Текст книги "Подарок для Ёлки (СИ)"

Автор книги: Schnizel

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 18 страниц)

– А поехал я к адвокату отца. Я его немного знал, потому как у него контора была недалеко от нашей квартиры. Ситуацию ему обрисовал и говорю, помогите квартиру сдать, только деньги будете у себя хранить, а мне по мере необходимости выдавать, с меня двадцать процентов комиссионных. Тот согласился сразу. Поехали мы на квартиру, посмотреть, что да как, ключи у меня были, а дверь опека с милицией опечатали. Приезжаем, а там люди живут. Во как! Начинаем разбираться, я ведь квартиру сам закрыл, а в квартире все вещи. Повезло еще, что у отца сейф был, туда я убрал – мамины драгоценности и документы, одни ключи у меня остались, а второй комплект я соседке по лестничной клетке оставил, на всякий случай, вдруг труба потечет или еще что – нибудь. Вот эта бабуля, божий одуванчик, квартиру под шумок и сдала. Короче, милицию вызвали, квартирантов выселили, замки поменяли. Одни ключи себе забрал, остальные адвокату оставил. Примерно оценил, за сколько квартира будет сдаваться, и потребовал от господина адвоката договор со мной заключить. Что он обязуется сдавать квартиру от моего имени, оплачивать квартплату, проверять состояние жилплощади, искать новых квартирантов, решать вопросы с поломками и прочими происшествиями, а также, оказывать услуги по хранению денежных средств – за вознаграждение в размере двадцати процентов.

– По – моему, обнаглел твой адвокат, – не выдержала я, – детей грабить… – Макс только хмыкнул.

– Лучше так, чем слушать, каждый месяц, что он квартирантов найти не может. А мне стены детского дома покинуть и так проблематично было, да еще Славку одного оставлять боязно. Я решил, лучше переплатить. Как только с деньгами вопрос решился, так сразу и все остальное наладилось. Директор – мать родная, воспитатели за торт и коробку конфет на все глаза закрывают. Бандюги наши местные за червонец в месяц превратились для меня в лучших друзей и няньку для Славика. Вещи не трогали, нас не задирали, да еще и от остальных охраняли, так что слово “крыша” и “товарно – денежные” отношения мне с детства знакомы. Директор договорился, что Славка будет в соседнюю школу ходить, а чтобы не возникло проблем, мне выпала почетная миссия за ним в школе присматривать, и заодно, разрешили и мне одиннадцать классов закончить. Школа была обычная, районная. Я тем, кто сильно умничал, сразу физиономию начистил, а Славка за урок успевал решить все варианты контрольной, и его вскоре одноклассники только что, на руках не носили. Дальше веселее, Славка школу заканчивает, надо в институт, а мне в школе еще год штаны протирать. Славка в технологический институт без проблем поступил, даже, мне кажется, не заметил. Я в “общагу”, салаг иногородних вылавливать, так и так говорю: “Брат гений, асоциальный только, помочь надо пока привыкнет, подсказать какая аудитория и где, задание записать, кому сдавать и когда. А он вам за это и с контрольными поможет и с лабораторными”. Я планировал на следующий год сам туда поступать, но Славка так хорошо с одним парнишкой спелся, что на пару так все пять лет и проходили. Он до сих пор у меня в лаборатории работает, такой же шлепнутый гений, только более собранный, чем Славка был. Так что, я спокойно в свой менеджмент подался, надо же было Славкины идеи кому – то продавать. Сняли двухкомнатную малогабаритную квартиру в доме рядом со Славкиным институтом. На третьем курсе Славик с Виталием полироль для авто нахимичили. И я понял, что это наш шанс. Оформил патент, переговорил с умными людьми и начали свой бизнес. Да уж, давно это было, почти десять лет прошло, – выдохнул Макс и, залпом прикончив виски в бокале, продолжил:

– Я брату диагнозов страшных не ставил. Чтобы его признали недееспособным, надо было, чтобы родственники заявление подали или в суд, или по месту лечения. Но я подумал, кто знает, как жизнь повернётся, вдруг со мной что – нибудь случится? Конечно то, что ему машину водить нельзя и в армию идти, это и ежу понятно. Поставили ему признаки гиперлексии, поскольку я мог совершенно спокойно с ним вести двусторонний, связанный диалог, если надо было продемонстрировать Славкину нормальность, если наоборот, то я молчал, а на посторонних мой брат вообще не реагировал. Он вообще был как маленький, этот дядя – плохой, разговаривать с ним не хочу, а этот – хороший. Но как время показало, чутьё у него на людей было потрясающее. Вот я, например, вроде удачливый бизнесмен, а с моей интуицией, в данном вопросе, мне только угадывать, в какой руке арбуз! – я улыбнулась.

– Спорить не буду, я вот замечательная девчонка, а ты меня чуть к праотцам не отправил, – и выразительно потерла свое несчастное горло.

– А я, о чем… Ты извини меня, сорвался. Всю ночь не спал, милиция, морг, голова кругом, кто? Зачем? Кому Славка мешал? А тут ты: “Здравствуете, я вдова!”. Вот и погорячился немного. Тебе, между прочим, нужно фамилию и паспорт поменять, будешь в наследство вступать, – резко сменил тему Макс.

– Я не буду, – сонно замотала я головой, усталость и вино делали свое дело.

– Что значит, не буду? – напрягся Макс. – Квартира, машина и штук сорок патентов на различные изобретения.

– То и не буду, – уперлась я, – брак фиктивный был, ты же знаешь, так что ничего менять, и тем более наследовать, я не буду. Пойдем вместе к нотариусу, я отказ на тебя подпишу, – Макс внимательно посмотрел на меня.

– Ты хоть представляешь, от чего ты отказываешься?

– От чего?

– Сколько стоит сто сорока метровая квартира, на Большой Бронной улице? – с издевкой приподнял бровь.

– Не знаю и знать не хочу. Жить мне есть где, а чужого мне не надо!

– А это теперь по закону твое, а не чужое.

– Я не понимаю, ты чего добиваешься?

– Ничего, просто лишний раз убеждаюсь, что Славка потрясающее в людях разбирался. И где он тебя такую нашел? – подпер скулу рукой, и уставился на меня как на восьмое чудо света.

– Не поверишь, – прыснула я, – на Рублевке.

– Ладно, я понял, с наследством разберемся, а фамилию все – таки поменяй, пожалуйста! Кольцо ведь не отдашь?

– Нет, – отрезала я, – и не мечтай. На память оставлю.

– Допустим, – слегка хмыкнул младший Дадиани, – если этот подарок расценивать как последнее желание покойного, которое ты свято исполняешь, то отнеси туда и смену фамилии, на добрую память..

– Вот ты, гад ползучий! – искренне возмутилась я, потом немного подумала и согласилась. – Хорошо! Договорились! И ты от меня отстанешь?

– А ты этого хочешь?

– Очень, – предельно честно ответила я, – так сильно, что аж шея чешется…

– Я же извинился, – нахмурился Дадиани, – а ты меня пнула, я полдня хромал, мы квиты.

– Я знаю, но она все равно чешется… – язык уже слегка заплетался от выпитого вина, но очень хотелось повредничать.

– Понятно, представим себе на минутку, что я от тебя отстал. Дальше ты, что будешь делать?

– Как что? – не поняла я. – Как обычно, учиться, работать, жить, в конце концов! – Макс странно на меня посмотрел, я даже поёжилась.

– Что? – и с удивлением заметила, что выпила одна полторы бутылки вина, а Макс ноль пять виски.

– Да так, – он отрицательно мотнул головой, – ничего. Ты где учишься?

– Институт иностранных языков, на третий курс перешла.

– А дальше что? Учитель? Переводчик?

– Нет, я в турбизнес пойду, – я мечтательно закатила глаза, – хочу мир посмотреть. Европу, Азию, Восток, Америку – все хочу! – положила мечтающую голову на свои руки на столе, на секундочку прикрыла глаза и отключилась.

Проснулась я от сиплого голоса:

– Просыпайся, красавица, – и еще, что – то холодило правую щеку.

Я с трудом разлепила глаза и попыталась сфокусироваться на человеке вольготно рассевшимся у меня на кровати. И вдруг до меня с опозданием дошло, что это мужчина, лицо которого скрывала черная трикотажная маска, и который к тому же, держит возле моего лица нож.

Глава 4

Я дернулась и вцепилась двумя руками в его запястье с ножом. Подняла такой визг, что у самой уши заложило. В дверном проеме очень быстро появился еще кто – то в одних трусах – боксерах, взъерошенный и босой. И оттащил от меня придурка с ножом. Орать я не перестала, но соображать потихоньку начала.

Кажется, я у себя дома. Мужик в трусах – Макс Дадиани, а вот человек с ножом, мне совершенно незнаком. По крайней мере, голос. Лица под маской я по – прежнему не видела. Макс, тем временем, выбил у мужика нож, который благополучно улетел под кровать. И они начали метелить друг друга, круша все кругом. Я вскочила с ногами на кровать, распласталась по стенке, и продолжала сливаться с обоями, пока Макс не закричал на меня:

– Ёлка, исчезни, закройся где – нибудь!

Я, мгновенно сорвавшись с места, пока они крушили шкаф недалеко от меня, схватила в коридоре телефон и поспешно закрылась в ванной. Стуча зубами от пережитого, начала звонить 02. Родной полиции я сообщила адрес, свое имя и ,под непрекращающийся грохот, пожаловалась на злоумышленника, неизвестно как проникнувшего в мою квартиру, пока я спала.

Вызов приняли. Пообещали приехать очень быстро, по возможности. Я нажала отбой и прижалась ухом к двери ванной. В этот момент в дверь что – то так бахнуло, что я с перепугу дернулась назад и, не рассчитав размеров своего сан узла, загремела в чугунную ванную, наставив себе синяков и шишек где только можно. Там я немного полежала. Приходила в себя. Вспоминала, что каждый человек – творец, кузнец и трындец своего счастья и, зацепившись за край достояния чугунной промышленности, покинула не гостеприимную ванну. Из коридора раздался обеспокоенный голос Макса:

– Ёлка, выходи, он убежал.

Я аккуратно открыла дверь. Макс Дадиани стоял посередине коридора в трусах и показывал мне маску в руке.

– Извини, ушёл, – и расстроено развел руками, – догонять не стал. Решил, что в трусах и босиком, вряд ли успею, только соседям на смех, – я согласно кивнула и медленно покинула своё убежище.

Лучше бы я этого не делала. Я пошла к Максу, поинтересоваться, нужна ли ему медицинская помощь, но застыла, в полном шоке, когда увидела, что стало с моим домом.

– Мамочка моя… – это все что я смогла выдавить, всплеснув руками и прижав их к щекам.

Комод в коридоре лежал на полу, с вывернутыми ящиками и разбитым зеркалом. Полка для обуви сломана по центру. Стулья в хлам, дверцы вмяты в шкаф, словно в него угодило ядро. У перевернутого стола отбит угол, кругом битое стекло, щепки и ошметки. Цела была только кровать, на которой лежала разбитая люстра, и диван, на котором сегодня ночью спал Макс.

Я на цыпочках пошла к остаткам зеркальной витрины в своей бывшей спальне.

– Стой, – сказал Дадиани, – стекло кругом, – и, выудив из остатков обувной полки в коридоре мои балетки, бросил их на пол передо мной, – обуйся, пожалуйста, – я молча обулась и продолжила двигаться к цели.

На полу, между обломками витрины и осколками стекла, лежали наши с мамой фотографии в разбитых рамках и тетрадка с рисунками. Аккуратно все это собрав, отряхнув от битого стекла, прижала к груди, продолжая рассматривать окружающий меня погром, круглыми глазами.

– Может, скажешь, что – нибудь? – спросил Дадиани, забирая у меня стопку с фотографиями и тетрадь, судорожно прижатую к груди.

– Ты все сломал! – рявкнула я. – Макс вздрогнул и поморщился.

– Во-первых, не я, а мы с неизвестным злодеем, а во-вторых, я тебя спасал, между прочим. В-третьих – я сломал, я и починю. Чего нервничать?

Стоя на полу босиком в трусах, начал рассматривать фотографии и рисунок в тетрадке: моё лицо, крупным планом, выполненное простым карандашом, распущенные волосы, взгляд из – под ресниц, нежная улыбка.

– Красиво, – протянул мне Дадиани стопку обратно, – поклонник рисовал?

– Что – то вроде этого, – кивнула головой, – надо бы одеться, я милицию вызвала, сейчас приедут.

– Ты тоже тогда накинь на себя что – нибудь, а то они в таком виде тебя до следующего утра допрашивать будут.

Я кивнула и на ватных ногах отправилась к остаткам шкафа, на поиски одежды. Мы оделись, я нашла сарафан, а Дадиани то, в чем приехал вчера. Джинсы, футболка и мокасины. Потом мы стояли и озирались по сторонам, я была в шоке, а Макс, наверное, думал, что лучше меня не трогать, чтобы не кричала. Но все же, рискнул отвлечь меня:

– Ксюш, может, позавтракаем, пока доблестная полиция не приехала? – я вздрогнула, но не стала говорить, что так меня только мама называла. И это было так давно…

– Можно попытаться, если осталось пару тарелок, и вы холодильник в окно не выкинули…

– Холодильник – это святое, – сообщил Дадиани, разворачивая меня в сторону кухни.

Хлипкий старинный стол не выдержал мордобоя, и смиренно покоился на полу на сломанных ножках. Одна целая табуретка. Я смела на пол тряпкой все осколки со столешницы, открыла покосившуюся дверцу навесного шкафа, достала чашки, растворимый кофе, сахар, ложки. Макс шустро включил чайник, налив в него воды. Я заглянула в холодильник: две котлеты, колбаса и пара кусочков хлеба. Выгрузила все это на тарелку и вручила Максу со словами

– Чем богаты…

– Отлично, – сообщил Дадиани, пристраиваясь с тарелкой на подоконнике, – присоединяйся.

Я налила две кружки кофе и пошла с ними, присоединяться. Макс бодро жевал бутерброд, я стащила последнюю котлету и, жуя, попыталась оценить ущерб, а именно, во сколько мне обойдется придать этому безобразию жилой вид.

– Значит так, – выдал Макс, закончив лопать, – сейчас собираешь предметы первой необходимости в чемодан, остальное, важное, но не первой необходимости в коробки. Я вызываю водителя, все загружаем и переезжаем ко мне.

Тут я котлеткой и подавилась. Сильно. Еле откашлялась, не без помощи заботливого родственника. И пока я восстанавливала речевой аппарат, Дадиани продолжил:

– Завтра пришлю женщину, ты ей ключи отдашь, она все померяет, потом вы с ней дизайн-проект квартиры нарисуете, что ты хочешь сделать. И все, она с бригадой приедет, мусор выкинет, ремонт сделает, потом уберет и даже шторы повесит.

И я опять котлеткой подавилась, Макс своей пятернёй мне еще несколько раз стукнул по спине, а ей и так сегодня досталось. Я имела ввиду спину, но руке Макса с ободранными костяшками тоже сегодня не сладко пришлось. Я, наконец, откашлялась.

– Тебе помощь нужна? – я кивнула на ободранные руки родственника. Макс отрицательно покачал головой.

– Ерунда, пару синяков и бок правый болит, неудачно в шкаф влетел. Потом к доктору схожу.

– Ладно, как скажешь, – кивнула я и сделала глоток. – Я сейчас Ларке позвоню. Она приедет, мы все разберем, выкинем, и пока ремонт будем делать, сами! – сделала я ударение на последнее слово. – Я у неё и поживу. Это все! Но тебе, конечно, спасибо за заботу.

– Да без проблем, – хмыкнул Макс, – надеюсь, твоя подруга владеет приемами самообороны и сможет спасти тебя от очередного мужика с ножом? – я вздрогнула.

– Думаешь, это нападение с убийством Солнца связано? Надо майору Нечаеву звонить, где мой мобильник? – и оставив кружку с кофе на подоконнике, побежала в спальню, где возле кровати на полу лежал на зарядке мой мобильник.

Отыскав пропажу, не смогла не порадоваться, каким чудом он выжил в этой мясорубке. Не успела я набрать Нечаева и коротко поведать о небольшом утреннем происшествии, как прибыла доблестная районная полиция. Описав подробности своего экстренного подъема и продемонстрировав нож под кроватью, я сплавила их на родственника. Сослалась на то, что все самое интересное пропустила, сидя в ванной. И ушла собирать вещи. Я еще не решила куда поеду, надо с Ларкой обсудить, но вещи собрать придется в любом случае.

Ларка объявилась очень скоро, с майором Нечаевым.

– Это как понимать? – ткнула я пальцев в спину удаляющегося на кухню Александра.

– Как, как, – пожала подруга плечами, – двигаемся семимильными шагами, через постель, прямиком к светлому кастрюльному будущему.

– Лара, ты утомила уже, я тебе сама лично на свадьбу посудомойку куплю, – взвыла я, роясь в обломках шкафа. – Ты только замуж выйди, пожалуйста.

– Договорились, – быстро согласилась подруга, – теперь ты рассказывай?

– А что рассказывать? Родственник вчера вечером явился брата поминать, мы выпили, ты же сама все время твердишь, пить надо сразу с мужиками, чтобы потом им не звонить!

– Дальше, давай дальше, – в нетерпении стучала Ларка ножкой.

– А с утра глаза открываю, вижу, придурок с ножом и в маске. Я в крик, Макс прибежал, начал с ним драться, а я в ванной спряталась…

– Ух ты, уже Макс, хотя… вы же квасили вместе…

– Ты можешь не перебивать? – рассердилась я, и продолжила: – Преступник убежал. Я убежище покинула, а жить то мне больше негде, сломали мне квартиру полностью. Готовься клеить обои, паковать коробки и вообще, я к тебе переезжаю.

– Не хотелось бы тебя расстраивать, но если Евгений Викторович в ближайшее время не объявится, то я сама на улице, – напомнила мне Ларка о своем бедственном положении и неоплаченной съемной квартире.

Деньги у неё сроду не задерживались, хорошо, хоть я институт заставила её оплатить на следующий учебный год.

“Куда она их девает? Хотя, зачем я спрашиваю? Вот у меня, например, машина есть, а у Ларки сумочка от Шанель”, – напомнила я себе и тяжко вздохнула

– Карасику звонила?

– Кики звонила, глухо пока, как в танке!

– Что делать – то?

– Давить на совесть Максу Дадиани. Во-первых, родственник, а во-вторых, хоть и из лучших побуждений, но квартиру тебе он разнес.

– Он и так предлагает ремонт сделать и к нему переехать… – буркнула я, вытряхивая стекла из коробки с документами.

– И ты что, отказалась от столь заманчивого предложения? – замерла Ларка не дыша.

– Лара, ты нормальная? Я его три дня знаю, из них два мы в контрах, третий бухаем…

– Ну, ты даёшь, Ёлка, – задумчиво потянула Ларка, – не знала я, что короеды с голодухи на хвойные деревья перешли.

– Это ты сейчас к чему? – воинственно воткнула я руки по бокам.

– А к тому, что башка твоя дырявая, забыла, что в квартиру поедешь в свою. Ты наследница, между прочим, а еще такая дурная наследница, что можешь от наследства и напрочь отказаться, с тебя станется. Пусть родственник радуется, что отделался легким испугом, делает тебе ремонт и разрешает пожить в твоей же квартире, которую ты ему потом подаришь, может быть! Все, пойду – обрадую!

И она упорхнула на кухню, а я осталась злая и грязная с раскрытым чемоданом посередине разгромленной комнаты.

Сопение, пыхтение и гневный скрежет зубов, успокоиться мне не помогли. Я, от души пнув чемодан, отправилась на кухню следом за Ларкой, желание придушить которую, в данный момент превалировало над всеми остальными моими мечтами. Районная полиция к тому времени нас уже покинула, и я, застыв каменным изваянием в дверном проёме, сложив руки под грудью, разглядывала сборище предателей на кухне, в поисках хотя бы проблеска совести. Но с совестью у них была явная напряжёнка, особенно у Ларки. Подлая подруженция возглавляла бунт.

– Вот и Ёлка, – радостно всплеснула она руками но, присмотревшись внимательно, радостный пыл поубавила, – и не просто Ёлочка, а злая, стальная иголочка.

Я одарила её яростным взглядом. Терпеть не могу, когда она меня так называет. Ларка же благоразумно замолчала и, нырнув за спину майора Нечаева, села на подоконник и прикрылась шторкой.

– Ксения Анатольевна, – начал разговор Александр, – вынужден, присоединится к мнению Максима Сергеевича, вам лучше переехать к родственнику, на время

– На время – понятие растяжимое! – процедила я.

– Я имею ввиду, ваш вынужденный ремонт и наше расследование. Там вы будете в большей безопасности. Максим Сергеевич может обеспечить вам круглосуточную охрану, в отличие от меня.

– Интересно, почему это родная полиция, которая, к слову, сказать, за три дня со смерти моего супруга, еще и пальцем не пошевелила. Преступника не нашли, место предполагаемого выстрела не осмотрели, владельца дома не установили, а теперь еще оказывается, не может мне охрану предоставить?

– Зачем же так сурово, Ксения Анатольевна? Место выстрела мы осмотрели. Да, действительно, стреляли из чердачного окна трёхэтажного коттеджа поселка “Соловьи”. Но следов взлома или незаконного проникновения в дом не обнаружено, а в доме в настоящее время никто не живет. Владелец установлен. Это Мигулин Семён Игоревич, в данный момент проживает в Англии, в ближайшие дни должен появиться в Москве. Ему принадлежит фармацевтический концерн “Старт”. Я по телефону уже договорился о встрече. А охрану я вам предоставить, конечно, смогу, только это не будет “супермен”, сопровождающий вас за покупками. Вас просто посадят под замок в гостинице или на арендованной квартире, а я не уверен, что вас это сильно обрадует.

– Совершенно не обрадует, – вынужденно согласилась я, – только, как вы себе представляете морально – этический аспект моего переезда к Максиму Сергеевичу. Он холостой мужчина, я, между прочим, три дня как вдова, – я обвела собрание взглядом, но понимания не встретила, – мало того, что на меня мертвый Вячеслав упал, потом чуть не прирезали. Давайте в меня еще соседи пальцами тыкать будут! – взвилась я не на шутку.

– Я им потыкаю, – пообещал Макс, – ты, даже в голову не бери. И вообще, кому какое дело? Это Москва, тут никому ни до кого нет дела, а с моралью, вообще, большие проблемы.

– Угу, и совершенно не понятно, как в таком аморальном лесу как Москва, выросла такая высоконравственная Ёлка? – заявила Ларка

– Ты вообще молчи. Я с тобой позже разберусь, – рыкнула я на подружку.

– Молчу, молчу, – быстро согласилась Ларка и опять нырнула за штору.

Я с тоской взглянула на карниз. Нет, этот гад, даже не собирался падать на голову предательнице! Нет в жизни счастья!

– Максим Сергеевич, – обратился Нечаев к Дадиани, – вы сможете в понедельник к нам в управление подъехать, фоторобот составить?

– Я постараюсь, – кивнул головой Дадиани, – я позвоню вам, как со временем определюсь.

– Прекрасно, в понедельник, значит, а если нас с Максимом Сергеевичем прикончат за выходные, фоторобот кто составлять будет? – язвительно уточнила я.

– Я понимаю ваше негодование, – заявил непробиваемый Нечаев, – но сотрудница, составляющая фотороботы, работает согласно ТК РФ: с понедельника по пятницу с девяти до восемнадцати, – я фыркнула, а про себя подумала: “Ты, майор, достоин такой женщины как Ларка. Наслаждайся, если сможешь!” – и, освободив дверной проём, сообщила Нечаеву:

– Все ясно, извините за беспокойство ранним утром в субботу, так сказать не по ТК РФ. Не смею больше задерживать.

Александр, шутливо приложил ладонь правой руки к виску:

– Счастливо оставаться, – и шагнул мимо меня в коридор. Ларка шустро соскочив с подоконника, прошмыгнула за ним, со словами:

– Я провожу… – и скрылась за углом коридора.

Я перевела взгляд на Макса. Дадиани был очень серьезен, но в глазах смешинки. Вытянул руки по швам и заявил:

– Готов искупить свою вину посильным физическим трудом!

– Мне нужны коробки, – озадачила я его.

– Да, мой генерал, разрешите исполнять! – гаркнул Дадиани.

– Разрешаю и побыстрее, – нагло заявила я и ушла в комнату собираться дальше.

– Ксюша, я ушел за коробками, дверь закрой, – раздался голос Макса из коридора.

Я послушно сходила и закрыла дверь на замок, после утреннего происшествия препираться по данному вопросу не хотелось. Вернулась в свою спальню. Еще раз полюбовалась погромом, сняла остатки люстры с кровати, стряхнула осколки. Все самое необходимое: немного летней одежды, обувь, сорочку, косметику, фен, ноутбук и прочие мелочи уложила в два чемодана. На кровать начала складывать то, что мне нужно в принципе, но не сейчас.

Документы, фотографии, учебники, надеюсь, до сентября все закончится? Теплые вещи, обувь. Подушки и одеяла завязала в чистые мусорные мешки и решила разместить все это добро в своём гараже. Если честно, он давно уже не совсем мой. Гараж сдала еще мама, уже много лет назад. Он остался от отца, расположен далековато от дома, да и машины у нас с мамой раньше не было. Но, насколько мне известно, Игорь Владимирович, снимавший его все это время, на лето выезжал с семьёй на дачу, так что, сейчас мой гараж наверняка пустует. Осталось позвонить арендатору, чем я и занялась в ожидании Макса с коробками.

Игорь Владимирович, проникся моему бедственному положению под названием ремонт и любезно разрешил разместиться в “нашем” гараже. Я его поблагодарила и пошла открывать дверь, кто – то трезвонил в звонок. Вернулся Максим Сергеевич с упаковкой коробок из Комуса.

Ларка куда – то запропастилась. Может, так даже лучше, очень уж я на неё злая. Макс начал собирать коробки, а я раскладывать по ним свой нехитрый скарб. Через пару часов мы закончили. Я подписала коробки черным маркером, заклеила скотчем, выдала Максу ключ от гаража, дала адрес. Объяснила, как найти и отправила его вместе с прибывшим водителем на разгрузочно – погрузочные работы. Озаглавила операцию: “Weekend миллионера или как искупить вину посильным трудом”. Сама же пошла мыться и приводить себя в порядок перед заселением в логово олигархов, предварительно позвонив Кики и попросив её поискать информацию о Мигулине С. И. – владельце концерна “Старт”.

Максим Сергеевич вернулся где – то через час и, подхватив мои чемоданы, повез меня на новое место жительства. В машине я отдала ему ключи от своей квартиры для дизайнера. Он пообещал связаться с ней уже в понедельник. Я кивнула, чем раньше, тем лучше….

Одноподъездный девятиэтажный дом из светлого кирпича мне понравился очень. Огороженная территория с кованой оградой, небольшим садом, парковкой, игровой площадкой, охранником – консьержем, а главное, он был расположен вдали от шумных дорог, но при этом практически в трёх минутах от Тверской улицы и метро Пушкинская. Я даже не подозревала, что в центре можно найти такое тихое место. Водитель выгрузил нас из мерседеса и уехал.

– Мне уже нравится. Зря ты меня сюда привёз, привыкну и оставлю тебя без квартиры, – заявила я Максу, застывшему с моими чемоданами возле машины. – Пошли дальше, – и бодро зашагала к подъезду, а Макс сзади, ухмыляясь и смешно отфыркиваясь.

– Ты сам не водишь? – уточнила я у Макса, недоумевая, почему он остался без машины.

– Почему? Вон стоит, – он ткнул в огромный джип, – а мерседес с водителем – охранником, это Славкин, а теперь твой.

– Спасибо, у меня есть автомобиль, – я гордо вскинула нос.

– Без вопросов, тогда садись на него и езжай под замок к Нечаеву, я ему сейчас наберу, – и поставив мои чемоданы, полез за мобильником в карман.

– Не надо, – испугалась я замаячившего на горизонте заточения, – я все поняла. Вопрос с повестки дня снимается, принято единогласно.

– Как скажешь.

Дадиани даже бровью не повел и с каменным лицом открыл мне дверь подъезда.

“Вот это выдержка”, – восхитилась я про себя. Даже не улыбнулся. Остаётся только уроки брать.

Макс представил меня консьержу, как Ксению Дадиани. Сказал, что я буду теперь здесь жить, дедуля, наверное, решил, что Максим Сергеевич женился и начал его торопливо поздравлять, вроде как, давно пора. Мы с Максом переглянулись, но объяснять ничего не стали, потопали к лифту. Поднялись на четвертый этаж, огромный холл, четыре квартиры на этаже.

– Где живёт предприимчивая соседка – бабуля? – поинтересовалась я, оглядываясь по сторонам.

– Жила там, – махнул Дадиани на противоположенную квартиру, – умерла два года назад. Наследник – племянник всё сразу продал, – объяснил Макс, открывая замок. – Добро пожаловать, Ксения! – заявил он и распахнул передо мной дверь.

Я собралась и шагнула внутрь. Макс зашел следом, поставил сбоку мои чемоданы, включил свет.

– Пойдем на экскурсию.

Я кивнула, разулась и двинулась вслед за экскурсоводом. Надо сказать, впечатлилась я уже в прихожей, размером со всю мою квартиру. Мраморный пол с рисунком, высоченный потолок и стены, окрашенные в светло серый цвет.

– Это шкафы для верхней одежды, это два моих, это Славки. А вот куда его одежду деть, ума не приложу?

– Может в церковь? – тихо предложила я.

– Это мысль, – задумался Дадиани, – надо собрать все и Ивана завтра отправить, – и повел меня дальше, через шикарные распашные двери в огромный зал.

– Ничего себе, – вырвалось у меня, – метров сорок?

– Около того, – подтвердил мои предположения Максим Сергеевич, пока я восхищенно оглядывалась.

Огромный зал с наборным паркетом и цветным узором на полу, был поделен на две зоны. Сначала гостиная, справа у стенки светлый кожаный диван, на противоположенной стене огромный экран.

– Это домашний кинотеатр. Колонки по углам, звук налажен, 3D, стереозвук, вся ерунда. Там кухня, столовая, балкон и прачечная – кладовка.

Макс и пошел открывать дверь в подсобку. Я же восхищенно застыла на месте. Зона кухни с левой стороны была отделена от гостиной барной стойкой, справа – угловой секцией дивана. Я пересекла гостиную по центру, слева остался экран, справа диван, и прошла на кухню – столовую. Слева барная стойка, кухонный гарнитур, бытовая техника, по центру дверь на балкон. Я подошла поближе, прилепила нос к стеклу.

– Кремль не видно?

– Нет, дом соседний загораживает, этаж низковатый.

– Ну вот… – разочарованно потянула я, – тогда брать не буду, в объявлении было указано: “Наследство с видом на Кремль”, а тут кидалово какое – то…

Глядя на ухмыляющегося Дадиани, пошла мимо черного каменного стола с прикольными стульями, в кладовку, дверь которой галантно придерживал Максим Сергеевич.

– Почему две машинки? – не поняла я, разглядывая конструкцию из шкафов со встроенными один над другим стиральными агрегатами. На полу стояли две большие корзины для белья, гладильная доска была прикреплена к стене, но в данный момент сложена.

– Одна сушилка, одна стиральная, – пояснил Макс, – одна корзина для стирки, вторая химчистка.

– Ты мне, зачем все это объясняешь? – забеспокоилась я. – Хочешь сказать, я теперь здесь главная?

– Нет, – успокоил меня Максим Сергеевич, – в понедельник, среду и пятницу приходит женщина, убирает и готовит. И здесь она тоже, главная.

– Вот спасибо, успокоил, – выдохнула я, – а то еще только половину посмотрели, а мне уже страшно, вдруг заставишь проживание работой по хозяйству оплачивать?

– Не заставлю, – ухмыльнулся Дадиани, – хотя, как наследница, можешь внести посильный вклад.

Я вытаращила глаза, а Максим Сергеевич с такой же каменной моськой пошел дальше. Мы вернулись в коридор. Справа от входа расположилась спальня Макса в бежевых тонах, гардеробная, санузел, кабинет.

– У Славки, тоже самое, только в зеркальном отражении.

Макс повел осматривать мою территорию.

Спальня. Комната метров пятнадцать. Очень светлая благодаря огромному окну напротив и светло – голубым стенам. Справа у стены двуспальная кровать, метра два шириной. Две тумбочки, над кроватью абстрактная картина, напротив, в углу у окна – маленькое кресло. Справа от изголовья кровати дверь в кабинет, я засунула туда свой нос. Стол у окна, шкаф с книгами и стеллаж с реактивами, колбами и пробирками. Я ткнула в него пальцем: