Текст книги "Ледяной (СИ)"
Автор книги: SectumsepraX
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 6 страниц)
Малфой не понимал, почему позволяет придурку так по-хозяйски себя вести с собой, почему цепенеет перед Джеймсом, словно кролик перед удавом, превращаясь в покорную… сучку? Скорпиус скривился от грязного словечка, но замены ему подобрать так и не смог. Ему что – понравилось? Видимо, да. Никогда не раскрывающий своих мыслей и поступков перед другими, с собой Скорпиус всегда был честен.
И сейчас он честно признавал: его возбудило, что им командовали. И хотелось ещё. Это было сильнее его. И конечно же, это был никакой не страх перед гриффиндорским недотёпой – кто в Хогвартсе вообще мог бы бояться забитого придурка Джеймса Поттера? Смешно. Но когда этот “забитый придурок” неожиданно отловил его и начал подавать вдруг невесть откуда прорезавшийся голос, Скорпиус внезапно с удивлением и ужасом осознал, что его от этого кроет так, что его рациональный, идеально-правильный мозг отключается напрочь. Из головы моментально выветриваются все до единой мысли, даже зрение расфокусируется, и картинка слегка “плывёт”. Остаётся только этот голос. И тело пробивает неестественным восторженным удовольствием только оттого, что на данный момент на него орёт и унижает Джеймс, чтоб его, Поттер.
И из всего этого следует логичный и, если объективно, – неутешительный вывод: он, Скорпиус Малфой, по-видимому, мазохист и извращенец.
Скорпиус вздрогнул, впервые честно озвучив для себя столь неприглядную истину. Но, в конце концов, он всю жизнь привык всё анализировать, неужели же здесь ему отступать от своих принципов? Это глупость. И трусость, а он вовсе не трус. Правда, немного грела ещё одна мысль – Поттер ведь извращенец не меньший! И он – именно тот, кто Скорпиусу на данный момент и нужен. Его это слегка пугало, но и завораживало.
А устроить всё было просто – глупый гриффер так легко вёлся на провокации. Малфой усмехнулся – ещё и думает, что он главный. Одно слово – идиот.
*
На занятия Скорпиус не пошёл, впервые в жизни прогуляв учёбу без видимой уважительной причины. Обед и ужин также проигнорировал, лишь приказал школьным эльфам принести ему перекусить в комнату. А так он весь день просидел с мрачным видом в кресле перед камином, предаваясь размышлениям и обдумывая план действий.
Наконец, когда шум в гостиной стал стихать, Скорпиус поднял голову, выныривая из своих раздумий, и вяло наколдовал Темпус. Почти девять вечера. Пора было идти кое-куда. Он медленно поднялся, взмахнул палочкой, оправляя мантию и приводя себя в привычный безупречный вид. Чувствуя, как у него заколотилось сердце в предчувствии чего-то необычного, он направился вниз по коридору к условленному месту.
Возле совятни ещё никого не было, и Скорпиус нахмурился. Он что, ещё и должен Поттера ждать, как легкомысленную мадемуазель, вообразившую себя роковой дамой? Впрочем, торопливые шаги послышались уже через несколько секунд, и из-за поворота показался ожидаемый им объект собственной персоной. Как обычно встрёпанный и в привычном образе полного идиота. Скорпиус внутренне подобрался, вперив в него ровный, ничего не выражающий взгляд.
Поттер развязно посмотрел в ответ и ухмыльнулся.
– Я знал, что ты придёшь, – произнёс он самодовольно, и Скорпиус едва не закатил глаза: эти Поттеры, что старший, что младший, просто мастера констатировать очевидное. – Ну что, Малфой, как себя чувствуешь? – Джеймс без излишних экивоков приблизился вплотную, задышав ему в лицо слабым запахом огневиски. Скорпиус поморщился, слегка отстраняясь.
– Тебе-то что? – с вызовом ответил он.
– Щебечи-щебечи… пташка, – ухмыльнулся тот, нагло проводя пальцем по его губам и спускаясь на порозовевшую скулу. Казалось, он полностью освоился и чувствует себя абсолютно раскованно, но Малфой этим не обманулся – от придурка буквально фонило нервозностью, которую тот тщательно, но безуспешно старался скрыть.
Джеймс, как и в прошлые разы слегка оробев от полной невозмутимости Малфоя, отошёл от него на пару шагов и окинул с ног до головы пристальным взглядом. В глазах промелькнула первая растерянность.
– На колени встанешь? – как-то неуверенно спросил он, и, завидев усмешку, тотчас же искривившую тонкие губы своей “жертвы”, мигом “пришёл в себя”. – Живо на колени! – зло рявкнул он, хватая Скорпиуса за волосы на макушке и больно потянув вниз. – Встал и умолк. Не беси, Малфой! – Джеймс сглотнул, наблюдая, как Скорпиус покорно опускается на колени и замирает, выжидающе смотря. – Я тебя предупреждал вчера, что просто так ты больше не отделаешься, – нервозно забормотал он, берясь за ремень брюк и расстёгивая их двумя судорожными рывками. – Ты пришёл, значит, знал, на что подписывался, – всё это бессвязное лепетание так походило на попытку оправдаться (и, по-видимому, больше перед самим собой, чем перед ним, Скорпиусом), что Малфой едва не рассмеялся ему в лицо.
– Что, Джеймс Поттер, чистеньким захотел остаться? – с презрением выплюнул он, намеренно провоцируя – чёртов грифф был такой нерешительный, вечно его подстёгивать надо. – Не тешь себя надеждой, извращенец! – Скорпиус медленно обвёл губы языком, сверля Поттера исподлобья изучающим и слегка насмешливым взглядом. Глаза Джеймса вспыхнули злым огоньком.
– Умолкни! – предсказуемо взбеленился он, с остервенением дёргая молнию на своих джинсах. Расстегнул, приспустил слегка, ровно настолько, чтобы достать уже вставший – Скорпиус при этом не смог проигнорировать данный факт и подавил еще одну усмешку – член и ткнул им Малфоя в губы. – Открывай рот, чтоб тебя! – велел Поттер. – Отсосёшь мне, маленькая шлюшка!
Вот теперь всё было как надо! Скорпиус сглотнул и послушно открыл рот, смело впуская в себя чужой, довольно немаленький член. Провёл по нему пару раз языком и губами, и слегка отстранился, вскидывая вверх глаза и натыкаясь на мутный взгляд, буравящий его в упор.
– Рукой себе помочь можно? – осведомился он.
– Заткнис-сь, – щёку обожгло пощёчиной. Скорпиус вновь с каким-то невозможным, ненормальным удовлетворением ощутил, как в нём поднимается горячее, липкое возбуждение, затапливающее с головы до ног.
Напрягшийся член давил на ширинку, но Скорпиусу сейчас было не до этого – судорожно вздохнув, он облизнул губы, едва сумев подавить довольную, многозначительную усмешку, и снова насадился ртом на член до упора, начиная молча двигать головой в ровном темпе. Он не знал, правильно ли делает и приятно ли при этом Поттеру, но это не имело никакого значения – плевать ему на этого психа. Главное – тот давал то, что нужно ему, Скорпиусу, остальное его не волновало. Джеймс коротко застонал, и Малфой почувствовал на затылке твёрдую ладонь. Нетерпеливые пальцы вновь вцепились в волосы на макушке, и Джеймс подался немного бёдрами вперёд, задвигая глубже и не давая Малфою отстраниться при этом.
Скорпиус едва не подавился, на глазах выступили невольные слёзы, но член в штанах напрягся ещё больше. Ему казалось, что ещё чуть-чуть… вот-вот… Не хватало буквально малости, чтобы кончить, и Скорпиус бездумно потянулся рукой к паху, обхватывая через ткань разрывающийся от желания член и с силой сжимая.
– М-м… – замычал он, чувствуя, как брюки увлажняет пятно спермы, и задышал ещё чаще.
– Ахх… бля-ядь… – почти сразу же простонал Поттер, вскидывая голову. Автоматически надавил Скорпиусу на затылок, рывком задвинув в него член до самой глотки, и замер, бурно кончая прямо ему в рот.
Горло обожгло, Малфой закашлялся, давясь и пытаясь отстраниться. Из глаз снова брызнули слёзы. Поттер очухался, поспешно выпуская его из своей хватки и отскакивая на пару шагов. Испуганно понаблюдал, как Малфой на коленях непроизвольно согнулся, упираясь руками в пол, тяжело дыша и хрипя, и опустился перед ним на корточки.
– Эй, Малфой, – он нагнулся, пытаясь заглянуть ему в лицо, но тот опустил голову ниже. – Ты чего? Всё нормально?
Малфой упорно молчал, кряхтя и пытаясь прийти в себя после первого в жизни минета.
– Скоприус, – всё больше пугаясь, забормотал Джеймс. – Ты извини. Я не специально. То есть… Ты же сам! Ну, не молчи, Малфой, – почти умоляюще прошептал он. – Хочешь, я тоже тебе отсосу?
Скорпиус, наконец, отдышался и поднял на расклеившегося Поттера полный презрения взгляд.
– Случайно? – ядовито переспросил он. – Ты шёл по коридору и случайно упал членом на мой рот? Придурок! – процедил он с едкой насмешкой. – Тюфяк и слабовольная тряпка!
– Ч-что ты сказал?! – ошарашенно выдохнул Джеймс, и глаза его опасно сузились. Жалость к этой белобрысой дряни мгновенно испарилась. – Соображаешь, что несёшь, Малфой? Я же тебя сейчас выебу в твой тощий зад так, что взвоешь!
– Кишка тонка, – пренебрежительно отозвался Скорпиус, вставая с пола и накладывая на себя Очищающие. Кинул на Поттера странный взгляд и пошёл к выходу. – Ты просто жалок, – обронил через плечо и через секунду прикрыл глаза, замирая на месте – Поттер ожидаемо догнал его, схватив за рукав рубашки.
– Что ж ты, гадёныш, наглый такой, – зашипел он из-за спины ему в ухо. – Мне тебя прибить охота! – Джеймс, вопреки своим словам, вдруг зарылся носом в его шею, прижимаясь губами к тонкой коже и одновременно запуская руку в мягкие светлые волосы, перебирая их пальцами. Поцеловал сначала робко, потом, наоборот, – впился со всей силы зубами, оставив лиловый засос. Наконец, оторвался, потянув напоследок носом воздух, щекоча шею Скорпиуса. – В пятницу, восемь вечера, четвёртый этаж, аудитория десять, – прошептал он еле слышно. – Приходи, Малфой.
Скорпиус дёрнул плечом, отстраняясь, и кивнул, не оборачиваясь. Потом быстрым шагом устремился прочь, стараясь унять разом участившийся пульс и бешеное дыхание. По губам змеилась победная усмешка.
Расчёт оправдался.
========== Глава №4 ==========
Скорпиус лежал на животе, поставив подбородок на руки и невидящим взглядом уставившись в книгу. Вообще-то чтение лежа он считал плохой привычкой, но сейчас так не хотелось ни идти в библиотеку, ни даже подниматься в гостиную. Из зачарованного окна лился мутный свет, мало похожий на настоящий солнечный, и Малфой вместо чтения думал о том, куда поедет летом. Родители наверняка снова соберутся во Францию…
Мысли беспорядочно метались от воспоминания к воспоминанию, не фокусируясь на чём-то одном. Скорпиус пытался вспомнить, представить самого себя там, в огромном, но уютном особняке на окраине магической части Ниццы – и почему-то не мог. Он словно все время был здесь, в Хогвартсе, и нигде иначе быть просто не мог. Как будто только это место и являлось единственно возможным для него. Забавно, а ведь именно тут он и был белой вороной. Всегда другим. Всегда выделяющимся. И поэтому – всегда не совсем частью этого общества.
Как, кстати, и Поттер, который Джеймс.
Скорпиус передёрнул плечами, словно кто-то мог его видеть и знать, о чём он думает.
Поттер. В связи с Поттером у него назревало всё больше важных вопросов.
Скорпиус почесал нос.
То, как он реагировал на Джеймса, значило, что у него особенно извращенный мозг? Какая-то часть его подчинялась, была более слабой и зависимой, – но в то же время Скорпиус знал, что именно он главнее. Не он жертва. Точнее, он жертва, но только своих желаний.
Это для него определенно было в новинку. Как и понимание того, что любого другого на своём месте он назвал бы геем, со свойственной ему откровенной прямотой.
Значит, он гей?
Для Скорпиуса эта сторона жизни всегда оставалась какой-то пустой и малозначимой. Это Ал постоянно влюблялся, хотел ходить под ручку с девчонкой и исполнять любой её каприз. Малфоя это до поры до времени забавляло, но потом неизменно начинало раздражать: как-то уж слишком жалко приятель выглядел. И неубедительно. Сам Малфой был уверен, что, если уж влюбился бы, ему бы просто крышу сносить начало.
Только влюбляться он не мог и не собирался. Чушь какая – от этого всегда проблемы. Вон, Альбус на этой неделе снова с кислой миной ходил, потому что какая-то гриффиндорка на него обиделась…
Именно в этот момент дверь заскрипела и на пороге возник сам объект его размышлений – Альбус Поттер собственной персоной. Скорпиус рассеянно кивнул ему, не отрываясь от своих дум, и уже даже открыл рот, сам толком не зная, что собирается спросить, – но тот вдруг вздёрнул подбородок и, упав на постель, задвинув полог с такой силой, что чуть не оторвал его.
Скорпиус приподнял брови, удивляясь такому поведению, но комментировать не стал, лишь пожал плечами.
*
Но, как впоследствии оказалось, вчерашняя вспышка младшего Поттера была не результатом случайного приступа дурного настроения – Альбус игнорировал Малфоя весь следующий день, точнее, пытался игнорировать. Для Скорпиуса провести несколько часов без постоянных “дружеских” тычков под рёбра и вечного нелепого бормотания приятеля было почти подарком, поэтому только на первом уроке после обеда он сообразил, что Поттер подозрительно молчалив. Была история магии, а Алу ещё никогда в жизни не удавалось провести её молча, не отвлекаясь и не отвлекая при этом Скорпиуса на что-то постороннее. А в этот раз удалось. Обнаружив, что Поттер ведет конспект, пусть и подрисовывает иногда какие-то штуки на полях, Скорпиус даже задумался – всё ли с другом в порядке. Не мог же Ал, в конце концов, всё ещё дуться на его вчерашнее замечание. Это по меньшей мере смешно!
Заговаривать с ним Скорпиус не стал из принципа, но когда Поттер опоздал на последнее занятие и, неестественно выпрямившись, деревянной походкой прошлёпал мимо, к первой парте, – стало ясно, что комментарии об узколобости и стереотипности мышления его задели. Конкретно так задели. И первым идти на контакт он явно не собирается.
Скорпиус мысленно фыркнул – вот упрямый осел. И чего он добивается? Извинений? Малфои никогда ни у кого не просят прощения, особенно когда правы.
За ужином Альбус демонстративно уселся возле удивлённого этим обстоятельством Томаса Кристалла и на Скорпиуса даже не посмотрел. Тот впервые слегка растерялся, ощущая себя весьма странно: в кои-то веки он мог, наконец, не отвлекаться на поттеровскую возню и его дурацкие розыгрыши, но без них оказалось неожиданно скучно.
Нет, Скорпиус, конечно, прекрасно осознавал, что с Альбусом он почти по-настоящему дружил, а не мирно сосуществовал, как с другими однокурсниками, – но это ведь не должно было значить, что… Скорпиус и сам не знал, “что”. Получается, этот несобранный, порой раздражающий и весьма доставучий Поттер, постоянно находящийся рядом, стал для него уже чем-то очень даже привычным. Он не просто помогал Малфою казаться более нормальным и социализированным в глазах окружающих, меньше выделяться в своем вечном гордом одиночестве, а на самом деле был нужен, что не чувствовать себя… совсем уж одиноко.
Сделав это открытие, Скорпиус недовольно запил его крепким чаем и принялся с преувеличенным вниманием рассматривать беспорядочные капельки на столе. Он сидел в отдалении от остальных, как и обычно, но теперь в одиночку – и впервые чувствовал от этого себя некомфортно. Раньше он спокойно мог оставаться вне группы или без приятеля, и Альбуса в напарники брал в основном для того, чтобы меньше выделяться и привлекать внимание. А вот теперь чувствовал, что этого не хватает.
С Поттером, однозначно, нужно было “мириться”. Мозг против этого слова запротестовал – они ведь и не ссорились! – но и по-другому воспринимать это отказывался.
Малфой кинул быстрый взгляд вправо, оценивая обстановку.
Альбус, видимо, задался целью не отлипать от Кристалла – ещё даже не доев, он побрёл к выходу из зала, едва Томас поднялся на ноги. Того такое настойчивое внимание Поттера, видимо, удивляло и даже настораживало, и он, проходя мимо Малфоя, пристально посмотрел на него, выразительно приподняв брови.
Скорпиус откашлялся.
– Альбус, на минутку, – ровно позвал он. Тот остановился, картинно закатил глаза и со вздохом обернулся, сложив руки на груди. Скорпиус поманил его пальцем, придумывая, как начать разговор. Более глупо, чем в данный момент, он себя ещё в жизни не чувствовал.
Поттер (“младший”, – мысленно уточнил Скорпиус, подчиняясь недавно заведённой дурной привычке конкретизировать, с каким именно Поттером он сейчас общается. Привычка была абсолютно бессмысленна и бесполезна, но избавиться от неё Малфой неожиданно не смог, так и продолжая чисто автоматически добавлять в мыслях “младший” или “старший”, – в зависимости от того, с кем он на данный момент имел дело) уселся на лавку и одарил его внимательным взглядом, в котором явно читалось: “Ну что ещё?”. Скорпиус нахмурился и угрюмо произнёс:
– Мне написала мать, просила удостовериться, что ты прибудешь к нам на Пасхальные каникулы, – она писала ещё на прошлой неделе, но тогда Скорпиусу и в голову не пришло спрашивать об этом Альбуса: разумеется, тот поедет, как же иначе?
Альбус поцокал языком.
– Куда ж я денусь? – почти дружелюбно произнес он. Скорпиус неприязненно передёрнулся – у него возникло стойкое ощущение, что Ал придумывает, как бы от него избавиться. – Только спрашивать-то зачем?
– То есть? – нейтрально переспросил Малфой, и Альбус пожал плечами.
– Мог бы, не знаю, просто поставить перед фактом. Как ты это обычно делаешь, – бросил он почти с досадой. – Как будто тебе нужно дежурную галочку поставить, а не единственного друга в гости пригласить.
Малфой искренне удивился таким словам. Поттер говорил в таком ключе, будто иметь только одного друга было чем-то плохим. Так ведь хлопот меньше, разве нет? Это нормально и рационально.
– Если мне не изменяет память, ты со второго же курса сам напрашивался, – напомнил он. – Так что, тебя и приглашать не надо было.
Альбус медленно выпрямился.
– Напрашивался? – сузив глаза, переспросил он и тряхнул головой. Зло усмехнулся и довольно естественно протянул: – Эй, Малфой, а не спуститься ли тебе с небес на землю? Не хотелось бы тебя расстраивать, но напрашиваться к тебе – к Малфоям – никому в здравом уме в голову бы не пришло!
Скорпиус поджал губы, тоже расправив плечи и скрестив руки на груди.
– У тебя проблемы с тем, что я Малфой? – тихим голосом спросил он и сощурился.
– Нет, с тем, что ты ведёшь себя как чистокровный выскочка, которому все вокруг должны! – сорвался тот. – Считающий себя истиной в последней инстанции. И уверенный, что к мнению окружающих даже прислушиваться не стоит! – Альбус кинул взгляд на с любопытством взирающих на них одноклассников и, понизив голос, торопливо добавил: – Может, это у тебя ограниченная позиция, как у наивного хаффлпафца? Или, может, ты вообще забыл, что в нашей стране Пожиратели и их деятельность, а также их поддержка и защита вне закона?
– Это тут вообще причём?
– “Это тут вообще причём”, – кривляясь, зло передразнил Альбус, и Скорпиус поморщился. – Ещё скажи, что это не ты бросился вчера выгораживать этого сбежавшего гада. Я почитал, – с комично важным видом добавил Поттер, – он не просто “какой-то наркоман”. Он убил целую семью и мучил нескольких магглов!
– Он был слабым бесхарактерным трусом, – ледяным тоном отрезал Скорпиус. – А в Азкабане наверняка окончательно свихнулся.
– Да он и так психованный, иначе бы его не засадили.
– Довольно.
Альбус захлопнул рот, уставившись на Скорпиуса, и упрямо набычился.
– Ты не имеешь права запрещать мне выражать свое мнение!
– А ты не имеешь права оскорблять моих родственников, не зная и половины того, о чём пытаешься судить, – сухим безэмоциональным тоном проговорил Малфой.
Альбус кивнул, как будто это что-то доказывало. Чуть придвинулся и шепнул:
– Когда-нибудь, Скорпиус, это будут не просто слова. Когда-то и ты станешь таким. Ты же Малфой – от тебя ничего, кроме подлости и приверженности всяким таким делам, ожидать нельзя. Ни-че-го. Ты не способен на что-то нормальное и… не знаю – стоящее.
Скорпиус сжал и разжал кулак и поднялся на ноги.
– Рад, что мы это выяснили, – глядя мимо него, коротко кивнул он. Затем развернулся и чеканным шагом направился прочь.
Кровь бежала по венам как никогда быстро, в голове что-то гудело, и Малфой счёл своей удачей то, что ни во что не врезался по дороге.
Никому и никогда ещё не удавалось задеть его, а Альбус…
Скорпиус потряс головой и резко одёрнул галстук.
Никому больше не удастся.
*
Джеймс сидел в старой аудитории. Кое-как умостившись на узком стуле, он, обхватив руками согнутые колени, угрюмо пялился в одну точку. Угораздило же его снова нарваться на грёбаного недоумка Уотсона с его верными тупыми дружками! В последнее время Джеймсу удавалось как-то избегать попадаться им на глаза, но сегодня не повезло, и те снова от души поиздевались над ним. А он-то уже даже успел позабыть это мерзкое чувство беспомощности и унижения, словно рассчитывал, что больше и не вспомнит. Как самонадеянно.
От этого чувства то ли злости на себя, то ли, наоборот, жалости, Джеймс ощущал себя совсем уж неуютно. Он был расстроен и слегка взвинчен, но всё-таки пришёл сюда, на место встречи, и теперь, ожидая Малфоя, растравлял попутно свою обиду, мрачнея всё больше.
Дверь скрипнула, извещая о прибытии Скорпиуса, и Джеймс встрепенулся, вскидывая на вошедшего злой взгляд.
– Какого чёрта ты опаздываешь, Мал… – резко начал он и осёкся, приглядываясь к тому повнимательнее. Дёрганные, а не привычно-плавные движения, поджатые губы, покрасневшее лицо. И растрёпанная причёска вместо неизменной безупречно аккуратной укладки! Довершали картину слегка скособоченная мантия и криво повязанный галстук – и всё это не могло не настораживать и выбивать из колеи. – У тебя что-то случилось? – мгновенно изменившимся тоном участливо спросил Джеймс, подмечая необычную для Скорпиуса нервозность… или злость… или тоже какую-то неясную обиду.
Это было странно, ведь Джеймсу ни разу ещё не доводилось наблюдать за Малфоем хоть какие-то эмоции – тот всегда превосходно умел скрывать все свои чувства. Если они вообще у него были.
Скорпиус проигнорировал вопрос, подходя ближе и падая на соседний стул, как будто появился здесь только затем, чтобы посидеть и тупо помолчать. Скривил губы, нахмурившись и сосредоточенно уставившись в стену.
– Я к кому обращаюсь, Малфой? – повысил голос Джеймс, с трудом напоминая себе, что пришёл не разговоры водить.
Но, хотя настроение и было ни к чёрту, делать сейчас что-либо такое как-то тоже не слишком хотелось. Вид обескураженного и такого, хм, “земного” Скорпиуса неожиданно изменил весь ход его мыслей и желаний, перенастроив их на совершенно другую волну.
– Отвали, – последовал вульгарный и совершенно нетипичный для Малфоя ответ, укрепляя подозрения Джеймса насчёт того, что что-то произошло. Похоже, что Скорпиус был… расстроен?
“Быть. Не. Может.” – мелькнула категоричная мысль. Поттер решительно встал, в два шага пересекая пространство, разделяющее их, и остановился прямо перед Малфоем, который продолжал меланхолично сидеть, поставив локоть на стол и облокотившись подбородком о ладонь. Джеймс прищурился, склонив голову на бок, оценивающе глядя, и слегка похлопал Скорпиуса по щекам.
– Эй, Малфой. Я же вижу, что что-то не так. Что с тобой? Я могу помочь?
– Можешь, – не сразу отозвался тот, по-прежнему не удостаивая его взглядом. – Оставь меня в покое, ради Мордреда.
Но Джеймс чутко уловил в резких словах нечто другое, чем то, что они означали, – возможно, наоборот, желание выговориться и стыд от этого желания. Такого простого и человеческого. Такого неподходящего для идеально-бездушной скотины, каким Малфой всегда так старался себя выставить.
“А Скорпиус Малфой – не такой уж и хладнокровный, – ударило Джеймса внезапное осознание. – Выходит, он… обыкновенный. Нет, ну, конечно, он особенный, с этим не поспоришь, но, всё же, прежде всего он – обычный человек? И у него тоже есть чувства и эмоции…”
Мерлин, как всё странно!
– Малфой, не выделывайся, – посмотрев сверху вниз, тихо произнёс он, впервые в жизни не испытывая в присутствии этого ледяного мальчика привычную неловкость и робость – его непременные спутники при каждом общении с тем. – Расскажи, я же помочь хочу.
– И чем ты можешь помочь, неудачник? – внезапно взорвался Малфой. – Конкретно – чем, Поттер? – он кинул на него взгляд, но вовсе не презрительный и не злой, а будто полный непонятной, совсем детской обиды.
Джеймс опешил от такого взрыва эмоций и растерянно замер, приоткрыв рот. А потом не нашёл ничего лучше, чем вдруг провести ладонью по мягким волосам, спускаясь на скулу. Усмехнулся и вдруг прижал голову Скорпиуса к своему животу.
Малфой трепыхнулся пару раз и затих, не став отстраняться. Джеймс покачал головой и, не став пока больше ни о чём спрашивать, застыл, машинально поглаживая белобрысого по голове и пытаясь осознать происходящее. По правде говоря, всё это напоминало ему бред наркомана под каким-нибудь ядрёным зельем. Скорпиус Малфой – как и всегда! – продолжал его удивлять и выбивать из колеи своим неординарным поведением.
Внезапно мелькнула мысль, что всегда ровный и острый, словно маггловская бритва, Малфой сейчас, наверное, впервые в жизни показал свою слабость, обнажил кусочек души – и перед кем! Перед ним, Джеймсом Поттером! Джеймса неожиданно накрыло волной какой-то идиотской нежности по отношению к ершистому и колючему, но сейчас явно нуждающемуся в утешении слизеринскому засранцу.
– Ну, чего ты, Скорп, – ласково забормотал он, думая о своём. – Что бы у тебя там не стряслось, всё же наладится. Не расстраивайся ты так.
На Скорпиуса его слова, однако, произвели прямо противоположное впечатление: он отпихнул Джеймса и вскинул сузившиеся глаза.
– Что за чушь ты несёшь, Поттер? – знакомые высокомерные нотки медленно, но неуклонно возвращались в его интонацию, но Джеймс только мысленно усмехнулся: как ни крути, а вся та нелепая успокоительная ерунда, которую он только что бормотал этому вредине, принесла свои плоды – его ледышка явно приходил в себя и делал это довольно быстро.
– Утешить хотел, – пожал он плечами. – Ты был расстроен. – Он помолчал и взглянул на исказившееся в недовольной гримасе лицо. – Так и не скажешь, в чём дело? – осторожно закинул он удочку.
– Да ни в чём, – вдруг на удивление без враждебности отозвался Малфой и устало вздохнул. – Обычные разногласия с одним из сокурсников на почве расхождения взглядов на жизнь и несовпадения мнений по некоторым вопросам.
– Сам-то понял, что сказал? – слегка смущённо хмыкнул Джеймс. Иметь дело со странно-мирным Малфоем было ещё более неловко, чем с обычной отвратительной высокомерной сволочью, и это обескураживало.
– Поттер, какой же ты невежа, – закатил глаза тот и слабо улыбнулся. Джеймс так и врос в пол там, где стоял, во все глаза таращась на невиданное зрелище. Он даже тайком ущипнул себя за запястье, чтобы проверить, не сон ли всё это. Но нет, всё было наяву.
“А ему так идёт улыбка, – отстранённо подумалось Джеймсу. – Почему он так редко – то есть, никогда! – не улыбается? – и следом снова, в который раз за этот час, ударила назойливая мысль: – Да что же с Малфоем такое?! Это ненормально!”
Джеймс глубоко вздохнул, стараясь не показать своего смятения и сомнений, чтобы не спугнуть эту загадочную, невиданную прежде, дружелюбную ипостась всегда бесстрастного и заносчивого Малфоёныша.
– Есть такое, – стеснённо улыбнувшись в ответ, согласился Джеймс. Не то чтобы он действительно считал себя тупым или необразованным, но, по здравом размышлении, самокритично признавал, что Малфой уж точно не по годам умнее и гораздо больше интеллектуально развит, нежели он сам. К тому же, тот сегодня настолько странный и завораживающий, что Джеймсу хотелось как можно на дольше продлить это. Ради такого он готов был поступиться гордостью и согласиться даже с откровенным поклёпом, а не то, что со справедливым, в общем-то, замечанием. Почти справедливым.
– Поттер, каким Альбус был в детстве? – неожиданно спросил Скорпиус, не поднимая при этом головы. Джеймс остолбенело захлопал глазами: снова будто удар под дых. Такое ощущение, что Малфой задался целью огорошить его столько раз, сколько вообще возможно, и ещё один – сверх положенного. Ещё немного – и это станет нормой.
– Альбус? – растерянно переспросил он и едва заметно поморщился – говорить об Альбусе сейчас казалось до крайности неуместным и вообще не хотелось. – Почему тебя это интересует?
– Можешь просто ответить на вопрос?
– Ну… – Джеймс замялся, подбирая слова и стараясь задавить внезапно вспыхнувшее внутри неприятное чувство. Будто его вездесущий братец, этот везунчик и любимец отца – и вообще всех вокруг – вдруг тоже появился в этой комнате, беспардонно оттеснив Джеймса в дальний угол и в свойственной ему бестактной манере влез в приватный разговор. – Таким же был, как и сейчас. Неловкий, неуклюжий, смешной. Общительный, весёлый, на метлу как сел с двух лет, так и летал. Отрада мамы с папой.
– А ты – не отрада? – явно маскируя за насмешливым тоном любопытство, осведомился Малфой.
– Нет, – честно ответил Джеймс, стараясь уже ничему не удивляться. – Не отрада, не любимец. Белая ворона и сплошное разочарование. Гей, к тому же, – добавил дрогнувшим голосом – привычное осознание собственной никчёмности в родительских глазах неожиданно больно отозвалось в груди, даже комок к горлу подступил. Он вздохнул, пытаясь справиться с собой и не выглядеть перед Малфоем расклеившимся нытиком. – Не дождаться им от меня внуков, – как можно более невозмутимо закончил он и даже вымучил из себя улыбку. Малфой кинул на него быстрый взгляд и снова отвёл глаза, смотря в стену.
– Значит, его всегда любили и баловали, а тебя нет? – задумчиво уточнил он.
– Примерно так, – кивнул Джеймс, всё больше теряясь и уже ничего не понимая – что за дикий сюр? И тема уж слишком оригинальная. Он болезненно скривился. – Может, мы перестанем говорить об Але? – попросил слегка напряжённо. – Он – не самая моя любимая тема для беседы.
– А о чём тогда говорить? – равнодушно пожал плечами Скорпиус, а когда Джеймс, весьма задетый этим, дёрнулся в попытке отстраниться, внезапно удержал его за руку и снова улыбнулся, повергая в очередной шок.
“А может, он просто выпил? – внезапно подумалось Джеймсу, который, нервно замерев, во все глаза наблюдал за своим явно неадекватным на данный момент собеседником. – Это бы всё объяснило.”
– Поттер, ты такой простак, – усмехнулся тем временем тот, но довольно беззлобно. – Тебя очень легко спровоцировать. Я делаю это постоянно, а ты каждый раз ведёшься, – с некоторым самодовольством заявил он. – Это забавно, – и он вдруг резко поднялся со стула, выпрямляясь перед Джеймсом во весь рост. Посмотрел поплывшим, шальным взглядом – Джеймс даже крепко зажмурился и вновь открыл глаза, не веря увиденному, – а потом сделал совершенно невероятную, на взгляд Поттера вещь: подался чуть вперёд и прижался к его губам. Коротко, всего на пару секунд, и Джеймс от растерянности не успел не то, что ответить, а вообще как-то среагировать, но всё же это был поцелуй.
