Текст книги "Случай в Кошачьей Лощине (СИ)"

Автор книги: Schwesterchen

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 5 страниц)

У нее была чистая оливковая кожа, блестящие глаза и голос с легкой хрипотцой.

– Но…

– А теперь умножь минутку на это, – Хэйди картинным жестом указала на людской муравейник.

Фридрих решил не развивать тему.

– У вас сегодня немного… суетливо, – согласился он.

– Немного! – мрачно выпалила Хэйди. – Это все погода. Чертова жара. Народ как с цепи сорвался… Прикинь, за прошедшую неделю одних мелких хулиганств…

– Но ты же меня не из-за мелкого хулиганства позвала?

Он бы дал ей выговориться, но на душе было слишком тревожно, а от неизвестности делалось еще хуже.

– Нет, – вздохнула Хэйди. – Из-за трупа. Который образовался рядом с Кошачьей Лощиной вчера около десяти утра. В буквальном смысле рядом – футах в двухстах от лестницы.

Фридриху захотелось впечататься носом в стол. А потом провалиться под землю. Желание это, наверное, отразилось у него на лице, потому что детектив сочувственно потрепала его по руке

– Вот-вот, а каково нам? И без того запарка. Только проблем с котами для полного счастья не хватает.

– Кто вас вызвал? – пробормотал Фридрих, разглядывая появившиеся на мониторе фотографии.

Тело лежало на желтой земле, прожаренной солнцем до состояния припорошенного пылью камня. Белый мужчина лет сорока – ничком, повернув голову набок, уткнувшись носом в редкий кустик низкорослой травы. Что-то на снимках казалось странным, но Фридрих, слишком огорченный произошедшим, пока не мог уловить, что именно.

– Оливер МакКелли. Он…

– Оливер? – перебил Фридрих. – Хозяин «Маленького Кактуса»? Он же…

– Да, знаю, – нетерпеливо сказала Хэйди. – За него говорила жена, но тело нашел он. Примерно через два часа после наступления смерти трупа… Тьфу, в общем, ты понял. Пошел отнести какие-то заказы, наткнулся на сюрприз.

– Бедняга, – пробормотал Фридрих. – В его возрасте такие потрясения…

– Крепкий старикан, еще меня переживет, – отмахнулась Хэйди.

Слышать такие заявления от пышущей красотой и здоровьем молодой женщины было странно. Впрочем, учитывая специфику профессии… На ум пришла статистика гибели полицейских при исполнении служебных обязанностей, а когда Фридрих решительно выгнал ее из головы, непредсказуемый взрыв ассоциаций привел к озарению.

– Кровь, – выпалил Фридрих. – Крови нет. У него целое горло.

– Дошло, – довольно кивнула Хэйди. – Горло у него и правда целое, а кровь есть, только немного, что типично для ранений сердца.

– То есть, его…

– Очень метко пырнули ножом. Одного удара хватило.

Фридрих подгреб к себе стул и сел: от облегчения подкосились ноги. Мир сразу сделался ярче, тупая головная боль, сверлившая виски весь путь, стихла, кондиционированный воздух приятно холодил взмокшую кожу.

– Это не шифтер, – сказал он. – Они не убивают в человеческом обличье.

– Мы тоже так подумали, – согласилась Хэйди. – Но некоторые сомневаются. Считают, что мог и найтись уникум…

– Теоретически, – протянул Фридрих с изрядной долей скепсиса. – Минутку, если убийца не шифтер, то причем тут я? Из-за места?

– Ладно, – Хэйди подтянула второй стул. – Не буду тебя мучить, расскажу, что знаем. В общем, явных свидетелей нет. Следов нет – если в этой пыли что и было, все ветром сдуло. Только парочка среди кактусов, вот здесь, видишь? Следы принадлежат нашему трупу. Судя по всему, он некоторое время там прятался, пока еще не был трупом. Хороших отпечатков тоже нет. И орудие преступления мы не нашли. Зато обнаружили…

Она выдержала театральную паузу.

– Мешок и перчатки. Толстые, кожаные, в таких бродячих собак отлавливают. Мешок лежал в стороне, сложенный. А перчатки разбросаны, видно, что снимали сильно в спешке. На перчатках шерстинки и свежие царапины от когтей. Маленьких когтей.

– Другими словами, – проговорил Фридрих, – наш труп вздумал раздобыть котенка и почти преуспел, но кто-то ему активно помешал в самый интересный момент. Чтобы удобнее было отбиваться, он бросил и жертву, и перчатки.

– У нашего трупа впечатляющий послужной список, – кивнула Хэйди. – Такому пойти на киднеппинг – раз плюнуть. Его пикап был примерно в миле, на дороге, и бутылка метилтрихлорида на заднем сиденье…

– Бутылка чего? Хэйди, раньше ты так не ругалась. Тебе эксперты совсем голову задурили?

– И не говори, – хмыкнула детектив. – Короче, хлороформ там был. Небось, собирался усыпить, чтоб не дергались. Что до моего мнения, так этот парень… или не парень… в общем, человек, который его прикончил, сделал благое дело. Но закон есть закон. Мы пообщались с этим их жутким старостой. Старик молчит как русский партизан. Только сказал, что если бы кто-то из его людей что-то видел, то сразу бы сообщил. Ему можно верить?

– Обычно да, – осторожно сказал Фридрих. – Он довольно искренен. Если, конечно, какие-то серьезные интересы не требуют обратного.

– Ну да, интересы, – фыркнула Хэйди. – А все-таки, я с трудом представляю, как можно выманить детей из закрытой общины. А тем более приманить на расстояние вытянутой руки. Они же там все такие недотроги.

– Котята любопытны, – пожал плечами Фридрих. – Им запрещают даже на лестницу соваться, не то что подходить к посторонним, но это же дети. Мы своим тоже запрещаем конфеты у незнакомцев брать и в чужие машины садиться, а толку? Обратитесь к старосте еще раз, пусть родители поспрашивают котят. Они, может, молчат, боятся, что накажут за то, что сбежали наверх, но если надавить…

– Их никто не видел со вчерашнего утра.

Чувствуя, как снова падает сердце, Фридрих поднял глаза.

– Кого?

– Конро и Конри Лейзо, – вздохнула Хэйди. – Алао Грэйн подал официальное заявление.

Фридрих знал их. Брат и сестра, погодки: Конро – шесть, Конри – пять. Рыжие, как апельсин. И похожие, как близнецы, и в человеческом облике. А уж в зверином – почти не отличить. Только Конро чуть крупнее, а у Конри темное пятно горошиной на правом ухе.

– Они тридцать с лишним часов числятся в розыске, а я узнаю об этом только сейчас? – с нехорошим удивлением осведомился Фридрих. – Может, следовало с этого и начать?

И желательно часов на тридцать раньше. Как же это? И ведь из Офиса никто не звонил…

– Успокойся, ковбой, – подняла руки Хэйди. – Заявление они подали полчаса назад. Я сразу позвонила тебе и в ваш Офис.

– Долго ждали…

– И это наводит на мысли. Либо они нам не доверяют, либо…

Хэйди замолчала, и Фридрих продолжил ее мысль:

– Решили сперва попробовать своими силами. И пробовали подозрительно долго. Считаешь, котята могут что-то нам рассказать?

– Что-то для них нежелательное, – понизила голос Хэйди. – А потом поняли, что дело плохо, и решили, что дети дороже.

– Это всего лишь версия, – предупредил Фридрих, глядя на слишком уж довольное лицо метиски. – Честно говоря, не слишком убедительная. Я вообще удивлен, что они к вам обратились, да еще напрямую, не через нас.

– У меня еще одна есть, – сказала Хэйди. – Как насчет того, что они специально спрятали детей, чтобы те ничего лишнего не ляпнули?

– И подали в розыск? Нет, чушь. Слишком сложно. Малышей ведь без взрослых не допрашивают. Касси, их мать, промыла бы им мозги, и котята бы вам ничего не сказали, вот и все. В любом случае, надо их искать. Я заеду в Китти-Холлоу, постараюсь вытянуть из старика Алао что-нибудь еще.

– Привлечем ваших, сформируем поисковый отряд, это сто процентов, – сказала Хэйди. – Я бы попробовала выбить вертолет, но сам понимаешь…

Фридрих понимал. И сказал с нарочитым легкомыслием:

– Даю девяносто восемь из ста, что они будут идти зверями и не по дороге. У них окрас маскировочный, а если они еще и перемажутся, с воздуха их черта с два разглядишь. К тому же злой дядя попытался запихнуть их в мешок. Сомневаюсь, что они станут залезать на пятиметровый кактус и махать руками.

– Не слишком-то удобные объекты для поиска, – удрученно согласилась Хэйди. – Они могли с перепугу убежать не домой, а в другую сторону?

– Запросто.

– А почему не вернулись?

Фридрих пожал плечами.

– Заблудились. Спрятались в укромном месте и боятся вылезать. Выскочили на дорогу и попали под машину. Их кто-то поймал. Мне ли рассказывать тебе, что может случиться с маленькими детьми, гуляющими без присмотра?

– Касательно двух последних вариантов можно было бы привлечь общественность, но тут я совсем не уверена. Смерть Руди Баррена сама по себе вряд ли кого-то взволнует. Ублюдок был одиночкой. К тому же место пустынное, и МакКелли не болтун…

– Это точно, – не удержался от усмешки Фридрих.

– Но шумиха вокруг детей может, во-первых, привлечь хэйтеров, – продолжала Хэйди, – во-вторых, вывести прессу на эту историю с убийством. Кое-кто не посмотрит, что Руди преступник, и убили его, скорее всего, не коты. Им будет достаточно слов «убийство» и «Кошачья Лощина», стоящих рядом. Нам тут и без второго карательного похода жарко.

– Смерть в Кошачьей Лощине, – продекламировал Фридрих. – Весьма соблазнительный заголовок. Я бы клюнул.

И уже серьезнее сказал:

– Дилемма.

– Подожду, что скажет начальство, – решила Хэйди. – Но, думается мне, они выберут меньшее зло. Двое нечеловеческих детей или гражданские беспорядки…

Фридрих поджал губы и встал.

– Давай будем оптимистами. Надеюсь, они всего лишь заблудились. Тогда у них есть шанс продержаться довольно долго. Еду они себе поймают, с водой, конечно, хуже, но на крови некоторое время протянут. Главное, чтобы не поранились и не попались койотам.

– Или нервным вооруженным туристам, – глубокомысленно добавила Хэйди. – Жаль, у нас собак нету. Хотя что это я… Времени-то сколько прошло.

– Уверен, по запаху коты и сами искали.

– Так у собак все равно чутье лучше. Ладно, ступай с миром, мой бледнолицый брат. Да поможет тебе Маниту[1].

– Вадоу[2], – мстительно отозвался Фридрих и под вопль: «Я не чероки!» поспешно вымелся из участка

*

Солнце почти закатилось за горизонт, немного похолодало. По томно-розовому небу плыло одинокое облачко, всем своим видом показывая, что оказалось здесь совершенно случайно, и завтра будет такой же адский день. Кактусы темными причудливыми силуэтами темнели в прозрачных сумерках, розовели облитые заходящим солнцем горы. Где-то вдали тявкал койот. Фридриху стало жутковато. Обычно он не ходил здесь в такое время суток. Ощущение еще больше усилилось, когда над головой закричала птица – пронзительно и настойчиво. Фридрих ускорил шаги и вздохнул с облегчением, заметив мелькнувший поодаль огонек.

Непонятно, о чем думал владелец, выбирая местечко для своего заведения – кафе с непритязательным названием «Литл кэктэс». Всего в полумиле находилась Китти-Холлоу, Кошачья Лощина, и понятно, что такую близость к потенциально опасному месту люди не слишком жаловали. Шифтеры тоже не баловали «Кактус» своим присутствием. Да, это был едва ли не единственный пункт связи: электричества, следовательно, компьютеров и телефонов, шифтеры не признавали, людей на свою территорию пускали крайне неохотно – а из кафе можно было позвонить, и на углу торчал проржавевший почтовый ящик без надписей, где можно было оставить послание. Но вот по прямому назначению кафе оборотни использовали редко. Не потому, что опасались встретить там людей – просто предпочитали есть дома. А уж если что-то праздновать – то вместе. Вся община в кафе бы не влезла. В результате Фридрих, который аккуратно навещал Лощину дважды в неделю и завтракал в «Кактусе», никогда не видел там больше трех посетителей за раз. Кафе, тем не менее, держалось на плаву. Не иначе как чудом.

По вечерам Фридриху здесь бывать еще не приходилось. Что ж, все когда-нибудь случается впервые. Он бы зашел перекусить (лимонный пирог там подавали отменный), однако дело предстояло довольно срочное. Не хотелось откладывать. Может, на обратном пути… Тем не менее, Фридрих решил повидаться с хозяином. Скорее всего, тот сообщил все, что знал, полиции и едва ли вспомнит что-то еще, но поздороваться не повредит.

Звякнул колокольчик. Фридрих открыл дверь и невольно задержался на пороге: на мгновение появилась абсурдная мысль, что он не туда попал. «Кактус», довольно таки захудалый днем, ночью приобрел неожиданные романтичные нотки. Полумрак скрыл порядком обшарпанные стены, облагородил ветхую мебель. На каждом столике горела свеча, и разноцветные блики прыгали на бутылках в баре. В колонках древнего магнитофона играли «Scorpions». Фридрих тряхнул головой и решительно шагнул вперед. Ни одного человека за столиками не было, а значит, он все-таки пришел по назначению.

Кафе содержали Оливер МакКелли – глухонемой ирландец лет шестидесяти пяти – и Белла, его жена. Белла была двадцатью годами моложе мужа и говорить могла, но рядом с супругом, очевидно, отвыкла. Обычно она тенью появлялась в зале, приносила заказ, обменивалась с МакКелли загадочными жестами и снова исчезала в кухне.

– Привет, Оливер, – Фридрих остановился возле высокого стула. – Что, все никак не разоришься?

МакКелли пошевелил желтоватыми усами и прищурился. Фридрих подумал, что в неверном свете ему, наверное, нелегко читать по губам. Впрочем, фразу эту Фридрих повторял дважды в неделю уже без малого три года, так что старику можно было не слишком напрягаться. Расплывшись в улыбке, МакКелли кивнул и развел руками, словно бы сожалея. Мол, хотел бы обанкротиться, да не получается. Выглядел он… как всегда. Перенесенный стресс на нем, кажется, не сказался – и слава Богу. Хэйди верно говорила – крепкий старикан.

– Эээ, сочувствую насчет сегодняшней находки.

Оливер пожал плечами. Мол, ничего особенного. Трупом меньше, трупом больше.

– Ты воевал? – вдруг озарило Фридриха.

Старик кивнул и корявыми сухими пальцами оттянул кончики глаз к вискам.

– Вьетнам, – озвучил Фридрих. – Ясно…

Надо же. Сколько лет, казалось бы, знакомы, а он не знал.

Оливер щелкнул ногтем по ободку стоящего на стойке стакана и посмотрел вопросительно.

– Нет, прости, не сейчас. К котам по важному делу… сам понимаешь. Может, позже.

Если он, конечно, не выяснит чего-то такого, что придется все бросать и куда-нибудь лететь на ночь глядя.

Из подсобного помещения выскользнула Белла в белоснежном фартуке. Фридрих вздрогнул от неожиданности: эта крепкая светловолосая толстушка двигалась на удивление легко и тихо для своих габаритов. Улыбнувшись Фридриху, она повернулась к мужу, и спустя мгновение оба, полностью потеряв к посетителю интерес, завели бурный разговор на языке жестов. Несколько секунд Фридрих наблюдал за движениями их рук: его всегда завораживал этот почти ощутимый поток информации, который он не умел воспринимать – потом встряхнулся и вышел в душноватую ночь.

Спускаться в почти кромешной тьме по неровным каменным ступеням оказалось тем еще приключением. С тоской поглядывая на пятнышко костра внизу – кажется, во дворе старосты – Фридрих с черепашьей скоростью одолевал спуск, пробуя ногой каждую ступень. Интересно, что скажет Алао, если посоветовать ему приладить к лестнице перила? Да, перил здесь не было, зато были две десятифутовые карнегии у подножия. Они ошеломляли своей симметричностью, словно отражали друг друга. Помимо формы, кактусы имели еще одну особенность: их толстая кожура была усыпана округлыми темными пятнами, здорово – особенно издали – напоминающими глаза. Фридрих понятия не имел, болячка ли это или какая-то мутация, но вреда карнегиям странная расцветка вроде бы не приносила, а шифтеры относились к ним трепетно, считая кактусы стражами, зоркими и неусыпными, призванными не пускать в общину зло. Не то чтобы Фридрих в это сильно верил, но каждый раз, проходя между карнегиями, вспоминал металлодетектор. А сейчас приостановился и с укоризной пробормотал:

– Плохо работаете, плохо.

Кактусы, разумеется, не ответили, а Фридрих, почувствовав себя еще неуютнее, поспешил к темнеющим поодаль хижинам.

Невзирая на погожую ночь, на улице было пустынно. Ни вышедших поболтать взрослых, ни кувыркающихся в прохладной пыли детишек. Если бы не шум с просторного двора старосты Алао, идти по будто вымершему поселку стало бы совсем грустно. Они практически все – человек пятьдесят – были там. Посреди двора, обсаженного по периметру мескитовым деревом, пылал костер, отблески играли на лицах и шерсти. Не успел Фридрих и слова сказать, как рухнул на спину и запутался в клубке рук, ног, лап и хвостов. В ушах звенело от визга, писка, неумелого хриплого рычания и воплей «Дядя Фредди пришел!». Котята Фридриха обожали. Обычно они бывали более сдержанны, но неурочный визит привел их в бурный восторг. Да и вся эта ситуация с пропажей их скорее приятно будоражила, чем пугала. Чей-то шершавый язык ощутимо проехался по щеке. Чей-то острый локоть двинул под ребра. Чьи-то коготки застряли в ткани джинс. К счастью, женщины призвали отпрысков к порядку быстрее, чем они затоптали гостя до полусмерти.

Не без труда поднявшись, Фридрих перегладил все головы, оказавшиеся под рукой, не делая различия между волосами и шерстью, и отряхнулся. С подозрением покосился на красующийся чуть пониже ключицы четкий отпечаток маленькой лапки, перемазанной невесть какой дрянью. А к нему уже спешил Алао. Плотный, широкоплечий и невысокий, староста однако не выглядел приземистым. Довольно почтенные года скрадывались свойственной котам грациозностью и густыми, темно-соломенными, без проблеска седины волосами. За человека старосту не принял бы даже тот, кто котов разве что на картинках видел. Особенно выдавали глаза. Солнечные очки при необходимости спасали положение, однако не слишком надежно. В каждом жесте и движении Алао сквозил зверь.

Пожав друг другу руки, мужчины вышли из светлого пятна и уединились в углу двора, возле деревьев. Опустившись на широкую лавку, Фридрих отрицательно качнул головой на предложенную чашку настойки (человеческое спиртное шифтеры употребляли редко, делали свое по каким-то загадочным рецептам – голова от этой штуки шла кругом не хуже, чем от доброй порции виски). Надолго он задерживаться не собирался, а ему еще за рулем сидеть. Они помолчали.

– К вам уже приходили насчет убийства и котят, – начал Фридрих.

Зеленоватые глаза с неестественно широкими в сумраке зрачками смотрели нечитаемо.

– Я все им сказал. Если бы кто-то, – староста кивнул на снующих по двору соплеменников, – что-то видел или знал, то рассказал бы мне. Мы ищем детей и будем благодарны за помощь, но о случившемся мы знаем не больше вас.

– Почему вы так долго тянули? – прямо спросил Фридрих.

Ответ был вполне предсказуем.

– Надеялись, что справимся сами.

Чего еще можно было ожидать? Спасибо, что вообще обратились. Могли бы и промолчать.

– Я просто хочу помочь, – Фридрих уже почти уверился, что здесь ловить нечего. – Не сомневаюсь в твоем авторитете, но ты уверен, что никого из твоих людей не было поблизости?

– Уверен. Мои люди сообщили бы.

Фридрих перевел взгляд на костер и прищурился. Что-то насторожило, задело струнку. Он еще раз прокрутил в голове последние слова старосты. Вот оно. Алао говорил твердо, но в слове «мои» почудился некий крохотный оттенок… не то неуверенности, не то двусмысленности. Что это может быть?

Фридрих поерзал на лавке, подбирая слова.

– Сейчас все твои люди здесь?

– Да, все мои люди здесь.

Опять. На этот раз слово прозвучало с некоторым нажимом. Алао пытается обратить на что-то его внимание? По какой-то причине не хочет говорить прямо? В поисках отгадки Фридрих глянул на старосту. Тому бы в покер играть. Ровное выражение лица и хищные продолговатые глаза – стеклянные, как пара хризолитов. А у Найдо – огненный янтарь, если уж продолжать сравнения с драгоценными камнями…

Найдо.

Фридрих резко выпрямился. Алао, в свою очередь внимательно наблюдавший за его лицом, слегка подался вперед. В другое время подобное движение заставило бы Фридриха поежиться – до сих пор не привык – сейчас же он был слишком увлечен внезапно промелькнувшей догадкой.

– Все твои люди здесь, – медленно проговорил он. – Есть ли кто-то, кто… не подчиняется тебе? Не входит в общину?

Алао обмяк – вздохнул, как показалось Фридриху, с облегчением.

– Есть. Его зовут…

– Найдо. Найдо О’Kири, верно?

Староста, если и удивился такой осведомленности, то виду не подал.

– Я предупреждал его, что ты рано или поздно узнаешь, – проворчал он. – Но он все равно просил не говорить тебе, что он здесь.

Сюрприз. В голове закрутился рой вопросов, но Фридрих задал лишь один:

– И давно он в общине?

– Полтора года. Чуть меньше.

Фридрих восхищенно хмыкнул. Он не ожидал такого солидного срока, но и не стал удивляться, как Найдо удавалось скрываться все эти месяцы. Ведь визиты свои Фридрих наносил в определенные дни и в определенные часы. Найдо только и надо было, что на это время куда-нибудь уходить. Пустыня большая. Попросил не говорить… Даже котята не проболтались!

– Он объяснил, почему не хочет со мной сталкиваться?

– Рассказал про школу. Как это было важно для него. Это правда?

– Да, – не стал увиливать Фридрих. – Я виноват перед ним.

По лицу Алао нельзя было сказать, что он думает по данному поводу. Но голос его прозвучал непривычно мягко.

– Ты оттого занимаешься этим? Помогаешь нам?

– Пытаюсь искупить вину? – Фридрих пожал плечами. – Не знаю. Может быть. Отчасти.

То происшествие заставило его обратить внимание на шифтеров. Разожгло интерес. Стало ли нынешнее сотрудничество с ОВЗШ прямым следствием? Или он пришел бы к теперешнему положению дел и без того случая? Кто знает.

– Найдо тем утром не было в общине, – мягкий тон исчез без следа. – Но я не знаю, где он был. Ты думаешь, он мог убить?

– Вряд ли, – ответил Фридрих, хотя и не так уверенно, как хотелось бы. – Просто надо отработать все версии. Того парня зарезали. Ножом. Это, кажется, не в вашем обыкновении?

– Ты пойдешь в полицию?

На вопрос Алао не ответил, что только добавило монетку в копилку нехорошего предчувствия.

– Насколько я знаю, никаких улик, указывающих на его причастность, нет. Но поговорить бы не помешало… Кстати, Найдо… как он вообще обходится с котятами?

Спросив, Фридрих тут же об этом пожалел. Алао вполне мог услышать в вопросе какой-то не тот подтекст, и Фридрих затруднялся ответить, какова будет его реакция.

Но Алао оставался беспристрастным.

– Они его любят. Он с ними играет, гуляет… Насчет этого убийства. Я могу спросить его отдельно, если он появится. Но он мне не подчиняется, а значит, не обязан отвечать. Более того, я почти уверен, что он не ответит. У него… – староста помедлил, – сложный характер. Он… как будто чужой. Он плохо нас понимает, и мы плохо его понимаем. Только с детьми и ладит.

– Я буду благодарен, если ты все же попытаешься с ним поговорить, – просительно сказал Фридрих. – Ты не знаешь, где его можно найти?

– В такое время он обычно на работе, – проговорил Алао.

И добавил, поймав выразительный взгляд:

– Я помню, о чем вы просили. Но…

– Я понимаю, – перебил Фридрих. – Где он работает?

– Сейчас ты, наверное, найдешь его в «Игни».

Остановившись возле «Маленького кактуса» – разговаривать по телефону посреди пустоты было неуютно – Фридрих сделал то, что надо было проделать еще утром: позвонил в Офис.

– Марта, привет, это Фридрих. Как боевой пост? Все спокойно?

В кафе играло что-то незнакомое – медленное и печальное – не способное разогнать тишину вокруг. Фридрих невольно понизил голос.

– Слушай, пробей мне одного парня по базе. Найдо О’Kири. После «о» апостроф. Да. Где светился в последний раз? Ясно. Отметка о выезде есть? От какого числа? Спасибо. Да нет, пока ничего. Спокойного дежурства.

*

– У тебя сейчас тоже разрыв шаблона? – осведомилась Хэйди, разглядывая из окна машины готические льдисто-синие буквы, ровно горящие над дверью. – Не похоже, чтобы там зажигали, а? У меня аж руки замерзли.

Первую букву Фридриху заслоняла торчащая перед клубом пальма, и оставшиеся наводили на мысли не то об антилопах гну, не то о национальном валовом доходе. Он бывал здесь года два назад, тогда у них была другая вывеска. Но как раз вывеска тут ни при чем.

«Отсюда до Литлтауна миль восемь… – рассеянно прикинул Фридрих. – Реальнее, чем двадцать, хоть все равно многовато…

– Фред? Эй! Ты уснул?

– Разрыв шаблона, – пробормотал он, моргнув. – Да, тоже. Но немного по другому поводу. Ты когда-нибудь слышала, чтобы шифтеры работали в такого рода заведениях?

– Ну… я про них мало что знаю. Нет, не слышала.

– Вот и я не слышал, – Фридрих вытащил ключ зажигания и бездумно вертел его в руках. – Место со всех сторон неподходящее. Много народу… Даже если владелец в курсе, рано или поздно найдется не в меру внимательный клиент и…

– Каюк котенку, – понятливо завершила Хэйди. – И кем он там может служить? Вышибалой?

Фридриху оставалось только пожать плечами. На самом деле он был рад смене темы. Всю дорогу Хэйди возмущалась. Сперва насчет того, что в городе не первый год ошивается кот, до сих пор числящийся за, минуточку, другим штатом. И почему-то за все это время не удосужившийся зарегистрироваться в местном отделении, что само по себе серьезное нарушение, не говоря уже о явном преступном замысле. Когда Фридрих попросил ее подробнее растолковать вышеуказанный преступный замысел, раз уж он такой явный, Хэйди замялась, но тут же переключилась на другой повод. А именно, что староста не рассказал о Найдо полиции. Так что Фридриху пришлось прочесть ей целую лекцию об особенностях принадлежности к кошачьей общине. Убедить ее полностью ему пока не удалось, но Хэйди, по крайней мере, больше не горела желанием привлечь Алао за дачу ложных показаний.

– Ну ладно, кем он работает, мы скоро сами увидим. Каков план?

Взрывная и более чем самостоятельная, Хэйди сейчас явно передала бразды правления Фридриху, справедливо посчитав его более информированным в вопросе. Это не могло не радовать.

– План… Эээ, – Фридрих на секунду запнулся. – Идем в клуб, заказываем по коктейлю и действуем по обстоятельствам.

Сомнения по поводу озвученного «плана» явственно проступили у Хэйди на лице, однако вслух она только уточнила:

– Ты хоть знаешь, как этот О’Kири выглядит? Раз его от тебя прятали…

– Видел фото, – буркнул Фридрих.

Тут он покривил душой, потому что момент тогда был напряженный, и по фотографии он разве что взглядом мазнул. Запомнились только черные волосы. Может, Найдо не так уж изменился со школьных времен? Сколько там лет прошло… Десять, чуть больше?

– А то можно в базе глянуть.

– Пойдем, – Фридрих решительно распахнул дверцу. – Позже глянешь, если я его не узнаю.

В недрах «Игни» людей оказалось порядочно, но происходящее на удивление не ослепляло и не оглушало. Усадив Хэйди за свободный столик и заказав ей банановый смузи, а себе – яблочно-апельсиновый фреш (все-таки при исполнении!), Фридрих огляделся. Атмосфера вокруг царила не разнузданно веселая, а скорее томная. Возможно, винить в этом следовало приглушенный свет, «Sweat dreams» Браунинг и парня на танцполе, одетого только в черные плавки и обвивающегося вокруг пилона, как влюбленная змея.

– Ну что? – нетерпеливо поинтересовалась Хэйди, одним махом проглотившая полбокала. – Есть тут наш котяра?

– Еще не знаю…

За барной стойкой сновал коротышка с пирсингом в бровях и носу. Как там его… Эндрю? Эдди? Фридрих принялся разглядывать толпу. Но как он ни пытался сосредоточиться, взгляд снова и снова возвращался к полдэнсеру. Почему – непонятно, ведь танец сложно было назвать эффектным. Фридрих не интересовался пол-дэнсом, но в свое время, по работе, видел достаточно выступлений и теперь мог примерно прикинуть уровень. Много висов, минимум трюков, довольно бедный репертуар… Особой эротичности Фридрих тоже не замечал, но это уже смотря на чей вкус. Впрочем, чувство ритма у парня явно имелось, переходы между элементами были чистые, отработанные, да и растяжка впечатляла. Недовольно поморщившись, Фридрих в очередной раз попытался отвлечься. Господи, ценитель нашелся. В конце концов, это второсортный клуб, а не соревнования по шестовой акробатике. И вообще, они сюда не танцами любоваться пришли. Но, сколько он себя ни ругал, собраться не получалось. Еще и Хэйди рядом подпрыгивала, словно молодая охотничья собака. Будто бы первое задание, честное слово.

– Ну как?

Танцпол как медом намазали. Фридрих уже открыл рот, чтобы ответить Хэйди что-то резкое, но так и застыл. Моргнул раз, другой – с глаз упала пелена. Звучали последние аккорды, танцор медленно сползал, словно лился, с пилона на пол, и его странноватая пластика сделалась совсем уж нечеловеческой. Фридрих невольно огляделся, искренне поражаясь, что никто, кроме него, не замечает. Это же очевидно!

– Так что? – повторила Хэйди. – Нашел что-нибудь? Или ты на мальчика все это время пялился? Мальчик, конечно, классный, не спорю, но ты вроде бы не по этой части. Или я чего-то о тебе не знаю?

– Я его прибью, – истово пообещал Фридрих.

– Кого?

– Найдо.

Хэйди встрепенулась.

– Ты его видел?!

– И ты видела, – заверил Фридрих. – И весь чертов клуб. Самоубийца хренов…

Хэйди вскинула бровь и совсем другим взглядом смерила высокого темноволосого парня, раскланивающегося под довольно щедрые аплодисменты.

– Это он?

– Он самый, – мрачно подтвердил Фридрих. – И мне очень хочется поболтать с ним по душам. Аж руки чешутся.

– Нас сейчас не то интересует, – напомнила Хэйди. – Выберешь для воспитания какое-нибудь другое время. Или нажалуйся на него старосте. И вообще, это еще вопрос, легально ли он здесь работает. Тьфу, о каком легале речь, раз регистрация не местная!

– Не усердствуй пока. Заведение весьма средней руки, но приличное. Я сюда наведывался, когда материалы для статьи собирал. А староста как бы в курсе, – сокрушенно сказал Фридрих. – Едва ли одобряет, но я уже объяснял, что, если шифтер не состоит в общине, влияние остальных на него сильно ограничено. Боже, оборотень в шоу-бизнесе… расскажи кому – не поверят. Интересно, владелец знает?

– Фред, кончай квохтать, – приказала Хэйди. – Лучше придумай, как нам его допросить. Будем ждать, пока у него смена кончится?

– А если она у него утром кончается? – вздрогнул Фридрих. – В любом случае, даже если мы подкараулим его на улице, то что дальше? У нас нечего ему предъявить. Силой мы его в машину не затащим и тем более в участок не доставим. Нужно место, откуда он не сможет смыться хотя бы минут десять.

– Например?

– Например, – Фридрих встал, нащупывая бумажник. – Этот хвостатый засранец обойдется мне недешево, но, будем надеяться, затраты себя оправдают…

Когда он вернулся к столику, Хэйди посмотрела недовольно.

– Слушай, бледнолицый брат, раз мы здесь вдвоем, давай ты будешь посвящать меня в свои гениальные планы. Вот сейчас куда ты бегал с кошельком и горящими глазами? Подкупал администратора, чтобы он сунул О’Kири в мешок и выдал нам на выходе?

– Заказывал приватный танец, – невозмутимо ответил Фридрих. – И вместо того, чтобы корчить странные гримасы, скажи, что спрашивать. У нас будет закрытое помещение, из которого он не сможет смыться, и целых десять минут времени.