Текст книги "Ледяной (СИ)"

Нашёлся Альбус довольно быстро – стоило только отловить какого-то малявку со Слизерина и пообещать ему пару кнатов в обмен на маленькую услугу, как дело уладилось. Предприимчивый мальчишка кивнул, быстро исчезая в своей гостиной, а через пару минут вернулся и, затребовав оплату вперёд, сообщил, что Альбус Северус Поттер на данный момент обретается в библиотеке. Что он там забыл – неизвестно, но вошедший во вкус мелкий слизеринский прохвост “за дополнительную плату” пообещал выяснить и это. Джеймс хмыкнул и отказался, разворачиваясь и направляясь в указанное место. Тихо вошёл в святая святых мадам Пинс и, стараясь привлекать к себе как можно меньше внимания, медленно побрёл вдоль стеллажей, выискивая глазами нужный объект. “Объект” обнаружился не сразу – сидел в самом дальнем углу, сгорбившись над столом и подпирая щёки руками, и задумчиво таращился отсутствующим взглядом в одну точку. Джеймс тихо подошёл и прочистил горло.

– Ал, есть минутка? – негромко поинтересовался он. Альбус вздрогнул, поднимая на него глаза.

– А, ну… – Он оглядел брата с таким видом, будто бы они были незнакомы, и важно сообщил: – Только если действительно минутка, мне нужно заниматься.

Джеймс подавил смешок – Ал совсем не выглядел как человек, который собирается с головой погрузиться в какой-нибудь реферат. Посиделки в библиотеке ещё не означали, что человек горит желанием просвещаться, а Альбус с книгами никогда особенно не дружил. Джеймс в принципе не был уверен, что когда-либо встречал его в таком экзотическом для того месте, как библиотека – обычно брат предпочитал проводить время в слизеринских комнатах. На худой конец – на улице, если погода была достаточно тёплой.

– Почему ты здесь? – вырвалось у него прежде, чем успел себя остановить, и Джеймс мысленно обругал себя, не понимая, какое ему до этого дело и зачем он вообще спросил об этом. Но затем в мозгу что-то забрезжило… словно что-то связало сидение Альбуса в библиотеке с тем вопросом, с которым Джеймс пришел к нему.

А, точно! Обычно ведь Альбус занимался у себя, а раз сейчас сидит здесь – вполне может статься, что он просто снова избегает Скорпиуса.

– Запрещено? – как-то слишком раздражённо отозвался Ал, выдёргивая Джеймса из мыслей. Скрестил руки на груди и приподнял бровь, словно спрашивая брата, что он тут забыл и зачем явился.

Джеймс закусил губу и осторожно, будто опасаясь, что Альбус мог накинуться на него, сел в соседнее кресло.

– Что… что произошло у тебя с Малфоем? – спросил он и тут же вздрогнул: Ал лишь при одном упоминании имени Скорпиуса вдруг резко распрямился и изменился в лице. Несколько секунд сверлил Джеймса непонятным взглядом, а потом, осознав, что повёл себя ненормально в его глазах, почесал нос.

– Почему ты спрашиваешь?

– Можешь ответить на вопрос? – попросил Джеймс, невесело усмехнувшись: точно также сказал ему тогда Скорпиус, когда спрашивал про Альбуса в детстве.

Однако… это было весьма странно.

Альбус пожал плечами, снова ссутулившись и уткнув взгляд в книгу, которую якобы читал до прихода Джеймса.

– Ничего, – ровно ответил он, запуская руку в волосы, и повторил: – Ничего.

Джеймс окинул его скептическим взглядом: тот совершенно точно не выглядел как человек, у которого не было вообще никаких проблем или недовольства. И это его показное равнодушие тоже кое о чём да говорит.

“Дурацкие слизеринские маски”, – подумал Джеймс прежде, чем осознал, что Альбус пытается в этот момент копировать именно Скорпиуса.

– Точно? – он чуть подался вперёд и понизил голос: – И вы, например, ни из-за чего не ссорились, нет?

В глазах Альбуса на мгновение промелькнуло какое-то странное выражение.

– Мы всегда ссоримся, с ним невозможно нормально существовать, – с обидой произнёс он. – Даже ты это всегда мне говорил.

Джеймс слегка растерялся. И как теперь у Альбуса выяснить истинное положение дел и не навести при этом на себя подозрения?

В какой-то момент он подумал, что проще было, и вправду, пойти и добиться ответа от самого Малфоя, всё-таки, это было важно, – но потом вспомнил, что решил поменьше провоцировать того на эту его отгороженность от всего мира и “заныривание” в бронированный панцирь.

– Эм… – протянул он, не зная, что и сказать. – Ну, а всё-таки?

Альбус вздохнул, принимаясь нервно теребить край мантии, и вдруг выпалил:

– Мы не сошлись во мнениях по поводу, гм, Пожирателей смерти? – он как будто спрашивал у Джеймса, чем несказанно того удивил. – Да и вообще, – Ал откинулся на спинку кресла и на несколько секунд замер, обдумывая свои слова, – да и вообще… просто не сошлись во мнениях. И странно, что только сейчас, он же совсем чокнутый. Ненормальный какой-то. Не могут нормальные люди такими быть.

Джеймс прикусил губу, понимая, что если бросится сейчас на защиту Малфоя, то навлечёт на обоих ненужное подозрение и вызовет массу вопросов.

– Странно, что мы раньше не поссорились, – продолжал рассуждать Альбус. – Точнее, не так: странно, как я вообще всё это время его терпел! Он совершенно другой. И постоянно занудствует и… ну, вообще. Ты понял, – он осёкся и взглянул на Джеймса, что-то соображая. Джеймс поднял брови и кивнул, надеясь, что тот продолжит, но Альбус вместо этого, к его ужасу, спросил: – Так чего ты спрашиваешь-то?

– О, да так, – Джеймс смешался, но постарался натянуть на лицо максимально нейтральное выражение и словно бы с досадой передёрнул плечами. – На днях знатно с ним поспорил и заметил, что вы как-то разошлись.

Альбус молча сверлил его задумчивым взглядом, и Джеймсу стало совсем не по себе.

– Мириться не собираетесь? – всё же рискнул спросить он.

Ал вскинул подбородок:

– Вот меня к своим разборкам с ним не привлекай, пожалуйста, – практически с угрозой процедил он. – И вообще, лучше бы ты с ним не связывался, Джеймс.

“Интересно, и кого из нас он сейчас уберечь пытается?” – мелькнуло у Джеймса в голове.

– Ну, это я сам решу, спасибо.

Альбус покачал головой и закатил глаза.

– Не хочу я с ним мириться, – ни с того, ни с сего выдал он, – но как-то чудно без него. Не то чтобы скучно, но непонятно.

у Джеймса от этих слов челюсть отвисла – ну, и дела, оказывается, Альбус-то с Малфоем по-настоящему дружил. Да и Скорпиус, судя по тому, что он видел в последние несколько дней, тоже без Ала себя, видимо, не очень комфортно ощущал.

Вдруг стало гадко. Чёртов Альбус и для Скорпиуса гораздо больше значит! Молчит, ссорится, но доверяет? А ему, Джеймсу, – нет?

– Ладно, – он поднялся на ноги, надеясь, что не выглядит так, будто спасается бегством (плевать, что это, в сущности, так и есть). – Пожалуй, я пойду, а то мне тоже позаниматься нужно.

Пожалуй, следовало, хорошенько поразмыслить над всем этим.

Полностью погрузившись в раздумья, Джеймс вышел из библиотеки и, ничего не видя перед собой, медленно побрёл в гриффиндорскую башню, с каждым шагом мрачнея всё больше. Разговор с Алом ему не понравился, и то, что он услышал от него, окончательно испортило и так не особо радужное настроение. Да и выводы напрашивались неутешительные. Альбус. Снова он у него на пути. И вполне способен отнять то единственное, чем Джеймс с недавних пор начал дорожить – общение с Малфоем. Ну, и сам белобрысый, конечно, хотя… А может, всё наоборот, и это Джеймс отнимает у Ала друга?

Поттер едва не фыркнул – вот уж, нет! Насколько он понял из невнятного лепета как брата, так и самого Малфоя, в их ссоре он, Джеймс, никаким боком не замешан. Просто Скорп странный, а Ал – вспыльчивый и прямолинейный. И весьма остро воспринимающий чужое мнение важного ему человека, если оно от его собственного значительно отличается. На этой-то почве они, видать, и разругались. Впрочем, ему, Джеймсу, наплевать на причины. Ему бы про истинные отношения Малфоя с Альбусом вызнать, вот что важно! А вдруг они не просто друзья? Вдруг между ними было нечто большее? А потом они поссорились, и Скорпиус просто использовал Джеймса как временную замену своему… своему…

Джеймс скривился и тряхнул головой.

Вот же бред в голову лезет! Смешно, ей-Мерлин: он Скорпиусу – буквально никто, тот ему не принадлежит, ничем не обязан, у них даже отношения-то странные, если это вообще можно назвать отношениями, а Джеймс его уже ревновать вздумал. И к кому – к собственному младшему брату! Дурость полнейшая.

– Ух, ты, кто-о тут у на-ас, – внезапно раздался почти у самого уха знакомый до тошноты голос, и Джеймс очнулся, растерянно оглядываясь. Слишком занятый своими безрадостными думами, он забылся и не заметил, как снова оказался в западне: подонок Уотсон стоял рядом и скалил зубы в обычной глумливой, пакостной ухмылке. Сегодня он был один, без своих прихлебателей, но его это, похоже, ничуть не напрягало – Поттера он явно не боялся настолько, чтобы подстраховывать себя охраной.

У Джеймса при виде мерзкой, невыносимо довольной рожи привычно перехватило дыхание и сжались кулаки. Как же он ненавидел этого ублюдка!

– Джейми, детка, ты чего молчишь? – гнусаво пропел тот, небрежной походкой подходя почти вплотную и явно чувствуя себя хозяином положения. Взял его за подбородок, приподнимая, и дохнул в лицо тяжёлым табачным духом. Опасно сощурил злые глаза: – А может, самому тебя трахнуть, а, Поттер? Как же ты меня бесишь, пидорок, ты бы только знал.

– Да что я тебе сделал такого? – с тоской произнёс Джеймс, ощущая очередной прилив стыда за ту беспомощность, что всегда охватывала его при встрече с этим уродом. – Ну, что тебе от меня надо? Я тебе никогда дорогу не переходил. Что ты привязался-то ко мне?! – он отчаянно дёрнулся, желая вырваться из цепких пальцев.

– Ничего, Поттер, ничего, – не выпуская его, изогнул губы Уотсон. – Просто ты – позор нашего дружного коллектива. Больная опухоль, а от таких опухолей надо избавляться, чтобы организм в целом не загнил, – он схватил его за волосы, с силой оттянув вниз. – Понял, детка? Таким гнойным нарывам, как ты, среди нас – не место.

Джеймс, несмотря на своё незавидное положение и всю ситуацию, едва подавил желание закатить глаза: Уотсон был совершенно неоригинален, из раза в раз повторяя одно и то же, одними и теми же словами. Он настолько тупой, что даже не может придумать что-нибудь новенькое? Небось, один раз составил свою дебильную речь и теперь цитирует её всё время. Психопат.

Тот, наблюдая за ним и, по-видимому, решив, что жертва недостаточно запугана, вновь больно дёрнул его за волосы. Поттер сморгнул невольно выступившие от такого бесцеремонного обращения слёзы и внутренне напрягся, ожидая свою очередную непременную порцию унижений и побоев – от Уотсона ему никогда ещё не удавалось отделаться просто так, тот изводил его планомерно и с особенным садистским удовольствием. Увидев, как ублюдок медленно поднимает руку и пристально вглядывается, будто примериваясь, куда лучше ударить, Джеймс невольно втянул голову в плечи и зажмурился… и вдруг, совершенно неожиданно, вспомнил Скорпиуса. Как тот держался, когда Джеймс сам с ним вёл себя подобным образом (ну, нет, не прямо так), как сейчас Уотсон.

Поттера внезапно накрыло волной мучительного стыда. Будто Малфой вдруг неведомым образом оказался свидетелем его позора и со смесью отвращения и брезгливой жалости наблюдает всю эту преотвратную сцену.

Джеймс вскинул голову. Злость на Уотсона и на самого себя, за то, что так долго покорно терпел все эти издевательства, затопила с головой, затуманила разум. Руки сжались сами собой, и он, резко распрямившись, заехал ничего не подозревающему Уотсону кулаком в лицо, вложив в удар всю свою ненависть и так долго подавляемые эмоции.

Тот, не ожидая ничего подобного, среагировать, разумеется не успел, и Поттер с каким-то отрешённым удивлением наблюдал, как его мучитель отлетает к стене, врезаясь в неё в довершение головой, и мешком валится на пол. Глухой звук удара затылка о камни показался Джеймсу омерзительным, да и вид крови вызвал приступ тошноты. Джеймс судорожно сглотнул, часто дыша от выброса адреналина в кровь, и заторможенно, будто в тумане, таращась то на потерявшего сознание противника, то на свой испачканный кровью кулак. И где-то на периферии сознания пытался понять, почему же он не чувствует сейчас ни ликования, ни злорадства за то, что отомстил наконец-то этому подонку. Затем несвойственно хладнокровно (и напоминая самому себе в этот момент Скорпиуса), с ненормальным равнодушием отметил, что он почему-то совершенно ни изумлён, ни ошарашен, и даже не горд, что сумел свалить Дерека с одного удара. Тот, конечно, вовсе не громила, но всё-таки он был здоровее по комлекции, сильнее и уж точно решительнее Джеймса.

Замутнённый разум слегка прояснился, и Джеймса внезапно заполнил странный, холодно-расчётливый гнев. Не тот ослепляющий и иссушающий, когда хочется крушить всё, что под руку подвернётся, а какой-то другой, больше похожий на непривычную уверенность в себе и в том, что больше он никому и никогда не позволит измываться над собой. Поттер нетипично жёстко улыбнулся и расправил плечи, подчёркнуто-аккуратно приводя в порядок мантию. В памяти снова, в который раз, возник образ Малфоя – как тот тоже делал это после каждой их с Джеймсом стычки.

“Кажется, я помешался на Малфое”, – мелькнула справедливая мысль, но Джеймс отмахнулся от неё, не став зацикливаться и наслаждаясь необъяснимым чувством охватившей его полной свободы. Хмыкнув, Поттер развернулся и, не удостоив больше взглядом затихшее у стены тело, пошёл прочь, ощущая себя в высшей степени странно, но впервые в жизни не неудачником.

========== Глава №6 ==========

“Когда пойдёшь сегодня в Хогсмид, зайди в “Три метлы”, второй этаж, двадцать седьмой номер. Надо поговорить, это важно. Пожалуйста. Джеймс”.

Скорпиус перечитал ещё раз короткое послание и взмахнул палочкой, уничтожая записку. Откинулся на кровати, задумчиво смотря в потолок. О чём это Джеймсу понадобилось с ним говорить? У них всё вроде бы… Малфой нахмурился, подбирая выражение. “Хорошо”? Дурацкое определение. “Нормально”? Безлико. Нет, у них всё – взаимовыгодно. И устраивает обоих. Так, по крайней мере, ему казалось до сих пор.

Но он прямо кожей ощущал, когда читал джеймсово письмо, как от корявых строчек веет нервозностью и чуть ли не истерикой. Скорпиус поморщился – только истерики старшего Поттера ему не хватает для полного счастья.

Мало ему сейчас проблем. С Альбусом он, например, так и не помирился – тот ходил, гордо вздёрнув подбородок и демонстративно отворачивался всякий раз, как только видел Скорпиуса в поле зрения. Гордый непримиримый Поттер (“младший”). Принципиальный и борец со злом. Раньше он в жизни за Алом таких качеств не замечал, а теперь тот проявил вдруг характер.

Малфой передёрнул головой и вернулся к размышлениям о Джеймсе. Этому-то что не так? На взгляд Скорпиуса, они с ним нашли друг друга – ну, в определённом смысле, – и ему до сих пор казалось, что и Джеймс того же мнения. Хотя, та их встреча, та самая… Всё сложилось крайне по-дурацки, и Малфой, вспоминая о том вечере, всякий раз морщился, даже испытывая что-то вроде стыда за своё поведение. Он открылся перед Джеймсом, позволил себе слабость, и понимание этого его нервировало. Может, об этом Поттер и хотел поговорить?

Скорпиус наколдовал Темпус. До назначенной встречи оставалось не так уж много – совсем немного, если точнее, – и он неохотно поднялся с кровати. Что ж, сейчас он расставит всё по своим местам и заново даст понять Джеймсу, какого рода отношения между ними существуют.

“А если точнее – никаких”, – мысленно обозначил он свою позицию. Можно было привести себя в порядок и ещё пару минут поваляться, а потом, наверное, идти.

Дверь вдруг резко распахнулась, и в спальню влетел Альбус – впрочем, он мгновенно затормозил, обнаружив в комнате Скорпиуса. Тот от гулкого удара двери по стене чуть не подскочил и сейчас полусидел на кровати, недоуменно смотря.

Пару секунд они просто таращились друг на друга, потом Альбус испустил довольно тяжёлый и вполне правдоподобный вздох и, отвернувшись, аккуратно прикрыл дверь.

– Извини, я не знал, что тут кто-то есть, – всё ещё стоя спиной к Малфою, пробормотал он.

Скорпиус вздёрнул брови. Вообще-то, Альбус его избегал и старался с ним не то, что не разговаривать без особой необходимости, а даже пореже пересекаться, поэтому сейчас эта довольно простая фраза показалась странной.

Он кивнул и мысленно дал себе подзатыльник (ну, серьезно, к чему кивать, раз Ал этого не видит). Тот обернулся и, нерешительно прошагав к своей кровати, наклонился и принялся рыться в тумбочке.

– Когда-нибудь я разнесу её на мельчайшие кусочки, – буркнул он вроде как себе под нос, но с такой громкостью, словно мыслил вслух. Скорпиус окинул его взглядом – болтать с самим собой у Альбуса привычки не было, и сейчас он говорил… как будто для него? Ко всему прочему, Поттер слишком уж раздражённо и суетливо копался в своих вещах. Он смял и откинул назад какой-то кусок ткани, в котором Скорпиус опознал тёплую майку. Что она вообще делала у Альбуса среди тетрадок с учебниками?

Малфой хмыкнул и закатил глаза: Ал был таким… Алом. Неряшливым и несобранным, как ребёнок, и постоянно норовящим набедокурить.

И этого ребенка ему, надо признаться, не хватало.

Скорпиус нахмурился.

– Так что с тобой? – не успев подумать, спросил он. – Ты какой-то, м-м-м, взъерошенный – (хотя он ведь всегда взъерошенный, нашел что сказать) – и дикий.

Альбус на мгновение замер, а затем попытался выпрямиться, забыв, что не вылез из тумбочки, и ударившись головой. Он выругался, потирая затылок, и Скорпиус еле удержался от смешка, понимая, что это будет расценено как обидная насмешка.

Раньше по поводу таких вещей заморачиваться ему и в голову не приходило – Ал не обиделся бы.

– Да так, просто. – Поттер взлохматил и без того стоящие дыбом волосы и нахмурился. – Просто. Просто день какой-то дурацкий, – он мотнул головой и сел на кровать, снова потирая затылок и по-прежнему не глядя на Скорпиуса.

Больше ничего добавлять к сказанному он как будто не собирался, и Малфой поднялся на ноги, вспомнив, что ему, вообще-то, пора идти к другому Поттеру.

– Ну, знаешь, – ни с того, ни с сего продолжил Альбус, потирая шею и разглядывая ботинки, – скучные занятия, привередливые профессора и приставучие однокурсники, – он наконец-то посмотрел на Скорпиуса и поджал губы. – Ты, в отличие от них, хотя бы молчал, а не болтал всякую ерунду.

Скорпиус уловил в его тоне что-то явно печальное и приподнял бровь.

– Иногда лучше промолчать, – осторожно произнёс он, и Альбус кивнул, тут же приняв задумчивый вид.

– Да, это ты умеешь делать. Полезное качество. – Пауза. – Мне бы пригодилось. Не всегда знаю, когда стоит заткнуться.

– Выпустить пар иногда бывает не менее полезно, – сказал Скорпиус, склонив голову к плечу и чувствуя себя чуточку не по себе от продолжительного зрительного контакта. Он чуть ли не впервые не мог по выражению лица Альбуса понять, о чём тот думает, и это слегка напрягало. Но Ал, кажется, сейчас если не мириться собирался, то хотя бы шел на контакт.

– Ага. Выпустить пар, остыть и… начать думать? – практически с вопросительной интонацией произнёс Ал.

– Разве думать сначала – не логичнее? – спросил Скорпиус, сдерживая смешок: не каждый день удавалось увидеть извиняющегося Альбуса Поттера.

У того дрогнули уголки губ, будто он услышал именно то, что и ожидал, и данный факт его позабавил.

– В теории. На практике это сложнее. Зато-о… – он с воодушевлённым видом поднял палец, словно что-то объяснял, и Скорпиус снова подавил желание хмыкнуть. (Кстати, что это за прилив эмоций? Он поджал губы, стараясь выглядеть, как обычно, серьёзным). – Зато потом вспоминаешь, что мыслительные процессы – штука классная. Как и логика. И чувство такта.

Ладно, определённо, Альбус мог очень долго ходить кругами, а Скорпиус, хоть ему и было весело и как-то легко, уже почти начинал опаздывать.

– Да, классное чувство, – кивнул он, поднимаясь на ноги.

– Если умеешь чувствовать, – буркнул под нос Альбус, и Скорпиус фыркнул. – Ой, в смысле…

– Я понял, Ал, – улыбнулся он. – Я, извини, немного опаздываю. На самом деле опаздываю, а не… – “а не сбегаю”. Он тряхнул головой и выпрямился. Зачем оправдываться?

Посмотрев в зеркало и скользнув рассеянным взглядом по своему отражению, Малфой снова пошёл к выходу, чувствуя на себе взгляд Поттера. У самой двери он обернулся и, посмотрев на Альбуса, зачем-то кивнул и даже сказал:

– Спасибо. – Вышло непривычно по-доброму и даже с какой-то теплотой, и он почувствовал себя слишком сентиментальным.

Альбус тоже кивнул – с таким видом, будто понял абсолютно всё, и, Мерлин, Скорпиусу почему-то подумалось, что так оно и есть.

И это было чертовски приятное ощущение.

А раз всё нормально, пора было и обсудить ещё одни странности в отношениях – с ещё одним Поттером. И он чувствовал, что с этим Поттером у него всё так легко и просто, как только что, не разрешится.

*