Текст книги "Случай в Кошачьей Лощине (СИ)"

Автор книги: Schwesterchen

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 5 страниц)

«А еще камера, – мысленно добавил он. – Надеюсь, Найдо слишком дорожит своим местом, чтобы пытаться меня сожрать под наблюдением».

– Останешься здесь, – продолжил он вслух. – Если он все-таки озвереет, то хоть не двоим достанется.

– Думаешь, получится? – с сомнением протянула Хэйди.

– Если он решит держать язык за зубами, заставить его говорить я не смогу, – признал Фридрих. – Как по мне, исход будет считаться более или менее положительным, если я обойдусь без телесных повреждений…

Он замолк. Хэйди наклонила аккуратно причесанную голову и смотрела в упор.

– Что?

– Вы с ним знакомы? – в лоб спросила она.

Фридрих закатил глаза.

– Бинго. Вместе учились в КДА. Да, я тоже до сих пор не понимаю, как ему удалось это провернуть, но не в этом суть. Он вылетел оттуда очень быстро, и во многом – из-за меня. Сама понимаешь, что теплыми чувствами он ко мне не проникся. Но эту трагическую историю мы обсудим в другой раз, а сейчас скажи, наконец, что у него спрашивать!

Из обстановки в кабинете было мягкое кресло в одном конце, и золотистый пилон на небольшом возвышении – в другом. На порядочном расстоянии. При заказе Фридриха недвусмысленно предупредили, что покупает он именно танец – то есть, никаких лапаний и раздеваний ему не обломится. Подобная расстановка чисто с логической точки зрения казалась Фридриху необычной: в конце концов, если уж кому-то захочется просто полюбоваться пол-дэнсом, этот кто-то скорее пойдет на соответствующее выступление, чем в приватный кабинет ночного клуба. С другой стороны, мысль, что Найдо не зарабатывает на жизнь стриптизом, его радовала. Хотя это уж вообще не его дело…

Выражение лица появившегося на пороге шифтера было бесценно.

В оцепенении он стоял так долго, что Фридрих успел его рассмотреть, увидеть незамеченный раньше пластырь телесного цвета на ухе и признать, что от затюканного мальчишки в Найдо осталось немного. Волосы все так же не желали лежать ровно, но проблемы с осанкой и мышцами улетучились полностью. Издали, на танцполе, он казался гибким и едва не хрупким, вблизи же выглядел куда внушительнее. Опаснее.

– Эй, я за тебя заплатил, – напомнил Фридрих подрагивающим от нервного смеха голосом.

Найдо, вознамерившийся ретироваться, вздрогнул и остановился. Маска потрясения медленно сползала, уступая место так хорошо знакомому затравленному выражению. Видеть такой взгляд у взрослого сильного человека было жалко и неприятно – целых две секунды. Потом Найдо, видимо, сообразил, что школа осталась в прошлом. Тусклое пламя, теплившееся вокруг зрачков, вспыхнуло, напоминая, что забитые котята вырастают и превращаются в хищников.

Мгновенно посерьезнев, Фридрих многозначительно кивнул на не слишком старательно замаскированную камеру. Намек подействовал. С явным усилием потушив кровожадный огонь в глазах, Найдо подошел к пилону и подобрал лежащий рядом пульт.

– Подожди, – сказал Фридрих. – Как ты танцуешь, я уже видел. Я хочу поговорить.

– О чем?

Голос был обычный, разве что казался чуть низковатым для такого молодого возраста.

Фридрих досадливо вздохнул. Что за идиот! Голос и глаза – вот что выдает взрослых шифтеров вернее всего. Манера двигаться тоже – но та хоть не так очевидна и частично маскируется одеждой. Кому-то везет больше, кому-то меньше. Найдо вот посчастливилось обходиться без темных очков: желтизны в глазах многовато, смотрится экзотично, но довольно естественно. И разговаривать на людях он может более или менее свободно. Так какого черта было выбирать занятие, предполагающее почти обнаженное тело и наличие десятков зрителей? Никакого инстинкта самосохранения!

«О твоей дурной башке», – едва не сорвалось с языка.

– О том, что случилось рядом с вашей общиной вчера утром, – подавив соблазн, нейтрально сообщил Фридрих.

Найдо держал пульт, палец продолжал лежать на кнопке. Он в любой момент мог включить музыку, забраться на свой пилон и притвориться глухим.

– Ты не коп.

– Я – нет, но в зале сидит моя знакомая, детектив полиции. Горит желанием пообщаться с тобой в более официальной обстановке. Но, может быть, получится обойтись без этого? Просто ответь на пару вопросов.

Найдо колебался. Фридрих буквально кожей чувствовал его сомнения, но к чему именно они относятся, разобрать не мог. Наконец, шифтер сел, не выпуская пульт, на помост, не без изящества скрестил босые ноги и мрачно уставился на него.

– Ну что ж… про труп ты в курсе, да?

Найдо кивнул.

– Где ты был вчера в районе восьми-девяти утра?

– Гулял, – немедленно отозвался Найдо.

– Где?

– В пустыне. Захотелось проветриться после работы.

– Кто-нибудь может это доказать?

– Несколько десятков кактусов, – очень серьезно сказал Найдо. – Еще видел двоих дятлов на том бело-оранжевом предупреждающем знаке. Они меня наверняка тоже видели. Если поймаете их и спросите…

– Непременно, – сухо пообещал Фридрих. – Как только опознаешь из всей популяции именно ту пару. Значит, алиби у тебя нет.

Найдо, поигрывая пультом, демонстративно зевнул. Фридрих будто наяву увидел сахарно-белые клыки и длинный розовый язык. Пришлось даже головой тряхнуть, чтобы избавиться от наваждения.

– В пустыне со свидетелями туго. Меня в чем-то обвиняют?

– Пока нет, – процедил Фридрих.

– Тогда выметайся. Из-за тебя я вылетел из школы. Не хочу вылететь и отсюда.

– Боюсь, это в один прекрасный день случится и без моего участия, – Фридрих откинулся на спинку кресла, скрестил ладони на колене. – Как только тебя раскроют. Если учесть, в каком… качестве ты здесь работаешь, странно, что этого до сих пор не произошло. Кто-нибудь знает? Администратор? Кто-то из сотрудников?

– Администратор знает. И за год меня никто не раскрыл.

– Уже легче, – пробормотал Фридрих. – Но ненамного. Хочешь парочку сценариев развития событий в случае твоего каминг-аута? Администратор в курсе, это здорово, а остальным он, в случае чего, сможет заткнуть рты? А что насчет клиентуры? Поверь, здесь больше хэйтеров, чем тебе кажется.

Судя по тому, как бережно Найдо отложил пульт, ему очень хотелось запустить им Фридриху в голову.

– До-о-обрый дядюшка Фредди, – голос упал на пару октав, лицо исказилось. Найдо сидел спиной к камере и понимал это – щерился без опаски. – Заботится обо мне. Разумеется, нас куда легче контролировать, когда мы сидим в своей яме, боясь нос высунуть, вырезаем поделки и гоним самогон из кактусов, правда?

– Неправда, – покачал головой Фридрих. – Я не заинтересован в том, чтобы вас контролировать. Просто с учетом имеющихся на данный момент обстоятельств ты поступаешь необдуманно. Есть много других вполне достойных занятий, не подразумевающих такого риска. Я могу помочь что-нибудь подыскать.

– Если хочешь помочь, – прорычал Найдо, – убирайся отсюда и больше не показывайся!

Фридрих промолчал. Некоторое время они сверлили друг друга взглядами, затем синхронно отвели глаза. Фридрих быстро глянул на часы.

– Возвращаясь все-таки к убийству, – неохотно сказал он. – Ты не видел ничего подозрительного? Конро и Конри могли убежать в пустыню. Может, следы…

– Я ничего не знаю, – отрезал Найдо.

– А что ты делал сегодня в Литлтауне?

– Я не буду разговаривать об этом с тобой. Если у полиции есть ко мне вопросы, пусть вызывают официально.

– Потрясающая гражданская сознательность, – пробормотал Фридрих под нос. – К слову, о сознательности. Твоя последняя регистрация была в Айдахо пятнадцать месяцев назад. Пятнадцать! Я не знаю, как ты до сих пор не попался и каких богов благодарить, что у копа не сработал сканер, но это не дело. Раз у тебя нет местной регистрации, то и работаешь ты, выходит, в лучшем случае полулегально. Мне объяснять, чем это грозит?

Найдо молчал, подрагивая верхней губой.

– Если ты так уж дорожишь своей работой, то советую зарегистрироваться. Я так и быть похлопочу по старому знакомству, чтобы на твой длительный перерыв закрыли глаза. Сейчас адрес напишу…

Фридрих достал из нагрудного кармана блокнот и ручку, вырвал листок, нацарапал на нем несколько строк, протянул Найдо и хмыкнул. Прятать бумажку коту было некуда. Разве что в плавки.

– Оставлю здесь, – он положил листок на подлокотник, пытаясь выгнать из воображения соответствующую картинку.

Оставшиеся несколько минут оба молчали. Шифтер с преувеличенным интересом разглядывал стену, Фридрих черкал в блокноте и лениво гадал, где Найдо умудрился освоить начатки пол-дэнса. Понятно, что для заведения уровня «Игни» профессионалом быть ни к чему, а все-таки… Когда время истекло, Фридрих рывком поднялся и сказал через плечо:

– Если начальство вдруг заинтересуется, о чем мы тут болтали, скажи, будто я пытался переманить тебя к себе, а ты стоически хранил преданность родному клубу. Глядишь, зарплату поднимут.

Найдо, осторожно, не вытягивая руки, показал ему средний палец. «Левая… Разве он был левшой?» – удивился Фридрих, пытаясь припомнить, в какой руке Найдо держал пульт, а вслух сказал:

– Обязательно зарегистрируйся. И подумай все-таки над моим советом насчет другой работы.

Найдо задействовал и правую руку.

– А если я оставлю тебе чаевые, ты третью руку отрастишь или плавки снимешь?

Шифтер поперхнулся, а Фридрих, фыркнув, выскочил за дверь.

Атмосфера разительно переменилась: по стенам и полу плясали лазерные вспышки, в колонках гремел поп-дэнс.

– Пустышка, да? – прокричала Хэйди, едва взглянув на его лицо.

Перед ней уже стоял другой бокал – с остатком чего-то зеленого на дне.

– Он утверждает, будто гулял по пустыне, что могут подтвердить кактусы и два дятла, – Фридрих опустился на стул и придвинулся ближе, чтобы не кричать. – О чем-то явно врет или недоговаривает, но о чем именно – трудно сказать. Или просто сильно волнуется.

Хэйди поболтала бокалом.

– Может, надо было мне пойти?

– Он сказал буквально: «Если у полиции есть ко мне вопросы, пусть вызывают официально». Придется, наверное, по-плохому.

– Поймаем за язык. Хочет официально, будет ему официально, – пожала плечами Хэйди. Помолчала и предложила: – Если тебя так беспокоит, что он здесь работает, могу попробовать добыть ордер. Изобразим рейд по выявлению нелегального трудоустройства.

– Потом, если понадобится, – вяло откликнулся Фридрих. – Ему еще, может, убийство навесят. И никаких дополнительных мер принимать не придется.

– Да ты оптимист, бледнолицый брат, – Хэйди сочувственно потрепала его по плечу. – Не убивайся ты так. Ты с ними, как с детьми, возишься. Серьезно.

– Когда каждое такое происшествие грозит обзавестись далеко идущими последствиями, еще и не так будешь возиться, – проворчал Фридрих. – А они и есть дети – в некоторых аспектах. Ладно, брось. Как его в участок приглашать будем?

Хэйди сцепила пальцы.

– Неохота сидеть здесь до утра, – вздохнула она, – но лучше дождаться конца смены и перехватить твоего котяру на улице. Будем брать, пока на виду. А то обыщемся потом.

Она умолкла и посмотрела на пустой пилон, переливающийся в разноцветном свете всеми цветами радуги.

– В машине подождем? Здесь шумно.

– Не любишь тусоваться? – преувеличенно удивился Фридрих, следуя за Хэйди к выходу.

– Нью-эйдж и звуки природы – наше все, – лаконично отозвалась детектив таким тоном, что Фридрих так и не понял, в шутку это или всерьез.

*

В начале шестого утра, когда они успели обсудить пару дюжин фильмов, трижды переругаться, вздремнуть по очереди и выпить по два больших кофе из ближайшего «Серкл-Кей», Хэйди вдруг сказала:

– А если он не захочет с нами ехать? Мало ли что он там ляпнул…

Фридрих оторвал сонный взгляд от затянутых дымкой гор, возвышающихся над низкими крышами.

– Тебе это только сейчас в голову пришло?

Хэйди встряхнулась.

– Да пошел ты…

– Страшнее невыспавшейся тебя только не позавтракавшая ты, – философски проговорил Фридрих, в сотый раз глянув на дверь под угасшими готическими буквами. – И я, если что, не про внешность, так что не надо бить меня томагавком. Купить тебе чего-нибудь пожевать?

– Клуб закрывается в полпятого, – Хэйди в кои-то веки проигнорировала дежурную шутку про томагавк. – Что он там делает? Здесь точно нет служебного выхода?

– Я три раза проверил. Разве что служебное окно.

В эту секунду дверь отворилась, и на пороге появился Найдо в светлых полотняных брюках, синей тенниске и сланцах. Повертев головой, он быстро зашагал вниз по пустынной еще улице, залитой утренним солнцем.

– Как будто учуял… – пробормотала Хэйди, немного выждав и заводя мотор. – Он что, в такую даль пешком мотается?

Фридрих, прищурившись, молчал.

За четверть мили поодаль дорога сворачивала, огибая «Серкл-Кей», и от нее отпочковывалась довольно узкая – только-только машине проехать – песчаная колея, ныряющая в тесное пространство между автомойкой и магазином. В эту подворотню и направлялся Найдо.

– Объедем, – бросила Хэйди. – На той стороне перехватим.

Так они и сделали. Хэйди заглушила мотор возле одинокого тополя – единственного дерева в поле видимости, которое давало приличную тень – и они принялись ждать. Минуты через три оба посмотрели друг на друга с недоумением. А потом Фридрих прислушался и, бросив: «Жди здесь!», рванул дверцу, выпрыгнул из машины и кинулся в подворотню.

Навстречу ему, дико взвизгнув шинами, выехал старый грязно-желтый Форд. Хэйди позже сказала, что до капота оставалось футов девять, но Фридриху показалось, что вывернулся он из-под самых колес. Обдав его жаром, дребезжащий автомобиль в клубах пыли вырулил на дорогу – краем глаза Фридрих заметил собственное отражение, промелькнувшее в тонированном стекле. Разворачиваясь, Форд немного замедлился, пыль чуть улеглась, и только тогда Фридрих увидел толстую веревку, прикрученную к бамперу. И того, кто был на другом конце веревки. По ушам ударил вой полицейской сирены – Хэйди тоже все увидела и попыталась по мере сил спугнуть водителя. Форд, выровнявшись, снова начал набирать скорость.

«Господи, асфальт же…»

Чувствуя отвратительную беспомощность, Фридрих побежал следом, с тоской понимая, что быстро остановить автомобиль на пустой дороге они не смогут. Поблизости не было ни тупиков, ни перекрестков. У Хэйди было, конечно, табельное оружие, но гонки с перестрелками относились, скорее, к разряду полицейских боевиков. Не говоря уже о том, во что превратится в процессе этих гонок волочащийся за Фордом человек. Если он вообще еще жив…

Между тем, словно в тон его мыслям, человеческая фигура на конце веревки принялась «плавиться», меняя очертания, и Фридрих воспрянул духом. Форма зверя давала дополнительные шансы: шкура толще, череп прочнее. А если совсем повезет, веревка соскользнет с лап… Еще сотня отчаянных ярдов – и надежды оправдались. Форд с пустой веревкой, прыгающей по неровному асфальту, исчез за дальним поворотом, а его живой прицеп, прокатившись еще немного по инерции, грудой серого запыленного меха замер возле обочины.

Фридрих подбежал к неподвижному коту, растянувшемуся на боку, и опустился на колени, избегая тем не менее придвигаться вплотную. Сзади подлетела Хэйди.

– Номеров не видел, – выговорил Фридрих, глядя на взъерошенный, слабо вздымающийся бок. – По-моему, их и не было.

На темной морде застыл полуоскал, розовая тряпочка языка касалась асфальта. Кровь на голубоватой шерсти, припорошенной белой пылью, казалась черной и липкой.

– Сволочи, – пробормотала Хэйди и, потянувшись, зачем-то смахнула песок с выпирающей из-под кожи острой лопатки.

– Не трогай, – предупредил Фридрих, с усилием сбрасывая оцепенение. – Лучше отойди подальше. И не подходи пока.

«Потому что если он очнется и отмахнется рукой, можно заработать максимум фингал. А если лапой – пол-лица долой». Но вслух он этого не сказал. Мысли летели вскачь. Не допустить лишних свидетелей. Улица еще пустовала, но надеяться, что так останется надолго, не стоило. Шансы, что воющая едва ли не под окнами сирена никого не разбудила, были невелики. Да и время не такое уж раннее. А если кот не очнется в ближайшие минуты? Вызывать специальный фургон – долго. Перевозить самим – слишком опасно…

Тут слабый звук дыхания изменился, и Фридрих, вынырнув из задумчивости, вскочил и поспешно отошел, на всякий случай оттесняя Хэйди еще дальше. Свернувшийся кольцом хвост дрогнул. Язык исчез в пасти. Из груди вырвался странный глубокий стонуще-рычащий звук.

– Найдо, – позвал Фридрих, ступив на шаг вперед. – Превращайся.

Белые щели закаченных глаз расширились и вспыхнули янтарным.

– Превращайся, – повторил Фридрих, готовый в любой момент отпрыгнуть. – Оборачивайся.

Еще один негромкий стон – и очертания снова поплыли.

Переведя дух, Фридрих повернулся к Хэйди.

– У тебя в машине есть плед? И аптечку принеси.

– Я собрала одежду, – сообщила Хэйди, садясь за руль. – Бросила в багажник. Вряд ли она ему понадобится, там сплошные окровавленные лохмотья. Шлепанцы сзади под сиденьем.

– Поэтому они и не носят джинсы, – не совсем впопад сообщил Фридрих, в зеркало заднего вида поглядывая на кокон из зеленого пледа на заднем сиденье.

Ему запоздало пришло в голову, как неразумно было приказывать Найдо превращаться, не проверив, все ли у него в порядке с костями.

– И белье, видимо, тоже, – ляпнула Хэйди.

Фридрих хмыкнул.

Парализующий ужас первых минут прошел. Как показал короткий осмотр, живого места на Найдо осталось немного – особенно пострадала спина, где кожа оказалась буквально стесана. Затылку тоже досталось, вдобавок Фридрих полагал, что в подворотне Найдо порядочно огрели по голове. Несколько вырванных ногтей, подозрительно вспухший палец на правой руке, следы веревок на щиколотках. Но каких-то явных крупных травм Фридрих не нашел. И к машине Найдо шел сам, пусть и не слишком уверенно. Правда, упорное молчание, неожиданная покорность и слегка блуждающий взгляд настораживали.

– По-моему, у него сотрясение, – глубокомысленно заметила Хэйди, заводя мотор. – Куда едем?

Фридрих задумался. В Китти-Холлоу Найдо, конечно, подлатали бы. Всяческие мелкие повреждения шифтеры лечили отлично. Но рентгеновского аппарата, например, у них не было. Как и возможности быстро вызвать подмогу, если что. Кроме того, Фридриху не хотелось упускать Найдо из виду – потенциальный свидетель как-никак. Специализированной клиники при Офисе не имелось: упущение, конечно, и над этим велась работа… если бы еще шифтеры позволяли себя исследовать. Так или иначе, пересидеть некоторое время в Офисе можно было, но серьезной врачебной помощи, не говоря уже о диагностике, там оказать не могли. Обычные клиники отпадали по известным причинам – а также из-за просроченной, чтоб ее, регистрации. Хотя…

– Давай на Норт Парк Авеню, – сказал он.

– А что там? – нахмурилась Хэйди, вспоминая.

– Приют с медицинским кабинетом, – Фридрих подставил лицо дующему из окна теплому ветру. – И знакомый доктор. Познакомился, когда собирал…

– Материалы для статьи, – продолжила Хэйди. – Тебя послушать, так половина местной печатной прессы должна быть по твоим материалам.

Фридрих хмыкнул.

– Собираешь всегда больше, чем используешь. Зато обрастаешь полезными знакомствами.

– Угу. Помнится, в Святой Марии ты такое полезное знакомство завел, что тебя всем миром спасали.

– Я же не знал, что встречу психа в кардиологическом отделении, – в сотый, наверное, раз оскорбился Фридрих. – Мне всего-то нужна была какая-нибудь тихая бабулька, оправляющаяся после сердечного приступа.

– А попался буйный шизофреник, – хихикнула Хэйди.

Разговор увял, едва завязавшись, но и молчать было невыносимо. Фридрих ерзал на сиденье и каждые несколько секунд посматривал на неподвижный зеленый кокон.

– Фред, успокойся, – не выдержала, в конце концов, Хэйди. – У него кишки не вываливаются, мозги остались в голове, не на песке, и кровью он не истекает… ну, если и истекает, то умеренно. А ты сидишь, как на похоронах.

– Кто бы говорил, – с натужным юмором ответил Фридрих. – Сама над ним стояла, как Симба над Муфасой. Я чуть не прослезился.

– Придурок, – буркнула Хэйди. Потом помедлила, словно сомневалась, тактично ли спрашивать, и все-таки спросила: – Что у него на животе было? Чуть повыше задней лапы? Такая странная складка.

– Сумка, – лаконично сказал Фридрих. – А ты не знала, что ли?

Хэйди аж поперхнулась.

– Они сумчатые?

– Если называть кого-то сумчатым только по признаку наличия сумки, то ты тоже сумчатая, – с удовольствием припечатал Фридрих. – С биологической точки зрения они, как и люди, плацентарные млекопитающие. В смысле, у настоящих сумчатых детеныши рождаются недоразвитыми и растут в сумке. А у них… просто есть сумка. В принципе новорожденного туда запихнуть можно, но это будет неудобно. И незачем. Молочных желез там нет. Обычный меховой карман.

– Ааа, – протянула Хэйди. – Для чего тогда сумка?

– Для того же, для чего и тебе. Туда можно что-нибудь положить. Например, шорты и рубашку. Превратился, зубами одежду в сумку положил, добежал, куда надо, одежду выложил, превратился, оделся, пошел гулять. Правда, если оборачиваться надо срочно и не успеваешь все вытащить, оно окажется на земле. Так что хрупкие и бьющиеся предметы отпадают. Собственно, система чипирования в связи с этой особенностью и появилась. На ранних этапах пытались вводить идентификационные карточки, но их ведь с собой носить надо. Слишком часто терялись.

– Понятно.

Фридрих ехидно покосился на нее.

– Пробел в знаниях, детектив Сандерс. Ай-ай-ай, нехорошо.

– Устройся в университет лекции читать, – огрызнулась та. – У тебя, я смотрю, неплохо получается.

– Курсы шифтероведения? – вздохнул Фридрих. – Шутки шутками, а иногда мне кажется, что широкой общественности они бы не помешали. Вот что ты, например, знаешь о затмении?

– Нууу, это когда они… – Хэйди повертела пальцем у виска.

– Исчерпывающий ответ, – съехидничал Фридрих. – А подробнее?

– Когда они шатаются по округе, ничего не соображая, а потом долго не могут перекинуться в человеческую форму, – сердито расшифровала детектив.

– Так-то лучше. А ты знала, что затмение никогда не случается у котят, не достигших половой зрелости? И что оно может продолжаться свыше трех часов? И что затмение за пределами Лощины наблюдается во много раз чаще, чем в самой Лощине, причем мы до сих пор не можем выяснить, почему…

– Это все очень интересно, профессор, – перебила Хэйди, – но мне другое любопытно. Вот всякие там раны, они ведь переходят с одной формы на другую.

– Ну.

– И я всегда гадала…

Тут Фридрих, несмотря на далеко не радужный настрой, начал кусать губы, сдерживая рвущийся на волю смех. А Хэйди, не догадываясь о его потугах, продолжала вещать

– …никак не могу взять в толк, куда будут деваться раны с хвоста? То есть, в человеческой форме его нет, тогда получается…

Фридрих закрыл лицо рукой и расхохотался. Даже зеленый кокон на заднем сиденье слегка затрясся, издавая подозрительные фыркающие звуки (из чего Фридрих заключил, что Найдо их разговор слушает и понимает, что было, несомненно, хорошим знаком).

– Что? – возмутилась Хэйди. – Чего ты… вы ржете? Я серьезно! Это что, какая-то внутренняя шутка?

Фридрих, вытирая выступившие на глазах слезы, только отмахнулся. Так или иначе, эпизод здорово разрядил атмосферу, сделав последние минуты пути вполне терпимыми.

– Тут, да? – Хэйди припарковалась возле боковой стороны одноэтажного, довольно длинного здания, покрашенного в неприметный кирпичный цвет. – О, как раз в тему.

Фридрих проследил направление ее взгляда: детектив смотрела на пристроившуюся неподалеку заправку, где большими красными буквами на белом фоне значилось: «Джеттс Уайлдкэт».

– Угу, – Фридриха снова начало потряхивать. – Зайдешь со мной, а там посмотрим, ладно?

Найдо все так же покорно дал себя вывести: вдел ноги в подсунутые сланцы и побрел за Фридрихом, волоча край пледа по нагревшейся уже плитке. Хэйди держалась позади.

– Надеюсь, Дон еще не ушел, – пробормотал Фридрих, распахивая дверь.

В холле царила полутьма и слабо пахло чем-то съестным. Только за стойкой, где уткнулась в газету пожилая негритянка с бейджем на цветастой блузке, горела лампа. На широком диване у стены была свалена груда разнокалиберного тряпья. Во всяком случае, Фридрих думал, что это тряпье, пока груда не всхрапнула и не зашевелилась.

– Не думал, что у них такая нехватка мест, – пробормотал он и повернулся к стойке. – Доброе утро, Сара, Дональд у себя?

Негритянка, не отрываясь от газеты, что-то утвердительно промычала.

– Ага, спасибо, – Фридрих направился к одному из совсем уж темных коридоров. – Под ноги смотрите, тут всякое может попасться… Особенно с утра пораньше.

– Например? – напряженно уточнила Хэйди.

– Только не делай вид, будто никогда не была в таких местах. Все. От блевотины до полудикой овчарки, которой в помещение вроде бы нельзя, а снаружи оставлять жалко.

Хэйди промолчала, но так выразительно, что у Фридриха зачесалась спина.

Тем временем очередной поворот неожиданно кончился тупиком, вернее дверью – обычной дверью, без вывески или прочих опознавательных знаков. Фридрих повернул ручку, и они ступили в… смотровую. Вспыхнул свет – от стерильной белизны, разительно контрастирующей с полумраком коридора, Фридрих зажмурился. Еще через секунду дверь возле огромного застекленного шкафа распахнулась, и на пороге появился немолодой худощавый мужчина в светло-синей форме. По сравнению с белыми стенами его кожа выглядела почти эбонитовой. Лысая голова блестела, словно начищенная ваксой. Нос казался слишком большим для лица.

– Здравствуйте, мисс. Доброе утро, Фред, – пробурчал он, снимая очки и протирая усталые, с желтоватыми белками и набрякшими веками глаза. – Так и знал, что ты когда-нибудь кого-нибудь собьешь.

– Я вожу очень аккуратно. А ты, судя по радушному тону, собирался уходить, – сказал Фридрих.

– Угу. Что с ним?

– Приятели предложили подвезти, – плоско проговорил Фридрих. – Но забыли посадить в салон. Проволокли по асфальту ярдов двести-двести пятьдесят. И по голове, кажется, ударили.

– Замечательно, – фыркнул Дональд, снова водружая очки на свой примечательный нос. – Он сам стоять не может, или боишься, что убежит? Садись на стол, парень. И скидывай эту тряпку. А вы, мисс, что…

Он запнулся на середине фразы и, прищурившись, уставился на Найдо. Тот, продолжая кутаться в плед, ерзал на твердом столе, пытаясь, очевидно, найти позу, сидеть в которой было бы не слишком больно.

– Минутку…

Дональд буквально в два шага одолел расстояние до стола, не церемонясь, схватил Найдо за подбородок, заставляя поднять голову, и коротко заглянул в глаза. Потом так же стремительно отступил.

– Фред, паршивец ты эдакий…

– Что, Дон?

– На кой черт ты притащил сюда…

– Мне больше некуда было его тащить, – перебил Фридрих. – У него с регистрацией проблемы.

Дональд так яростно затряс головой, что очки удержались у него на носу разве что чудом.

– Фред, ты знаешь, как я к ним отношусь!

– Должок, – многозначительно напомнил Фридрих.

– Вот именно, должок! А эта тварь, – Дональд ткнул пальцем в сторону Найдо, – тянет на целый должище!

Хэйди, которая, сверкая глазами, слушала этот разговор, не выдержала и кашлянула. Дональд сердито воззрился на нее.

– У вас с лицензией все в порядке? – подчеркнуто вежливо осведомилась детектив, вертя в пальцах значок.

– Представьте себе! – осклабился Дональд. – И нечего меня шантажировать, мисс. Что вы вообще здесь делаете?

– Иди в машину, – краем рта проговорил Фридрих. И, поймав разъяренный взгляд, добавил: – Пожалуйста.

Хэйди, хмыкнув, развернулась так резко, что коса взлетела над спиной, и исчезла в коридоре. По всему видно было, что искушение грохнуть дверью она переборола с трудом.

– Дон, – примирительно протянул Фридрих. – Прошу. Я не стал бы тебя беспокоить без крайней необходимости. Давай услуга за услугу. У меня есть кое-какие связи, может, надо что-то приобрести или…

Выдумывая аргументы, Фридрих с беспокойством поглядывал на Найдо. Тот с его болезненной гордостью вполне мог среагировать на происходящее неадекватно. Но шифтер сидел, не двигаясь, нахохлившийся, посеревший, с закрытыми глазами. Фридрих беззвучно выругался. Куда же еще можно податься…

– Не спать! – рявкнул Дональд у него над ухом.

Фридрих вздрогнул, не сразу поняв, что обращаются не к нему.

– Не спать, – повторил Дональд, подходя к столу. – И я, кажется, уже говорил снять тряпку!

– Спасибо, – искренне сказал Фридрих.

– Теперь за тобой должок, – буркнул Дональд. – И не вздумай уходить! Стой рядом! Если он что-нибудь выкинет, виноват будешь ты. Эти ребята и на здоровую голову не слишком вменяемые, а уж на ушибленную… Как его зовут?

– Найдо.

– Так, Найдо, смотри на меня. На меня, говорю, смотри! Потеря сознания, рвота были? А с ухом у тебя что?

*

– Позвоночник и череп целы. Ребра просто ушиблены, палец тоже, но превращаться в ближайшие два-три дня не рекомендую, – скороговоркой перечислял Дональд, моя руки. – Ссадины обработал, голову перевязал. Повязку сменишь сегодня вечером или завтра утром… это я тебе, Фред. Колоть ничего не буду – не знаю, как на них наши препараты действуют.

Он развернулся, сдернул с вешалки крошечное белое полотенце и задумчиво добавил:

– Хотя укол от столбняка не помешал бы.

– Может, сделать? – заикнулся Фридрих.

Дональд смерил его саркастическим взглядом.

– Откуда мне знать, что он острый аллергический ответ не выдаст? Если уж на то пошло, я даже не знаю, бывает ли у них столбняк. Я, слава Богу, с этим племенем не каждый день вижусь. Реже, чем с застегнутыми веками.

– Какими-какими веками? – начал было переспрашивать Фридрих, но быстро передумал.

– Я не закончил. Легкая кровопотеря и сотрясение второй степени. Я бы посоветовал постельный режим суток на трое… – Дональд с сомнением покосился на Найдо. – Или хотя бы избегать резких движений и больше не биться головой. Всё. Если что-то пойдет не так, Фред, так и быть, звони. Этот вроде смирный.

– В том и дело, что обычно он совсем не смирный, – неохотно сказал Фридрих. – Это меня и беспокоит.

Дональд закатил глаза и без лишних слов выпроводил их из кабинета.

В приюте они пробыли не так уж долго, до полудня все еще оставалась пара часов, но жара навалилась такая, будто Фридрих нырнул в котел с горячим супом. В этой части города, более урбанизированной, чем привычные Фридриху окраины, температура держалась градусов на пять выше. Он все чаще удивлялся, зачем настойчиво цепляется за этот пустынный ад, почему не переедет куда-нибудь севернее, да хоть в родной Айдахо. В конце концов, отделение ОВЗШ есть и там. Но вот же.

Хэйди молча толкнула дверцу, позволяя Фридриху сесть рядом. Сердилась она как будто меньше.

– Мне теперь объясняться, зачем я врубала сигналку, – проворчала она, выплескивая остаточную злость.

– Скажи, перепутала с радио, – посоветовал Фридрих со вздохом наслаждения.