разом пройдет. Так подбадривал Сакуру Нагакура. Вот к кому бы в отряд она согласилась пойти без внутренних пререканий. Бесшабашный, но славный самурай ей нравился, как и тот командир-огонек Тодо Хейске. Сакура знала, что их троица вместе с Харадой не разлей вода. И что самурай, чьи волосы объял багровый огонь равно также, как и душу с сердцем, такой же, как и эти двое. А как он к женщинам относится. Не только к прекрасной Саяре, но и к другим. Как уважает своих товарищей. Это дорогого стоит.

Знал бы он, что Сакурай на самом деле девка переодетая, сразу бы понял, что на Саяру никто не претендует. Да, постоянные тренировки и вечная дорога пообтесали девичье тело, сняли с него ту плавность линий, изысканность форм, оставили только какую-никакую, но грудь, которую Сакура старательно утягивала, да длинные красивые ноги. А так высокая, жилистая, как такую за парня не принять. Вот Сакура и повернула это в свою пользу, не жалея о принятом решении отказаться от собственной женственности. Но если бы все-таки вернулась, если бы все-таки захотела… Нет, не захотела бы. Она привыкла ни на кого не полагаться, тем более на крепкое мужское плечо. И далеко не по своей воле. Жизнь заставила. Потому что рядом очень часто не оказывалось того, кто бы мог защитить. Сакура была рада за Саяру, у которой нашелся такой человек, совсем не плохой, любящий ее крепко. Рада была, что не пришлось Саяре терять своей красоты. Она и так натерпелась. А тут Саноске подставил ей плечо, закрыл могучей спиной. У отца и матери Сакуры было так же, только вот Нанами была той еще дикой кошкой, совсем не похожей на названную сестру.

Сакура вновь вспомнила отца. Вспомнила как он болел, исходился кровавым кашлем. И сердце ее сжалось невольно. Давно такого не было, к чему сейчас вспоминать могучего тигра, которого выела болезнь. Поэтому он и меч в ту ночь держал через силу, превозмогая слабость и боль.

В стороне кто-то закашлял. Это был Соджи. Он прикрыл рот ладонью, продрал горло. Старательно, чтобы алые капли не запачкали бирюзового хаори, который* так ему шел. Сакура догадывалась, что это не простуда, совсем не простуда. Знала она это потому, что Хидеки болел. И все симптомы у командира первого подразделения на лицо.

Мечница уже две недели служила в Шинсенгуми, и этого ей было достаточно, чтобы не просто узнать в подробностях, которые были известны членам отряда, о других убийствах, происходивших в городе – про два из них она до этого не плохо была осведомлена, но того было мало в сравнении с действительностью, – но и хорошо понаблюдать за другими воинами, особенно за верхушкой.

Окита откашлялся. Голова закружилась, а перед глазами начали плясать пестрые пятна. Самурая повело в сторону, Сакура успела подставить ему плечо, чтобы тот не завалился набок. Так, чтобы это не поняли другие воины. Как справедливо предполагала Куран, Окита старался скрыть свое состояние ото всех.

– Ты… – начал было он.

– Просто мимо вас проходил, – ответила Сакура. Хотела добавить «так что не обольщайтесь», но передумала.

– Вот я не знаю, – Соджи обтер губы. – Как к тебе относиться… С одной стороны, ты тот еще жук, убить тебя руки чешутся. С другой же, вроде неплохой малый. Как мне быть? Не подскажешь?

– Как хотите, так и относитесь. Это ваше полное право, – сказала Куран.

Окита лишь усмехнулся краешком губ. В зеленых глазах блеснул огонек. Знать, болезнь не все отобрала у молодого самурая. Он был очень красивым, любая бы в такого двумя пятернями вцепилась и не отпускала бы. Сакура тоже усмехнулась, только мысленно. Что за глупые бредни в голову лезут?

И тут ее взгляд встретился с таким же, насыщенно голубым, чуть ли не до морской синевы. Такой знакомый силуэт. Мужчина весь в черном, красивый, статный, но очень бледный. Окита тоже его видел, и за ворот поползли муравьи. От любого воина, пролившего кровь, веет смертью. И тем запах сильнее, чем больше утопает меч самурая в крови своих врагов. Окита знал это. Рыбак рыбака. Но этот… истинная смерть под личной человека. Однако реакция Сакуры была неожиданной. Ее словно на нитях вперед потянуло. Она неотрывно смотрела на человека в черном. Окита не успел ухватить ее за плечо. Девушка стремительно бросилась в так внезапно нахлынувшую толпу горожан. Расталкивала людей, поспешно извиняясь, но самурай в черном мелькнул один раз и как сквозь землю провалился. Сакура застыла в растерянности, оглядываясь по сторонам. Взгляд не цеплялся за нужного ей человека. Толпа текла мощным потоком, силясь сбить мечницу, нетвердо стоявшую на ногах. Она бы непременно упала, если бы сильная рука не выдернула ее из этого бешеного потока.

– Сакурай? – Окита встряхнул ее, как тряпичную куклу. Сакура подняла на него взгляд, увидела будто впервые. Соджи даже растерялся поначалу. – Ты будто привидение увидел…

– Так оно и было, – одними губами сказала Сакура.

========== Глава 9 ==========

Было в Киото такое место, которое человеческому глазу не увидеть. И даже грозному отряду Шинсенгуми вместе с его демоническим замом туда вход закрыт. Это был огромный квартал, можно сказать, маленький город в городе, жителей которого люди боялись больше всего на свете. То были не им подобные, а самые что ни наесть настоящие представители потустороннего мира. Призраки, екаи, демоны разного ранга и порядка, колдуны, шаманы, беглые преступники, предсказатели, гадалки, множество других волшебных и не очень существ. Хороших и плохих, составляющих ядро баланса, вокруг которого кружится Инь и Янь (Ян) этого мира. Черным Рынком его называли лишь по той причине, что здесь покупали и продавали сомнительные товары, услуги и информацию. Улицы были яркими, всегда переполненные всякого рода нечистью и людьми, которые об этом месте знали не понаслышке. Запахи в воздухе витали весьма своеобразные, начиная от приятного аромата диковинных трав из торговой лавочки пожилого оборотня-лиса, до жуткой вони и смрада. Иногда можно было наткнуться на тела валяющихся в грязи пьяных бродяг, которые стали жертвами местного пойла из особенных цветов, что просто так на опушке не встретишь. Полно трактиров и чайных домов. Один из которых и нужен был Сакуре.

У входа стоял огромный, человекоподобный лис белого меха. Сакура не дрогнула. Подобных существ она боялась куда меньше, чем призраков и людей. На этот риск она пошла осознано. В противном случае будет сложно разобраться в творившейся на улицах Киото свистопляске или предвестников таковой. Могучий лис, облаченный в кимоно без рукавов, из отверстий в котором торчали огромные, мускулистые руки, скрещенные на груди. Сакура не сомневалась, что заканчиваются они столь же огромными когтями. От того и не видела смысла в огромным мече в ножнах за спиной чудовищного зверя. Это вам не простой кицунэ, плут и проказник, это самый настоящий исполин. Рядом с лисом стоял человек – самурай, с катаной за поясом, широкий в плечах, смуглый, с шикарной бородой и густыми серебряного цвета волосами, в которых иногда проскальзывали черные пряди. Полукровка, по всей видимости. В нем, конечно, не было двух метров роста, но маленьким его язык навряд ли бы повернулся назвать, особенно у человека, который ценит свое здоровье и целые кости. Судя по всему, это два охранника.

Сакура подошла ближе. Дорогу ей тут же перегородила вытянутая рука с крепко сжатыми в них ножнами.

– Что здесь надо человеческой девке, да еще и переодетой? – а манерам этого самурая явно никто не учил.

– Мне нужен монах, – ответила Сакура. Она точно знала, что этот хитрец сидит где-то в глубине зала, в самом темном углу, и слушает, что происходит снаружи.

– Тебе-то? Зачем? – говорил все это время человек. Лис же сурово сверкал красными глазами из-под густых черных бровей.

– По делу, – Сакура посмотрела на самурая. Тот воспринял это как немой вызов.

– Глаза у тебя, кукла, нехорошие. А они ведь зеркало души, – он щелкну большим пальцем по цубе, чуть достав катану из ножен, демонстрируя, как хорошо ее лезвие начищено.

Сакура вновь посмотрела на него. С суровым спокойствием, крепким, как бамбуковый посох, которым если огрести по хребту, значит, до конца дней своих лежать мертвой, неподвижной рыбой, выброшенной суровыми волнами на берег.

– Не пытайся с ней тягаться, Гин. Эта девочка тебе не по зубам, – послышался спокойный, дружелюбный голос. Все у порога мгновенно повернулась к источнику звука. Им оказался монах, сидевший на скамье у дальней стены. Не самый темный угол, и не самый дальний от двери, но Сакура почему-то сомневалась, что монах был там все это время. Или она просто не заметила его?

– Не справлюсь? – тот, кого назвали Гином, едва не поперхнулся собственным возмущением.

– Именно, – в голосе прозвучали стальные нотки, но он по-прежнему звучал спокойно и приветливо, несмотря на скрытую в них силу. – Пропусти ее, Гин.

– Да, Чиррута*-сан, – самурай нехотя убрал руку, позволяя Сакуре войти. Ему эта девка не нравилась, за версту смертью веяло, а как ближе подошла, так вонь эта стальным привкусом крови на языке ощутилась. Но Чиррута кого попало к себе подпускать не будет, а уж тем более говорить, что какая-то соплячка, ему, Гину, сильнейшему из полукровок, не ровня.

Сакура прошла внутрь, не обращая внимания на взгляды охранников. Посмотрела на Чирруту, который блаженно прикрыл глаза. Как же давно она его не видела. Длинные волосы, что ниспадали почти до самого пояса, теперь сменил ежик волос. Загорелая кожа, чуть обветренное, уставшее, но по прежнему приятное лицо. Одет он был во все дорожное, только верного посоха Сакура рядом не увидела. Но мечница знала, что и без этой деревянной палки, от которой ей в свое время пришлось пострадать, мужчина был куда опаснее.

– Уверен, что ты выглядишь очень глупо в этих мужских одеждах, – с улыбкой сказал Чиррута, открыв глаза. Мутные, застланные пеленой, матовой дымкой с голубым налетом, чем-то похожие на две маленькие луны. Монах был слепым.

– Не хуже, чем ты с этим жалким ежом на голове, – не удержалась от дружеской шпильки Сакура.

– В мою шикарную шевелюру пробралась старческая седина, – заявил Чиррута.

– А не вша? – Сакура посмотрела него с усмешкой.

– Жемчужинка, да ты окрепла, – Чиррута мягко улыбнулся. – И научилась язвить. Хотя, я давно подозревал, что у тебя под язычком спрятана не одна колючка. К слову, с этим ежиком на голове я выгляжу куда моложе своих лет. От дамочек нет отбоя.

– Постыдился бы таких речей, монах, – Сакура его вовсе не упрекала. Она все прекрасно знала про этого человека, и чище был только младенец нескольких месяцев отроду. А эти шуточки есть ширма, за которой прячется светлейшее сердце.

Они с Чиррутой знакомы давно. Он стал ее вторым наставником, совершенно противоположным Аято Томей, который едва не замучил родную внучку, не превратил ее в демона в человеческом обличии. Про нее тогда сказал один из подчиненных Аято, мол, никогда бы не подумал, что не человек будет носить имя демона, а демон имя человека. Сакура не снимала с себя вины за прошлые грехи, но демоном никогда не была. Она больше походила на опасного, израненного зверя, загнанного в угол. Чиррута встретил ее именно в тот период жизни, когда Куран, отлежав в Волчьей яме* свой положенный, незаконный срок, а потом заплатила кровавую дань, бросив вызов семью лучшим воинам клана, была измученна, с жалкими остатками желания жить, ершистую, жестокую. И очень одинокую шестнадцатилетнюю девочку. В те годы, помимо всего прочего, ее способности находились на самом пике, но справиться с ними самостоятельно Сакура оказалась не в состоянии.