Текст книги "Ледяной (СИ)"
Автор книги: SectumsepraX
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 6 страниц)
В мышлении обыкновенных людей – эмоциональных, буйных, эгоистичных и невероятно наивных – Скорпиус научился разбираться в первые же школьные годы: как не научиться, когда целый день рядом крутится такой прекрасный образчик, в полной мере обладающий всей этой простецкой гаммой качеств и непонятно как попавший на Слизерин. Из всех обитателей Хогвартса по-прежнему непознанным для Скорпиуса оставался разве что Флитвик – кто знает, какие они, эти старые-престарые полугоблины. Ну, и Серая дама – правда, человеком в полном смысле этого слова она тоже не являлась, зато была отличным собеседником.
Все остальные казались ему как на ладони… и манипулировать ими было легко. С достойным “соперником” в этом плане за все шесть с половиной лет учёбы Скорпиус так и не столкнулся. Находились те, с кем было приятно и даже почти забавно спорить, кого хотелось разгадать… но в целом жизнь его здесь была довольно скучной. Не спасало и то, что профессора в преддверии экзаменов стали задавать совсем уж немыслимое количество домашних заданий. Что ему, Скорпиусу, до этого – он не был членом ни одного клуба, в квиддич не играл, в Хогсмид особо ходить не любил и ни с кем не встречался. Разве что, старостой его всё-таки назначили, но вот тут он как раз не имел ничего против – это было почётно, давало кое-какие привилегии, да и мозги загружать было нелишне, чтобы развиваться и не деградировать, как большинство его сокурсников. Но в последнее время даже сидеть с книгами становилось до ужаса скучно. Раньше он за собой такого не замечал, любое полезное времяпрепровождение автоматически воспринималось как приятное, – и теперь то, что ему вдруг захотелось развлечений, настораживало и даже слегка выбивало из колеи. А если об этом узнает отец – не избежать Скорпиусу наказания. Отвлекаться не получалось и, что хуже всего, какая-то часть сознания Малфоя находила странное удовольствие от того, что сам он недоволен. Как будто ему вечно нужно было стремиться к чему-то недосягаемому.
Наверное, это был пресловутый переходный возраст. Запоздалый, надо сказать – обычно все переболевают им лет в шестнадцать. До недавнего времени Скорпиус вообще был почти уверен, что ему буйные перепады настроений, всплеск гормонов и резкая перемена в характере попросту не грозят, а потому то, что с ним творилось, серьезно напрягало.
Он встрепенулся, раздражённо тряхнув головой, и, даже не глядя на часы, безошибочно определил, что с момента первой побудки Поттера прошла примерно четверть часа, а значит, пора снова его потормошить. Машинально отметив, что вместо чтения учебника он снова думал о совершенно неважной ерунде, Скорпиус поджал губы, поднялся на ноги и отдёрнул полог поттеровской кровати. Альбус заворчал, переворачиваясь на бок и натягивая одеяло на голову, явно прячась от света.
– Подъём, Ал, – ровно позвал Скорпиус, отрешенно думая, как отвратительно работают биологические часы у этого засони. Собственно, как и у большинства людей. У самого-то Малфоя с этим не было ни малейших проблем – внутри него словно находился настоящий будильник, позволяющий жить ему в полном соответствии с любым расписанием.
“Интересно, можно превратить самого себя в часы, если они вполне похожи на меня?” – мимолётно подумал Скорпиус, потыкав Альбуса в спину.
– Ай!
– Ты уже не спишь, – произнёс Малфой деланно-шутливым тоном, готовясь вымученно улыбнуться. Поттер был тем ещё чудиком и по утрам нуждался во всеобщем хорошем настроении. Может, его в детстве покусал энергетический вампир?
Скорпиус тихо фыркнул, удивляясь самому себе. Энергетических вампиров, конечно, не существовало, да и Альбус явно не выкачивал энергию из окружающих, а просто хотел видеть вокруг себя счастливые лица. Интересно, каково будет девушке, которой придется с ним жить? Постоянно улыбаться по утрам, заряжая Поттера позитивом на весь день…
Отстранённо отметив, что сегодня утром он непозволительно сентиментальный, Скорпиус настойчиво побарабанил пальцами по подоконнику. Альбус из-под одеяла простонал что-то очень похожее на “встаю, встаю” и, наконец, сел в кровати, запуская пальцы в растрёпанную шевелюру. Скорпиус на автомате пригладил свои идеально уложенные волосы и сообщил:
– У тебя десять минут.
Альбус обречённо откинулся обратно на подушку.
– Сегодня выходной! И завтра тоже. Можно поваляться подольше.
– И сбить весь режим, – согласно кивнул Скорпиус, – и не спать всю ночь. И не делать уроки, а пойти гулять в Хогсмид и напиться. И вообще – решить, что можно бросить учёбу, не закончив седьмой курс. Про восьмой я вообще молчу – он же самый важный, университетский! Идеальный план.
Альбус возмущённо сверкнул глазами.
– Зануда, – он неловко сел и потянулся, так что позвоночник хрустнул. Скорпиус едва заметно поморщился.
– Доброе утро, – пересиливая себя, миролюбиво пожелал он, возвращаясь к книге.
В мозгу неприятно зудела мысль – этот совершенно дурацкий “идеальный план” вдруг показался привлекательным.
*
В Большом зале было мало народу – как обычно утром субботы – и почти все зевали. Скорпиусу, который нет-нет да оглядывал это сонное царство, только и оставалось скрипеть зубами. Окружающие словно сговорились действовать ему на нервы, заражая своей сонливостью и медлительностью, и даже облака на зачарованном потолке летели гораздо ленивее обычного. Преподаватели негромко переговаривались, не обращая внимания на убаюкивающую тишину, и никто, казалось, не собирался просыпаться. Скорпиуса это медленно выводило из себя – вроде бы сущая ерунда, но ему почему-то хотелось встряхнуть всех. Останавливало только осознание, что от крика “Хватит зевать, идите заниматься” настроение окружающих, скорее всего, наоборот, упадет.
Иногда он даже самому себе казался слишком занудным, хотя это быстро проходило.
Впрочем, на этот раз его желание всколыхнуть это сонное болото неожиданно сбылось, и поспособствовал этому никто иной, как вошедший в зал Джеймс Поттер: идиот зазевался, не перешагнул порог и растянулся прямо у дверей. По залу прокатились редкие смешки (этого Поттера в Хогвартсе не особо жаловали, хотя его братьев и сестер очень даже любили), быстро переросшие в лёгкий гам. Скорпиус усмехнулся, глядя, как Поттер поднимается, отряхивая колени, и обводит помещение взглядом, очевидно, высматривая свою мелкую Лили.
– Рассеянность у вас в крови, – обернулся он к медленно жующему Альбусу. Тот кивнул с отсутствующим видом, оглядывая кусок пирога в своей руке, и только после этого “включился”:
– Что?
Скорпиус кивнул самому себе, словно его наблюдение нуждалось в дополнительных доказательствах.
– Да так, мысли вслух. Не обращай внимания.
– Ты не можешь мыслить вслух, ты для этого слишком контролируешь себя, – пробормотал Альбус, снова утыкаясь взглядом в пустоту. Скорпиус, закатив глаза, потянулся к стакану с тыквенным соком. Домовые эльфы, очевидно, так и не удосужились познакомиться с кофе, и добыть его на территории Хогвартса было крайне проблематично. Кофеин Малфою, конечно, был не нужен, но сок и вода уже давным-давно приелись.
– Ты всё ещё дуешься, что я тебя разбудил? – Скорпиус вопросительно приподнял бровь, и Альбус недовольно скосил на него глаза.
– Между прочим, в нашей семье я считаюсь ранней пташкой, – заявил он, выпрямившись.
– Потрясающе! – Скорпиус подавил желание рассмеяться. Да что это сегодня с ним, в самом деле? За одно только утро эмоций – на неделю.
– Что? – протянул Поттер, не взглянув на него, но явно расслышав полусмешок. Повернул голову… и буквально опешил.
Скорпиус посмотрел на него с подозрением.
– Ты смеёшься? – ошалело выдал Альбус. – Ух ты. Ты и вправду умеешь смеяться.
Скорпиус застыл, не зная, как реагировать на такое замечание. Стало обидно (что, неужели он раньше никогда не смеялся? Вообще никогда?) и почему-то ещё смешнее.
Определённо, это самый ненормальный день на его памяти. Что бы могло этому поспособствовать, интересно? Может быть, то, что произошло накануне? С этим отбросом общества Поттером-старшим. Не то, чтобы Скорпиус придавал какое-то значение этому инциденту, но…
В этот момент за спиной раздалось покашливание, и он, закатив глаза, обернулся, ожидая увидеть кого-то из однокурсников. Но у слизеринского стола, стараясь не смотреть на него, переминался с ноги на ногу никто иной, как Джеймс Поттер. Он теребил какой-то листок в руках:
– Привет, Ал.
Альбус вздёрнул брови, глядя на старшего брата как на нечто, абсолютно выбивающееся из картины его привычного дня, и осторожно кивнул. Скорпиус мысленно усмехнулся и растянул губы в подобии улыбки – Ал выглядел так, будто опасался, что Джеймс на него сейчас набросится.
Поттер тут же воззрился на него с удивленно-недовольным выражением лица.
– Доброе утро, Поттер, – подчёркнуто вежливо протянул Малфой.
– Ал, мама тебе писала? – обратился к брату тот, проигнорировав его заявление. Альбус молча помотал головой. – Она мне прислала… в общем, мы не едем домой на день рождения Лили.
Альбус заторможенно смотрел на него какое-то время, потом вышел из ступора и, скорчив недовольную рожицу, длинно вздохнул.
– Печально, – констатировал он столь безэмоционально, что у Скорпиуса сложилось однозначное впечатление, что это была неловкая попытка подражать ему.
– И не говори. Лили расстроится.
Альбус снова кивнул, не сводя с Джеймса настороженного взгляда, и тот приподнял брови, отчего стал выглядеть еще более нелепо, чем обычно.
– Ну, я пошёл, – он уже развернулся и сделал шаг в сторону, когда Скорпиус негромко сказал:
– Иди-иди, – и обратился к Альбусу: – Не понимаю, что толку говорить, что уходишь, если даже вежливо поздороваться язык не поворачивается.
Поттер-старший остановился, оборачиваясь к ним и напряжённо глядя:
– В смысле?
Скорпиус насмешливо искривил губы.
– Ну, знаешь… люди говорят “доброе утро”, или “привет”, или хотя бы “как дела?”, когда здороваются. Так принято в цивилизованном обществе. Во всяком случае, было принято, когда я последний раз там бывал. Альбус, ты не в счёт, – добавил он. Альбус фыркнул:
– Вот спасибо.
Джеймс скрестил руки на груди, снова подходя к их столу и смотря на них сверху вниз. Скорпиусу это слегка действовало на нервы, но подниматься на ноги, чтобы ответить на возможную реплику Поттера, было глупо.
– Думаю, если я не здороваюсь с тобой, Малфой, то просто не считаю нужным.
Скорпиус устало вздохнул.
– Очень зря, – пробормотал он себе под нос.
– Это ещё почему? – Поттер нахмурился – как человек, до которого очень долго доходит, по мнению Скорпиуса.
– Ты же не считаешь нужным здороваться со мной, Поттер. – А может, подняться на ноги всё же было хорошей идеей? – Так какая тебе разница?
– У тебя совершенно придурковатая логика, Малфой, – заявил Джеймс и, не дожидаясь ответа, резко развернулся, устремляясь прочь.
– А у тебя воспитание хромает и манеры, как у тролля, – бросил Малфой первое, что пришло в голову. Обвинение в нелогичности – кстати, само по себе довольно нелогичное, – к его удивлению, сильно задело: уж чем-чем, а своим холодным, трезвым и расчётливым умом он всегда гордился.
Поттер этот комментарий оставил без внимания, но, сев за гриффиндорский стол, посмотрел на них странным, испытующим взглядом, будто его что-то терзало. Может, тоже из-за вчерашнего?
Скорпиус вздрогнул, пытаясь поймать какую-то мимолётную мысль, которая вот уже второй раз возникала, стоило ему подумать об этом. Что же это… Тут он почувствовал тычок в рёбра от Альбуса, и неуловимая мысль, так и не оформившись, снова исчезла.
Скорпиус огляделся и, поняв, что все это время за ними внимательно наблюдали практически все слизеринцы, раздражённо передёрнул плечами – он не слишком любил привлекать к себе всеобщее внимание, тем более, из-за какой-то перепалки с Джеймсом Поттером.
Сегодня, положительно, был слегка безумный день.
*
Выходные для Джеймса прошли как в тумане – он всё никак не мог отделаться от навязчивых мыслей о Малфое. Стычка в пятницу вечером и последовавшая за этим короткая перепалка в субботу утром никак не выходили из головы. Вернувшись в воскресенье в Хогвартс, Поттер, не откладывая в долгий ящик, отправился бродить по коридорам в надежде наткнуться на нарушителя своего душевного спокойствия и как следует с ним побеседовать. Дело было почти безнадёжно – с какой бы стати белобрысому находиться где-нибудь вне своей гостиной почти перед отбоем, – но попытаться стоило. По крайней мере, хоть время убьёт, потому что сидеть в своей неуютной спальне в окружении злобных сокурсников и ломать мозг, пытаясь хоть что-то уразуметь было ещё невыносимее.
Медленно шагая по первому этажу, Поттер увидел, как дверь библиотеки распахнулась, и понял, что сегодня вечером в кои-то веки удача на его стороне: в коридор шагнул сам объект его поисков собственной персоной. Поттер подобрался.
– Малфой, – негромко окликнул он. Тот повернулся, фокусируя на нём рассеянный взгляд.
– Поттер? – удивлённо констатировал он и слегка скривился. – Чего тебе?
– Нужно поговорить, – собравшись с духом, как можно нейтральнее заявил Джеймс. – Уделишь мне минутку своего драгоценного внимания?
– С чего бы? – заносчиво вопросил тот. – Иди, куда шёл. Ты не тот человек, рядом с которым я мечтал бы тратить своё время, даже ту самую “минутку”… – он резко умолк, внезапно задумавшись. Та неоформившаяся мысль, что дважды приходила в голову в субботу, снова промелькнула в сознании, и теперь он постарался её не упустить. И шокированно хлопнул глазами, впрочем, сразу же привычно беря себя в руки. – Хотя… Хорошо, Поттер, – сказал он вдруг, замирая от какого-то неясного предвкушения. – Считай, что тебе повезло. Что ты там хотел?
– Не здесь, – Поттер развернулся, топая в противоположную сторону, к коридору, ведущему в совятню – вряд ли там кто-то ошивался в такое время.
– Ты… – обернулся он к послушно пришедшему за ним в этот глухой закуток Малфою. – Не хочешь объяснить, что это было – тогда, в пятницу? – как можно невозмутимее (и осознавая, что у него это плохо получается) осведомился Джеймс.
– Понятия не имею, о чём ты, – пожал плечами тот.
– Не выкручивайся, Малфой! – повысил голос Поттер, начиная мгновенно раздражаться от высокомерного тона и выбешивающей манеры поведения слизеринского засранца. – Ты должен…
– Я никому ничего не должен, – перебил его тот, лениво растягивая слова. – В особенности – тебе.
Джеймс почувствовал, как его снова накрывает, совсем, как в тот раз. Да что же это такое – этот несносный выскочка всегда теперь будет так на него действовать, превращая его из нормального, уравновешенного человека в какого-то монстра?
– Неудачник, – насмешливо добавил Малфой, подливая масла в и без того ярко заполыхавший в Джеймсе огонь бешенства. Поттер коротко дёрнулся и неумело, почти без замаха ткнул сгоряча кулаком в ухмыляющееся лицо. Из разбитого носа потекли алые дорожки. Скорпиус резко замолчал, вскидывая руку, прижимая к носу ладонь, и поднял взгляд на Джеймса. На секунду тому показалось, что в светлых глазах скользнула минутная растерянность. Джеймс моргнул, а когда снова посмотрел, сразу понял, что морок рассеялся.
И всё же, что-то было явно не так.
Зарвавшийся сопляк, смотря на него не отрываясь, размазывал кровь по лицу, но при этом продолжал кривить тонкие губы в презрительной усмешке.
Пытается строить хорошую мину при плохой игре и «сохранить лицо»? Тогда почему он вообще позволил себя ударить и почему не защищался? Джеймс не льстил себя надеждой – драться он совершенно не умел, тогда как Малфою во всём Хогвартсе не было равных в искусстве дуэли. Он обучался этому по всем правилам с самого детства, как и положено в «приличных чистокровных семействах». По крайней мере, такие ходили слухи. Давно бы уже выхватил палочку и размазал Джеймса по стенке, разделал на ровные кусочки, сжёг бы их и развеял пепел по ветру.
Джеймс снова скользнул взглядом по разбитому носу. Всё было неправильно, нереально, по всем законам жанра они должны были сейчас сцепиться, отделать друг друга в меру своих способностей, схлопотать от профессоров наказание за потасовку, а после разойтись и больше постараться не попадаться друг другу на глаза. Но это…
Обычно вид крови Джеймс не переносил, но в эту минуту, глядя, как Малфой, отняв руку от лица, высовывает язык и демонстративно медленно проводит им по верхней губе, слизывая красные капли, Поттер почувствовал острый запах возбуждения и страха, витающий в воздухе и бьющий по мозгам.
– Это всё, на что ты способен, Поттер? – упрямо процедил Малфой, высокомерно глядя на растерявшегося Джеймса. – Слабак.
Этого уж Джеймс не стерпел. Плевать, что происходит что-то запредельное. Гадёныш нарывался, и он своё получит! Злость ударила в голову похлеще отцовского Огневиски, который он однажды, не выдержав очередных издевательств ублюдка Уотсона, стащил из бара, выхлебав почти половину, чтобы найти в нём успокоение и забыться.
Сейчас же всё было по-другому. Снова пришло знакомое ещё по пятничному инциденту чувство, будто он хищник, почуявший дичь. Это именно Малфой на него так действует? Конечно, засранец совершенно невыносим, но всё равно было очень странно. Джеймс ощутил, что окончательно звереет, теряет контроль над собой и ситуацией. Кровь вскипела, побуждая стереть наглую ухмылку с бледных губ во что бы то ни стало. Ни о чём не думая, он размахнулся и снова нанёс приличный удар дерзкому щенку в солнечное сплетение. Тот задохнулся, невольно согнувшись, но Джеймс ухватил его за плечи, вздёргивая вверх и окидывая мутным взглядом по-прежнему презрительно скалящееся лицо. Правда, видно было, что Малфой делал это через силу, но всё-таки делал.
– А ну-ка, посмотри на меня, Малфой! – хрипло приказал Поттер, мало что соображая, и с силой приложил его спиной о стену. Навалился сверху – он был крупнее и выше, – встряхнул за грудки. Малфой, к его огромному удивлению, подчинился, ровно, как и в прошлый раз. Слегка задыхаясь, он послушно поднял свои невозможно светлые глаза (ну, точно два кусочка льда – прозрачные, вымораживающиеся всю душу). Вперил в Джеймса тяжёлый взгляд. И всё это – не проронив ни звука. Поттеру показалось, что от этого пристального внимания на его коже сейчас появятся ровные кровоточащие порезы.
Что происходит?
– Да, блядь, что с тобой?! – заорал Джеймс, не выдержав, и ударил по лицу ладонью наотмашь. Голова Малфоя безвольно мотнулась вправо, светлая длинная чёлка взметнулась надо лбом невесомой волной и опала, закрывая глаза. На щеке заалел отпечаток. Скорпиус вскинул взгляд исподлобья и снова заухмылялся, но теперь как-то криво. Джеймс в ярости тряхнул его ещё раз, пошатнулся, оступившись, и случайно привалившись к нему. И… почувствовал, как в бедро ему упёрся чужой твёрдый член.
Что?!
Мысли сразу заработали в ином направлении. Необычность всей ситуации, кровь и мордобой, непривычная послушность гордого Малфоя – всё вместе это подействовало на Джеймса как лошадиная доза возбуждающего зелья. Член встал за какие-то доли секунды. Тело буквально пробило горячей волной, в голове помутилось, уши почти заложило и Джеймсу казалось, что он слышит сейчас только свой оглушительный стук сердца и хриплое учащённое дыхание.
– Встал прямо, – сказал он, не соображая, что несёт. Малфой подчинился, краснея и начиная тяжело дышать, однако не торопясь при этом сгонять презрительную гримасу с лица. – Руки… руки над головой! – продолжал Джеймс, входя во вкус и просто-таки дурея от пьянящего ощущения вседозволенности и покорности своей несопротивляющейся жертвы. Глядя, как тот медленно поднимает вверх руки, заводя их за голову, Джеймс сглотнул и… растерялся.
А дальше-то что?
Впрочем, решение пришло буквально тут же. Не отрывая взгляда от совершенно красного лица, следя за реакцией, Джеймс демонстративно расстегнул малфоевские брюки, грубо сдёргивая их до колен. Тот вздрогнул, ещё больше залившись краской, но опять не проронил ни звука. Будто издевался.
Вид Скорпиуса Малфоя в одних трусах, которые натягивались в определённом месте, прижатого к стенке с заведёнными наверх руками и не прекращающего при этом пристально наблюдать за ним, заводил необычайно.
– Так вот в чём дело, Малфой, – хрипло проговорил Поттер. – Ты – просто маленькая шлюшка, которая жаждет кому-нибудь дать. Так?
Белобрысый сучонок упорно молчал, но больше Джеймса это не смущало. Скорее, наоборот – раз не сопротивляется, значит, нравится, да? Протянув руку, он положил её на тяжело вздымающуюся грудь Малфоя, сильнее вдавливая его в стену, а второй крепко, без намёка на нежность сжал через трусы возбуждённый член. Скорпиус закусил губу и наконец-то закрыл свои глазищи, перестав буравить Джеймса взглядом. Поттер ухмыльнулся, запуская руку под резинку трусов и начиная быстро и излишне резко водить ею по напряжённой плоти. Пару раз Малфой всё же не сдержался, сдавленно застонав, и Джеймс зачёл это себе в плюс, попутно охреневая от всего происходящего.
Продержался Ледяной Мальчик недолго – жалкая пара минут, и кулак Джеймса обожгло чужой спермой. Малфой дёрнулся и обмяк, нахмурив светлые брови. Поттер, наблюдая за ним, совсем осмелел и склонился к его лицу:
– Открой глазки, – тихо приказал он, испытывая от этого почти физическое удовольствие. Тот послушался, вновь уставившись на него мутным, расфокусированным взглядом. – В следующий раз так легко и быстро не отделаешься, шлюшка, – выдохнул он в красивое лицо и красноречиво опустил глаза вниз, на собственный стояк. – А он будет, даже не сомневайся. Завтра, здесь же, за час до отбоя. Чтобы был минута в минуту, ясно?
Малфой скривил лицо в какой-то странной гримасе – то ли злобной, то ли насмешливой, не разберёшь.
– Тебе ясно? – с нажимом повторил Джеймс, склоняя лицо ещё ближе. Скорпиус ещё больше покраснел и… кивнул, отводя глаза. Потом отбросил его руки от себя, спокойно натянул штаны, оправил одежду и, развернувшись, как ни в чём не бывало пошёл по коридору, ни разу не оглянувшись. Джеймс посмотрел ему вслед и расплылся в улыбке – ну и дела! Похоже, его жизнь в Хогвартсе наконец-то обещала перестать быть такой унылой и серой.
========== Глава №3 ==========
Скорпиус мерно постукивал пальцами по столу, потягивая сок и оглядывая Большой зал, когда Альбус приземлился на скамью рядом с ним и недовольно буркнул:
– А подождать было сложно, да?
Скорпиус пожал плечами и безэмоционально заметил:
– Не я отнекивался и требовал “ещё пять минут” на протяжении получаса.
Поттер вздохнул и ткнул его локтем под ребра:
– Обязательно быть таким занудой?
Скорпиус кивнул, и Альбус закатил глаза.
– Понятно.
– Лучше ешь, – предложил Скорпиус, неосознанно посматривая на гриффиндорский стол, – а то опоздаем на занятие. – Он буквально почувствовал, как Альбус скорчил недовольную рожицу.
К тому времени, как в зал влетели совы, тот уже расправился с омлетом и гипнотизировал взглядом последний оставшийся на тарелке присыпанный сахаром круассан, периодически посматривая на Скорпиуса. Тот делал вид, что не замечал.
Сдался Альбус ровно в тот момент, когда слева от него приземлилась чуть потрёпанная сипуха.
– Ты не будешь возражать, если я его съем?
– Не буду, поторопись, передай газету, пожалуйста, – без пауз произнёс Скорпиус. Альбусу потребовалось несколько секунд, чтобы понять смысл всей фразы, и он, уже успев набить рот, недовольно потянулся к взъерошенной сове и почти насильно отобрал у нее свёрнутый “Пророк”.
– Чего портить настроение с утра этими новостями. – Он шмякнул газету перед Малфоем и, вопреки своим словам, принялся разворачивать её, одновременно жуя и пытаясь вслепую нащупать свой стакан с соком. Удалось ему это довольно быстро (к удивлению Скорпиуса), и Ал даже успел сделать глоток, когда Малфой наконец не выдержал и, отобрав у него “Пророк”, развернул его и уставился на передовицу.
Заголовок “МАССОВЫЙ ПОБЕГ ИЗ АЗКАБАНА” притягивал взгляд не хуже фотографии скорпиусова троюродного дяди, Гастина Гринграсса, – растрёпанного и злобно скалившегося чуть пожелтевшими зубами.
Альбус поперхнулся и практически выплюнул на газету остатки своего сока, попав в том числе прямо в глаз дядюшке Гринграссу.
– Поттер! – возмутился Скорпиус и потянулся за палочкой, чтобы высушить газету, пока текст не расплылся.
– Что?! – буркнул в ответ Альбус, явно смутившись, но продолжая при этом таращиться на газету. В зале раздалось ещё несколько изумлённо-испуганных возгласов, и он, быстро оглядевшись, наклонился и взбудораженно зашептал:
– Как ты думаешь, где он сейчас? – кивок на фотографию.
Скорпиус вздёрнул брови, уловив в его тоне нескрываемый энтузиазм.
– Эм… какая разница?
– Ну-у, – Альбус повёл плечами, – вдруг он заявится сюда, в Хогвартс, а мы его выследим и поможем арестовать? – в этот момент он очень напоминал детёныша поискового краппа, перед носом которого помахали игрушкой.
Скорпиус очень медленно вдохнул, сжал руку в кулак и сквозь зубы произнёс:
– Во-первых, очень маловероятно, что нам это удастся. Во-вторых, это может быть очень даже глупо, мы всего лишь студенты. – Ал издал протестующий возглас, но Скорпиус бросил на него снисходительный взгляд и продолжил: – В-третьих, зачем нам его ловить?
Этого вопроса Поттер точно не ожидал и на мгновение опешил, раскрыв рот. Удивлённо хлопнул глазами и с видом, будто пытается воззвать к здравому смыслу, проговорил:
– Он же сбежал из Азкабана. Он мало того, что преступник, так ещё и беглый. Ну и вообще… – Альбус смущённо потёр нос. – Это же будет здорово! Может, нас заметят в Аврорате и… – под еще одним выразительным взглядом Скорпиуса он стеснённо умолк.
– У тебя отец в Аврорате, – хмыкнув, напомнил Малфой, – чьё ещё внимание ты собрался привлекать?
Альбус, сложив руки на груди, крайне недовольно уставился на Малфоя: напоминание об отце – главе Аврората – его явно не привело в хорошее расположение духа.
– А этот, – Скорпиус кивнул на “Пророк”, – не преступник, а всего лишь спятивший наркоман, – он неприязненно передёрнул плечами, вспоминая последний визит к дяде. Это было лет десять назад, а Скорпиус до сих пор помнил, как пахло в том доме, и как плакала после этого мать, первой узнавшая о зависимости своего брата.
Альбус непонимающе поднял бровь. Скорпиус продолжил:
– Он опасен скорее для самого себя, чем для окружающих.
– Он бывший Пожиратель смерти! – с жаром воскликнул Альбус, в какой-то момент становясь очень похожим на типичного – взрывного, но наивного – гриффиндорца.
Скорпиус криво усмехнулся.
– А это показатель опасности, Альбус?
– Это сумасшествие.
– Он не в себе не потому, что был Пожирателем, а потому что несколько лет сидел на наркоте.
Альбус потёр переносицу и с задумчивым видом выдал:
– Ну, так то, что он был приспешником Волдеморта, – (Скорпиус вздрогнул и открыл рот, намереваясь перебить), – о безумии ещё больше и гово…
– С чего вдруг?
Поттер уставился на него в полном недоумении. Пощёлкал пальцами у него перед лицом и осторожно произнёс:
– Они же все чокнутые. Разве какому-то здравомыслящему человеку пришло бы в голову слушаться его? Да и вообще…
– “Да и вообще”, – неожиданно для самого себя начиная злиться, передразнил его Скорпиус. – Ты мыслишь как ограниченный первокурсник-хаффлпафец, от страха мало что соображающий. А если и соображающий, то не самостоятельно, – жёстко заметил он. – Вместо того, чтобы включить мозги, повторяешь чужие слова, и какие! Это совсем уж… ну, знаешь. Идиотское утверждение. Совсем.
Альбус неестественно выпрямился.
– Не говори со мной в таком тоне, Малфой! – вздёрнул он подбородок. – Пожалуйста, – добавил уже мягче, будто давая тому возможность ещё успеть свернуть в нужное русло разговора, но тем самым только больше вредя.
Скорпиус, чувствуя, что начинает дико раздражаться от этой снисходительности, неестественного для Альбуса давления и его нежелания увидеть в беглеце живого человека с кучей проблем, поднялся на ноги. Прогнал эмоции с лица и максимально холодным тоном отчеканил:
– Приятного аппетита. – Он прихватил со стола газету и, проехавшись ею по макушке Поттера, вышел из зала. У него было ощущение, что все студенты притихли и следят за ним, но когда его волновало общественное мнение? По крайней мере, данного конкретного общества? Так было всегда. Будто они думали, что он будет в первом ряду желающих поймать “беглого преступника”! Скорпиус поморщился.
Дядюшка Гастин был чудаком, сколько он его помнил, а потом и совсем уж свихнулся. И он точно не был последователем Тёмного лорда. Может, и баловался Тёмными искусствами (а кто из их семьи этим не грешил? К тому же, это, наоборот, делало его в их глазах чуточку более нормальным), но сейчас и здесь все определенно раздували из мухи слона, а начал это закостенелый до мозга костей и зашоренный Поттер. Альбус.
Гастин Гринграсс был всего лишь жалким наркоманом, потерявшим своё состояние в попытках подмазаться сначала к Фаджу, потом к Тёмному лорду, а потом и к Кингсли. Скорпиусу его ничуть не было жаль. Какая уж тут жалость, если таких людей можно было только презирать? Будь Скорпиус на его месте… о, если бы только он имел возможность распоряжаться его деньгами и связями, он много бы добился.
Проблема была в том, что Скорпиус был всего лишь Скорпиусом. И хоть он гордился своим воспитанием, жизненными целями и вообще собой, порой все-таки ощущал свою незначительность. Тот же Поттер – те же Поттеры – могли бы лишь по мановению руки привести этот полоумный послевоенный мир в порядок, в то время как Малфои…
Скорпиус рубанул кулаком по воздуху, останавливаясь и понимая, что ноги принесли его к библиотеке. Делать ему тут было нечего, и он направился в сторону слизеринской гостиной, продолжая прокручивать все возможные оскорбления, которые только можно было послать в сторону Альбуса, да и Джеймса, кстати, тоже – оба брата были совершенно одинаковыми, узколобыми идиотами. Ладно, не одинаковыми, – но всё же оба мыслили шаблонными фразами, поддаваясь влиянию посторонних. Скорпиус вообще не понимал, как размазня Джеймс попал на Гриффиндор (над ним же, Мерлинова борода, постоянно издевались, а он и постоять за себя не мог и всё время оставался белой вороной), а добродушный и беспечный Альбус – на Слизерин. Со Шляпой, наверное, было что-то не так, когда она слышала фамилию “Поттер”.
Мысли незаметно перескочили на Джеймса, с которым у Скорпиуса – и он не мог больше игнорировать этот факт – что-то происходило. Малфоя не оставляло в покое произошедшее накануне – что это вообще было?
Его прижал к стенке Джеймс Поттер! Гриффиндорский неудачник и тихоня, который мухи не обидит, который ещё никому никогда не давал отпор. До недавнего времени. С ним же, Скорпиусом, он вот уже два раза вёл себя абсолютно нетипично, и это не могло не интриговать в каком-то смысле. Это заставляло задуматься о своем поведении и восприятии.
